Текст книги "Тени и призраки"

Глава 7

Перед самым обедом Рита набрала номер Соловьева.

– Добрый день! Это Александр Анатольевич? – почему-то она волновалась. Возьмется ли он разобраться в запутанной истории?

– Да, слушаю вас, – ответил приятный баритон.

– Я от Афанасия Николаевича. Маргарита Воеводина.

– Да, да, он предупредил, что вы мне позвоните. Чем могу помочь?

– Это длинная история. И странная. У меня есть подозрения, что мою сестру убили. Может быть мы могли бы встретиться? – Рита не любила телефонное общение. Ей нравилось видеть собеседника и реакцию на ее слова.

– Хорошо. Можно сегодня. Или завтра с утра.

– Конечно, когда вам удобно, – оживилась Рита. Не отказал – уже хорошо.

– Подъезжайте сегодня ко мне в агентство, – Соловьев назвал адрес.

– Это рядом с Театральной площадью? – уточнила Рита.

– Да, все верно, жду вас, – он попрощался и сбросил вызов.

Точно в назначенное время Марина подошла к зданию, где располагалось детективное агентство с претенциозным названием «Правда». Рита всегда отличалась пунктуальностью. Не зря ведь говорят: «Точность – вежливость королей».

Старинное трехэтажное здание когда-то давным-давно, в начале прошлого века было Земельным банком. Потом здесь располагались коммуналки, и только совсем недавно оно превратилось в офисное. На первом этаже разместился магазин женской одежды, на втором – риэлтерская фирма, мастерская по ремонту обуви, юрист по семейным делам. А на третьем детективное агентство соседствовало с салоном красоты.

Здание бывшего банка сейчас походило на Ноев ковчег, в котором перемешалось все что можно и нельзя.

По ажурной чугунной лестнице Рита поднялась на третий этаж. Высокие потолки коридора все еще украшала гипсовая лепнина, изображавшая причудливо изогнутые цветы лотоса. В коридоре было тихо, и Рита слышала звуки своих шагов. Пол покрывал линолеум, имитирующий паркет. А настоящий дубовый, судя по легкому скрипу под ногами, остался лежать под линолеумом.

Нужный офис Рита нашла сразу. На солидной металлической двери красовалась золотистая табличка «Детективное агентство «Правда», написанная шрифтом времен революции 1917 года.

В просторной приемной за большим старинным дубовым столом уткнувшись в ноутбук сидела секретарша лет под пятьдесят и что-то энергично печатала. Светлые короткие волосы аккуратно уложены мягкими волнами, на носу очки в тонкой золотистой оправе, как пенсне у великого русского писателя Чехова. В облике секретарше тоже было что-то от женщин-феминисток смутной эпохи русских революций и НЭПа.

Вдоль светло-серых стен стояли венские стулья с изящными гнутыми спинками. На стенах в тонких рамках гравюры с городскими пейзажами. – церквушки, лавки купцов, дворянские особняки. Обстановка приемной словно перенесла Риту в начало прошлого века.

Четыре одинаковые двери вели в кабинеты. Похоже, агентство достаточно солидное.

– Добрый день, – поздоровалась Рита с секретаршей. – Я к Соловьеву. Мы созванивались.

Дама поднялась, слегка кивнула.

– Верхнюю одежду можете оставить тут, – царственно указала она на вешалку в углу.

Рядом с вешалкой на стене разместилось узкое овальное зеркало в деревянной раме. Рита поправила выбившуюся прядь волос. Сейчас она походила на взволнованного мальчишку-подростка. Надо было хоть губы накрасить. Но Рита давно не увлекалась макияжем. Для кого ей краситься, работая по удаленке?

Секретарша неспешно подошла к одной из дверей и открыла ее:

– Шеф ждет вас, – важно произнесла она. – Прошу!

Небольшой светлый кабинет Соловьева производил странное впечатление. Он походил на кабинет врача и отличался стерильной пустотой. В узком шкафчике в идеальном порядке стояли папки. На широком столе со стеклянной черной столешницей только ноутбук, бронзовый органайзер и чистый лист бумаги.

Белые вертикальные жалюзи полуоткрыты. Через арочное окно солнце кидало яркие лучи на настоящий паркетный пол цвета янтаря.

Современная минималистичная обстановка кабинета резко контрастировала с приемной, выдержанной в винтажном стиле.

Соловьев поднялся из-за стола, приветствуя посетительницу. На вид лет тридцать пять, может даже меньше. Строгий темный костюм подчеркивал широкие плечи. Фигура у него роскошная. Настоящая мужская. Темные волосы средней длины с боковым пробором в идеальном порядке. Холодные глаза стальные глаза окинули Риту цепким внимательным взглядом:

– Вы – Воеводина? – бросил коротко.

– Да.

– Соловьев, Александр Анатольевич, – протянул он ей руку.

Крепкое энергичное рукопожатие. Рука сильная, теплая.

Рита представляла себе частного детектива совсем другим – короткая скучная стрижка типа ежика. Может, вообще лысый. Лет под пятьдесят. Взгляд строгий и усталый. Голос резкий, сердитый. А этот совсем не такой. Похож на успешного предпринимателя. Впрочем, похоже так оно и есть. Он же возглавляет частное детективное агентство.

– Присаживайтесь, – кивнул Соловьев Рите на стул на тонких хромированных ножках у его стола. Сам вернулся в роскошное кожаное кресло. – Рассказывайте, что вас беспокоит?

Ну, точно как врач! Что беспокоит? Да много чего…

Рассказ у Риты был не слишком внятный. Она вспомнила и свое детство, и как они мало общались с сестрой. Соловьев слушал внимательно, не перебивал. Наконец, она перешла к сути. Рассказала о том, что сестра начала злоупотреблять алкоголем, что видела странные вещи, но никто ее рассказы всерьез не воспринимал, включая Риту.

– Расскажите подробнее, что видела ваша сестра? – попросил Соловьев.

– Она часто по ночам видела волков, бродящих вдоль ограды. И несколько раз на территории участка. Как они могли попасть в сад – непонятно. Я прошла вдоль ограды – в ней нет никаких повреждений. Между прутьями решетки пролезть невозможно. И я видела собачьи следы. Может, и волчьи, я не разбираюсь в этом.

– Вы сами их видели? – уточнил Соловьев.

– Да, они были вдоль ограды и в саду. Но днем была оттепель, и все растаяло. А я не сообразила сфотографировать их на мобильник. Сказала об этом Евгению. Он отмахнулся. Говорит, вдоль леса соседи с собаками гуляют. В полночь? Что-то мне не верится…

– Сколько собак вы видели?

– Вроде двух. Но точно не скажу. Я очень испугалась. Может, это и правда были волки? Я не знаю.

– Что еще видела ваша сестра?

– Еще она видела повешенного на дереве. И свет в лесу. Призрачный свет, как она говорила. Ей было очень страшно.

– Она рассказывала об этом мужу?

– Да. Но он считал это игрой воображения.

– То есть он ничего подобного не видел?

– Все это происходило, когда он не ночевал дома. Уезжал по делам. У него строительный бизнес. Он много ездит по области и в соседние города.

– Рогулин, верно? Мне говорил о нем Афанасий Николаевич.

– Да, Рогулин Евгений Павлович. Мне кажется, сестра и пить начала именно от страха. Домработница уходит в семь вечера и Марина оставалась одна. Дом огромный, большой участок. Мне бы тоже было там неуютно. Особенно ночевать одной. Хотя у них и есть охранная система, и поселок охраняется, но не от всего можно защититься… – задумчиво произнесла Рита.

– И в огромном доме со всем справляется одна домработница? – удивился Соловьев.

– Остальная прислуга приходящая. По мере необходимости. Садовник, уборщик бассейна, разнорабочий. Раз в неделю приходят из клининговой компании, проводят в особняке генеральную уборку.

– Откуда вы это знаете, если были в доме сестры всего пару раз?

– Я же сказала – домработница очень говорливая. И еще, меня неприятно удивило, что тело сестры кремировали. Евгений сказал – это ее желание. Никогда в это не поверю. Она вообще не думала о смерти, и уж точно не стала бы давать распоряжения как ее похоронить.

– Все в жизни меняется. И характер людей тоже. Вы сами сказали, что нечасто общались с сестрой.

– Да, но я знаю ее. Она безумно любила себя. И уж тем более не додумалась бы до кремации. Не в ее это стиле. Я уверена – не стала бы она думать о подобных неприятных вещах.

– Вы предполагаете – ее кремировали чтобы что-то скрыть?

– Уверена. Может, ее отравили?

– Вы подозреваете мужа сестры?

– Не знаю, – замялась Рита. – Они последнее время часто ругались. Спали в разных спальнях. Он на втором этаже, она на первом. Могли во время вскрытия что-то пропустить? Яд, например?

– Не думаю. Но уточню. На лицо был сердечный приступ, – Соловьев достал из ящика стола лист и протянул его Рите. – Это заключение патологоанатома. Переслали утром.

Оперативно работает Соловьев. Очевидно, полковник в отставке Стрельцов все еще имеет в своих кругах немалый вес.

Рита внимательно прочитала бумагу. Собственно, в ней говорилось только о том, причиной смерти был сердечный приступ. Про анализы на выявление ядов ни слово.

– Так яды и не искали, – вернула она бумагу Соловьеву.

– Нет. Было очевидно, что сердце отказало.

– Теперь повторные анализы провести нельзя, – усмехнулась Рита. – Эксгумировать нечего. Очень удачно моя сестра дала распоряжение о своей кремации. И ничего не докажешь. И не проверишь… – вздохнула она.

– Я переговорю с врачом, который проводил вскрытие. Вряд ли это что-то даст, но я хочу узнать его впечатление.

– Стойте! – вдруг встрепенулась Рита. – В заключении написано, что Марина прямо перед смертью съела шоколадную конфету и выпила коньяк? Верно? Но она не пила уже полгода.

– Возможно, начала снова, – пожал плечами Соловьев.

– Тогда, где конфеты и бокал? Я про них ничего не слышала.

– С какой стати кому-то об этом рассказывать вам? Вашему зятю, что ли?

– Нет. А вот домработница проговорилась бы. Она редкая болтушка. Наверняка начала бы охать, что Марина перед смертью напилась.

Соловьев снова полез в ящик стола и достал тонкую папку. Полистал ее.

– Вы правы, про бокал и конфеты ни слова. Участковый и дознаватель их не видели и не внесли в протокол осмотра места. Интересно… Тут есть над чем подумать.

– Что это? – вытянула шею Рита.

– Копия дела о смерти вашей сестры. Мне его любезно предоставили в полиции сегодня утром. Неофициально, разумеется. Вам повезло, что вы знакомы со Стрельцовым.

– Вы возьметесь разобраться с этим?

– Уже взялся, – Соловьев небрежно закинул бумаги обратно в ящик. – Полковнику Стрельцову не отказывают. Кстати, зайдите сейчас в полицию. Тут рядом, Второе отделение Октябрьского района. Знаете, где это?

– Да, знаю, – когда Рита училась в Университете преподаватель этики и права водил туда студентов на экскурсию. Он считал – это может пригодиться в их будущей работе.

– Вас ждет следователь Буканов. Задаст несколько вопросов. Все должно быть официально оформлено. Дело еще не закрыто. Это, конечно, формальность. Но в будущем может нам пригодиться.

Глава 8

На кухне пахло жареной курицей. Анна Андреевна колдовала над соусом в маленьком ковшике.

– Не знаете, где Евгений? – Рита вошла на кухню, держа в руках коробку конфет. Она отлично знала, что зять уехал в офис. Он сам сказал ей об этом утром.

– По работе уехал, – обернулась к ней домработница и сняла с плиты ковшик. – Обещал вернуться через час-полтора.

– Можно мне чай? – скромно спросила Рита.

– Можно, – ткнула в кнопку чайника Анна Андреевна. – Замерзла?

– Да, холодно, – поежилась Рита и поставила на стол конфеты. – Составите мне компанию?

– С удовольствием, – расплылась в довольной улыбке домработница. – Черный чай хочешь? Или зеленый?

– Я не гурман, – Рита сняла целлофан с коробки шоколадного ассорти. – Какой сами будете, такой и мне.

Это заявление еще больше расположило к ней домработницу.

– А ты где была? – поинтересовалась она.

– В полицию пригласили. Дать показания.

– Какие? – удивилась Анна Андреевна. – Тебя же тут даже не было, когда все случилось? И чего они в этом капаются как жуки в навозе? Марину похоронили уже, что теперь ворошить все заново?

– Не знаю, – пожала плечами Рита.

– О чем тебя спрашивали?

– О моих отношениях с Мариной. Как давно она начала пить? Часто ли мы созванивались и виделись? Наблюдалась ли она у каких врачей? Ну и прочее, по мелочам. Говорят, так положено. Чтобы дело закрыть.

– Бюрократы, – вздохнула Анна Андреевна, разливая по чашкам зеленый чай с жасмином. – Марина ни у каких врачей не наблюдалась. Только к психотерапевту ходила регулярно. Прям как на работу. Думаю, там из нее просто деньги выкачивали. Кто такой психотерапевт? Шарлатан, настоящий шарлатан. Давайте заглянем в прошлое вашей прабабки и решим ваши проблемы. Ваша аура мне не нравится. Цвет не тот. Ага! Была я раз у такой психотерапевши. Хотела меня на деньги развести. Не вышло! – гордо подняла указательный палец вверх домработница. – Не на такую напала.

Психотерапевтам-самоучкам, окончившим ускоренные заочные курсы по интернету Рита тоже не верила. Как и психологам. Трудно найти хорошего специалиста в этой сложной области.

– Марине надо было сразу к психиатру обращаться, – взяла конфету Анна Андреевна. – Полежала бы в клинике, глядишь, вылечили бы. У нее же видения были, глюки. Тут психолог не поможет. Тут серьезно лечить надо.

– А что она видела? – поинтересовалась Рита.

– Да чего только не видела с пьяных глаз, – откусила вторую конфету домработница. – То ей волки мерещились, то покойники. Вроде на дереве висит. А потом не висит. И так по нескольку раз за ночь. И огни в лесу. Тени, призраки. Чего она мне только не рассказывала. Евгений Павлович ей не верил. Да и я тоже. Кроме нее никто ничего не видел. Значит, с ее головой беда была.

– Этого я и боюсь, – вздохнула Рита.

– Чего? – не поняла домработница.

– Того, что это наследственное. И я тоже могу начать сходить с ума. Или пить, – надо вызвать у Анны Андреевны сочувствие. Такие, как она, любят убогих и неполноценных. Это внушает им чувство превосходства.

– А что, родители были пьющие, или другие какие предпосылки? – оживилась любопытная Анна Андреевна.

– Мне сегодня ночью показалось, я тоже видела призраков… – вздохнула Рита.

– Каких?

– Стаю волков. С горящими красными глазами. Я испугалась, хотела позвать Женю. Но волки исчезли. Как растворились. Может, это только в моей голове? Мне было очень страшно.

– А дома у тебя такое бывает? – отхлебнула чай Анна Андреевна.

– Нет, никогда раньше не было.

– Так чего ты тогда тут осталась? Ехала бы к себе, а на девять дней вернулась бы. Или наследства ждешь? – сощурилась Анна Андреевна.

– Нет. Мне наследство не положено. Все отойдет Жене. Я и не претендую. Это же не я за ним замужем была, так с какой стати?

– Все правильно. Ты наследница второй очереди. Были бы твои родители живы – могли бы претендовать, – со знанием дела произнесла домработница. – А так тебе по закону ничего не положено.

– Мне и не надо.

– Да ладно, – не поверила домработница. – Деньги всем нужны.

– Нужны. Но судиться с Женей я не собираюсь. Это же глупо.

– Ну да, только время и деньги потратишь. У него сильные адвокаты. Любого в клочья порвут. Твоя сестра года полтора назад хотела с Евгением Павловичем развестись. Не получилось. Сильно они тогда скандалили. А ведь как раз тогда она и пить начала, – задумчиво произнесла домработница. – Может, от этого как раз. Хозяин не хотел с ней разводиться, а она настаивала. Потом передумала, правда. Но пить продолжила, тайно от мужа.

– Я не знала, – Рита поднесла ко рту чашку с чаем. – Вроде, пока Марина не пила, они хорошо жили?

– Хорошо, да не хорошо. Я случайно услышала, как они ругались. Что-то про недвижимость и про бизнес говорили. Марина сильно на мужа кричала. Просто орала в голос. Я в тот день задержалась. Так уходила как мышка, чтобы они меня не увидели. А то подумали бы, что я подслушиваю. Это было еще до того, как Марина развестись захотела. А ты правильно делаешь, что на наследство не претендуешь. Нервы целее будут.

Анна Андреевна с аппетитом налегала на конфеты, смачно запивая их чаем.

– Мне Евгений сказал, что есть местные легенды о графском поместье. Вы не слышали? – плавно перевела разговор на интересующую ее тему Рита.

– Да кто ж их не слышал? – Анна Андреевна взяла очередную конфету и отправила ее в рот целиком. Разжевала и закатила глаза от удовольствия. – Чего только не рассказывают о графе. Давно это было. Вот и обросла история жуткими подробностями.

Рита прожила в Златогорске большую часть своей жизни. Городских легенд было много. Еще в школе девчонки рассказывали друг другу страшилки.

Была история и про Черного барона или князя, убитого разбойниками. Правда, сам Черный барон тоже был злодеем. Соблазнял невинных девиц и пил их кровь. Барон или князь проклял своих убийц и всех их в ту же зиму загрызли волки. А их потомков до сих пор преследует призраки не то графа, не то волков. И все умирают при загадочных обстоятельствах в страшных мучениях. Ужас, просто ужас!

Но только теперь Рита поняла, что легенда была про графа Татищева. А его поместье как раз и располагалось на месте коттеджного поселка или где-то недалеко.

– Знаешь, может и правда что-то тут происходит, – задумчиво отпила чая домработница. – Ночью тут неуютно. Тихо как в могиле. И лес какой-то мрачный. Я в него не хожу. Можно было бы летом за грибами, но как-то там слишком… пусто, что ли. Не подберу слово. Птиц нет почти. Редко, когда ворона закаркает или сорока застрекочет. Да и не гуляет там почти никто. А ведь считай на окраине города. Хотя, чего там гулять? Зарос лес весь, с дороги вглубь не войдешь. Сплошной бурелом. Если пройти вдоль дороги в сторону реки, то справа можно разглядеть развалины. Вроде барский склеп. А может просто сарай был. Или церковь небольшая. Типа часовни. Надгробной… – мрачно произнесла домработница.

– Вы к развалинам не подходили? – поинтересовалась Рита.

– Нет, – поморщилась Анна Андреевна. – Не люблю такие вещи. Меня от них оторопь берет. Слышала, что есть там руины, но смотреть не ходила. Зачем мне это надо? И в глубине леса тоже какие-то развалины. Сторожка лесника. Или беседка. Не знаю точно. Я ж тебе говорю – я по этому лесу не гуляю. И тебе не советую. Держись от него подальше. И вообще, ехала бы ты в свою деревню.

– Я живу в Воскресенске. Это город.

– Ладно, пусть город, – не стала возражать домработница. – Меня это не касается, живи хоть всю жизнь тут, я не хозяйка. Раз Евгений Павлович не возражает, то мне тем более все равно. Но на твоем месте я бы тут не задерживалась. Не хорошее это место. Не хорошее…

После общения с домработницей Рита засела за ноутбук. Перерыла массу краеведческих сайтов и выяснила, что лес когда-то давным-давно был парком. А в парке были беседки, павильоны и ледник, где хранили продукты. Еще был дом садовника и оранжерея. Где-то недалеко была и церковь с небольшим фамильным кладбищем Татищевых. Но точное место на карте Рита не нашла. Только упоминания.

Тщательно обыскав комнату сестры, Рита смогла найти визитку психотерапевта Елены Юрьевны Перевертовой, к которому обращалась Марина. Оказалось, это не просто частная практика, а клиника психотерапевтической помощи «Эллипс». Рита сразу же набрала номер и записалась на прием. Цену за сорокаминутное общение со специалистом ей озвучили более чем высокую. Очевидно, клиника процветает. На завтра к Перевертовой осталось только одно свободное место в десять часов утра.

Евгений вернулся ближе к вечеру. Сердитый и нервный. Швырнул на банкетку в холле пальто, стремительно прошел в столовую, и Рита услышала, как он монотонно забубнил там, выговаривая что-то домработнице.

– Рита, иди сюда! – позвал он свояченицу.

Рита вошла в комнату.

– Тебя в полицию вызывали? – поинтересовался он, отодвигая тарелку с курицей.

– Да, – кивнула Рита. Похоже, Анна Андреевна успела поделиться новостями с хозяином.

– Зачем?

– Сказали, есть вопросы.

– О чем спрашивали? – говорил Евгений отрывисто, резко. Словно сам допрашивал Риту.

– Как часто мы виделись, о чем говорили?

– И о чем?

– Да ни о чем, – удивилась вопросу Рита. – Мы же редко созванивались. Говорить нам особо было не о чем: «Как дела?». «Все нормально». Ты же сам знаешь. У Марины была своя жизнь, у меня своя.

– Тогда чего от тебя полиция хочет?

– Просто формальность, наверное. А тебя не вызывали? – кинула короткий взгляд на зятя Рита.

– Нет, меня не вызывали. С какой стати? – Евгений снова принялся за жаркое.

– Значит, вызовут, – пообещала Рита.

– Зачем? – поднял на нее тяжелый взгляд Евгений.

– Меня же вызывали, – невинно посмотрела на него Рита.

Глава 9

– Можете сесть в кресло, – психотерапевт Перевертова улыбнулась одними губами. Глаза оставались холодными. – Или прилечь на кушетку. Располагайтесь, где вам удобнее.

Разумеется, за те деньги, что заплатила Рита за сеанс она расположится, как ей удобнее. Рита улеглась на кушетку и сложила руки на животе. Пока Перевертова изучала Риту, Рита изучала психотерапевта.

Елена Юрьевна была молода. Слишком молода для опытного специалиста с большим стажем, как ее позиционировали в рекламе клиники. Если у нее большой стаж, то практиковать она должна была начать лет в шестнадцать, если не раньше. До этого еще и институт не помешало бы окончить. Видимо, Перевертова родилась гениальным ребенком.

Ровесница Марины, ухоженная, уверенная в себе, Перевертова производила впечатление скорее успешного молодого журналиста или начинающей бизнес-леди. Но уж не как психотерапевта со стажем. Темные длинные волосы по плечам. Элегантное светло-серое платье-футляр подчеркивало отличную фигуру.

Елена Юрьевна опустилась в кресло напротив, закинула ногу на ногу. Изящные туфли цвета антрацита с прямоугольным оранжевым каблуком, выходящим под углом в подошву вносили эротичности в образ психотерапевта. Похожие туфли Рита видела у сестры. United Nude. Стоят недешево, выглядят потрясающе.

Перевертова положила на колени папку и приготовилась делать заметки. Серебристая шариковая ручка блеснула золотой стрелой на колпачке. Паркер – известный и солидный бренд.

Если бы Рите был нужен психотерапевт, она бы к такой не обратилась. Она бы выбрала мужчину в возрасте, с хорошим опытом работы. И не потому, что она сексистка. Просто ей было бы проще поведать о своих проблемах опытному врачу-мужчине, а не элегантной молодой женщине, выставляющей на показ свои прелести и бренды.

Кабинет соответствовал облику его хозяйки. Элегантный, изысканный даже в мелочах. Удобная дизайнерская мебель обтянута светлой кожей. На стенах в тонких рамках абстрактные картины – цветовые пятна сдержанных тонов дополнены золотыми кляксами. В углу в кадке какое-то экзотическое растение, похожее на баобаб – толстый ствол и небольшая крона с мелкими листочками.

На окне расположился фарфоровый Будда в позе лотоса с полуприкрытыми миндалевидными глазами и длинными мочками ушей. Будда находился в нирване и мысленно парил в районе потолка кабинета психотерапевта Перевертовой.

– Слушаю вас, – располагающе улыбнулась Елена Юрьевна. – Чувствуйте себе, как дома, отбросьте ложное стеснение. Я врач. И мне можно рассказывать абсолютно обо всем, что вас тревожит.

Врач? Ну, ну…

– Меня тревожит моя наследственность, – Рита решила, что будет придерживаться этой версии не только с домработницей, но и с психологом. – Дело в том, что у меня те же симптомы, что и у сестры. Я вижу странные вещи… – Рита вздохнула, и опустила голову. – Мне кажется, я могу сойти с ума…

– Я поняла, – кивнула Перевертова. – Так что беспокоит вас и вашу сестру?

– Ее уже не беспокоит. Она недавно умерла.

– Мне очень жаль, – Елена Юрьевна натянула на лицо скорбную маску и печально качнула головой. – Соболезную.

– Ее звали Марина Даниловна Рогулина. Она лечилась у вас.

– Не лечилась, а наблюдалась. Мы просто общаемся и разбираемся в проблемах. Я не назначаю медицинских препаратов или процедур, – в голосе психотерапевта Рита уловила с трудом скрытое раздражение.

Ну, разумеется. За просто общение никто к ответу не призовет. И признать тут медицинскую ошибку практически невозможно.

– Так что вас беспокоит? – повторила вопрос психотерапевт.

– То же, что беспокоило и мою сестру. Мне кажется, я начинаю терять связь с действительностью.

– В чем это выражается?

– Я вижу странные вещи. Марина говорила мне, что видит по ночам волков за окном. Я вижу то же самое. Это наследственное?

Сейчас Елена Юрьевна должна была бы отправить ее на консультацию к психиатру. Но она этого не сделала. Кто же откажется от денег?

– Сразу поставить диагноз невозможно. С данной ситуацией надо разобраться вдумчиво, постепенно. И, однозначно, быстрого результата я гарантировать не могу, – Перевертова уставилась в бумагу, прикрепленную серебристой скрепкой к папке. Что-то записала. – С подобными случаями я сталкивалась не раз и смогла помочь. Главное, доверие пациента и его желание понять свои проблемы и избавиться от них.

Ну, разумеется, главное доверие. И наличие денег на лечение.

– Нам придется общаться не раз и не два. Это длительный процесс.

– Да, я хочу пройти весь курс, – без зазрения совести закивала Рита. Пусть поверит, что Рита готова платить в надежде на исцеление. – Мне надо понять, что со мной происходит. Может, я схожу с ума? Марина так неожиданно умерла. Мне кажется, что от ужаса, – испуганно прошептала Рита.

– Вы думаете, что можете повторить судьбу сестры?

– Да, – вздохнула Рита.

– Хотите поговорить об этом?

Можно и поговорить. Рита не слишком надеялась, что сможет что-то выудить из Елены Юрьевны. Как ни крути, а она профессионал. Лишнего не сболтнет. Впрочем, и ничего полезного не скажет. Так, одна трепология ни о чем: «Опишите свои чувства и ощущения», «Вы сделали первый шаг, признав, что нуждаетесь в помощи специалиста», «Да, да, продолжайте, вы на верном пути». Дурь, редкая дурь! И разумеется, ключевая фраза: «Я не могу обсуждать других пациентов, даже если это ваша сестра».

Тем не менее Рите удалось выяснить, что ее сестру беспокоили именно видения – волки за забором и на участке и висельник на дубу. Повешенный исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Практически то же самое рассказала и Анна Андреевна.

Семейные проблемы Марину в последнее время волновали меньше. Она была сильно напугана и верила в реальность своих видений. Именно поэтому Марина снова начала пить. Нечасто, но к бутылке прикладывалась. Пила редко, но сильно. Однозначно, стимулом к этим откровениям Елены Юрьевны послужило сомнение Риты в целесообразности продолжать посещать психотерапевта. Умершим уже ничто не может навредить, а вот клиента Перевертова потерять может. Рита пообещала посещать ее два-три раза в неделю до тех пор, пока не излечится.

Сорок минут пролетели быстро. Рита записалась на очередной прием, и выйдя из клиники тут же выкинула визитку в урну для мусора. Тут ей больше делать нечего.

Рита убедилась – сестра искала помощи у врача. Ей было страшно, именно потому она и пила.

Порыв теплого влажного ветра растрепал волосы Риты. Март странный месяц – то по-весеннему теплый, а то неожиданно закружит метель. Рита вздохнула полной грудью. Анна Андреевна права: эта клиника – сборище шарлатанов и вымогателей.

Где найти хорошего психотерапевта, чтобы помог разобраться в себе? Сейчас Рите такой не помешал бы. С одной стороны, ей хотелось узнать правду о смерти сестры. С другой, это уже ничего не изменит. Марину не вернешь. Так стоит ли капаться в грязном белье? Кому нужна правда? И зачем?

Нет, правда нужна. Она всегда нужна. Рита должна знать, что случилось с сестрой. Марина была единственным родным человеком на свете.

Рита надела шлем, села на мотоцикл и направилась к Соловьеву. Он обещал навести справки о Рогулине.

Секретарша приветливо кивнула в сторону кабинета босса:

– Проходите, вас ждут.

Соловьев оторвался от бумаг, которые изучал, улыбнулся Рите:

– Добрый день, располагайтесь, – указал он ей на стул и нажал на кнопку селектора: – Ирина Николаевна, принесите нам кофе. Или чай? – вопросительно посмотрел на Риту.

– Лучше кофе, черный.

– Значит, два кофе, – кивнул Соловьев. – Мне удалось кое-что выяснить, – обратился он к Рите.

– Мне тоже. Хотя и немного.

Секретарша принесла кофе, поставила поднос на стол. Соловьев налил в свою чашку из крохотного молочника сливки, положил кусочек сахара. Протянул Рите вазочку с ломаным шоколадом. Она отрицательно мотнула головой:

– Нет, спасибо.

Соловьев откусил от дольки шоколада и на его лице Рита увидела довольную улыбку. Надо же, частный детектив оказался сладкоежкой! Рита предпочитала пить черный кофе без сахара и без молока.

– Итак, что вы узнали?

– Я была у психотерапевта, к которой ходила Марина. Она со мной особо откровенничать не стала.

– Не удивлен, – понимающе кивнул Александр Анатольевич. – Врачебная тайна. Даже от полиции они прикрываются этой фразой.

– Но кое-что я все-таки узнала. Еще я поговорила с домработницей. И она, и психотерапевт сказали мне почти одно и то же. Марина была напугана. И снова начала пить. Но не часто. Видения у нее были, когда Евгений уезжал по делам. То есть дома она оставалась одна.

– Подозреваете, это он ее пугал?

– Не сам. Когда он уезжает надолго по делам, за рулем шофер. И на всех этих встречах масса народа. У него есть свидетели и железное алиби. И зачем Евгению было так пугать Марину? Чтобы свести с ума? Для чего? Можно просто развестись.

– В случае развода ваша сестра забрала бы у него практически все.

– Почему? Насколько я знаю, у них был брачный договор. Сестра говорила о нем перед свадьбой. И по нему Марина получает квартиру, счет в банке (его Марина назвала золотым парашютом), роскошную машину, разумеется, и ежемесячное содержание. Достойное, но для Рогулина это капля в море.

– Я выяснил кое-что интересное. Полтора года назад Рогулин решил пойти в большую политику. Нацелился для начала на Государственную Думу. Переписал почти все свои активы и акции на Марину. Так что в случае развода у него возникли бы серьезные проблемы с разделом имущества. Ему практически ничего не принадлежит. С политикой у него пока не сложилось. А вот жена вдруг захотела развестись.

– И он решил свести ее с ума и упечь в психушку?

– Или дать ей возможность спиться.

– Или вообще помочь умереть?

– Возможно, – Александр Анатольевич допил кофе. – Еще хотите? – кивнул на пустую чашку Риты.

– Нет, благодарю, – отказалась она.

– Тогда поехали, – поднялся Соловьев.

– Куда?

– Для начала поговорим со следователем, который ведет дело. Хочу узнать его мнение. Как получилось, что никто не заинтересовался коньяком, который пила ваша сестра перед смертью?

– А нас примут в полиции?

– Мы пообщаемся в неформальной обстановке.