Текст книги "Контроль, успех, поражение"

Упущенные возможности

Поход в магазин за новой парой чудесных туфель, задуманный ранее как развлечение на воскресный вечер, Мария отменила. Так удачно и победоносно сбежав из маминого плена и доехав на такси сразу до дома, она заперлась в своём по-деловому уютном мирке городской квартиры для основательного мозгового штурма.

Майк по-прежнему не написал и не позвонил. В голове носились тучи сомнений, похожие больше на смерч, закручивающий в себя все сторонние мысли, попадающиеся по ходу движения.

Мария вновь и вновь прокручивала в голове вечер пятницы, пытаясь припомнить и уловить упущенные под действием алкоголя скрытые смыслы, намёки, подсказки. От усиленной мозговой деятельности, напитанной адреналином и страхом, голова шла кругом. Хотелось физически взять её в руки, с обеих сторон сильно надавить и заставить перестать дребезжать, как молоточек старинных будильников между двух звонких перевернутых металлических чашек.

Она впервые не понимала, что ей делать. Спланировать что-то в данной ситуации не представлялось возможным. Это планирование должно было коррелировать и с его желаниями. А их она совершенно не знала и оставила отчаянные попытки хоть как-нибудь предсказать.

18:20.

Вечер тянулся категорически медленно.

И тут она вспомнила его последний совет – рассмотреть другие варианты.

Это хотя бы дело, тут она могла со всем справиться сама, ведь это были только её упущенные возможности. Угнездившись на кровати с по-турецки сложенными ногами и большой чашкой кофе со сливками, она обложилась листами бумаги, блокнотами и ручками и начала составлять схему параллельных реальностей.

Начала почему-то издалека – с выбора института. Она никогда не мечтала пойти учиться в другое место, она вообще никогда не мечтала, а только строила планы. У неё не было загубленных талантов художника, писателя или музыканта, о которых можно стоило бы сожалеть. Будучи ещё совсем юной девушкой, оканчивающей среднюю школу, решая своё будущее, она точно также, как и сейчас, сидела, обложившись листами и планировала. Но листы не были пустыми, это были листы журналов, сводок доходов и информации о богатых людях своих профессий. Она выбирала единственно верный вариант, и выбрала, как ей казалось до сих пор, весьма удачно. Но сейчас она с той же скрупулёзностью и чёткостью рассматривала все отметённые ею тогда профессии. Она могла стать бухгалтером или банкиром, цифры всегда были её друзьями, но сам вид деятельности не привлекал. Она могла стать брокером, вот этот вариант её очень тогда захватывал, но отец отговорил. Вполне аргументированно и резонно убедив её в том, что этот бешеный динамичный рынок – вотчина мужчин, женщины, хотя и со «стальными яйцами», каковой многие считали её уже в старших классах, там будут восприниматься как чужеродные элементы. Придётся пробиваться через максимальные усилия, а зачем так тратить ресурсы, когда можно пойти в более дружелюбную среду. Хотя торги и котировки она любила до сих пор, следить за фондовой биржей было её любимым хобби, графики, ползущие вверх и резко падающие вниз, вызывали животное возбуждение. Но торговал от её инвестиционного счёта другой, брокером у неё был самый рисковый, азартный и расчётливый молодой человек, младше её лет на пять, но уже имеющий грандиозную репутацию.

– Что ж, это был бы интересный мир, но так, как сейчас, мне нравится больше, – подвела итог Мария этой ветке и отложила в сторону исписанный лист, взяв чистый для новой реальности.

Она могла стать юристом, почему-то как раз этого очень хотел отец. Долго её уговаривал и знакомил с возможными будущими коллегами, юристами, работающими с ним по бизнесу. Они Марии нравились, тактичные, стильные и остроумные. В одного она даже слегка влюбилась, но он был старше её лет на двадцать и женат. Почему-то, кстати, её всегда привлекали мужчины намного старше неё самой, но работать и доверять она предпочитала с молодыми и наглыми. Наверное, в мужчине для жизни искала замену отцу, а не равного партнёра. Тоже вполне проработанный в психотерапии участок её ментальных установок, хотя всё ещё вызывающий открытые вопросы.

Юристом ей быть не хотелось. Здесь был закон и не было рынка, не было риска и авантюризма, было давление и победоносное шествие по карьере. Тоже интересно, но не настолько зажигающе.

– Ты разбила мне сердце, – сказал ей однажды отец на третьем курсе, когда они как-то обсуждали сделанный ею не в пользу юриспруденции выбор.

Оставалась ещё одна возможность, рассматриваемая тогда вполне серьёзно, пойти учиться на психолога. Она хорошо разбиралась в людях, так все говорили. Школьные подружки доверяли ей свои самые страшные тайны, зная, что она выслушает и никому не расскажет.

– У тебя врождённая эмпатия, – всегда говорила ей мама, – Я мечтала, что ты станешь психологом, хотя твоя профессия тоже очень сильно связана с людьми и с помощью им в поиске работы. Я горжусь тобой, дочка.

– Но ты никогда мне этого не говорила, что хочешь, чтобы я пошла в психологию, – продолжала прокручивать у себя в голове тот давний разговор Мария. – Отец всегда высказывал своё мнение и что мне надо категорически пойти на юридический, а ты молчала.

– Я знала, что ты примешь правильное решение и что тебе нужно сделать это самой, – ответила тогда её заботливая мать.

– Психологом я была бы неплохим, – подвела черту Мария в настоящем. – Может, я даже об этом мечтала где-то глубоко внутри, я ведь ходила на подготовительные курсы в последнем классе, мне нравилась разная диагностика, тесты и заключения, которые мы там делали. Я там как раз познакомилась с Лизой и, может, училась бы с ней на одном курсе.

Но она выбрала кадры. Это объединяло всё, и бизнес, и рынок, и психологию, и, что самое важное, контроль. Ей нравилось не просто помогать людям, как считала мама, ей нравилось их контролировать. Даже, в какой-то степени, держать в руках их судьбу.

– Ты в прошлой жизни точно была работорговцем, – сказала ей однажды подруга, когда они отмечали очень удачную сделку по переводу топ-менеджера из одного филиала в другой на прошлой работе. – Тебе ведь это нравится, торговать людьми как фигурками шахмат?

– А может, я, наоборот, была рабом на галерах, и теперь мщу, – с ехидной улыбкой пошутила Мария, потягивая из трубочки свою любимую «Маргариту».

Да, выбор был весьма удачным, и сомневаться не приходилось. Мария отложила исписанные листы, заварила себе в награду ещё одну чашку кофе и приступила к новой стопке с намерением разобрать возможности личной жизни.

20:50.

Белый чистый лист смотрел на неё уже пятнадцать минут.

Видимо, поэтому она начала с изучения возможностей других профессий, потому что изначально в выборе не сомневалась, и там всё просто и понятно.

Здесь же непонятно было ничего.

– Начнём с самого начала, – собралась наконец она с духом и написала имя своего первого парня. Написала и зачеркнула, это было в пятнадцать и остались только боль и непонимание.

– Тут нет никаких возможностей, это не вариант.

Следующий раз она позволила себе встречаться с мужчиной уже только на последних курсах в двадцать. Это был её одногруппник, совершенно милый мальчик, любящий и заботливый, и невероятно богатый. Точнее, из богатой семьи. Подруги и родня все наперебой советовали выходить за него замуж – «никогда не будешь работать, жить как у Христа за пазухой». А у Марии в голове стояла только одна мысль, что и он никогда не будет работать. Он был совершенной размазнёй, маменькиным сынком богатого папочки. Стремлений и азарта в нём было ни на грамм, и такую деловую и прагматичную девушку, как она, он только удручал. Она взяла с него всё, что хотела, в основном подарками и деньгами, и после окончания института рассталась навсегда.

– Возможность? Да, может, и была возможность, но точно не вариант.

Следующим был её несостоявшийся муж, которого она встретила на сайте знакомств, где описала чёткие критерии желаемого кандидата. Начало их трёхлетнего романа совпало с началом её «работы над собой» в процессе психотерапии, где она основательно поняла, что он ей не подходит. После чего рассталась с ним за месяц до свадьбы, как уже говорилось выше, а вместе с ним и со своим аналитиком тоже.

С того момента прошло три года.

Как раз те самые три года, в которые её мыслями владел только совет директоров её компании и открывающиеся новые перспективы со вступлением в него.

Что за эти три года она пропустила?

Да, можно было несколько раз поменять работу на более финансово выгодную, но не в одних финансах дело, к тому же торги на бирже шли неплохо. Можно было пару раз влюбиться в весьма представительных мужчин, которые подходили знакомиться в барах в традиционный вечер пятницы, но она насильно доводила в процессе знакомства накал страсти до предела, чтобы вынудить их заманить её в уединённые места, где она удовлетворяла своё сексуальное желание и не давала им возможности развить отношения дальше. Можно было в конце концов замутить с Алексом всерьёз, к тому же, кажется, он и не против. Но она его где-то в глубине души презирала, его напускная бравада и напыщенность супер тренера сдувались в домашних условиях, и он превращался в совершенно бездеятельного котика, которого нужно было пинать из угла в угол, чтобы на что-то растормошить.

– Ему бы какую-нибудь мамочку-хозяйку, но это точно не я. – Мария вычеркнула его имя как «вариант» из и без того скромного списка.

– То есть, надо признать, возможности были, но никакого желания воспользоваться ими не было. О чём я категорически не жалею. Так что закрываем эту тему. И на что я потратила вечер?!

Оставшееся время ушло на домашние процедуры ухода за лицом и волосами и приведение себя во всеоружие перед новой рабочей неделей, которая начнется для неё с полного триумфа на совете в понедельник.

3:15.

Её разбудило завывание ветра в открытое окно. В комнате царила ночная прохлада, но трясло её не от этого. Ей снова приснился тот же сон, только на этот раз ветер и ливень были намного сильнее. Ей приходилось держаться обеими руками за качающийся железный столб фонаря, а ветер отрывал от земли её ноги и нещадно взметал кринолиновые юбки из стороны в сторону, стараясь унести её прочь от этого слабого, но спасительного света.

День, в котором наконец всё изменилось

Думаю, теперь вам не кажется, что ничего не случилось.

Случилось действительно что-то. Что-то невероятное в жизни нашей главной героини. Наконец-то.

Вы довольны закручивающимся сюжетом?

Ожидаете с нетерпением продолжения разворачивающихся событий?

Они и правда не заставят себя долго ждать. Обычно так и происходит, мы живём в ровном привычном поле обыденных дел и вещей, пока какое-то категорически неожиданное, непредсказуемое событие не налетит на нас с силой урагана и не перевернёт всё кверху дном. Случалось с вами такое?

Возможно, случалось, и тогда вы знаете, что это может иметь совершенно не те последствия, о которых так мечтают ждущие перемен романтичные натуры. Иногда случай делит жизнь на «до» и «после», когда уже невозможно остаться прежним. «Перемены всегда к лучшему»– скажите это тем, у кого ураган унёс дом, скот, семью или даже их собственную жизнь. Для кого-то из нас смена привычного вектора бытия равняется катастрофе. И даже потом, если после неё мы станем сильнее, опытнее и лучше, то нам, прошлым, в ней всё равно предстоит умереть.

– Ты серьёзно? – Лиза переводила разгорячённый взгляд то на бумажный кусочек в своих руках, то на лицо подруги, как будто пытаясь разгадать тайны вселенной.

Они сидели за накрытым столом в шикарном ресторане вдвоём под звуки живой скрипки и фортепиано. Ужин был потрясающе вкусным, коктейли слабоалкогольными, всё-таки понедельник и завтра на работу, цветы благоухающими. Привычку подруги дарить цветы по любому поводу и без Мария искренне не понимала, но давно приняла. А сегодня повод был, сегодня её приняли в совет директоров. В качестве извинения за перенесённую встречу даже с бонусом в виде золотой карточки членства в популярном фитнес-клубе. Понедельник прошёл на волне полного и безоговорочного триумфа. С утра генеральный долго извинялся за всё случившееся в пятницу, потом жаловался на очередные трагичные семейные баталии выходных дней, в итоге, в качестве демонстрации ценности их доверительных отношений, выписал ей внеочередную премию по работе. Ежеквартальный отчёт был написан вполовину быстрее отведённого на него времени, что дало возможность оставшуюся половину потратить на подготовку новой искренней и душевной речи перед советом. Который, как и обещалось, состоялся в 15:00. Речь была написана не зря и имела колоссальный успех, сомнений в её кандидатуре ни у кого не возникло. Победа была полной. И вот она сидела с подругой в ресторане, заказанном для празднования этой победы. И праздновать не имело смысла.

Единственное, о чём Мария действительно хотела сейчас говорить, это мужчина в сером пиджаке и с самой уникальной улыбкой на свете.

– Ты где его нашла? Встретила? Как?

Мария пожала плечами.

– Да вот просто так у бара в такси.

– Ты хоть знаешь, кто он?

Мария знала. Всё оставшееся время после совета, отложив дела из списка по работе, она гуглила. Информации о её пятничном незнакомце в Сети было много, очень много. И как она не подумала об этом в выходные? Он был доктором медицины в психиатрии, профессором университета, главой невероятно статусной психоаналитической ассоциации, автором книг, психотерапевтом большого количества известных людей, от кинозвёзд до чуть ли не самого президента, по слухам, – в общем, он был звездой.

– Да он же просто «фантом оперы» в психотерапевтической элите, – попыталась пошутить ошарашенная Лиза. – Как можно вот так просто взять и встретить его на улице? Да записаться к нему на приём можно только на следующий год!

– Ты преувеличиваешь. – Мария начинала уставать и пугаться от патетики подруги, к тому же знала, о чём говорит. В его расписании были каждую неделю два свободных окна для встреч с новыми клиентами, о чём она узнала на его официальном сайте. На этой неделе в четверг одно было свободно. Как ей вообще пришло в голову, что можно вот так взять и записаться к нему на приём?

– Расскажи, расскажи, всё, каждое слово. Хочу знать. – Лиза сделала неоправданно большой глоток коктейля и придвинулась к подруге поближе.

Рассказывать было нечего, как казалось Марии, но история заняла целый час её не прерываемого и жадно впитываемого собеседницей монолога. Оказалось, она запомнила самые мелкие детали, положения головы, рук и глаз. Невысказанные намёки и тайны, хранящиеся за откровенной улыбкой. Как легко у неё вот уже в третий раз за неделю выходило открываться перед другими людьми в самом ценном и важном. Раньше она за собой такого не замечала. Где-то в глубине сбитая с толку девушка ощущала глобальное движение тектонических плит основ всего своего бытия. По спине прошёл холодок, стало страшно.

– Ну ты даёшь! – подытожила Лиза, выслушав весь рассказ на одном вдохе. – Нет, неудивительно, что ты всё ему рассказала, он же профессиональный гипнотизёр, но как ты вообще не выгнала его с самого начала из машины, удивляюсь. Ты же такая рациональная и конкретная у меня. Значит, он выглядел хорошо? Говоришь, много пьёт?

У Марии защемило в груди. «К чему она это спросила?»– подумала она и ответила:

– Да, по-моему, он алкоголик!

– Ну тут ничего удивительного! Ты же его историю знаешь?

– Нет, не знаю, – с каким-то отчаянием в голосе отозвалась девушка. – Я только сегодня залезла в интернет! Там столько всего!

– Тогда моя очередь рассказывать, – воодушевилась Лиза.

Марии почему-то это очень не понравилось, захотелось накрыться чем-нибудь большим и плотным и спрятаться с головой от этой неминуемой истории, как в детстве под одеялом.

– Ты же знаешь, что у вас разница в 20 лет? – как-то мелодраматично начала та.

– Знаю, ему, оказывается, 48, хотя выглядел максимум на 45, и то с завышением из-за седины в волосах. А мне 28, так что разница очевидна.

– Так вот! Он был женат, – ударила как обухом по голове подруга.

Понятное дело, был, ну как ему можно было не быть? При такой внешности и профессии. Но это «был»! Что-то в нём послышалось откровенно недоброе.

– Они поженились с женой, когда ещё учились в медицинском. На последних курсах родился сын. Типичная идеальная семья однокурсников, которые с первого года вместе. Говорят, она была тоже очень талантлива в психиатрии, но карьеру променяла на семью и уход за ребёнком. В общем, как обычно, ты знаешь, так и бывает. Он начал расти, развиваться, выступать на конференциях, защищать докторские и так далее, а она осталась позади– сидеть дома.

– Звучит невесело, – насупилась Мария.

– Ну ты в своём репертуаре. Но, конечно, далеко не все женщины с таким положением дел согласятся. И кто знает, возможно, она тоже была не согласна. Потому что, кажется, в 35, не знаю точно её возраст в тот момент, у неё обнаружили рак в достаточно сильной стадии.

«Ой, не надо, я знаю, что будет дальше», – всхлипнула про себя Мария и обняла локти руками, будто ёжась от промозглого ветра в этом чудесном вечернем ресторане.

Лиза слегка наклонила голову и прищурила глаза, как будто вычисляя у себя в голове, насколько откровенно рассказывать последовавшую далее историю.

– Понятно, что они боролись! Он на время отложил продвижение карьеры и почти всего себя посвятил тому, чтобы её спасти. И современная медицина, и восточные храмы – куда только они не ездили, консультировались у большинства мировых специалистов. Но через три года она умерла, – без приукрашивания и подготовки вывалила рассказчица правду на всё более грустнеющую и беспокоящуюся подругу.

– Это и было понятно, – произнесла Мария в прострации. – А откуда ты так это хорошо всё знаешь?

– Он преподавал у нас на курсе, как раз оправившись от этого кошмара, всего через пару лет. Недолго. Я тебе не сказала? Это были любимые лекции и самый легендарный профессор.

У Марии неожиданно резко всплыл в голове вчерашний вечер, когда она рассматривала возможность учёбы на психологическом вместе с Лизой. «Так, значит, я тогда училась бы у Майка! Интересно, влюбилась бы я в него как дурочка-студентка? Ну, этой истории сейчас уж точно бы не было, как всё в жизни странно бывает», – подумала она про себя.

Лиза решила не останавливаться в рассказе, так будет быстрее и, может быть, немного легче.

– Он, конечно, страдал от её потери, это было заметно. Все коллеги поддерживали, он проходил личную психотерапию у очень маститого аналитика в Швейцарии. Но тут, ещё через пару лет после её смерти, он как раз у нас читал в этот момент лекции в университете, а его сыну исполнилось восемнадцать, и он…

Пауза. Лиза подбирала слова:

– Думаю, не стоит объяснять, что парнишка всё это тоже очень тяжело переживал…

Пауза.

– В общем, он купил себе спортивный мотоцикл на день рождения, не знаю уж, как отец ему разрешил, и практически сразу разбился на нём насмерть об столб на огромной скорости на ночной дороге.

Мария задохнулась. Казалось, так должны чувствовать себя живые рыбы, которых выбросили на берег, вот ты дёргаешь ртом, хватаешь воздух, но не можешь вдохнуть так, как тебе нужно для жизни. Показалось, что её сейчас вырвет этим восхитительным лёгким ужином, которым они ещё так недавно наслаждались за этим ненавистным теперь ресторанным столом.

– Твою мать! – наконец выдавила она из себя и отпросилась в туалет.

Решить нерешаемое

В большое красивое зеркало туалетной комнаты в белой резной раме на неё смотрело чужое женское лицо. Под глазами оформились и потемнели круги, щёки слегка ввалились, обнажая очертания черепа, опущенные уголки глаз и рта делали выражение лица мучительно страдальческим.

Такой Мария себя никогда не видела. Даже в детстве, переполненная страхом очередного мнимого ухода отца из семьи, и то она была не столь напугана и ужасна.

И видеть себя такой она не хотела.

В голове роились обрывочные бессвязные мысли: отрывки Лизиной истории, воспоминания пятничного вечера, её собственные невысказанные надежды. Было похоже, будто все они превратились в маленьких муравьёв, которые собираются на войну – кто-то надевал свёрнутые из обрывков травинок доспехи, кто-то натачивал деревянные палочки, как оружие, кто-то тащил мусор для баррикадирования муравейника. Мысли суетились и сращивались в сплочённую армию против общего врага – на борьбу против…

Мария запнулась на секунду в этой своей метафорической фантазии.

Против чего?

Против любви.

Да, кажется, пора признать. Она в него влюбилась. В этого незнакомого, обаятельного и загадочного мужчину. Она вложила в его незаполненный образ все свои скрытые мечты и чаяния, позволила ему проникнуть в своё запертое сердце.

И вот он перестал для неё быть незнакомым. Его история лежала перед ней вся в своей красе как на ладони. И история эта делала её любовь полностью невозможной.

Нет, её не пугал его алкоголизм, он был объясним. Её не пугали его потери, они были немыслимы, но принимаемы. Её не пугали призраки прошлых ушедших близких, с ними можно было ужиться. Её не пугали его сплин, тоска, грусть, слёзы, их можно было развеять и осушить.

Но во всей этой картине, развёрнутой перед ней в таких красках и нюансах, она с безжалостной чёткостью и холодным контролем видела одно-единственное, перед чем она готова была пасовать.

Её пугало чувство вины.

Вины бесспорной и беспощадной, которую он, без сомнений для Марии, чувствовал за сотворённое со своей жизнью. Вины, от которой она всю жизнь бежала и кляла в собственной истории. Вины, которую она так и не смогла победить.

И ему помочь в этом не сможет. А значит, должна отступить.

Ибо эта вина утопит их обоих с головой.