Текст книги "Я тебя помню"

Глава 17

Блять, огромные сомнения у меня снова, что это Инесса! Ну не может человек в здравом уме такое на себя напяливать! Это явно с мозгами беда должна быть!

Ее внешка убивает сейчас больше, чем жутко стремный вид здания этого общежития.

Вырядилась так, что у меня всё падает к чёртям: и настроение, и челюсть… И то, что ниже.

Так и стою со всеми отвисшими частями тела, ошалело рассматривая странное существо на пороге и гадая, каким образом я вообще умудрился вчера опознать красотку Инессу… В ЭТОМ.

Лаборантка напялила какое-то странного блевотного цвета пальто, явно с мужского плеча, на ногах жуткие подкрадули, на фоне которых даже заправленные в голенища брючины смотрятся не так феерично.

Образ довершает портфель с ремнем через плечо, причем, ремень по цвету и стилю отличается от самого портфеля, явно помнящего еще молодость профессора Синицына, и неизменные огромные окуляры, через которые изумленно пялятся на меня стрекозиные глаза…

Шапка еще какая-то на башке, до самых бровей натянутая…

Пиздец…

Немая сцена продолжается, как мне кажется, долго, и первой ее прерывает лаборантка.

Подкусывает губы по-старушечьи, и сходство с Инессой пропадает окончательно.

Пожалуй, погорячился я насчет того, что не отстану… Может, похер на нее? Страшно чего-то стало, никогда не думал, что у меня такая психика нежная…

– Вы? Кирсанов… – заикаясь, булькает она растерянно, делая странное движение назад. То ли спрятаться хочет за хлипкой дверью своего гадюшника, то ли меня пригласить…

Блин, надо себя в руки брать и чего-то говорить, а то позорище же…

– Я решил вас проводить до работы, – улыбаюсь я, стараясь не сильно дрожать губами и прикидывая, что буду врать, если меня с ней увидят…

– Не стоит… – тихо бормочет она, вжимая голову в плечи, и пытается обойти меня на пути к лестнице.

Я топаю следом, продолжая разговор:

– Какая ты неправильная. Зачем Бехтереву обманула? Хотя я не удивляюсь, на самом деле…

– Из-за вашей глупости и наглости вы бы могли вылететь из института, – все так же тихо и безэмоционально бормочет она, чуть оборачиваясь через плечо. Приподнятое, потому что всё время пытается втянуть голову в плечи. – Это неправильно… Вы ошиблись, бывает. Каждый достоин второго шанса.

– То есть, ты меня вчера спасала, – фыркаю я.

На это она ничего не отвечает, все быстрее спускаясь по лестнице.

Ощущается, что лаборантка сильно на нерве из-за того, что позади иду. Не нравится ей это, плечи, вон, перекошены от усердия и желания скрыться поскорее.

Но я специально еще больше торможу, чтоб иметь возможность хоть как-то уловить её фигуру через слои чмошных тряпок. Тупая затея, если честно. Бесперспективная.

На улице лаборантка целеустремленно топает в проулок, я хвостом следом. Интересно, убегать будет? Правда, что ли?

Еще раз притормаживаю, осматриваю ее со спины.

Старуха, реально.

Бабка Мота одевается куда современней и молодежней.

Честно говоря, даже не думал, что в наше время есть такие кадры. Очень ее прикид напоминает персонажа какого-то древнего ситкома, закончившегося еще до моего рождения. Лапочка, жена Демона, упоминала и даже показывала героев. Она на их базе чего-то ваяла, что ли… Коллекцию, какую-то или заказ у нее был, не помню вообще. Так там тоже героиня вот такая ходила, стремная до жути. Потом, правда, ее преобразили, типа, за каждой неваляшкой скрывается красотка… Тупой мотив, да и нихрена у стилистов не вышло тогда. Как была девка страшнее ядерной войны, так и осталась…

Интересно, тут какой формат? Чего-то страшноватенько уже…

Но я не могу отступить, просто не получится, знаю себя. Наследственность такая поганая, до конца пойду.

Вот и иду следом за ней, самой странной бабой в моей жизни.

И прикидываю, что делать-то дальше? Как с ней разговаривать, если она… такая?

Лаборантка, между тем, сворачивает с проулка к точке общепита. Покупает булку и чай в бумажном стаканчике.

Выглядит отвратно… Собирается это жрать? Прямо здесь?

Реально, так и есть.

Встает у уличного столика на высокой ножке, дует на чай, кусает булку.

Подхожу ближе, смотрю на нее.

– Может, в кафе?

Что-то припоминается мне, как подобрал котёнка на улице. Такой же вид был больной и несчастный…

Она вскидывает на меня стрекозиные глаза, отпивает чай.

– Пойдёшь, Екатерина-Инесса? – давлю я ласково, – пошли, угощу тебя.

И придвигаюсь ближе…

– Кирсанов, пожалуйста! Не подходите ко мне!

Судорожно сжимает стакан, словно отгородиться пытается. Или защититься.

Боится, голодная, но гордая серая мышь…

Почему-то ее страх, так ярко транслируемый, мне кажется вкусным, хочется еще чуть-чуть попробовать. Вспоминаю, как держал ее вчера, к стене прижимал… Тоже боялась. А я кайфовал… Кит, да ты изврат? Новость, конечно… Но сопротивляться этому не хочу, поиграть хочу, раз она предлагает и подставляется.

– А что так? Никто не видит… – наклоняюсь еще к ней, так, что буквально дышу паром от ее чая, рассматриваю пристально.

Лаборантка замирает, холодные пальцы на стакане белеют. И взгляд такой… Вроде, и напуганный сверх меры, а в то же время… Вот есть ощущение наебки. Это не в лице у нее, это, скорее, во мне. Мои внутренние тараканы. Но отец говорит, что своим тараканам надо верить, они в нужный момент не подведут…

И потому я давлю, пытаюсь выбить из этой испуганной мыши эмоции, помимо страха:

– Инесса, а где ты была восьмого марта прошлого года? – внимательно изучаю её реакцию.

– Дома с мамой… Она ещё была жива, – еле слышно отвечает лаборантка, чуть дрогнув голосом, – у меня был день рождения. Двадцать пять лет. И я Екатерина… Зачем вы опять?..

– Ну, и что тебе подарили? – перебиваю ее неожиданно, а сам в лицо смотрю жадно.

Давай, дрянь такая, давай…

А кожа у неё гладкая, чистая и профиль красивый. Жалко, форму ушной раковины не запомнил, говорят, она неповторима, как отпечатки пальцев… Но определенно, данные у нее лучше, чем у той актриски из ситкома…

Лаборантка поджимает губы, вздыхает, шарит в кармане своего монстра и вытаскивает варежки.

– Вот, что мама мне подарила, – спокойно отвечает она и кладет варежки на столик.

Я отмечаю, что они с этническим рисунком, реально самоделка, может, и из Караганды даже…

И на лице у нее ни тени нужных мне эмоций…

Лаборантка продолжает свой завтрак, а я смотрю на неё и думаю: какого хрена я здесь делаю? Это не Инесса. Ошибся.

И как-то даже не хочется теперь разговаривать, форсировать все… Она реально чокнутая дурочка из Казахстана, явно выросшая в бедной семье, потому и одевается так, и выглядит…

Зачем мне это все?

Скучно живется?

– Давай, подвезу тебя до университета.

– Нет, спасибо.

– А чего так?

Она отставляет в сторону чай, откладывает булочку с легким вздохом сожаления, забирает варежки со столика. И спокойно отвечает, уже без прежнего страха:

– Вы знаете, молодой человек, что мне не надо никаких отношений со студентами, и вам, кстати, тоже связи с учительским составом ни к чему. Так зачем вы меня преследуете? Я несколько раз сказала вам «нет»… Если вы хотите просто поиграть, то, уверяю вас, я не…

– Может, вспомнишь как меня зовут? – опять перебиваю я ее, и лаборантка замирает на полуслове с раскрытым ртом.

И опять мне кажется, что она похожа!

Да что за блядство?

– Вы не представились, – сухо отвечает она, – я только знаю, что у вас фамилия Кирсанов.

– А если скажу, запомнишь?

– Можете не говорить, я сегодня буду смотреть сделанную вами работу.

Она делает шаг в сторону, намереваясь уйти, но я преграждаю путь, заставляя поднять подбородок и посмотреть в лицо.

– Серьёзно, давай встречаться, Инесса.

– Меня зовут Екатерина…

– Да точно, Екатерина Антоновна Мищенко.

– Анатольевна, – поправляет она. – Я не знаю, что вы от меня хотите, молодой человек.

– Никита, – отвечаю я. – Второй раз тебе говорю, пожалуйста, будь любезна запомнить. Меня зовут Никита Кирсанов.

– Я все еще не понимаю, что вам нужно от меня…

– Вы просто, Екатерина, мне понравились. И, может быть, действительно напомнили мне другую девушку. Я бы хотел с вами познакомиться поближе. Также хочу извиниться за то… недоразумение в аудитории. И спасибо, что не сдали Бехтеревой… Вы – интересная девушка… – я продолжаю говорить, уже становясь на привычные рельсы флирта, даже голос по-другому теперь звучит, ласково, интимно, так, как девочкам нравится…

Почему-то сейчас, глядя в ее глаза, в ее тонкое бледное лицо, совершенно забывается ужас остальной внешки, и хочется смотреть и смотреть… Пожалуй, поиграю… Даже если не Инесса. В конце концов, она на нее похожа… Вот пусть и отвечает за это сходство.

– Так могу я вас подвезти?

– Нет, не надо, пожалуйста, – она аккуратно обходит меня, наклоняет ниже голову, прячет руки в карманы и быстро семенит в сторону остановки общественного транспорта.

Я ее не догоняю.

Пожалуй, пока хватит с наездами, пусть выдохнет чуть-чуть…

А я никуда не тороплюсь. Знаю, где живет, куда идет, даже номер телефона знаю… Так что можно немного растянуть удовольствие.

Глава 18

Серёга Кошелев – худощавый парень с холодными голубыми глазами. Да он и сам холоднокровный. Я даже удивлён, почему он не пошёл на медика, такому только людей резать, и руки дрожать не будут.

Мы особо не общались до сегодняшнего дня, разве только по учёбе. Ходили разными дорогами, тусовались в разных компаниях. И вообще, он мне не нравился как человек, слишком скрытный. Взгляды иногда ловил на себе такие… Изучающие. Но не часто, мы же не бабы, тут за неправильный взгляд можно и по роже получить. А Кошелев по роже получать не любил. Наверно.

Вот бывает такое, что, вроде, и нормально все, а ощущаешь в человеке говно какое-то. И потом чаще всего оказывается, что именно ты был прав, что надо к себе прислушиваться.

Вот я и прислушивался.

Близко не подпускал, но и разговоров не избегал. В конце концов, он мне ничего плохого не сделал…

Так по какому поводу общаемся периодически? «Дай списать».

Я учусь легко, все запоминаю с первого раза и часто выезжаю на длинном языке и умении ладить с людьми. Кошелев – исключительно на зубрежке и отличной памяти.

Не знаю, что лучше, но стрелять приходится не только мне, но и ему. Даже идеальная память не всегда выручает.

И если Серёга, который метит на красный диплом, списывал у меня и каждый раз проверял, то я нет. Не то, чтоб прям доверяю его знаниям, но просто лень тратить время еще и на это. Тогда уж проще самому сделать…

В этот раз тоже не напрягаюсь. Лаборанточка сказала, что будет проверять задания, и, скорее всего, мое проверит с особым рвением, так что пустым прийти нельзя…

Устраиваюсь в рекреации на подоконнике высокого окна, достаю пустой листок, который выдала накануне Мищенко, проставляю свою фамилию, курс и принимаюсь переписывать задания.

Серёга без вопросов дает списать, попробовал бы возразить, учитывая, сколько раз я ему отдавал свои лекции и домашку!

Он стоит рядом в расслабленной позе, щёлкает семечки, щёлкает аккуратно, не раскидывая шелуху. Это сейчас модно так, деревня-стайл, блять.

Отвлекаюсь, смотрю на него искоса, отмечая слишком напряженную позу и прищуренные глаза.

Словно охотник в саванне, блин, добычу отслеживает.

Интересно, кого?

Прослеживаю за ним взглядом и обнаруживаю, что Кошелев наблюдает… За моей лаборанточкой!

Она в своём нелепом наряде как раз мимо нас шурует, загруженная методичками по самую макушку.

Охреневаю от открытия, разворачиваюсь к Кошелеву, вглядываясь все внимательней.

Реально, пялится!

Да еще как!

Взглядом прям раздевает, казанова местного разлива!

Припоминаю, как он вчера говорил про то, что ее можно приодеть, накрасить, окуляры сменить. И вуаля! Охуенная соска получится…

Я думал, что он так, чисто со мной поржать, а тут нифига подобного!

Все по-серьезному у мальчика!

Но вот нихера!

Почему-то даже сама мысль о том, что невзрачная лаборанточка может привлечь кого-то еще, дико бесит, настолько, что с трудом удается сдержаться и не впечатать в сальную морду Сереги кулак. Нехер пялиться! Не твое!

Я пытаюсь себя контролировать, но все равно ощущаю, как губы растягивает предупреждающий оскал:

– Куда смотришь, Кошель?

– А че такое?

– Это – моя девчонка.

Кошелев удивленно задирает брови, смотрит на меня:

– Что, серьёзно? – издевательски уточняет, хотя уже по лицу моему все должно быть более, чем понятно!

– Серьёзно, – киваю я без грамма усмешки. И в глаза смотрю, с давлением.

Но Кошелев почему-то не продавливается, хотя раньше всегда уходил от конфликта, рептилоид сраный.

А тут только брови еще выше задирает, чертит взглядом по скособоченной фигурке, возящейся с ключами от лаборантской, изучает пристально. Нарывается, короче, определенно.

– А она сама в курсе? – наконец, спрашивает он.

– Пока нет, – вынужден признаться я.

– Так о чём разговор? – с фальшивым недоумением тянет Кошелев.

– Так разговор между нами, – смотрю в упор. Пока смотрю. Но еще чуть-чуть, и…

– Кирсан, ты что, реально думаешь, что такая, как Мищенко, будет встречаться с мажором?

Его рожа кривится в ехидном изумлении, а я охреневаю.

Это с каких пор я мажор, блять?

И откуда такой снисходительный тон?

– Кирсан! – между тем, продолжает Кошелев, – твои бабы – «Эр два Си О» гидрофобизаторы.

Ах ты, сучара! Силикон, значит, мой уровень?

Подаюсь к нему, решая прекращать уже светскую беседу, но Кошелев кивает вправо, усмехаясь:

– Вон, кстати, идёт, трясётся желе.

Поворачиваюсь в указанном направлении, злобно сжимаю челюсть. Только ее тут не хватает для полноты картины, блять!

Про Окси ходят упорные слухи, что после школы и на первом курсе у неё была чёткая нулёвка на теле, то есть – доска, два соска. И тут к четвёртому – твердая, и наощупь в том числе, троечка, губы варениками…

Красотка, блять… Куда я смотрел???

– Никита, ну, котик! – издалека начинает кричать она, привлекая к себе внимание и тем самым показывая, кто тут ее котик.

Я отслеживаю одним глазом траекторию ее приближения, параллельно в скором темпе дописывая задание и продолжая разговор.

– Мне плевать, что она ученая мышь. Моя, и всё. Я первым застолбил. Свали, нахрен.

– Так давай, Кирсанов, поспорим, к кому она потянется.

Вот ведь тварь! Ну какого хера?

– Никиточка, ну что случилось? – Окси добирается, наконец, до меня, подползает под локоть, мешая дописывать задание.

Демонстративно не обращаю внимания, додавливаю Кошелева:

– Нехрен спорить, будет по-моему.

– До диплома недалеко, потом все разбежимся, – словно не слыша меня, продолжает Серёга. – Я прихватываю ее с собой. Она здесь работать не будет.

– Не будет, – с этим я полностью согласен, кстати.

– Кто? О ком речь? – хлопает нереальными накладными ресницами Окси.

Так, надо заканчивать этот дебилизм.

– Да ладно, Кошелев, никогда не думал что у нас так с тобой получится делёжка. Разные же уровни…

– Всякое в жизни получается, – философски говорит Серёга. – Получилось, так получилось. Я её вчера провожал. Так что не надо про первый заметил…

– Кого ты провожал? – лезет Окси.

Но Серёга, как, собственно, и я, не замечает её.

– Когда успел? – скалюсь я, кидая Сереге его листок и вставая четко напротив. Смотрю в светлые рыбьи глаза и охреневаю: чего ему надо от моей лаборанточки? Так сильно цепанула? Или то, что меня она заводит, ему нравится? Вроде, раньше не замечалось за ним такой хрени, чтоб назло делать… И когда это он ее провожал? И почему я не в курсе?

– Остался после занятий, помог ей посудку помыть, – расплывается он в довольной улыбке. – А потом проводил до дома.

Сука!

– Если тебя это утешит, – шиплю я, не сдерживаясь больше, – то я её встречал сегодня с утра.

– Кого?!!! – выходит на ультразвук Окси, и мы с Кошелевым синхронно морщимся. – Никита, ты что, мне изменяешь?

Да сколько можно???

Достаю телефон, нахожу грёбаное фото, где Окси сосется с мужиком, будучи тот момент еще моей девушкой. Причем, топлес! Прямо силиконом наружу, сука!

Показываю ей, убираю телефон и снова смотрю на Серёгу.

Не договорили еще, мальчик!

– Давай на спор, бабло ставить не будем, просто это уже дело принципа.

– Ты пойми, Кирсанов, трахнуть девушку не проблема. Проблема в том, чтобы она потом осталась с тобой на утро и на следующий день. Именно такая, как она… А не твои силиконовые няшки.

– Котик, это все неправда…

– И у меня, – продолжает Серега, – между прочим, в отличие от тебя, серьёзные намерения.

– С чего ты взял, что у меня несерьёзные намерения?! – возмущаюсь я, – свобода после диплома? Я хочу нормальную, полноценную жизнь.

– С кем? – усмехается Серёга. – Я знаю, что такое жрать макароны пустые, а ты нет! Чего хочешь от неё?! Одеть, обуть, чтобы в рот тебе смотрела и кланялась в ноги?!

– Никита, это всё враньё, это фотошоп, – опять влезает Окси. – И вообще, о ком вы говорите? Немедленно признайтесь мне!!! – Снова принимается визжать она. – Я так и знала, что ты кобель, все, значит, правду о тебе говорят!

– Во-во! – усмехается Кошелеав.

– Какого тогда общаешься со мной, раз такого мнения херового? – предъявляю ему.

– Да нормального мнения. В отличие от всех мажоров этого ёбаного университета, ты, по крайней мере, имеешь относительно человеческий облик.

Да уж, теперь он во всей своей красе проявился, похоже, комплексов море у мальчика, а потому ненависть и отвращение к таким, как я.

Наверно, серая мышка его и привлекла тем, что не надо жопу рвать, чтоб соблазнить. В его картине мира, она должна быть рада дико, что на нее обращают внимание такие умные, идущие на красный диплом студенты…

Он же не знает того, что я знаю… Ну, или предполагаю.

– Не удивлюсь, если вы весь вечер о химии с лаборанточкой говорили, – не удерживаюсь я от издевки.

– У неё высшее образование и хорошая практика, – расплывается в довольной в улыбке Серёга, спокойно забирая свой листок с работой. – Мне понравилось всё, что она говорила. И я даже, наверное, замолвлю словечко своим знакомым, она реально здесь долго работать не будет. Так что поторопись, хотя тебе ничего не светит.

Он мерзко смеется и уходит вперёд, а потом останавливается и поворачивается ко мне.

– Давай на деньги.

– Я узнаю, на кого вы играете, – шипит Окси, переводя внимательный взгляд с меня на Серегу, но мне глубоко похер на ее реплики.

– Детство в жопе у тебя, – делаю шаг к нему, все еще очень серьезно раздумывая над тем, с какой стороны вмазать в рыбью морду.

– Полтитос.

– Почему нет? – Жму я плечами, ничуть не сомневаясь, что серая мышка – лаборанточка будет спать и просыпаться со мной. И вообще, моя будет.

Мы холодно киваем друг другу, расходимся в разные стороны, но направляемся, в итоге, в одну аудиторию. Окси уносится прочь, обиженная и злая.

Я сажусь напротив стола преподавателя и все занятие пялюсь со значением на лаборанточку.

А она вообще на меня не смотрит!

Говорит практически то же самое, что и днём ранее. Собирает листки, раздает листки и приглашает пройти в лабораторию.

Я и прохожу, вспоминая, что следующая пара вполне может быть пропущена…

Глава 19

Чем больше сижу на паре, тем больше кроет. Я этот момент четко ощущаю, прекрасно понимая, что несет дико.

Причина, определенно, в Кошелеве и его претензиях на лаборанточку. Я как-то подрасслабился же сегодня с утра, решил, что у меня вагонище времени для маневров, прыганий вокруг нее, провожаний домой, распознавательных бесед и прочего, а сейчас понимаю, что нифига подобного.

И дело тут даже не в том, что Кошелев мне серьезный соперник, вообще нет, естественно.

Дело в том, что он может такой не один оказаться.

Лаборанточка, одеваясь пугалом и таская эти стремные очки, все же переборщила с защитой от мудаков и случайных связей и, наоборот, вызвала интерес.

Мало ли у нас тут, в институте, придурков, любящих квесты и сложные задачи? Некоторым ничего не надо, только добиться очередной цели.

Интересной цели.

Добиваться таких, как Окс, не интересно, там все ходы известны и просчитаны. Можно, конечно, для общего количества или просто для секса, но никакого кайфа завоевания, достижения своей цели. А таким идиотам именно это и нужно.

Нежных первокурсниц трахать занимательней, но, опять же, не особо это сложно. Правильные слова, правильные поступки, бабки. И все. Так что задача линейная, да и геморрой потом, потому что они, эти девочки трепетные, думают, что это же любовь. И, когда их бросают, сильно расстраиваются, принимаются бегать за тобой, рыдать, спрашивать, устраивают вой в соцсетях и прочее дерьмо.

Сам я с первыми курсами вообще дела не имел никогда, потому что башка на плечах есть, и мозги в ней, чтоб просчитать ситуацию на пару шагов вперед, но вот насмотрелся всякого, конечно.

И выбрал самый безболезненный вариант с Окс. Думать не надо, делать ничего особенного тоже. Бабки, вид крутого парня, позволять ей в инсте собой хвастаться. И все. Больше никаких требований…

А вот лаборанточка… Даже если это не Инесса, все равно задачка интересная. Высшее образование, да еще и в нашей сфере… Это хорошие бабки в любой компании. Но она здесь, сидит на копейках. Почему?

Рядится пугалом, не ищет отношений. Почему? Прячется? От кого?

А если подкатить? А если раздеть?

Так что вариантов море, на самом деле.

И могут возникнуть лишние топтания всяких мудаков перед ничего не подозревающей девушкой.

Тем более, что слепые далеко не все, и кое-кто, так же, как и Кошелев, способен разглядеть под слоями стармодной одежды и нарочитым прихрамыванием милое чистое личико и вполне факабельную фигуру.

Я, по привычке считая, что девочка у меня в кармане, упустил момент, когда Кошелев подобрался слишком близко. Пробирки он с ней мыл, сучара…

Кулак сам по себе сжимается, замечаю, силой разжимаю. Не надо напрягаться заранее. Надо думать, Кит, думать.

Тебя папа учил в первую очередь этому…

Лаборантка что-то вещает опять с кафедры, а я смотрю завороженно, как двигаются ее губы… Красивые. Когда не поджимает, красивые очень…

Мне надо ускориться, вот что.

Я же не совсем свободный парень, у меня работа, семья и прочее. Пока буду забивать бабки в лабе у дяди Питера, тут запросто какой-нибудь Кошель забьет болт девочке, которую уже считаю своей.

Этого нельзя допустить, никак!

Не важно, кто она: Инесса или нет.

Тем более, еще и этот момент не мешает проверить как можно скорее.

Чтоб разработать дальнейшую стратегию поведения.

А, значит, что?

Значит нехер прыгать, надо давить.

Она меня не сдала Бехтеревой, она меня не особо прогоняла с утра… Да и вообще… Я ей нравлюсь. Есть такие вещи, которые на подсознательном уровне ощущаешь. Я ей точно нравлюсь, чисто физически. Может, Кошель умнее и разговор правильный поддержит, и, скорее всего, именно этим и бьет, сучара, но физику не обманешь.

Она на меня неровно смотрит. Боится, не хочет и хочет одновременно.

А, значит, надо ее просто в правильное направление склонить. И телепаться тут нельзя, а то опередят…

Пара заканчивается, и я к финалу ее уже вполне способен думать и даже разрабатываю что-то похожее на план.

В первую очередь проверить, свалила ли Бехтерева, чтоб не как в прошлый раз.

– Кит, ты с нами на обед? – зовут однокурсницы, четко отследившие нашу с Окс ссору перед парой и теперь явно строящие планы на место подо мной.

Отмахиваюсь, не до них.

У меня другая цель.

Медленно складываю конспекты, наблюдая, как Мищенко собирает склянки и прет их в лаборантскую мыть. Отлично…

Кошелев тоже выходит, этот момент я специально отслеживаю, не хватало еще, чтоб сунулся за ней.

Прямо там в пол вобью суку…

Присаживаюсь под стол, типа что-то потерял и собираю в сумку, а сам смотрю за ногами однокурсников, четко вышагивающих на выход. Вот и хорошо.

Нечего портить мне славную охоту.

Наконец, все уходят, беру со стола преподавателя ключ и закрываю лабораторию изнутри, сам ключ оставляю в половине оборота в замке, чтоб не вытолкнули с той стороны.

После этого провожу разведку, проверяя точно ли все вышли. Мне эти мелкие подсобки, в которых прячутся преподы, ну совсем не нравятся.

В этот раз все чисто, и, уже не скрываясь, топаю туда, где спряталась Мищенко. Она меня не слышит и не видит, стоит себе, собирает в резиновых перчатках пробирки и ставит под воду.

Спина напряженная, голова склоненная, кажется, даже под нос себе что-то мурлыкает, неожиданно приятно и мелодично.

Пока иду к ней, достаю телефон и отключаю, чтобы не отвлекал. По пути прикидываю, где более безопасно можно было бы заняться сексом. Ну, мало ли, как повернется, надо же понимать ситуацию…

Нигде, сука, в химической лаборатории и её подсобках не безопасно. Если только стоя… Хотя, так тоже неплохо. Интересно…

От этих мыслей внутри все горячо становится.

И я не то, чтоб прям планирую, но почему бы нет?

Как раз и логичное форсирование событий… Самое форсирующее форсирование…

Подхожу совсем близко, даже нависаю над склоненной спиной.

Лаборантка, ощутив чужое присутствие, на мгновение замирает, а затем оборачивается и взвизгивает, роняя пробирку в раковину.

Нервно оглядывается по сторонам, поворачивается ко мне лицом, косится в сторону двери.

Я позволяю все это делать, с удовольствием наблюдая за сменой выражения в ее лице.

– Кирсанов! – наконец, она поднимает на меня взгляд, строгая такая, серьезная, – что вы себе позволяете?

– Пока ещё не позволил, но собираюсь, – хмыкаю я и чуть подаюсь вперед.

– Зачем вы здесь остались?

Глаза прямо огромные за этими окулярами, не поймешь, что в них: страх? Предвкушение? Приглашение?

– Посудку помыть.

Ну да, ехидно. А вот нехер со всякими Кошелями сладкие речи о химии вести! Бесит!

Интересно, у него спрашивала, что он тут забыл?

А он ее трахал тут?

Не-е-е… Она же не такая… Или такая?

Слишком он уверенный в себе был сегодня…

Сжимаю губы, потому что в голове как-то совсем пусто становится от одной только картинки, как Кошель ее тут зажимает…

Нависаю сильнее, упираю руки по обе стороны от мойки, запирая девушку в ловушку.

Она ничего не говорит больше, словно завороженная, смотрит на меня, хлопает ресницами, длиннющими, еще и дополнительно увеличенными очками.

Наклоняюсь, смотрю в глаза, ловлю дыхание:

– Помнишь, как меня зовут? – спрашиваю тихо.

– Никита, – она, не выдержав, поворачивает подбородок, открывая беззащитную шею, куда я уже дико хочу впиться зубами. До дрожи в коленях и слюноотделения, – вас зовут Никита Кирсанов. Никита, я вас очень прошу…

– Лучше проси, – прошептал я.

– Никита…

– Нет… – качаю я головой, – все не то…

Наклоняюсь и ловлю губами ее губы…