Текст книги "Виннипегская Cтена и я"

Я не знала, плакать мне или смеяться. Или и то, и другое одновременно.

– Ты хочешь покончить с этим? – спросил он меня, оставаясь в дверях.

Покончить с этим.

Все. Это меня сломало.

Я не выдержала и рухнула лицом в кровать. Между «плакать» и «смеяться» я выбрала второе, чтобы мистер Романтика окончательно не свел меня с ума.

– Конечно, только за этим я и здесь, – фыркнула я, приглушенная одеялом. Еще немного, и я стану преступницей. Маленькая Ванесса понятия не имела, на что она будет способна во взрослом возрасте.

– Над чем ты смеешься? – его вопрос вызвал у меня новый приступ хохота.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. В конце концов я села и провела по лицу рукой, а потом выдавила из себя дрожащую нервную улыбку. Эйден смотрел на меня как на сумасшедшую.

– Ты говоришь это так, будто нам нужно пойти продлить твои права, а тебе ужасно не хочется. – Я сползла с края кровати, встала и потерла нижнюю челюсть, которую едва не свело от смеха. – Ты знаешь, куда нам идти?

Эйден кивнул.

– В паре кварталов отсюда есть часовня.

Я снова ощутила знакомую нервную дрожь.

– Ладно, – я взглянула на его одежду, в которой он был в самолете. – Дай мне только надеть рубашку.

Эйден не стал наряжаться. Так с какой стати мне это делать?

Он бросил взгляд на футболку, которая была на мне, и вышел.

Я надела более нарядную деловую блузку, в которой Эйден видел меня сотни раз, и вышла в гостиную. Эйден так и остался в толстовке с капюшоном и рубашке, он выглядел очень красиво и вместе с тем непринужденно. Мое внимание привлек маленький медальон, выглядывавший из-за края рубашки.

Я последовала за здоровяком. Мы пересекли лобби и вышли на улицу, под палящее солнце Вегаса. Эйден сказал, часовня была всего в двух кварталах, но это была самая долгая дорога в моей жизни. Я была в Вегасе два раза, но только по работе, так что у меня не было возможности прогуляться. Город я видела в основном из окна машины.

Днем все было совсем не так, как ночью. Эйден шел в паре метров от меня, но я была слишком занята, рассматривая магазины и рестораны, чтобы следить за ним. Наконец он остановился перед маленькой белой часовней, которую я почти наверняка уже видела в каком-то фильме.

– Ты готова? – спросил Виннипегская Стена так, будто мы шли в бой.

Нет.

Я никогда не буду готова. Но тут мой взгляд упал на сосредоточенное лицо Эйдена, и я подумала о том, как сильно хотел осесть в США, не беспокоясь больше о визе. Как я могла сказать ему «нет»? Ладно, могла бы, но огромная часть меня, которая была на сто процентов простодушной, понимала его. Я по собственному опыту знала, каково это – не хотеть жить где-то.

Прощайте, следующие пять лет моей жизни.

– Да, – наконец выдавила я. – Нам понадобятся фотографии. У нас их попросят на собеседовании в иммиграционном центре.

Уголки его губ дернулись вверх: это была самая широкая улыбка, которую я видела – и, возможно, увижу – на его лице за все эти годы. Все мои нервы были как провода под напряжением, и у меня крутило живот, но я чувствовала, что поступаю правильно.

– Что? Я выяснила заранее. Хочу быть готовой ко всему.

Чтобы не угодить в тюрьму и получить обещанное мне вознаграждение. Разве Эйден не должен был это понимать? Мы договорились лишь на словах, и я лишь рассчитывала на его порядочность, благодаря которой он выполнит то, что пообещал мне, в конце нашего приключения. Черт возьми, когда мы разведемся, я спокойно могу забрать у него половину его имущества. Очевидно, он доверял мне настолько сильно, чтобы знать, что я никогда не сделаю ничего подобного.

– Все будет в порядке, – пообещал он мне, полуулыбка все еще играла на его щеках.

– Ладно, – мои руки вспотели. – Давай сделаем это.

Он кивнул, и мы вошли.

Два человека за главной стойкой явно проделывали это уже тысячи раз. Они и глазом не моргнули при виде нашей повседневной одежды. Они не говорили лишнего и не задали нам ни одного неудобного вопроса. Я подумала о кольце в кармане джинсов… и струсила. Достану его попозже.

Мы заполнили бумаги, выбрав пакет услуг за 190 долларов. В него входила церемония в часовне, букет из шелковых роз, бутоньерка, на которую Эйден взглянул с нескрываемым отвращением, фотограф и диск с пятью фотографиями в высоком разрешении, которые задокументируют этот «знаменательный день».

Священник обошелся еще в 60 долларов.

И вот за 250 долларов мы с Эйденом предстали перед человеком, который, кажется, был нетрезв. Он что-то говорил, но у меня все в одно ухо влетало и из другого вылетало.

Мне было страшно? Немного. Но я не сводила глаз с бутоньерки, которую Эйден сунул в передний карман джинсов, пока не услышала слова: «Готовы ли вы обменяться кольцами?»

Эйден покачал головой, а я дрожащими пальцами достала из кармана кольцо из белого золота и протянула ему. Я не хотела надевать кольцо ему на палец – это был слишком интимный жест.

Эйден не сводил с меня глаз, пока пытался надеть кольцо. Безуспешно. Да и чему удивляться? Конечно, за восемь лет, прошедших после окончания колледжа, его руки стали шире. Он попробовал надеть кольцо на мизинец, и оно легко скользнуло на место. Этот пронизывающий взгляд вновь обратился ко мне и задержался там, тяжелый и непреодолимый, что заставило меня почувствовать себя такой беззащитной, что пришлось опустить взгляд на букет, который вряд ли продержится долго, учитывая, как часто я заламывала руки. Я сохраняла лицо, пока священник не сказал: «Теперь вы можете поцеловать невесту».

Я растерянно взглянула на Эйдена и обнаружила, что он смотрел на меня. Я не знала, что нам, черт побери, делать. Среди всех этих тревог и переживаний я напрочь забыла об этой части церемонии.

Но потом я вспомнила о фотографе и поняла, что выхода нет.

Я совершенно точно не хотела сесть в тюрьму или заплатить огромный штраф. Да пошло все. Мне же не нужно сосаться с ним вечность… хотя даже если бы и пришлось, это не было бы таким уж трудным делом.

Я сделала шаг вперед. Во взгляде Эйдена мелькнула неуверенность, но я не хотела сейчас размышлять об этом, потому что мне в первую очередь нужно было беспокоиться о собственных нервах. Я положила руки на его мускулистые плечи и встала на цыпочки, но все равно не дотянулась.

Эйден, все еще хмурый, наклонил голову, и я прижалась губами к его губам. Ничего особенного, просто прикосновение. Его губы были мягче и податливее, чем я могла представить. Поцелуй длился всего секунды две, прежде чем я опустилась на пятки и шагнула в сторону. Щеки у меня пылали.

А этот красивый, суровый мужчина, вместе с которым мы подписывали документы, нахмурился еще больше после того, как я отступила от него на три фута.

– Наши поздравления! – воскликнул священник, а другие участники церемонии забросали нас блестками. Хорошо, что на мне были очки, Эйдену пришлось тереть глаза рукой.

– А теперь ваш общий снимок, – сказала фотограф, указывая мне на Эйдена.

Сглотнув, я кивнула. Правдоподобно. Все должно быть правдоподобно. Я снова шагнула к Эйдену. Он даже не обнял меня, поэтому я взяла его под руку и прижалась к нему бедром. Вспышка ослепила нас. Фотограф с довольной улыбкой опустила камеру.

– Дайте мне десять минут, мистер и миссис Грейвс, и я отдам вам диск с фотографиями.

Мистер и миссис Грейвс.

Как любит повторять Диана, до этого ничего не было, сейчас только все нача-алось.

Как же это было странно: к восьми часам жаркого августовского вечера я официально вышла замуж.

После того как нам отдали наши фотографии, мы с Эйденом, будто во сне, вернулись в отель. По крайней мере, мне все это казалось сном. Очень-очень-очень странным сном, который был больше похож на кислотный трип. Мы не разговаривали. Я думала о том, что мы только что сделали. А Эйден, скорее всего, размышлял о следующей игре.

В номере мы разошлись по своим спальням – я лишь натянуто улыбнулась ему, а он сжал губы в тонкую полоску. Я просидела на краю кровати минут тридцать, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями. Казалось, что пространство сужается, и я не могла успокоиться и чувствовала, будто вся кожа зудит.

Я вышла замуж. Охренеть, я вышла замуж. В часовне меня назвали миссис Грейвс.

Я вышла замуж за Эйдена.

Я просто не могла оставаться в этой комнате всю ночь. Я была слишком возбуждена, чтобы работать или рисовать. Я готова была выпрыгнуть из собственной кожи, мне срочно нужно было сосредоточиться на чем-нибудь еще. Я поразмыслила, чем мне был интересен Вегас, и поняла: я хотела посмотреть шоу.

Проверив, с собой ли у меня мои документы и банковская карта, я встала и вышла в гостиную. Никого. Заглянув в комнату Эйдена, я обнаружила, что он крепко спал. Заснул, даже не раздеваясь. Свою большую ладонь он использовал в качестве подушки, а вторая была зажата между бедрами, изо рта вырывался очень мягкий, едва слышный свистящий звук.

Я взглянула на часы и на секунду задумалась. Он бы не захотел пойти со мной, верно?

Не.

Эйден был не из тех, кому нравятся клоуны и акробаты, не говоря уже о толпах людей. Схватив блокнот, лежавший на тумбочке у кровати, я написала:

«Эйден,

Иду погулять по городу. Если будут билеты, посмотрю какое-нибудь шоу. Вернусь позже.

В.».

Я на цыпочках вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и поспешила наружу.

Лас-Вегас – не лучшее место в мире для одинокой туристки, с другой стороны, когда вокруг столько людей, было не так уж и страшно. Всегда можно затеряться в толпе. Я шла по улице, время от времени заворачивая в какие-то магазины. Пробираясь между туристами всех возрастов и национальностей, я чувствовала себя не такой одинокой, как думала, когда представляла, что хожу по этому незнакомому городу одна в день моей свадьбы с моим бывшим боссом.

Я изучала магазин M&M’S, когда мой телефон внезапно завибрировал в кармане.

Я вытащила его, на экране высветилось Миранда П.

– Алло?

– Ты где? – спросил хриплый сонный голос.

Я назвала ему магазин, нахмурившись, когда какой-то козел толкнул меня сзади, чтобы подобраться к витрине передо мной.

Эйден выругался, и я ошеломленно взглянула на экран. Нет, кажется, мне звонил действительно он, а не его злой близнец.

– Жди там, – скомандовал он.

– Ждать чего? – спросила я, но он уже повесил трубку.

Он, что, придет? И мне показалось, или он правда только что выругался?

Я ни в чем не была уверена. Побродив еще немного по магазину, я вышла на улицу и мельком взглянула в ту сторону, откуда пришла. В квартале от меня над всей толпой возвышалась голова Эйдена. Я не видела его лицо, потому что он надел капюшон, но я узнала его просто по тому, как он держал плечи. Я была слишком далеко, чтобы разглядеть его глаза, но поняла, что он оглядывается по сторонам.

Еще даже на таком расстоянии я видела, что он рассержен. Я стояла у дверей и смотрела, как он пробирался сквозь толпы туристов, не обращая на них никакого внимания. Когда его взгляд остановился на мне, я помахала рукой.

Губы Эйдена сжались в тонкую полоску.

Да на что, черт возьми, он злился?

– Что ты делаешь? – выпалил он, как только подошел достаточно близко.

Я пожала плечами, одновременно поправив очки.

– Гуляю.

– Надо было разбудить меня, чтобы я пошел с тобой, – разгневанно прошипел Эйден.

Во-первых, его поведение действовало мне на нервы. Во-вторых, мне очень не нравился этот тон.

– С какой стати я должна была будить тебя?

– Чтобы я мог пойти с тобой, зачем еще?

Он снова негодующе посмотрел на меня.

Раз, два, три, четыре, пять.

– Я не знала, что ты хотел бы пойти, – прищурилась я. – Я думала, ты хочешь остаться в номере и отдохнуть.

В конце концов, он спал, когда я заглянула к нему.

– Я бы предпочел остаться дома, – отбрил он, его горло практически вибрировало. – Но последнее, что мне нужно, это чтобы тебя похитили и вынудили стать наркокурьером.

Боже, помоги мне. Я огляделась, чтобы убедиться, что мне не мерещатся тысячи людей.

– Ты действительно думаешь, что кто-то мог бы меня похитить вот здесь?

Ноздри Эйдена раздулись. Он продолжал испепелять меня взглядом. Я ответила ему таким же взглядом.

– Прошло всего четыре часа, а у меня уже голова от тебя болит.

– Я хотела проявить немного заботы, а не доставлять тебе головную боль. Да ладно тебе, – фыркнула я. – Я просто гуляю. Я много где была без тебя.

Не так уж и много. Но не одна. Но я не собиралась говорить об этом вслух, особенно сейчас, когда он был на взводе без всякой причины.

Он продолжал свирепо смотреть на меня, и этот взгляд, который действовал мне на нервы, дюйм за дюймом менял его лицо.

– Это же глупо. Ты… сколько там? Пять и семь? Пять и восемь футов? Сто сорок фунтов веса? Ты не можешь разгуливать одна по Лас-Вегасу, – сказал он таким злым тоном, что я отшатнулась.

Я посмотрела на него в замешательстве и удивлении.

– Эйден, в этом нет ничего такого. Я привыкла делать все сама.

Веки над его большими карими глазами медленно опустились, с поджатых губ сорвался глубокий вздох, как будто мы были единственными людьми на бульваре Стрип, что было очень далеко от правды.

– Может, ты и привыкла делать все сама, не нужно вести себя как идиотка, – начал он спокойно, все эмоции под полным контролем. – Я понятия не имел, где ты. В Вегасе криминал… не делай такое лицо. Я знаю, криминал есть везде. Пусть мы сделали это не по тем причинам, по каким это делают большинство людей, но я дал клятву у алтаря, Вэн. И я обещал тебе, что мы постараемся стать друзьями. А друзья не позволяют друзьям бродить в одиночестве. – Он пригвоздил меня к месту взглядом. – Не только ты относишься серьезно к своим обещаниям.

– Э-э… Это что вообще такое было?

Продолжая смотреть на меня самым твердым взглядом на свете, Эйден добавил:

– Я не могу сделать это без тебя.

Ох, черт. Кажется, я вообще забыла, как говорить.

Наш брак – господи, как бы меня не вырвало, – не был настоящим, но Эйден был прав. Мы дали клятвы, которые я не могу вспомнить, потому что не слушала. Но еще до этого мы кое-что обещали друг другу, и я не собиралась отказываться от своих слов.

– Обещаю, что никуда не денусь, пока ты не получишь вид на жительство. Обещаю.

Его взгляд скользил по моему лицу всего секунду, самую долгую секунду в моей жизни. Наконец Эйден откашлялся.

– Что ты собиралась делать? – вдруг проворчал он, будто не сказал только самые значительные слова, что я от него слышала.

Надо отдать ему должное, он даже не поморщился, когда я сообщила название постановки, которую хотела посмотреть. Правда, я при этом сжимала руки перед грудью, как ребенок, который что-то выпрашивал.

– Это единственное, что я хочу посмотреть.

И я собиралась пойти на нее, независимо от того, пойдет он за мной или нет, но ему пока не нужно было это знать.

Он вновь взглянул на несуществующие звезды Невады и вздохнул.

– Ладно, – сказал Эйден. – Но потом мне надо будет поесть.

– Правда? – я едва не подпрыгнула от радости.

– Да.

– Правда-правда?

Кажется, я буквально сияла.

Эйден ответил мне самым вымученным кивком в истории человечества.

– Да. Пойдем купим билеты.

Никогда в своей жизни мне не хотелось изобразить Дороти и щелкнуть каблучками. Но при мысли о том, что я буду бродить по Вегасу не в одиночестве, а в компании этого гигантозавра, который мог бы сойти за моего телохранителя, я улыбнулась и захлопала в ладоши.

– Идем!

Ради спасения его же жизни я решила проигнорировать гримасу на его лице.

Отель, где проходило шоу, находился на другом конце центральной улицы, но мы добрались до него с запасом времени и купили два лучших билета из того, что было в наличии. Я заплатила сама – мне было стыдно, что Эйден платит за все. Это были места в третьем ряду, так что я решила, что это будет стоить всех пенни, потраченных из моих сбережений.

Мы встали в очередь в буфете, и я почувствовала, что меня трясет второй раз за день, но сейчас – от радостного возбуждения. Cirque de Lune и раньше приезжал в Даллас, но я отговоривала себя от лишних трат. Теперь, когда я стала лучше зарабатывать и мне не нужно было платить за аренду, расточительство не вызывало у меня ни страха, ни чувства вины. К тому же я была так возбуждена, что даже подписала чек с улыбкой на лице.

– Возьмем попкорн на двоих? – спросила я Эйдена, пока мы стояли в ужасно длинной очереди. Я была так счастлива, что меня нисколько не беспокоило, что стакан попкорна стоит как чугунный мост.

Эйден успел только наклонить голову, когда я увидела, как чья-то рука тянется, чтобы коснуться его. Эйден с неохотой обернулся и оказался лицом к лицу с женщиной лет сорока и ее спутником. Оба широко улыбались.

– Можно с вами сфотографироваться? – выпалила женщина, залившись краской.

– Мы ваши давние фанаты, – добавил мужчина, его лицо порозовело.

– Следим за вашей карьерой еще с Мичигана.

Эйден изобразил ту полуулыбку, которой обычно награждал фанатов, и кивнул.

– Спасибо, я это ценю, – сказал он и повернулся ко мне. – Сфотографируешь нас?

Застенчиво улыбаясь, женщина дала мне свой телефон. Я сфокусировала на них камеру, когда парочка зажала Эйдена с двух сторон – они выглядели такими маленькими по сравнению с ним! – и сделала шаг назад, как вдруг заметила какое-то движение где-то между Эйденом и его фанаткой. Женщина явно не теряла времени даром. Я еще в самом начале нашей работы поняла, что он никогда не обнимал людей на фотографиях, а держал руки по швам. Именно поэтому я чуть не упустила легкое движение руки, но все же не упустила. Когда Эйден нахмурился, я чуть не расхохоталась, но сдержалась и сделала пару снимков.

К тому времени, как я вернула телефон, подошла наша очередь. Оставив Эйдена беседовать с его рукастыми фанатами, я купила нам попкорн без масла, среднюю газировку и бутылку воды.

– Было очень приятно познакомиться с вами! – крикнула женщина вслед Эйдену, когда он направился ко мне, и тут меня накрыло.

Спрятав лицо за стаканом попкорна, я расхохоталась так, что из глаз хлынули слезы.

У него покраснели уши, а значит, он прекрасно понял, что меня так насмешило.

– Не хочу ничего слышать, – скрипнул он зубами.

– Много ей удалось ухватить? – хихикнула я.

Он посмотрел на меня взглядом, одновременно говорившим «ты такая идиотка» и «отвали», что заставило меня рассмеяться еще сильнее.

Его облапали. Фанатка. Прямо у меня на глазах.

Это секундное выражение удивления на его лице, когда его внезапно потрогали, вероятно, останется в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.

– Заткнись, Ванесса.

Я просто умирала. Обычно он просто игнорировал меня, но так было гораздо лучше.

– Да я ничего и не говорю! – простонала я из-за стакана с попкорном.

Эйден прищурился, терпеливо ожидая, когда кончится моя истерика.

– Ты закончила? – спросил он еще через несколько секунд после того, как я расхохоталась.

Мне пришлось, качая головой, вытереть слезы тыльной стороной ладони.

– Я… я…

Он махнул рукой в сторону дверей в зал.

– Идем внутрь, пока они не закрыли двери.

Его тон был раздраженным и, кажется, с ноткой смущения. Кажется, Эйдена расстроило, что фанатка схватила его за задницу?

Мне пришлось судорожно сглотнуть, когда я еще раз вытерла лицо, а перед глазами снова предстало его шокированное лицо. Я снова потеряла самообладание.

– И часто такое случается? – хихикнула я.

– Нет. Ты перестанешь смеяться или нет?

Мы вернулись в отель почти в два ночи. Я давно не чувствовала себя такой счастливой. Шоу оказалось просто потрясающим, и ужин в том же отеле после представления был великолепен. Хозяин заведения узнал Эйдена и выделил нам самый лучший и уединенный столик, чтобы Эйдена никто не трогал. Это было очень приятно, пусть даже Эйден за столом почти не разговаривал. Я не часто гуляла где-нибудь, так что решение выйти из номера вместо того, чтобы работать весь вечер, казалось мне одной из лучших идей в моей жизни.

Поэтому, когда в гостиной мы пошли каждый в свою спальню, я остановилась, чтобы взглянуть на человека, с которым подписала бумаги несколько часов назад. Он явно устал. Обычно он ложился самое позднее в девять и сейчас выглядел совершенно измученным.

Разве могло быть иначе? Двенадцать часов назад он провел предсезонную игру, и с тех пор ему удалось лишь дважды вздремнуть. Вот черт. Чувство излишней симпатии засосало в груди.

– Спасибо, что не остался спать и пошел со мной, – сказала я с робкой улыбкой. – Я очень хорошо провела время.

Эйден кивнул, уголки его губ сдвинулись на миллиметр. Это была большая победа.

– Я тоже.

Я была слишком разнежена, чтобы обрадоваться этой мимолетной улыбке.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

И лишь позже, приняв душ и забравшись в постель, я позволила себе осознать новую реальность. Отныне я была замужней женщиной.