Текст книги "Мадам Марракеш"

Глава двадцать первая

Изобель резко вскинула голову, вскочила на ноги и пустыми глазами вытаращилась на Дайану. Застыв в нелепой позе, она не мигая смотрела на нее. Иэн приподнял голову с подушки. Никаких эмоций его пьяное опухшее лицо не выражало.

Внезапно Дайана почувствовала, как вся эта мерзость последних дней, все эти волнения и ожидания, все эти тревоги и унижения, в общем все это вдруг вскипело внутри нее и окутало липкой горячей волной.

Она вскинула дрожащий указательный палец в сторону Изобель.

– Вы… вы… – ей никак не удавалось найти нужное слово. – Вы лживая, лицемерная тварь! Я… вы…

Она перевела взгляд на Иэна.

– А с тобой, Иэн, – ее губы задрожали, рот искривился, – я развожусь с тобой. И я все расскажу, кто в этом виноват.

Она повернула голову в сторону Изобель.

– Я всем расскажу, кто вы есть на самом деле, Изобель Марч. Все, все узнают об этом. Вы выдаете себя за несчастную вдову, беспомощную и безутешную, но вы… бессердечное существо, вы вампир, вы…

Она начала ртом ловить воздух и, не сказав больше ни слова, выбежала из комнаты. На стоянке отеля она неожиданно увидела их машину. Открыла дверцу, завела мотор и вцепилась в рулевое колесо так, что стало больно рукам.

– О Боже! В таком состоянии я не могу ехать. Но мне нужна машина, и я поеду. Надо только успокоиться. Успокоиться и ехать, куда глаза глядят, только подальше отсюда, Итак, Дайана, спокойно, спокойно… Едем отсюда… вначале домой…

Дрожащими руками она пыталась попасть ключом в замочную скважину, в конце концов выронила ключ на пол. Дверь отворилась.

– О, привет, мама, ты… Боже, мама, что с тобой? Что случилось? Ты нездорова? Ты бледная как полотно, и… тебя всю лихорадит.

Она прошла мимо него в гостиную.

– Я вполне здорова, просто… просто… Слушай, принеси мне немного бренди, я, кажется, сейчас потеряю сознание… Постой! Нет, не надо, я же сказала, что со мной все в порядке. Иди собирай свои вещи, мы уезжаем отсюда, немедленно.

– Но, мамочка, почему? Что?..

– Ничего не спрашивай. Я… я расскажу тебе все позднее, а пока собирайся и побыстрее.

Она бесцельно заметалась по спальне. Как мне теперь забыть все это, Иэна, эту женщину, ее руки. О Боже, помоги мне забыть, ведь с этим невозможно жить. Все разрушено. Все. Мой Иэн… Стоп, Дайана! Собирайся! И уезжай отсюда. Все обдумаешь потом.

Она достала из-под кровати чемодан, вытащила из гардероба охапку одежды и стала запихивать туда.

Найджел, стоя у двери, молча наблюдал за ней. Наконец не выдержал.

– Мамочка, это из-за…

– Пожалуйста, милый, не задавай никаких вопросов. Лучше собирайся. Мы должны сейчас же уехать отсюда. Чем скорее, тем лучше.

– Мама, это из-за папы и той женщины, миссис Марч?

Дайана застыла с кофтой в руках.

– Что ты об этом знаешь?

Он сел на край кровати и уронил голову на колени.

– О мама, мамочка… Я не знаю, с чего начать. В общем, это случилось вчера вечером. Я знал, как ты переживаешь из-за папы и решил зайти за ним в «Маммунию». Его нигде не было, ни в гостиной, ни в баре, и я решил зайти к миссис Марч, спросить, может быть, она знает, где он. Значит, я пришел, – он проглотил слюну, – папа был там… абсолютно невменяемый, спал на диване. Я подумал, что стоит подождать, когда он немного протрезвеет, и я смогу забрать его домой, и…

Он застонал, плечи его затряслись. Дайана села рядом, обняла, прижала к себе.

– Что было потом, сынок?

Он поднял на нее глаза, полные ужаса.

– Мамочка, это так ужасно, так омерзительно… Она пригласила меня в спальню, чтобы я там подождал папу, сама села рядом. Она начала шарить по мне своими потными костлявыми руками, всюду. Понимаешь, там тоже. Когда же я попытался уйти, она сбросила с себя халат и… и осталась голой, ужасно противно голой. Мамочка, она хотела, чтобы я… лег с ней в постель. Такой гнусности я еще никогда не видел, никогда… Меня тогда стошнило, меня и сейчас мутит. Я чувствую себя так, как будто побывал в помойке. Мне сейчас кажется, что я никогда больше не смогу посмотреть ни на одну женщину. Не смогу, зная, что у нее там, под платьем. Худые сиськи, складки сморщенного жира, висящий живот… Мамочка, что же это такое?!

Он спрятал лицо в ладони. Дайана сидела с остановившимся взглядом, продолжая гладить его по голове.

Значит, и муж и сын… Эта женщина – настоящий дьявол. Мальчику нет еще и пятнадцати, и это была его первая женщина, которую он увидел в своей жизни. Старое огородное пугало. Сможет ли он забыть все это? Мальчики в его возрасте такие впечатлительные, он может стать гомосексуалистом, и кто ему тогда поможет.

– Найджел, миленький, – начала она ласково, – большинство женщин не похожи на нее. Мало кто похож на нее. Поверь мне. Молодые женщины, девушки – они у тебя впереди, у них свежие прекрасные тела. Они не старые, не уродливые. Они не будут тебя так мерзко лапать. Постарайся забыть о том, что случилось, мой мальчик. Но ты прав, именно поэтому мы отсюда и уезжаем. Она с папой тоже… Теперь понял почему?

Он поднял голову и поцеловал ее в щеку.

– После того, как я тебе все рассказал, мне стало легче. Но, наверное, я это никогда не забуду.

А насчет папы я уже давно все знаю. Знаю, что он пьет уже много лет подряд. Теперь о тебе буду заботиться я, мама. Я пошел собираться.

Рука Дайаны сдавила его плечо. Она поцеловала его в лоб.

– Благослови тебя Господь, сынок. Ты – единственное, что у меня осталось.

* * *

Со счастливой улыбкой Изобель медленно повернулась к Иэну.

– Как тебе это нравится, дорогой? Не правда ли прелестно?

Иэн уже сидел в постели. И с довольно осмысленным выражением на лице нервно теребил рукой волосы.

– Боже мой, это же была Дайана! О Боже… Изобель присела на край постели и обняла его шею.

– Это же прекрасно. Я буду счастлива заменить тебе ее. Иэн, дорогой, я влюбилась в тебя с первого взгляда.

Он брезгливо отвел ее руки и с ужасом посмотрел на дряблое белое лицо.

– О чем ты говоришь, женщина? Она еще крепче сжала его шею.

– Ты должен развестись с ней и жениться на мне. У меня много денег, очень много, и они все будут твоими, мой милый. Отправляйся сейчас же туда и приходи с вещами. Я так счастлива, дорогой, мы просто созданы друг для друга.

Он посмотрел на нее так, будто впервые увидел, потом, отшвырнув ее в сторону, встал и, уже стоя, снова посмотрел сверху вниз на нее, разметавшуюся на подушках. Лицо его исказила гримаса отвращения.

– Ты… ты злобная ведьма! Что это ты себе вообразила, старая дура? Что я брошу мою Дайану ради… ради такого дерьма, как ты? И ты решила, что меня можно купить? Деньги… деньги… Да я лучше умру с Дайаной в приюте для нищих, чем возьму у тебя миллион. За кого ты меня приняла? Да я…

Он посмотрел на свои ноги.

– Куда ты дела мои брюки, идиотка?

– Я… я отдала их погладить. Ты вчера их чем-то залил. Разве не помнишь? А теперь успокойся, дорогой. Давай лучше выпьем и все обсудим.

Но он уже увидел свои штаны, висящие на спинке стула, и начал одеваться. Она встала, подошла к нему и положила руку на плечо.

– Видимо, ты не все понял. Дайана тебя больше не любит, она порвала с тобой, она хочет развестись с тобой. Иди за своими вещами, или давай пошлем за ними слугу. Пойми, я люблю тебя, милый. Я готова сделать для тебя все.

Он грубо сбросил ее руку и отвернулся, застегивая ширинку. Она секунду-другую изучала его спину и затем поспешила в гостиную.

Он подошел к туалетному столику, но, увидев в зеркале свое красное опухшее лицо, поспешно отвернулся. Выровняв пальцами волосы, он с поднятым вверх подбородком вышел в гостиную. Там его встретила Изобель с бокалом виски в руке. Он вздрогнул, как от удара, и на секунду задержался, глядя в ее бледное застывшее лицо. Затем стремительно проследовал вон из комнаты, громко хлопнув за собой дверью, и уже не слышал, как она заскулила ему вслед.

– Но, Иэн, милый…

По пути к лифту его шатало из стороны в сторону. Боже, помоги мне! Соображаю я абсолютно ясно, а вот тело пьяное, мерзко пьяное. Ну зачем я все это устроил? Зачем мне все это было нужно? Зачем? Зачем? Ну зачем? Я люблю Дайану. Люблю больше всего на свете. Дайана и сын значат для меня все. Ведь без них… без них я – ничто. Я не смогу прожить без них и дня, да и не захочу. Смогу ли я убедить ее, что не изменял ей? Поверит ли она? Она проявляла ангельское терпение, мирилась с моим пьянством, но сейчас… Что же делать? Я до сих пор еще пьян. Он должна мне поверить. Но поверит ли? А если не поверит, можно ли ее за это осуждать. Дайана, я люблю тебя! Если я тебя потеряю, то не стану жить, ни минуты. О Боже, уже лифт приехал, уже первый этаж. Надо пытаться идти прямо и изображать из себя трезвого. Машину она, конечно, забрала. Да все равно сидеть за рулем я сейчас не могу.

У дверей он остановился и оперся о стену, пытаясь удержать равновесие. Боковым зрением он наблюдал за швейцаром и портье.

Скоты, наверное, смеются за моей спиной. Они, конечно, все знают, все, все знают. Наверное, сейчас думают: вон этот дурак-англичанин, который уже неделю не просыхает, пьянствует с этой старой американкой. Да, наверное, самый бедный из них не взял бы ее в четвертые жены.

Он выпрямился.

– Портье, вызовите мне такси.

* * *

Иэн остановился перед закрытой дверью и, прежде чем вставить ключ, на несколько секунд закрыл глаза.

Помоги мне, о Боже! Сделай так, чтобы она поверила. Поверила, что я всего лишь пьяный дурак, что я был в полной отключке, что я тогда понятия не имел, чем занимается эта подлая женщина. Как же я ее ненавижу! Господи, сделай так, чтобы Дайана вняла и поверила этому! Еще ни разу в жизни я не боялся так, как боюсь теперь. Боюсь потерять Дайану. Господи, помоги мне!

Он глубоко вздохнул, открыл глаза и вошел в квартиру. Гостиная была пуста, кругом тишина. Двери комнат Дайаны и мальчика закрыты, но за одной из них он уловил какое-то движение, какой-то шум. После некоторого колебания он нажал дверную ручку. На полу, рядом с кроватью стоял раскрытый чемодан, а перед ним на коленях Дайана. Она холодно, без всякого интереса посмотрела на него и продолжила складывать свитер. Руки ее слегка дрожали.

Не давай уйти гневу, Дайана, не давай. Не поддавайся ни на какие уловки с его стороны. Не будь размазней. Вспомни, как он жестоко с тобой обращался. Он в довершение ко всему еще и предатель. Не верь ему. Интересно бы знать, чего это он вдруг заявился? Почему не остался с ней? Из-за мальчика, наверное. Так вот! Не будет у него сына! Надо, чтобы он узнал, что собой представляет эта его пассия, его возлюбленная.

Иэн терпеливо следил за ее руками, не зная, с чего начать.

– Ты уходишь от меня, Дайана?

Она кивнула, не оборачиваясь.

– Надо полагать, ты пришел за своими вещами? Но к чему такая спешка? Мог бы подождать до утра. Я к ним и не притронулась.

Голос ее звучал твердо и сухо.

Он с мольбой протянул к ней руки.

– Дайана… дорогая, выслушай меня, пожалуйста. Я пришел не за вещами. Я пришел домой. Я пришел умолять тебя о прощении. Я люблю тебя, дорогая. Ты единственная в мире, кто мне нужен.

Голос был хриплым, напряженным. Она медленно повернула голову и посмотрела на него с горечью в глазах.

– Вот как? А кто же в таком случае был с тобой в этой постели? Кто это засунул руку по локоть в твои трусы? – Голос ее дрогнул. – Как же ты мог, Иэн?

– Дайана, у меня с этой старухой ничего не было. Клянусь тебе. Ты должна мне поверить. Я просто был пьян. Понимаешь, пьян. Все, что мне было от нее нужно, так это, чтобы она убралась подальше и дала мне выспаться. Я даже не знал, что она рядом. Неужели ты не заметила, что я даже к ней и не прикасался. Я понимаю, что это не оправдывает меня, но, поверь, так оно и было. Дайана, не оставляй меня, дорогая. Прошу тебя, не уходи! Умоляю тебя! Я люблю только тебя одну. Ты единственная женщина, которую я любил и люблю.

– Слишком поздно, Иэн. Из-за твоего пьянства я уже начала сходить потихоньку с ума. А тут ты еще связался с этой женщиной. Думаю, это только начало. Может быть, следующая у тебя будет не такая старая. А ты подумал о своем сыне? Какой пример ты ему подаешь?

Иэн пытался заглянуть в ее лицо.

– Дорогая, я брошу пить. Поверь мне. И Найджел никогда ни о чем не узнает.

Она коротко и горько рассмеялась.

– Ты и здесь опоздал, Иэн. Он уже все знает и узнал раньше меня. Он искал тебя в отеле и зашел к Изобель. Он видел тебя, но ты его не видел. Ты был мертвецки пьян. Он видел тебя, как ты валялся на диване пьяный, с красным лицом. У тебя изо рта текла слюна, и ты храпел. Тебе бы хоть раз посмотреть на себя со стороны, на пьяного. А эта женщина – злобная, лживая, сексуальная маньячка. Она пыталась совратить его, лапала его везде, обнажалась перед ним. Не правда ли, очаровательная у тебя собутыльница?

– Не может быть. Это неправда! – Он схватил ее за запястья и рывком поднял на ноги. – Ты лжешь. Ты говоришь это, потому что хочешь меня унизить, чтобы мне стало еще больнее!

Она вырвала руку и потерла запястье.

– Нет, я не лгу. Спроси у Найджела. Он сейчас в ужасном состоянии. Нет слов, чтобы описать это.

Не стоит удивляться, если он после этого станет гомосексуалистом.

Иэн сжал кулаки и прорычал сквозь стиснутые зубы.

– Я… я убью эту сволочь. Я… я… Она отняла у меня жену, разрушила мою жизнь и пыталась то же самое сделать с моим сыном. Я…

Он резко повернулся и направился к двери. Дайана успела схватить его за руку.

– Куда ты пойдешь? И что ты собираешься делать?

Он бросил через плечо.

– Вернусь в «Маммунию» и выбью дух из этой… грязной твари.

Она сильнее сжала его руку.

– Тебе сейчас туда нельзя. Ты можешь наделать много глупостей, ведь ты еще пьян.

– Какая разница, пьян – не пьян. Это даже лучше, что пьян. Легче будет ее прикончить. Она разрушила мою жизнь. Прикончив ее, я сделаю доброе дело для всех, поверь мне, Дайана. Я же действительно верил, что она одинокая, беззащитная старая женщина, потерявшая мужа, страдающая. Она же приглашала меня к себе в номер выпить на посошок. Ей было так одиноко. Ей не хотелось одной возвращаться в пустые комнаты. Так она мне говорила, и я ей верил, безмозглый дурак. Вот почему я снова начал пить… – когда Иэн дышал, бока его тяжело вздымались. – Ну хорошо, теперь ты все об этом знаешь. Могу только еще раз сказать, что я был абсолютно безволен, слаб, слабее котенка. Я обещаю тебе, Дайана, если ты останешься со мной, я никогда не буду больше пить. На этот раз я обещаю не только тебе, но и мальчику. Понимаешь ли ты это? Прошу тебя, дорогая, не покидай меня! Я люблю тебя, всем сердцем, и только тебя одну.

В зеркале на столе она могла видеть его отражение. Сейчас он очень расстроен, но все равно так хорош собой и так молодо выглядит. Как хочется обнять его за шею, чтобы он положил голову на мое плечо. Возможно, он говорит правду. Я припоминаю, что рядом с Изобель его рук не было. Он разбросался по постели. Да я и сама помню, каким он бывает, когда мертвецки напьется. Бывало, его разденешь, а он ничего и не слышит. Пожалуй, можно поверить, что он в постель к этой дряни по своей воле не пошел. Но ведь он столько раз давал обещания… Теперь уже и Найджел все знает. Может быть…

Она подняла к нему бледное лицо и грустно посмотрела в глаза.

– Иэн, я не хочу уходить от тебя, я не хочу разрушать нашу семью. У нас было все необходимое, чтобы жить нормальной жизнью. Но ты своим пьянством это разрушил. А теперь еще и эта женщина. Я тоже люблю тебя, Иэн. Но, когда я увидела тебя с это… этим существом, я решила, что продолжать больше не стоит.

– Дайана, посмотри на меня! Ну подумай сама, как я мог пожелать эту старую горбатую уродину, если у меня дома есть красивая молодая жена? Я испытывал к ней жалость, а она, подлая, этим воспользовалась.

Дайана улыбнулась. Глаза смягчились и подобрели. Молодая красивая жена… Я и не молодая и не красивая, но, если он так считает, то, наверное, действительно любит меня. Она медленно подняла руку и коснулась его плеча.

– Дайана, дорогая! – он сжал ее в объятиях и начал целовать щеки, нос, глаза, лоб. Его собственные щеки были мокрыми от слез. – О моя дорогая, скажи, что ты останешься со мной навсегда. Я так тебя люблю. Я не могу без тебя жить, я не хочу без тебя жить.

Прижавшись к его плечу, она кивала головой.

– Да, милый, да, я остаюсь.

Он еще крепче сжал ее в объятиях.

– Давай уедем отсюда куда-нибудь, все равно куда, хотя бы в пустыню. Соберем сейчас вещи, сдадим квартиру и уедем. Устроим себе второй медовый месяц. Найджел уже вполне здоров, и его можно отправить в Итон. Найдем какой-нибудь оазис и. будем там вдвоем, только ты и я. Покатаемся на верблюдах, увидим, как над песками встает луна. Мы увидим загадочных Синих Людей. Нам будет хорошо.

Она резко, отрывисто засмеялась нервным смехом, который перешел в сдавленные рыдания. От этих рыданий ей стало легче.

– Но, дорогой, я не взяла с собой водительские права на управление верблюдом, – она перестала смеяться и легонько оттолкнула его, – Ладно, дорогой, теперь не надо так уж казниться из-за этой женщины. Я ведь тоже виновата, я тоже доверилась ей. Слушай, а как она повела себя, когда я сказала ей, что все узнают, что она собой представляет? Она была очень шокирована?

Его лицо застыло, а голос вдруг стал хриплым.

– Напротив, она пришла в восторг. Она хотела, чтобы я женился на ней, даже предлагала мне деньги.

Дайана в ужасе посмотрела ему в глаза.

– Боже мой! Она даже хуже, чем я о ней думала. Я думала, она сексуально озабоченная старуха, хотела за моей спиной переспать с тобой, а она… Она хотела отобрать у меня все, разрушить мою семью. И в это время звонила мне и своим тусклым голоском называла меня своей лучшей подругой. Боже, сколько подлости в этой женщине. Она сущий дьявол. Невероятно эгоистичная, ради достижения своих целей способная переступить через что угодно. Она захотела тебя, значит к черту жену и сына. Ей было безразлично, что с нами будет. Теперь я ясно вижу, какой наивной дурочкой я была. Эта лицемерная тварь играла со мной. Я была игрушкой в ее костлявых гадких руках. А как она мне лгала! Нужно обязательно все рассказать остальным.

Он взял ее за плечи и, отодвинув от себя, с грустью поглядел в глаза.

– Не надо, дорогая. Я понимаю твое желание отомстить этой ведьме, но никто не поверит. Для них это будет просто невероятно. Скорее всего они подумают, что ты это делаешь из ревности, чтобы как-то оправдать мое пьянство. Вот и все. И кроме того, я не хочу здесь задерживаться, просто за себя не отвечаю. Я действительно могу убить ее. Я прежде ни к кому из людей не испытывал ненависти, а вот ее ненавижу так, что меня начинает трясти. Подумать только, маленькая, пожилая женщина, с дряблым мучнистым лицом, пустая и скучная, довела меня до такого состояния. Ничего себе – соперница. Представь себе ее, как она сидит одна и строит планы отобрать меня у тебя. – Он содрогнулся от омерзения и еще крепче прижал к себе Дайану. – Давай быстро упакуем вещи и завтра отправимся проводить наш медовый месяц. И я обещаю тебе – больше не пью. Для меня все это было хорошим уроком.

Дайана, закрыв глаза, потерлась щекой о его щеку. Она счастливо улыбалась. А может быть, нет худа без добра, может быть, на сей раз он действительно сдержит свое слово. Остается только надеяться и молиться… Надеяться и молиться, печальный удел жены алкоголика.

Глава двадцать вторая

Однообразную равнину по обе стороны дороги внезапно сменили утопающие в зелени кварталы жилых домов и белые фабричные строения. Чендлер одной рукой продолжал вести машину, а другой жестикулировал, как профессиональный гид.

– Леди и джентльмены, прошу обратить внимание. Перед вами таинственный и неповторимый Фес, древнейший город на земле Марокко.

Френки вытянула голову, чтобы получше рассмотреть окрестности, но ничего, кроме ряда современных зданий, не увидела.

– Я что-то не нахожу их очень древними или даже старыми, эти дома.

– Значит, опять принимаешься за свое? Все тебе не так, – Чендлер бросил на нее косой взгляд, с его губ, как обычно, не сходила саркастическая улыбка. – Я тут, понимаете ли, в поте лица тружусь, везу тебя через самые живописные места Северной Африки. А ты? Тебя же ничего не интересует, только кока-кола и жевательная резинка. То ты стонешь, что тебя укачивает. Больше я тебя никуда не возьму.

– Перестань паясничать, – она легонько кулачком несколько раз ударила его по плечу, – какой бессовестный лгун.

– А если серьезно, то мы въезжаем в Фес не с той стороны. В настоящий Фес, в старый город, ведет дорога из Мекнеса. В Фесе есть большой современный отель. Вчера вечером я взял на себя смелость забронировать для нас номера в «Палас Джамай». Он находится за городской стеной, в медине, и прежде был дворцом Великого Визиря. Уверен, что вам там понравится.

На заднем сиденье Джереми в который раз переменил позу.

– Я согласен со всем, даже признать эти ужасные постройки шедеврами древней архитектуры, лишь бы поскорее выбраться из этой машины. Тут еще Бриджит, ей, видите ли, тоже хочется сидеть на сиденье. Она села между мной и Карлоттой и обозревает окрестности, а эта машина, между прочим, не приспособлена для того, чтобы здесь сидели трое, даже, если один из пассажиров – собака.

А когда она на полу, мы с Карлоттой вынуждены поднимать ноги чуть ли не до ушей.

Бриджит вскинула голову и с обожанием лизнула его в щеку своим длинным розовым языком. Джереми отвел ее морду в сторону.

– Что это на тебя сегодня нашло, Бриджит? Я люблю тебя, но не на заднем сиденье автомобиля.

Они выехали на широкий мост, воздвигнутый над железнодорожными путями. И сразу за ним на одной стороне улицы возникла высокая желто-серая старинная крепостная стена.

Чендлер положил на колено Френки руку.

– Теперь твоя душенька довольная? За этой стеной древний Фес, там снуют тысячи людей, как пчелы в улье, правда, в улье порядка больше. За последние несколько столетий жизнь, обряды, одежда здесь изменились очень мало. А вот по эту сторону дороги, вон там, – арабское кладбище. Сколько ему лет, не берусь сказать, но очень древнее. Думаю, его используют и по сей день.

Все повернули головы в ту строну, куда указывал Чендлер. Склон горы был усеян могильными камнями в форме гроба. Френки ахнула и показала наверх. Двое мужчин несли на печах деревянные носилки. На них покоилось тело, завернутое в белый саван, из-под которого торчали босые ноги, И было видно, что это ноги мертвеца.

– Да, ты был прав, – нарушил молчание Джереми, – это кладбище используют и до сих пор.

Карлотта поежилась.

– И что? Их хоронят без гроба, просто в саване?

Чендлер пожал плечами.

– Я не знаю их погребальных обрядов, но разве деревянный ящик может служить границей между бытием и вечностью? А вот теперь посмотрите туда, налево. Это развалины гробницы принцессы из рода Меринидов. Дело в том, что в тринадцатом веке на этой земле было Фесское государство Меринидов, вождей берберов, которые правили здесь по меньшей мере лет двести.

На вершине холма, обращенного к городу, в лучах заходящего солнца золотилась часть громадной арки в форме замочной скважины и отходящие от нее осыпающиеся стены, Склоны холма были покрыты алыми лоскутами.

Карлотта показала на них.

– А это что такое?

– Это сушат крашеные кожи. Здесь делают прекрасные вещи из кожи и сафьяна. А вон там, ниже гробницы, есть маленькое арабское кафе. Оно называется «У Мавра». В один из вечеров мы обязательно туда сходим. Вот в такое время, как сейчас, на закате, там особенно хорошо. Там есть терраса, увитая розовато-лиловыми цветами, их называют здесь «Влюбленные». Посидим, попьем мятного чая, спиртных напитков в марокканском кафе не подают, полюбуемся на город в час заката. Он будет весь под нами – башни, минареты, дворцы, крепостные стены.

Вдруг где-то совсем близко звуки города заглушил бесплотный голос муэдзина. Подобно гласу Божьему, он созывал правоверных на молитву. В небе, на фоне малиновых и пурпурных сполохов, медленно двигая тяжелыми крыльями, проплыла стая белых птиц.

– Надеюсь, что девушки не суеверны, но это аисты. Они гнездятся там, в большой роще на другом конце города, их там сотни… Ну вот мы и приехали.

Он свернул под высокий арочный свод в толстой крепостной стене и въехал во двор, где остановил машину. Тут же с поклонами появились двое служащих в красных фесках.

Чендлер с улыбкой обернулся на заднее сиденье, где сидели Карлотта, Бриджит и Джереми, тесно прижавшись плечом к плечу.

– На вас очень приятно смотреть, я бы этой троицей мог еще очень долго любоваться, но уже можно выходить. Приехали. Надеюсь, Бриджит, ты поучила удовольствие от поездки? Добро пожаловать в «Палас Джамай».

Служащие достали из багажника вещи и двинулись вперед, указывая дорогу в отель. Остальные последовали за ними вниз по широкой длинной лестнице с невысокими ступенями. Эта лестница привела их в сад. Дальше она пошли по дорожке, вымощенной мозаичной плиткой. Эта дорожка пролегла между пышными цветниками и расширялась у фонтана в форме звезды. Фонтан на вид был довольно древним, из старинного фаянса. Их путь закончился у арочной двери. Здание отеля представляло собой четырехугольник, где четвертая сторона – сад. Оно было окружено высокой изразцовой стеной. Попасть в него можно было только через маленькую деревянную дверь, обитую кованым железом.

Карлотта потянула Джереми за рукав. Они остановились, созерцая открывшееся им великолепие.

В темнеющем небе уже начали мерцать звезды. Голову пьянил аромат жасмина. Звук падающей воды в фонтане напоминал звон далеких колокольчиков.

У Карлотты захватило дух.

– Здесь так прекрасно, так… волшебно, что у меня просто нет слов.

С минуту они постояли в тишине, пока Джереми не нарушил ее своим смехом.

– Если Бриджит вздумает пописать на эту красоту, нас сразу же отсюда выпроводят.

Карлотта нахмурилась.

– Джереми! Как ты можешь? Так опошлить момент! Ты ведь нарочно прикидываешься таким циничным и бывалым, чтобы скрыть восхищение этой красотой.

Френки взяла Чендлера под руку.

– Ты, Чендлер, тоже такой, – она улыбалась, задрав на него голову. – Только не думай, что твоя саркастическая ухмылочка кого-нибудь обманет. У самого, небось, все внутри трепещет от восторга.

Он улыбнулся ей сверху вниз.

– Не знаю от чего, по-видимому, от внутреннего трепета, но я чувствую, что одежда уже прилипла ко мне. Поэтому мое главное желание сейчас – раздеться и принять душ. А потом бегом за порцией сухого мартини в бар. Он тут, неподалеку…

Он указал на высокую арочную дверь рядом.

– Сейчас служитель отведет нас к портье, где нам выдадут ключи от комнат. Часть номеров расположена как раз над лестницей, почти параллельно входу. Окна большинства номеров выходят в сад. А вообще, тут номера рассредоточены по всему зданию. Я вам уже говорил, что раньше здесь был дворец Великого Визиря. Чтобы попасть из одного крыла отеля в другое, нужно пересечь сад. Для любителей ночевать в чужих постелях – дополнительные трудности. Ресторан здесь в новой части здания, вон там. Ну что ж, пойдем регистрироваться.

Они прошли к регистрационной стойке, расположенной в небольшом холле, обшитом деревянными панелями. Портье с улыбкой поклонился.

– Мы счастливы снова видеть вас здесь, мистер Керк. Все комнаты для вас и ваших друзей уже приготовлены.

Он принял у них паспорта и положил на стойку ключи. Чендлер взял их и после непродолжительного изучения протянул два Джереми.

– Представляешь? Он дал тебе и Карлотте смежные комнаты, вон в том крыле, а мне Френки такие же, но в этом. Надо же. Хорошо, как только будем готовы, собираемся в баре.

Один из слуг взял две сумки и повел Джереми и Карлотту через сад, а за другим пошли Френки и Чендлер по коридору, открытому в холл. Слуга указал Френки на одну дверь, а Чендлеру на дверь рядом, принял чаевые и с поклоном удалился, плотно закрыв за собой дверь.

Чендлер бегло осмотрел комнату, одобрительно кивнул при виде большой двухспальной кровати и постучал в дверь смежной комнаты.

– Может быть, ты откроешь эту дверь, детка. Ты ведь не хочешь, чтобы я барабанил в нее среди ночи и беспокоил соседей? Так можно разбудить и термитов, а они этого не любят. Правда, ведь ты не хочешь этого, детка?

Френки открыла дверь.

– Входите, входите, нетерпеливый юноша. Милости просим.

Он тут же заключил ее в объятия.

– Тебе здесь нравится, дорогая?

Она кивнула.

– Да… да, мне здесь очень нравится.

Он ладонью приподнял ей подбородок и пристально посмотрел в глаза.

– Что-то в твоем голосе не чувствуется энтузиазма.

Она пожала плечами и, оттолкнув его, прошла к высокому, узкому окну в форме замочной скважины.

– Да нет, – медленно проговорила она, – мне кажется я, наоборот, слишком быстро и легко заражаюсь энтузиазмом. И каждый раз очень трудно переживать разочарование. Так, знаешь ли, лучше уж всегда держать ногу на тормозе.

Он подошел сзади и положил ей на плечи руки.

– Очень забавно слышать такие речи от тебя. Ты ведь, по сути, еще совсем ребенок. Откуда такой пессимизм? Френки, расслабься. Отдыхай. Обещаю, я никогда не сделаю тебе больно. Ты мне очень нравишься, дорогая.

Он повернул ее к себе, и они слились в поцелуе. И только через минуту смогли оторваться друг от друга и перевести дух.

– Хорошо хоть в мире есть по крайней мере одно занятие, когда ты не думаешь ни о каких тормозах. Займемся этим сейчас или подождем немного, пока я не наберусь сил после дальней поездки?

Она встряхнулась и открыла глаза. Затем подошла и села на край постели.

– Полагаю, мы займемся этим позже, и не потому, что я сомневаюсь в твоих силах, а просто не хочется заставлять Джереми и Карлотту ждать нас в баре. Кстати, как думаешь, эти двое спят друг с другом?

Чендлер присел рядом с ней и принял задумчивый вид.

– Меня тоже слегка волнует этот вопрос. После ночи, которую они провели в этом очаровательном местечке в горах, я с уверенностью сказал бы да, но что-то в их поведении мешает мне это сказать. Они ведут себя, не как любовники. Между ними не чувствуется гармонии. Возможно, Джереми все еще вздыхает по потаскухе по имени Макси, в которую был влюблен. А она, возможно, переживает потерю мужа. Не следует забывать, что она совсем недавно овдовела. Вспомни, как она странно вела себя, когда мы только познакомились. Скорее всего, это следствие постигшего ее горя. Слава Богу, сейчас она оттаяла. А знаешь, я думаю она была бы для Джереми хорошей женой.

Он обнял ее, и они повалились навзничь. Зарывшись лицом в ее волосы, он вещал оттуда.

– Обрати внимание на потолок, дорогая.

Она посмотрела вверх. Покрашенный в темно-красные тона, покрытый геометрическим орнаментом, потолок отливал и вспыхивал ультрамарином с золотыми проблесками.