Текст книги "Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения"

Ах, какая женщина!

Всю жизнь мы проводим в погоне за счастьем. При этом на разных этапах нашего жизненного пути этот зверек-метаморф приобретает самые различные черты, мимикрируя под нечто вполне осязаемое и понятное, но отчего-то перманентно недосягаемое. Школа без троек, институт без взяток, девчонка с курса, квартира, жена соседа, машина, как у людей, жизнь без геморроя, билетик в рай, хотя бы на галерку… А можно ставить перед собой конкретные, маленькие задачки и быть пусть немножечко, но постоянно счастливым от того, что они все решаются и решаются.

Ходит к жене на прием одна пациентка, скажем, Гюзель. Даме лет пятьдесят, из которых она более двадцати больна шизофренией. Само заболевание, к счастью для нее, обострения дает нечасто, в основном с бредом отношения (сослуживцы, как ей кажется в эти моменты, говорят про нее за спиной всякие гадости, обсуждают подробности ее личной жизни, подсиживают и только о том и мечтают, как бы выпереть несчастную Гюзель с работы). Поскольку Гюзель дама деятельная и обиды копить не привыкла, она довольно быстро дает аффект с разборками почище индийских сериалов – тех, где звонкие пощечины и пронзительный плач главной героини о загубленной жизни, несправедливости окружающего мира с элементами неверия в победу добрых сил.

У Гюзели две взрослые дочери, которых она сама вырастила, воспитала, которым помогла получить образование; пусть колледж, но это уже кое-что. Квартира ухоженная, с полным набором постоянно обновляемой бытовой техники и вовремя производимым добротным ремонтом. При этом должность, которую она занимает на заводе, даже близко нельзя назвать высокооплачиваемой. В чем секрет? В мужчинах. Только за период, который знает ее Оксана, мужчин было пять. Чем она их берет? Напором, обаянием и большими миндалевидными черными глазами. И чем-то неуловимо отстраненным, словно не от мира сего. В ходе длительного амбулаторного наблюдения замечено, что каждого нового избранника хватает на период от выписки из стационара и до следующего обострения. Меня покоряет логика и целеустремленность этой чудо-женщины: сознательно отказавшись в принципе от погони за мужем и штампом в паспорте, она ставит перед собой совершенно четкие задачи: обставить квартиру, одеть, накормить и обучить дочерей, а себя, любимую, не оставить без необходимой дозы мужских гормонов. Как настоящий управленец, она умеет делегировать полномочия мужчине, разъяснив тому, что в дом нужно приносить не только яйца, но и деньги, а также пользу как таковую, и так это умело аргументирует, что мастера нейролингвистического программирования могут брать у нее уроки. Платные, разумеется. Сила убеждения у Гюзель такова, что, даже когда наступает очередное обострение и гурия превращается в фурию, избранник, горестно стеная, препровождает ее в психбольницу, куда потом исправно носит всякие вкусности и полезности большими пакетами.

Но вот обострение исчерпывает себя, настает день выписки, и вместе с аффективно-бредовой продукцией уходит в прошлое очередной мужчина. Сердце вновь свободно, душа полна не то что надежд – железобетонной уверенности, что, раз уж Гюзель захотела, то она точно будет счастлива. Ой, а вон и мужчина интересный…

Только маму не пускайте

Стремление матери заботиться о своем ребенке само по себе не вызывает удивления, будучи вполне закономерным. Однако порою в этом стремлении появляются нотки исступленного фанатизма, и тогда забота оказывается не менее навязчивой, чем внимание санитара к пациенту в наблюдательной палате, а побочные эффекты напрочь перечеркивают ожидаемую пользу.

Пациент, о котором пойдет речь, наблюдается в диспансере. Зовут его… пусть Игорь. Игорю тридцать пять или около того, он – яркий пример роли наследственности в генезе психических болезней (на яблоне – яблоки, на груше – груши, и не перепутать). Отец страдает маниакально-депрессивным психозом, причем обострения протекают только в виде гипоманиакальных фаз. Маниакальная, с ее классической триадой (заметно повышенное настроение, ускорение темпа мышления вплоть до скачки идей и чрезвычайная двигательная активность по типу дизеля в интересном месте) была лишь однажды, он отлежал в стационаре, где получил группу инвалидности – фаза длилась очень долго. На этом его знакомство с больницей завершилось.

Мужик нашел себе кучу шабашек, постоянно подрабатывает, особенно будучи в гипоманиакальном состоянии, когда работоспособность отдельно взятого его превосходит возможности бригады молдаван, кормит и обеспечивает семью, построил и обставил две квартиры и не собирается останавливаться на достигнутом, несмотря на возраст. Мы стараемся не дышать и плюем через левое плечо, лишь бы не сглазить. Мама – очень жесткая и властная мадам, которая за неимением возможности нежно и крепко держать мужа ежовыми рукавицами за стратегические места переключила сауроновское око материнского внимания на сына. Ну, и до кучи, на невестку, благо той, приехавшей из деревни и родившей Игорю сына, некуда деваться с этой подводной лодки.

Планомерно ведомый железной материнской рукой в светлое будущее, Игорь в детстве и юности не особо-то и сопротивлялся, поэтому этап «садик-школа-институт» прошел по начертанному плану. А вот дальше пришла пора отцовским генам опомниться и внести свои коррективы – что-что, мол, вы там наметили? Причем, в отличие от отца, фазы у сына, как на грех, были депрессивными. Это повергало маму в тягчайшее недоумение: как же так, я знаю, как должен болеть эмдэпэшник, у меня муж такой, а это не МДП, это сын сговорился с докторами и теперь придуривается, чтобы назло мне не стать большим белым человеком – вон, опять на диване разлегся, дармоед! Соответственно, на фоне такого домашнего прессинга фазы были не то чтобы глубокими и резко выраженными, но длительными и противными, с постоянными госпитализациями, с выходом домой на два-три дня и последующим обиванием порогов поликлиники – дескать, все, пора снова сдаваться. И попробуй не положить! «А у меня суицидальные мысли, доктор, никак нельзя мне дома оставаться! И попросите, пожалуйста, чтобы маму не пускали, ну что вам стоит!» Не пустить маму, к слову, было сложней, чем остановить миграцию перелетных гусей или запретить эпидемию гриппа одним указом и поголовной модой на марлевые намордники.

Помните Илью Муромца? Так вот, у меня есть некоторое подозрение, что тридцать лет и три года на печке он провалялся в депрессивной фазе, а потом его выбило в маниакальную, вот и пошел он творить добро направо и налево. А что не улыбался при этом – ну, такой он, суровый муромский парень. Опять же, продуктивность его богатырская – вон сколько подвигов в одно лицо совершил! В один прекрасный день Игорь тоже почувствовал в себе неимоверный прилив сил и готовность НА ПОСТУПОК. Стряхнув пыль с диплома юриста, он отправился совершать финансовое чудо для отдельно взявшейся семьи. Чудо оказалось на поверку Змеем Горынычем и схарчило почти весь семейный бюджет, после чего икнуло, пукнуло и улетело. На этом завершилась первая из маниакальных фаз. Вторая фаза накрыла Игоря к моменту его устройства юристом (в рамках второго, контрольного прохода по граблям) в некую фирму. Харизма маниакального человека творит чудеса, и троянский Игорев конь предстал тем, кто имел с ним дело, ахалтекинцем, не иначе. От разорения на лихо заключенных договорах предприятие спасло только то, что ошалевшие от столь выгодных предложений клиенты решили перезвонить гендиректору и попросить у него немного той травки, что курит новый юрист.

Кое-как, путем кропотливого подбора лекарств и отстранения мамы от воспитательного процесса, удалось, наконец, добиться относительно стабильного состояния пациента. Правда, мама постоянно штурмует кабинет врача с жалобами на отбившегося от рук чада и призывами вернуть вот прям сейчас сыновнюю послушность. А не так давно Игорь пришел устраиваться на завод. Простым работягой. Решив, что гипоманиакальность слесаря механосборочных работ под присмотром бригадира может приятно удивить градообразующее предприятие и сыграть решающую роль в социальной адаптации пациента, врачебная комиссия подписала ему бегунок.

Женек

О вреде алкоголя можно говорить подолгу, патетично и с погружением собеседников в охреневше-трансовое состояние, с чувством собственной вины за судьбы отечества и вырождение нации и с непреодолимым желанием навсегда исторгнуть постыдную слабость из недр притихшего подсознания. Именно это, собственно, и происходит на сеансах кодирования. Можно столь же долго расписывать его, алкоголя, пользу для организма в целом и для отдельных его систем в частности, пересыпая речь перлами народно-похмельного фольклора и непременными четверостишьями Хайама – это будет пятничная отмазка для любимой, но вечно на стреме, жены – так, авансом, потом язык не выговорит. А алкоголь так и останется вещью в себе: ни хорошей, ни плохой, но всегда готовой оказаться бальзамом для мудреца или гранатой для обезьяны.

Моему давнишнему пациенту, Евгению, спиртное было строго противопоказано. Не то чтобы здоровье не позволяло – его у парня хватило бы поделиться с тремя задохликами и обеспечить им жизнь без амбулаторной карточки до пенсии. Нет, все дело в психике. Женя – психопат. Причем ядерный. Причем до такой степени, когда можно говорить о патохарактерологическом развитии личности. Что это такое? Представьте себе, что акцентуация характера – это некоторая заостренность, угловатость этого самого характера. Эти углы чуть выступают, их видно, но они никому особо не мешают. У психопата эти углы начинают задевать окружающих и мешать как им, так и их носителю. А человек с патохарактерологическим развитием личности – это противотанковый еж на МКАД в час пик. И так каждый день. А если добавить алкоголь, то это будет пьяный броуновски праздношатающийся противотанковый ежик.

При всем при этом у Женька всего два погашенных условных срока. Скорее всего, было бы больше, если б не его потрясающая неспособность драться. То есть не задирать окружающих он, конечно же, не может, а уж в пьяном виде у него просто таксис на боксеров и адептов всех восточных школ единоборств. А физиономия у этой ходячей макивары из тех, что в народе называют «кирпича просит», вот и находят они друг друга с завидным постоянством. В итоге, весь пьяный, побитый и несчастный, он приходит сдаваться в больницу с таким жалким видом, что отказать ему практически невозможно. В больнице его знают и не колотят почем зря, а еще дают отъесться и отоспаться. Соответственно, ни о каком трудоустройстве речь не заходила никогда, ибо за более чем десятилетний промежуток не нашлось ни одного работодателя, достаточно смелого, чтобы пустить это стихийное бедствие на свое предприятие, а до введения должности провокатора массовых мордобоев местные пиар-менеджеры еще не доросли. Женины родители предприняли несколько попыток закодировать парня, но своей потрясающей невосприимчивостью ко всем примененным методам он мог бы при желании развалить не одно частное медицинское предприятие и посрамить не одну бабку-шептунью (да и местного колдуна вуду с чебоксарским акцентом в придачу), но Женек никогда не жаждал чужой крови. В итоге родители тяжко вздохнули и сами ушли в длительный автономный запой.

Потом Женя пропал почти на два года: в диспансере не появлялся, в больницу не просился. Возникало опасение, что парня все же кто-то прибил под горячую руку. И вот недавно Женек появился снова. Принимала его моя жена, поскольку я был на каком-то вызове. Он пришел чистенький, аккуратно одетый и – о, чудо! – трезвый как стеклышко, что кардинальным образом диссонировало с его прошлыми визитами, когда взрывоопасный выхлоп можно было соображать с закуской на троих. Протянув листок для профосмотров, он изрек:

– Оксана Владимировна, я все понял по жизни. Мне раньше алкоголь мешал, а я, дурак, думал, что гены. А потом я обиделся на себя и на такую жизнь и подумал: я же реальный пацан, а не пенек с ушами какой, а живу как лох последний. Обиделся крепко-крепко на себя, аж пить расхотелось. И что вы думаете – за последний год хоть бы раз с кем подрался! Нет, меня даже участковый стал по имени звать, а не ушастым пидорасиком. Я год грузчиком проработал на овощной базе, все вокруг пьют, а мне противно, но я молчу, а то опять в пачку прилетит. Денег заработал, оделся вот… А сейчас меня на ТЭЦ зовут, слесарем. Вы мне подпишете?

Как положено в таких случаях, вопрос решала врачебная комиссия. Подписали. Ждем и держим кулачки: а вдруг и вправду толк выйдет? Вот уже три месяца прошло…

Экофэншуй

Как я уже не раз упоминал, всеобщая грамотность в сочетании с дурной головой и избытком энергии – страшная вещь, способная при должном усердии спровоцировать мигрень, геморрой и вызвать к жизни сложные заковыристые лингвистические конструкции у целого ряда должностных лиц. Отлаженная бюрократическая машина, будучи вовлеченной в переписку с нашими пациентами, часто оказывается бита на своем же поле; тогда она начинает плакать и звать на помощь психиатров, дабы те поставили резюмирующую нейролептическую точку в кверулянтском эпосе.

Началось все сравнительно безобидно. Наш давний пациент, скажем, Андрей, совершая ежеутренний моцион, обратил внимание на то, что дворники неправильно расставляют мусорные контейнеры, которые должна потом собрать машина с эвфемистичным названием «эковоз». Расставленные контейнеры ожидали своей очереди, мешая прохожим и нарушая гармонию восприятия утреннего двора. Андрей продумал сложную схему, согласно которой эти емкости следует хитрым образом сгруппировать в строго определенный момент строго в определенной точке пространства – все фэншуйно, экологично, прохожие счастливы, дворники отвешивают автору скупые мужские комплименты. Собственно, дворники их и отвесили, когда им в руки попала схема, похожая на план штабных учений «Эковозы vs педестрианы», где, помимо расстановки контейнеров, указывались направления главных ударов, фланговые обходы и пути эвакуации мирного населения. Поняв, что взаимопонимания и аплодисментов не будет, Андрей обратился в ЖЭК.

Там автора мегапроекта выслушали, но улаживать его взаимоотношения с дворниками не рискнули, уж очень колоритны были эпитеты, высказанные последними по поводу новшеств вообще и экофэншуя в частности. Ну, и много-много личного.

Видя такое дружное сопротивление разумному и доброму, Андрей заподозрил ЖЭК в откатах со стороны дворников, о чем и написал в мэрию, приложив к письму свой многострадальный план. План доставил работникам мэрии несколько радостных минут, после чего написанный в вежливой форме отказ покарать нерадивых и внести гармонию в мир отдельно взятого двора был в срок отправлен адресату. Полученный ответ окончательно укрепил Андрея в подозрениях относительно коррумпированности городских властных структур, поэтому следующим письмом, с все тем же планом битвы дворников с мусором и победой гармонии над хаосом, а также требованием покарать виновных (далее список нерадивых должностных лиц и мэр до кучи) была осчастливлена прокуратура. С уведомлением о том, что в случае халатного отношения к должностным обязанностям вникать в тонкости мусорного фэншуя будет уже президент.

Представив, как наяву, картину маслом «Президент утверждает план расстановки мусорных контейнеров», а также ощутив нервное шевеление звезд на погонах, ребята из прокуратуры на счет «раз» подпрыгнули, а на счет «два» прислали нашему главврачу петицию (с все тем же планом и расстрельным списком). Мол, сделайте же что-нибудь с вашим подопечным, а то у нас тут сезон звездопада наметился! Самое интересное, что критериев для недобровольного осмотра в данном случае нет (пациент не беспомощен, угрозы для жизни и здоровья как своих, так и окружающих не представляет), и поэтому у президента есть все шансы получить письмо с картинками. Ждем.

На бога надейся…

Помимо прочих несомненных достоинств, вера в Бога обладает мощным психотерапевтическим действием, ибо не просто так считают Его утешителем страждущих, пастырем и тихой гаванью. Только не всем нашим пациентам доступна истинная, чуждая перегибов и крайностей, мудрость, которая гласит, что одними молитвами психически здоров не будешь. Или, словами арабских мудрецов: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай». Или, словами познавших дао большого бизнеса: «Плати и взятки, и налоги, и про откаты не забывай». Ибо подобен пациент в психозе, ищущий прибежища в храме Божьем, пылающему брандеру[48]48
  Брандер – корабль, нагруженный горючим и взрывчаткой для поджога и уничтожения вражеских судов.


[Закрыть], посетившему битком набитую гавань, тихую и спокойную ДО его появления.

Наталья (назову ее так) наблюдается в психдиспансере уже больше двадцати лет. Шизофрения, параноидная форма. Инвалид второй группы, на данный момент уже бессрочно. Вне обострения вполне себе милый человек, занимается домашним хозяйством, нянчит внуков, ходит в православную церковь. В церкви Наталью тоже знают, причем очень хорошо. И очень давно. И как облупленную. Наталья была католичкой, пока однажды, лет десять-двенадцать назад, не услыхала голос одного из архангелов, который поведал ей много интересного про местного пастора. Тогда она, кипя праведным гневом, ринулась в крестовый поход за чистоту веры и нравов. Битва состоялась прямо посреди проповеди и могла бы приобрести эпический размах, не вмешайся в диалог Натальи с архангелом, происходящий по ходу нарезания кругов вокруг алтаря за пастором с крестом наперевес (добротный такой, увесистый, из дома перла), демон ада. Он объявил, что покушение даже на не совсем уже святого отца все же является грехом из разряда тяжких. Даже смертных, правда, Люци? И посему он уполномочен вот прям сейчас забрать сию душу в теплое местечко с инфернально обходительным персоналом, сковородки подогреты, масло в чанах кипит, только вас и ждем, Вельзевул и его хтоническая команда. Архангел что-то возразил, демон привел контраргумент и уперся рогом, и понеслась дискуссия о законе Божьем, преступивших его, мерах пресечения и сроках отсидки. Пока, застыв соляным столпом, Наталья внимала перлам красноречия одного и многоэтажным с коленцами конструкциям другого, подоспели опомнившиеся прихожане с подручными средствами транспортной иммобилизации. Пройдя курс лечения, Наталья к католикам охладела, но душа требовала веры. И таковая была обретена, на сей раз в лоне православной церкви.

Особенно подкупили ее сердобольные бабульки, которые слово за слово прознали про Натальин недуг и, ахая и цокая языком, отсоветовали принимать таблетки и делать ежемесячные уколы – это ж химия голимая, наркотик на наркотике, прости гос-споди, у тебя от них совсем мозг скукожится! И стала Наталья лечиться исключительно молитвами и постом. Такого лечения хватило ненадолго, и вскоре архангел заговорил с ней снова. Правда, на сей раз он стал убеждать ее сходить на исповедь. Ну, исповедь – дело богоугодное, и долго тянуть она не стала. Пришла, начала рассказывать… Строго говоря, Наталью винить не в чем. Кто ж знал, что именно в этот момент припрется демон и начнет ее, Натальиным, языком рассказывать такое, что красного как рака батюшку спасли только проявленные чудеса смиренномудрия и вовремя скатавшиеся в трубочку уши. Лишь глубокая врожденная интеллигентность удержала его от греха сквернословия в эпитетах к услышанной ереси и прихожанке лично, свечку ей… в руки. Снова госпитализация, снова курс лечения и снова бабульки на страже Натальиного мозга, желудка и печени. Снова молитвы и пост. Собственно, архангел с демоном не против. Они, судя по всему, успели подружиться и ждут удобного момента, чтобы поболтать, подискутировать, а иногда от скуки берут на себя контроль за телом подопечной. Тогда весело становится всем прихожанам, а бабулькам – в первую очередь. Бог не фраер, он шельму метит, и гонки с препятствиями и напутствиями время от времени разнообразят размеренный церковный быт.

Правда, после того, как чуть не был похерен то ли крестный ход, то ли еще какое массовое мероприятие, батюшка наложил на Наталью строгую епитимью: являться к участковому психиатру не реже раза в месяц и все наказы последнего выполнять резво и с огоньком, а не то лично галоперидолом причащать будет. Архангел с демоном прочухали, что погорячились, и теперь встречаются лишь изредка и общаются шепотом, чтобы снова не погнали.

Битва за яйцеклетку

Расскажу еще одну историю о взаимоотношениях сил добра и зла. Противостояние гармонии и хаоса, их борьба и единство, является, согласно все тому же диалектическому материализму, необходимой основой движения и развития. Это противостояние пронизывает всю жизнь человека, начиная от противоположной направленности анаболизма и катаболизма и заканчивая общим дискомфортом от того, что душа просит шампанского брют и сходить на концерт камерной музыки, а тело требует водки и подраться. Что уж говорить о наших пациентах, которые нередко оказываются втянуты в разборки масштабом покрупнее и с участниками посолиднее.

Эта история более чем десятилетней давности. Я работал тогда психиатром в женском отделении. Народная психиатрическая пословица гласит: увидев человека в самадхи, не спеши ему завидовать: вдруг бедняга просто в кататоническом ступоре? Именно в таком состоянии где-то два раза в год привозили одну пациентку – допустим, Ирину. Если говорить точнее, она находилась в состоянии онейроидно-кататонического приступа. Ее либо привозили на носилках, неподвижную и свернувшуюся в клубочек, либо приводили за руку; тогда она послушно шла, автоматически переставляя ноги и низко склонив накрытую капюшоном куртки, а то и просто своей же кофтой голову. Неделю, а то и больше, санитарочки кормили ее с ложки, поили и водили в туалет. Все это время, днем и ночью, взгляд Ирины был устремлен куда-то… не вдаль и не вглубь, а словно сквозь. Шли дни, она начинала оживать, потом засыпала на сутки или около того, а потом дело быстро шло на поправку.

Женщины не любят, когда у них наступают критические дни. Ирина тоже не особо их жаловала, но еще больше она не любила и боялась овуляций. Почему? Так уж повелось, что где-то два раза в год у нее происходила особенная овуляция. Рождалась не просто яйцеклетка, а основа нового мира, этакая Хираньягарбха[49]49
  Хираньягарбха – в индуистской мифологии Золотой Зародыш, плававший в космических волнах и давший начало жизни.


[Закрыть]. Вроде бы, почетно и престижно, должно сильно повышать самооценку и вызывать истерику зависти и исступленное биение о клавиатуру всем составом двух-трех форумов специфической направленности, ан нет!

Дело в том, что на особо ценную яйцеклетку претендуют одновременно силы вселенского добра и силы вселенского же зла. Их можно понять: чемпион получает целый будущий мир в виде приза, а раздача слонов аж два раза в год. Если не подсуетишься, у оппонента окажется одной вселенной больше. Это вам не души друг у друга переманивать, тут ставки покрупнее будут. Соответственно, в такой ситуации добру быть просто с кулаками, а злу с битой, в бабайке и тяжелых говнодавах как-то мелковато. Вот и спешат легионы и воинства, самоходом, штатными телепортами и на межгалактических крейсерах, как только прослышат, что овуляция была не простая, а золотая.

Ирина их видит. В такие дни взгляд ее проникает дальше стен, которые становятся зыбко-прозрачными, превращаясь в смутный намек на то, что они когда-то здесь были. Остаются лишь она и пронзительная бескрайность пространства. И они. Со всех сторон. Причем торгуются похлеще, чем подвыпивший турист на турецком рынке. Даром что мировые силы, а элементарно составить график торжественной передачи мировой яйцеклетки вечно забывают. Наверное, всякий раз закатывают грандиозный банкет – каждая сторона по своему поводу, с распитием ихнего алкоголя, битьем ихних физиономий и упаданием в ихний оливье – где уж тут запомнить, особливо когда с утра ангел межгалактического похмелья с неизменной банкой огуречного рассола ехидно вопрошает: «Ну, и чья была идея еще по двести накатить?» Межгалактическими матюгами, с их непременной многомерностью и многоуровневым подтекстом, дело обычно не ограничивается, и начинается мордобой стенка на стенку, отчего раскачивается и скрипит планетарная ось, в страхе шарахаются неосторожно подлетевшие кометы и астероиды, стонет межпланетное пространство, а орбитальный мусор пополняется выбитыми зубами, сломанными очками и пустыми бутылками с отбитым донышком. Потом противники отдыхают, подсчитывают потери в своих рядах и снова пытаются договориться. Если верить Ирине, средний уровень интеллекта межгалактического тусовщика чуть выше, чем у нашего имбецила. Амбиций, правда, много. Когда, наконец, в обоих лагерях находится хотя бы по легкому дебилу, начинается цивилизованный разговор. Стороны договариваются, яйцеклетка всасывается воронкой энергетического вихря и исчезает во вспышке телепорта. Участники межгалактического дня овуляции расходятся и спешат на банкет. Окружающая реальность постепенно возвращает себе осязаемость, текстуру и краски. Еще одна вселенная получила жизнь, неважно, по чью сторону понимания добра и зла. Всем спасибо, все свободны.