Текст книги "Куликово поле"

– То есть он был разбит?

Епифан улыбнулся.

– Я сказал отступил, а не был бит. Да, он оставил поле боя. Формально, Тохтамыш победил. Потеряв при этом треть армии Нарыковых и Газана.

– Ого!

– Вот именно, ого! Нарыковы спрятались в крепости Барсыл. Чтобы запутать Тохтамыша, Мамай разделил свою армию на две части – одну, под предводительством бека Багуна, численностью в двенадцать тысяч, он направил вдоль левого берега Дона к Хазару, а вторую часть возглавил сам, двинулся к Донецку. Но там уже стоял с войском Бахта-Мухаммед, который города не сдал, и бился так отчаянно, что Мамай решил отойти. И вот он здесь.

– А Камиль пока нет…

Епифан лишь улыбнулся в ответ.

– А сколько войска у Мамая?

Но на этот вопрос рязанский посол отвечать не стал, лишь пожав плечами. Захарий не глядя протянул ему горсть золотых монет. Епифан взял их, и, не пересчитывая, тут же спрятал.

– Извини, Захарий, но на этот вопрос я тебе не отвечу. Потому что не знаю. И никто не ответит. Потому что это секрет. И его знают только сам Мамай, хан орды, да пара тройка его приближенных. Тумены есть, могу сказать, где каждый из них расквартирован, но тебе от этой информации пользы мало. А вот сколько в них людей? Мы и сами не знаем. И татары не знают. Даже тысячники! Лишь тёмники, возможно. Да особо приближенные к Мамаю люди. Но тебе к ним, я так полагаю, не подобраться. А подберёшься – ответа не жди, не ответят! А Мамаю донесут на тебя. И вернётся в Москву лишь твоя голова. Без тела. И это в лучшем случае! Да что я говорю, ты и сам об этом знаешь!

На этом разговор был закончен.

Когда стан Мамая остался позади, Захарий молча поблагодарил Бога, как за то, что живым отпустил от татар, так и за то, что сопровождающих было не так много.

Едва подошли к Оке, как Захарий в ту же ночь послал гонца тайными тропами к Великому князю с докладом и информацией о своём маршруте. Не забыл также указать места наиболее благоприятные для встречи.

Глава 3. Приезд князей.

Князь Владимир Андреевич молча выслушал новость. Итак, первые князья уже прибыли, и скоро будут здесь. Надо бы известить Великого князя.

– Где Дмитрий?

Одни дворовые пожали плечами, другие слегка улыбнулись.

– Ну? – Владимир устремил грозный взгляд на «весельчаков».

Семён Мелик, сидя на лавке, с тоской смотрящий в окно, лениво бросил:

– На заднем дворе, князь… Баклуши бьёт…

Князь пожал плечами.

– Ну, раз так, тогда сам сообщу ему новость.

Быстро спустившись по лестнице, пошёл на задний двор. Ещё издали услышал знакомый звук разбиваемых баклуш. Что ж, не обманул его Мелик.

Зайдя за угол, Владимир увидел, как Дмитрий, тщательно прицелившись, кинул баклушу по сооружению. Когда-то это была «застава». Но Дмитрий уже раза два попал по ней, так что от «заставы» мало что осталось. Вот и сейчас, ударная баклуша попала по двум лежавшим баклушам, выбив их с начерченного квадрата. Осталась всего одна.

У соперника Дмитрия, Михаила Бренка, «застава» стояла не тронутая. По всей видимости, только что построенная. Что ж, Бренок отстаёт от Дмитрия на два броска. Правда, один удачный удар всегда может поправить дело. Михаил был сильным противником. И честным. Никогда не поддавался. За это Дмитрий и любил его.

За игрой наблюдала толпа дворовых зевак. Михаил Акинфов ловко командовал местными мальчишками, с быстротой молнии возвращающих брошенные баклуши игрокам. Владимир подошёл практически вплотную к брату.

– Эх, Дмитрий, Дмитрий… Негоже Великому князю баклуши бить! Не княжье это дело, и уж тем более не великое!

Дмитрий резко развернулся, услышав голос двоюродного брата.

– Почему это негоже? Игра хорошая!

– И чем же она хороша?

– Развивает силу и меткость!

Владимир притворно удивился.

– Ну, насчёт силы это спорный вопрос, а насчёт меткости… И скажи мне пожалуйста, где это в жизни тебе пригодится умение метко кидать баклуши?

Дмитрий засмеялся и, подняв с земли лежащую баклушу, кинул её брату. Владимир ловко поймал её.

– А вот ты представь: бой, вдруг вокруг никого. А на тебя казак едет, мечом машет. А ты берёшь булаву и кидаешь её прямо ему в голову! А?

– Глупо. Булава не баклуша. Враг и пригнуться может, и щит подставить. Ты же станешь безоружным, лёгкой добычей. И, кроме того, булава немалых денег стоит. Если так разбрасываться булавами на каждого казака, никакой казны не хватит! Ведь после боя её скорей всего не найдёшь! И, наконец, если это простой казак, с простым мечом, а на тебе княжьи брони, то тебе лучше не кидать булаву, а сойтись с ним лицом к лицу. По большому счёту тебе даже особо махать булавой не придётся, только направлять её в место удара. Скорости одного коня достаточно для того, чтобы такое оружие как палица, булава или боздыган, или тот же шестопёр, своей массой нанесли бы серьёзные поражения противнику. А уж если два коня скачут навстречу друг другу, то тут даже и говорить не о чем! Его меч тебе вреда не причинит, броня не даст, а вот твоя булава ему любую кость перебьёт. Так что твоя задача сведётся только к тому, чтобы булава коснулась его тела или головы, минуя щита или меча.

Дмитрий сделал обиженное лицо.

– Ну ты и зануда! Я знаю, почему ты такой серьёзный. Тебя не позвали. Извини! Присоединяйся! Баклуш на всех хватит! Начнём с начала! Втроём! А?

Владимир покачал головой.

– Князья подъезжают, встречать надо.

Дмитрий радостно обнял брата.

– Ну наконец-то! Пойдём, Мишка!

Михаил отбросил свою баклушу без особого сожаления. Всё-таки эту партию он, скорее всего, проиграл. А проигрывать он не любил, пусть даже Великому князю.

Владимир повертев баклушу в руках, бросил её в «заставу» Бренка. «Застава» разлетелась в разные стороны, ни одной баклуши не осталось в квадрате. Хмыкнув себе под нос, Владимир развернулся и пошёл вслед за братом.

– А говоришь, не княжье дело! – весело промолвил Дмитрий. – У самого-то вон как рука набита! Видать и опыта у тебя побольше моего будет, хоть ты и моложе меня!

Владимир пожал плечами.

– Я не Великий князь…

Дмитрий от души рассмеялся. Зайдя в покои, он дал себя одеть в выходную одежду. Встречать дорогих гостей надо согласно заведённому порядку. Конечно, в начале будет немного скучно, но затем будет пир, за которым все будут не прочь обсудить серьёзные дела…

… Как веселы были князья Белозерские – князь Фёдор Романович со своим сыном-соправителем Иваном, и братом Василием Романовичем, князем Сугорским, князь Семён Михайлович, и Фёдор Семёнович, князь Андрей Васильевич Кемский, только что приехавший из своего родового гнезда – села Кемь, что к северу от Белого Озера, который встретился в пути с совместно выехавшим с юга Белозера из села Карголома князем Глебом и с Андожской волости князем Андреем и их детьми!

– Мы приехали первые! Всех опередили! Все прискакали, все двенадцать! Ай да молодцы белозёрцы! – похвалялся на пиру князь Фёдор Романович. – Мы все как получили от тебя весть, так сразу снарядили дружины и вперёд, к тебе. Без промедления!

– А чего тут медлить то, – подхватил отца князь Иван Фёдорович. – Дружина есть, оружие есть. Много ли надо времени, чтобы собраться воину? Одел броню, взял еды для себя и коня, да пару мешков, так, на всякий случай, и в дороге пригодится, и чтоб добычу было куда сложить…

– Ха-ха! Ух ты, какой молодец, – усмехнулся князь Глеб Карголомский. – Уже и добычу собрался брать! Сначала победить надо!

– Ну победить, это уж как получится, – завёлся Иван. – Если проиграл, то тут бросай всё лишнее, даже своё оружие, шит, лишнюю броню свою отстегни, чтобы облегчиться по максимуму, стегай своего коня, чтоб его быстрые ноги тебя от врагов унесли, и молись, чтобы враг тебя не догнал, да чтоб на его заставу не нарваться. А вот если победил… Ну коня, к примеру, это просто, привязал его узду к своей луке, или ещё к чему, и он идёт следом за твоим конём. А вот если коней да верблюдов всех разобрали? Может такое быть? Запросто! Одними конями, что ли ограничиваются трофеи? Оружие, одежда, утварь, еда, наконец! Да мало ли что ещё! Вот всё есть, а мешка-то и нет, чтобы всё это сложить! Вот обидно-то! Добра полно, а всё взять не можешь! Другие разбирают! А ты стоишь, как дурак, и клянёшь себя, что ж это я, дурак, мешки-то не взял!

Комментируя свою речь настолько правдоподобной мимикой и игрой, которой бы позавидовал профессиональный шут, Иван добился такого успеха, что смех после его выступления затих не скоро, а князь Семён Михайлович даже чуть было не упал с лавки, чем вызвал дополнительный взрыв смеха у окружающих.

– Снарядить дружину, дело не хитрое, – молвил князь Андрей Ярославский. – Дружина невелика. А вот попробуй снарядить полк! Ведь это и людей собрать, как из служивых, так и охотчих, да и ополченцев. Их и снарядить надо, оружием подсобить, бронёй. А всё это сделать надо! А это время…

– Заранее всё должно быть готово, а не когда великокняжеский гонец прискачет! Тогда и сборы займут мало времени! – улыбнулся князь Фёдор Романович.

– Ты прав, надо всё готовить заранее, поэтому-то ярославские князья так быстро и явились со своими полками – не без гордости молвил князь Андрей. Другие ярославские князья, сидящие рядом – Роман Прозоровский, Лев Курбский, братья Андрей и Дмитрий Ростовские также засияли от гордости. Одобрительно закивали головами и другие ярославские князья – Шехонский Афанасий, Кубенский Глеб и братья Моложские Федор да Иван.

Дмитрий смотрел на своих подчинённых, и радовался. Пока полков не так много, но они есть, идут, подходят. Дружины белозерских князей небольшие, но дружинник – это профессиональный воин, закалённый в боях. Один дружинник десятка ополченцев стоит, а то и два. И что немаловажно, это конные дружины. А с конницей Мамая без своей конницы воевать нельзя.

Московские кузницы работают в полную силу. Какие заказы! Броня, мечи, копья, и, самое главное, стрелы. Собираются, снаряжаются московские полки, конный и пеший.

Глашатаи на улицах зазывают молодых парней попробовать себя в бою, показать силу богатырскую, удаль молодецкую! Соблазняю добычей богатою – конём добрым, мечом дорогим, доспехом. Шутка ли, полное вооружение простого конного воина стоит стада из 20-30 коров! Вспоминают Бегича, чьё войско, численностью в 5 туменов, было перебито. К Мамаю тогда, говорят, вернулся лишь каждый девятый. И это при том, что непосредственно в бою погибло не так уж и много, больше было перебито при переправе во время бегства через реку. Говорят, на одного убитого в бою приходилось по пять – семь погибших при переправе. А иные говорят, что десять. Татары бежали так стремительно, что бросили весь свой обоз. А ведь сколько добра было тогда захвачено в стане!

А сейчас идёт не тёмник, а сам Мамай вместе с ханом! У него и войска побольше, и обозов побольше, да и побогаче будет! А вот если удастся захватить его шатёр? Золотые чаши, кубки, оружие. И всё украшено камнями драгоценными! Да заполучив один такой кубок, можно до конца своих дней больше не работать! Свой дом отстроить. И девки все твои будут, выбирай в жены любую!

И парни шли. Первенцев было мало, родители не пускали, продолжатель рода, как-никак. А вот остальных сыновей не держали. Старший сын получит хорошее наследство, а младшие сами себе наследство добудут. Даже если в бою не придётся принимать участие, в дележе добычи обнесённых не будет. После боя и меч найти можно, и шлем. Да хоть кинжал, и тот не малых денег стоит. Не досталось оружия – снимай с павших сапоги да одежду. Иных убитых раздевали так, что оставляли лежать на поле боя в чём мать родила.

А уж если совсем не повезло, так хоть подковы с убитых лошадей снять можно. А потом продать. Сломанный меч тоже денег стоит. И порубленные доспехи тоже. Немного, но стоят.

Тут главное, сколько войско стоять будет на поле боя. Если спешит уходить, много добра остаётся лежать под открытым небом. Пропадёт всё. А если стоит… Сначала берётся всё ценное. Зачастую тут же и сбывается торговцам, что с обозами всегда едут. За бесценок, конечно же, но… Ведь и выпить хочется, а то и раны перевязать нужно. А лекарства денег стоят, и зачастую немалых. Особенно после боя. Ох, как торговцы любят задирать цены после победы на вино и лекарства!

А когда всё ценное соберётся, то собирается всё остальное – и поломанное и порубленное. Всё то, чем побрезговал в начале.

И если умён, да удачлив, то и коня хорошего раздобудешь, и добром хорошим его нагрузишь, и до дому его довезёшь, где и продашь, не спеша, уже не за бесценок, а за более-менее хорошие деньги. И заживёшь…

И давали своим сыновьям топор, насаживали его на более длинное топорище, зачастую, только что сделанное им же. Топор – самое дешёвое, простое и эффективное оружие ближнего боя. И хотя им, в отличии от меча, невозможно наносить колющие удары, по эффективности рубящих ударов он значительно превосходит меч. Вот по этой причине топор был практически у каждого пехотинца, и у лучника, и у копейщика.

Самодельная сулица – покупной узкий граненый наконечник, древко только что срублено в ближайшем лесу. Главное, чтоб древко было попрямее, да наконечник поострее.

Ну и конечно же любимое оружие русской пехоты – рогатина – копьё с листовидным остриём и не очень длинными, примерно с две трети сажени, но толстым древком. Куда же без неё! Рогатина любой натиск выдержит, не сломается, будь то медведь или конный тевтонский рыцарь в полном боевом снаряжении. За то и любили её простые воины – дёшево и надёжно. А что ещё надо?

Многие, в дополнение к топору, предпочитали покупать ещё и кончары – граненые ножи, имеющие длинный, но узкий клинок. Простое оружие. Лёгкое. И очень дешёвое. А какое эффективное! Лучше всех протыкает кольчугу, с лёгкостью проникает между пластинами брони!

Другим излюбленным ножом пехотинца были ножи-корды. В основном они имели прямое лезвие, заточенное с одной стороны, но корды со слегка искривлённым лезвием так же пользовались неплохим спросом. Их длинна была разной – как правило, чуть меньше локтя, но корды длинной в два локтя также были весьма популярны. Такой корд многими использовался вместо меча, вот только цена его была гораздо меньше.

Ну и, конечно же, были и излюбленное ударное оружие всех босяков: кистени, кастеты – простые или с шипами. Использовался в качестве оружия ближнего боя и кусок тонкой цепи с небольшой гирей на конце. Оружие простое, дешёвое, но необычайно эффективное в умелых руках.

Самодельный щит, обычно делался круглой или треугольной формы, реже каплевидной, сколоченный из дощечек, покрашенный обычной, простой краской. Те, что побогаче, обтягивал свой щит для придания ему дополнительной прочности ещё и кожей. Самодельные щиты из-за отсутствия умбона выделялись сразу, но на это, как правило никто не обращал внимания. Как и на отсутствие окантовки по краям. Если во время боя щит не сильно пострадает, то притащат его назад домой в целости и сохранности. Ну, а ежели пробьют его или изрубят – выбросить, и невелика потеря!

Умельцы делали себе татарские шиты «халха» и «калканы» – круглый щит, диаметром в две-трети метра, который сплетали из упругих прутьев, выложенных по спирали, дополнительно для увеличения прочности и надёжности, скрепляли их цветными лентами и нитями.

Зачастую ленты вплетали родственницы ополченца – мать и сёстры, и, конечно же, кандидатки в невесты, сплетая их с тем тонким женским вкусом с его любовью к красоте, гармонии и ещё чем-то неуловимым и прекрасным, непонятным для мужчины, и за это так ценимым им. Потому щиты получались очень красивыми. Благодаря своей необычайной податливости, эластичности и упругости он мог выдержать практически любой удар меча, копья, булавы или боздыгана.

Самодельная броня шилась из кусков грубой кожи, дерева и железа. Многие из окрашенной льняной ткани делали себе самодельный набивной доспех.

Для защиты головы ополченцы использовали простой железный шишак. Если шишак был не по карману, то голову защищала специальная шапка из кожи, на которую для усиления защитных свойств нашивались небольшие стальные чешуйки. Особо бедные ограничивались обычной стеганой шапкой.

Кто умел стрелять – брал с собой свой верный лук, который бережно хранился в богато украшенном кожаном налучье, да длинный коробчатый колчан из кожи или бересты. Несмотря на небольшие размеры – чуть меньше метра, русские луки имели необычайную силу натяжения, в отдельных случаях доходящей до 80 килограммов. Стрела, пущенная из такого лука, имела пробивную способность почти как у арбалетного болта, но в отличии от арбалета, имеющего скорострельность в 1-2 выстрела в минуту, пеший лучник-умелец мог за такое время сделать до десяти прицельных выстрелов.

Сделать лук самому было практически нереально – слишком сложен он в изготовлении. Мало того, что лук состоит из склеенных друг с другом рукояти, плечей и рогов, так они, в свою очередь, сами состоят из проклеенных слоёв специально подготовленного для этого дерева, рога и сухожилий. Когда все части лука склеивались, его обматывали берестяной лентой, которую особым способом варили в олифе. Всё это требовало необычайной точности в соблюдении технологии производства на каждом этапе создания лука, недоступной кустарю-любителю. Поэтому такой лук, как правило, покупался. Благо, цена на него была более чем доступна.

Зато лучник мог сэкономить на броне. Ведь лучник-пехотинец как правило выстрелит по врагу из первого ряда, а затем уходит за строй, где, прикрываясь спинами своих боевых товарищей, продолжает стрелять во время боя. В лучшем случае лучник в качестве защиты использовал павезу – очень удачный вид прямоугольного щита с характерным вертикальным жёлобом, изобретённым столетием ранее, по мнению одних в итальянском городе Павии, по мнению других – ещё лет за сто до нашествия Батыя на территории бывшей Киевской Руси, а ныне уже Литвы или же в польской Мазовии.

Кто был побогаче – покупал себе не лук, а арбалет. Обычно использовался простой арбалет, тетиву которого натягивали с помощью специальной рукавицы или поясного крюка. Такие арбалеты, как правило, имели стремя, на которое опирался арбалетчик при его заряжании. Были и более дорогие арбалеты, тетива которых натягивалась с помощью специального механизма.

Являясь людьми более богатыми, владельцы арбалетов использовали защиту лучше, чем обыкновенные лучники. Щит-павеза применялся ими и для защиты и как упор во время стрельбы. Своё тело они защищали короткой, чуть ниже паха или длинной, ниже колен, кольчугой. Те, что побогаче могли потратиться даже на полноценный чешуйчатый доспех, но для этого, чтобы чешуйки не мешали при стрельбе, сверху приходилось надевать дополнительно специальную укороченную рубаху с обрезанными до локтей рукавами. Для защиты головы арбалетчики как правило использовали сфероконический шлем с открытым лицом, чтобы не возникало никакой помехи для прицеливания, но при желании, в отдельных случаях, снабжённой бармицей для защиты шеи. На ноги одевались кольчужные чулки, колени защищались пластинами.

Если повезёт, то и броню, и шлем могут дать у князя. За деньги, или за часть будущей добычи. А не повезёт, то будешь сражаться в том, что имеешь. Без брони, шлема, щита…

Кто-то, чтобы купить хорошую броню, обращался к ростовщикам, и за большой процент получал кредит. Процент большой, ведь риск невозврата велик. Вот убьют тебя, или в плен попадёшь, кто отдавать-то будет? Сколько таких полегло на реке Пьяне!

И даже в случае победы расслабляться нельзя. Не в обычаях русских князей возвращаться совместно с пехотой. Как правило, князь с дружиной и с победой возвращался назад, а пехота вместе с обозами медленно плелась следом. И очень часто подвергалась нападению со стороны неприятеля. Кто-то попадал в плен, а кого и убивали.

Но никто не думает о смерти. А зачем о ней думать? Ведь если убьют, то какая разница, какой процент требует с тебя барыга еврей или генуэзец? После смерти, мирские заботы тебя уже касаться не будут.

И потому соглашались на кредит. И шли, и покупали себе добротные брони. Единого стандарта в войсках, как в оружии, так и в броне, в то время как такового не было, а потому и оружие, и броня покупались в соответствии со вкусом и финансовыми возможностями покупателя. Но всё же, определённые предпочтения были.

Своё тело воины, в зависимости от своего финансового состояния, защищали двойным, а то и тройным слоем брони. Под низ одевалась обыкновенная кольчуга, кольца которой делались по старинке из круглой проволоки или более современная байдана – «персидская кольчуга» состоящая из более крупных и плоских колец. Кольчужные чулки надёжно защищали ноги. Кольчужный капюшон так же одевался на голову в качестве самого первого защитного слоя. Самые бедные воины зачастую ограничивались именно таким комплектом защиты.

Поверх кольчуги одевался, как правило, тот или иной вид чешуйчатого доспеха. Но популярны были и кирасы, в том числе повторяющие контуры тела. В качестве третьего слоя брони для защиты груди и спины использовалось зерцало – металлическая пластина толщиной в несколько миллиметров круглой или прямоугольной формы.

Паховую область прикрывал подол. Бедра защищались стальными набедренниками. Ниже – наколенники защищали коленную чашечку, а голень надёжно защищали наголенники.

Для защиты плеч использовались наплечники и оплечья. Далее шли налокотники и или створчатые наручи, или наручи из металлических полос. Непосредственно на ладони одевались или обычные кольчужные перчатки, или более прочные латные.

Для защиты головы использовался шишак, поверх которого богатые воины одевали ещё и специальный большеразмерный сфероконический шлем. Вместо шишака воины могли использовать и обычные цельнотянутые шлемы, или же склёпанные из двух или четырёх частей. Были и шлемы из Европы и Орды. К шлемам для защиты шеи прикреплялась бармица, как правило, или пластинчатая, или чешуйчатая. Но довольно часто встречалась и стёганная, кожаная или кольчужная.

Лицо у богатых воинов защищалось личиной – стальной маской, в виде человеческого лица, иногда имеющего черты лица владельца. Распространены были и кольчужные бармицы, полностью или частично закрывающие лицо. Многие шлемы снабжались подвижной стрелкой и металлическими наушами. Но большая часть простых воинов имела шлем с открытым лицом.

Мечники помимо меча и ножа имели дополнительно, клевец, или боевой молот или топор. Пешие копейщики помимо длинного пехотного копья с листовидным наконечником были вооружены мечом и кинжалом. Впрочем, вместо меча мог быть топор или длинный корд.

И получали благословенье сыны от родителей своих, и шли искать себе славу добрую, и добро славное.

И не только сыновья. И старшее поколение тоже присоединялось. Найдут своё старое оружие, почистят его. Достанут брони старые, починят их. И одев, идут на запись, подальше от сварливой старухи-жены, детей неудачников и опостылевших соседей. Получат причитающееся вознаграждение, и в ближайший кабак, пропивать его. Как знать, быть может уж не судьба будет вернуться…

Но не только простой люд закупался у оружейников. Были и бояре со слугами. Кто покупал оружие себе, кто сыновьям, а кто и слугам. Вот среди богатых покупателей выделяется боярин Иван Анкифов вместе со всеми своими детьми и их слугами. Кому новое оружие купит, а кому и брони.

Вот, к примеру, сейчас своему телохранителю он только что купил брони с подолом из крупных стальных чешуй и пристяжной ламеллярной защитой предплечий. Хорошие брони. Качественные. Дорого стоят.

Иван призадумался. Стоит ли ещё купить зерцало? Всё-таки данный человек будет в бою охранять жизнь не кому-нибудь, а конкретно ему. А потому, чтобы иметь возможность добросовестно это делать, он должен быть хорошо защищён сам. Купленный доспех будет одет поверх уже имеющейся у слуги кольчуги. В принципе, уже само по себе неплохая защита. А вот зерцало тяжёлое. А с тяжёлым всадником конь плохо скачет, медленно. А телохранитель должен быть быстрым.

Подумав немного, Иван решил, что, пожалуй, он и так неплохо потратился на своего слугу. Уж лучше что-то купить своему младшему сыну, Михаилу. Всё-таки для него это будет первое серьёзное испытание. Конечно, сын не знает, но Иван уж постарается, в случае если бой всё-таки будет, чтобы Михаил был поставлен туда, где сможет проявить себя, покрыв своё имя и имя рода Анкифовых доблестной славою. А значит, и защита у сына должна быть подобающая, а то убьют, птенчика, как пить дать, убьют.

Вот потому и не жалел денег Иван на брони для сына. Михаил стоял в золочённом ламеллярном доспехе, золочённые налокотники, наручи из металлических полос и латные перчатки. Иван не поскупился, и купил ожерелье с воротником в качестве дополнительной защиты, которое должно надёжно закрывать его дорогому сыну шею, плечи и горло.

Посмотрел Иван на сына. Да, любо дорого смотреть. Правда, не так любо, как дорого. Ой, как дорого! А потому новые зерцало и шлем покупать не стал. Возьмёт дома из старых, ничего страшного!

Собирались в полках подразделения. Те, кто поопытней, да посильней назначался в командиры. Кто в ополчении впервые, проходил курс обучения по владению мечом, топором, копьём. Как нападать, как защищаться. Григорий Капустин и другие знаменитые богатыри делились своим боевым опытом с молодёжью.

– Вот татарская стрела, как видите с окрашенным, по-ихнему обычаю, в красный цвет древком и с вот таким вот широким наконечником. А в нём, вот видите, дырочка. Да не простая, как видите, зазубрина сбоку. Думаете случайность? Нет! При полёте такая стрела издаёт гудяще-свистяще-воющий звук. Тут всё зависит от этой дырочки и размера зазубрины. Внимание всем! Запускаю! Вот слышите! А теперь представьте, таких стрел сотни и тысячи! Да, гул да вой из тех, что с ума сводит. Да и вид летящих ввысь стрел неопытных глупцов, вроде вас, зачаровывает. Вот и стоят они, как дураки, рот раскроют, щит опустят, да слюни пускают. А иные щит и вовсе бросят, за уши возьмутся, да как заголосят: «мама-мама»! Как будто их мамочка – вот тут прям в бою появится, да прикроет своим подолом нерадивого сынка-сосунка! Что делать надо? Правильно! Нечего мамку с её подолом звать. И папку тоже. Подол – плохая защита от стрел. У тебя щит есть. Это и мама, и папа! Понятно, мать вашу! Услышали рёв, увидели тучу, нечего её разглядывать, нет там ничего интересного, а надо что делать? Вот так вот сразу группируемся, поднимаем щит, прикрываемся им, и про копьё не забываем! Да-да, вот так выставляем копьё, чтобы враг на вас не налетел. Нет, бить не обязательно, пугать ложным выпадом тоже. Это лишнее, только зря подставишься. У татар лошадь не чужая, а своя, им самим вскормлена. Она им как дитё младшее. А то и дороже. Поганые, что с них взять! Издали, они скорее признают свою лошадь, чем своего сына. Так что татарин лошадь бережёт. А потому на частокол копий он не попрёт. Остановится вот здесь, а дальше не пойдёт! Итак, группируемся, прячемся и выставляем копьё. И всё. Этих стрел бояться не надо. Бояться надо тех стрел, что не гудят. Узких, гранёных. Да… Такие стрелы с лёгкостью пробьют щит и ранят вас в руку. И простые доспехи в любом месте. И боярские. Они даже доспехи Великого князя пробить могут… Не приведи Господь…

– Ты как стоишь, балда! Кто так стоит! А вот у татарина копьё острое, да тяжёлое, да вот возьми и пробей твой щит, что тогда? А? Куда ему идти далее? Правильно, сквозь тебя! Вот как надо! Так оно лишь скользнёт по тебе! Итак, становись! Ну опять! Я так показал? Как показал? Как, какая разница? Одна даёт, другая дразнится, вот какая разница!

– Вот любимое оружие конного татарина-басурманина – крюк или кошка на верёвке. Подскакивают они к нашим пехотинцам, кидают его, а затем резко назад коня гонят. Как правило, второй конец верёвки к седлу привязан, а потому воин, щит которого зацепило крюком, вырывается из шеренги аккурат под мечи и копья татар, скачущих следом. И зарубят его, или заколют. А то и копытами затопчут, тоже может быть. Что нужно делать, чтобы этого не произошло? Слушать внимательно, смотри и запоминай! Когда зацепил ваш щит крюк, надо встать так и, самое простое, вот таким движением попытаться его скинуть. Одновременно бросаем копьё, достаём нож или меч. Быстро! И так вот бьём по верёвке, у основания крюка, если крюк не скинут. А? Что? Если за тело? Ну, тогда молитесь…

– Да, тебя ранило, или убило. Падай. Что? Падай, я сказал! Что стоишь, глаза вылупил? Твою мать! Я тебе каким языком говорю? Татарским? Что тебе, мудак, не понятно? Упал! Да, сюда! Всё! Что надо делать? Балда! Нет, вы посмотрите на это стадо баранов! Да таких как вы надо без сожаления прирезать, чтоб лишний хлеб не жрали! Место его занять надо! Придурок! Да не падать с ним в месте, а его место занять! Зачем? О, я сейчас покажу! Итак, я – татарин, я победил, а ты упал. Убит или ранен – не важно. Упал. А я что? Буду стоять, как мудак? Ха! Не дождётесь, придурки, мать вашу! Смотрите! Был здесь, а теперь здесь. И что же я делаю? А? Буду, подобно вам, мудакам, стоять, да мудю свою чесать? Не дождётесь! Ты, справа, получишь такой удар, да, аккурат мечом под бармицу, в шею. Что, защитился, да? Ха! Падай, ты убит! Думаете, я на этом остановлюсь? Размечтались! Остановка – это потеря времени. Потеря времени – это потеря шанса убить. А значит, есть шанс, что меня убьют. А я вам, мудакам, такого шанса не дам. Я жить хочу! У меня жена и дети есть! И я хочу домой возвратиться живым и здоровым! А потому вот ты, слева, получишь сразу же вот такой удар! Да, косой, да по шлему, да, в слепую, да, вряд ли убью, если конечно у меня не булава, шестопёр или боздыган. Не важно! Но ты выбыл из боя! Убит или ранен, или оглушён – не важно! Ты пал, и будешь лежать, скорей всего до конца боя. Что? Смогли защититься? А, больно, мать вашу? Свободное место займут мои товарищи справа и слева, и так же убьют своих соседей. Всё! Шеренга перебита! А я ещё постараюсь уже убить следующего, да опять встать на свободное место. И всё повторится заново. И всё это из-за того, что убили одного, а вы, мудаки, стоите, разинув рты, да срёте в штаны! Итак, он упал, ты встал на его место, не давая мне занять его место, понял? А я очень хочу занять его место, понял? Все поняли? Отрабатываем сначала защиту, потом нападение!

– Вот скачет на тебя казак. Какую стрелу достаём? Ты что мне показываешь? Что это? Я вижу, что стрела. А наконечник какой? Что значит какой? То и значит! Правильно, узкий, да, гранёный. Что значит «ну и что»? А, я понимаю! Ну да, конечно! Конечно, ты убьёшь этой стрелой казака. Вот только этот наконечник делает в теле очень тонкую дырочку, а древко стрелы эту дырочку само закроет. И знаешь, что будет? Нет? А вот я тебе скажу, что будет! Ничего не будет, вот что будет! Казак как ехал, так и будет ехать на тебя. Подскочит и рубанёт тебя сплеча, вот что будет! И продолжит дальше бой, даже если вот эта твоя стрела ему прямо в сердце попала! Запомните! Слышите, все, повторяю, запомните! Казаки, из презрения к смерти в бой едут без брони. Благодаря этому их атака особенно молниеносна! Это их и сильная сторона, но и слабая. А слабостью надо пользоваться! Раз у казака нет брони, значит надо использовать стрелу вот с таким вот широким наконечником. Почему? Потому что рана получается широкой, как от ножа. Бац, попали, и всё, казак обмяк и упал. Что значит почему? Да потому что рана широкая, вот почему! Это и больно, и, что самое главное, древко стрелы чуть разводит края раны, не давая ей закрыться. А рана глубока! Уж до середины тела наконечник дойдет, будьте уверены! А из такой раны кровь знаете, как вытекает! У-у-у!.. Вот потому-то человек от такой раны сразу и обмякнет, сознание теряет! Ну, по крайней мере, на некоторое время. А нам больше и не надо. Упал, и слава Богу! А жив ли останется или умрёт, это уже Божья воля, и нас не касается. Главное, что до конца боя этот воин уже не боец. Нет, форма наконечника особо не влияет. Я, по крайней мере, сильной разницы не заметил. Что в форме листа, что в форме долота. Это больше для глаза приятней, да, может быть для мастера-кузнеца работы меньше, а деньги те же. Хе-хе. Итак, поняли, едет казак или гусар – достаём стрелу с широким наконечником. А вот если скачет улан, вот тогда-то и достаём узкие гранённые. Что значит почему? Да потому что стрелы с широким наконечником просто отскочат от его брони, вот почему. Единственное, что пробьёт его броню – это вот эти вот, гранённые. А? Ну да, не факт, что он свалится. Да, говорил. И говорю. Хотя броня твёрже тела, удар будет сильнее. Чем твёрже броня, тем тяжелее стреле её пробить, а значит, тем сильнее от стрелы удар, тем больше вероятности, что противник свалится от удара. А дешёвый доспех пробивается легко. Но даже со стрелой в сердце противник может иметь несколько мгновений, которые, уж поверьте, он не упустит! Подскачет и рубанёт вас. А были случаи, когда в воине были не одна, а две, а то и три – вот такие вот бронебойные стрелы. А он обломит их древко, чтоб не мешало в битве, и продолжит бой. И хорошо рубился, между прочим. Я даже знаю случаи, когда они потом и выживали. Сам видел, честно. Что значит, как же тогда? А вот так! Молиться надо, помогает! Благо, это происходит не часто. Да, не часто. Скорее исключение, а не правило. Но бывает… а потому… Я вам вот сейчас молитву одну скажу, чтоб стрела наверняка била…