Текст книги "В тени твоих крыльев. Книга 2"

Глава 8

Мастер Ши повёл меня к лесу мимо тренирующихся монахов, вытворяющих в воздухе невероятные фокусы, и сказал:

– Ты должна всё время оставаться в сознании. Иногда я буду погружать тебя в сон, твоя задача – заметить это. То есть надо быть внимательной и обнаруживать странное вовремя.

– Но как это сделать? В вашем мире для меня многое подобно сказке, я ещё не привыкла. И я не знаю точно даже растения и животных, чтобы ориентироваться.

Мастер Ши потёр бородку, задумавшись, затем просветлел лицом.

– Выбери какую-нибудь примечательную для себя мелочь, она поможет тебе концентрироваться.

Я осмотрелась, моё внимание привлекло невысокое деревце с длинными стручками бобов. Я сорвала один, ковырнула ногтем и почувствовала знакомый запах какао. Даже зажмурилась от удовольствия. Мгновенно представился Лэйнар на его кухне, и маленькая кастрюлька, и его губы, и палец, вымазанный в шоколадной массе. Боже, как давно это было! И как я была счастлива в тот момент! Я распахнула веки. Рядом стоял отец Дезмонда, он не смотрел на меня, словно решил не мешать, и волна краски на щеках пролетела незамеченной, я надеюсь. Я высвободила крошечный боб и сказала:

– Вот это, мастер.

– Шушукр? Прекрасно.

– Это называется шушукр? А у нас какао.

– Что ж, наши миры не так уж и отличаются? – добродушно рассмеялся мастер Ши.

Я взглянула на пробегающую по стволу алую ящерицу с рогами и дополнительной парой глаз на затылке и пробормотала, указывая на неё:

– Если мы не во сне, то я бы так не сказала.

Он прыснул так же, как Дезмонд. А я подумала, что маме Таббат, наверное, долго не хватало его задорных глаз после того, как он ушёл. И всё же они чрезвычайно разные, даже удивительно, что свело их вместе.

– А почему на табличке было написано «Тебя нет»? Мне не даёт это покоя, – сказала я.

Глаза под рыжими кустистыми бровями стали спокойнее и будто бы глубже.

– Весь этот мир на самом деле нереален. Не в плане деревьев, гор, земли, рек, наших тел, а в плане того, как мы видим это и кем себя считаем. Ты задавала себе когда-нибудь вопрос «Кто я?»

– Да, наверное. Но я раз и навсегда ответила себе, что я писатель. В своём мире. В вашем я растеряна.

– Писатель – это роль, профессия. А кто ещё?

– Девушка.

– Это твоё тело. Ты не тело, не так ли? Ты просто носишь его, как одежду.

– Эм… – Я задумалась, отчего-то вспомнился мем из инстаграма, на котором модельная блондинка снимала с себя обрюзгшие телеса, будто комбинезон.

– Мы все живем, загипнотизированные собственным умом, который рассказывает нам сказки про нас.

– А какова же тогда реальность без гипноза? И если вы говорите, что тело реально, но это не я, а пишите «Тебя нет», то кто я? Кто вы? Или что?

– Это глубокий вопрос. Словами сложно на него ответить, нужно проснуться и познать самой.

– И что тогда будет? – Когда ты пробудишься от сна ума, в котором тебе снилось, что ты делаешь то или это, и считаешь, что ты – тот, кто делает, ты не будешь больше так думать.

– А кто делает, Бог?

– Свет, как говорим мы. Когда ты познаешь себя и окончательно проснёшься, ты просто скажешь: «Есть только Единый Свет, меня нет». И поймёшь, что на самом деле, ты, – Оля, писатель, девушка, кто угодно, – никогда не существовала. Это был сон, и он закончился. Тебя нет, но есть Свет. Кроме этого больше ничего и нет.

– Как странно. Получается, меня нет, но кроме меня-света больше ничего другого нет?

– Приблизительно так, – улыбнулся мастер. – Слова не отражают действительность. Об этом лучше молчать.

– Да уж, лучше молчать, – согласилась я, чтобы у меня мозг не взорвался.

Мы прошли мимо пышных кустов с багровыми кисточками по краям.

– Вернёмся к осознанным сновидениям, – сказал мастер, увлекая меня дальше по тропинке в лес. – Это зёрнышко в твоих руках будет тебе знаком, это раз. Кроме того, слушай себя. Во сне внутреннее чувство, будто что-то не так, всё равно коснётся тебя. Это два. Будь внимательна: только во сне возможны внезапные изменения, вне законов природы и логики. Это три.

– И что делать, если я пойму, что это сон?

– Просто скажи: «Это сон». И ты проснёшься. Идём к озеру?

– Идём.

* * *

Мы прошли дальше по дорожке спокойно и размеренно, как будто ничего не происходило. И вдруг я заметила выглядывающего из-за кустов вдалеке разноцветного кота. Вид у него был шкодливый и немного виноватый, словно он напудил в тапки.

– Это сон! – воскликнула я.

И тут же едва не споткнулась, проснувшись. Мастер подхватил меня под локоть.

– Молодец! – Это было легко! – радостно воскликнула я.

Удивительный эксперимент продолжился. Пару раз я ошиблась, пригодился боб в руке. А в следующий раз просто возникло чувство какой-то сладковатой волны, я глянула в разжатый кулак – боба не было.

– Это сон! – с азартом прокричала я. И открыла глаза.

Мастер улыбался. Поразительно, как человек со внешностью мафиози мог быть таким добрым. Рядом с ним впервые за долгое время я почувствовала себя как дома. Мне нравились эксперименты, нравилось просыпаться и следить за каждым его движением, за мановением ветерка, плеском волн в озере. Наконец, через несколько часов я стала такой внимательной, что в сам момент погружения в сон обнаружила это. Мастер был очень доволен.

Мы отвлеклись лишь, чтобы перекусить лепешкой с большим мясистым плодом, а я впервые не подумала о сладком, так мне было интересно.

– А Дезмонд? Ему тоже надо поесть…

– Не волнуйся о нём, братья накормят, – ответил мастер Ши.

Когда стемнело, мастер предоставил мне угол за ширмой в своём небольшом жилище. Вместо ужина была ещё одна лепёшка, вместо кровати – сложенные в несколько слоев одеяла, вместо ванной – маленький таз с ковшиком. Но мне было хорошо.

Мастер Ши заглянул ко мне за ширму со свечой.

– А Дезмонд… – начала я, вдруг вспомнив о том, что он мне официально муж, и что ему тоже надо где-то спать.

– Трудится, – ответил мастер. – Не стоит его отвлекать.

– Он же устал.

– Он мужчина и маг, и это прежде всего. Спи, – кивнул мастер. – И не забудь вспомнить вовремя о том, что спишь.

* * *

Мастер думал обо мне слишком хорошо: едва я коснулась головой маленькой подушки, я отключилась и открыла глаза, только когда из-под тростниковой занавеси, закрывающей вход вместо дверей, начал пробиваться солнечный свет. Я выбралась из одеял. Накинула шаль на плечи, поёжившись от прохлады.

Мастер Ши спал в противоположном углу на тонком матрасе, вытянувшись прямо на спине, как труп. Его дыхание было едва слышно. Осторожно, чтобы не разбудить, я пробралась к выходу и вышла на крыльцо. К моему удивлению, дом у самой ограды был достроен. В лучах солнца, пробивающихся сквозь утреннюю дымку, в запахе хвои и росы, он стоял, крепко врывшись высокой основой в землю, небольшой, дышащий новизной. С полукруглыми стенами из камней и гибких тонких веток, хитро переплетённых в единое целое, под тростниковой крышей, как у дикарей, без окон, как другие в монастыре. Очень милый домик.

А где же Дезмонд? Он хоть спал? Мне стало стыдно за то, что я проснулась с зажатым в ладони бобом какао и мыслью о Лэйнаре. А Дезмонд проделал невероятную работу для меня.

Я прошла по хвое к домику. Поднялась на ступеньку, приподняла тростниковую занавесь, развёрнутую до пола.

Внутри тоже всё было готово. Просто, как у мастера Ши: с низким столиком, выложенным из камней очагом в центре и циновками на полу. Я рассматривала своё новое жильё с удивлением и благодарностью. Подумалось с оттенком вины, что Дезмонд точно ко мне неравнодушен, и было так чёрство с моей стороны говорить ему об ином. Да, он врун и манипулятор, но он построил мне дом. И отец у него замечательный! Я услышала шорох за спиной. Обернулась и увидела Дезмонда, приоткрывшего тростниковую занавесь, заменяющую здесь двери. Он вошёл. Судя по кругам под глазами и измотанному виду, могул всю ночь не спал.

– Ну как, детка? – спросил он, подавив зевоту и прикрыв рот рукой. – Пойдёт?

– Замечательный дом! – воскликнула я. – Мне очень нравится! Это настоящее волшебство! – Нет, это убогая хижина, но тут другую и не разрешили бы. Монахи! – Он подкатил глаза к потолку.

Вина и совесть кололи меня: он позаботился обо мне, а я думаю только о Лэйнаре, а ведь Дезмонд заслуживает благодарности! Я шагнула к нему и, встав на носочки, потянулась к щеке.

Дезмонд отступил. Я чуть не потеряла равновесие от неожиданности. Он поймал меня и вернул в вертикальное положение. Шаль с плеча из-под его пальцев съехала на пол. Я потянулась вновь к его небритой щеке.

– Спасибо…

Он посмотрел на меня с удивительным равнодушием, словно я сморозила ужасную глупость. Зевнул и сказал:

– Ты чего? Напомню: у нас исключительно деловые отношения.

Я моргнула в недоумении.

– Я просто хотела поблагодарить, ведь ты выстроил этот дом для меня…

– Ну, а что было делать? – пожал плечом Дезмонд. – Старик решил повредничать и отыграться за то, что я в прошлый раз без разрешения свалил.

Я кивнула понимающе: да, его гордость была уязвлена, и я в этом виновата, а он ни за что не признается. Мы в любом случае связаны пока вместе, так что отношения стоило наладить.

– Ты меня спасаешь, и привёл меня к своему папе, несмотря на ваши разногласия, – примирительно пробормотала я.

Дезмонд невозмутимо усмехнулся.

– Я терпеливый. Год уже лаэрам улыбаюсь, отца потерпеть сутки – не проблема, раз он полезен.

– Но мне показалось, что ты…

– Детка, – поднял с пола шаль Дезмонд и повесил мне на плечи. – Самое важное для меня – проект, я делаю всё, чтобы добиться успеха. И я притянул тебя сюда, так что несу за тебя ответственность. Но ты мне нравишься: твои штучки, словечки, необычность, ты вообще прикольная. На этом всё.

Я сглотнула.

– То есть ты в меня в самом деле не влюблён…

– Я думал, мы это ещё в Суэйне обсудили.

– Обсудили, – пробормотала я.

– Давай начистоту ещё раз: ты сбежала из нашей спальни в нашу первую брачную ночь, ты могла меня серьёзно подставить. О моей репутации можно было забыть, если бы кто-то увидел.

– Извини меня, пожалуйста!

– Это меня задело. Хуже: я просто взбесился. Но знаешь, пока тут с камнями и ветками разбирался, остыл. Да, ты первая, кто от меня сбежал, однако есть, – он начал было загибать пальцы, но махнул рукой, – есть много других, кто ждёт с нетерпением, когда я пошлю за ними служанку. В том числе сама служанка. Так что проехали.

– Спасибо, – опустила глаза я. И даже не знала, что ещё сказать, напоминать о Лэйнаре было неуместно, Дезмонд мог разозлиться снова и причинить ему в Аэранхе вред.

– За что спасибо-то? – хмыкнул Дезмонд. – Разобрались, и слава Свету. Так и надо было. Для дела хорошо, что ты дуться перестала.

– Я перестала.

– Умница, – Дезмонд похлопал меня по руке дружелюбно. – Вот теперь правильный разговор. Помни: проект – самое главное. И я пошёл. Отцу скажешь, что мне надо срочно в Аэранх, но я вернусь и довольно скоро. Так что учись экстерном. В потолок не плюй, договорились?

– Договорились. – Я глянула в свою ладонь на боб и на всякий случай сказала: – Это сон! – Что? – удивился Дезмонд.

– Ничего. Просто спасибо, – мило улыбнулась я, чувствуя огромное облегчение.

От радости в моей голове плясали обезьянки, взрывались мини-фейерверки, плескало шампанское из бутылок и кувыркались крошечные единороги. Они тут же образовались под потолком, и в скромной монашеской комнате воцарилась праздничная вакханалия. Хорошо, что тростниковая занавесь за спиной Дезмонда уже закрылась. Впервые в жизни я была так счастлива от того, что мужчина в меня не влюблён!

Глава 9

Мама была в саду, подвязывала любимые лианы к изящной лесенке. Лэйнар подошёл сзади и окликнул её. Мама вздрогнула от неожиданности. Обернулась, совсем хрупкая по сравнению с ним.

– Лэй, сынок… – Коснулась его ладони прохладной рукой.

Лэйнар увидел, что она осунулась. Может быть, не спала… Глаза красноватые, припухшие. Да, в самом деле плакала. Сердце сжалось. Впрочем, как всегда в последнее время, когда они встречались. После смерти Сандера, младшего и самого гениального из шестерых братьев, от бодрой, весёлой мамы осталась лишь половина. Пять лет почти прошло, а в глазах её до сих пор читалась такая тоска, что Лэйнару было бы, наверное, проще, если бы она кричала на него, как отец. Но мама не обвиняла. Долгое время она просто молчала, и Лэйнар чувствовал себя виноватым: он не вытащил Сандера, даже несмотря на то, что дрался с могулами, что пытался прорваться, делал всё, что мог… Не успел…

Вина, которую он сам от себя отталкивал, с которой не соглашался, всё равно давила так, что Лэйнар отдалился от родных. Прилетал, когда невозможно было не явиться. К счастью, работа позволяла всегда быть занятым. Но сегодня после разговора он понял, что прийти к маме должен, хотя от братьев просто вышел в окно, заставив умное стекло расступиться. Пусть гадают, умники, кто именно его избранница. Двери сами найдут.

Лэйнар переступил с ноги на ногу.

– Прости, мама, я расстроил тебя.

– Что ты говоришь? Ты не мог меня расстроить, ты же улетал… – Мама посмотрела вдруг на него так жадно, словно не видела тысячу лет, но потом перевела взгляд на алый цветок на лиане. – Смотри, расцвела.

– Очень красиво.

– Отец сказал, что ты был в Могулии. Неужели и туда теперь наши спасательные отряды высылают?

– Это была не спасательная экспедиция. Я всего лишь передавал оборудование.

– И как у них там, у могулов? – мама вновь вскинула на него глаза.

– Как всегда у могулов, – улыбнулся Лэйнар, – жарко, шумно, все галдят, бряцают золотом и хвастают чем придётся.

– Это ужасно трудно, наверное, столько дней пробыть среди чужих.

– Да нет, – усмехнулся Лэйнар, – меня прошибить сложно. Ты же знаешь.

– Да, – наконец, улыбнулась мама и потянулась ладонью к его щеке, погладила кончиками пальцев. – Ты у нас нерушимый. Отец правильно выбрал тебе имя. Но что же это я? Ты голоден, сынок?

Лэйнар кивнул с улыбкой, зная, что маме будет приятно. И правда, она зажглась, отбросила садовые принадлежности и увлекла его за собой в комнату.

– Мы не пойдём в столовую, хорошо? Хочется побыть с тобой вдвоём. Ты не против?

– Я к тебе прилетел.

Она притянула его голову к себе и поцеловала в лоб. Затем отдалила немного, глядя в глаза. У Лэйнара были такие же, как у мамы, карие.

– Спасибо, сынок.

– За что, мам?

– Что приехал. Я знаю, ты в обиде на нас…

– Я? – удивился Лэйнар. – О чём ты?

Она отпустила его и спросила, словно не услышала его вопроса:

– Что тебе приготовить? Я могу сама или попросить кухарку? Хочешь, как в детстве ты любил, ореховые рулетики с кактусами? Или что-то ещё существеннее? О, Свет, да ты же, кажется, прямо с дороги. Отец говорил, что ты прилетишь именно сегодня, но я не думала, что ты к нам залетишь…

– Мам, я съем всё, что предложишь. Я ужасно голодный.

– Хорошо. – Она провела рукой по его голове. – Садись, Лэй. Я сейчас, я быстро.

И не дожидаясь прислуги, мама вышла стремительно из комнаты, оставив его одного. Лэйнар сошёл по одной из двух лестниц, спускающихся, словно крылья бабочки в центр комнаты. Сел на широкий, изогнутый вдоль части стены в нише тёмно-синий диван, откинулся на мягкую спинку и осмотрелся: давно он тут не был.

Отец сделал для мамы поистине королевские покои с отдельным выходом в подвесной сад: полы и стены из редкого и дорогого розового мрамора; круглые окна на разной высоте, чтобы мама, даже влетая, видела великолепный сад, который так любила.

Весь холл был украшен растениями: они спускались каскадами с замысловатых рельефов первого уровня, с вершины колонны из персикового, похожего на отёкшую свечу сталактита из пещеры звуков. Стоило провести по нему пальцами и попросить откликнуться, он наполнял покои волшебными перезвонами, уносящимися под высокий купол, под которым можно было летать сколько угодно, упражняясь или танцуя, не ограничивая себя в движениях.

Лэйнар с грустью подумал, что уже много лет не видел, как мама танцует. Зелёные лоскуты узких газонов, будто врезанных в мрамор, с нежными белыми цветами, похожими на вспыхивающие крошечные звёзды, составляли изящный узор. Вокруг дивана перед прозрачным столом неправильной формы стояли прозрачные кресла, похожие на арагвы. Но мама арагвы не любила.

Лэйнар заметил возле одного из окон натянутое на большую прямоугольную раму полотно с только что начатой вышивкой. А на другой стене расположились маминой рукой созданные портреты – их всех, с умело вплетённой магией, делающей изображения объёмными, будто живыми. В центре был Сандер. Брат летел и смеялся…

Лэйнар смотрел на портрет долго. И опустил глаза, снова чувствуя то напряжение, которое выталкивало его из родительского дома и не давало вернуться.

– Устал, сынок? – послышался мамин голос.

– Немного, – кивнул он и открыл глаза.

Перед ним завис в воздухе огромный поднос, еды на нём хватило бы на пятерых.

– Отдыхай, Лэй. И кушай, – мягко проговорила мама и села рядом. – Халана уже готовит всё, что ты любишь.

– Мам, я не настолько вырос, в меня и это всё не поместится, – улыбнулся Лэйнар и потянулся за любимыми хрустящими лепёшками.

Он и в самом деле с ночи ничего не ел, в рот не лезло. В последнее время он будто жил на внутренних резервах, голодный и сосредоточенный.

– Ты похудел, – заметила мама.

– Слишком много летаю.

И они опять замолчали. Лэйнар ел, она подкладывала, подливала джуса в бокал и смотрела на него, подставив ладони под подбородок. Но всё-таки наступил момент, когда уже больше он есть не мог, и пришлось говорить.

– Спасибо, мам, всё очень вкусно. Как всегда.

– Твоя Бармана так не умеет?

– У тебя лучше.

И снова пауза.

– Мам, мне жаль, что ты услышала от меня про предсказание Оракула… – наконец, сказал Лэйнар.

– Не узнала бы от тебя, узнала бы от отца. Он выяснил подробности от жрецов, пользуясь служебным положением. – Мама выпрямилась, положила ногу на ногу, поправив складки шёлкового одеяния. – Теперь знаю и я.

– И братья, – усмехнулся Лэйнар, вытирая руки горячим полотенцем, принесённым служанкой, которая тут же удалилась.

– Да, они тоже, – вздохнула мама. – Они мне сказали, что ты выберешь первый вариант и женишься, как сказал Оракул. – Она посмотрела на Лэйнара прямо и проговорила: – Только я знаю, что ты выбрал иное.

Лэйнар с удивлением на неё посмотрел.

– Ты нерушимый, – вдруг добавила она голосом, полным трагизма. – Таково твоё имя, и тебя не согнёт даже Оракул. И благородства в тебе больше, чем в других моих детях, и достоинства. Я ужасная эгоистка, я хочу, чтобы ты, чтобы вы все были рядом всегда, довольные, счастливые, с лёгкими крыльями… Я так хочу, да. Но я мать, и я чувствую, энергия понемногу вернулась, и вместе с ней сила магии, поэтому я чувствую, что ты не станешь, как все… – Она закусила губу.

– Мам…

– Не перебивай! – Она подняла ладонь. – Просто кто-то должен сказать тебе, что выбор только за тобой. Шеран, твой отец, Занар, Минтар, Биржес, они не понимают, хотя тоже любят тебя… Как умеют.

Поражённый Лэйнар смотрел на маму, не понимая, откуда в ней, почти тени, столько внутренней силы.

– Они беспокоятся о тебе, мама, – сказал он.

– Обо мне. И о себе тоже, – вздохнула она. – Когда на кону высшая власть, Шеран теряет ориентиры. Я не хочу, чтобы он стал главой Аэранха. Перестав творить, он и себя потеряет. Пожалуй, только Минтара не изменить, он политик до мозга костей. Ну, какой есть…

Мама встала и прошлась взволнованно перед Лэйнаром. Он поднялся тоже.

– Выборы ещё не состоялись, – сказал он.

– Надеюсь, Шеран их проиграет, – кивнула мама. – Но речь не о них сейчас. О тебе. Ты всегда выбирал большее: не власть, не карьеру, а помощь, доброту, жертвенность. Ты другой. Ты ещё совсем мальчиком защищал за городом человеческих детей, когда на них напали летучие псы, помнишь? И Минтару не позволял Сандера и Феара обижать. А когда он поджог домик на дереве, один ты не растерялся, вылетел мигом и потушил. Ты прирождённый защитник, спасатель, ты нерушимый! И я не понимаю, почему Оракул поставил тебя перед таким выбором, но я просто хочу сказать тебе: не выбирай из-за меня. Пожалуйста.

Мамины глаза были полны слёз. Лэйнар сглотнул и обнял её так крепко, как только мог.

– Мама…

– Ты лучший, Лэй, – прошептала она, положив ему голову на грудь.

У Лэйнара не хватало дыхания, комом свело горло.

– Мама, я думал, я всегда думал, что ты не простила меня… И никогда не простишь.

– Я никогда не считала, что ты хоть в чём-то виноват, – сквозь слёзы проговорила мама. – Сандера нет, но ты бы не предал его. Ты не умеешь бояться. Если так случилось, значит, ты сделал всё, что мог.

– Спасибо, мама… – выдохнул Лэйнар.

Он запустил пятерню в волосы, потом сел, закрыв лицо руками. Эмоции переполняли, словно аномалия, готовая пробить землетрясением озеро и превратить его в реку. Мама погладила Лэйнара по голове.

– Мой мальчик, мой самый хороший сынок.

Села рядом и обняла его. Он опустил руки. Как это было хорошо! Словно многотонный камень сбросили с души. Наконец, он смог говорить.

– Я ещё не сделал выбор, мама. Я не понимаю, что я передам Телу Света, да и не хочу этого. Но и второй вариант, он…

– Ты можешь мне всё сказать, сынок, если хочешь. Не хочешь, не говори. Я уже пережила самое худшее. Я выплакала и смирилась со всем, что будет.

И ему захотелось поделиться, хотя, возможно, не стоило.

– Есть одна девушка… – сказал Лэйнар, выпрямляясь. Взглянул на картины. – Она бы тебе наверняка понравилась, она забавная, искренняя, в ней столько творчества, хватит на целый город, но… она не лаэрка.

Мама с удивлением посмотрела на сына.

– Ты полюбил могулку?

– Она человек, мама, – признался Лэйнар сдавленным голосом. Произнёс это, и вдруг стало ещё легче – на пуд одной тайны.

Мамины красивые, большие глаза округлились, но она сразу же взяла себя в руки.

– Вот как!

– Да.

– И ты её любишь?

– Да, люблю.

Мама застыла. Он ждал её ответа, как вердикта высшего суда. Мама поправила волосы и положила свою руку на кисть Лэйнара.

– Значит, и мне она бы понравилась. Как её зовут?

– Оля.

– Какое необычное имя! Круглое.

И Лэйнар улыбнулся, пожал плечом.

– Да. Можешь считать меня извращенцем. Вот только я не уверен, что все люди – низшие существа, они очень разные.

Мама задумчиво кивнула, и взгляд её прояснился.

– Так вот какой тропой направил тебя Оракул! А я всё гадала…

– Что ты имеешь в виду? – собрался Лэйнар.

– Дело в том, – произнесла мама шёпотом, – что очень много лет назад в роду Рамма жил мудрец…

– Джередан Рамма? Ты знаешь что-то про Конвенцию?

– Тшш, – она поднесла палец к губам, – магистр Джередан Рамма оставил учение. Ты слышал об «идущих по тропе»?

Лэйнар сглотнул и воззрился на неё непонимающе.

– Какая связь? «Идущие по тропе» – незаконная организация. Как нам рассказывали, они под прикрытием тайных знаний пропагандировали всякую чушь, а на деле были сетью могульских шпионов!

Мама усмехнулась.

– Некоторые вещи рассказывать очень удобно, даже несмотря на то, что они жмут в таком органе, как «совесть».

– Та-ак. А при чём тут Оля? И люди? – встревожился Лэйнар.

– В учении Джередана Раммы было сказано, что ни одна из рас не является низшей. «Идущие по тропе» считают так же. По их мнению, могулы, лаэры и люди могут быть равными.

– Откуда ты это знаешь?!

– Твой папа, Шеран, читал запрещённые книги, когда был молод. Но потом всё сжёг. И с теми, кто болтал об этом, общаться перестал. Я была беременна первенцем, было слишком рискованно. Он выбрал жить удобно и спокойно.

– А теперь Оракул решил рискнуть другим Раммой? – спросил Лэйнар.

– Видимо, да. Тем кто ничего не боится.