Текст книги "Полеты над пропастью"

И очень приятно для меня: на заборе здесь, как это нередко бывает у наших соотечественников, сэкономили. Ну а что? Расположен за домом, от стены всего в полуметре – грубо говоря, кошка и та с трудом протиснется. Так зачем выпендриваться и возводить здесь высоченный и удивительно красивый кованый забор? Достаточно и простенькой решетки. Высокой, зато сравнительно удобной для лазания. Если, конечно, не напорешься на острые кончики прутьев…

Не напоролась. Перебравшись через забор, протиснулась чуть не впритирку к стене дома и вышла во двор.

Двор был очень ухоженный. Все дорожки выложены плиткой, а между ними – клумбы с цветами. Везде чистота и порядок. Декоративный кустарник вдоль забора подстрижен каким-то затейливым образом.

Я перевела взгляд на сам дом. Первый этаж с фасада украшала открытая веранда с мебелью из ротанга. Довольно длинный стол, к нему примыкали четыре стула, поодаль стояло кресло-качалка. Веранда была сплошь заставлена цветами: гортензии, бегонии, китайские розы, еще какие-то цветы, названий которых я не знала. Красочная цветовая гамма растений гармонировала с оригинальными напольными и подвесными керамическими кашпо.

Я еще постояла рядом с забором для того, чтобы оценить обстановку. Стояла какая-то неестественная тишина. Было такое впечатление, что территория коттеджа, да и он сам – пустые. Ну, ладно, во дворе никого нет, но ведь сюда приехал Длинный. Его машина осталась за воротами. А около гаража я заметила черную «Ниву» и вишневого цвета «Тойоту». Стало быть, кроме Длинного, в загородном доме находились и другие.

Я еще раз бросила взгляд на фасад дома. Его окна, выходившие на веранду, были закрыты жалюзи.

Посмотрев направо, я увидела еще одно одноэтажное строение, примыкающее к дому. Оно имело одно окно какой-то вытянутой формы.

Внезапно я услышала какие-то звуки, доносившиеся из дома. Сразу я и не разобрала, что это были за звуки. Но вот опять раздались вскрики, звук чего-то падающего и голоса, явно мужские. Что здесь происходит?

Так, окна, выходящие на веранду, закрыты, поэтому я могу смело попытаться проникнуть в дом через дверь веранды, надеюсь, меня не заметят, если все делать быстро.

Я не мешкая обогнула газон и оказалась на веранде. Но, подергав за ручку двери, я обнаружила, что дверь закрыта, скорее всего изнутри. Оставался только один вариант: эта самая пристройка с овальным окном. Возможно, из нее можно попасть в дом, хотя это еще вилами на воде писано.

Я снова метнулась от веранды к строению. Подошла к двери, дернула и – ожидаемо – открыть не смогла. Впрочем, отмычки прекрасно справились с довольно-таки простым замком. Интересно, почему в таком пафосном строении – примитивные замки?

На меня тут же пахнуло ароматом сауны и бани одновременно. И стало ясно: ну кто в трезвом уме станет навешивать навороченные запоры на баню? Запахи были смешанные: и эвкалипт, и хвоя, и что-то мятное. Справа располагалась вешалка с висевшими на ней банными полотенцами и халатами.

В сауне царил сумрак, но я уловила очертания еще одной двери. Скорее всего эта дверь вела или в коридор, или в санузел.

Интересно, она закрыта или нет? Я нащупала замок, подергала за ручку, потом повертела ручку вправо-влево, раздался характерный щелчок, и дверь открылась.

Я постояла, прислушиваясь, а потом аккуратно, бесшумно открыла дверь. Она вела в просторный коридор. Здесь, как и в сауне, было темно, и хотя я нащупала на стене выключатель, но зажечь свет не решилась: мало ли что.

Так, на ощупь, я прошла ванную комнату, а затем попала в мини-спортзал. Пол здесь был устлан ковролином, виднелась шведская стенка, а в углу – велотренажер.

Пройдя еще несколько метров, я обнаружила, что нахожусь в зимнем саду. Здесь тоже было много растений, но в основном – вьющихся и спускающихся со стен наподобие лиан. Кроме того, в помещении стояло много мягкой мебели в отличие от плетеной мебели на веранде. Посередине находился длинный низенький журнальный столик, перед ним угловой широкий диван, по углам – глубокие кресла. На одной из стен красовалась большая плазма. Пол был накрыт бежевым ковром с длинным ворсом. Убранство завершали тоже бежевые, в тон ковру, тонкие тюлевые шторы.

Я прислушалась, и тут снова раздались голоса. Казалось, что они звучали из соседней комнаты. Было очень заманчиво остаться и послушать. Но я понимала, что оставаться здесь опасно. Если меня обнаружат, то я окажусь в ловушке. Поэтому я вышла во двор таким же путем, каким и вошла, и стала искать другой способ проникнуть в тайны этого коттеджа.

Крадучись, я обошла дом по периметру и нашла место, откуда голоса мужчин слышались наиболее отчетливо. Как раз рядом с этим окном очень удачно рос плющ, который почти наполовину скрывал его.

Я встала рядом с окном, и под прикрытием этого растения мне удалось даже заглянуть в него, оставаясь незамеченной.

С того места, где я находилась, мне была видна часть комнаты, в которой сидели два человека. Одного из них – довольно субтильного телосложения – отличали выпученные, как у лягушки, глаза и плотно сжатые в ниточку тонкие губы. Другой – достаточно крепкий и с головой, напоминающей тыкву, – постоянно что-то жевал.

– Ну что, Карп, что скажешь? Как тебе мой человечек? – спросил обладатель тыквообразной головы. – Ты доволен его работой? – Он сделал движение чрезмерно развитой нижней челюстью.

– И да, и нет, Муха, – ответил Карп и покрутил головой.

– Как это? – удивленно спросил Муха.

«Муха. Что за странная кликуха?»

– Да вот так. Он выполнил мое задание, и выполнил нормально, ничего не могу сказать. Но он же и добавил мне геморроя, вот так. А это, Муха, меня совсем не устраивает, прикинь. Ты слышишь, Муха, геморрой, он и в Африке геморрой. Вот так.

– Чё-то я не догоняю, в натуре. – Муха недоуменно покрутил своей «тыквой» и сделал очередное жевательное движение. – Мой пацанчик давно в работе, ни разу не подводил ни меня, ни моих корешей. Объясни в натуре, чё те не так?

– Объясняю. Твой деловой пацанчик лоханулся по самое не могу. Снял в борделе девку и все ей растрепал. Хорошо, что у меня в ментуре все схвачено, мент все просек тут же. Мне такой расклад не нужен, Муха.

Муха забарабанил пальцами по столу.

– Я понял тебя, Карп. Согласен, такой расклад никому не нужен. Он без наказания, в натуре, не останется, отвечаю.

– Я верю тебе, Муха. Ты промахов не прощаешь, я знаю. Только вот пока парнишка твой до тебя доберется, он может еще где-нибудь наследить с пьяных глаз. Кто тогда в ответе будет? Мой мент второй раз может и не успеть.

– Где он сейчас? – глухо спросил Муха.

– Пацан твой? Да есть у меня одно укромное местечко, как раз для таких болтунов, как он. Сидит, ждет, пока я за работу заплачу. Но я решил сначала с тобой перетереть. Как скажешь, так и будет. Я не хочу лезть в твою бригаду. Скажешь, рассчитаться с ним, так и сделаю. Если же хочешь сам с ним побазарить, мешать не стану.

– Да на кой черт он мне нужен, это брехло! – Муха сплюнул на пол. – А… знаешь что? Бери его себе и рассчитывайся с ним по полной. Мне он больше не нужен.

– Вот это ты дело сказал, реально! – оживился Карп.

Потом они замолчали, и в это время раздался крик, почти такой же, какой я услышала, когда пробралась в дом. Крик сменился возбужденными интонациями, смешанными со страхом.

Кричал мужчина. Его оборвал резкий окрик:

– Сука! Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Я… я… я ничего… не знаю! – раздался испуганный голос.

– Чего ты, сука, не знаешь? Я тебя спросил, где ты шлялся ночью? Ты, сука, говоришь, что не знаешь?! Ты чё, сука, мозги мне канифолишь?

– Я… не шлялся ночью, я…

– Убью, мать твою! Если не будешь отвечать, урою, сука! – заорал мужчина.

– Я дома был! Дома, мамой клянусь! Не убивай! – с ужасом прохрипел истязаемый и протяжно застонал.

Скорее всего этого несчастного хорошенько отдубасили. Возможно, что даже отбили внутренние органы, не оставляя внешних следов в виде синяков. Наверное, он уже мало что соображает от боли, вот и не может двух слов связать, только твердит как заведенный: «я ничего не знаю» и «не убивай».

– Слушай, Муха, что у тебя тут происходит? – недоуменно спросил Карп.

– А-а, тут один фраерок попался. Замочил одного братана и, прикинь, внаглую отпирается. Вот Левша сейчас с ним и разбирается.

– Послушай, Левша, – вдруг горячо заговорил истязаемый, – я не убивал его! Не убивал! Я никуда не выходил из дома! И Белый сказал, что подождет, пока я соберу «бабки». Да и проиграл я совсем немного…

При этих словах я насторожилась. Уж не Владимира ли Броненосцева сейчас прессуют тут со страшной силой? Ведь я не знаю его голос, и увидеть пленника с моего пункта наблюдения нельзя.

– Ну, нет мне никакого смысла его убивать, Левша, пойми ты, – продолжал убеждать мужчина.

– Ага, значит, проигрыш для тебя совсем небольшой, так, что ли? Так чего же ты сразу его не отдал? Ты, что же, не знаешь, что долг надо отдать, а то… – Левша угрожающе замолчал.

– Да знаю я, знаю, что долг надо отдать, но только… – горячо заговорил мужчина.

– Что «только»?

– Не было у меня при себе всей суммы. Я и попросил Белого немного подождать. Он согласился. А тут…

– А тут ты его и замочил! – опять заорал Левша.

– Да нет же! Он мне другом был! – отчаянно выкрикнул несчастный.

– А ты его замочил! – орал Левша. – Теперь тебе уже не надо возвращать ему долг!

– Я не убивал! – кричал мужчина.

– А если не ты сам его мочканул, значит, ты кого-то попросил!

– Да не просил я никого! Ааааа!

Послышался глухой удар, потом вскрик, и все стихло.

В комнату, где сидели Карп и Муха, вошел Длинный.

Значит, это он – Левша, и он истязал мужчину.

– Послушай, Карп, я уже устал с ним, – сказал Длинный-Левша. – А он, сука, заладил свое, и все тут! Чё с ним делать дальше?

– А чё хочешь, то и делай, – равнодушно ответил Карп. – Мне он тоже не… – нецензурно закончил он. – Так, а где наш альфонс?

– В сарае, где же еще? – ответил Левша.

Услышав слово «альфонс», я предположила, что вот тут уж точно речь идет о Владимире Броненосцеве. Ведь это определение как нельзя лучше подходило к облику молодого человека, после того что я узнала о нем от Александры Персильванцевой. Значит, теперь мне предстоит разыскать этот сарай, где томится Вольдемар-Владимир.

– …так чё? Приводить его, что ль? – спросил Длинный-Левша.

– Нет, не надо. Пусть еще посидит, подумает, – сказал Карп.

– Ну, ладно тогда. Так я пойду? – спросил Левша.

– Давай, когда понадобишься, дам знать.

Через пару минут во дворе показался Длинный. Он отволок избитого им мужчину к воротам, открыл их, вышел со двора, и вскоре я услышала звук отъезжающей машины. Но в доме оставались еще как минимум двое. Останутся они внутри или же, как и Длинный, тоже уберутся отсюда? Поскольку их планы не были мне известны, то мне оставалось только ждать.

Но вот, наконец, по прошествии минут тридцати входная дверь открылась, и на территорию двора вышли Карп и Муха. Они погрузились в «Ниву» и «Тойоту» и отбыли.

Итак, какие можно было сделать выводы из того, что я только что здесь услышала и частично увидела. По всей видимости, два «братка» обсуждали свои криминальные дела. Один из них подвел другого, предоставив на время «пацана», не умевшего держать язык за зубами. Но сами бандиты быстро уладили возникшее недоразумение. Далее, Длинный-Левша, он же, по словам бармена казино «Парадиз» – «кореш» Владимира Броненосцева, пытал мужчину, подозреваемого в каком-то убийстве.

Я еще некоторое время постояла в укрытии плюща, не торопясь выходить. А вдруг в коттедже остался еще кто-нибудь? Но все было тихо, и я стала искать тот сарай, о котором говорил Длинный.

Я осторожно выбралась из-под укрывавшего меня плюща и стала снова осматривать территорию загородного дома на предмет сарая.

Вскоре я обнаружила два подходящих под это определение помещения. Они находились за коттеджем.

Очень осторожно я приблизилась к первому сараю и, посмотрев по сторонам, потянула ручку двери на себя; дверь неожиданно громко скрипнула, и я остановилась. В другое время я бы не обратила никакого внимания на этот звук, характерный для рассохшегося дерева. Но в данный момент он показался мне громовым раскатом.

Постояв с полминуты на месте, я предприняла еще одну попытку открыть «шумную» дверь, предварительно придержав ее.

Дверь на этот раз открылась почти бесшумно.

Не входя внутрь, я с порога принялась оценивать обстановку. В сарае находился один хлам из картонных коробок и деревянных ящиков, а также пустых бутылок и консервных банок. Вряд ли Владимира Броненосцева поместили сюда, как дополнение.

Значит, пора обследовать следующий сарай, который находился неподалеку.

Я, так же как и в случае с первым сараем, взялась за ручку двери, но потянула ее осторожно, помня, с каким скрипом открылась первая дверь. Однако я могла бы и не предпринимать эту меру предосторожности.

Дверь была заперта. Я еще несколько раз подергала ее, но она оставалась неприступной, как скала.

Ладно, для меня закрытые двери не являются преградой от слова «совсем». Я вынула свои универсальные отмычки, немного поколдовала над замком, и вскоре дверь была открыта. Я так же, как и первом случае, не стала сразу заходить внутрь.

Это помещение отличалось чистотой и порядком. По стенам стояли садовые скамейки, несколько ведер, поливальный шланг, какой-то небольшой бочонок. Прямо по центру располагалось круглое отверстие наподобие люка с ручкой.

Вполоборота я окинула взглядом двор и, не заметив ничего подозрительного, подошла к люку. Потянув на себя его ручку, я не без труда и не с первой попытки подняла крышку, постепенно сдвигая ее. Я сразу ощутила запах сырости и чего-то затхлого.

Наклонившись вниз, я тихо позвала:

– Владимир.

Я слегка постучала по крышке и снова позвала:

– Владимир!

Никто не откликнулся.

А может быть, Броненосцева держат не в этом сарае? Возможно, вполне возможно. С чего это я решила, что Длинный-Левша имел в виду сарай на территории коттеджа. Да, но он ведь спросил, привести альфонса или нет. Это означает, что «альфонс» находится не за тридевять земель. А может, окликнуть его иначе? Вдруг он привык, что к нему обращаются «Вольдемар»?

Я снова склонилась над люком:

– Вольдемар! Вольдемар, вы здесь?

Снова тишина. И тут я скорее кожей ощутила надвигающуюся опасность, но не успела даже повернуть голову. Последним моим ощущением был полет куда-то вниз.

…Пришла в себя я не сразу. Поначалу я даже не понимала, что я – это я, Татьяна Александровна Иванова, лучший детектив Тарасова. Постепенно это понимание пришло.

Вторым этапом возвращения сознания было ощущение холода. Он пронизывал меня всю, от пяток до головы. К тому же голова невыносимо болела. Пожалуй, за всю свою жизнь я не испытывала такой буквально раздирающей боли.

Вокруг меня была кромешная темнота. Господи, где я нахожусь?

Я ощупала свое лицо и обнаружила, что глаза у меня закрыты. Я слегка приподняла ресницы. И темнота, окружавшая меня, как будто бы чуть-чуть рассеялась. Но все равно не было видно практически ничего.

Я подвигала руками и ногами и только тогда поняла, что нахожусь в горизонтальном положении, то есть, попросту говоря, лежу. Надо все-таки попытаться сесть, может быть, тогда голова станет болеть поменьше.

У меня уже появились догадки, как и где я оказалась. Не иначе, как кто-то толкнул меня вниз, когда я звала Владимира Броненосцева. И этим «кто-то» определенно был оставшийся на территории загородного дома бандит из обслуги Карпа или Мухи. Естественно, кто-то же должен был приглядывать за Броненосцевым. Кстати, а где он? В этом погребе ни черта не видно. А вдруг он находится не здесь?

Нет, для начала мне все-таки придется встать. Я начала присаживаться, опираясь руками о жесткий и холодный земляной пол. Но в висках вдруг так застучало от моей попытки, что я снова со стоном повалилась обратно.

– Вы кто? – спросил меня мужской голос.

– Татьяна Иванова, частный сыщик, – превозмогая усилившуюся боль, ответила я. – А вы, если не ошибаюсь, Броненосцев Владимир, или Вольдемар.

Я даже не стала спрашивать, так ли это на самом деле. Почему-то интуиция совершенно четко выдала мне этот факт.

– Да, это я, – подтвердил мои слова Броненосцев.

– Как вы сюда попали? Зачем вас сюда привезли и бросили в подвал? И кто это сделал? – Я забросала Владимира вопросами, а сама в ожидании ответа приняла, наконец, вертикальное положение, правда, не без усилий. Эти усилия стоили мне еще одного приступа головной боли. Но зато теперь я могла сидеть и начала потирать нехилую шишку на затылке.

– Татьяна, я не могу ответить на ваши вопросы, – сказал Броненосцев.

– Вот как? Интересное кино получается! – Я начала закипать от злости. – Значит, вы знать ничего не знаете, ни того, кто вас привез сюда, ни за какие такие заслуги? То есть не имеете ни малейшего понятия?

– Да, – односложно ответил Владимир.

– Послушайте, прекратите валять дурака! – вскипела я. – И из меня не надо делать дуру! Не надо меня обманывать и прикидываться идиотом! Все вы отлично знаете.

Владимир продолжал молчать.

Ладно, зайдем с другого конца.

– Владимир, вам ведь хорошо известна Александра Персильванцева. И Косторамов тоже отлично известен. И то, что вы играете в казино «Парадиз» частенько, это тоже ни для кого не секрет. А кроме того, доподлинно известно, что не далее, как несколько дней тому назад вы были в частной гостинице «Верена» вместе с господином Косторамовым. А перед его приходом в ваш номер к вам пришел журналист Константин Прикладниковский. И после того, как он вышел от вас, он был убит!

– Но я не убивал его, клянусь! – испуганно воскликнул Владимир. – И откуда у вас все эти сведения?

– Если вы внимательно меня слушали, то должны были запомнить, что в самом начале нашего разговора я сказала, что являюсь частным детективом. Меня наняла ваша любовница Александра. Она поручила мне найти вас. И как видите, я это сделала. Да, мне действительно известно о вас многое. Но не все. Есть недостающие звенья. И с вашей помощью я их восстановлю. Так что, давайте, начинайте.

– А что начинать? – испуганно спросил Броненосцев.

– И вы еще спрашиваете? Я жду вашего рассказа, неужели не понятно?

– Но я не знаю… не знаю, что рассказывать, – растерянно произнес Владимир.

– Хорошо, я вам помогу. Не далее как несколько месяцев тому назад вы совершили наезд на подростка в Первомайске на красной «Ямахе», подаренной вам Александрой Персильванцевой, и скрылись с места происшествия. Почему вы так поступили?

– Я… испугался, – пролепетал Броненосцев. – Но ведь он остался жив. Я же не насмерть…

– Это вам Константин Прикладниковский сказал? Когда пришел к вам в номер в «Вербене»?

– Да, он. Он сказал, что провел журналистское расследование и вот… все установил.

– И вы решили, что Прикладниковский стал для вас опасным человеком, поскольку выяснил про вас то, что тянет на статью, я имею в виду неоказание помощи сбитому пешеходу. И вы его убили…

– Нет, нет! – воскликнул Броненосцев. – Я его не убивал! Зачем мне еще и это? К тому же мы договорились, что я окажу материальную помощь, что я все исправлю, что…

– Ладно. Предположим, сами вы не убивали Константина, зато вы поручили это сделать своему другу Левше!

– Нет! Никому я ничего не поручал! Левша мне совсем не друг. И он даже не знает ничего о журналисте и о моем… наезде.

– Тогда какого же лешего он притащил вас сюда и держит в этом погребе? – спросила я.

– Дело совсем в другом, – вздохнув, сказал Владимир.

– В чем же именно? Не поделитесь информацией на этот счет?

– В общем… Левша… они хотят, чтобы я женился на Саше. Ну, понимаете, она – очень обеспеченная женщина, к тому же вдова. Когда я стану ее мужем, то…

– То Персильванцева перестанет быть вдовой, зато через очень короткое время вдовцом станете вы! Так? И все состояние Александры перейдет этой шайке? – спросила я.

– Ну… в общем, да, – выдавил из себя Броненосцев. – Но я не соглашался! – горячо добавил он.

– Как они узнал про Персильванцеву? – задала я вопрос.

– Мы с Сашей ходили в «Парадиз», – очень тихо сказал Владимир.

– И там играли, – добавила я.

– Да, играли, – как эхо повторил он. – Потом я ходил туда один, без Саши.

– И тоже играли?

Он кивнул.

– И проигрывали?

Он снова кивнул.

– Много проиграли? – спросила я.

– Много, – сказал он со вздохом.

– Кому вы непосредственно были должны? Левше? – спросила я.

– Да, ему, – признался Броненосцев и снова воскликнул: – Но я не убивал журналиста!

Я ничего не сказала. Хотя меня так и подмывало высказать этому действительно альфонсу все, что я о нем думаю, но в данный момент я осмысливала полученную информацию.

На самом деле я была склонна поверить Владимиру. Это было очень похоже на правду. В пользу этого свидетельствовали и интонации Броненосцева. Уж в чем в чем, а в этом я разбираюсь досконально. Поэтому я сняла с Броненосцева подозрение в убийстве Константина. Но из этого следовало, что сейчас необходимо было выбраться отсюда как можно быстрее и продолжать поиски убийцы журналиста.

Легко сказать: выбраться. А как? Вдруг мне в голову пришла одна мысль.

– Послушайте, Владимир, – обратилась я к Броненосцеву, – необходимо как можно скорее отсюда выбраться. Давайте поступим вот каким образом. Вы сейчас начнете громко стонать и, возможно, даже кричать как будто бы от боли. Главное – привлечь внимание наших тюремщиков. Притворитесь, что у вас очень сильно болит живот. И упирайте на то, что у вас разыгрался сильный приступ аппендицита. Это нужно для того, чтобы вас вытащили из этого погреба. Упирайте на то, что без своевременной медицинской помощи вы просто умрете.

– А как же вы? – спросил меня Броненосцев.

– Сначала должны вытащить вас. У меня больше шансов прорваться. Как только вы окажетесь наверху, сразу бегите к торцу коттеджа. Там узко, но протиснуться можно, а забор удобный и не на виду. Переберетесь. Как только выберетесь на улицу, спрячьтесь за дерево и ждите меня.

– А дальше что?

– А дальше мы на моей машине уберемся отсюда подальше. Ну, вы все поняли? – спросила я.

– Да, все.

– Ну, тогда, начинайте кричать: «Помогите».

– Помогите! Помогите! Мне плохо! – начал кричать Броненосцев.

Наверху послышалось какое-то движение. Спустя минуту крышку сдвинули, и грубый женский голос спросил:

– Чего орешь?

– Помогите! Мне очень плохо! Правда, живот сильно болит. Наверное, приступ аппендицита. Вытащите меня отсюда. Пожалуйста! – умоляющим тоном твердил Броненосцев.

– Чё гонишь-то? Аппендицит у него! Как же, так я тебе и поверила!

– Ему и в самом деле плохо, поверьте, пожалуйста, – подключилась я, – ведь он может умереть. Ему необходимо оказать помощь. Вытащите его отсюда и вызовите «Скорую».

– А больше ему ничего не надо? Может, еще и палату люкс приготовить? – с издевкой поинтересовалась женщина.

Интересно, откуда она тут взялась? Что, у бандитов наблюдается дефицит боевиков мужского пола?

– Пожалуйста! Помогите! Я умираю! – очень натурально кричал вошедший в роль Владимир.

– Вот привязался! Умирает он! Как же! Ладно, не голоси. Принесу лестницу, вылезешь, посмотрим, что с тобой, – пообещала женщина.

Меня это искренне порадовало. Сомнения в успехе у меня были о-очень весомые. Все-таки не все человеческое в наших преступниках умерло. Или просто не хотят с «мокрухой» связываться? Хотя, казалось бы, прикопали труп – и дело с концом…

– Владимир, – шепотом быстро заговорила я, – когда вылезешь, схватись за правый бок и как можно громче стони. Да не перепутай бока. За правый бок держись.

– Вы чё там переговариваетесь? – строго спросила женщина. – У тебя, метелка, тоже аппендицит?

– Нет, у меня все в порядке, – сказала я.

– Ну, вот и ладненько. Посидишь, стало быть, там, – решила мою судьбу она.

Ага, дожидайся. Нет уж. Я воспользуюсь случаем и тоже поднимусь наверх.

В люк сверху начала спускаться лестница. Когда ее нижний конец достиг пола погреба, я слегка пошатала ее, пробуя на прочность. Ничего, крепкая. Должна выдержать нас двоих.

– Владимир, поднимайся, – скомандовала я.

Когда он был уже почти на середине пути, я подключилась к нему и тоже начала подниматься.

Броненосцев вылез наверх и, следуя моим наставлениям, громко застонал:

– Ой, мне совсем плохо! Ой, так сильно болит!

– Чего разнылся, как баба! – оборвала его женщина.

В этот момент я тоже вылезла на свет божий и сообщила:

– А вот и я!

И тут я увидела ту, что сторожила нас. Она оказалась молодой девушкой, но больше выглядела как парень. На вид ей можно было дать лет двадцать. Невысокого роста, с короткими, но мускулистыми ногами и со злым, напряженным лицом. Ее светло-русые волосы были собраны в хвост. На узкий лоб свисала длинная челка. На девушке была клетчатая рубашка мужского типа и джинсовые шорты.

Если, кроме нее, здесь никого больше нет, то я ней я справлюсь.

– Эй, ты-то куда вылезла? Тебя не звали, так что вали обратно! – крикнула она, и ее и без того узкие глаза сузились еще больше.

Она взвизгнула и, прыгнув, попыталась пяткой достать меня. Но я была начеку, и ее пятка в кроссовке встретила пустоту. Теперь в атаку пошла я. Присев перед коротконогой воительницей, я вытянула вперед правую ногу и прочертила ею дугу. Моя подсечка ловко опрокинула девицу. Она злобно зашипела, но тут же вскочила с земли, распрямилась и, сведя ноги вместе, выбросила их наверх. Я снова увернулась и ответила серией коротких ударов в лицо.

Девушка шлепнулась на землю, и так и осталась лежать. Но я понимала, что ее нокдаун продлится недолго, поэтому нельзя было терять ни минуты. К тому неизвестно, сколько еще людей осталось в коттедже.

Я подхватила стоявшего в ступоре Броненосцева, который наблюдал наш поединок с перекошенным от страха лицом, и потащила его к забору.

– Ты почему стоял, а не бежал, куда я тебе сказала? – выговаривала я ему, перейдя на «ты».

– Я… я… побоялся, – пролепетал он.

– Давай, шевелись побыстрее! – скомандовала я. – Я вырубила ее на время. Она вот-вот очухается.

Мои слова оказались пророческими. Кто нас нагнал, я не заметила. Я только снова почувствовала удар по голове и отключилась.

Мне не было известно, сколько прошло времени от моей второй отключки, до тех пор, когда я снова пришла в себя. Однако одно я знала точно: голова болела еще сильнее, чем в первый раз. Кроме того, я ощутила скованность во всем теле, как будто меня опутывали невидимые веревки. Но когда я открыла глаза, то увидела самые настоящие веревки. И они действительно крепко связывали мои руки и ноги.

Я резко подалась вперед и приняла сидячее положение. И сразу же почувствовала, как веревки буквально впились меня.

Ничего себе положение! Неужели эта боевая девица так быстро пришла в себя? Не она ли и связала меня по рукам и ногам? Но сначала меня надо было принести…

Где, кстати, я сейчас нахожусь? Однозначно не в подвале, как это было в первый раз.

Я посмотрела по сторонам и обнаружила, что в настоящий момент я сижу на низеньком диванчике, из рваной обивки которого во все стороны торчат куски поролона.

Нет, определенно в коттедже, кроме девушки, с которой я дралась, находится еще кто-то. А может быть, и несколько человек. С другой стороны, а почему это я решила, что нахожусь на территории коттеджа? Такая непрезентабельная мебель в виде видавшего виды дивана никак не вяжется с той фешенебельной обстановкой, которую я видела в доме. Возможно, меня перетащили в другое место.

Так, а где Владимир Броненосцев?

– Владимир, – сказала я.

В ответ – тишина. Его здесь нет, это точно. Я еще раз обвела глазами помещение, в котором находилась, и убедилась в отсутствии Броненосцева. Куда они его дели?

Вдруг мой слух уловил какое-то движение снаружи. Это служило доказательством того, что я здесь не одна. Ну, это и понятно. Если я смогла отключить воительницу, то, стало быть, меня считают опасной. Поэтому меня и связали и даже, по всей видимости, выставили снаружи охрану. Возможно, мой страж или стражи сейчас как раз и идут сюда. Ну что ж, посмотрим.

Как раз в этот момент, когда я размышляла, кто меня караулит, дверь открылась. На пороге стояла та самая девица.

– Где Владимир? Куда вы его спрятали? И зачем связали меня? – Я сразу же набросилась на нее с вопросами. – Сейчас же развяжи меня!

– Ой, вот прям спешу и падаю развязывать тебя! – с усмешкой проговорила девушка. – Могла и сама сообразить, зачем тебя связали. Чтоб поменьше руками и ногами размахивала. И вообще, не в твоем положении допрос тут устраивать. Сиди и молчи в тряпочку.

– А чего это тебя поставили вместо мужиков отдуваться? Или у вас в банде их недобор? – Я решила уязвить девицу.

– Слушай, ты! – вскипела вдруг девица. – Тебя это вообще не касается! Я, если хочешь знать, могу фору дать любому мужику!

– Ну а чего же тогда связала меня? Ведь ты даже мужиков не боишься! Сама так сказала.

Девушка ничего не ответила.

– Как хоть тебя зовут? – спросила я.

– Настюха, – ответила она.

– Ну, а я Танюха. Вот и познакомились. Слушай, Настюха, в горле у меня пересохло. Дай воды попить, – попросила я.

Настюха ничего не ответила.

– Настя, ты меня слышишь? Принеси воды, – повторила я свою просьбу.

– Слушай, ты вообще, что ли, того? – вдруг заорала она и покрутила пальцем у виска.

– Почему «того»? – удивилась я. – Разве только умалишенные хотят пить? Разве только ненормальных мучает жажда?

– Да заткнись ты! За каким хреном ты сюда встряла? Кто тебя вообще просил лезть не в свое дело? Ты хоть знаешь, что тебя ждет?

– А хочешь, я расскажу, что ждет тебя и всю вашу банду? – вопросом на вопрос ответила я. – Вы похитили человека и насильно удерживаете его. А за это в Уголовном кодексе предусмотрено очень строгое наказание.

– Да пошла ты со своим Уголовным кодексом! – Настюха сплюнула и провела руками по губам, совсем как мужик. – Поможет он тебе сейчас, ага!

– Ну, я не говорю, что прямо вот сейчас. Но ты пойми, Настя, что вас все равно найдут. Поэтому советую тебе и твоим подельникам признаться в содеянном и раскаяться.

– Ты чего? Ты чего мне тут плетешь? Ну, совсем чокнутая! Сидит тут вся связанная-перевязанная и втирает про суд! Ну, прямо прокурор! Ой, не могу! – И она неестественно рассмеялась.

– Прокурор обвиняет, а я советую чистосердечно признаться, – спокойно сказала я. – Ну чтобы не париться на нарах лет этак пятнадцать.

– Слушай, еще одно слово и… – Она угрожающе шагнула ко мне.

– Ладно, молчу. Только скажи, а куда вы меня притащили? – задала я ей вопрос.

– На дачу к моей бабке, – через паузу ответила Настя.

– А где же бабушка? А если…

– Слушай, заткнешься ты или нет! Достала уже! – снова вскипела она.

– Хорошо, хорошо. – Я примирительно подняла вверх связанные руки. – Больше ни слова не скажу. Только очень хочется пить. Принеси, пожалуйста.