Текст книги "Рубиновый Капкан. Игры кукловодов"

Вашингтон: сотрудничество или… Февраль 2011

15 февраля делегация, в составе которой Джейн побывала в столицах стран Ближнего Востока, вернулась в Вашингтон. Ей было что вспомнить. Поездка была напряженной, содержательной, но непростой из-за того, что имела вескую вторую компоненту, в которой ей приходилось действовать на свой страх и риск. Нужно было собрать факты, чтобы потом в Вашингтоне апеллировать ими к начальству. Всякий раз тем, с кем она беседовала – а это были представители крупного бизнеса, разведывательных ведомств или высокопоставленные работники госдепартамента, которых она знала лично, ей приходилось объяснять, где находятся стратегические интересы США, а где – тактические цели разведок и госдепа США. На этот раз им не пришлось выбирать между партийной принадлежностью и служебным долгом, делясь с ней информацией, но это было на грани.

Первой делегация госдепа приземлилась в Каире. В аэропорту её без фанфар встречали военные: кортеж из бронированных автомобилей, спереди и сзади по бронетранспортеру, вертушка в воздухе над колонной. После окончания двухчасовых переговоров Джейн, занимавшаяся техническим обеспечением протокола переговоров, поехала в посольство США, где из-за эвакуации сотрудников контингент был весьма малочисленным, так что свободных комнат было более чем достаточно. Заняв один из них, она вызвонила Патрика Вайтса, резидента ЦРУ в Египте, попросив его подъехать через полчаса. Тот был оповещен о её приезде, и, не зная истинных причин встречи, был на месте в назначенное время.

– Привет. Какими судьбами? – спросил Вайтс. Он был метр 94 ростом, могучего телосложения, почти седые волосы, по которым все же было заметно, что когда-то он был великолепным блондином. Глаза выглядели уставшими, но он улыбался. Вайтс был знаком с Джейн с 1996 года, когда он обеспечивал охрану выборного комитета демократов.

– Пора устанавливать связи с военными. Работаю в протокольном отделе госдепа, поэтому я здесь, – Вайтс кивнул. – Прости, что потревожила, у тебя, должно быть, колоссальный объем работы. Нужен твой совет. Не выдавая имен, дат и других секретных данных, скажи мне, насколько верно, что в Каирских событиях прослеживается русский след?

– Другого мы не видим. Это явно не Моссад, не МИ6, или китайская разведка, и не наши, конечно. Мистика? В моем офисе мы работаем круглосуточно, имеем достаточное количество средств, чтобы «купить» информацию не только у агентов, но и высокопоставленных чиновников. Ты не поверишь: словно все сговорились, никто ничего не знает, пеняя на негодование масс. В митингах есть организующее начало, но что отрицают даже зачинщики восстания. Нам пришлось под видом египетских военных вытащить парочку-тройку таких активистов для спецобработки. Мы допрашивали их 3 дня подряд, применяя высшую категорию техники допросов, полиграф, спецпрепараты. Они действительно ничего не знают. На внедрение человека в группу, так, чтобы он там дорос до лидера, может уйти время, и успех не гарантирован. Мы ведем такую работу, но результатов, которые могли бы с этой стороны пролить ответ на интересующий тебя вопрос, она не дает.

– Договаривай.

– Есть данные радиоперехвата по России. Полгода назад их военная разведка интересовалась отставниками – специалистами по диверсионной деятельности, вот пока всё, что есть на сегодня… Эту версию отслеживают в Лэнгли, мы пытаемся вычислить, кто из широкого круга лиц был или находится в Каире. Что непросто: Египет открыт для туристов.

– А ты подумай, Патрик. Самый простой метод – внедрение агента как раз в турфирму, что не вызовет никаких подозрений: поездки по стране, частые контакты с иностранцами, отелями и пр.

– Мы отслеживаем работу русских турфирм, ничего необычного в их работе замечено не было: принимают и провожают туристов. Конечно, эту работу можно было бы усилить, но у нас не хватает людей, и времени. Если кто и играет против нас, то делает это грамотно, отдаю должное. Нас ставят перед фактом, – задав еще несколько наводящих вопросов, Джейн поняла, что ничего конкретного Вайтс пока сообщить ей не может.

Другая такая встреча состоялась в Бахрейне. Здесь ситуацию вовремя удалось развернуть, хотя напряженность сохранялась. Её собеседником был помощник резидента ЦРУ, занимавший одну из должностей в аппарате военного атташе посольства США, Джэк Фрэнсис.

– Ставлю тебя в известность, Джек, что мне поручено составить отчет о деталях нашей поездки по Ближнему Востоку, а также выработать рекомендации по урегулированию политической обстановки, которые являются стратегически важными с точки зрения интересов США.

– Мне известно об этом, Джейн.

– Меня не интересуют сведения, которые ты вышлешь в Штаты в ближайшие дни. Мне важно знать то, что ты пытаешься узнать. Что ты думаешь по поводу случившегося, какие есть данные, позволяющие выявить конкретных лиц, способствовавших внезапному появлению митингующих на улицах этой страны?

– Демонстрационный эффект.

– Джэк, ты знаешь меня не первый год. Давай без вступлений и официоза. Кто?

– Нет подтвержденных данных, есть лишь подозрения, – вновь ей пришлось услышать историю о появлении мистического «некто».

По возвращении в Вашингтон она должна была подвести итоги поездки. Одновременно она через знакомых вышла на Ассоциацию отставников-генералов, занимавшихся лоббированием интересов Израиля: там нужно было прозондировать расклад интересов на случай, если некая американская компания, лоббируемая правительством США, заменила бы концерн Шломи в Таджикистане. Те сначала удивились, но затем, когда она в разговоре несколько раз «пропедалировала» про стратегические интересы США и глобальный расклад, ситуация изменилась:

– Поймите, если не сделать этого, то боюсь, что ни Шломи, ни кого-либо еще из израильтян русские не допустят к месторождению. Более того, у нас есть серьезные подозрения, что события на Ближнем Востоке непосредственным образом взаимосвязаны с темой нашего обсуждения, – после этих её слов генералы переглянулись, а их при встрече было двое, и взяли тайм-аут до следующего утра для консультаций с Тель-Авивом. В 10 часов они позвонили и согласились с её доводами.

Еще большую трудность представляла задача найти лиц, на кого можно было опереться: к Хиллари ей можно было зайти только после того, как она четко смогла бы дать расклад по ситуации и выход из неё. В своем отчете о поездке, который составлялся каждым членом делегации по тому кругу вопросов, где, когда и с кем они проводили консультации, она предложила более широкий подход к анализу проблемы урегулирования и самоопределения народов, митинговавших на улицах североафриканских арабских стран. Она внесла свою точку зрения на обсуждение госдепартамента, основываясь на том, что ей рассказал Макс, но обосновала это теми данными, которые ей удалось получить в частных встречах во время этой поездки. Таджикские рубины, стратегические интересы России в Таджикистане, судебный процесс над Бутом, синхронизированные перевороты в Арабских странах – вот лишь неполный перечень тем, которые она дала в сводке на 5 страниц машинописного текста, скомпонованный ею в общую докладную и разосланный заинтересованным ведомствам.

После этого события вокруг неё стали стремительно развиваться. Джейн даже предположить не могла, что в госдепартаменте, ЦРУ и АНБ информация, которая содержалась в её выводах, уже известна и активно обсуждается вот уже второй месяц. Готового решения у них не было, нужно было сохранить лицо, укрепить или хотя бы сохранить американские интересы, какого бы региона мира они не касались. Она не отслеживала и не могла знать про ответные действия ЦРУ в России, когда 25 февраля с целью устрашения группа неизвестных произвела обстрел силовых ведомств в Нальчике. Но как только её докладная попала наверх, с нею ознакомились, и спецслужбы начали её перепроверку, включая её бизнес-контакты с русскими.

Через два дня, после того, как отчет попал в Белый дом, Джейн пригласили на совещание с участием Коллинза, Ритца и Малколма. Когда она вошла в кабинет, мужчины встали и тепло поздоровались с нею, на столе уже стояли чашки с распитыми кофе и чаем.

– Что будете пить?

– Воду, пожалуйста. Спасибо, – произнесла Джейн, когда перед ней Малколм поставил стакан с водой. Она удобно уселась в кресле, перед ней была папка с документами и её собственным отчетом, который она надеялась здесь озвучить и защитить.

– Джейн, – произнес Ритц, – мы внимательно прочитали Ваш отчет. Прямо скажу, он заметно отличается от тех, что мне приходилось видеть в течение последних лет из недр вашего ведомства.

– В самом деле?

– Да, и знаете почему? – поймав удивленный взгляд Джейн, Ритц продолжил: – Сведения, описанные Вами, носят стратегический и разведывательный характер, а Вы, насколько я знаю, не имеете к ним соответствующего допуска.

Видя смущение на лице коллеги, Малколм решил вмешаться:

– Господа, не будем лукавить. Думаю, будет правильным, если я скажу ей, что мы обсуждаем эту проблему второй месяц, и о ней знает действительно очень узкий круг лиц. Так что зачитывать нам заново Ваш отчет нет необходимости. Нас интересует Ваше видение выхода из сложившегося тупика, наших отношений с русскими, которые де-юре совершенно не хотят признавать факт их вмешательства в события на севере Африки. Прошу Вас, – произнес, прямо глядя на Джейн.

– Благодарю Вас за оказанное мне доверие присутствовать на данном совещании, – начала Джейн. В её голосе чувствовалось волнение, которое она пыталась устранить, потирая ручку в руке или перелистывая листки тезисов, ручкой наметанных на двух листках бумаги. – Я прошу прощения, если скажу что не так, я не военный эксперт, политик или экономист, – Коллинз стал поправлять свой галстук, в то время как Ритц стал шуршать бумагами в своей папке. Малколм решил еще раз подбодрить Джейн:

– Это ровным счетом ничего не значит. Итак?

– При составлении своих выводов я решила отвлечься от деталей и посмотреть на происходящее вот уже в течение года с высоты птичьего полета. События на севере Африканского континента принимают необратимый характер по той простой причине, что русские убирают свидетелей в процессе Виктора Бута. Неужели это не заметно? Я понятия не имею, кто является организатором нестабильности на Ближнем Востоке, но выводы напрашиваются сами собой: Израиль начинает опоясывать кольцо политической нестабильности, это не Аль-Каида, так кто же это? Кому выгодна столь оголтелая кампания по дискредитации американских интересов в мире, я имею в виду Викиликс? Только русским. Другое дело, что нет соответствующих доказательств. Присутствие здесь Ассанджа есть лишь профанация несведущей толпы.

Будто застывший в кресле Ритц, отложив бумаги, последние 5 минут слушал Джейн, вперив в неё свой немигающе пристальный взгляд, словно леопард перед прыжком. Лишь после того, как Джейн сделала небольшую паузу, он на выдохе вставил:

– Прошу Вас, продолжайте.

Джейн тем временем пыталась оттянуть момент, чтобы придумать, с чего же ей начать.

– Джентльмены, если по существу, то речь идет о двух вещах, которые стоят русским поперек горла. Первое – судебный процесс над миллиардером, штатным сотрудником российских спецслужб Бутом, который проводится в США. Второе – наше опосредованное присутствие в Таджикистане через израильскую компанию другого олигарха, Шломи. Мне стало известно про доклад Юлии Маерс в недрах ЦРУ по Таджикистану, сделанный два года назад. Поэтому, на мой взгляд, нам следует войти в Таджикистан через совместную компанию с русскими, которые при нашем участии имели бы допуск к рынку в США и полному циклу от добычи и поставок сырья до продажи ограненных драгоценных камней в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Тем самым мы бы успокоили русских «стратегов» в Москве, что не покушаемся на их интересы и прочее.

– Так-так, – вырвалось у Коллинза, его пальцы начали нервно постукивать по столу. – А что по Буту? Наконец, кто эти русские, с кем надо объединить некую американскую компанию для полного рубинового цикла?

– Коллинз, Вы начали опережать события. Дайте же Джейн договорить, – вставил Ритц. Ему определенно было интересно услышать главное, ради чего они её позвали.

– …Так вот. По Буту и русским: нам следует объединиться с его партнерами в России, т. е. группой компаний, которую он создал за годы своей работы. Конечно, речи не может быть о продолжении поставок оружия. Нет, только легитимные способы получения прибыли… Ну, а Бута следует выпустить, обменять – всё что хотите, но как можно скорее передать русским. Насколько я понимаю, это необычное предложение, в том смысле, что для того чтобы принять его, потребуется политическая воля.

– Само собой… Объединиться с партнерами Бута? Невероятно. Вы не вполне представляете себе, что в этом случае нам предстоит сделать, чтобы отыграть назад спектакль, который готовится в Нью-йоркском суде! Мы же пытаемся его осудить, и вот, выпускаем его… Вернемся к бизнесу. Согласятся ли русские на это? У Вас есть соответствующие наработки на этот счет?

– Есть связи, наработок нет. Я не смогу переступить черту, пока не получу разрешение высших инстанций здесь, в Вашингтоне. Мое предложение касается ни много ни мало стратегических интересов США.

Ритц с Коллинзом переглянулись. Джейн предлагала себя в качестве мирового посредника, или же это сорвалось с её губ? Малколм прочитал их мысли, и как опытный дипломат и политик, произнес:

– Джейн, Вы готовы бросить работу в Госдепе, чтобы заняться этим делом?

– Я никогда не была в этом бизнесе. Это определенно неожиданно для меня.

– Если не Вы, то предложите кого-то, кто умел бы держать язык за зубами, имел Ваш авторитет в Вашингтоне и связи по всему миру, – произнес Коллинз. Малколм решил вмешаться, и, обращаясь к Джейн, сказал:

– Вы закончили?

– В целом да.

– Тогда, господа, с вашего разрешения разрешите поблагодарить Джейн Эплер за информацию, – те кивнули, и когда Джейн вышла, Малколм продолжил:

– У неё хорошие связи, поверьте мне, господа.

– Да уж куда лучше. Вы думаете, она справится? – сказал Коллинз.

– Попробует. Если что, то мы поддержим, – ответил Малколм. – Наконец, если кому-то из вас интересно, то участвуйте в бизнесе, почему нет? Но с русскими – это же хорошая идея!

– Мы сейчас проверяем связи Джейн. Если что найдем, то тут уж не обессудьте, Малколм. Бумаги лягут на стол к президенту, и тогда ей не сдобровать, – сказал Ритц.

– Поберегите свои «уши» для другого случая, Ритц. Здесь Вы напрасно тратите своё время, она который год в команде демократов, сопровождающих чету Клинтон в Вашингтоне и Нью-Йорке, вот уже 18 лет, – сказал Малколм.

Они по очереди стали вставать, пожимая друг другу руки, сопровождаемые улыбками на их лицах. Джейн сумела предложить, как говорят, рабочую версию, которая заинтересовала всех присутствующих. Нужно было дать ей выстояться и затем вновь обмозговать на свежую голову.

Тем временем Джейн пошла к себе в кабинет, чтобы позвонить мужу. Тот сразу же взял трубку, он был в своем офисе Олбани в Нью-Йорке.

– Привет.

– Привет, дорогая, как поездка?

– Как всегда, много работы и мало еды.

– Так приезжай ко мне, я так по тебе соскучился.

– Вот об этом я хотела поговорить.

– Не может быть! Ты летишь ко мне? Когда?

– На днях собираюсь, – она стала кусать губы и постаралась выдержать паузу, пока её муж скажет, что она ждала в этом разговоре.

– Вот и хорошо. А то меня Алекс всё приглашает в какой-то особенный ресторан. Поедем вместе.

– Перед вылетом позвоню.

Билет у Джейн был на столе через час. В Нью-Йорк она вылетела первым вечерним рейсом, потому что больше чем на один день её бы ни за что не отпустили, и то благодаря тому, что она нуждалась в отдыхе после изнурительного турне по Ближнему Востоку. Когда она въехала к себе домой, её муж бензиновой косилкой стриг газон, несмотря на то, что вот уже в течение 10 лет у них были помощники, а по периметру стояли охранники. Воскресенье они проводили так, как их проводит любая американская семья: в заботах о доме и друг о друге, детях, внуках, которых было невероятно приятно нянчить. Пострижка газона входила в воскресный моцион супругов. Питер, отирая пот со лба, приблизился к ней и произнес:

– Дорогая, я так по тебе скучаю, тебе стоило бы почаще мне названивать.

– Я звоню, но твой сотовый либо вне зоны, либо отключен.

– Не может быть! Пытаюсь дозвониться до тебя уже третий день, одни короткие гудки. Я уже начал переживать.

– М-да, это наши спецслужбы, – она вздохнула. Они вошли в дом, Джейн заварила чаю, расставила печенье и шоколадные конфеты, и, когда они оба уселись за стол, стала говорить: – В нашем ведомстве любая активность тщательно отслеживается. Во время поездки по Ближнему Востоку мне удалось встретиться с несколькими моими знакомыми по делу Алекса и Макса. Их мнение по ситуации в чем-то подтвердилось. Так вот, представь, как только я оказалась в Вашингтоне, меня вызвали на ковер и попросили отчет. Как только я заикнулась о русских и прочих предложениях, они, по всей видимости, отключили мой телефон, нашу связь… Знаешь, почему? Им уже было известно обо всём, так что моя информация не была для них неожиданностью. Их удивило другое: откуда я узнала обо всём этом. Теперь о предложении ребят знают аж в Белом доме. Так что зови их, пусть приедут завтра в обед, надо обмозговать.

Минут через 10 Питер так и сделал. Алекс с удовольствием принял предложение. До встречи ей нужно было собраться, чтобы решить, насколько глубоко она пойдет в этот бизнес. Коммерческий успех в этом деле гарантировал неприкосновенность и поддержку ЦРУ и АНБ. В противном случае, в случае возможной неудачи её жизнь, безопасность её потомков оказывалась негарантированной от оппонентов, начиная с Шломи, русских и т. п. Успех же в этом деле зависел от ребят, как она называла Алекса и Макса: она все равно была старше них на 15 лет.

На сей раз Алекс подъехал на новеньком Тойота Лэндкруйзер белого цвета. Рядом с ним сидел Макс. Питер и Джейн встречали их в одном из итальянских ресторанов в Квинсе. Их встреча фиксировалась: иного и не могло быть, братья заметили, как швейцар и официанты отводили свои взгляды. Подобная непрофессиональность информаторов часто коробила Макса: даже когда дело касалось ВИП-персон, кем была Джейн, неужели нельзя было установить приличные технические средства, или тех же спецагентов, которые могли контролировать свою мимику.

Внутри ресторана было тихо, настроение за столом – приподнятое, поначалу было даже весело: Алекс стал рассказывать анекдоты про новых русских. На столе появились салаты и ростбифы из хорошо прожаренной говядины. Слово взяла Джейн, предложив поднять бокалы за совместное дело. Алекс уточнил, за какое именно, на что она попросила сначала выпить. «Успокоив» вино, они поставили фужеры на стол.

– Десять дней назад мы с вами беседовали на различные темы, одной из которых был рубиновый проект, точнее, рубиновый цикл. Вы, парни, предложили мне с супругом продумать эту тему. Я не смогу перечислить всего: сколько же здесь препон, подковерной борьбы и всего того, что мы должны преодолеть, чтобы прийти к успеху. Тем не менее, я готова с вами работать. Нам нужно обговорить детали.

Она предложила обсудить структуру бизнеса. Договорились открыть новую фирму. По директору она отвела свою кандидатуру, поскольку, как сказала Джейн, прямо сейчас она не сможет бросить свою работу. Тогда встал вопрос о Питере. Макс предложил посты директора компании, коммерческого директора, а также председателя правления и секретаря, на которые соответственно предложил Питера, Алекса, Джейн и себя. Это устроило всех, с тем, что Джейн в любой момент может войти в бизнес на его активной фазе. По долевому участию супругам должно было отойти 50 %, поровну между обоими Эплерами, тогда как братья решили, что основную часть из оставшихся 50 % Алекс запишет на себя, а Макс получит трехлетний опцион на выкуп своей доли у брата. В конечном итоге должно было быть достигнуто равное распределение долей между каждым из присутствующих.

Финансирование проекта оценили в 200,000 долларов, с необходимостью первых 100,000 для оценки и покупки сырья, а оставшаяся сумма – для его огранки. По источникам сырья Джейн предложила не зацикливаться на Таджикистане, а добавить к нему Мьянму. Обеспечение доступа к источникам сырья взяла на себя Джейн, поскольку в Таджикистане это был вопрос скорее политический, чем больших денег.

– Сразу же отмечу, что понятия не имею о рубинах, кроме того, что у меня в будуаре есть несколько комплектов небольших ювелирных изделий. Тем более я не знакома с лицами, которые могут курировать поставки сырья из названных мною стран. Но то, что я получила согласие определенных ведомств… – она сделала ударение на последних словах: – помогать мне в этом проекте, безусловно, будет способствовать нашему делу во всех отношениях. Я имею в виду налаживание связей и безопасность перевозок. Чтобы было понятней, данное дело получило статус стратегической поддержки на высоком уровне, и мы обязаны получить коммерческий успех. Если мы, имея такие козыри, не сможем его достичь, нас просто спишут: сначала друзья, а затем – враги. Поэтому, пока не поздно, мы еще можем полностью закрыть эту тему и остаться друзьями.

– Ты словно на докладе в своем Госдепе, – подшутил Питер.

– Джейн, вы только что произнесли фразу, которую я бы на Вашем месте никогда не стал бы озвучивать. Но раз Вы сделали это, позвольте спросить вас, насколько благосклонными останутся Ваши влиятельные протеже, когда все успокоится в Арабских странах? – спросил Макс.

– Все зависит от нас же. Как только у нас появятся шесть и более цифр на счетах компании, а я твердо верю в это, нам нужно будет продумать, сколько и как оставлять на лоббирование. Или же давать зарабатывать тем, кто гранит сырье и продает готовые изделия. Словом, нам придется делиться и быть гибкими.

– Остается решить с перевозкой и охраной товара и сырья. Если у нас будут официальные контракты, а ведь в этом масштабном деле речь может идти только о них, мы автоматически сможем решить и эту проблему. Так что, на мой взгляд, все дело в связях. У меня всё.

– Алекс, Макс, у вас есть что добавить? – спросил Питер.

– Я не против попробовать, – произнес Алекс, – но давайте договоримся. Пусть даже 100 долларов, но их нужно тратить лишь тогда, когда все контракты подписаны, имеются необходимые разрешения или договоренности.

Звучало разумно, и они согласились. Питер и Алекс уселись подводить последние штрихи под сделку с электроникой. Джейн поманила Макса к себе.

– Послушай меня, Макс. Я сделала намного больше, чем ты меня просил. Это всё, что я могу сказать тебе сейчас. Я бы хотела, чтобы ты четко понял, что если мы начнем это дело, обратного хода не будет, ни у кого из нас. Нужно будет идти до конца, надеюсь, до успешного конца.

– Джейн, я готов и не столь занят, как Алекс. Только пойми меня правильно. В последние два года мне не раз доводилось слышать, что у меня будет невероятная поддержка той или иной организации. Насколько сильны ваши союзники здесь, в Вашингтоне? Нам рано или поздно придется столкнуться с действующей цепочкой ювелирного бизнеса, с миллиардами долларов, ниточки от которых тянутся в ряд государств.

– Хорошо, приоткрою тебе немного завесу. ЦРУ тебя устроит?

– Нормально. Этого достаточно в США. Я попробую подтянуть россиян, «коллег» ЦРУ по другую сторону океана. Тогда мы сможем решить доступ к таджикам. Как быть с нейтрализацией Моссад?

– Зачем это нам? Ах да, понятно. Вообще говоря, чтобы с ними дружить, лучше привлечь и их, скажем, на последней стадии проекта, при огранке.

– Интересно получается. Некий международный консорциум, американцы – немцы – русские и евреи. Ты веришь, что у нас получится?

– Я не просто верю. Теперь я просто обязана это сделать… Питер, дорогой, не пора ли нам? – она произнесла это, повернув голову к диванчику, на котором удобно устроились Алекс и её муж и что-то активно обсуждали, жестикулируя. И вновь, обращаясь к Максу, объяснила: – Я так устала. Была в турне на Ближнем Востоке, где выкапывала информацию, которая бы подтвердила твои сведения. Мне надо хоть чуть-чуть отдохнуть и переварить её.

Подошел Питер, настроение у него было самое то: Алекс обещал быструю и эффективную сделку, безо всякой политики и хитросплетений. Они расстались до утра, решив созваниваться по мере необходимости. Эплеры сели в темно-коричневый Форд Эксплорер, Питер завел машину и, помахивая руками на прощание, чета быстро удалилась. Через минуту то же сделали Алекс с Максом. Не успели они отъехать и сотни метров, как зазвонил сотовый Макса.

– Кто бы это? – произнес Макс. На проводе оказалась Жаннетта. Боже мой, словно целая вечность прошла, как он с ней разговаривал в последний раз. – Привет, Жаннетта. Как дела? – она хотела встретиться, Макс пообещал перезвонить.

– Кто эта Жаннетта? – спросил Алекс.

– Так, знакомая.

– Хорошо знаешь? Или любишь?

– Пока не знаю. Странно, что звонок раздался прямо сейчас.

– Вот-вот… Так ты к ней?

– У тебя дела? – не отвечая, вскользь спросил Макс. – Тогда высади меня возле метро на Lexington.

– Созвонимся, – произнес Алекс и дал по газам. По пути он позвонил Отто и попросил завтра подъехать к его ресторану: нужно было довести до конца отгрузку в Ташкент партии электроники. Он припарковал машину возле метро.

Алекс зашел в Бургер Кинг, заказал апельсиновый сок, и наскоро выпив его, углубился в метро. Сейчас он не пытался оторваться от глаз дяди Сэма, который по словам Джейн, с этой минуты должен был оберегать их дело. Он отлично понимал, что информация, которую им сообщила Джейн, вот-вот появится в Моссаде и других спецслужбах, и думал о собственной безопасности. На выходе из станции Алекс купил газету, вынул авторучку, затем включил запасной телефон и позвонил в Ташкент. Склонившись над кроссвордом, он произнес в трубку:

– Привет. Мне нужен твой человек. Пусть твои люди прикроют меня и Макса на несколько дней, пара будет достаточной, по одному на каждого. Работаем так же, как дома… Не вопрос. 3 штуки в день устроит? Мой человек к тебе подъедет через час и даст аванс, – Алекс дал указания своему знакомому, чтобы из резерва консульства в Нью-Йорке к ним приставили двоих «экспертов», для дистанционного и электронного отслеживания ситуации вокруг них.

Одновременно Макс поехал к группе, которая ждала от него сигнала на штурм. Он поблагодарил всех за проделанную работу и велел сворачиваться. Каждому из прибывших Макс дал ваучеры на отдых. Уезжали парами или по одному через курортные зоны в Центральной и Латинской Америке.

21 февраля, в понедельник утром Джейн уже была на работе. Дома она как следует выспалась, а вечером подготовила свой отчет. Одним из результатов её турне было реальное повышение зарплаты граждан в Иордании и Саудовской Аравии как необходимость нейтрализации эффекта «жасминового» домино. Только она включила компьютер, как к ней вошла секретарь Малколма и произнесла:

– Шеф просит Вас немедленно к нему. Он просил передать, что не нужно никаких бумаг.

Через пару минут она была в кабинете Малколма.

– Слышал о твоих успехах, мне звонил Коллинз. Пора переходить к действиям, поскольку лучшая защита – нападение. Как считаешь?

– Ты начинаешь говорить аксиомами. Мне становится трудно с тобой общаться, – она улыбнулась.

– Меня интересуют твои соображения.

– Надо действовать по всему спектру. Мы – по дипломатическим, они – по военным каналам. Нужно успокоить Ливию, затем Бахрейн и далее по цепочке. Убрать самую суть проблемы.

– Итак, я записываю? Первое?

– С каких это пор я стала твоим консультантом?

– А ты не догадываешься? Итак?!

– Мне кажется, что только президент может решить проблему. По телефону, в личном письме либо через посла в Москве, но он должен разъяснить своему русскому коллеге ситуацию, что некто из российской разведки без его ведома затеял возню с Арабскими странами, Викиликс и т. п… В общем, Кремль должен за нас решить нашу же проблему: отодвинуть от дел генерала, который… – Джейн перестала говорить и воскликнула: – Я понятия не имею, кто это… Малколм, что ты так на меня смотришь? И президент может этого не знать, но он должен говорить с Кремлем утвердительно. Пусть Ритц или Коллинз подскажут тебе фамилию. Наконец, помогите повстанцам в Бенгази: Каддафи может их уничтожить одним махом.

– Так, понятно. Еще что-то?

– Необходимо облегчить режим содержания Виктора Бута. Вот пока всё. Я буду развивать коммерческую составляющую по данной ситуации, – сказала Джейн и пошла к себе.

Через 10 минут Малколму позвонил Коллинз и сходу спросил у дипломата:

– Что нового?

– Есть определенные предложения, касающиеся в том числе вашего ведомства.

– Нам пора реагировать на конфликт.

– Если это произойдет, то за нами закрепится кличка «агрессор». Вы забыли, что случилось с Могадишо? Если наши войска войдут в Ливию, то, поверьте мне, это будет надолго. А выходить мы оттуда будем, по крайней мере, с еще более обескровленным бюджетом. Второй Ирак? Нам хватает своих проблем. Я не возражаю против высадки коммандос или наших инструкторов для обучения и, подчеркиваю, консультативной помощи.

– Хорошо, считайте, что мы согласны. Обсудите с другими ведомствами и доложите наверх, – произнес Коллинз и бросил трубку.

Через полчаса соответствующая шифровка поступила в Пентагон, итогом которой стала высадка через два дня десанта спецназа США на северо-востоке Ливии. Намного труднее было с Кремлем. Коллинз был у Малколма еще через пару часов. Он взял со стола листок с напечатанными предложениями Джейн, прочитал его, затем лицо Коллинза побагровело:

– Малколм, Вы в своем уме?! Никаких фактов, одни догадки, и чтобы президент «продавал» русским непроверенные утки? Нет, нет. Так уже было однажды с Ираком. Мое ведомство окончательно утратит марку. Ни за что!

– Мы ведь ничего не теряем. Но если не скажем, то наши потери на Ближнем Востоке будут только расти, – видя плотно сжатые губы замдиректора ЦРУ, Малколм произнес: – Хорошо. Тогда, может, Вы сами попробуете? Или ваш шеф поговорит с московским коллегой?

– Нет, это еще хуже… Так, ладно… Я попробую что-то подготовить. До завтра. – На следующий день он битый час убеждал Малколма, что тот сам должен позвонить в Москву. Коллинз предоставил ему кое-какие данные на русских генералов: выбрали того, который более всего подходил к обстоятельствам и менее всего нравился американцам. 22 февраля ближе к 10 вечера состоялся обмен мнениями по ситуации в североафриканских странах между российским МИДом и Госдепом США. Это произошло после того, как из посольства США на Смоленскую площадь был доставлен пакет документов для ознакомления.