Текст книги "Цветок счастья"

Глава 11

Закари словно пронзило током. Он никак не ожидал от Джанетты проявления такой пылкой страсти и бурного темперамента. На какую-то долю секунду даже засомневался: а девственница ли она? Однако к нему тут же вернулся здравый смысл. Девушка, жившая взаперти за стенами консульства, не могла быть не девственницей. А чувственность, которую она сейчас проявляет так искренне, врожденная, а не приобретенная с опытом. Закари вспомнил, что в жилах Джанетты течет итальянская кровь, вспомнил ее доброту и щедрость, бесстрашие, которое она проявила, путешествуя в одиночку из Чунцина по дорогам, где встречаются бандиты и леопарды. Наверняка и в постели она будет такой же пылкой и страстной.

Она его жена. При мысли о том, как ему повезло, Закари ощутил дрожь. Ни к одной женщине его так не влекло. Мысль о том, что он, безусловно, любит ее, вспыхнула в его сознании, как пламя лесного пожара. Как он мог считать, что женится на ней только ради того, чтобы спасти от тирании дяди? Он захотел жениться потому, что она самая очаровательная, самая желанная из всех женщин, которых он встречал в своей жизни. Она его единомышленница, его вторая половина, и они будут вместе путешествовать по миру, разыскивая еще неизвестные в Европе цветы.

Джанетта еще сильнее прижалась к нему, а он коснулся ее волос. Вытащил несколько шпилек, белые бутоны роз попадали на землю, а шелковистые ароматные волосы рассыпались по ее плечам. Губы его снова страстно впились в губы Джанетты. Ему захотелось овладеть ею прямо сейчас, в пагоде, без всяких любовных прелюдий. Но как только его ладонь легла на ее грудь, Закари почувствовал, как она легонько отшатнулась.

– Все в порядке, – хрипло прошептал он, отстраняясь и глядя на Джанетту в наступившей темноте. – Я не обижу тебя. Никогда.

– Я хочу любить тебя на берегу реки.

Джанетта просто сгорала от желания, удивительно, что она еще могла нормально говорить.

Закари хрипло дышал, его желание было столь велико, что, казалось, он сейчас взорвется. Нечеловеческим усилием он смог взять себя в руки, поднес к губам ладонь Джанетты и один за другим поцеловал все пальцы.

– Тогда пойдем.

Судя по голосу, Закари был так возбужден, что Джанетта едва удержалась от того, чтобы не опуститься на землю прямо здесь, в пагоде, и не увлечь его за собой.

Крепко сцепив пальцы, они выбежали в лес, на тропу. Темнота заставляла их спускаться быстро, но Закари часто останавливался, отводя в сторону ветки, чтобы они не задели Джанетту, и при этом каждый раз целовал ее.

Когда они наконец вышли из леса, в свете луны были видны только костер и светлая попона Бена. От быстрого бега Закари и Джанетта тяжело дышали и вспотели.

– Пойдем искупаемся, – предложил Закари, стягивая через голову рубашку. В этот момент раздалось ржание и возле него появился Буцефал. – Но здесь берег слишком каменистый, – продолжал Закари, безуспешно пытаясь ухватить пони за повод, – а вот подальше песок и деревья подходят почти к самой воде. Я привяжу Буцефала и догоню тебя.

В лунном свете человек и животное представляли собой удивительное зрелище. Шкура Буцефала блестела, как черный атлас, когда он отпрыгивал в сторону, не давая ухватить за повод, а на широких плечах, сильных руках и мускулистой груди Закари сверкали капельки пота.

Джанетта повернулась и смело направилась по траве в ту сторону, куда указал Закари. Здесь деревья спускались к самой воде, и ей пришлось осторожно пробираться между ними.

Когда Джанетта расстегнула блузку и бросила ее на влажную узкую полоску песка, ей вспомнился тот случай, когда она застала Закари купающимся. Тогда она ни за что в жизни не поверила бы, что в один прекрасный день будет купаться вместе с ним. Радостно рассмеявшись, Джанетта стащила бриджи и в нижнем белье с кружевными оборками вошла в прохладную воду. Она брела, пока вода не дошла ей до груди, а затем медленно поплыла, чувствуя, как ледяные иголочки покалывают кожу.

Когда Буцефал вновь подошел довольно близко, Закари бросился вперед, стараясь ухватить повод, но опять промахнулся. Чертыхаясь, он поднялся с земли. Буцефал пребывал в таком игривом настроении, что нельзя было оставлять его непривязанным. Следовало обязательно поймать его, сколько бы ни пришлось затратить на это драгоценного времени.

– Буцефал! – раздраженно выкрикнул Закари в темноту. – Иди сюда, чертов озорник!

На этот раз Буцефал послушался и подошел к хозяину. Ведя его туда, где был привязан Бен, Закари ощутил, как дрожит земля под ногами. Резко остановился, напряженно прислушался. Уловил пока очень слабый, но явный топот копыт, который быстро приближался. Слишком быстро, чтобы это был случайный путешественник, который мог бы проехать без остановки, не потревожив их. Да и китайские мулы или пони не могли двигаться с такой скоростью. К их лагерю определенно приближался европеец.

Закари охватили тревога и дурное предчувствие. Привязав Буцефала, он принялся ждать, засунув большие пальцы за широкий кожаный ремень. Но еще до того, как лошадь и всадник появились в поле зрения, Закари уже догадался, кто этот всадник. Понимая, что брачная ночь явно откладывается, Закари от души пожалел о том, что не овладел Джанеттой в пагоде, а вернулся на берег реки. И вот теперь, крепко сжав челюсти и чувствуя, как пульсирует жилка на виске, он ждал приближения Чарльза.

Чарльз хорошо знал привычки Закари, поэтому не сомневался, что он будет двигаться вдоль реки, а на ночлег остановится как можно ближе к берегу. На постоялом дворе в Пэне Чарльз выяснил у старшего из нанятых китайцев, что Закари приказал нагнать его на следующий день, а сам с английской леди уехал около часа назад. Решив, что Закари велел китайцам остаться на постоялом дворе, чтобы в относительно хороших условиях поменять бумагу в сушильных прессах, Чарльз не усмотрел в этом решении ничего странного. Пребывая в неведении относительно бракосочетания Закари и Джанетты, он галопом поскакал из Пэна, надеясь догнать их до наступления темноты.

Несмотря на неудобства, которые доставляла висевшая на перевязи сломанная рука, продвигался Чарльз довольно быстро. Однако с наступлением темноты его погоня все еще не увенчалась успехом, и он уже начал подумывать о том, чтобы остановиться на ночлег, когда заметил впереди отсвет костра. Яростно пришпорив лошадь, он галопом понесся в ту сторону и едва не налетел на Закари.

– Боже мой, Зак! – вскричал Чарльз, осаживая лошадь. – Почему ты не окликнул меня?

– Какого дьявола ты тут делаешь? – раздраженно бросил Закари, пропустив вопрос мимо ушей. Ему показалось, что его грудь стянули стальные обручи.

Чарльз усмехнулся и спешился.

– Я приехал за Джанеттой. В Чунцине я понял, что поступил как сущий осел, возвратясь без нее… и был ослом, слушая твои советы по этому поводу.

Несмотря на то что Чарльз дружески похлопал его по спине здоровой рукой, Закари стоял неподвижно, засунув большие пальцы за ремень.

– Какие советы?

Голос Закари прозвучал так сурово, что Чарльз рассмеялся:

– Да расслабься ты. В твоих словах было много разумного, и я это оценил. Но по возвращении в Чунцин я долго разговаривал с Сереной и совершенно ясно понял, что твои предположения были неверны.

– Какие предположения?

– Что Джанетта пытается скомпрометировать меня и вынудить жениться на ней. – Чарльз подошел к костру и стал греть сломанную руку. – Я понимаю, конечно, что, когда в тот вечер застал нас… гм… за разговором, – он застенчиво улыбнулся, – ты решил, что она горит желанием выскочить за меня замуж. И хотя я не слишком высокого мнения о своей особе, это желание показалось мне вполне естественным. А ты язвительно заметил, что она едва меня знает и ее слова и бегство из Чунцина в погоне за мной выглядят очень подозрительными.

Закари удивленно уставился на Чарльза.

– О каких словах ты говоришь? – сдавленным голосом спросил Закари. – Ты не рассказывал, что предшествовало той маленькой любовной сцене, которой я невольно помешал.

Чарльз откашлялся. По натуре он не был лжецом, но ему не хотелось предстать перед другом в неприглядном свете. А теперь, когда Серена поведала ему об истинных чувствах Джанетты, он считал вполне допустимым несколько приукрасить ту сцену и оправдаться в глазах Закари.

– Она сказала, что влюбилась в меня с первого взгляда, – ответил Чарльз, стараясь выдержать скромный тон. В конце концов, нет ничего страшного в том, чтобы вложить слова Серены в уста самой Джанетты.

Чарльз вспомнил свой последний разговор с ней. Он признался, что обручен, но предложил ради нее разорвать помолвку. Джанетту напугало это предложение, и она сказала, что не любит его и последовала за ним из Чунцина только ради поисков голубого луноцвета.

Но когда он передал этот разговор Серене, она уставилась на него как на сумасшедшего и уверенно заявила: Джанетта сбежала из консульства, поверив, что он влюбился в нее. Исключительно по этой причине.

«Зачем же еще она могла поехать за вами? – спросила Серена, глядя на него широко раскрытыми глазами. – А теперь, чтобы не сделать несчастной вашу невесту и не предстать перед гневными очами папы, она вынуждена оставаться в экспедиции мистера Картрайта. Кто-то должен выручить ее из этого неприятного положения, сделать это можете только вы».

– В этом и заключается истинная причина того, что она последовала за нами, – продолжил Чарльз, не понимая, какое впечатление производят на Закари его слова. – Ты был прав, говоря, что она стремится выйти за меня замуж, однако ошибался в причинах этого стремления. Джанетта не преследовала никаких корыстных целей. Серена твердо заявила, что в мире нет более бескорыстной девушки, чем Джанетта. Теперь я понимаю, что не буду счастлив ни с какой другой женщиной. И уже написал письмо невесте с просьбой о разрыве помолвки. Я собираюсь жениться на Джанетте.

– Боже мой!

Боль пронзила Закари. Все это время в каких-то потаенных уголках его сознания таилась мысль, что он выдает свои мечты за действительность. А теперь уже не осталось никаких сомнений. Джанетта вышла за него только потому, что ей был нужен муж. Любой. Изначально ее выбор пал на Чарльза, богатого, симпатичного, титулованного. А когда он предостерег Чарльза и тому из-за сломанной руки пришлось вернуться в Чунцин, она перенесла свое внимание на него.

И опять вернулась мысль о сговоре Джанетты и сэра Артура. Что ж, его обвели вокруг пальца, как последнего глупца. И если бы Чарльз не появился в самый критический момент, он, возможно, прожил бы всю жизнь с Джанеттой, так никогда и не узнав правды.

Закари так крепко сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Господи, помоги, он не сможет перенести это горе! Он уже не представляет своего будущего без нее.

– А где Джанетта? – спросил Чарльз, оглядываясь по сторонам.

– Купается. – Закари решил пока ничего не говорить Чарльзу. – Надо расседлать и обтереть твою лошадь. Поскольку китайцев нет, тебе придется заняться этим самому. А я пойду, сообщу ей о твоем приезде.

И прежде чем Чарльз успел хоть что-то возразить, Закари резко повернулся и зашагал от костра в темноту. Страсть и радость, которые неожиданно вошли в его жизнь, оказались перечеркнутыми двумя небрежно брошенными фразами. Теперь он уже никак не мог утвердить свои права мужа. А значит, Джанетта скоро станет свободна и сможет принять предложение Чарльза. Ведь именно за него ей хотелось выйти с самого начала. А он, Закари Картрайт, оказался всего лишь в роли утешительного приза.

Закари в мрачном настроении вышел из-за деревьев на берег реки. Ему понадобятся нечеловеческие усилия, чтобы прожить несколько следующих часов, не выказывая сердечной боли. Но он не выдаст себя. Ни за что, черт побери!

Джанетта потеряла представление о том, как долго находится в воде. Она неторопливо плавала, лежала на спине, разглядывая луну и звезды. В какой-то миг ей показалось, что она слышит голоса, и ее охватило дурное предчувствие. Может, китайцы неправильно поняли указания Закари и приехали следом за ними из Пэна? Но если так, то почему Закари не прогнал их?

Шли минуты, а Закари не появлялся, и тревога Джанетты усилилась. Может, она слышала только один голос? Может, это Закари звал Буцефала?

Джанетта выбралась на берег, нижнее белье облепило ее, словно вторая кожа. И теперь уже Закари застал ее выходящей из воды. Хотя она не была обнаженной, сквозь промокшую хлопчатобумажную ткань лифчика проступали ее груди с темными торчащими сосками.

Джанетта остановилась и улыбнулась, ожидая, что Закари подойдет к ней.

– Почему ты так долго? – ласково спросила она. – Буцефал не давался в руки?

От ее чуть хрипловатого голоса Закари бросило в жар. Господи, как же он хочет ее! Если бы Чарльз не помешал им, если бы его радостные слова не огорошили жестокой правдой, то они с Джанеттой могли бы быть счастливы вместе. Несмотря на все ее лукавство и на причину, по которой она вышла за него замуж, Закари чувствовал, что их ожидало безмятежное счастье.

На какую-то минуту Закари едва не поддался соблазну. Он ведь мог сообщить Чарльзу о своей женитьбе на Джанетте. Мог сделать вид, что между ним и Чарльзом не было вообще никакого разговора. Кровь застучала у него в ушах. Если бы он так поступил, то сам стал бы таким же обманщиком, как Джанетта.

– У нас гость. Чарльз, – сдавленно произнес Закари.

Приветливая улыбка исчезла с ее лица. Она со страхом уставилась на него.

– Чарльз?

В голосе Джанетты прозвучало явное недоумение. Похоже, возвращение Чарльза никак не входило в ее планы.

– Он ждет нас у костра, – холодно произнес Закари, сам не узнавая своего голоса.

Джанетта медленно подошла к нему.

– Значит… мы будем не одни?

– Да. – Он резко повернулся и пошел прочь.

– Закари! Подожди!

Но Закари не останавливался, а продолжал быстро шагать среди деревьев. Он уже решил, как будет вести себя, и ничто не заставит его изменить это решение. Однако не хотелось устраивать сцену сейчас, ночью, потому что после тех слов, которые он намеревался сказать, ему придется немедленно уехать. Утро будет более подходящим временем для откровений, как его собственных, так и Чарльза.

Джанетта изумленно смотрела вслед Закари. Она понимала его огорчение и злость, вызванные жутко несвоевременным появлением Чарльза, однако не могла понять, почему так резко изменилось его отношение к ней. Неужели он не чувствует, что она огорчена так же, как и он?

Отряхнув бриджи от песка, Джанетта натянула их прямо на мокрое белье, затем надела блузку. Ей стало очень неудобно и холодно. Оставив сапоги на берегу, она бросилась за ним, стуча зубами от холода.

Когда она догнала его, они были уже слишком близко от костра и Чарльза, поэтому поговорить наедине не удалось.

– Джанетта! – Чарльз рванулся к ней, схватил за руку и нежно поцеловал в щеку. – Вы, наверное, не ожидали увидеть меня до возвращения в Лондон?

Учитывая те дружеские отношения, которые установились между ними, когда Чарльз посоветовал ей догонять экспедицию, а сам поехал в Чунцин один, его радость при встрече не показалась Джанетте слишком уж бурной. Однако она заметила, что Закари наблюдает за ними с каменным лицом.

– Нет, не ожидала, – ответила она, отдергивая руку.

Чарльза явно расстроил такой холодный прием, и Джанетта почувствовала себя неловко. В конце концов, он не виноват в том, что невольно испортил ей первую брачную ночь. В другое время и в другом месте она была бы рада его видеть.

Она через силу улыбнулась.

– Но как вам удалось догнать нас, скача верхом с одной рукой на перевязи?

На добродушном лице Чарльза мелькнула озорная усмешка.

– Я приплыл из Чунцина в Пэн на джонке.

– А в миссию ты заходил? – спросил Закари, стоявший в нескольких ярдах от них.

Чарльз покачал головой:

– Нет, у меня не было желания выслушивать проповеди. Я высадился на пристани в городе и сразу направился на ближайший постоялый двор. Твои люди сказали мне, что вы уехали всего несколько часов назад, и я тут же пустился в погоню.

Джанетта со всей очевидностью поняла, что Чарльз ничего не знает об их браке. Она посмотрела на Закари, ожидая, что он сам все расскажет Чарльзу. Ведь Чарльз явно догнал их для того, чтобы продолжить экспедицию в Ганьсу, но поскольку они теперь с Закари муж и жена, то им неловко будет путешествовать втроем.

Но Закари продолжал хранить молчание, и Джанетта подумала, что он просто не хочет ставить Чарльза в неловкое положение, давая ему понять, что он испортил им первую брачную ночь. Причина понятна: Чарльзу со сломанной рукой пришлось бы в темноте возвращаться в Пэн.

– Вы уже поели? – спросил Чарльз, глядя на костер и удивляясь отсутствию какой-либо посуды.

– Нет.

Ответ Закари прозвучал настолько резко, что, по мнению Джанетты, это вполне могло бы обидеть Чарльза. Она почувствовала, что дрожит всем телом: холодный ночной ветер продувал намокшую одежду.

– Вам надо переодеться в сухое, – обратился к ней Закари тем же резким тоном.

Джанетта снова посмотрела на него, стараясь поймать его взгляд в надежде обменяться понимающими улыбками. Но Закари упорно избегал смотреть на нее. Расстроенная тем, что он явно не желает раскрывать их отношения, она повернулась и направилась туда, где лежал ее саквояж.

– Я бы хотел прямо сейчас поговорить с Джанеттой, – донеслись до нее слова Чарльза, обращенные к Закари.

Она достала из саквояжа юбку и блузку.

– Потерпи до утра, – ответил Закари. – Нам о многом надо будет поговорить.

Переодеваясь в сухое, Джанетта снова подумала, что Закари просто не хочется ставить Чарльза в неловкое положение. Его поведение продиктовано исключительно благородством и хорошими манерами. Ладно, они с Закари будут вместе до конца жизни, и одна ночь не имеет большого значения. Сейчас гораздо важнее добрые отношения с другом.

Успокоившись, Джанетта вернулась к костру. Там уже закипала вода в двух котелках, для риса и для горячего питья, в котором она сейчас очень нуждалась.

– Серена передавала вам большой привет, – сообщил Чарльз, сидевший у костра скрестив ноги – в позе индийского йога. – Решено, что она и Генри Плэкстол поженятся в Шанхае перед возвращением в Англию. В этом случае на свадьбе смогут присутствовать и родители Серены.

– А когда это произойдет? – спросила Джанетта. Ей захотелось, не расставаясь с Закари, побывать на свадьбе Серены в качестве подружки невесты.

– Очень скоро. Когда я покидал Чунцин, Серена и ее мать уже были готовы к отъезду и только ждали возвращения сэра Артура, который отправился с визитом к какому-то губернатору.

«Интересно, – подумала Джанетта, – никто не сообщил Чарльзу истинную причину отсутствия сэра Артура. Тетя, понятно, умолчала, но Серена наверняка бы сказала, хотя, возможно, ее и саму ни во что не посвятили». Уголки ее губ изогнулись в улыбке. А может, дядя вообще от всех скрыл причину своего отъезда, чтобы не выглядеть глупо в случае неудачи.

Неожиданно ей в голову пришла другая мысль, и улыбка ее увяла.

– Надеюсь, Серена не пострадала из-за моего бегства? – с тревогой в голосе спросила она. – Дядя и тетя не думают, что она подстрекала меня и оказывала содействие?

Чарльз несколько смутился.

– Не думаю. Честно говоря, Джанетта, я мало разговаривал с вашими родными. Показал врачам свою руку и только успел поговорить с Сереной, но мы не обсуждали реакцию ее родителей на ваш отъезд. Серена просто объяснила мне причины такого поступка, и я немедленно отправился на джонке в Пэн.

Джанетта обхватила руками колени и уставилась на пламя костра, не замечая нежного, многозначительного взгляда Чарльза. Если тетя и дядя позволили Серене поговорить с Чарльзом наедине, то явно не считают Серену пособницей ее бегства.

Она как можно ближе подвинула к костру голые ступни. Ее радовало то, что Серена из-за нее не подверглась наказанию.

Закари растворил в горячей воде плитку шоколада и теперь разливал содержимое котелка в три чашки. Когда он молча протянул одну из них Джанетте, она не стала пытаться встретиться с ним взглядом. Она понимала, какого поведения ждал от нее Закари хотя бы в этот вечер, и не собиралась огорчать его.

– В Чунцине я услышал новость, что американцы готовят вторжение в Маньчжурию, хотят воспользоваться результатами успехов русских, – продолжал разговор Чарльз, хотя тоже чувствовал себя неловко.

Чарльзу было досадно, что Закари не позволил ему поговорить наедине с Джанеттой прямо сейчас. В какой-то миг ему даже захотелось нарушить этот запрет. Но, посмотрев на друга и увидев его напряженные сильные руки и мускулистые плечи, он тут же отказался от этой мысли. Чувствовалось, что Зак почему-то еле сдерживает гнев, и не стоило его провоцировать.

– Вот и хорошо, – сказал Закари, глядя на пламя. – Чем скорее русские и японцы прекратят драться на китайской земле, тем лучше.

Никто больше не высказался на эту тему. Мысли Джанетты были слишком далеки от Маньчжурии. Чарльза тоже мало интересовал этот вопрос, и заговорил он о нем только потому, что раз уж ему не суждено было поговорить с Джанеттой наедине, то надо было хоть о чем-то говорить.

В конце концов неловкое молчание нарушил Закари.

– Думаю, пора спать, – сказал он, поднимаясь на ноги.

Когда он подошел к спальным мешкам и отодвинул мешок Джанетты подальше от своего, ее охватила почти невыносимая печаль. Почему, почему, черт побери, Чарльзу пришло в голову присоединиться к экспедиции? Последние несколько часов были такими чудесными, а теперь, вместо того чтобы спать в объятиях друг друга, им с Закари придется соблюдать приличия и спать порознь.

– Спокойной ночи, Джанетта, – сказал Чарльз, тоже поднимаясь вслед. – Я бы хотел утром поговорить с вами. Может, после завтрака прогуляемся к реке?

Голос Чарльза звучал почему-то хрипло. Джанетта подумала, что он, наверное, плеснул в свою чашку с горячим шоколадом изрядную порцию бренди. Или его мучает боль в руке.

– Хорошо, Чарльз, – ответила она, стараясь быть вежливой.

Закари уже перенес свой спальный мешок подальше от костра, и Джанетта поняла, что он не собирается желать ей спокойной ночи.

Успокаивая себя мыслью, что Закари, как и она, слишком огорчен, Джанетта обернула ноги юбкой и, не удосужившись раздеться, залезла в спальный мешок.

Закари и Чарльз больше не разговаривали между собой, даже не пожелали друг другу спокойной ночи. В костре потрескивали дрова, время от времени вверх взлетали искры. Джанетта лежала на спине, смотрела на звезды и думала, откажется ли Чарльз от своего намерения сопровождать их, когда узнает, что они муж и жена. Может, тогда завтра вечером они с Закари снова окажутся одни?