Текст книги "Куликово поле"

Дмитрий в ужасе отпрянул от старца. Сергий, продолжая держать его за руку, чуть потянул к себе. Его голос смягчился. Правая ладонь старца мягко легла на зажатую ладонь Великого князя, накрыв её подобно одеялу.

– Я скажу больше – тут даже Божественного провидения не надо. Ведь все мы – глубоко верующие люди. И вот когда твои люди так поступили с митрополитом, опозорив его, вы тем самым опозорили церковь и нашу веру. Своими действиями и ты и твои люди поставили себя выше неё. А ведь церковь – это один из столпов нашего общества! И потому, совершив этот низменный поступок, вы опозорили сами себя! Вы как бы совершили его с самим собой. Понимаешь? Когда муж при всех позорит жену, он в глазах всех позорит самого себя. Когда жена при всех принижает мужа, она тем самым принижает и саму себя. Потому что муж и жена – одна семья. Они одно целое, две половинки целого. И если одна половинка с гнильцой, то, что говорить о второй половине? Власть мирская и церковь так же одно целое. Одна семья. Унизив авторитет церкви, с которой вы же связаны, вы унизили и самих себя! Причём не только в чужих, но и в своих собственных глазах!

Мягкая речь старца успокаивала. Размеренные, неторопливые скупые жесты, которыми Сергий подчёркивал свои слова, снимали общее напряжение Дмитрия. В какой-то момент Великому князю показалось, что ещё чуть-чуть, и что-то произойдёт, что-то большое, желанное, великое. Он не понимал, что именно хочет сказать сейчас старец, но интуитивно догадывался об этом.

– Ты хочешь сказать, что из-за этого все несчастья? Не-ет Сергий! Ещё можно было бы привязать твои слова к неудачному походу в декабре прошлого года на Литву. И то, что Мамай хочет выплат дани, как при Джанибеке, и что этого, похоже, окажется недостаточным, и Мамай, собрав войско, идёт сюда. А вот смерь моего сына Семёна осенью прошлого года они не объясняют! Это проклятие! Но если патриарх признает Митяя митрополитом, то и проклятье, и анафема Киприана потеряют силу.

Сергий грустно улыбнулся, слыша подтверждение своих собственных слов. Проклятье Киприана в действии… Наивность Дмитрия. Как утопающий хватается за соломинку в надежде на спасение, так и Великий князь хватается за Митяя. Он хотел ещё раз сказать Дмитрию, что не будет Митяй митрополитом, но удержался. Зачем? Он уже один раз сказал, и получил спор. Затевать новый спор незачем.

– Ты надеешься с помощью денег поставить своего митрополита, которого благословит на митрополию патриарх, что снимет с него проклятье и анафему митрополита Киприана, а затем, новый патриарх снимет это всё с тебя. Но будет ли это снятие иметь реальную силу, когда пост митрополита будет куплен? Людей обманешь, а Бога нет. И ты боишься. И потому приехал за помощью. Подстраховаться. Чтобы я перед Богом за тебя похлопотал, заступился.

Дмитрий виновато опустил голову вниз, уставившись на старые доски стола. Всё видит старец. Как книгу читает его душу, всё тайное, всё сокровенное, даже то, в чём сам себе Дмитрий не может признаться, для него открыто. Ещё чуть-чуть и он разревётся, как нашкодивший мальчишка.

– Мамай, собрав огромную рать, идёт сюда. Не встретить я его не могу, но и достойного войска собрать тоже. А если к нему присоединится ещё и Рязань с Литвой, а меня предадут все великие князья, то шанса совсем не будет.

Сергий вновь откинулся назад, к стенке.

– Но ты же уже бил Мамая…

Дмитрий снова встал, и стал ходить из угла в угол. Только что Сергий совершил типичную ошибку мирянина. Мирянина, весьма далёкого от битв, политики, интриг и точных определений. Дмитрий сыграл на этом пир разговоре с купцами, но в разговоре со святым лукавить не хотел.

– Не бил я Мамая. Его войска – да. Того же Бегича. Когда в 1378 году он послал Бегича на меня, он надеялся на помощь рязанского князя. Но Олег открыто не поддержал ни его, ни меня. Впрочем, он не помешал Даниилу Пронскому совместно с другими рязанскими князьями присоединиться ко мне. Когда мы встретили Бегича, тот не спешил воевать, хотя и было у него пять туменов. Бегич на протяжении несколько суток пытался уговорить князя Олега встать под его знамёна. Ведь мы же стояли почти под самой Рязанью! Но когда он получил окончательный отказ, форсировал реку и, вопреки обыкновению, не стал устраивать перестрелку, а сразу набросился на меня в лобовую атаку с копьями наперевес. Такой бой, как тебе известно, может быть довольно скор и кровопролитен. Я думаю, что Бегич, потеряв несколько дней на уговоры Олега, уже не хотел больше терять время, решил расправиться с нами побыстрей. И у него тогда это почти получилось! Если бы не одновременная атака вовремя с флангов князя Даниила Пронского с одной стороны, и Тимофея Вельяминова с другой, ещё не известно, чем бы всё закончилось. А так бой закончился настолько быстро, что, когда татары отступили, мы все не минуты не сомневались, что их отход притворный, и они, по своему обыкновению, хотят заманить нас в ловушку. Тогда нам повезло. Тогда мы ещё не знали, что все пятеро темников у татар погибли. Лишь на следующий день мы начали преследование. Конечно, никого не догнали, но брошенный обоз захватили.

Дмитрий подошёл к Сергию, положил ладони на стол, посмотрел на старца сверху вниз. Массивная фигура Великого князя делала его похожим на огромного медведя. Постепенно распаляясь, Дмитрий продолжил.

– Но много ли дал войск Мамай Бегичу? Не-ет. Да, там было пять туменов. Но это были обычные, недоукомплектованные, потрёпанные в боях тумены. Одни из тех, что создаются Мамаем ради тёмников, чтобы потешить тщеславие того или иного приближенного, заручиться его поддержкой и поддержкой его сильного, но не особенно родовитого рода. И которые в благодарность за это готовы верой и правдой служить Мамаю, даже несмотря на то, что в их тумене всего две-три тысячи человек. Самое главное, это то, что теперь мурза стал темником! Если при Чингиз-хане сначала создавался тумен, и лишь затем его начальник получал в управление земли, на которые жили племена, давшие людей в этот тумен, то теперь, у Мамая, всё наоборот! Земли объявляются туменными, мурза, управляющий этими землями, обзывается тёмником, а соответственно, боевая единица, собранная с этих земель, называется туменом!

Сколько неподдельной обиды было в голосе Великого князя. Обиды за великую страну, за великую Орду, за обесценивание общих ценностей, за бездарное правление, за тот хаос во власти, наступивший после смерти хана Джанибека!

– Он отправил Бегича наказать меня за перебитое посольство Сарайки, пограбить и пожечь мои земли. За зипунами… На таких условиях к нему вполне мог присоединиться Олег Рязанский. Тем более, что Рязань не простила Москве захват Коломны. И хотя Олег не принимал участия на нашей стороне, Мамай расценил его бездействие как измену. Поэтому, в наказание, он той же осенью пошёл на Рязань, разорив столицу княжества. Это закон выживания. Сильный подминает слабых. Слабый или присоединяется к сильному, делая его ещё сильней, или погибает.

– А в этот раз сам Мамай идёт за зипунами на Москву. А раз так, от него можно откупиться. Ты же признал законным царём его, а не нашего действительно законного царя – хана Тохтамыша, который сейчас правит в Синей орде после смерти Урус-хана и его сыновей? Готов заплатить ему дань. Наверное, ему хочется больше? Дай ему больше.

Дмитрий остановился.

– Видишь ли Сергий, не всё так просто…

Сергий удивлённо посмотрел на Великого князя.

– Что нужно ещё Мамаю? Чтобы ты признал его власть законной, и больше не отходил от него, чтобы ты платил ему дань, как было ранее, и чтобы ты, как и ранее, посылал свои войска против его врагов. Все эти требования выполнимы. Мамай уважает силу, подчиняет других силой. Свою силу тебе он показал. И ты подчинился. Сбросил гордость, и подчинился незаконному хану Орды потому что ты слаб, а он силен. Никто тебя не осудит, даже наш царь, нынешний законный глава Синий Орды Тохтамыш. Всем известно, что Мамаю нужны силы против Тохтамыша. Бой с тобой ему не выгоден, это даже ребёнок видит. Даже в случае победы он потеряет часть своего войска, а ты, скорее всего будешь полностью разбит. В случае победы твоя орда присоединится к его орде. Рязань присоединится к его орде. Литва с радостью подчинится к его орде. Много войск у него будет. И дань ты заплатишь – будет на что содержать его во время похода на Синюю Орду. С такой силой он легко разобьёт Тохтамыша. Если он грозит тебе мечом, то это не значит, что он собирается тебя рубить им. Преклони колени, склони голову, заплати деньги. И всё.

Дмитрий улыбнулся. Ещё совсем недавно, до пленения языка, он сам так думал. Теперь, ситуация изменилась. И теперь наивные речи старца его позабавили. Впрочем, наивность эта от незнания, а не от глупости. Это простительно. Дмитрий снова сел за стол.

– Преклонить колени, склонить голову перед законным царём честь, а не проблема. Перед незаконным – чести нет, но и проблемы тоже. Крест у нас такой, у князей. Работа такая. И денег не жалко. Вся Русь вместе с Москвой платила дань ежегодно 5000 рублей серебром. А сколько я потратил на взятки? Скажет, чтобы платили 6000 рублей – заплатим. Скажет 7000 – заплатим. И 10000 рублей, если надо, заплатим! И больше! Но не в этом проблема.

– А в чём же? – Теперь уже Сергию пришёл черёд удивляться. Он-то думал, что проблема в жадности или гордости Великого князя, а нет вот, ошибся…

– Когда мы говорим Орда, то подразумеваем не все владения чингизидов, а лишь её часть – улус Джучи – самую лучшую, самую крупную часть, какую и подобает иметь первому сыну великого Чингиза! А благодаря Батыю, сюда входим и мы. Сам улус Джучи разбит на две орды, так называемые крылья – на Ак-Орду и Кук-Орду. Татарское слово «ак» означает «белый» или «серебряный». Также это слово обозначает восток. Но здесь оно имеет значение «божественный». Слово «кук» означает голубой, синий, небесный, а также святой и божественный. Но здесь она названа так потому, что означает ещё и север. Иными словами, Кук-Орда находится севернее основной Ак-Орды и является младшей, подчинённой Ордой.

Дмитрий взял кружку, с молчаливого согласия Сергия налил в неё немного воды. Разговор со старцем получился неожиданно долгим, и в горле Великого князя начало слегка першить.

– В соответствии с древними татарскими порядками Ак-Орда является главной, старшей, и самой большой частью улуса. Первоначально её столицей был построенный ханом Батыем Сарай-Бату. Затем, следующий правитель Орды, хан Берке, построил свой Сарай. И сейчас Сарай-Берке продолжает оставаться столицей как Ак-Орды, так и самого улуса в целом. Именно здесь сидят наши цари. Именно сюда едут все подчинённые князья за ярлыками.

Дмитрий сделал паузу, отхлебнул из кружки. Сергий сидел, молчал, слушал.

– Крылья сами делятся по административному принципу на улусы. Изначально их общее число было четырнадцать. Русь является частью Орды. Но в прежнем виде Орда была слишком громоздкой, плохо управляемой. И хан Узбек провёл ряд административных преобразований, в том числе он разделил татарскую часть Орды на четыре основных улуса – Сарай, Хорезм, Крым и Половецкая Степь. Во главе каждого улуса поставил начальника – улусбека, главный из которых имеет титул «бек над беками» – беклярбек, а второй имеет титул визирь. Каждый из улусов делится на более мелкие улусы – тумены, во главе с эмирами, имеющими титул темника. Общее число туменных областей в Орде при нём было равно семидесяти. В свою очередь каждый тумен разбит на более мелкие улусы, управляемые соответственно тысяцким, сотником, десятником. После смерти Джанибека Орда распалась на множество независимых государств. Как ты знаешь, центром Мамаевой Орды является Крым. Он сам – крымским улусбеком. Мамай неоднократно захватывал власть в Сарае, ставя своего хана-марионетку, вначале Абдулу, затем Туляка. Его ставленник управлял Ордой, и первое, что делал – возвращал ему титул беклярбека. Но всем было известно, кто на самом деле правил в Сарае. И потому Мамай так и не смог удержать власть. Вспомни, как он стал править при малолетнем Буляк-хане, совместно с официальной регентшей Тулунбек-ханум. Его выбил Урус-хан, правивший потом почти два года. Затем того выбивает Черкес-хан. И пять лет назад Мамай выбивает его, вновь делая Буляка царём почти на полгода. И вновь терпит поражение от Урус-хана, а затем, месяц спустя, вновь возвращает себе престол. Но только для того, чтобы через несколько месяцев потерять его. Война за власть в Орде требует всё новых и новых ресурсов. Нужны люди, кони, деньги. И вот в этом-то и проблема. Нет денег – нет войска. А кто является самым крупным ростовщиками нашего времени?

– Генуэзцы.

Теперь уже сам Дмитрий говорил тихо и просто, как учитель, объясняющий урок нерадивому, но знатному ученику.

– Да, правильно! Генуя является богатейшей страной нашего времени, являясь одним из самых крупных, если не самым крупным торговым и банковским центром Запада. В начале для нас вроде бы проблем нет. С кредиторами Мамай рассчитывается землями своего улуса. Несмотря на то, что в Крыму фрязи обосновались в 1266 году, захватив власть в Кафе, их положение там было довольно шатким – правители Крыма постоянно воевали с ними. Но вот к власти приходит Мамай, и уже в 1357 году в Чембало появляется их новая колония. Мамай разрешает им построить здесь для своей защиты неприступную крепость. Затем, в 1365 году передаём им вначале Солдайю, а потом и все окрестные территории с восемнадцатью селеньями. И вот, благодаря финансовой поддержке генуэзцев, Мамай в 1372 году захватывает власть в Прикубанье. В следующем году нападает на Рязань, а с 1374 регулярно нападает на Нижний Новгород. Заметь, с 1377 года он воюет активно и более чем успешно, захватив все мордовские улусы. В прошлом году подчиняет север Кавказа, в этом – Астрахань. За деньги генуэзцев, под собой он объединил все бывшие разрозненные улусы Белой Орды. А ты знаешь, что генуэзцы всегда выдают кредит на войну с единственной целью – получить ещё больше денег.

– Это основной принцип бизнеса – согласился старец.

– С одной стороны, они, конечно же, требуют часть добычи. Это законно, и это нормально. Долги надо возвращать, проценты надо платить. Но генуэзцам этого мало. Они, в качестве бонуса просят одну маленькую мелочь… Во всех землях, с которыми они имеют дело, они стараются основать свои фактории. Понимаешь, это как бы просьба, даже не требование. Якобы приятный бонус. Они даже могут сделать определённую скидку, при необходимости. Или пообещать ещё кредит. На тех же условиях и при таких же гарантиях. И поэтому хан не против. И создаётся фактория с консулом, которого назначают из Генуи, и который проводит здесь общую политику государства. Все остальные чиновники для управления фактории избираются местным населением, выбирающим из своей среды достойного путём голосования. Эти чиновники занимаются решением местных задач и проблем, так же они занимаются внутренним управлением своего маленького государства. Каждая фактория обладает своей наёмной охраной, как правило из своих же жителей, которая надёжно защищает интересы своих граждан. Также фактории славятся своим независимым и развитым торговым и финансовым административным аппаратом. Благодаря этому для генуэзцев облегчается торговля, что даёт им определённую фору, которую они и используют против своих соперников по рынку, предоставляя клиентам те же товары, но за более низкую цену.

– А также представляет определённую угрозу княжеской власти, – продолжил Сергий. – Поэтому ни один русский князь добровольно не допускает создания подобной фактории у себя.

– Да, это так. Но татары не сразу это поняли. И фрязи постепенно извели с побережья Чёрного моря сначала греческих и венецианских купцов, а потом, как ты знаешь, подмяли под себя и ханскую власть.

Сергий пожал плечами.

– Всё, что ты говоришь, конечно очень интересно и познавательно… Но прости меня за откровенность, это проблемы татар, а не наши.

– Да, ты прав! Это их проблемы. Но не забывай, что фрязи католики. И потому они всегда работают вместе с католическими миссионерами. А также монахами из ордена святого Франциска и Доминика. Эти люди, возвращаясь с тех или иных территорий, сообщают торговцам что, где, почём. А зная это, можно неплохо заработать. А как ты думаешь, почему монахи сотрудничают с ними?

– Католическая взаимопомощь. Подкреплённая незначительными финансовыми вознаграждениями.

Дмитрий немного удивился столь витиеватому ответу, и вынужденно кивнул в знак согласия, когда понял его смысл.

– Что ж, признаю твою правоту. И это тоже. А теперь скажи, как ты думаешь, какие требования предъявили фрязи сейчас, выдавая в долг золото Мамаю для организации похода на Москву? Им нужны земли? Так благодаря Мамаю в их руках и так уже всё южное побережье Крыма.

Сергий задумался.

– Схема стандартная. Они дали денег. Мамай собрал на это золото войско, пошёл на Москву, пограбил, пожёг, в полон взял, им за дёшево продал. Вернул долг и проценты.

– Это раз. А если учесть их торговые интересы?

– Наша страна богата, они это знают, и, конечно же, хотят на этом заработать. На Руси много своих купцов. Они имеют свои объединения. Разорив Русские земли, Мамай разорит и купцов. А то и перебьёт их. Конкурентов станет меньше.

– Так, а если учесть его желание заселить наши земли своими людьми, что ещё?

На этот раз Сергий задумался на большее время.

– Наши князья не дают им развернуться в полную силу, всячески ограничивая их в своих действиях.

– Так…

– Его люди, даже в небольшом количестве, но поставленные в нужных местах, смогут проводить политику хана.

– Так…

– И… политику Генуи…

– Возможно.

– На вновь покорённых землях Мамай откроет генуэзские фактории? – несмело высказал Сергий своё предположение.

– Допустим, откроет. Что дальше?

– Он может дать им свободу от налогов. Это стандартная процедура, так что такое возможно. Для генуэзцев это выгодно. Торгуй, сколько хочешь, и не плати налоги…

– А дальше что?

– Дальше… Учитывая конкурентную силу факторий… Они рано или поздно вытеснят с рынка остальных купцов, захватят рынок, и будут диктовать свои условия…

Дмитрий, улыбаясь, согласно кивал головой. В этот момент его сходство с учителем, слышащим нужный ответ из уст ученика, был просто поразителен. Но вот Дмитрий, хищно сощурившись, задал последний вопрос:

– А учитывая их сотрудничество с Папой Римским?

Старец, посмотрев на Великого князя, опять задумался. Дмитрий с ответом его не торопил.

– Генуэзцы католики. На территориях своих факторий они будут строить свои костёлы. Для генуэзцев это логично сотрудничать с католическими… священниками… и… доминиканцами…

Внезапно, подобно молнии мысль пронзила мозг старца.

– Нынешний Римский Папа Урбан Шестой издал буллу, согласно которой магистр ордена доминиканцев – глава инквизиции – обязан поставить особого инквизитора для Руси, который будет иметь полномочия применять любые, всевозможные доступные средства, для искоренения православия на Руси. Вплоть до насильственного обращения в католичество русских, на территориях Литвы и Польши, а также и на остальных территориях, находящихся в его власти. Вплоть до телесных наказаний… Ты хочешь сказать, что…

Великий князь кивнул.

– Мне достоверно известно о намерении беклярбека не только разграбить и уничтожить наши православные церкви, но и начать массовое строительство католических храмов на наших землях.

– И это правда?

– К сожалению, да. Но и это ещё не всё. Фрязи всегда откупают право у беклярбека на сбор дани в завоёванных при их финансовой поддержки территориях. По всей видимости, они откупили у него и право сбора дани с Руси, и, возможно, с Литвы.

Сергий от удивления даже слегка непроизвольно присвистнул. Когда сбором дани на территории русских княжеств занимались татары, их поведение спровоцировало народную ненависть, волнения и смуту. И причина даже не в том, что татары как-то чересчур жестоко поступали с местным населением. Виной всему стало элементарное незнание и непонимание местных обычаев.

Так, у татар многожёнство являлось нормальным явлением. Более того, в отсутствии мужчины вся тяжесть ведения хозяйства ложилась на плечи женщин, вплоть до вооружённой защиты имущества. При этом в военном деле женщины не уступали мужчинам в мастерстве владения оружием. А отсюда следует и соответствующее отношение к женщинам, что вызвало определённое возмущение у православных русских.

Чтобы выразить своё почтение хозяевам, а также при приветствии, пожеланий блага, и во время угощения, у татар полагалось одевать шапку. А для русского это было оскорблением. С другой стороны, когда русские требовали, чтобы татарин снял шапку – это уже было оскорблением для последнего.

А учитывая, что степняки редко мылись, а вместо дров в своих юртах использовался сухой навоз… В общем, привыкшие постоянно мыться в банях русские не испытывали большой радости от общения с простым татарином.

Поэтому и возникали постоянные проблемы, тайно обостряемые русскими князьями, конечно. После ряда восстаний, в 1339 году Иван Калита всё-таки смог договориться с царём о том, что отныне сбором дани с великих княжеств должны заниматься их великие князья, а с Руси – великий князь Владимирский.

Никаким патриотизмом здесь, конечно же, и не пахло. Причина довольно банальна. Сбор дани приводил к обогащению откупщиков, в данном случае, самих князей. Дань собирается с людей, число которых растёт, а размер выплат был фиксированный. Остаток средств шёл откупщику в качестве оплаты его услуг. То есть в казну князя. По этой-то причине, князья и провоцировали народные волнения, и даже восстания против баскаков. Тем и добились своего.

Если Мамай решил дать откуп дани генуэзцам, то тогда великие князья потеряют существенную часть своего дохода с одной стороны, и последуют новые волны недовольства среди простого народа с другой. А это значит, будут опять восстания, бунты, карательные походы, резня.

– Контролируя сбор дани, генуэзцы смогут активно проводить политику Папы Римского, устанавливая льготные налоги для всех, принявших католичество. В том числе и для князей… – Сергий печально опустил голову. – Крестовые походы на Русь, опираясь только на силу меча, бесславно захлебнулись. Похоже, теперь папский престол решил действовать более хитро – использовать не одну, а две опоры – золото и меч. Причём чужой. Папский престол будет в выигрыше, с какой стороны не смотри. Если Мамай потерпит поражение, то он, вроде как, и не причём. А если Мамай победит, тогда папские миссионеры открыто выйдут на сцену в образе этаких спасителей человечества, оказывающие поддержку разорённым областям на деньги, только что собранных с этих же самых областей «бедными», «подневольными» генуэзцами якобы для татар. Великий князь, а что если ты не прав?

В едином порыве Дмитрий поднял руки в молитвенном жесте к небу.

– Я молю Бога, чтобы я был не прав! – с жаром произнёс он. – Чтобы все те слухи, что я получил из Орды, были лживы! Чтобы все мои думы были ошибочны! О, как я сейчас хочу быть не правым! Никогда ранее я не хотел быть не правым, но сейчас я мечтаю об этом!!!

Сергий внимательно посмотрел на Дмитрия.

– Вижу твою правду, слышу искренность твоих слов. Бог дал тебе обязанность заботится о людях, живущих на твоей земле. Защищать их, их тела и их души. Ты есть щит и меч православия нашего. Смело иди против врагов наших. И Бог поможет тебе. А с его помощью ты сможешь любого врага победить, каким бы сильным он не был, и с честью и славой вернёшься назад.

У Дмитрия от неожиданности перехватило дыхание. Неужели Сергий всё-таки решил помочь? А Дмитрий уже было потерял надежду. Да, он поможет! Помолится за него! Благословит! Растроганный Дмитрий украдкой отёр слезу, по-предательски слетевшую с ресниц.

После разговора с преподобным, Дмитрию немного полегчало. Задушевный, откровенный разговор, без свидетелей, почти исповедь. Ничего не утаил Дмитрий. Всё сказал и Сергий.

Был субботний день 18 августа 1380 года. В память святых мучеников Флора и Лавра отслужили святую литургию. Все собравшиеся рьяно и долго молились. Монахи – по велению души и во исполнение своих обычных треб. Князья, бояре и дворяне – потому, что, возможно, помолиться в святом месте более не удастся. По завершению литургии преподобный пригласил Дмитрия с гостями откушать в его обители.

Отведав хлеба, и запив его освящённой водой, Дмитрий встал, и объявил о своём решении ехать назад, в Москву, а оттуда в Коломну, к войску. Времени было мало. И Мамай напасть может в любой момент. Сергий окропил его и всё его окружение святой водою, а затем, перекрестил Великого князя.

– Ты победишь, – напоследок шепнул ему Сергий – но никому об этом ни слова.

Дмитрий посмотрел на преподобного. Что это было – предсказание или пожелание? И, о какой победе идёт речь – о военной, религиозной или всё-таки о политической? Неужели удастся договориться с Мамаем? Неужели удастся избежать кровопролитной битвы?

Поблагодарив преподобного, Дмитрий, сев на коня, двинулся в обратный путь.

Глава 5. В Коломне.

Вечером, перед отъездом Микула поднялся на башню кремля, башню, построенную под его руководством, по его проекту, за его деньги, носящую теперь его имя. Свою башню.

Тёплый ветерок приятно ласкал лицо, слегка теребя волосы, ласково грело заходящее солнце. Микула глядел на московские посады. Неожиданно, волной накатилась какая-то сладостная грусть, а вместе с ней нахлынули и воспоминания.

Вспомнилось, как после пожара, уничтожившего практически весь город, в том числе и деревянный кремль, было принято решение построить каменную крепость на месте старых, сгоревших стен и башен. Но постройка с нуля нового кремля таких размеров дело весьма затратное, а с учетом того, что в качестве материала для него решено было использовать камень – итоговая сумма оказалась просто баснословной! Ни один российский великий князь ни в Залесской Руси, ни в Литве не имел таких денег, чтобы осилить такую постройку!

И вот тогда Алексий предложил гениальное решение – самые богатые бояре Москвы должны за свой счет оплатить и построить башни кремля. Как возмутило бояр это решение! Стоимость строительства одной башни дело весьма нешуточное, а эти деньги надо достать из своего кармана, оторвать от себя! Ну и что, что идут они на общую защиту Москвы, и, в конечном счете – на защиту личных городских хором каждого из них! Такие деньги вынь из своего кармана, да в башню вложи! Не на себя! Ведь это не милостыня, которую не жалко, деньги более чем серьезные!

Ох, как роптали бояре! Возмущались…

Микула вспомнил, как митрополит молча выслушал весь этот ропот, а потом смиренно, но твёрдо, будто проповедь читал, поставил вопрос о том, что останется от них, от бояр, после того, как покинув этот мир, они отойдут в мир иной. Долго ли их будут помнить? И кто их будет помнить? Ну, родственники, положим, ещё поколения три-четыре помнить будут. Может быть. А вот все остальные… Кто-нибудь из присутствующих помнит, как звали прадеда того боярина, который сидит по левую руку от него? Вот то-то и оно. А про чернь и говорить нечего!

Память людская скоротечна. С момента распятия Господа нашего, Иисуса Христа прошло всего каких-то двадцать пять полноценных человеческих жизней… (всего двадцать пять!) а уже многое чего забылось! А сколько событий исказилось! И на этом искаженном восприятии родились ереси – манихейцы, альбигойцы, и другие. Со своими пророками и святыми! Ереси, которые отстаивали своё право на истинность не только миссионерскими методами, но и силой оружия. И часть из них, попав на почву поклонников Баала и огня, развились в религию, называемую ныне мусульманством, приверженцы которой ныне теснят тех, кто славит Господа нашего и сына его правильно, но неверно с их точки зрения!

Если люди забыли такие важные вещи, как истинные слова Бога, то имена присутствующих здесь бояр никто и не вспомнит через поколение-другое! Да, род помнить будут. Род, но не боярина!

А хоромы? Где ваши хоромы? Сгорели в огне! Кто их строил? Ваш отец? Дед? А кое-кто и сам! Ну, так идите, посмотрите на пепелище – много там памяти? Сгорело всё! А сгорев – забылось. Всё забылось! Не верите? Спросите у боярина, сидящего по правую руку от вас – что он помнит о ваших хоромах? В лучшем случае услышите лишь общие слова, да одну-две конкретных деталей. И всё. А через пару лет вы сами и деталей не вспомните.

А вот башни… Они на века! И у всех на виду! И главное – они являются для всех естественным городским ориентиром. И потому ваши имена будут помнить, пока будут стоять эти башни! Веками! Они надолго переживут всех нас! Это самая лучшая память о вас!

И даже более! Если башня будет разрушена, то когда её восстановят, за великокняжеский счет, между прочим, своего имени она не потеряет. А хоромы никто кроме вас восстанавливать не будет. А если вас не будет, а восстановит их ваш потомок, то имя новым хоромам даст своё, а не ваше. А уж если это место купит кто-то иной, так тут и говорить нечего, вам и так всё понятно!

И наконец, желание прославиться есть тщеславие. А тщеславие есть грех, смертельный грех. Желание прославить своё имя, построив богатые палаты – есть желание получить тщетную славу. Ибо слава эта без пользы, а потому не угодна Богу. Богато, красиво, но никому, кроме вас не нужно.

А вот строительство башни кремля есть дело общее, ибо строится она на защиту всех жителей города – и детей, и жен, и стариков, и мирских, и монахов, и священников, а не только вас самих, а потому дело богоугодное! Хотите её сделать красивой, лучше, чем у других – так это нормально, если есть на это средства – делайте! Ведь этого от вас никто не требует, это есть лишь веление вашей души. Лишь бы не в ущерб делу – ведь башня есть башня, и она должна быть прочной! А это главное! Башня прочная и красивая будет более приятна глазу, чем простая прочная башня. И слава, полученная вами, будет слава почетная, ибо получите её не за тщетный труд, а за дело. Общее дело!..

Микула улыбнулся, вспоминая. После такой проповеди бояре уже не роптали, хотя, если честно, у многих сердце продолжало поскрипывать… Слава есть слава, но, как говорят купцы, любой товар имеет свою цену. И потому были те, кто просто строил башню. А были и те, кто не жалел средств и на проект, и на украшения. И вскоре появились башни – и обычные, и красивые.

Микула вспомнил, как привозили сюда подготовленный камень – обтёсанный лишь с одной стороны, той, которой надлежало быть снаружи. Остальные стороны были лишь грубо обточенные – на такой поверхности цемент лучше держится и итоговая кладка получается более прочной. Камни клали лишь с внешней и внутренней стороны, а пространство между ними засыпалась смесью камней разной величины и цемента.