Текст книги "Избранное. Поэзия. Драматургия"

Избранное. Поэзия. Драматургия
Максимилиан Гюбрис

© Максимилиан Гюбрис, 2016

© Максимилиан Гюбрис, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-0877-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Адвертисмент

Книга сия, состоящая из нескольких тематических разделов, представляет собой первую эксклюзивную подборку поэтических и драматических произведений автора, находящего теперь, после пятнадцати лет самопроизвольно-предпочитаемого молчания в официальной литературной среде, необходимость, отныне, препоручения продуктов собственного творчества заслуженной и небездарной публичной дистрибьюции.

Наравне с произведениями, написанными на Русском, в сборник включен, также, ряд Английских коротких стихов и фрагментов, среди которых, к скромной чести автора, литературно-примечательные посвящения к особым ново-календарным датам и темам, и, также, поэтические философизмы. К сему, в разделе Дополнений, помещены авторские построчно-адаптированные Русские переводы, с надлежащими, к тому, пояснениями.

Отличительность сей книги – её разножанровость; последующие разделы включают в себя произведения крупных форм, в ряду коих: «Сердце Поэта» – романтическая поэма в свете истории погребения сердца П.Б.Шелли, в своём роде, гимн поэтической дружбе; сюрреалистическая драма «Морская Раковина и Духовник», по мотивам легендарного киносценария А. Арто; и пост-модернистическая оригинальная пьеса «Gloomy Sunday», выражающая в себе одну из основных дилемм в чувственной жизни творца искусства.

К сему: если драматическая импликация символических образов Арто произвелась, здесь, в большей степени, в предмет классического смысла, характера и действа, что вполне бы могло адвокатировать ту, и доселе, нередко кажущуюся абсурдной, амбицию самого поэта Арто, в претензии того на место во всемирной классике драматического жанра; и если, в сим случае, это потребовало некоей сюжетной версификации в пользу более эстетического метода (что, возможно, подверглось бы осуждению самим мастером Театра Жестокости); то, в случае пьесы, автор, совершенно обратно популярной, на сегодня, идеализации истории и линии судьбы характеров, предпочёл изобразить момент данной биографии героя в свете, не приукрашенном, в свете чистого события и, наперво известных фактов трагического исхода, и только это послужило источником представления о композиционных путях инверсии обыгрываемых чувств. (Так, даже Дьявол-Тофель, действующим лицом введённый в пьесу, вплоть до самого финала, не представляет из себя ничего дьявольского в его собственном образе, ибо ему не присуща никакая иная природа, помимо внезапного, феноменального визитёра.)

В отношении ж общей стилистики оформления текстового материала, по предполагаемому недоумению читателя в соблюдении тут правил Русской письменности и издательского такта, автор заблаговременно отправляет того заглянуть в раздел Дополнений, к грамматическому письму «Мёртвый Маленький я или Высоты Русской Строки», каковое интродуктивно поместить в начале книги автор не решился, единственно, лишь во избежание педагогического тона в начале сборника.

Во всемирной истории Русской литературы и книгоиздания, это уже вторая книга сего автора, где находят место все Принципиальные Озаглавливания, по его мнению, необходимые для поднятия авторитета Русского языка и, в нём, Самоутверждённого Собственного Смысла.

 
                                                                   Автор.
 

Поэзия разных лет

Малый Поэзиум
Сборник коротких произведений

 
…Вечность темна и неясна,
      Но вот, возникает в ночи свет звёзд,
         Преисполненных неги страстной,
            Возымевших от Зеркала
               От глаз человеческих,
                  Любящих,
                     Ласковых
                        Судеб…
 

(Из уничтоженной поэмы 1994 г.)

 
Когда падает вся наша слепая тоска
В бездну случайных мгновений, —
В стороне от привычных реприз судьбы или зеркала
Найдётся кружащей памяти след;
Эхом сполна не постигнутой, —
Потому не отторженной
И кротко смеющейся чрез прошлого плач, —
Безобъяснительной нежности
Встречаема временем скраденная фраза
О нелепом конце одной из божественных шуток,
Иль постылых трагедий,
Иль ко вкусу банальных фрагментов
Не пришедшихся, неуместных ролей.
 
 
Подспудная правда в том – видно, лишь
Преходящая несостоятельность слова
В комедии растрат чувственных,
Аль, тёмного смысла исполненных, иных сожалений,
        Аль слёз…
Остаётся, пожалуй…
Беспричинно лишь наследовать Паузу, —
        Где Легчайшее паузы
Плещется в свете, неумолимо и всегда,
        Враз застигнуть готовых,
                 Ненадеянных метаморфоз…
 

(Декабрь 2002; Лондон)

 
Времени непомерность,… и…
В стремлении пространного шёпота,
Колышется ныне переплеск лишь клавишной грусти —
Этакая степень утраты, быть может, собственных фраз,
Сошедших к глубинным началам
На сегодня обличаемых тайн:
В театре звука Сати11
  Эрик Сати (17.05.1866 – 01.07.1925), Erik Alfred Leslie Satie, Французский композитор-модернист, один из ярких представителей авант-гарда нач. 20 века; провозвестник прогрессивных жанров минимализма, сюрреализма и театра абсурда.


[Закрыть],
Сцену долгих ночей обнажая,
Подъят уж занавес; —
Плачет, чрез танец играя,
Немая фатальность
В сей час…
 

(2003 год; Лондон)

 
О, страсти образо-рожденья в шаре:
            Огнь лунной сферы;
Мыслей черты во трепете теней, в оглядствах часа:
            След немых художеств;
Все-призрачность, ко знаку места, вспоминанных сродств:
            Иссохшее плодово древо;
Намёк о предначале жертвоприношенья скорби, в первом:
            Свет нощных свечных таинств;
 
 
В даль – пере-представление, сторонне телу, —
            Проблески забыта мира;
Признание, стремимо в одиночества пеансах, —
            Жизнь изолганной правды;
Глубь-проклинание о мерах мер и бреднях, —
            Сердце в крыльях ночи;
Искус о новом Дне и об освобожденьи вечном,
            Чудовище пред Детством на коленях.
 

(Июль 2006;

Дача в Зимняке, под Серг. Посадом)

 
                    Это белесое солнце…
В час снежный напомнишь мне, сколь настроению туч
                    Подвластен забывшийся.
 
 
                    Этот туман во глазах,
В едва желтоватых расплывах, карандашных дерев
                    Что сокрыл берега, —
                    Далью сгустившийся день.
 
 
                    Гирлянды немых снегирей,
Как сонм кардиналов, под лай неприкаянной суки вдали.
                            Художник Небес,
Не нарочно ль ошибся в выборе тонов совестей? —
                                     Ты —
                    Восходящий на холмы небес,
          Это твоё манное, твоё пасторальное АМО,
                           Это белесое солнце…
 
 
          Ошибись ещё раз, Художник, в выборе средств, —
                           Ты напомнишь мне,
          Сквозь полуденну времени рваность,
          Это, как если бы, помутненного Ангела
                                  Заново
                     Стремление в Светлость.
 

(Февраль 2008;

Дача в Зимняке, под Серг. Посадом)

 
               Ты непременно умрёшь,
               Ты уже умираешь;
               Боязливая нежность твоя, не знаешь,
               Не вкусит пряность тёплых ветров.
 
 
               Небесного рая не видишь,
               В землях очей не сомкнёшь;
               И летаешь, знамений и жалоб не зная, и ждёшь
               Погибая, совершенную в мире любовь.
 
 
               Зимний дождь умаляет,
               В хладе играет чувство тоски; —
               Ах, прости, милый Принц тебя не узнает
               В сонном коконе жизнь не прельстит.
 
 
               Слишком ранне созданье,
               Дом пустой не схранит грёзы души;
               Куколкой твоя память не станет
               В сожаленной грусти злата вершин;
 

 
               Ты теперь умираешь,
               Обречённо созданье, умрёшь;
               В часах, счастьем обманута, слепо витаешь, —
                            После ж,
                            Амбиентно,
               В непрожитый завтрашний день упадёшь.
 
 
               Лёгкая трепетность на холодном стекле;
               Глядя вслед змеистой тропе,
               Будто б вновь в мёртвую осень,
                            Ты засыпаешь.
 

(01 марта 2008,

Сергиев Посад – Москва, в пути)

 
Такой красивый закат.
Небо розовое и голубое,
Как одно из настроений любви;
Розовый чёлн бриллиантовых снов.
 
 
Розовый бог, в голубом, розовый мир.
Влекущий берег в арабесках небес;
Лучисто мерцающий бриз и
Розово-ласковый бред.
 
 
Такой красивый исход.
В волнах ожидания сумерек —
Голубой, по воде точно, голубой бег.
Играющий в звон розовый воздух,
Как небесно плывущий ребёнок,
Сокрывший свой смех.
 
 
Розовый миф, голубой жажды миг, берег…
Розовый свет в глазах, поющих цветы.
Какой красивый, – цвета Голубой, может, Розы, —
Будет однажды День,
В котором вновь Я, и есть ты.
 
 
Я… голубое в розовом… Ты там…
 

(Сентябрь 2009; Москва)

 
Зачем Я так хочу писать?
Стать боле полнозвучным для себя?
Я ли хочу сказать себе всё то,
Чего не ведали мои глаза,
Чего твои глаза знать были неспособны?
Прежде? В Прошлом?… Завтра?
 
 
Я ли пишу Тебя?
Тебя – всё То, чего столь этак не хватает мне во днях; —
Ты состоишь из недосказанных ещё слов,
Их вздохов,
И их красок…
 
 
Ты обещаешь мне влюблённые глаза друзей?
Ты даришь мне шанс обладания своим преображением…
Я – жизнь иль маска слов в Тебе?
Любовь в Тебе?
Здесь, на земле? На небе?
 
 
Я ли дышу, влеку иль изгоняю?
Печаль или чарующ свет?
Знаменья и созвездия в душе ответной,
И вереницы бриллиантово-прекрасных лет,
Аль лет, – во станце скорбей, – незабытых,
Драматически-заветных,
В коих, всё ж —
Твоя улыбка…
 
 
Я – Твой?..
Я – Кто, в секундах зыбких сих?
Я источаю боль аль смех собою?
Я порождаю… Всё? – Всех женщин, гениев, героев,
Всяк непрощённый или искупленный грех,
И… всяко чувство в Тех, отдам сердцам чудовищ и изгоев,
Кто искусится
И поступится Тобою вслед?
 
 
Я созидаю Бога…
Я созидаю Жизнь аль, снова, Смерть?
 

(02.02.2010; Москва)

/Для Г. Потоцкого, по поводу создания им

памятника Моцарту в Австрии/

 
…И говорить ещё им впредь о ранах и о смехе…
Вновь предлагать дешёвый яд33
  «Не хотите ли табачку?» – так, в обидной форме, некто г-н Лангенмантелъ, раз, позволял себе отпускать шпильки в адрес Моцарта, тем самым, указывая, будто, на низшее положение пред собой этого гения.


[Закрыть], и снобствовать, и сеять лесть; —
И, в моде дней, не верить, в час напрасной их потехи, —
Им не верить в то, что аж и в малой боли гения, Есть…
                                     Злато44
  «Он ведь не из золота, а из меди» – так обидчик нарочито пошло говорил о золотом кресте Моцарта, издеваясь, что может купить такое, и, тем самым, особенно оскорбляя кавалера Ордена золотой Шпоры.


[Закрыть].
 
 
           Сонм Стерв. Контральто. Скрипки, косовато.55
  «Если б я мог отучиться от этого проклятого писания наискось!» (отцу в Зальцбург, Мангейм,18 дек.1777). – Замечательное пособие для образованных моцартозиторов, если тем представлять саму дилемму такого рода и её нотную анатомию, и то ещё, как бы мог Моцарт, в натуральности своей, научаясь тому и более, музыкально т. ск. «отучаться».


[Закрыть]
                     «Смех и грех. Крест. —
                     И, в повтореньях такта, —
                            Смех и Крест.
                            Смейся, смейся, Крест!»
 
 
 …И возвращать ему, по долгу вечности, залог науки:
И цену яда опускать их до морали блудных скук;
Хватать за лисий хвост66
  «Она – мой друг, значит, и Я тоже… Ибо она – та, у кого в заднице торчит лисий хвост, а на ухе висит острая цепочка от часов, на пальце же —красивый перстень; Я это сам видел, да порази меня смерть, если Я вру, несчастный Я человек без носа.» (Отцу в З., Мюнхен, 13 ноября 1780). – Этот несравненный пример освобождения Поэзии из-под её гнётов, также, написан наподобие акро-стиха, где в определённых словах читаются только первые буквы, в сумме дающие слово «фаворитка»; – мне бы хотелось знать, в какой музыкальной текстуре, в уме, ему писались эти строчки.


[Закрыть], и нос выделывать, на муки
Обрекая круг их, делая шутами грёз и своего вдруг…
                                     Злата.
 
 
           Вступает Дух. Страх Стерв. Viva moderate.77
  Viva moderate – Я подчёркиваю здесь этим усиление темы, торжественность муз. тактов, (произвольное мини-либретто к каковым Я успел сочинить в пространстве и во времени этого стиха), а, также, на поэт.-музыкальном, свойски-игровом языке, Я указываю читателю на момент изменения темпа в рост.


[Закрыть]
                     «Смех и месть. Крест. —
                     И в скорость, в повторенье такта, —
                            Смех и Крест.
                            Смейся, смейся Крест!»
 
 
…И нотам воспарять, игр торжествуя все-продленность,
И музыке нестись, точь будь под шпорой лунному коню,
И Кавалеру юности и сердца, там, златом одарить Вселенную…
 

(02.09.2010 – 07.09.2010;

Дача под С. Посадом)

 
Вернись, вернись ко мне, из той Мечты,
Какую погубил напрасный старый День
И злое там… Вернись, мой богоравный Смех.
 
 
Явись, явись мне, через хлад ночей,
Что был создан средою Страха там
И ложью снов… Явись, мой все-свободный Мир.
 
 
Проснись, О, великолепье дивных глаз;
                Прими сию Печаль;
Пребудь со мной, О сокровенна Даль Любви,
                Узнай свою здесь Тень.
 

(16.09.2010; Москва)

 
Там Древо и Луна его, Свет их обоих в ветвях…
Других там пути: путь Реки и синей, в ней, Тени;
И птичий шёпот… о них;
 
 
Маленькой рыбки, летящей, нежен сколь поцелуй;
Поверхностью вод отражённый изгиб милого тела,
Мгновение вод – игрою маленьких губ…
 
 
Мысль по воде…
Грустящий матовый берег в редком тумане звёзд; —
В контуре Ночи всплывает сребристая Тема
Другое отражение здесь.
 
 
В октавности волн, стороною небес покачнувшись,
В Завтра уходит река;
В прошлое звёзд…
Позже, наверное, снова кто-то умрёт здесь,
В стихах.
 

(27.09.2010 – 03.10.2010

Дача, Сергиев Посад)

 
Иное существо, Принц не помышленных Часов,
          Бог иcтемна натур из-под плаща,
          Из мысли, скраденной по свету Смерти,
          Мыслью станет Света.
 
 
По гласу Ново-коронованного, в Час Палача,
          Исходит новая печаль…
          Там Смех.
 
 
Там Око… Любовью слепленная Тень
Раздваивается по углам великого пространства;
Фантасм и Тризна правят тайным государством;
На Землю кособоко снизойдут слепые Небеса.
 

 
          Глазами хищных птиц,
          Над трупом мертвеца —
          Мир звёзд.
          Не слепленное хлебом, там пребудет хлебом,
          Как предание.
 
 
          Там голосами хладных лиц,
          Над кладом изо льда – страх слёз;
          И многие уйдут…
          И будет жить другое осознанье.99
  В другом варианте, сия последняя строка может звучать, как: – «И нужно ль будет им там ваше пониманье?»…


[Закрыть]
 

(22.12.2010 – 27.12.2010; Moscow)

 
                                               (В мыслях об Освобождённом
                                               Прометее в Искусстве1010
  Поэма П. Б. Шелли «Прометей Раскованный» до сих пор является для меня образом поэтического благородства и нравственности, и хотя взгляды и вкусы меняются, – как меняется, впрочем, и космогоническое представление наше «о слове, его масштабе и методе», – в сочинении этого произведения, воображение моё невольно относилось той из ассоциаций, в какой мне виделся «Прометеистический» образ Поэта (вновь, как первоучёного и первоэтика, и первоиспытателя) уровня интеллекта, мной непостигнутого, непредвиденного, таковым становящегося из расколотых остатков нашего поэтического знания от сегодня. – В данном моём произведении, художественное своё воплощение нашли некоторые из поэтизированных идей этической концепции арт-фатализма.


[Закрыть]
                                               Истинной Поэзии Будущего
                                               Посвящается…)
 
 
                     …В Тебе потом —
Всё то, чему вдруг никогда не прослыть Нелюбовью;
          Смирись, улыбайся, люби это снова;
                        Или только играй…
 
 
                                 Ты
                        Само Совершенство
          Не постигнутой жизни в степени Сердца;
                                 Ты
Сама Не-Отторженность в степени Свободы Конца;
                        Последнее Знание;
 
 
          Грёзы желаний, не устрашённые явью;
          Цветов и пространств их далёкая тайна;
          Гласа – в призраках судеб и дней – начинанье;
          Одушевлённы движением в тебе небеса; —
                        Первое Чувство.
 
 
                        В тебе – почитание,
                               В тебе
          То, чем после назовётся искусство,
          Которого восхищенны глаза ещё не видали,
          Не слышал и слух, не ведал и вкус; —
          Не постигнуто мыслью иль осязаньем,
          То, чего всё ещё никак не бывает
                               На свете —
                               Искусство
                               В Тебе.
                               После тебя.
 
 
                        Но в том – Ты весь.
Раскаянья обо всех несвершённых признаниях, вместе
          С прощанием о наивной прелести здесь,
                               Навсегда,
                        Навсегда испытанной.
          О пространстве скитанья дней и о солнце,
          О времени человечьих теней и о сродстве
                        С природой, узнанной
                               По свойству,
                        Так, и обманному в ней…
                               Ты – сон и елей,
                               Свет и Ночь,
                               Свет и Плач
                        Живых лет и их весен.
 
 
          Меланхолии, грусти царство твоей,
                        В чудесных приливах
                        Редкостной песни, —
                               Созвездно
          Заветным пространствам умилия
          В слезных Сумерках чуткой Эмоции.
В преступленьи веленевом, мифотворного сходства
                               Таинствам
          Всех торжественных превосходств, —
                        Не во Зло, но о Зле, —
Бесподобство схороненного, в свадебных тризнах
                        Девственных пауз,
                               Дления
                        Бессмертного Голоса.
 
 
                        Восчеловеченный мир
                                   Там;
                        Возвеличенный такт1111
  В слове «такт», здесь, имеется в виду человеческое чувства такта.


[Закрыть];
 
 
                        Осознаваемый рок
                                   Тут;
                        Воссотворяемый круг;
 
 
                        Воспредставленна речь
                                   Так;
                        Воспространствленный нрав;
 
 
                        Восславляемый миг
                                   Вкруг;
                        Воссочувствован Человек.
 
 
Стереотип ограничения правды о свойствах свободы в тебе —
В несопротивляемом слове твоем, как во вздохе… по всем тем,
                               По ним всем,
                               По всем, —
                               Прехожден,
В наслаждении ненадуманной Воли, в вердиктах Любви,
                               По принятию
                    Вновь не ульстивленной мысли.
          Слово открыто тобой для внезапного гостя
                    Из мира непредвиденных Судеб.
                               (Впусти, с тем.)
 
 
                                    Ты
Само движение Красоты в превзойденном пределе;
                                    Ты
                    Его и рожденье и смерть;
          В Человеке ново-обретенных Пределов,
                        Вновь беспредельное —
                        Первое Знание.
 
 
                               Умереть…
          От одного только лишь невниманья;
          Проклясть цену слова чрез зло ожиданья;
          Изменить меру Бога в сердцепрощаньи
          С… Ты, как сам по себе, – для него этот путь; —
                       Фатальное Чувство.
                         Беспредельное.
                                 Estin.1212
  Estin – «существовать» (Др. Греч.)


[Закрыть]
 
 
На могилах грёз твоих взрастает драгоценный, наиболее, цвет.
          В сонме снов твоих пребудет завет
              Для нового вселенского сердца
                  О том, как сметь и суметь
                      Принять То,…
                          Чего на свете вновь ещё нет. —
                            …Эссенция…
                                   Суть Искусства.
 

(03.02.2011 – 08.03.2011; Москва)

 
                        (К 66 —летию окончания Второй Мировой
                         и Отечественных Войн 1939—1945 г.г.)
 
 
Когда окончилась Война,
Был после снова день Её1313
  Как известно, даты окончания Второй Мировой Войны и Великой Отечественной Войны в России отличаются на один день и есть, соответственно, 8 и 9 мая.


[Закрыть];
          И спрашивал он Мир, воскресший:
Достойно ли отомщена
Зло-память, что в видениях,
          Знамёна взносит средь умерших?
 
 
Мир новый отвечал тогда:
Война есть прежняя страна,
          И время той грозит мне встречно;
Ему коль не сломить тебя,
Мне тоже пусть не ведать сна; —
          Да будет новый смысл сей вечен.
 
 
Войны тогда сын – новый День —
Страну отвёл туда, где Мир;
          Над Прошлым в склепе, Смерть взгласила1414
  В параллельном ходе мысли, обратно гуманистическому контексту стиха, мне вспоминаются, также, слова Гитлера из «Майн Кампф» о том, что «большее развитие своё идея фашизма найдёт именно в тех странах, которые наиболее сильно пострадают от этого».


[Закрыть]:
От солнца разве ль скрыта тень?
Но там, где монстр прочит пир,
          Новой стране – две ваши силы.
 
 
…Они и до сих пор живут на свете,
Деля пространство-время в том завете.
 

(08.05.2011; Москва)

 
                            /Друзьям прогрессивных 90-х, сего XXI века,
                             Живым, или покуда ещё мёртвым,
                             С любовью, посвящается…/
 
 
Когда мы жили только лишь словом,
Мы, не правда ли, мы любили всегда иные слова;
Когда мы жили только лишь смыслом,
Нас встречала в людях вокруг пустота;
Когда мы откинули смысл,
Нас стали учить наши освобождены тела;
Когда мы предали раз глупое тело,
Сознание превозмогло отрицание дня;
 
 
Зачем мы потом прославляли Отрицанием тело!
Зачем мы взяли Отрицание за принцип в смертях?!
 
 
Нет-нет, не все доживали лишь только до сорока.
              Нет же и нет,
Не все переживали всю свою жизнь вслед смолкающим Нам.
              Да. —
Но в нас тогда это было стремлением к звёздам;
              В нас
              Иных,
Это ещё живо в стремлении к человеческим звёздам;
              К живым, истинно,
              К самым живым, неподкупным,
              И неизолганным, в истине,
              И где бы то ни было, в оргазм или в страх,
              К истинно человеческим,
              Любящим,
              Тем чувственным
              Звёздам.
 
 
Нас, уж после, стали встречать Новых Времён слепые глаза.
А-га… Так, когда мы любили ещё друг в друге себя,
Горизонт стал замыкаться линией стемненного круга;
Когда мы перестали в зеркалах грёз искать близнеца,
Мир и Свобода в тех, в новых, вновь убили друг друга;
Мы тогда стали учить в живом мертвеца,
Мы тогда стали палачами и тризнами вокруг Лжи и Испуга,
Этак, во избежании обесцененных слёз,
              Да. —
Но в нас тогда это было, также, стремлением к звёздам,
              В нас
              Иных
Это ещё живо в стремлении к человеческим звёздам;
              К самым живым,
              Неподкупным, освобожденным
              И истинным, в суицид или же в кайф,
              Человечески-истинным, любящим,
              Чувственным, full-life
              Сверх-чувственным звёздам.
 
 
Когда мы станем жить потом только лишь вздохом,
Снова тайная страсть станет душою в словах;
Когда мы сокроем усталость, в след, грубым смехом,
Философская даль томной тенью пребудет в глазах;
Когда выцветет после паденная тень,
Фантастичная гордость вздрогнет небом пред входом; —
Фантастичная, безнадёжная лень —
Будет тот день в оный раз,
              Да,
Но в нас это всё же останется стремлением к звёздам,
В нас иных это вспомнится в том же стремлении к звёздам,
              К тем же живым,
              К тем чувственным, неподкупным,
              К тем свободным, воистину свободным,
              Человечески-любящим, и истинно
              Бесподобным,
              Жизне-влекущим,
              Истинно-любящим звёздам.
 

(23.10.2011; Москва)