Текст книги "Избранное. Поэзия. Драматургия"

Третье Действие

ЭХО ПАСТОРА /в воздухе/: …Постойте же, постойте, милая Дама! Куда вы? Не убивайте его…

ЭХО ДАМЫ /как Голос Меланхолии/: Не убивайте его, не убивайте его…

 
ПАСТОР:
…Какой вдруг странный свет… Какой престранный опыт.
Ах, что здесь рядом, и где всё? Вот, некая суть
Здесь, движется и говорит… И так, что сам Я…
 
 
ФИГУРА: Тот был сильнее вас, мой пастор. Увы, вас нет.
Вы – мёртвый.
 
 
ПАСТОР:
                          Действительно, похоже чувство се
На смерть…
 
 
ФИГУРА: Он удушил вас.
 
 
ПАСТОР:
                                           …Однако, как же всё:
Твой слышим голос мне вещает… и – …ведь, это
Не тобою было свершено, и – …кто ты есть,
Вдруг, духом странно существо сие?
 
 
ФИГУРА:
                                                            Я – тень тут.
Тень того алхимика, кто сотворил раз зло,
Кто подменил собою вас и в вашем теле, —
Кто был бы мёртвый генерал, но вверг во смерть вас
Волею ревнивой мужа.
 
 
ПАСТОР:
                                       …Другая сторона
Неправедного бытия мне открывает тайны. —
Тень вещей, другая истина судеб… Я, всё же, —
В этаком исходе мысли, – не с верёвкой здесь
На шее… Нет?
 
 
           /Проверяет свою шею при этом. /
 
 
ТЕНЬ:
Верёвка та, что призраку в дар, —
Висит петлёю вниз, в подвале у алхимика.
 
 
ПАСТОР:
Смятенна мысль,…Тень, если это так, скажи мне,
Где же… – Ах, что с Дамой? Я вижу всё её там
Удаленье…
 
 
ТЕНЬ: Там же – у алхимика.
 
 
ПАСТОР:
                                                   А Я? —
Теперь и боле уж смущает положение
Сие мой ныне-изменившийся рассудок. —
Совсем недавно, тут, была по мне…,
                                            ну да, ведь, церковь…
 
 
ТЕНЬ:
Пространство, в коем снова обретёшь себя ты,
Вдруг само проявит облик свой, коль скоро, мир
Весь слеплен из мест разных Грёз и Чувства,
Точно лабиринт Души. В музейных редкостях,
В одной из сокровенных зал Часов, есть память
О живом тебе – сохранна, точно во дворцовом
Генеральском доме. Ты будешь должен, этак…
 
 
ПАСТОР: Но… Войти, ведь, значит – …?
 
 
ТЕНЬ:
                                                   У тебя ж в руке ключи —
Аль сам вдруг это не заметил? Крест сорван был
Тобой с сопернической шеи…
 
 
ПАСТОР:
                                              …Ах, всё же Я ему отмстил!…
 
 
ТЕНЬ:
…Ныне превращен сей импозантный крест в ключ был.
Когда найдётся шанс о нём там к месту вспомнить, —
Сумеешь применить. Теперь иди. Тебя ждёт
Новый опыт.
 
 
       Фигура-Тень удаляется, и Пастор слепо идёт за нею.
 

ПАСТОР: О, Тень, мой друг! Ты покидаешь…, Я покинут!

ГОЛОС ТЕНИ: …Судьба,…сопредставление…

 
ПАСТОР:
       Ах, где ж тут… Ах! вот… Нет. – Другой уж знак…
       Постой! Аль это…?!…
    …Да, это сам господин Епископ, вдруг. В конце коридора, он.
 

Явление пары. Епископ и Дама в маске – в конце коридора. Пастор наблюдает их со спины; Епископ жеманно поглаживает волнительный зад Дамы.

ПАСТОР:

…И дама с ним,…и они ведут тихую беседу, и,…как будто – Она – …Она ли? (А что же тогда откровение? Ах, лживая тень!)

ДАМА: /Епископу/: Я крайне озабочена, монсеньор. Я волнуюсь.

ПАСТОР:

Она жалуется?…/громче, вслух/ Господин Епископ, мне очень стыдно, моя тень невольно вторгается в вашу беседу; она вдруг быстрее меня,…моя тень..

ПОХОЖИЙ НА ЕПИСКОПА: /Даме/: – Моя милая, в этих вопросах, сам Господь Бог бывает нем…

ДАМА: Но Я пугаюсь. Этот человек…

 
     Дама и Епископ оглядываются, замечают Пастора.
     Епископ, однако, это – в мантию переодетый Генерал.
 

ПАСТОР: …Господин Епи…

ГЕНЕРАЛ: /Даме/: – Он хочет иметь в вас свою первую власть. Пойдёмте ж таки. И да не помешает дьявол нашим часам.

Видение Епископа с лицом Генерала в паре с Дамой исчезает.

ПАСТОР: Ах, нет, не кажется же вновь! /вслед видению/ – Бред это, тень… И Я – как тень….О, Господин Епископ! Я должен говорить… Постойте же!

 
      Пастор устремляется вслед исчезающей паре.
                               Увы, тщетно.
 
 
                Ах! То, что вдруг не Я, – теперь уж Я!
                Бегите же, бегите все меня!
 

 
ГОЛОСА ПРОСТРАННЫЕ:
– Предметы утверждают дистанцию между людьми.
– А проявления жизни внешней природы —
                 Шёпоты в шумах снаружи,
                 Шаги в переменчивом ветре,
                 Вздох, —
– Они часто нисколько не врут о том, что нам есть кого всерьёз сторониться; —
                 Они; —
                 Движение неба,
                 Знак в сторону моря,
                 Тающей церкви крест…
 

ГОЛОСА НЕПОСРЕДСТВЕННЫЕ: …Вы помните, ту чудесную морскую раковину, раковину моря с чудным голоском, помните?

ГОЛОСА ПАТЕТИЧЕСКИЕ:

– Неужели предательство, как странный бред, вновь сойдёт на чело?

– …Ожидает даров с того края света Вечного Моря…

– …Другой говорил, что в нём и любовь, и возврат…

 
            Дальние крики чаек, дальнее звучание моря.
 

ГОЛОСА ВНИМАТЕЛЬНЫЕ:

– …Та раковина моря… Вы помните, этот прекрасный подарок – редкая раковина, привезённая с дальнего острова…

– Что с ней случилось, вы знаете?…Красивая грусть, влекущая в волны… (Что сталось с шедевром?) …Что с ней сделали?

ГОЛОС ГЕНЕРАЛА: …Что вы сделали? Что вы сделали с ней?…

 
            Пространство проявляет себя новым видом.
 

 
ПАСТОР:
Ах, будь Я мёртвый иль живой; – здесь, ныне в месте
В том Я, наконец, где разузнаю смысл загадки.
…Хм, откуда-то вдруг урна погребенья, словно шар…
 
 
      Пастор оглядывает залу, подходит к открытому окну.
 

…Какой чудный, однако, волшебный вид моря здесь из окна; …уходит корабль вдаль…

 
      В окне быстрое видение, вновь, повешенного Генерала.
 

ГОЛОС ГЕНЕРАЛА:

О, что ты сделал!

Что ты сделал с моим морем, грешник!!

ПАСТОР: /резко захлопывает окно/: Тебя здесь нет, – так было сказано, – нет, и не может быть! Исчезни!

 
Какое-то странное звучание раздаётся из глубины Урны.
     В то же время, доносятся приближающиеся Голоса
                              Епископа и Дамы;
           Дверь, вот, уж готова открыться внутрь,
                             и сюда должны войти. —
               Пастор прячется за портьеру у окна.
 

ГОЛОС ДАМЫ: /ответные реплики к ней едва слышны/: …Мне постоянно видится…/эмоционально/…Ах, какой грех…, Ваше Преосвященство, какой большой грех… Спасибо, спасибо вам, Ваше Преосвященство. Я буду держать вас в известности, Я обязательно напишу вам позже, обещаю вам…

Дверь в залу открывается, и входит Дама. Она одна, и она – в маске. Она подходит к погребальной Урне и склоняется пред ней на колени.

 
ДАМА: …Грех… Ваш,…мой грех…
                         /она чувственно касается Урны,
   и та начинает светится изнутри мистическим светом/
 
 
…Жизнь на волшебном острове – мы говорим так,
О, сколь часто говорим мы это… в грусть, в свет…
 
 
                          Из урны раздаются Голоса.
 
 
ГОЛОС ГЕНЕРАЛА ИЗ УРНЫ:
…Хотела чтоб владел тот раковиной моря…
 
 
ДАМА:
Желала, ведь, тебя. Даруя сувенир, Я
Сохраняла чувство.
 
 
ГОЛОС ГЕНЕРАЛА ИЗ УРНЫ:
                                 Всё было дружбой, – ныне
Мы тут уж на двух концах слепого слова.
 

ДАМА: Когда всё станет изменяться вновь, – Я буду

Только сном для вас.

ПАСТОР: /из-за шторы, утишно/: О, как ты говоришь,…сколь странно…

ДАМА: Ах, роковое обстоятельство… Ну, да,…такая странность вдруг…

…Но та раковина, – в ней сделалась трещина, и тогда Я стала бояться, что это то, что называется дурной знак для четы. – Ах, ложь ли это, бред?.. В подарке исповеднику, Я хотела сохранить в том вас для себя… – Deus, Я признавалась, да, Я признавалась ему в своём теле для ВАС, и… все эти вдруг видения…

ПАСТОР: ……………… О как ты……!

Голос в Урне враз меняется, и, оттоль, звучит уже вслед, и в унисон словам Пастора.

ГОЛОС ПАСТОРА ИЗ УРНЫ: … КАк ты говоришь вдруг обо всём тут!

ДАМА: Ах,…хранитель тайн супружества – …его лицо там…, но Я…, Я – только лишь одна душа в себе, но… вдруг всё разделилось надвое потом. Две воли и две грусти, как в Одном………..и доброта, и верность о двух лицах…

 
ГОЛОС ПАСТОРА ИЗ УРНЫ:
                   …И муж, и исповедник, жизнь и рай;
                      Но ты – любовь иль смерть, душа иль вечный ад?
 
 
ДАМА:
                      Мне суждено теперь лишь покидать;
                      Я покидаю в каждом слове, в каждом
                      Вздохе к возвращенью. – Прекрасный остров…
…Я останусь навсегда, на том прекрасном острове, забытою грезою ваших слёз…
 
 
          Пастор обнаруживает себя из-за портьеры.
               Он плачет. – Он не издаёт ни звука.
               Незаметно, он подкрадывается к Даме, и…
 
 
ПАСТОР: И сожаление, и смерть…
 

ДАМА: /не замечая Пастора/: …Ах,…на том прекрасном острове, где жила некогда раковина расколотой жизни. – Ибо прощание….прощание, ведь, это всё. Не правда ли, мой милый мастер? ……….милый призрак…

 
ПАСТОР:
                  О, жестокость – злой блеф игры в судьбу…
                  Я не отдам тебя другому, никому!
 
 
                             Пастор плачет.
Он утишно накладывает руки на шею Дамы и душит её.
 

ДАВНИЙ ГОЛОС ПАСТОРА: (из Сцены Первого Удушения: это так, как если бы Пастор слышал в голове свой собственный Голос, заклятый памятью тех прошлых событий):

 
                        ВОР! ОБОРОТЕНЬ ЧУВСТВ!…
 

Пастор вторит в такт слышимым (дальне-произносимым) словам в своей голове; окончательно удушает Даму.

 
ДАВНИЙ ГОЛОС ПАСТОРА:
                            Сюртук всей лже-морали… —
ПАСТОР: ………….Платье лже-морали, лже-любви… —
                            Проклятье для тебя! —
ДАВНИЙ ГОЛОС ПАСТОРА:
                            Тут нет уж места…
ПАСТОР: ………… Нет уж боле места зло-игре!…
                                                   ……..Всё.
 

Маска спадает с лица Дамы. Пред Пастором лежит Тень, на полу.

 
…..Чувственный, нежнейший образ…
         …..Но… постой: что это?…Это… ЭтО…? —
                  …..О, Горе мне! Я задушил здесь, кажется, вдруг…
                                   собственную тень.
 

Слышится демонический смех Генерала. Окно распахнуто ветром, и в нём предстаёт видение Генерала и Дамы подлинного лица, и они вдвоём – образ любящей пары, и они… целуются.

ДАВНЕЕ СОБАЧЕЕ ЭХО ПАСТОРА: Ауу-уууу!

 
                        Свет плавно меркнет,
         и Тень, по-собачьи, вдруг убегает из залы.
 
 
ВИДЕНИЕ ГЕНЕРАЛА:
                   …Сколь быть исполненной любви вам, —
                                  Там, в лазурных лучах…
ВИДЕНИЕ ДАМЫ:
                      Сколь быть любимым вам,
                                  Оставив чужой смысл не удел…
                      Наш корабль сколь плавно
                                  Уносят волны в желанную даль…
ВИДЕНИЕ ГЕНЕРАЛА:
                   …Твой бриллиантовый остров.
 
 
                  Пастор с простёртыми руками
подбегает к раскрытому окну, но видение исчезает.
 
 
ПАСТОР: ……Слепая иллюзия, смерть…
 

 
ГОЛОС ПАСТОРА:
…Так это – будто время съело ум и встало.
Зачем, вот, только?…Зачем во мне здесь те слова
Ещё живут, что породили иль Фантом, иль Тень
Моя, иль чуждо-знанная Любовь, коль нет здесь
Более уж всего, что было ими для меня, – нет
Даже Тени? И что бы значили все проявленья
Ныне сей сторонней, недоступной жизни вкруг?
 

ГОЛОСА ПРИСЛУГИ:

– Ты, и вправду, думаешь всю жизнь прислуживать в этом доме? (подсмех) Платье, Мундир и их прислуга… Ах, генеральская послушница, соблазнённая вечным престижем!

– Пойдём, пойдём шутница. Нам велен был блеск. Осталась эта лишь зала, и всё.

Дверь открывается, и в залу входят девушки из прислуги.

ПРИСЛУГА:

– Господи, как темно здесь.

– Надо открыть шторы.

– Вот, и открой, дурёха, а то, как в дьяволовом подвале.

– Лизать тебя, бесовка.

– Всё должно оживать, как в замке из хрусталя, ты разве не слышала?

Девушки со щётками в руках; и, действительно, они принимаются за уборку залы.

 
ГОЛОС ПАСТОРА:
                  Коснётся ль тут кто ныне памяти моей?
                  И мне ли соблазниться светом чувственного дня?
 

ПРИСЛУГА:

– Этот шар тут… Страх, какой пыльный.

– Зачем только нужно держать здесь эту похоронную урну? Я слышала…

– Ах, ты всё про спальни… Так тот, ведь, с ней… не то, чтоб спал.

– Нет, ты, вот, и протри. А то мне как-то страшно.

 
– Ах, посмотри, она боится;
    Но не боится, если жопа заголится! (присмех)
 

– Эта зала, кстати, называется у них Залой Часов…

– Да нет часов, – лишь только эта урна…

 
ГОЛОС ПАСТОРА:
                «Музейной редкостью в одной из зал Часов есть
                  Память, схоронена о живом тебе» – завет тот, Тени.
 

ПРИСЛУГА:

– Ах, милая, давай закончим побыстрее. Мне кажется, здесь кто-то…, кто-то невидимый есть…

– Достойная преемница сумасшедшей четы. (подсмех)

– Ай-ай! Он толкнул меня сбоку! /Смех девушек/ Какой-то невидимый дух!

 
ГОЛОС ПАСТОРА:
                  Меня не замечает глаз живой, – инферно
                  Я, в прикосновении.
 

ПРИСЛУГА:

– У них, вообще, всё мистично здесь. «Жизнь – это, как мистичный бал» – нашей красавицы слова. Представьте, ещё немного так, и глядишь, донья – уже матерь настоятельница… В мыслях о пасторе…

– Да-да, в новом платье игуменьи, заходит и читает…

– Она и так в часы читает: – «Не камень есть Я и не древо».108108
  – «Не камень есть Я и не древо» – слова Мартина Лютера к вопросу о своём супружестве, выраженные в его письме Спалатину от 1524; – как известно, одним из смыслов Лютеранства является признание той житейской мысли, что обычному земному человеку недоступно плотское воздержание. – Здесь, нижестрочно, Я позволяю себе поэтически импровизировать к этакому смыслу.


[Закрыть]

– Ах, девочки, здесь точно кто-то есть…

В зале становится темнее так, если бы солнце зашло за тучи. Явление Голосов. Появляются, также, некие тени, ведущие свой диалог.

 
ГОЛОС ДАМЫ:
/литургический/:
                      Не камень есть Я и не древо,
                      Но жаждет жизни моё тело,
                      Как жаждет счастья человек,
                                  Будь женщина он,
                                  Кто боле уж не может жить
                      Одною исповедью,
                      И одной старящею духовной связью.
 
 
ГОЛОС ВЛАСТНОГО ДУХОВНОГО ЛИЦА:
                   …А по сему, дочь милая моя,
                      Тебя Я, в свете чистого тут дня,
                      Благословляю Господом к разрыву
                      Связи с мертвецом.
                      Обетов власти боле по тебе уж нет.
                      Расстанься со своим венцом.
 

ПРИСЛУГА:

– Вы слышите, здесь какие-то голоса,…чей-то вдруг голос?

 
ГОЛОС ПАСТОРА:
           О, нет же! Жить, отсель, забвенно, – о, мученье!
           Потом, чтобы в подвал сносилось лишь опять
           Всё то, что было прежде живо для души одной!
           Нет! Знаю ныне коль, таится где по смерти
           Суть меня, – пусть мне разбить сосуд, где духом в сон
           Я заточен, – разбить треклятое стекло, и
           Будь что будет после!
 
 
ПРИСЛУГА: —
                       Господи!…Ах, погляди,
                       Там, в шаре, вдруг его лицо…
 

Урна только что оставлена девушкой и, от протирания,

она было светится странным светом. В ней виден Пастор.

ПРИСЛУГА: – Ах, Господи,…скользит, как мокрое яйцо, – Я не успею!…

Каким-то эффектом фарфоровая урна соскальзывает с постамента, падает на пол и разбивается. – Девушки в испуге поднимают крик.

ПРИСЛУГА: Ах, я знала! Знала!

Это так, как если бы свет меркнет, а после, в проблесках, являет глазам фигуру материализовавшегося вдруг Пастора. В явлении внезапной грозы за окном, при виде Пастора, девушки с криками покидают залу. – Слышатся голоса прислуги и ещё мужчин обо всём происшествии, и о том, что же теперь делать, и о том, что их, девушек, ждёт непременное наказание господ.

 
ПАСТОР:
Пусть по другую сторону Я жизни, – всё же жив!
Тень от вещей, обратно, обусловит снова вещь;
Здесь, в груде битого стекла, Я вижу вдруг лицо
Своё, в осколке тёмном. И то уж – не осколок:
Раковина Жизни вновь явлена рукам; —
Держу её, о, вижу полную вновь эликсира.
Как растворяться было лику моему в грезе,
Как было тени настояться на моей крови
В тот роковой час, – так, пусть же, мне сейчас испить..,
Да, вновь принять эссенцию в себя и выпить
Эту тень своих часов, истекших!
 
 
          Пастор выпивает собравшуюся тень из Раковины.
 
 
                                                          Так снова..,
Снова буду… её видеть, буду в силах совершить
Круг возвращенья, о каком мне сказано. – Ах!
 
 
ГОЛОСА ПРИСЛУГИ И МУЖЧИН:
– Ах! как же ты разбила?
– То призрак всё, не Я!
 
 
ПАСТОР:
Идут сюда! Мне незачем их видеть. Надо… —
Да, в дверь противоположную уйти, сюда…
 
 
                    Пастор находит другую дверь в зале.
 

…А как же ключ?…Ах, ключ, ведь, он со мной, – не обманула Тень! – тот ключ, что был крестом раз… Dias!109109
  – Dias; вы знаете французское Deus /бог/; – это в чём-то похоже, но произносится, как «дья», в отличии от «дьё»;


[Закрыть]

 
               Пастор исчезает в противоположной двери.
                             Входит прислуга и др.
 

ПРИСЛУГА и др.:

– И где же тут? Никакого призрака. Никого тут нет, лгуньи!

– И, вправду, нет…. Но как же…?!

– Гроза, что ль, напугала?…Вот, непутёвая!… «Ах, как же!», – говорит. – Бал скоро, мадмуазель Как—жЕ. – Так, вот, и думай теперь, кой там вам будет вскоре бал.

 
ГОЛОС ТЕНИ:
                            О, бал греха;
                            И двое, и одно.
                            Коварный миг, коварно зло;
                            Что живо, то уже давно мертво,
                            И мир – лишь зыбкое видение.
 
 
                              Конец Третьего Действия.
 

Четвёртое Действие

ДАМА: Ах, слишком долгая исповедь, Я знаю. Вы так,…как будто здесь исчезли и только сейчас появились. (чрез паузу) …Я теперь тягощусь всей этой своей правдой, мой пастор. Я, кажется, не могу больше.

ПАСТОР: Господь говорит, как ваши уста, – есть время для благочестивого терпения, и есть время для…110110
  – В этом месте автор подспудно позволяет себе несколько рефразировать Эклезиаста;


[Закрыть]

ДАМА: /пессимистично/…Для измены?… Ах, пастор, это лишь вам позволено шутить с Всевышним… Мне так хочется вдруг, чтобы всё было заново, или больше не принадлежать ему, совсем… Или церковный развод, или…, знаете…

ПАСТОР: Ах, мог бы знать.

ДАМА: …Но он безбожно ревнив. – Он говорит «вы можете позволить себе всё, что хотите», но он всюду и везде потом появляется, словно видение. Из-за колонн, из-за штор… Я знаю, вы не смеётесь об этом.

ПАСТОР: Нет…, не смеюсь.

ДАМА: Теперь он ревнует меня даже к вам. По окончании исповеди, всякий раз меня уже ждёт экипаж, сразу недалеко от церкви….Вы, быть может, замечаете, в час, когда Я вхожу к вам…

ПАСТОР: В час: мой и наш час.

ДАМА: Знаете, та драгоценная раковина, что вам в подарок…

 
ГОЛОСА ГЕНЕРАЛА И ТЕНИ:
/наперебой /
                      На острове далёком, раковина моря
                                   Одна жила…
                      Её увёз корабль, и добрая потом жена
                                   Себе её взяла.
                      Её разбила сабля ревнивого слепца там,
                                   В хладном доме;
                      У исповедника, в осколках, ныне ждёт она
                                   Своей любовной доли.
 

Пастору, подспудно, видится некая странная фигура за колонной.

ДАМА: Та раковина, что у вас теперь…

ПАСТОР: Ужель вам снилось, будто что-то должно с ней случиться?

ДАМА: Ах, вы, точно провидец … – Недавно мне снился сон, и в этом сне, да, она разбилась, у вас, в вашей комнате, – она раскололась…, он вдруг явился туда, к вам, и расколол её своей саблей, в лютой ревности.

 
                   Тень за колонной, – а это Тень, —
           вульгарно кривляется и дразнит Пастора,
                   имитируя рассказываемую сцену.
 

ПАСТОР: /его меняющийся тон/: …Вам нужно быть ближе ко мне.

ДАМА: …Он ревнует, дорогой пастор, жестоко ревнует. Недавно он разбил архаическую вазу. /Тень это цинично демонстрирует, следуя словам и оставаясь незаметной для Дамы /………Ах, он хочет проникать всюду, – он будто и здесь, за колонной; – он хочет видеть меня своей собственностью, говорящей вещью,…он хочет, чтобы Я раскрывала ему свои тайные фантазии, и тогда ему нужно слышать то, как Я играю с собой в эросе, и как Я… занимаюсь этим одна, и как мечтаю, и что вижу…

ПАСТОР: /жестом манит её/: …Идите сюда, ближе.

ДАМА: И Я никогда не была неверна ему, ни с одним мужчиной прежде… Ни разу. И… это убивает, и… если бы он умер, знаете… Ах, пастор, что вы вдруг…?

ПАСТОР: Идите же,…сюда, в мою тень. /проявляет себя всё более решительно/ Идите ко мне на колени.

ДАМА: Ах, вы безумны, пастор. Как вы,…такое…? – Нет-нет, Я слишком долго уже здесь, Я чувствую, мне теперь пора…

Дама намеревается, этак, покинуть Пастора и сконфуженно отходит от исповедальной кабинки. Пастор, со страстным чувством, преследует её.

ПАСТОР: Дама – раковина моря! Вам быть моей – мне обладать… Отдайтесь же моим объятиям!

ДАМА: О, Господи, безумие всё… Какая ошибка…

ДАВНИЙ ГОЛОС ГЕНЕРАЛА: /из Сцены Удушения Генерала/: – Безумье, отпусти!

ПАСТОР: Он умрёт, мы убьём его,…вы будете свободны, – о, отдайтесь мне!…Да, Я возьму вас прямо здесь, Я буду обладать вами прямо на алтаре, здесь! Обнимайте меня своими бедрами, запустите свои руки мне под сутану!…

ДАВНИЙ ГОЛОС ГЕНЕРАЛА: Безумье, отпусти!

ДАВНИЙ ГОЛОС ПАСТОРА: Вор! Оборотень чувств!

ДАВНИЙ ГОЛОС ДАМЫ: /из Сцены Удушение Дамы/: Мой милый мастер, милый призрак! ……

 
                    Дама в объятиях Пастора.
                    Она пытается высвободиться.
 

ДАМА: Мы никогда,…никогда… Я только это хотела вам сказать… Отпустите… Слышите? Мы никогда больше… Нам нельзя больше встречаться…

ПАСТОР: …Круг времени и чувств…, все ваши сны…, все мои грёзы… О, сочетание!… О, всё сейчас!…..на алтаре!

ДАМА: Ах, нет же…. Что вы делаете!

 
                    Пастор обнажает грудь Дамы
                    и срывает с неё бюстгальтер.
 

ПАСТОР: О, ваши груди!…Даны моим рукам…

ДАМА: Я верна ему, Я люблю его!…

ПАСТОР: …Сжимать их, эти две подвижные половинки одного существа, эти груди, две половины чудесной живой раковины,…о, эти чаши!…Ах, стойте, куда же вы?!

 
           Дама высвобождается из объятий насильника.
 

ДАМА: Прощайте,…не смейте ко мне…, слышите! Прощайте!

Дама сконфуженно, но решительно оставляет залу, и Пастор, не найдясь её снова схватить, сумасведённо следует за ней по пятам.

ПАСТОР: Вы спешите, моя Дама, вы слишком спешите!

ДАМА: …Мы уезжаем…, вы всё надумали себе вдруг…. – Не смейте.

ПАСТОР: Ах, вот, ведь!…Dias! Я верну вам тогда вашу раковину, так и знайте!

ДАМА: Меня нет, пастор, меня не существует.

ПАСТОР: …Моя Дама…, вы погубите…

ДАМА: Господи…, тень человека… / Д.Г.Д.: Тень человека с длинными руками! /

ПАСТОР: …Знайте тогда, что это вы погубили… – но, разве, возможно такое…?!…О, нет, вы – верная супруга, вы – ангел, – не убивайте же его!

 
           Дама пред выходом из церкви, застывает.
                   Пастор замирает в дистанции.
 

ДАМА: Вы… не посмеете.

 
                                 Помрачение.
              Только звук её удаляющихся шагов и…
 

ДАВНИЙ ГОЛОС ДАМЫ: /из Д.2, нач. Сц.1, в тонах чувственной меланхолии/: – Не убивайте его, не убивайте его!