Текст книги "В тени твоих крыльев. Книга 2"

Глава 5

Лэйнар прилетел домой. Трава крыши расступилась перед ним, открыв путь на лестницу. Свернув крылья, Лэйнар спустился по мраморным ступеням. По щелчку пальцев лианы на внешней стороне стен расползлись в стороны, пропуская внутрь солнечные лучи.

Бармана явно приходила прибираться: поверхности блестели, на панорамных стёклах ни пятнышка. Арагвы спустились с потолка и зависли, с радостью шелестя хоботками, готовые поглотить его усталость.

Всё как всегда, но Лэйнар остро ощутил, что чего-то не достаёт. В воздухе не возникали раздражающие розовые кони с рогами, запрещённые сладости, конфеты градом, исписанные листы и совершенно неожиданные вещи, определения которым Лэйнар не знал. Дом был пуст. Теперь тут даже не осталось запахов: цветов, шоколада, праздника. Только стерильная чистота. И тишина. Как в мертвецкой.

Как он это допустил? Зачем она, глупышка, решила спасать его? И вот так… спасла.

От одной мысли, что Оля сейчас в доме Таббата, хотелось только одного – открутить Таббату голову! И на предложение Маэра тянуло согласиться.

Но Лэйнар уселся на любимый арагв, положил ноги на другой, заставляя себя прикрутить эмоции. К чему приведёт игра с Маэром? Можно стать пешкой в чужой игре и Олю подставить. Она ведь даже не понимает, что балансирует на грани со своей способностью к материализации и неумением контролировать эмоции. Безопасность её ложная: будучи супругой, она полностью разделит участь Таббата, в чём бы он ни был замешан. А он точно что-то затеял, и Оля была нужна ему в этом, – Лэйнар в этом не сомневался.

Страшно было, что Таббат сделает её разменной монетой, ведь он так легко жертвует жизнями. Брат из-за него погиб, и целый городок учёных. Лэйнару вспомнилось, как он бродил на пепелище, задыхаясь от дыма. В чёрной воронке не осталось ничего, как бы он ни искал. А Таббат получил генерала. Подлец!

Лэйнар подошёл к фонтанчику и выпил воды большими, жадными глотками. Подставил голову под ледяную струю, чтобы охладить гнев. Кулаки чесались так, что пахло международным скандалом. Потому что он Таббата просто убьёт. Но пока нельзя: там Оля! И одна их стычка чуть не закончилась бедой. Олю надо было вытаскивать оттуда…

В голове шевельнулась мысль: «А если она в самом деле полюбила рыжего проходимца?» Лэйнар застыл, но, вспомнив их поцелуй, сам стал себе смешон.

Но любой следующий шаг можно было предпринять, лишь поняв: что она чувствует; что хочет; что может натворить со своей бесконтрольной магией; чем это ей грозит. А надо всем этим нагло устроился Таббат, как коварный паук над хитро сплетённой паутиной. И как он относится к Оле, тоже ясно. Пока юная супруга целовалась с другим, Таббат выжидал, чтобы сделать магоснимок для шантажа. Сразу видно – «влюблённый муж»! Урод он!

Лэйнар сжал кулаки: да, Таббат в самом деле планирует воспользоваться Олей и её даром. Вопрос как?

И вдруг Лэйнар вспомнил о крыльях без тела. Оля способна вообразить невидимость! И холодная струйка пота пробежала меж его лопаток: с помощью подобной иллюзии Таббат сможет подобраться к Телу Света! Или проникнуть в Шпиль магов и остановить поток энергии, которая поддерживает защиту границ: от центрального шпиля на самой высокой точке Аэранха к шести башням по периметру. Если границы рухнут, Аэранх будет беззащитен, сюда рванут хищники Медатора, распространятся аномалии, ворвутся армии могулов. Лэйнар уставился в стену: и на всё это способна его маленькая Оля?!

И сам себе ответил: пока нет. Ещё нет. Её дар только проходит становление, хотя усиливается с каждым днём. Сколько времени в запасе, неизвестно. И армии могулов из ближайшей точки – приграничного Абринкара, – пока не выдвинулись.

Однако с Олей стоило срочно поговорить. И так же срочно увезти её из Аэранха. Нельзя рисковать ни ею, ни целой страной, ожидая, пока всё будет готово для замысла Таббата.

Лэйнар прошёлся из комнаты в комнату, размышляя, и уткнулся взглядом в Олину заплечную сумку. А вот и повод встретиться – он же обещал вернуть её вещи. Отправиться самому или назначить встречу через Даву?

Он потянул сумку за лямку, и вдруг крыша раздвинулась в стороны. Гробовую тишину дома разбавил гул голосов. Братья? Все четверо: Занар, старший, копия отца, только выше и шире в плечах; элегантный Минтар; с улыбкой шире щёк коренастый Биржес; спокойный, похожий на маму Феар.

– Привет, – опешил Лэйнар. – Какими судьбами?

– Ну, Лэй! Наконец-то ты дома! – произнёс басом бородатый Занар, у него на плече как всегда болтался тубус с проектами. – В последнее время ты у нас просто неуловимый.

– И не потому, что никто не ловит, – подмигнул Биржес. – Ловим. Но кто-то праздник зрелости зажал, крылья развернул и ищи-свищи. Ни ментальную связь не слышит, ни дома не появляется! Где носило, младший?

– В командировке, – ответил Лэйнар. – За пределами Аэранха ментальная связь не ловит, я только вернулся. Я и сейчас по делу бегу. А по какому поводу вы вдруг собрались?

– По твоему, братишка. И прямо сейчас ты никуда не сбежишь: мы знаем, что ты в отпуске, и твои спасатели способны управиться без тебя. А другое уж точно подождёт, – вкрадчиво проговорил Минтар.

– Мама нам всё рассказала. В такие моменты не стоит отстраняться от семьи, – опередил все возражения Феар. – Не переживай, Лэй, не всех нас Оракул радовал, и смотри-ка живые! Ты не один, мы с тобой, брат. Иди сюда!

И Лэйнар утонул в объятиях до хруста в рёбрах и братских похлопываниях по плечу. Кто-то даже взлохматил ему макушку, – наверняка Биржес, как в детстве. Стало приятно.

– Спасибо, ребята! Я правда рад всех вас видеть, но мне надо бежать, – заулыбался Лэйнар. – Очень срочное дело…

– Нет. Семья важнее. Сядь! – вдруг приказал Занар, перегораживая широченной спиной выход.

У Лэйнара изогнулись от удивления брови: давно с ним никто в семье такого не позволял.

– Садись, – мягче, но довольно строго сказал Минтар, указав на парящий арагв, реагирующий на это слово, как дрессированный. – Есть разговор.

Феар и Биржес также встали на пути.

– Не понял, – нахмурился Лэйнар. – Что это за манифестация?

– Ты младший, мы старшие. У нас тоже дела срочные, но взяли и всё бросили. Так что и ты уделишь время братьям и выслушаешь, – заявил Занар. – Сядь.

– Я и стоя хорошо слышу, – нахмурился Лэйнар, скрестив на груди руки.

– Упрямый. Как в детстве, из домика на дереве не вытравить было! – возмутился Биржес.

– Пока я его не поджог, – добавил Минтар. – Ты у нас такой занятой, а мама плачет уже неделю. Тебе всё равно?

Лэйнар непонимающе вскинул глаза.

– Нет. Что случилось?

– Мать убивается, как будто ты уже того… после слов Оракула, – добавил Феар. – Слился с Телом Света.

– Вон оно что! Сразу сказать не могли? Я успокою маму, – сказал Лэйнар мрачно. – И ни к чему было устраивать собрание.

– Но собрание уже стихийно началось. Поэтому ты должен знать, что пока ты где-то там летал, мы обсудили и решили по праву старших братьев, – сказал Занар, – что ты женишься и пойдёшь по нашему семейному пути, раз так сказал Оракул.

– Оракул дал мне выбор, – ещё мрачнее парировал Лэйнар, злясь, что жрецы сообщили подробности семье.

– Знаем. Но у нас есть законное право как старших вмешаться в твою жизнь, – сказал Занар.

– Этим правом с древности никто не пользуется, – ответил Лэйнар.

– Но его никто не отменял, – сказал Минтар. – Геройства и вредность отложи на будущее, младший. Сейчас не пригодятся.

Лэйнар посмотрел на братьев.

– Не пойму, сегодня звёзды так сложились, что у вас в головах перещёлкнуло разом, или вы перепили подпольной дряни от шаманов?

– Между прочим, совсем не дрянь, – показал Биржес увесистую флягу из-за пояса. – Попробовать хочешь?

– Точно нет, – поджал губы Лэйнар. – Давайте так: решайте сколько угодно, но оставьте это при себе. А я своей судьбой сам распоряжаюсь. И это не обсуждается.

– Нет, младший, – качнул головой Минтар. – Если не выполнишь волю Оракула, крылья обрежут, всё отберут и выгонят за пределы. Если пойдёшь в Тело Света, мама опять сляжет. Так что выбирать тут нечего! Мы уже озвучили ей, чтобы не волновалась, что ты женишься. Значит, ты женишься!

– И это тебя отец прочит в дипломаты? – едко сощурился Лэйнар, затем усмехнулся. – Вы реально думаете, что способны меня заставить?

– Так-так-так, не заводись! Занар и Минтар вечно перегибают палку, – подмигнул Биржес. – Что ты упёртый, Лэй, мы в курсе. Что тебе некогда, тоже! Мы просто хотим помочь, и потому чтобы два раза не искать, сами тебе невест нашли! Несколько, на выбор. Красотки!

– Из лучших семей. Вместе выбирали, натуральный конкурс устроили из лаэрок, – вставил примирительно Феар. – За год точно влюбишься, младший, и свадьбу сыграем.

Из куба на его ладони появилась магография длиннокудрой красавицы с золотыми крыльями.

– Смотри, – сказал Феар, – Иландра Тирра, чудесная семья, идеальный характер, ноги ещё лучше.

Лэйнар посмотрел. Взял с пола Олин рюкзак и спокойно сказал:

– Зря старались. Я уже выбрал девушку.

– Кого?! – в один голос воскликнули братья.

– Позже узнаете, – также ровно произнёс Лэйнар. – Она не лаэрка.

Глава 6

Несколькими днями ранее

Мне было сложно. Шутника и балагура Дезмонда после той ночи будто подменили.

– Собирайся, мы уезжаем, – сказал он строго, разбудив меня до рассвета.

Пляшущие огни лампад и перья огненных птиц оставляли жутковатые тени на стенах.

– Куда? – спросонья моргнула я и чуть не ляпнула: «Взрывать Аэранх?»

– Увидишь. Бери необходимое. Остальное доставят позже, – буркнул Дезмонд в дверях. – Если понадобится…

Я сглотнула. Что значит: «Если понадобится?» Если вирус не решат обезвредить дихлофосом или запереть в лаборатории? Но я предпочла не спрашивать. «Я им нужна, я им нужна», – бубнила я себе под нос, судорожно поднимаясь. А мне был нужен Лэйнар.

Вот только решив уйти от него подальше и навсегда, чтобы не навести беду, стоило уходить, – напомнила себе я. Но от воспоминания о поцелуе внутри меня закрутилась мучительно-сладостная волна. До слабости в ногах от одной мысли, что Лэй здесь, а мне надо от него улетать. Разве может быть что-то менее справедливое?

Но разум одёрнул меня: «Эй, эгоистка, хочешь его казни? С ума сошла?» Я содрогнулась и принялась складывать вещи снова с ощущением, что бегу неизвестно куда. Уже хотелось осесть, окопаться, повесить милые занавесочки на окнах, поливать цветочки и с забытым чувством безопасности просто попить чаю. Кто же знал, что это станет роскошью?! Надо было писать не о супер-мирах, а о маленьких прелестях обычной жизни, о детальках, вкусах, запахах и благостной тишине родного дома…

Алкала тут же появилась из-за полога кровати:

– У тебя новый сюжет? Я не посылала.

– Нет, воспоминания и сожаления, – вздохнула я.

– Но в этом было что-то особенно вкусное, – повела носиком по воздуха фея. – Садись, пиши. Вот только погоди, я поймаю волну. Она пока чуждая для меня, но очень интересная!

– Писать не получится, мы опять уезжаем.

– Скажи своему могулу, что ты против, тем более после того, что ты узнала! – возмутилась Алкала. – Эдак ты ни одной истории не напишешь: мотаться туда-сюда, свадьбы-пустыни, родственники… Надоело! Смотри, скоро брошу тебя, если не начнёшь творить!

– Алкала, не трави душу.

– И в Аэранх не возвращайся! – ворчала она голосом Шапокляк. – Просто скажи «Нет» и всё. Если надо, беги, потому что вообще неизвестно, сможешь ли ты нормально слышать меня в этом лаэрском вареве. Придумали, тоже мне, запреты, заслоны! Против кого? Против меня прекрасной, против чудесного, волшебного вдохновения? Фрр, гадость!

– Так меня и послушали…

В дверной проём заглянул Дезмонд.

– Что ты сказала?

Я растерялась: стоит ли ему вообще говорить про Алкалу? По-моему, чем меньше Дезмонд знает обо мне, тем лучше.

– Я не тебе.

– А кому?

Он тут же занырнул в комнату целиком и, осмотревшись, решительно направился к окну, за которым медленно серело небо. В чёрных глазах могула сверкнул такой огонь, что стоило бы побеспокоиться о собственных шейных позвонках и молитве перед завтраком.

– Себе, – ответила я. – Видишь ли, приходится самой с собой разговаривать. Больше не с кем.

Дезмонд прекратил курсировать по комнате с видом хищного зверя, глянул на меня и, наконец, усмехнулся привычно, скрещивая на мощной груди руки.

– Помогает?

– Не очень, – ответила я, запахивая халатик. – Ты сказал «необходимое», а оно может быть разным: во дворце не обойтись без роскошных платьев; в дороге – без штанов, в тюрьме – без мешка сухарей. Так необходимое для чего?

Дезмонд засунул руки в карманы, разглядывая меня.

– Для жизни.

По моим плечам прокатился выдох облегчения: для жизни, значит, пока обойдёмся без дихлофоса. И я позволила себе усмехнуться в ответ:

– Жизнь опять-таки предполагает разные условия: пустыня, северный полюс, столица, деревня, Аэранх, джунгли…

Дезмонд снизошёл до пояснения:

– Тебе нужно удобное одеяние, лёгкое, но не сковывающее движений.

– Для танцев или… – притворилась я совсем дурочкой.

– Или. А по утрам будет холодно.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы отправляемся в поход? – удивилась я, созерцая россыпь золотых украшений в открытой шкатулке и богато расшитые платья за резной ширмой, как нечто совершенно ненужное. К походу ничего кроме платья служанки, которое притащил хорец, не подходило, да и то было не очень.

– В самом углу гардероба найдёшь вещи для физических упражнений, – ткнул пальцем Дезмонд. – И плащ для прохладной погоды. А из украшений…

Он приблизился и взял из шкатулки два браслета с рубиново-красными камнями, от тяжести которых у меня вчера устали запястья. Шагнул ко мне. Нависнув, поочередно и подчёркнуто надел один браслет, затем другой, щёлкнув показательно застёжками.

– Это знаки твоего замужества, – произнёс он, глядя мне в глаза. – И ты не снимаешь их. Никогда.

– Даже ночью?

– Даже ночью. – Он скосил глаза к окну на мгновение и снова взглянул на меня. – Мало ли какая нечисть…

Подумалось, что он вовсе не об инкубах говорит, а также о том, что эти браслеты по ощущению ничем были не лучше его первого подарка из мёртвого камня, который сдерживал творчество. Но я сама виновата.

«Не вирусу пока диктовать устав!» – сказала себе я, хотя на самом деле очень хотелось.

* * *

Дезмонд нехотя вызвал служанку. Светлая могулка с рыжими ресницами, круглая всеми чертами лица, словно прямых линий не осталось, всё мне показала. В моём гардеробе на самом деле обнаружилось несколько пар отличных штанов, туник и удлиненных до колена рубах, похожих на платье.

Служанка ловко сложила вещи в походный мешок, свернув их в трубочки. Я добавила туда стопку листов, включая исписанные с историей про кофейню, несколько местных ручек и чернила. Надела пепельно-серые штанишки и тунику, набросила розовый плащ и заколола волосы. Мягкие кожаные туфли, перевязывающиеся на щиколотках, чем-то напоминали мокасины и почти ничего не весили. В них должно быть удобно.

Вошёл Дезмонд как всегда во всём чёрном, с золотым амулетом на шее. Похожая на инь и янь блямба на цепи состояла из золотой пластины и агатовой: они вплетались друг в друга по центру и будто перетекали.

– Это тоже знак супружества? – спросила я.

– Это свет и мрак, которые составляют целое. Всегда рядом, никогда вместе.

– Метафора однако. Ты не носил его раньше. Мы направляемся в храм?

– Практически.

– Почему ты не говоришь прямо?

– Потому. Ещё раз взгляни, без чего ты не можешь обойтись несколько дней, и спускайся. Нас ждёт аппарат.

– Мы полетим не на тебе?

Дезмонд осклабился, всё больше походя на себя обычного:

– Детка, ты меня с мулом не спутала?

– Ну, не на тебе так не на тебе. Прости, пожалуйста, никогда раньше с трансформерами не общалась. А с твоей мамой мы пойдём попрощаться?

– Ей и без нас скучно не будет. Свадьба ещё два дня продлится. И не думай об этом, без нас отпразднуют, было бы вино. У тебя три минуты.

Не дав мне опомниться, Дезмонд стремительно вышел, тряхнув гривой рыжих волос, прям, как поезд Краснодар-Москва в Воронеже: хочешь прыгай с подножки, хочешь, отправляйся дальше зайцем. За Дезмондом бросилась с моим мешком служанка. Никаких тебе кофе на завтрак, крошек круассанов в постель и выспаться. Оглянувшись, я шепнула в воздух:

– Алкала, ты со мной?

– Куда я денусь? – проворчала тоном вредной старушки фея откуда-то из-за пазухи. – Но мне это всё не нравится.

– Мне тоже.

* * *

Летательный аппарат, весьма похожий на те, что я видела, ожидал нас во дворе. Небо только-только стало серым. Я с тоской взглянула на дальнюю башню, в которой сейчас спал Лэйнар. Дезмонд будто издевался надо мной: выглянул из кабины могульского «вертолёта» и жестом показал: быстрее-быстрее. Поднимаясь по лестнице, я заметила тщательно сбитую эмблему Аэранха – существо с перекрещенными крыльями, от него теперь осталось лишь едва видимое светлое пятно. Зато рядом красовалась знакомое уже изображение: символические кабан, тигр и птица, перетекающие в человека. Купленное, значит, оборудование. Или украденное. Меня уже ничем не удивишь.

Однако несколько часов спустя я всё-таки поразилась, обнаружив, что мы вернулись в разрушенный древний город, из которого сбежали. И ровно в то место, откуда улетели, вырвавшись из подземелья. Вспомнилась битва с пауками, моё сердце ёкнуло. Однако вслух я с разочарованием потянула:

– Стоило ли делать такой загадочный вид? Так бы и сказал, что мы снова будем прятаться в подземном храме.

– Мы не будем прятаться, мы пойдём туда, – ответил Дезмонд и показал мне за плечо.

Я обернулась и увидела живописную, в голубоватой дымке гору по ту сторону озера.

– Вот как! А почему же мы не полетели туда сразу? Какой смысл идти?

– Через это озеро никто перелететь не сможет, – ответил Дезмонд и, осторожно осмотрев окрестности, набросил на плечо мешок с моими вещами и направился к берегу.

– Электромагнитные помехи? Как на границе лаэров? – выкрикнула я.

Он ничего не ответил. Где-то неподалёку раздался хруст и подвывание. Я вспомнила о динозаврах и припустила за Дезмондом.

– А как мы переплывём? – вприпрыжку по камням едва успевала за ним я.

– Молча, – ответил Дезмонд. – Орать – не лучший вариант для выживания.

Он взмахнул рукой: заросли на берегу расступились, и я увидела плот. Ветхий, покрытый мхами и моллюсками, с одним веслом, похожий на вросший в берег памятник мальчишеской романтики. Но не плавать же на нём! Вот-вот развалится!

Однако Дезмонд поднатужился и столкнул плот на воду.

– Ну что, госпожа генеральша, вам особое предложение нужно?

Я с сомнением взглянула на плавучую развалюху.

– Ясно: ты собрался меня утопить, чтоб не мучилась и тебя не компрометировала.

Где-то над Дезмондом пролетела воображаемая лодка со Стенькой Разиным и турецкой княжной.

– А это мысль! – хохотнул Дезмонд, провожая глазами в дымке тумана мультипликационный чёлн – герои исторической драмы получились у меня похожими на рисованных. Дезмонд перевёл взгляд и добавил невозмутимо: – Хотя вон та гадина с моей проблемой справится куда быстрее, даже просить не надо.

Я обернулась и при виде клыкастой пасти динозавра бегом бросилась на плот. Поскользнулась и едва не упала. Присела для верности. Дезмонд оттолкнул длинным веслом плот от берега, и мы закачались на волнах. Динозавр догонять не стал, уставился тупой мордой на воду. Над ней начала интенсивно разрастаться сизая дымка. Жутковато…

– Похоже на Стикс, – отползая подальше от края плота, пробормотала я, – реку между миром живых и мёртвых, согласно нашей мифологии. Мы плывём в мир мёртвых, Дезмонд?

– Практически, – ответил он.

– Меня уже раздражает это слово!

– Переживёшь.

* * *

Мы не утонули, и плот не распался на дюжину дров, и течением нас не перевернуло, хотя ближе к центру потоки стали бурными, а вода – серой, почти свинцовой. В волнах с пенистыми барашками начали показываться спины громадных рыб или животных. Лоснящиеся, крупные, похожие на тёмных дельфинов или на больших змей, эти изогнутые существа всплывали, создавая вокруг нас водовороты, и снова исчезали, не показывая головы. Было во всём этом что-то настолько мистическое и страшное, что я старалась не смотреть в мутные потоки, почти припав к гнилым доскам. Только раз я увидела чёрные, как угли, глаза неопределимой морды в пене возмущённой реки. И, сглотнув, зачем-то приложила руку к сердцу и пробормотала:

– Мы с миром… И с добром. Здравствуйте.

Дезмонд лишь крякнул, а существо посмотрело и скрылось в пене. Оторопевшая, я взглянула на моего спутника. Кажется, и ему было не по себе. Но он стоял, широко расставив ноги, выпустив хвост, на который опирался дополнительно, и сосредоточенно грёб веслом.

Плод раскачивало, крутило, отбрасывало назад. От того, как наливались бугры мышц на руках Дезмонда, создавалось впечатление, будто он не в воде прокладывает путь, а в густом иле, в котором мы вот-вот увязнем.

На всякий случай я всмотрелась в берег и представила, что мы уже там. Мне обычно помогает перестать бояться мысль о том, что дело сделано. И в это мгновение мы преодолели мятежную середину водоёма. Всё изменилось: небо посветлело, воды успокоились, стали зеленовато-голубыми, засверкали бутылочного цвета рябью в лучах солнца. Длинными кругами расходясь вокруг плота, они достигали усыпанного белой галькой берега и тихо облизывали его, как смиренные щенята тапочки хозяина. Я выдохнула с облегчением.

Дезмонд привёл наш плот к каменистой кромке уже без усилий: озеро само вывело нас.

Затем мой спутник спрыгнул в воду, подтолкнул плот руками и высадил меня.

– Ты смог… – выдохнула я, замечая капельки пота на его высоком лбу. – Справился.

– Мы оба справились, – ответил он и принялся подтягивать плот к берегу на ветхом тросе.

Когда он закончил, полностью втащив плот на гальку и тщательно привязав к высокому колу, я заметила:

– Я же ничего не делала…

Дезмонд посмотрел на меня искоса и показал на воду.

– Озеро приняло тебя. Успокоилось. Это хороший знак.

– Хочешь сказать, что нас пронесло? – попробовала улыбнуться я.

– Посмотрим.

Он прошёл вперёд. За прибрежными зарослями притаилась грубая деревянная калитка на двух широких столбах под козырьком, расписанным красными и белыми иероглифами. Дезмонд толкнул обе створки.

– Что здесь написано? – спросила я.

– «Тебя нет».

– В каком смысле?

– В прямом. Так и написано на всех древних языках: «Тебя нет», чтоб любой идиот из любой расы понял. – Он придержал передо мной створки открытыми.

Я с изумлением обнаружила, что столбы просто стояли в кустах – можно было обойти их с любой стороны. Зачем же они тут установлены? Останки былого величия или так положено?

– Как это «нет»? – Задержалась я под надписью. – Забора тут нет, а я точно есть. И ты. Или мы в самом деле прибыли в царство мёртвых? Дез, скажи, наконец! Ну, пожалуйста! Куда ты меня привёз? Просто объясни, чтобы я могла подготовиться, иначе я же умру от любопытства и волнения, а потом ляпну неподходящее…

– Проходи давай, – усмехнулся Дезмонд и потянул меня к себе из ворот.

Сильный! Створки едва не шлёпнули меня по спине. Я отпрыгнула, Дезмонд хмыкнул. Обернувшись на качающиеся с тонким скрипом дверцы, я отряхнула трухлявую стружку с широких штанов, затем с ладоней и испытующе посмотрела на него.

– Ну, чего ты улыбаешься? Ты хоть понимаешь, что вообще не честно так вести себя с человеком, который ничего в вашем мире не знает?

Дезмонд тихонько присвистнул:

– И кто-то тут про честность заговорил?

Я покраснела и опустила глаза.

– Ладно, детка. Ты назвала меня Дез, уже какой-то прогресс.

– Прогресс в чём? – хлопнула ресницами я.

Могул крепко взял меня за руку и не ответил. Он смотрел на извилистую дорогу, уходящую вверх по склону, так сосредоточенно, словно это была полоса препятствий.

– Здесь арка? – шёпотом проговорила я. – Ваш проект?

Дезмонд будто очнулся и мотнул рыжей головой.

– Было бы смешно, если бы арка была здесь. – Затем взглянул на меня с высоты своего роста и сказал: – Ничего тебе знать не надо. Просто иди.

– Но ведь ты знаешь…

– Естественно, я тут уже был. Идём! – И он решительно шагнул в сторону дороги.

* * *

Протоптанная, местами усыпанная камнями тропа вилась серой змейкой между заросшими зеленью склонами вверх и вверх. Она казалась нескончаемой. Единственное, что было хорошо – чем она поднималась выше, тем меньше донимала жара. Только в джунглях можно понять, как любишь зиму.

Мне было не по себе, и поэтому всё, о чём я думала, я произносила вслух, ловя то косые, то насмешливые, то удивлённые взгляды моего провожатого. Ну и пусть! Он сам меня сюда привёз, сам играет загадками, сам женился, в конце концов, – я точно об этом не просила… Поэтому знания Дезмонда пополнились за эти пару часов рассказами про горы Аватара, про Кисловодск, про «Кавказ подо мною один в вышине» и про кольцо Мордора.

Дезмонд, как назло, молчал, не удостоив меня ответом ни разу. Даже шуточками не сыпал, и от этого я постоянно помнила: он обижен, я страшно неверная жена, и всё совсем не сказочно.

Но если абстрагироваться, виды вокруг разворачивались совершенно потрясающие. Над головой то висели лианы с толстыми, как косы, воздушными корнями, то наших макушек касались ветви, а потом мы проходили под просторным небом через покрытую цветами лужайку, чтобы снова зайти в изумрудный лес.

Уже наученная опытом, я посматривала по сторонам и на ветки, но коварные масломорды нам не встретились, как, впрочем, и хищники. Только любопытные обезьянки посматривали из зарослей, пробегали следом, перепрыгивая с кроны на крону стайками, а потом теряли интерес. И птицы летали, щебетали и бесстрашно прыгали под ногами, словно выпрашивая крошки. Дезмонд их отгонял.

Он был осторожен и немного напряжён, но не так, как на плоту. Увидев здоровенную, лоснящуюся на солнце, как селёдка в рассоле, чёрную змею, Дезмонд просто наклонился, обхватил её пальцами у головы, не обращая внимания на жёлтое раздвоенное жало и яростное шипение, и выбросил в кусты. Я ахнула. Он отряхнул руки и обернулся:

– Ну что, идёшь? Что ты там про гоблинов рассказывала?

– Надо же, ты слушал? – пробормотала я, с опаской всматриваясь в зелень, куда с треском угодила местная анаконда.

– А у меня были шансы не слышать? – хмыкнул Дезмонд.

– У тебя до сих пор есть шанс рассказать, куда мы идём.

– Нет, мы почти пришли.

– Куда?!

– У вас на Земле у всех с терпением проблемы?

– Нет, но я бы хотела знать… И я устала. Уже ноги болят. И пить хочется. Я вообще ужасно не спортивная, самая активная часть меня – пальцы, которые печатают на клавиатуре.

– И язык, – заметил Дезмонд. Взял меня за руку и потянул за собой.

Мы вошли в лабиринт из громадных валунов под соснами. Дорога превратилась в тропинку. Силы мои были на исходе. Дезмонд ловко взбирался на один выступ, подтягивал меня и лез на другой. Мы подошли к каменной стене, подпирающей плато.

– Всё ясно, – пробурчала я. – Ты решил заморить меня альпинизмом. Проще было дать яду.

– Сцеди и пей.

Он подтолкнул меня вперёд, и вдруг в цельной скале я увидела ход, почти лазейку. Всего лишь десяток шагов по ней, и мы вышли на почти пологую поляну, поросшую мощными дубами или их крайанским подобием. За ними возвышалось прямоугольное серое здание с высокой, изогнутой волнами черепичной крышей.

– Ну вот и добрались, – сказал Дезмонд и громко перевёл дух.

Он волнуется?! Вот тут и я разволновалась не на шутку!

Дезмонд подошёл к дверям и постучал кулаком. Если бы я была кошкой, я бы прижала уши.

– Ждём, – мрачно сказал он.

Не дышать пять минут не получилось, а вот открывать нам будто и не собирались. Но Дезмонд не колотил больше, он просто стоял, выпрямившись, как школьник перед приёмной директора, и посматривал на меня, словно я могла сбежать, едва он отвернётся. Наконец, оббитая железом створка серой двери отворилась, в щель высунулась голова лысого мужчины в серых одеждах.

– С чем пожаловал, брат? – спросил он, к моему удивлению.

– Я хочу увидеть мастера Ши, – ответил Дезмонд.

– У вас к нему есть вопрос? Что передать ему?

– Скажите, к нему пришёл сын. С женой.

– Хорошо, брат. Обождите.

Мужчина закрыл дверь, а я уставилась на Дезмонда широко раскрытыми глазами.

– Ты же сказал, что твой отец умер! – прошептала я.

– Для всего мира так и есть, – ответил тот и поджал губы. – Он ушёл на свои поиски от нас с матерью, когда мне было семь.

– Но потом ведь ты нашёл его? Ты говорил, что был здесь? – взволнованно прошептала я.

– Нашёл, когда повзрослел. Посмотрел, чем он тут занимается, и ушёл, – нехотя проговорил Дезмонд.

– Но почему мы тогда пришли сейчас? Тоже какая-то традиция?

– Нет.

От нетерпения я даже дёрнула его за рукав.

– Дез! Ну хватит темнить, скажи мне хоть слово: почему мы здесь?

Он взглянул на меня с прищуром и всё-таки произнёс:

– Если хоть кто-то в нашем мире может научить тебя справляться с твоей магией так, чтобы тебя не разорвало от эмоций, то это он.

Широкие, похожие на ворота казармы двери начали раскрываться. И я увидела двоих одинаково лысых парней в одинаковых одеждах, которые растворяли тяжёлые створки. Вот только один из них был могулом с чёрно-огненными глазами, второй – лаэром с пепельными крыльями. Немолодой мужчина – тот, что открывал нам перед этим, стоял под свисающим с потолка грандиозным диском – сильно увеличенной копией амулета на груди Дезмонда, и он был человеком!

Монах сложил кулаки один к другому перед грудью и слегка нам поклонился:

– Добро пожаловать в Храм Единого. Мастер Ши примет вас.

Дезмонд сжал мою руку. Мы поднялись по ступеням и шагнули в затемнённую сень храма. Я увидела, что мы попали не в здание, а в удлинённый холл, который служил проходом на территорию.

– Братья, заприте ворота, – распорядился человек. – Мастер Ши сказал, что гости задержатся.

Я увидела, что желваки заходили ходуном на скулах Дезмонда. Его пальцы вибрировали напряжением. Похоже, решение привести меня сюда далось ему не просто – вечная тема отцов и детей…

Тем временем могул и лаэр тоже нам поклонились, сложив кулаки перед грудью, и последовали приказу. Я смотрела на них и не могла поверить: могул и лаэр подчинились человеку! Могул и лаэр стояли рядом в одинаковых одеждах монахов и не смотрели друг на друга с презрением. Это возможно?!

И вместе с изумлением в моей груди вдруг зародилась надежда.