Текст книги "Куликово поле"

Один за другим всплыли в памяти эпизоды строительства – как он руководил строительством башни, как улаживал споры между строителями. Вспомнил, как однажды при подъеме упал камень, повредив стоящую под ним телегу и слегка поцарапав ногу бригадира. Тогда только чудом никто не погиб. А вон там, у поворота, какой-то мужик на своём возе застрял аккурат перед возом, везущим сюда камень, и никак не хотел уходить, жалея коня и изображая из себя ничего не понимающего дурня. Как взбесило тогда его поведение Микулу! От всей души отстегал он тогда своей ногайкой спину наглого мужика! Спину коня своего пожалел он, видите ли, ну так свою подставляй!.. А вон там Микула в последний раз щедро расплатился со своими строителями…

Строительство шло в огромной спешке – в условиях замятни всюду царит безвластие, хаос войны. И потому кремль надо было построить как можно быстрее! И потому, когда строители заявили, что добытый и обтёсанный камень нужно выдерживать как минимум два года, иначе его прочностные свойства сильно упадут, Дмитрий приказал не ждать. Мастера лишь пожали плечами, уточнили цену, и, заявив, что они его честно предупредили о последствиях великокняжеского решения, а потому в будущем пусть претензий им не предъявляет, что будет, то и будет, по воле Бога, а так – как князю нужно, так и будет сделано.

Микула окинул взглядом кремль. Красив, очень красив! А как удивился Ольгерд, увидев его перед собой! Безусловно, ему доложили о строительстве. Но литовскому великому князю было так же известно, что каменный кремль таких размеров строится десятилетия. А значит, раз строительство только началось весной, то находится в самой начальной стадии – в лучшем случае построен лишь фундамент. Микула улыбнулся, представив себе удивленное лицо старого Ольгерда, увидевшего перед собой не беззащитный город, а, пусть местами и не до конца законченный, но полностью готовый к обороне кремль.

Интересно, а как бы потом отреагировал литовский великий князь, узнав правду? Правду о том, что, несмотря на то, что башни кремля строились за счет средств бояр, итоговая сумма строительства кремля оказалась для московского князя всё равно слишком большая. И потому каменными в московском кремле были лишь фундамент стен, да самый нижний ярус, высотой достаточный для того, чтобы пеший противник, обойдя по периметру крепости, щупая и постукивая стену в любом месте, до которого только мог дотянуться, смог бы удостовериться, что ни поджечь, ни прорубить её ему не удастся. Полностью каменными были стены лишь в местах, наиболее удобных для штурма противника, да и то не везде, не на полную высоту. Большой секрет московского кремля заключался в том, что вся остальная часть стен была не каменной, а деревянной, в лучшем случае покрытой тонкой каменной облицовкой, в остальных же местах просто отштукатуренной под камень!

Если бы Ольгерд это знал! Уж чего-чего, а на взятии деревянных крепостей он себе руку набил, и потому брал их без особого труда!

Микула, смотрел на московские посады. Жизнь под вечер была уже не такая бойкая, как днем. Но всё равно было довольно многолюдно. Кто-то куда-то спешил, а кто-то просто гулял, вон мужик что-то везёт на телеге, а вон те две бабы, похоже встретились ещё днём, и с тех пор всё стоят на одном месте и болтают без умолку. Свора мальчишек играют в войну, размахивая палочками-мечами, и какая-то дворняга увязалась вместе ними. А вон три девочки играют в свои сплетенные из соломы куклы. Ветер разносит запахи дыма и еды. Где-то громко лает собака, ей вторит другая, ещё одна, и ещё, недовольная корова подала свой жалобный голос, как бы упрашивая их замолчать, но тут в общий спор ввязывается петух, на всю округу однозначно заявляя, чей голос на самом деле самый громкий. Потерпевшая поражение собака завыла…

В задумчивости Микула провёл рукой по каменному зубцу. От его пальцев крошки известняка, шурша, посыпались на деревянный пол. Вспомнились слова Алексия о том, что башни строятся на века и надолго переживут их создателей. И слова мастеров, о том, что невыдержанный камень долго стоять не будет. Кто из них прав?

Взгляд Микулы остановился на башне отца, которую достраивал брат. Эх, Иван, Иван… Вот уж год как лежишь ты в сырой земле, обиженный, оскорблённый и казнённый, а вот башня твоя стоит…

Да, не повезло брату… Жаль его.

Микула лишний раз удивился прозорливости покойного митрополита! Ведь для того, чтобы уладить конфликт с Нижним Новгородом, достаточно было всего лишь поженить Дмитрия с дочерью Константина. Но нет, митрополиту этого было недостаточно! Он настоял, чтобы старшая дочь нижегородского великого князя вышла замуж за брата того, кто должен будет занять должность тысяцкого! Да, именно старшая дочь!

О, это было хитро, очень хитро! Женив Микулу на старшей дочери, он, тем самым, пусть и таким образом, как бы поднял последнего выше Великого князя! Да, очень тонкий и хитрый расчет…

Безусловно, нашлись слова оправдания, почему именно так, а не иначе. И такие слова, чтобы никто не смог ничего сказать супротив, а лишь развести руками, произнося, мол, да, логично, а как же иначе, всё по правде…

А ведь не будь этого брака, Микула был бы первый среди противников Великого князя! Опозорить старшего брата, лишив его по «праву рода» занимаемой должности! И не просто лишив, а уничтожив саму должность! И прилюдно обезглавив брата…

Где здесь правда? Её нет! Пошел здесь Дмитрий и супротив законов, и супротив обычаев, и супротив совести. Нарушил и писанные и неписанные законы… Да это оскорбление! Позор рода! Когда отцу нанесли подобное оскорбление, он с оружием в руках защитил своё право! И обратился к великому хану за правдой. И хан поддержал! Потому что по правде это! А вот действия Великого князя – не по правде!

И Микула это понимал. И все бояре это понимали. И народ. И Великий князь. И митрополит.

И предвидел Алексий великий конфликт, смуту великую в Московском княжестве!

Предвидел, что Дмитрий, как и его отец, захочет ликвидировать должность тысяцкого, ибо сильно этот пост ограничивал власть Великого князя.

Предвидел, что лишь со смертью тысяцкого можно будет упразднить саму должность.

Предвидел, что казнь тысяцкого приведёт к смуте, ибо одни бояре будут недовольны политикой Великого князя, другие будут против ломки обычаев, третьи возмутятся неправдой. Но более всего будет тех, кто откровенно испугается как за свою жизнь, за своё место, так и за жизнь своего рода и место рода. Ибо если Великий князь поднял руку на боярина «первого из первых», то на остальных – поднимет руку и подавно!

Предвидел, что после смерти Ивана, все недовольные бояре сплотятся вокруг Микулы, который, как глава обиженного рода, причем, несправедливо обиженного рода, обязан будет отстаивать правду. И так как на хана нынче никакой надежды нет, ибо нет сейчас единой ханской власти, то остаётся отстаивать правду лишь одним способом – силой оружия.

А тогда… Что было бы тогда?

Нанёс бы Дмитрий упреждающий удар? Но по кому? По всему роду Вельяминовых? Ну да, может быть и нанёс бы, казнив всех, и правых, и неправых. И это ещё более вызвало бы гнев бояр. А много ли надо – нож под ребро, и всё, нет Великого князя! Пошёл бы Дмитрий на такой поступок? Возможно, а возможно и нет, проявил бы осторожность, занял бы выжидательную позицию.

А тогда был бы бунт. Открытый бунт, с жестокой и бессмысленной резнёй, когда вырезались бы все, от мала до велика, по принципу – кто не с нами, тот против нас, и за действия одного, ответ держал бы весь род…

И, конечно же, Микула поехал бы в Коломну, и на территории своего стана собрал бы свои войска. Коломна огромный город, практически ровня Москвы. Войско, собранное здесь, не уступит по числу войску московскому! И все обиженные и испуганные бояре приводили бы сюда, в село Микулино, свои войска. А если войска было бы мало, обратился бы Микула за военной помощью в Рязань и Литву, в Булгар и Хин, да и в независимые ханства! Микула богат, очень богат, огромное войско сможет и собрать, и содержать, было бы время! И двинулся бы он с этим войском на Москву. И взял бы её. И пожег. А если бы Дмитрий бежал, то двинулся бы за ним следом, всюду сея смерть и разорение!..

Да, какой бы путь не был бы выбран, всюду кровь и смута, везде резня… А так…

Женив Микулу на старшей дочери великого нижегородского князя, а Дмитрия на младшей, митрополит сплотил их в одну, единую семью. Семью, в которой, с одной стороны, Великий князь является главой, а все остальные должны слушать и беспрекословно ему подчиняться. С другой стороны, Микула, как муж старшей из сестёр, имеет определенное привилегированное положение.

В этом случае казнь Ивана можно рассматривать не с политической стороны, а со стороны семейной. Получилось, что глава семьи за смуту и действия против семьи и рода, наказывает старшего родного брата мужа старшей сестры своей жены. Обычное бытовое дело. Дело, в котором Микула уже не может выступать за Ивана, ибо действия последнего были направлены супротив Дмитрия, то есть против главы семьи! И в этом случае, получается, что Великий князь поступил по правде, а вот брат – по неправде.

Микула усмехнулся. Да, хитер и прозорлив был покойный митрополит, двойной свадьбой решив основные проблемы московского княжества – замирив отношения с Нижним Новгородом и нейтрализовав основной путь развития намечавшейся в будущем смуты.

Звон колоколов вывел Микулу из задумчивости. На улицах люди неспешно направлялись в те церкви, которые считали своими, в которых с детских лет привыкли молиться. В последний раз, окинув взором Москву, посады, башни кремля, Микула поспешил в свою церковь…

…После тяжёлого, изматывающего похода, в воскресенье, 19 августа, во второй половине дня, Дмитрий со свитой въехал в коломенские владения. Своих воинов он встретил на речке Северке, где был разбит лагерь русской рати. Воеводы в спешном порядке на Свибловом луге провели сбор войска, и встретили Дмитрия Ивановича в полном боевом сборе.

Микула, быстро помолившись в своей именной церкви, находящейся в его любимом селе, куда специально только для этого и заехал, скакал теперь рядом с Великим князем, принимая сбор.

Проезжая мимо выстроенной рати, Великий князь любовался блеском доспехов и прямотой выстроенных рядов. Воины приветствовали своего военачальника, искренне радуясь и гордясь собой.

Войско стояло здесь уже три дня, и командиры всех степеней и рангов зря времени не теряли – муштровали ополчение, усиленно вбивая в голову молодёжи всю важность сохранения сплочённости ряда в бою. Как правильно наносить удар, как правильно защищаться, уклоняться, не бояться воя татарских стрел, что делать, если крюк зацепился за щит, если копьё врага застряло в щите – сложную науку боя постигали молодые воины в ускоренном темпе. И никто не уклонялся от обучения – лучше знаешь, лучше умеешь, больше шансов вернуться домой.

Приняв доклад от воевод, Дмитрий двинулся далее. Спустя пару часов, он подъезжал к воротам города. Здесь его встретил архиепископ коломенский Геронтий и местный градоначальник со своим окружением. Выслушав краткий доклад от тысяцкого Дмитрий демонстративно похвалил его, к великой радости как его самого, так и окружающих.

Весь клир Геронтия несущий живописные кресты и святые иконы окружил Дмитрия. Великая радость на лицах всех присутствующих! Геронтий, сказав приветствие, перекрестив Дмитрия живоносным крестом, осуществил положенный обряд богослужения, начав с молитвы «Спаси, Боже, люди своя».

Город ликовал! Великий князь не спеша проезжал по главной улице, приветствуя его граждан. Купцы, несмотря на жару, одели свои самые богатые меховые шубы, иные по две-три, хвастаясь своим богатством. Отцы семейств выходили в добротных одеждах, вместе со своими жёнами и детьми – себя показать. Девицы разоделись в свои самые нарядные платья – а вдруг князь заметит, выделит из толпы, приблизит… Ну, или кто из его окружения. А почему бы и нет?..

Дмитрию было приятно смотреть на народ, искренняя радость встречающих была заразительна. Нахлынули воспоминания. Вот так вот, всего несколько лет назад, его, тогда ещё очень молодого князя, также радостно встречали горожане. После великого пожара, уничтожившего всю Москву, надо было где-то жить, и более того, где-то венчаться, ведь сгорели не только дома, но и церкви. Ну не в селе же!

Вот и было принято решение, на время, переехать во владения Микулы Вельяминова, сюда, в Коломну. И пока Москва строилась, здесь был и клир, и двор. На целых полгода Коломна стала тогда нечаянной столицей московского княжества…

Днём ранее, по дороге в Коломну, к Дмитрию неожиданно прискакал гонец от Захария Тютчева. Выслушав его, Великий князь тут же приказал выслать для организации встречи триста человек под руководством Семёна Мелика. Предложенные Захарием места встречи Семён одобрил – встреча будет для татар неожиданной, никто не уйдёт.

И вот сегодня вечером прибыли связанные по указанию Захария Тютчева гонцы Мамая, а немного позже и гонцы от рязанского князя. Татарских гонцов развязали и доставили под конвоем к Великому князю. Дмитрий, как будто ничего не зная, соблюдая протокол, стал расспрашивать послов о цели их визита. Гонцы, озираясь на оружие в руках охраны, по протоколу отвечали.

Всем был очевиден разыгравшийся фарс. Но и очевидна истинная причина игры – если Дмитрий проиграет, он должен иметь некое оправдание, мол, не он виновен, а окружение. Это они проявили неразумную инициативу, а князь оказался заложником ситуации, и вроде как, и не причём.

Дмитрий ознакомился с грамотой беклярбека. Татарские послы сообщали о желании Мамая получать дань, как при Джанибеке, а не как ранее, по соглашению между Дмитрием и Мамаем. К удивлению послов, Дмитрий согласился. Согласился он также признать хана Туляка – законным ханом Орды. И по первому требованию выставить свои войска Мамаю. Впрочем, отпускать послов он не стал – не для того связывали – а приказал взять под стражу. Семён Мелик, поставив верных людей, пригрозил татарам лютой смертью, если те попытаются бежать или передать какую-либо весть Мамаю. Так, на всякий случай.

С рязанскими послами разговор происходил за закрытыми дверьми, в окружении только особо преданных бояр. По всей видимости, великому князю Олегу Рязанскому доложили о численности войск Дмитрия. Благо Рязань от Коломны недалеко, засланных соглядатаев полно. Да и местных, помнящих, что Коломна ещё относительно недавно была частью Рязанского княжества, и потому симпатизирующих более Рязани, чем Москве, хватает. Учитывая то, что расстояние от Коломны до Рязани не так уж и далеко, ближе, чем до Москвы, гонец с любой вестью за сутки доскачет до Олега, предупредит, проинформирует, расскажет.

И потому Рязанский князь решил проявить дипломатичность. Гонцы по секрету сообщили, что Мамай всё ещё стоит у Чурова, и мириться с Дмитрием не собирается, а тянет время и дожидается прихода войск Ягайло и татарских союзников. Сообщили также, что сам великий князь литовский пока ещё очень далеко, приделы Литвы не покидал, и до места встречи ему ну никак не ближе недели добираться. Да и не торопится он, если честно. Наконец, Дмитрий не выдержал:

– Я знаю, что Олег затеял переписку с беклярбеком, и обещает ему помощь, как провиантом, так и ратью! И более того, он не запрещает всем желающим вступать в орду Туляка!

Похоже, эта новость гонцов никак не оскорбила.

– Но князь, а как бы ты действовал на месте нашего великого князя? Разве не так? Войско Мамая велико и сильно, стоит между Михайловым и Чуровым недалеко от Переяславль-Рязанского! Сама Рязань разорена постоянными набегами. Нам нужен мир. Любой ценой. А если бы великий князь Олег объявил бы о том, что выступает совместно с тобой, то беклярбек тут же устроил бы набег. В тот же день! И разорил бы. В очередной раз. Не исключено, что до Московии Мамай так бы и не дошёл. А ты, скорей всего, конечно же, как всегда, на помощь также не пришёл бы. Не обязан. Встал бы здесь, или же на Цне. Зачем тебе губить свои войска? И повторилась бы история прошлого года. Разве не так?

Дмитрий, молча, вынужденно согласился.

– Следует учесть, как вариант, что беклярбек двинулся бы на тебя незамедлительно, изгоном. И, вполне возможно, уже сегодня брал бы Москву. А то и Переяславль-Залесский. Таким образом, вся Московия подверглась бы разорению. А благодаря Олегу, у тебя оказалось достаточно времени, чтобы собрать и подготовить войско. Ты готов ко встрече с Мамаем. При этом, заметь, он убеждён, что ты остаёшься в счастливом неведенье, и не знаешь о его планах. А было бы это возможным, если бы великий князь Рязанский Олег был бы против тебя? Нет. Не забывай, Олег первым предупредил тебя, это раз. И Олег скрыл твои приготовления от Мамая – это два.

– И ему ничего не мешает ударить мне в спину, это три, – съязвил Дмитрий.

Посол даже ухом не повёл.

– А ты и не обязан доверять нашему князю. Это твоё законное право – быть осторожным. Но наш великий князь делает тебе предложение, от которого тебе, безусловно, будет глупо отказаться.

– И какое же?

– Великий князь Рязанский будет тебе сообщать обо всех перемещениях войска Ягайло и Мамая, а также обо всём, что творится в стане последнего. Он будет твоими глазами и ушами. Конечно же, войск от него ты не получишь. Но это не значит, что рязанским боярам и князьям запрещено тебе помогать. Благо вся западная часть рязанского княжества, с Пронском во главе, симпатизирует тебе! А ведь это почти половина всего рязанского княжества! С другой стороны, князь Олег будет скрывать от Мамая твои действия. А за это ты должен будешь отдать нашему великому князю половину добычи. Подумай, это не плохое предложение.

Дмитрий усмехнулся.

– И вы хотите, конечно же знать, куда я пойду далее?

– Нет. Да в этом нет необходимости. Делай что хочешь, поступай как знаешь. Ты не обязан перед нами отчитываться. Просто знай, не официально Рязань – на твоей стороне. Ну как, договорились?

– Мне надо подумать.

– Как скажешь, Великий князь.

Послы ушли. А Дмитрий держал совет. Олег, конечно, ничего не терял, и более того, был в выигрыше при любом раскладе. Если Дмитрий проиграет, то он, официально, как бы ни при чём. И как союзник Мамая, конечно же, примет участие в дележе татарской добычи. А если Дмитрий выиграет – получит половину добычи московской. А это немало.

Конечно Дмитрий понимал, что делит шкуру неубитого медведя. Но, как говорят купцы – дело есть дело. И каждый товар имеет свою цену. И тут главное не продешевить.

Если нейтралитет рязанского князя будет куплен такой ценой, что ж, пожалуй, оно того стоит. Сохранил же он нейтралитет, несмотря на давление Бегича. А ведь тогда, на Воже, войско Дмитрия стояло всего в двадцати километрах от Рязани. Сколько раз ездил туда Бегич, глядя со стен города на войско Дмитрия и требуя поддержки у Олега. И Олег же мог дать и дружину, и ополчение. Но не дал, сохранил нейтралитет.

И сейчас опять предлагает свой нейтралитет. А если при этом он ещё и будет шпионить в пользу Дмитрия, и дезинформировать Мамая – то это делает его услуги ещё более ценными.

Итак, было решено согласится на услуги Рязанского князя. Но не доверять ему. И потому, решено было выслать из Коломны третью заставу, которую самолично возглавил Семён Мелик, взяв с собой в помощники Карпа Алексина, Игнатия Креня, Петра Чурикова, Петра Юрского, Фому Тинина и их людей.

Лишь после этого Дмитрий приказал тайно привести к нему главу рязанского посольства.

– Я согласен на помощь Олега на его условиях. Половина добычи в случае нашей победы будет его. А теперь скажи мне, только честно…

Дмитрий вплотную подошёл к послу. Маленький чёрный мешочек незаметно перекочевал из левой руки Великого князя в левую руку посла. Тихо, почти шёпотом Великий князь продолжил:

– Мы же друг друга давно знаем… Скажи честно, своё мнение… Ну, или может, знаешь чего, слышал краем уха… Ягайло долго будет тянуть с поддержкой?

Посол посмотрел в глаза Дмитрию, и также шёпотом ответил:

– Я бы не стал уповать на это.

– И всё же, сколько? Как много у меня есть времени?

– Недели две-три. Вряд ли больше.

– А когда он объединится с беклярбеком, Олег будет продолжать сохранять нейтралитет?

Посол отрицательно покачал головой.

– Тогда у него уже не будет никакого выбора. Снимать с себя крёстное целование Литве Олег не намерен. Тем более, что в этом случае, в качестве поощрения от Мамая за верность с одной стороны и твоего наказания с другой, Рязань получит назад Коломну. Благо, наша партия здесь сильна, проблем с удержанием города не возникнет.

Отпустив посла, Дмитрий вновь собрал совет, сообщив неутешительные вести. Все сидели молча, обдумывая создавшееся положение. Войск мало, но сейчас войска стоят на своей территории. Укреплённой территории! Подготовленной для отражения татарского нашествия! Но с другой стороны, если и дальше стоять здесь, то Мамай объединится с Литвой, и тогда к ним присоединится Рязанский князь. Перевес в силе будет впечатляющий! И никакие укрепления положение не спасут.

– Значит надо идти навстречу к Мамаю, – нехотя промолвил Дмитрий. – Надо любой ценой не допустить объединения его войск с Литвой.

Было решено отправиться вверх по Оке, по её левому берегу, к устью Лопасни, чтобы перерезать Муравский шлях, где намечена встреча татар с литовцами и рязанцами. Одновременно был послан гонец в Москву, к Владимиру Андреевичу, чтобы выходил к Лопасне с войском.

Вечером, на пиру, Дмитрий обсудил со своими воеводами план на завтра. Решено было провести общий сбор войска с утра, на Девичьем поле. Там же сформировать и боевой порядок, и воевод назначить.

А пока князь устал с дороги. Да и день выдался тяжёлый. И сердце опять разболелось… Но об этом, правда, никто, кроме Дмитрия не знал. Просто князь устал. А потому, пир долго не шёл, Великому князю завтра рано вставать, дела великокняжьи вершить, отдохнуть надо…

В понедельник, 20 августа, после заутрени, Дмитрий выехал вверх по Оке, к Девичьему полю. Войска уже собрались здесь, стояли по полкам. Затрубили трубы боевые, раздался бой литавр. Стоят полки, шумят знамёна. Радуется глаз могучей силе!

Великий князь, совместно с ближайшим окружением выехал на небольшую возвышенность. Отсюда был прекрасный вид как на рать, так и на само поле, и на реку Оку. Красивые, живописные места. Именно это место выбрали татары в далёком, 1237 году для погребения последнего сына Чингисхана, хана Кулькана, убитого в бою местным витязем Торопкой. Ни до этого, ни после, ни один чингизид в бою больше не погибал. Татары соорудили огромный погребальный костёр, положив в него тело хана, его коня и сорок пленных коломенских красавиц. Живых… В честь них и было названо это поле Девичьим.

Красивое название. Красивое поле. Красиво и войско, что в строгом боевом порядке стоит здесь. Нерукотворная красота природы и рукотворная красота полков – что может быть прекрасней для взгляда воина?

Полки и дружины стоят отдельными группами. Вон стоят дружины белоозёрских князей. А вон полк из его родного Переяславля. Рядом полк из Углич поля и дружины из Ярославля и Ростова. А вот и небольшой полк из Владимира и такой же из Юрьева, а рядом дружина из Мурома, отдельно стоят дружины из Ельца, и из Мещерского княжеств. Московские полки – конный и пеший стоят совместно. А вот и немногочисленные полки из Звенигорода, Можайска, Боровска, Дмитрова и Серпухова. Являясь вотчиной его двоюродного брата Владимира Андреевича, они собирались вначале в Серпухове, затем, в спешном порядке шли сюда. Конный полк из Костромы выделяется уставшим видом – сбор войск шёл до последнего, а затем войска, бросив пехоту, в спешном порядке шли, нет, скакали, сюда, в Коломну, лишь бы успеть к назначенному времени. Да, мало времени дал Великий князь на сборы!

Дмитрий и сам понимал, что мало, но ничего не мог с этим поделать. Если бы у него было бы больше времени, то и войска бы собрались побольше, и снарядились бы покачественней. Не спеша дошли бы до места сбора. Отдохнувший воин стоит десятка загнанных.

Вон, посмотрите на коломенский полк! И конные части, и пешие! Все свежие, и самые укомплектованные! Коломна большой город, почти как Москва, много войска собрал!

Посмотрел Дмитрий на собравшихся князей и своё окружение и нахмурился.

– А где Ольгердовичи?

Среди бояр послышался нерешительное перешёптывание. Наконец, Михаил Бренок сказал:

– В пути, Великий князь. Ещё не поспели. В Литве они. Ну, никак не могли они быть здесь к Успению! Войска собирают, хотят побольше собрать. Вон, как видишь, Переяславский-то полк здесь. А сам Дмитрий Ольгердович со своей ордой в Литве, народ собирает. И Андрей Ольгердович там же. Они же планировали ударить по союзникам Ягайло, так что большая часть их войск в сборе, но больно далеко они. Ягайло к Мамаю не спешит, а потому, возможно они считают, что можно и им не спешить.

– Можно не спешить… – передразнил его Дмитрий, – а великокняжеский приказ это что, не указ что ли? Они мне кто? Служивые князья! Где их служба? Если сказал, чтобы к Успению были здесь, значит, надо быть здесь!

Михаил, извиняясь, развёл руками:

– Великий князь, не горячись! Андрей как-никак, тебе ровня, да и в отцы годится, а то и в деды. К тому же связи с родиной не потеряли, и своих людей у Ягайло у него полно. Значит, есть весомые причины с одной стороны не спешить к тебе, а с другой – собирать помощнее войско. Доверься им.

Дмитрий посмотрел на Бренка. Доводы у Михаила разумные. Да и действительно, вот уже сколько дней прошло с момента сбора, а Мамай, как был у Чурова, так там и остался. И, тем не менее, раз Дмитрий приказал, то они должны были быть здесь! Не скрывая своего раздражения, Великий князь ещё раз посмотрел на войско.

– А где Василий и Семён Суздальские, сыновья Дмитрия Нижегородского? Где они?

Бренок виновато опять развёл руками. Вестей ни от тестя Великого князя, ни от его сыновей не поступало.

– Вот где они, я не знаю. Не хочется этого признавать, но они, похоже, решили уклониться. Как и Тверской князь.

Итак, помощи от Суздальско-Нижегородского княжества, скорее всего, не будет. Как и от Тверского. Это измена. Самая настоящая измена! Рязанское, надо считать, примет сторону Мамая. По закону должно. У Смоленского княжества своих проблем с Литвой полно, так что войск тоже не будет. Владимир и Ярославль прислали, по большому счёту, лишь конные дружины. Пехота от них не придёт. Слишком далеко, не успеют. Пехота есть лишь из Москвы, Коломны, ну и от Серпухова с окрестностями. Да, не густо.

– Будем исходить из предположения, что Олег Рязанский и Ягайло объединятся с войском Мамая. Это самый худший вариант. Наша задача – не допустить этого. Но, предположим, нам это сделать не удалось. Итак, каковы ваши предложения по формированию боевого порядка?

Князья и воеводы, соблюдая старшинство, стали вносить предложения. У Мамая ядро армии составляет конница. Даже с учётом войск рязанского князя и литовского, конница будет составлять более половины его войска. А потому, бой начнётся, в соответствии с татарским обычаем – с перестрелки.

Этот шаг Мамая легко предсказуем. Безусловно, он бросит конных лучников – казаков и гусар вперёд. Если встретить их пехотой, то конные лучники Мамая её попросту перестреляют. Ни один татарин в здравом уме не бросится в ближний бой на ощетинившуюся копьями пехоту. А стрел у татар много. И лучники татары отменные. И потому потери у пехоты будут огромны.

Этого допустить нельзя. Потому конных лучников надо встретить также конницей. В конного воина из лука сложней попасть. Из арбалета ещё сложнее. Уклоняясь от ближнего боя, ведя перестрелку, суим за суимом, можно измотать противника. В крайнем случае, у того попросту закончатся стрелы.

И что будет тогда? Вначале в бой пойдут уланы – тяжёлая конница Мамая. Она попытается разбить русское войско на две части. Затем в бой пойдёт пехота, при поддержке лёгкой конницы с флангов.

Да, пожалуй, это наиболее вероятный ход. Если удар тяжёлой кавалерии не принесёт результата, то тяжёлая генуэзская пехота, при поддержке армян, литовцев и рязанцев и татарских кавэсов будет стремиться продавить центр, а выведенная из боя в центре тяжёлая конница, при поддержке лёгкой, постарается опрокинуть один из флангов, а затем окружить войско. Если же тяжёлая конница прорвёт фронт, разбив тем самым русское войско на две части, то задача вражеской пехоты – зафиксировать разрыв.

Затем последует окружение сначала той части русского войска, что поменьше, и её полное уничтожение, а затем окружение оставшейся части.

Что ж, похоже, в первом приближении, действия Мамая будут именно такими.

Значит надо выстроить рать так, чтобы наилучшим образом противодействовать беклярбеку. Для этого её разделили на четыре основных составляющих – Большой Полк, Полк Правой Руки, Полк Левой Руки и Передовой Полк.

Предположительно первое место встречи будет в районе Лопасни, у Муравского шляха, если Мамай решится изгоном объединиться с Ягайло.

А вот если Мамай будет стоять на прежнем месте, то тогда, появившись у Лопасни, московскому войску одним своим появлением здесь удастся отрезать Литву. В этом случае можно будет беспрепятственно вернуться назад, навстречу татарскому войску, если оно будет стоять на прежнем месте, по правому берегу Оки к границе Московского княжества.

Это, пожалуй, самый удачный вариант, ведь в этом случае, с одной стороны, Ягайло будет нейтрализован без боя, с другой – к Дмитрию присоединятся войска с союзных рязанских княжеств, с того же Пронска, например. И, наконец, в третьих, к этому времени к Коломне подойдут пешие полки из далёких союзных городов – Ярославля, Ростова, а может и Костромы, которые тут же смогут объединиться с основным войском!

В этом случае бой будет в районе реки Цна, в месте впадения её в Оку – здесь всегда москвичи встречали татарскую угрозу, здесь вдоволь подготовленных и укреплений, и ловушек, и засад. Не исключён бой под Коломной. И в том и в другом случае, правда, придётся переходить на левый берег Оки.

Во всех трёх местах широкий дон – река Ока – будет представлять серьёзную преграду для вражеского войска, а река Лопасня, Цна или Москва ограничит манёвр вражеской конницы. Для манёвра вражеской конницы здесь практически не будет места. Направление основного удара – фронтовое. Впрочем, не исключён обход и удар с тыла небольшого подразделения лёгкой конницы.

В настоящий момент основа войска русских – конница. Пехоты мало – полноценных только два полка – Коломны и Москвы. Значит, построение русских будет стандартным, эшелонированным, и полки будут выстроены один за другим.