Текст книги "Отражение не меня. Сердце Оххарона"

Незабудка внимательно осмотрела кольцо, украшенное камнями, и ее глазки зажглись. Тронула осторожно пальчиком и перевела взгляд на Шариссара.

И спрятала ладошки за спину.

– А Лея говорит, что у незнакомых нельзя брать подарки!

– А мы Лее не скажем, – чуть хрипло ответил паладин. – Это будет наша тайна. Договорились?

Девочка, нахмурившись, смотрела в черно-синие глаза. Но блестящее кольцо было таким красивым, что устоять она не смогла. И важно кивнула, соглашаясь:

– Хорошо. Договорились.

Когда дверь за целителем и Сиерой закрылась, паладин указал магистру на кресло.

– Вина? Или велеть принести вам завтрак? Не думаю, что вам понравился обед в яме.

– Чего вы хотите? – вскинулся Лерой.

– Гораздо интереснее, чего хотите вы, – усмехнулся Шариссар. – Впрочем, часть ваших планов мне известна. Вы пожертвовали вашей старшей дочерью в надежде, что она сможет спасти ваш мир, ведь так? Вы знали, что Лея – Отражение?

– Я не собираюсь перед вами отчитываться, – вскинул голову Лерой.

– Что ж, тогда внесу ясность, раз вы еще не поняли. – Шариссар отошел к окну, за которым уже начинались утренние тренировки стражей. – Вы находитесь в Колючем Отроге. Это мой родовой замок. Земли до самого Полога также принадлежат мне. Не Темному Двору, не королеве, а единолично мне. На этой территории я – бог и властелин, и если мне будет угодно пилить вас по частям, сращивать, а потом снова пилить, и так в течение сотни лет, то никто не сможет мне помешать. – Паладин искривил губы в усмешке. – Даже Ее Величество. Даже несмотря на ваш с ней договор. Никто.

– Не думайте, что вам удастся меня запугать, – глухо бросил магистр.

– Я и не пытаюсь это сделать. Я объясняю вам ситуацию. Вы на моей территории, и я вправе решить, как мне с вами поступить. И с вашей дочерью.

Светлый маг вздрогнул.

– Откуда вы знаете… о моих дочерях?

– Не имеет значения. Итак, вернемся к моему вопросу. И надеюсь, вы поймете как можно быстрее, что ответы я получу в любом случае. Даже если вы умрете, у меня есть Поднимающий, который выбьет ответы из вашего трупа.

Лерой смерил Темного взглядом. Тот ответил таким же.

– Итак? – Шариссар приподнял бровь. – Вы знали, что Лея Отражение, и решили пожертвовать ее жизнью?

– Нет! – воскликнул маг и устало опустился в кресло. – Нет. Я не знал. Никто не знает этого точно. Но я надеюсь, что это не она… Я надеюсь на это! Я установил у Белой Башни ловушку, чтобы моя дочь не смогла войти в Обитель Искры. На случай… Если ее заставят это сделать. Мой портал был двусторонний и завязан на мою родную кровь. И он сработал.

– Только попалась не Лея, а Незабудка, – догадался Шариссар. – Вот как. Занятно… Значит, вы хотели ее обезопасить? А как же спасение мира?

Лерой молчал, безучастно рассматривая свои ладони.

– Насколько я знаю, по договору с Лиарией вы должны были сделать все, чтобы Отражение не стало Искрой. В общем, установив портал, вы соблюдали условия договора. Ведь так? Думаю, вы собирались спрятать дочь. И что предъявить темнейшей взамен? Морок? Иллюзию? Она ведь захочет доказательств того, что угроза устранена и Отражение уничтожено. И кстати, ей нужны обе ваши дочери.

Лерой продолжал молчать, и паладин покачал головой:

– Верю, что вам даже хватило бы сил и магии, чтобы это осуществить.

– Я ничего вам не говорил. – Лерой поднял голову. Черно-красная морда вылезла из-за грязного ворота рубашки и растянулась на его лице, оскалившись.

– Только Темнейшее Величество ни за что вам не поверит. Вас будут пытать, пока вы не заговорите. – Шариссар помолчал, делая неспешный глоток. – А вот мне поверят, – бросил он. Магистр поднял изумленный взгляд. – Ваш план неплох. Но исполнение хромает. Я скажу Лиарии, что лично убил ваших дочерей. А вы подтвердите.

– Зачем вам это? – Голос Лероя слегка дрогнул.

Шариссар улыбнулся, не отвечая.

– Вам принесут завтрак, магистр. После мы отправимся ко двору королевы. Советую подкрепиться, вам предстоит тяжелый день. Встретимся у арки.

Он вышел, оставив за спиной недоумевающего Светлого.

Когда молчаливый слуга принес поднос с едой, магистр подозрительно принюхался и даже попытался проверить еду магией. Но его резерв был почти пуст, а мясная похлебка пахла весьма аппетитно. К тому же магистр не видел смысла травить его. Убить Светлого можно гораздо проще. Поэтому он быстро поел, вытер губы салфеткой и уже через десять минут стоял у двери.

Хмурый страж открыл перед ним дверь. Еще двое встали по бокам, когда они вышли в коридор. Но Чер Лерой не сопротивлялся. Он готов был на все, лишь бы спасти свою семью. Верить или нет Темному, магистр так и не решил. Скорее, нет, но вот альтернативы Лерой пока не видел. И потому решил подыграть и сделать вид, что доверяет паладину.

Что еще ему остается?

Лерой помнил, как паладин Мрака обернулся там, в Хандраш, когда ранили Лею, и это воспоминание заставляло магистра надеяться. Возможно… возможно, у его детей еще есть шанс, и Темный поможет. Все равно сопротивляться Лерой не мог, в данный момент у Светлого даже силы не было, и Шариссар прекрасно об этом знал. Его могли просто оглушить и связать, вот и все.

Арка стояла на прежнем месте, и паладин Мрака уже ждал его. Чер Лерой остановился рядом.

– Послушайте, – начал он. – Я не знаю, для чего вы это делаете и что потребуете взамен, но знайте… что я буду вашим должником, если вы поможете мне. Хотя нет, не мне… моим детям. И не сомневайтесь, я буду убедителен перед королевой. Никто не усомнится в моих словах. Однако возможно… нам надо обговорить детали? Э-э-э… наверное, мне стоит знать, как именно погибли мои дочери? Чтобы врать… правдиво.

– Детали… конечно. – Шариссар заложил руки за спину и посмотрел на замковую стену. Его взгляд стал черным, синева проклятых пропала. – Детали… что ж. Я вам расскажу. Вашу старшую дочь я нашел в Обители. Увы, ваши надежды не оправдались. Она все-таки была Отражением. Лея отразила магию Искры, но я вернул ее из Ничто, не позволив умереть. Вам ведь не нужно объяснять зачем? Вы ведь прекрасно знаете, что представляет собой ваша Искра. – Шариссар по-прежнему смотрел на замковую стену, и этот взгляд магу совсем не нравился. Чер Лерой нахмурился.

– Что вы…

– Не перебивайте, магистр, – безразлично оборвал паладин. – Вам ведь нужны детали. Так вот. Лея вернулась. Там же, на полу вашей Обители я изнасиловал ее и рассказал о вашем договоре с королевой Оххарона. Та Искра, что была в вашей дочери, угасала с каждым моим словом, а я смотрел. Мне нравилось то, что я видел. Нравилось смотреть на нее. Все же она была красива. Элея.

– Была? – Лерой сглотнул, глядя на паладина расширившимися глазами. Он не понимал, что происходит.

– Была, – подтвердил Шариссар. – Я убил ее, конечно. Обезглавил. Убедившись, что Искра не возродится.

– Я… это…

Магистр снова сглотнул и потянул грязный ворот своей рубашки. Ар-нори бесновались под кожей, впитывая чувства мага.

– Это звучит… ужасно, – выдавил Лерой, пытаясь сдержать накатывающую панику.

– Вероятно, вы правы. – Паладин на миг посмотрел Лерою в глаза, и магу стало не по себе от темноты этого взгляда. – Что же касается вашей младшей… Тут все гораздо проще. Ее сбросили с замковой стены. Оттуда.

Шариссар вновь посмотрел на стену, и Лерой тоже перевел взгляд. И дернулся. На стене стояла маленькая фигурка. В бархатных с лентами штанишках по моде Ушедших Времен, в зеленой курточке. В испачканной рубашке. С растрепанными темными косичками.

– Нет… – побелевшими губами прошептал Лерой.

– Вы будете очень убедительны перед королевой, – холодно сказал паладин, поднимая ладонь. – В этом я даже не сомневаюсь, магистр.

Чер Лерой, светлый магистр Искры и несчастный отец, бросился к замковой стене, когда маленькая фигурка начала падать. Он бежал и не слышал собственного крика, бежал, отчаянно пытаясь дотянуться до силы, сотворить хоть что-то, способное замедлить это неотвратимое падение. Что-то, что подарит крылья маленькому тельцу, отчаянно размахивающему руками. Что-то, что повернет время вспять и остановит неизбежность.

Девочка упала на камни двора с ужасающим звуком.

Чер Лероя оттащила равнодушная стража и связала мага. Он смутно помнил, как пытался отбиться, вырваться, убить… Но его магия спала, а стражей было слишком много.

Связанного магистра кинули у арки, хорошенько приложив затылком о булыжники брусчатки. Шариссар наблюдал происходящее совершенно безучастно, его темные глаза смотрели на все беснования магистра спокойно и даже равнодушно. Он кивнул своим стражам и шагнул к дрожащей пелене перехода.

– Я убью тебя. – Голос магистра прозвучал сипло, он сорвал голос от крика. И спокойно. Так, как звучит голос человека, который все потерял. – Клянусь, что убью.

– Попытайтесь, магистр, – холодно отозвался Шариссар.

Глава 5

Лиария

Лиария была в золотом.

Хотя правильнее было бы сказать, что она была золотом. Ее лицо покрывала золотая краска – губы, веки, скулы. Ресницы блестели от золотой пыли. Белые волосы укрывала плотная сеть из тончайшей золотой нити. И платье – жидкое золото, струящееся по совершенному телу, стекающее на черные плиты пола и оставляющее на них мерцающие драгоценные капли.

Королева была само совершенство.

Совет в полном составе поднялся, когда темнейшая вошла в огромные арочные двери зала. Здесь не было ничего, кроме древнего куска первозданной скалы, поставленной вместо стола, высоких окон и двух каминов в противоположных концах зала. Тринадцать членов совета склонились перед королевой, приветствуя, и темнейшая приблизилась к трону, стоящему у первозданного камня. Золотая пыль плыла за ней искрящимся шлейфом. Обвела взглядом присутствующих и остановила взгляд на Шариссаре.

– Рада видеть Совет в полном составе, – в ее голосе скользнула насмешка. – Надеюсь, ты вернулся с хорошими новостями, дарей-ран Шариссар Даметхар, высший паладин Мрака?

– Думаю, мои новости понравятся вам, Ваше Темнейшее Величество. – Паладин шагнул вперед. – Искра Пятиземелья уничтожена.

Ряд советников заволновался, задвигался.

– Светлой силы пока еще слишком много в Пятиземелье, – продолжил Шариссар, – но смещение реальности уже началось. Думаю, мы все чувствуем это. С каждым днем наши миры будут все ближе друг к другу. Приоритет силы и магии позволит нам укрепиться в мире Искры и завоевать Пятиземелье. Войска Мрака готовы к нападению в любой момент, Ваше Величество. Светлые не отдадут свой мир без боя, но без Искры их шансы на победу ничтожны. Их земли станут для нас источником ресурсов, крови и рабов на долгие века. При разумном их использовании Пятиземелья хватит на тысячелетие. – Он сделал паузу, не отрывая взгляда от лица королевы. – Теперь, когда Искра уничтожена, темным магам хватит черной силы, чтобы удержать миры от полного слияния и установить односторонний пространственный переход в Пятиземелье. Переход, способный пропустить нашу армию. Но нам необходимо дождаться ослабления Светлой силы.

– Но разве давать Светлым фору – не чревато последствиями? – выступил вперед советник Вас Иор. – Ведь это время они используют для того, что укрепить свои рубежи и собраться с силами.

– Их армия не способна противостоять нам без боевых магов, – возразил Шариссар. – Без магии это будут лишь уязвимые человеческие тела, вооруженные арбалетами и клинками. Против нашей боевой формы и черной силы они ничто. К тому же боевые силы Светлых размещены на границах, а мы сделаем прорыв в Хандраш.

Советники заговорили разом, выдвигая предложения. Шариссар, напротив, замолчал, давая время Совету и королеве обдумать его слова. Лиария подняла ладонь, взметнув золотую пыль. Голоса спорящих смолкли.

– Подготовьте план нападения, дарей-ран, – обратилась она к высшему паладину. Тот склонил голову.

– Он готов, Ваше Величество.

– Рада, что ночь после возвращения вы потратили на мысли об Оххароне, – с насмешкой отозвалась Лиария, давая понять, что знала о появлении паладина еще вчера. – Я готова выслушать ваш план…

Через несколько часов Совет покинул зал. Шариссар остался, он знал, что разговор еще не закончен.

– А теперь я хочу знать подробности, дарей-ран. – Королева встала с трона и подошла к нему. – Но продолжим мы не здесь.

Она протянула ему ладони, и паладин сжал их в своих руках. Тьма окутала их темным покрывалом, разрывая пространство и перенося обоих на самую высокую башню Оххарона. В глазах Шариссара сразу потемнело от разлитой здесь магии и сладкого запаха крови, он сделал глубокий вдох. Его нить все еще была оборвана, и он ослаб.

– Наш провидец оказался прав, Ваше Величество, – голос Шариссара не выдавал ни одной эмоции. – Дочь темнейшей принцессы Сейны помогла возвеличиванию Оххарона. Отражение воплотилось в ее теле, и ее дух стал Искрой.

– Ты ее убил? – Лиария облизала губы.

– Искра мертва, Ваше Величество.

Глаза Лиарии вспыхнули золотым светом.

– Воистину, ты умеешь доставлять мне удовольствие, Шариссар, – с насмешкой потянула она. И подошла еще ближе, так что между ними осталось расстояние размером с ладонь. Ей пришлось закинуть голову, чтобы смотреть в лицо мужчины.

– Ты привел с собой светлого магистра. Того, кто посмел сочетаться узами брака с Сейной. Мои слуги доложили, что Светлый находится в беспамятстве. Что с ним?

– Он увидел смерть своей младшей дочери. Очевидно, это заставило его скорбеть.

– Вот как? – Губы королевы сложились в улыбке. – Как интересно… Твое сердце не ведает жалости, мой паладин.

– Возможно. – Он склонил голову, безучастно глядя в лицо королевы. – Лишь сила и процветание моего мира имеют значение.

Лиария положила ладонь на черный камзол мужчины, отодвинув свисающие серебристые хвосты.

– Ты меня порадовал, Шариссар, – тихо сказала она. – Ты приведешь Оххарон к победе. Какую награду ты хочешь получить? Проси все, что хочешь…

Паладин чуть склонил голову, внимательно всматриваясь в глаза темнейшей.

– У меня две просьбы, моя королева.

– Какие? – Она улыбалась.

– Подарите мне жизнь Чер Лероя, Ваше Величество.

– Что? – Лиария нахмурилась. – Этого червяка? Зачем он тебе?

– Можете считать моей прихотью. – Паладин заложил руки за спину, не реагируя на ладонь королевы, что по-прежнему лежала на его груди. – Вы ведь собирались его убить, не так ли? Теперь, когда он выполнил свою часть договора, вы собирались его убить.

– Конечно, – улыбнулась она.

– Поэтому я прошу его жизнь. В награду. Возможно, мне понравится светлый магистр в качестве раба.

Лиария пристально всматривалась в темные глаза мужчины, пытаясь понять его мысли. Но лицо Шариссара было спокойным, в глазах застыла вежливая почтительность. Не более того.

Королева кивнула:

– Хорошо. Ты сможешь забрать его после того, как я с ним… поговорю. Думаю, попав в твои руки, Лерой еще сильнее возжелает смерти.

Она рассмеялась, Шариссар промолчал.

– Какова вторая просьба, дарей-ран?

– Позвольте посетить Вместилище Тысячи Душ.

Лиария убрала свою ладонь с его груди и нахмурилась.

– Зачем?

– Чтобы задать вопрос, Ваше Величество.

– Нет смысла спрашивать какой, не так ли? – в ее голосе насмешка сменилась злостью. Она отвернулась и отошла к краю площадки. – Ты ослаблен, Шариссар. А Вместилище требует силы. Значительной силы. Пока я не могу позволить тебе войти туда.

Паладин молчал, рассматривая спину королевы. И не позволяя своей злости вырваться наружу.

– В таком случае прошу позволения мне вернуться в свой замок, Ваше Величество, – холодно произнес он. – Мне необходимо заняться проверкой боеготовности наших войск.

Лиария посмотрела из-за плеча.

– Ты живешь войной Шариссар. Мой идеальный паладин Мрака… Но в мире существует не только война.

– Не для меня, Ваше Величество.

– Что ж. – Она кивнула и вновь отвернулась. – Ты можешь вернуться в Острог. Но будь готов прийти по первому моему зову.

– Как всегда, Ваше Величество.

Она быстро взглянула в глаза дарей-рана, но насмешки в них не увидела. И указала рукой на чашу: – Иди. Я соединю твою нить. Ты ослаб, мой паладин.

Шариссар молча скинул черный камзол, серебряный мех в багровом свете тоже отливал красным. Паладин спокойно разделся, складывая одежду на каменный постамент. Его движения были четкими и скупыми. Привычными. Он сжал в ладони белый клинок и шагнул к чаше.

– Что это?! – Голос Лиарии обжег, словно плеть, и холодные пальцы легли на его спину. Туда, где пульсировала метка избрания. Шариссар отстранился, прикосновение было ему неприятно. Посмотрел через плечо.

– Это метка избрания, Ваше Величество. Но, думаю, вы и так это знаете.

Ее ногти царапнули кожу паладина, словно Лиария с трудом сдерживалась, чтобы не вогнать их по самое основание. Синие глаза заволокло Тьмой полностью, и над башней начал заворачиваться черный вихрь.

Королева злилась.

– И кого же мне следует поздравить, дарей-ран? – Голос же, напротив, прозвучал почти ласкающе.

– Никого. – Шариссар отвернулся и ступил в чашу. Черная кровь всколыхнулась от его движения, пошла волной. – Это ошибка зверя, и я ее исправлю.

Он лег в чашу и прикрыл глаза. Провел по запястью лезвием, не глядя, и опустил руку, позволяя крови смешаться. Багровая жидкость вскипела, вскрылась пузырями, побелела, словно на ней появился налет инея. И Сердце Оххарона запульсировало тяжело и мощно, заставляя кровные нити, что опутывали его, потемнеть почти до черноты.

Лиария вошла в чашу, ее золотое платье напиталось кровью и красной волной укрыло тело королевы.

– Кажется, Сердце Оххарона не желает принимать тебя обратно, Шариссар! – Ветер взметнул белые волосы, и темнейшая раздраженно отогнала его. – Или оно не хочет принимать тебя с этой меткой? Кого выбрал твой зверь, дарей-ран?

– Не думаю, что это имеет значение, – ровно ответил Шариссар, снизу вверх глядя на королеву.

– Ты отказываешься отвечать мне?

– Это не имеет значения, – с легким нажимом повторил паладин.

– Я настаиваю!

Кровь уже бурлила, словно лава, ее цвет менялся, то вспыхивая алыми огненными отблесками, то темнея черной коркой. И в этом свете волосы и кожа Лиарии казались еще белее, лишь в глазах пылало отражение багрового огненного сердца. Шариссар встал так резко, что черно-красная жидкость скатилась волной с его тела, выплескиваясь через бортики.

– Я сказал, что это неважно, – процедил он, шагнув к королеве. Так близко, что она увидела в черно-синих глазах свое отражение. – Если Сердце Оххарона не примет меня, что ж… – Он усмехнулся, в упор глядя в глаза королевы.

– Ты забываешься, Шариссар. – Ее голос стал похож на шипение ядовитой змеи. – Ты служишь мне и обязан…

– Я служу Оххарону, – бесцветно оборвал ее паладин. – И лишь ему. И если вы имеете претензии к моей службе, Ваше Величество, я готов принять их с должным вниманием и почтением.

Лиария облизала губы, внезапно ставшие сухими, и усмехнулась.

– Вот как… Ты всегда был… своеволен, дарей-ран. Но это помогает тебе вести Оххарон к победе.

Она опустила глаза, осматривая широкую грудь паладина, его живот с четким рельефом тренированных мышц, тонкую полосу темных волос ниже. Вскинула голову. Паладин смотрел спокойно, и его эмоций королева не увидела.

Как всегда.

– Если твой зверь пожелал сделать выбор, надеюсь, у тебя достаточно разума, чтобы исправить эту ошибку! – хлестко бросила Лиария. – Мне ведь не нужно напоминать тебе об Иранте? И о том, что ты с ней сделал? – Она улыбнулась, приоткрывая темно-красные губы и показывая белоснежные зубки и удлиненные клыки. Словно черная кровь на кости. Подошла еще ближе, почти прикасаясь к телу мужчины. Понизила голос до шепота: – Ты ведь помнишь, как рвал ее когтями и зубами, мой паладин? И что осталось от красивой юной девушки после того, как ты с ней закончил?

– Достаточно, Ваше Величество. Я ничего не забыл. – Шариссар сказал это спокойно, и сколько королева ни смотрела, она так и не увидела багровый отблеск в его темных глазах. Дарей-ран полностью себя контролировал.

Она резко отвернулась, взметнув красное платье, и свела ладони, заставляя Сердце Оххарона вспыхнуть.

Шариссар снова лег и откинул голову на бортик, закрывая глаза и отдаваясь во власть магии крови и черной силы. Его спина выгнулась дугой, когда кровная нить вновь соединила его с сердцевиной их мира, боль пронзила всё тело, но паладин не издал ни звука, привычно пережидая ее атаку. Когда он пришел в себя и открыл глаза, Лиария вновь сияла золотом платья, стоя на краю площадки. Паладин поднялся, все еще пошатываясь от пережитой боли, склонился перед королевой.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Через два дня мы встретим Великую ночь Мрака и отпразднуем уничтожение Искры, – проронила Лиария, величественно спускаясь по каменным ступенькам чаши. – Надеюсь, Темный Двор увидит своего дарей-рана.

– Несомненно, Ваше Величество.

– Можешь вернуться в Острог, Шариссар.

Она развернулась, взметнув золото юбок, и уплыла, почти не касаясь пола шелковыми туфельками.

Шариссар вышел из арки и кивнул стражам. Те опустили оружие, прижали к груди ладони. Острог накрыла ночь, Звезда Мрака была полностью раскрыта, освещая фиолетовым светом покрытый инеем пейзаж. Паладин глубоко вдохнул морозный воздух, наблюдая, как дыхание вырывается облачком пара. За его спиной проводник убирал в ритуальный мешок пространственные камни, запечатывая силу заклинаниями.

Паладин пошел через двор, вспоминая подробности сегодняшнего Совета. Он был доволен и спокоен. И лишь одно заставляло Шариссара хмуриться – запрет королевы на посещение Вместилища Тысячи Душ.

Ее формулировка и обоснование не обманули паладина, он знал, что это был отказ. Она не хотела, чтобы Шариссар задал свой вопрос. Интересно, почему?

Впрочем, паладин догадывался. Он скривил губы в улыбке. А Вместилище он посетит. Даже без разрешения темнейшей. Его кровная нить вновь связывала его с Сердцем Оххарона, и паладин ощущал, как тело наполняется черной силой. Густой и притягательной, дарующей магию и жизнь. Он скинул тяжелый камзол, отороченный меховыми хвостами, оставшись в одной светлой рубашке. Взмахом руки отпустил стражей. И когда остался один, открыл потайную дверь в своих покоях и прошел через короткий проход, входя в небольшое помещение.

Девочка спала, подтянув коленки к груди. Совсем как ее старшая сестра.

– Мой господин. – Лекарь вскочил, протирая сонные глаза, и склонился. Шариссар остановился в нескольких шагах от кровати, не приближаясь. Незабудка во сне что-то сказала и перевернулась. Ему было не так-то просто обмануть Лероя. Все же на обычную иллюзию магистр не купился бы. Но это и не была обычная иллюзия. С замковой стены действительно упало тело, одетое в наряд Незабудки. Слегка подправленное черной магией. И давно мертвое. Это был один из поднятых Бездушных, карлик. Бесчувственная груда мышц, костей и черной крови, сгодившаяся для создания обманки.

– Ей лучше? – Шариссар окинул взглядом девочку, отмечая, что бледность ушла с ее личика.

– Да, мой господин. Девочка поправится. Ее тело на удивление быстро исцеляется. Да и болезнь была не страшной, она всего лишь замерзла, просидев ночь в яме. Оттого и кашляет. Я натер ей спинку согревающей мазью и дал теплое питье…

– Хорошо. – Паладин оборвал его. – Присматривайте. Отвечаете жизнью, Эрхо.

– Да, мой господин.

Шариссар отвернулся и ушел к себе. Разделся, аккуратно сложив одежду. Прошел в купальню и опустил ладони в хрустальный пузырь. Вода в нем была холодной, но паладина это не остановило. Он зашел в воду, быстро помылся и вернулся в спальню. Уставился на кровать. Но постель была пуста, и Шариссар разозлился на себя за то, что испытал разочарование.

Леи не было.

Он лег на меховое покрывало, не чувствуя холода. В комнате было сыро – его не ждали, и камин остался незажженным. Но укрываться Шариссар не стал, намеренно заставляя свое влажное тело остыть.

Закрыл глаза, ощущая на животе металл зазубренных лезвий. Он привык спать с оружием и не собирался менять своих привычек. Они не раз спасали ему жизнь. Сна не было, хотя паладин устал. Или он не позволял себе уснуть, слишком настойчиво прислушиваясь к тишине комнаты?

Вновь разозлившись, Шариссар приказал своему сознанию спать.

Реальность сместилась почти на рассвете. Теплое дыхание коснулось лица паладина, и он мгновенно открыл глаза, сдержав замах руки с оружием. Медленно повернул голову. Лея спала на боку. Темный завиток волос упал на плечо Шариссара. Он не стал трогать его, хотя коже стало щекотно. Этой ночью девушка не плакала. И спала в ночной сорочке. Тонкая ткань облегала ее изгибы, те, что он так хорошо помнил. Его ладони сжались на рукоятках клинков до белизны в костяшках. Губы тут же пересохли, а телу стало жарко. И его мужской орган моментально отреагировал, налился кровью и увеличился. Шариссар облизал губы, жадно втягивая запах Леи. Его тело хотело перевернуться, прижать девушку к кровати, накрыть собой. Сжать одной рукой ее ладони, пока она не успела проснуться. Другой задрать ее сорочку. Или лучше разодрать ее совсем, чтобы не мешала видеть ее тело. А потом… Потом опустить голову и накрыть горячим ртом ее грудь. Да именно так. Сначала втянуть в рот ее сосок. Дождаться изумленно-испуганного вскрика, когда Лея проснется и распахнет глаза. И тогда уже впиться в ее губы, выпивая этот крик вместе с дыханием.

А после этого подмять ее под себя и войти в ее тесное лоно, умирая от наслаждения… Он знал, что это будет так. Почти до потери разума, до невероятного чистого экстаза, до рычания и полной темноты в глазах!

Он хотел этого. Как же он этого хотел!

Тело напряглось, готовясь перевернуться…

Лея исчезла.

Первый клинок вспорол обивку кресла и воткнулся в щель над камином. Второй с размаху разодрал мех покрывала. А сам Шариссар зарычал так, что стражи, караулившие снаружи, ворвались в покои.

– Пошли вон! – рявкнул паладин.

Переглянувшись, стражи поклонились и ушли. Шариссар вскочил, выдернул из стены свой клинок и заметался по комнате, шипя сквозь зубы и проклиная это смещение граней. И свою метку, которая притягивает Лею.

Он остановился, заставив себя замереть посреди комнаты. А потом решительно прошел в купальню, залез в почти ледяную воду. Вышел, встряхнувшись, как зверь, и стал одеваться, натягивая вещи на мокрое тело.

Лиария

Темнейшая королева кружилась по комнате, не в силах остановиться. В этом огромном зале уже не осталось ни одного целого предмета, какое там! Даже стены были испещрены рытвинами ударов, а пол усыпала хрустальная крошка, резавшая ступни Арамира острыми гранями. Над королевским дворцом бушевала буря, алые молнии разрезали бесконечную темноту неба с периодичностью меньшей, чем пульсация огненного сердца на самой высокой башне Оххарона. Ледяной ливень колол случайных путников острыми иглами, пробивая кожаные плащи и впиваясь в кожу несчастных.

Лиария злилась.

Она взмахнула рукой, приказывая острым осколкам слиться в огромное зеркало, и скинула золотое платье. Замерла, закусывая губу почти до крови.

– Разве я не прекрасна? – спросила она, рассматривая себя в серебряной поверхности. – Разве я не самая красивая женщина во всем Оххароне? Скажи мне, мой слуга, разве я не желанна?

– Вы само совершенство, моя королева, – безжизненно ответил Арамир.

– Так почему он не желает меня?! – с яростью выкрикнула Лиария, и зеркало треснуло, осыпалось неровными гранями. – Почему так равнодушен? Объясни мне, слуга!

– Я не знаю, моя королева.

Она откинула голову, наблюдая кружащиеся под высоким потолком белые вихри снега и хрустальных осколков, не в силах сдержать собственный гнев. Перевела потемневшие, без белков, глаза на Арамира.

– Почему его зверь сделал выбор? Почему? Мне подвластен целый мир, мое тело и лицо совершенны, моя магия способна погубить или возвеличить, так почему он никогда не выбирает меня?! – Тонкие руки Лиарии обвила сеть красных прожилок, поднимаясь все выше, но темнейшая этого не замечала. – Лишь раз… – прошептала она. – Только лишь раз он был со мной… Моим… Так давно. Бесконечно давно. Когда мы были совсем другими. Я – живая. А он… – Она закрыла глаза и обхватила себя руками, гибко покачиваясь, словно змея. – Я знаю, какой он может быть, мой холодный паладин… – Ее шепот почти не был слышен. – Я знаю, сколько в нем было огня… Я знаю, каково засыпать в его объятиях, измученной его страстью, обласканной его поцелуями! Никто не может стереть их с моего тела, никто не может заменить в моей памяти. В моей власти – бесконечность, целая бездна времени и всего одно воспоминание. Разве это не жестоко? Разве справедливо? Зачем мне эта проклятая вечность?!

Последние слова она вдруг резко выкрикнула, и тысячи хрустальных осколков вновь со звоном взвились в воздух. Лиария подняла руки, и хрустальная крошка осыпала ее тело, сливаясь в мерцающий наряд, прозрачный и колючий, с острыми гранями и зеркальным блеском.

– Я совершена! – выкрикнула королева. – Я прекраснее всех! Так почему он не любит меня?

– Нельзя заставить любить, – бесцветно сказал Арамир. Его глаза в кружеве белой изморози казались застывшим голубым льдом. – Нельзя заставить не любить.

– Нельзя?! – Лиария в ярости взмахнула рукой, и парень отлетел, ударился о стену. – Ты ошибаешься, глупец! Любовь всего лишь сочетание физического желания и нелепой потребности в чужом тепле! – Она замера, и хрустальное платье тоненько звякнуло, соприкоснувшись гранями. – Его зверь выбрал другую… Ну что ж. Она пожалеет об этом. Сильно пожалеет.

Лиария коварно улыбнулась.

– Вы жестоки, моя королева. – Арамир поднялся, отряхнул с ладоней осколки.

– Я выше жестокости, выше добра или зла! – высокомерно прошипела Лиария. – Я – совершенство. А добро или зло – лишь мера познания мира, ничего в нем не меняющая! – Она вскинула голову. – Ничего, Арамир… Его тело захотело другую, но его сердце принадлежит мне! – Темнейшая расхохоталась. – Самое огненное сердце Оххарона навеки мое! Я опутала его паутиной тысячи жизней, и лишь я могу прикоснуться к нему, оно стучит, потому что я этого желаю! Моя магия заставляет его биться, понимаешь, Арамир?

– Нет, моя королева.

– Ты дурак, слуга, – пренебрежительно бросила Лиария. – Сила Оххарона в его сердце, огненном сердце, до краев наполненном ненавистью! Сердце того, кто живет в боли целую вечность, и ничто не способно этого изменить! И это сердце я могу тронуть, могу прикоснуться к нему, сжать в своих ладонях! Только я! Лишь я способна на это! Только я!

– Только вы, моя королева, – послушно повторил Арамир. В его снежных глазах на миг возникло злое торжество, но пропало слишком быстро, чтобы Лиария успела его заметить.

Впрочем, она и не смотрела на парня, поглощенная своими мыслями и яростным кружением по залу. Она повернулась к нему лишь тогда, когда поняла, что ее гневу требуется другой выход. И поманила к себе Арамира. Тот послушно подошел, прижал к себе королеву, ощущая, как впились в тело острые грани ее платья.