Текст книги "Двойное испытание"

– О, какая деликатная заботливость! – говорит она. – Он растрогал меня до глубины души!

Она заходит в эти покои, фея удаляется, оставляя ее в обществе шести девушек, более остальных понравившихся ей на улице; они предназначались ей в услужение. Начинают они с того, что выкладывают корзинки, где графиня обнаруживает двенадцать полных комплектов одежды… Она выбирает… ее раздевают, а затем, прежде чем снова надеть на нее новые подаренные платья, четыре девушки делают ей расслабляющие растирания на восточный манер, за это время остальные две готовят ванну, и она целый час нежится в воде с ароматами жасмина и розы; ее наряжают в великолепный туалет, тот, которому она отдала предпочтение… Она звонит, появляется фея и ведет ее в роскошный пиршественный зал.

Посредине круглого стола стояло большое красивое блюдо, обрамленное своеобразным кругом, покрытым флёрдоранжами и лепестками роз; этот круг поднимался и опускался, доставляя нужные блюда, однако сейчас на нем не было выставлено ничего; графиня де Нельмур слыла в Париже одной из лучших ценительниц вкусной еды, ей было довольно трудно угодить: Селькуру показалось, что вместо подачи готового обеда, лучше предоставить ей распоряжаться самой. Графине предложили сесть за стол, и пока за цветочным кругом рассаживались двадцать пять мужчин из свиты и столько же женщин, фея поднесла ей золотую книжечку, дабы графиня ознакомилась с меню – это был перечень ста кушаний, наилучшим образом соответствовавших ее вкусу… Стоило ей сделать выбор, фея ударяла палочкой, круг опускался, оставалась площадка такой же формы с расставленными тарелками, вскоре цветочный круг поднимался, нагруженный пятьюдесятью порциями того блюда, которое выбрала госпожа де Нельмур. Она отведывала какое-нибудь кушанье, или взглянув на него, теряла к нему интерес, выбирая новое – и оно тотчас появлялось, таким же образом и в таком же количестве – непостижимо, какими уловками удавалось доставлять все, что бы она ни пожелала, с такой скоростью. Она отступает от перечня, указанного в меню, и просит другое: все исполняется с той же старательностью и с тем же проворством…

– Оромазис, – обратилась графиня к духу Воздуха, – это совершенно невероятно… Я в гостях у чародея: позвольте мне спастись бегством, чувствую – дом этот небезопасен для сердца моего и для ума.

– Я тут ни при чем, сударыня, – ответил Селькур, – магическое действие оказывают ваши желания; вы не осознаете их всесилия; пробуйте дальше, любая ваша попытка окажется удачной.

По окончании трапезы Селькур предложил графине прогуляться по садам. Не успели они пройти тридцати шагов, перед ними предстает чудесная водная гладь, края ее искусно скрыты, и нельзя разглядеть, где заканчивается этот бескрайний водоем: казалось, это настоящее море. Внезапно, с западной стороны показываются три золоченых корабля со снастями из пурпурного шелка и парусами из тафты такого же цвета, с золотыми блестками; с противоположной стороны, им навстречу направляются три другие судна, все, что обычно изготовлено из дерева, в них – из серебра, остальное – в розовых тонах. Суда готовы к схватке и ждут сигнала.

– О небо! – сказала графиня. – Эти корабли вот-вот вступят в бой… А по какой причине?

– Сударыня, – ответил Оромазис, – сейчас я вам объясню. Если бы эти воины к нам прислушались, возможно, удалось бы прекратить их раздор; но они уже ввязались в борьбу, и нам будет нелегко смягчить их. Золотыми кораблями командует дух Комет, владелец светящихся дворцов, год назад у него выкрали его юную фаворитку Азелис, чья красота, говорят, не знает равных; похититель – дух Луны, стоящий во главе серебряного флота; украденную девушку он перевез в форт, расположенный на этой скале, – продолжал Оромазис, указывая на горный хребет, где под самыми небесами виднелась неприступная цитадель, – там он удерживает свою добычу, постоянно держа оборону, для чего и служит ему морской флот, во главе которого вы видите его сегодня. Но дух Комет готов на все, чтобы вернуть Азелис, для чего и прибыл сюда на кораблях, представших перед вами, если ему удастся разбить флот своего соперника и захватить форт, он вновь овладеет своей возлюбленной и увезет ее в свое царство. Тем не менее, существует одно простое средство положить конец этой распре: по приговору судьбы дух Луны обречен вернуть своему противнику плененную им красавицу, как только взоры его поразит женщина, более прекрасная, чем Азелис. Но разве не очевидно, – продолжил Оромазис, – сколь ваши, сударыня, чары выше прелестей сей юной особы? Показавшись этому духу, вы тем самым вернете свободу несчастной невольнице, которую он держит в оковах.

– Великолепно, – сказала графиня, – но не вынуждена ли буду я занять ее место?

– Да, сударыня, этого не избежать, однако он не сумеет злоупотребить своей победой тотчас же; от нас потребуется немного ловкости и хитроумия – и он окажется в ловушке, а я – у ваших ног. Как только вы очутитесь во власти духа Луны, нужно настойчиво его просить показать вам принадлежащий ему остров Алмазов: он вас туда отвезет; все, чего я хочу – пусть он поедет туда вместе с вами – только там он окажется слабее меня, чтобы вырвать вас из его рук, мне нужно появиться именно на этом острове. Таким образом, вы, сударыня, совершите благородный поступок, освобождая Азелис, при этом не подвергнете себя никакому риску, и уже сегодня вечером вернетесь в мои владения.

– Все это великолепно, – повторила графиня, – но рассудите, непременное условие свершения благородного сего поступка: я должна быть красивее Азелис?

– Ах, стоит ли страшиться сравнений с Азелис – той, кто красивее всех женщин на земле! К сожалению, сейчас не время это подтверждать, если дух Комет одержит верх, великодушная ваша помощь будет излишней. Корабли готовы сойтись в схватке, подождем исхода сражения.

Едва Селькур произнес эти слова, два флота направляются навстречу друг другу… Больше часа с обеих сторон ведется интенсивный огонь… Наконец, суда сближаются, палубы заполняются морской пехотой… Шесть кораблей сталкиваются, сцепляются, становясь единым полем брани; пыл сражения накаляется, растет число убитых с обеих сторон, море окрашивается кровью раненых, бросающихся в волны в надежде обрести спасение. Явное преимущество на стороне духа Луны – золотые корабли разбиты, мачты рушатся, паруса разрываются, в живых остается несколько солдат-защитников; дух Комет вынужден обратиться в бегство, он пытается отбиться от неприятеля, его флоту удается оторваться от преследования, но он уже не в состоянии отвоевать море; видя, как смерть подступает со всех сторон, командующий и несколько матросов прыгают в шлюпку; это последний шанс: не успевает шлюпка выйти в открытое море, как от взрыва пороха, подожженного противником на флангах, все три корабля взлетают на воздух, раскалываясь со страшным грохотом, жалкие их останки падают в бурные воды.

– Никогда в жизни не видела зрелища прекраснее, – говорит графиня, сжимая пальцы своего поклонника; вы словно угадали – больше всего на свете мне хотелось увидеть морской бой.

– Понимаете ли вы, сударыня, во что вы вовлечены? Зная ваше великодушие, не сомневаюсь, теперь вы поспешите на выручку Азелис и вернете ее принцу Комет – взгляните, он направляется к вам просить помощи.

– О нет! – усмехается графиня. – У меня не достанет спеси затевать такую авантюру… Представьте, какое унижение, если девочка эта окажется красивее меня… К тому же, забираться так высоко – на шесть или семь туазов от земли… одной, без вас… с незнакомым мужчиной… который может проявить настойчивость… Вы беретесь отвечать за последствия?

– О, сударыня, ваша добродетель…

– Моя добродетель? Как, скажите на милость, тому, кто наверху, где так близко до небес, помнить о добродетелях мира земного? А вдруг дух этот будет походить на вас, полагаете, я сумею с ним справиться?

– Вам, сударыня, известно, как избегнуть опасности: выкажите желание посетить остров Алмазов, и я вас тотчас вырву из рук назойливого ухажера.

– Кто вам сказал, что вы поспеете вовремя? Для вашего вмешательства потребуется несколько часов, а на то, чтобы сделать возлюбленную неверной, красавцу духу довольно и шести минут… Ладно, так и быть, я согласна, – продолжает графиня. – Вверяюсь вам, даже не столько вам, сколько любезной вашей сестре; не покидайте меня, ни вы, ни она, тогда я спокойна…

Фея заверяет в своей поддержке; в тот же миг появляется поверженный дух, и еще более настойчиво просит возлюбленную Оромазиса об одолжении… Она наконец решается; в крепость послан сигнал; оттуда получен ответ…

– Отправляйтесь, сударыня, пора, – говорит Оромазис. – Дух Луны только что услышал меня, он готов вас принять.

– И как же, по-вашему, я взберусь на такую высоченную скалу, редкая птица долетит до ее вершины?

Тут фея взмахивает волшебной палочкой… Шелковые канаты, незаметно закрепленные со стороны берега, и другим концом плотно привязанные к стенам форта, натягиваются до жесткости… с их помощью из форта стремительно спускается колесница из белого фарфора, запряженная двумя черными орлами. Приземлившись, она готова тотчас вернуться в форт; графиня и две ее служанки садятся в колесницу, и хрупкий экипаж, с быстротой молнии, доставляет к крепостной ограде доверенный ему ценнейший груз.

Навстречу королеве выходит дух Луны.

– О священные веления рока! – восклицает он. – Вот та, кого мне предвещали… та, кто поработит меня навек и вынудит освободить Азелис. Заходите, сударыня, вот моя рука, заходите, дабы насладиться плодами своего торжества…

– Ваша рука! – в голосе госпожи де Нельмур звучат тревожные нотки. – Сказать по правде, я не очень в ней нуждаюсь, впрочем, неважно, пойдемте, думаю, мы договоримся.

Двери отворяются, и графиня входит в небольшое помещение, потолки, стены и полы сказочных покоев изготовлены из фарфора, белого или цветного. Вся мебель в небесном замке также фарфоровая.

– Подождите меня здесь, пока я, с вашего позволения, схожу за моей пленницей, – говорит дух, оставляя свою даму в кабинете из светло-желтого фарфора, – более точное сравнение с ней еще вернее упрочит вашу победу…

Дух удаляется.

– Признаться, он премило здесь устроился, этот дух, – говорит графиня, быстро усаживаясь на фарфоровое канапе, с отделкой из голубого шелка в клетку. – Хорошенький домик, лучше не бывает.…

– Поосторожней, сударыня, как бы все это не разбилось, – отвечает ей служанка, к которой она обратилась. – Сдается мне, все, что мы видим вокруг, – ненастоящее, мы висим в воздухе и, похоже, впутались в опасное дело.

Тут все три женщины начинают ощупывать стены и вскоре обнаруживают – находятся они в сооружении из картона, лакированного с таким мастерством, что с первого взгляда его никак не отличить от тончайшего фарфора.

– О небо! – говорит госпожа де Нельмур с деланным испугом. – Нас снесет первым же порывом ветра, здесь очень опасно.

Изобретатель этой уловки, безусловно, принял все меры предосторожности, чтобы та, кем он так дорожит, пребывала среди этих волшебных декораций, не подвергая себя никакому риску.

Дух Луны возвращается. Вот так сюрприз для графини! Та, кого приводят… та, кто намерена состязаться с ней в красоте… не кто иная, как Дольсе… соперница, которой она боялась, или, вернее, не станем более смущать нашего читателя… ее образ… совершенное подобие Дольсе, девушка, так удивительно на нее похожая, что все приняли копию за оригинал.

– Ну что ж, сударыня, – говорит дух, – законы судьбы выносят мне приговор отпустить эту пленницу, как только взоры мои поразит женщина более прекрасная. Теперь, надеюсь, вы поверите, что я разобью ее оковы?

– Сударыня, – графиня приближается к юной особе, которую все еще принимает за Дольсе, – объясните мне, что происходит, умоляю.

– Вам ли взывать о жалости? – отвечает девушка. – Любое слово и действие лишь подтверждают ваше превосходство и мое унижение… Царствуйте, королева, царствуйте, вы этого достойны, а меня избавьте от мук выносить ваше присутствие, я ухожу, навек унося с собой оскорбительное свое поражение…

Молодая женщина исчезает, но иллюзия не пропадает, графиня по-прежнему считает, что виделась с соперницей, хотя ей трудно разобраться, какие странности судьбы сделали бы возможной их встречу при подобных обстоятельствах.

– Теперь вы довольны, сударыня, – спрашивает дух, – и согласны подать мне руку?

– Да, – отвечает графиня, настроенная на продолжение удивительного путешествия, – но я ставлю условия: прежде, чем мы скрепим наши узы, вы сегодня вечером устроите для меня ужин на острове Алмазов, а пока мы туда не отправились, я, не торопясь, прогуляюсь по необыкновенному вашему жилищу.

Дух Луны соглашается на эти условия, и графиня продолжает осмотр его волшебных покоев. Наконец, она добирается до будуара, отделанного под японский фарфор, посреди которого на столе возвышается алмазный дворец в миниатюре. Нельмур изучает алмазы, удостоверяясь в их подлинности.

– О, на этот раз, – сказала она своим служанкам, – речь идет не о подделке, как тогда, со стенами этого дома, никогда не видела ничего красивее. Что это за шедевр, – спросила она у духа, – расскажите поподробнее, прошу вас.

– Это мой свадебный подарок, сударыня, точное воспроизведение дворца с того острова, где вы желаете отужинать сегодня… Соблаговолите ли вы, – продолжил он, указывая на маленький дворец, – принять его в залог благосклонности, которой я надеюсь от вас добиться?

– Ах, – ответила госпожа де Нельмур, – чуточку умерим проворство! Ваши алмазы великолепны, принимаю ваш подарок от всего сердца… но признаться, мне бы не хотелось брать на себя какие-либо обязательства… Щекотливость подобных сделок мне претит.

– Я согласен, жестокая! – ответил дух. – Поступайте, как вам угодно, располагайте мною по своему усмотрению, все здесь принадлежит вам: мой замок, мои драгоценности, моя мебель, владения, по которым мы с вами проедем сегодня вечером, все ваше, без заключения сделок, коли они вам не по нраву; полагаться я буду лишь на ваше сердце и приложу все силы, дабы заронить в нем чувство, коего я жажду.

Тотчас же стол с алмазным сооружением опускается под землю, когда он вновь поднимается, вместо дорогого украшения, на нем стоят всевозможные засахаренные фрукты; дух предлагает графине насладиться их свежим вкусом, она соглашается, но не скрывает горького сожаления о том, что исчез миниатюрный дворец из драгоценных камней, который, похоже, произвел на нее сильное впечатление.

– Где же маленький шедевр? – говорит она с беспокойством… – А как же ваши обещания…

– Они исполнены, – говорит дух. – То, о чем вы сожалеете, сударыня, уже украшает вашу квартиру.

– О Боже! – восклицает наша героиня, призадумавшись и немного волнуясь. – Вижу, следует остерегаться того, что здесь произносится: быстрота, с которой удовлетворяются выказанные тут желания, порождает во мне тревогу… Покинем это колдовское место и хоть немного приблизимся к земле, уже темнеет, а нам предстоит добраться до острова, где нас ожидает ужин, пора двигаться в путь.

– Но не устрашитесь ли вы, сударыня, узнав, каким способом придется нам покинуть небесную сию обитель?

– Неужели не на той самой колеснице, доставившей меня сюда?

– Нет, сударыня, раскрою вам трагизм моего положения: после вашего несогласия осчастливить меня в этом обиталище мне запрещено иметь на него какие-либо притязания; жизнь моя подчинена влиянию окружающих планет, а они предписывают мне безвозвратно терять ту часть моих владений, где я встречаю холодную суровость женщин, для меня желанных: прекрасный остров Алмазов, куда я вас сейчас повезу, также будет мною утрачен, если вы не примете решение стать моей женой.

– Значит, вы лишитесь этого прелестного карточного домика?

– Да, сударыня, он пропадет бесследно с нашим уходом.

– Слушаю вас и содрогаюсь, такая манера путешествовать крайне опасна, особенно для меня – всякий раз садясь в экипаж, я думаю, хоть бы он не опрокинулся, теперь представьте, как вы меня напугали.

– Время не терпит, сударыня, – говорит дух, – нельзя терять ни секунды; соблаговолите прилечь на канапе, накройтесь шелковыми занавесями, они спрячут вас и ваших служанок от опасности, главное – ничего не страшитесь.

Едва он произнес эти слова, едва графиня укуталась, как послышался оглушительный громовой удар, на мгновение она почувствовала, будто ее опускают в какой-то люк… она раздвигает занавеси и оказывается на необычном троне, стоящем на верхней палубе фелюги, плывущей по морю, где недавно разворачивался бой; фелюгу со всех сторон окружают двенадцать корабликов, с тросами из лучей света; мачты, палубы, снасти и корпус суденышек состоят из огромного числа огоньков. В роли гребцов выступают шестнадцатилетние девушки, прекрасно сложенные, в венках из роз и в панталонах телесного цвета, плотно облегающих фигуру и приятно подчеркивающих их юные формы.

Дух Луны подходит к графине и почтительно спрашивает:

– Дорога, надеюсь, не очень утомительная?

– Не припомню дороги более легкой; а теперь покажите мне место, из которого мы выехали.

– Вот оно, сударыня, – говорит дух, – только ни от скалы, ни от дворца не осталось и следа.

Все, действительно, куда-то провалилось или, вернее, артистически преобразилось в чудесную фелюгу, где сейчас находится графиня.

Матросы налегают на весла… и тут, сквозь шум волн, пробиваются волшебные звуки; на галерах, идущих одним курсом с парусником нашей героини, играют музыканты; начинается оркестровая перекличка, на манер праздников, устраиваемых в Италии, когда музыка звучит непрерывно; варьируется и исполнение отрывков одного произведения, и игра на различных инструментах. На одной стороне – флейты вперемежку с арфами и гитарами, на другой – одни голоса; там – гобои и кларнеты, тут – скрипки и басы; все гармонично сливается в единый ансамбль.

Чарующие мелодичные звуки… глухой плеск волн под мерно опускающимися веслами… атмосфера безмятежности и покоя, бесчисленные огоньки, отраженные в зеркале моря… глубокое безмолвие, на фоне которого разыгрывается величавая сцена… От пьянящего обольщения чувств душа всецело предается тихой грусти – земному воплощению блаженства небесного, доступного нам лишь в лучшем мире.

Наконец, дух Луны указывает сопровождаемой им даме на виднеющийся вдалеке остров Алмазов – его нельзя не заметить – оттуда во все стороны испускаются сверкающие лучи, в центре возвышается великолепное сооружение.

Строение коринфского ордера, в форме огромной ротонды, держится на колоннах, они образованы из светлых огоньков, и потому кажутся алмазными. Купол из пурпурных огней имитирует топаз и рубин и, приятно контрастируя с белыми огоньками колонн, делает этот ансамбль похожим на дворец неведомого божества. Трудно представить зрелище более возвышенное.

– Вот, сударыня, остров, где вы пожелали отужинать, – говорит дух, – но прежде чем пристать к нему, считаю необходимым поделиться с вами своими опасениями… Как видите, я больше не в своей стихии; дух Воздуха, отправивший вас ко мне, может потребовать вашего возвращения, он явится сюда, на этот остров, где я слишком слаб и где не осмелюсь вести с ним бой, а значит, вынужден буду, как это ни прискорбно, уступить вас. Мне не на что надеяться, укрепит мое положение только ваше сердце, сударыня, соблаговолите выразить, хотя бы на словах, что оно склоняется в мою пользу…

– Пристанем… пристанем к берегу, – говорит госпожа де Нельмур, – если праздник, который вы готовите для меня, окажется занятным, тогда посмотрим, как с вами поступить.

Пожелание исполняется, судно причаливает к краю дороги, усеянной цветами, справа и слева ее озаряют световые пучки, изображающие наяд, из губ и из кончиков грудей которых бьют чистые прозрачные фонтаны. Графиня высаживается, под звуки музыки, исполняемой на различных инструментах, дух ведет ее к Алмазному дворцу, за ними следует толпа нимф, дриад, фавнов и сатиров, они резвятся и танцуют вокруг нее.

Ротонда, прекрасно иллюминированная снаружи, с таким же великолепием украшена и внутри. Посередине круглый стол, накрытый на пятьдесят персон, освещенный сверху отблесками, отраженными от центра купольного свода так, что источники света остаются невидимыми.[4]4
  Остается только пожелать, чтобы устройства подсветки, предназначенные для проведения праздников в Париже, переняли этот метод, главное – никогда не освещать снизу; так не светят, а ослепляют. Возможно ли достичь успеха, столь явно отклоняясь от природы? Разве лучи небесного светила, освещающего мир, исходят снизу? (Прим. авт.)


[Закрыть] Дух Луны представляет графине де Нельмур нескольких духов – и в женском, и в мужском обличье, испрашивая у нее позволения на их участие в празднике, устраиваемом для нее. Графиня дает согласие, и все садятся за стол.

В тот же миг с вершины свода доносятся нежные мелодичные звуки, и с небес спускаются двадцать юных сильфид, проворно и искусно украшающих стол яствами. Через десять минут прилетают другие небесные существа, уносят старый сервиз и обновляют столовые приборы с не меньшей быстротой, они, казалось, исчезают, поднимаясь к облакам, кружащимся бесконечным вихрем в центре купольного свода, похоже, оттуда они и спускаются каждый раз, когда нужно переменить блюда: за всю трапезу совершено двенадцать перемен.

После подачи фруктов сладкая мелодия, сопровождающая ужин, внезапно сменяется блестящим военным маршем…

– О небо! Я погиб, сударыня, – говорит дух, управляющий праздником, – сюда идет мой соперник… Слышу, как приближается Оромазис, и я не в силах защититься от него.

Все происходит, как он сказал: шум усиливается; появляется Оромазис в окружении нескольких сильфов, он подлетает к ногам своей возлюбленной.

– Наконец я вновь обретаю вас, сударыня! – восклицает он. – Мой противник побежден без боя и не посмеет отнять вас у меня.

– Всемогущий дух, – отвечает графиня, – ничто не сравнится с блаженством снова видеть вас; но умоляю, будьте милосердны к сопернику своему… Не могу не воздать должное его щедрости и любезности.

– В таком случае, сударыня, пусть он остается на свободе, – отвечает Оромазис, – я разбиваю оковы, которые мог бы на него наложить; пусть он с такой же легкостью, как я, наслаждается счастьем видеть вас… Но соблаговолите следовать за мной; вас ожидают новые сюрпризы; полетим в края, где они приготовлены.

Обратно они отправляются морем, удаляются от острова Алмазов и прибывают в Королевство Воздуха. Там их взорам предстает великолепный зрительный зал, светящийся бесчисленными огнями иллюминации… Для графини де Нельмур дают «Армиду» в исполнении ведущих солистов Парижской оперы. По окончании спектакля графиню встречает элегантный уютный экипаж и, следуя по ярко освещенным аллеям, где царят танцы и веселье, привозит ее к возлюбленному.

– Сударыня, – говорит Селькур, отводя героиню праздника в предназначенные для нее апартаменты, – сейчас мы с вами попрощаемся: завтра нас ожидает множество приключений, чтобы преодолеть таящиеся в них опасности, вам потребуется несколько часов покоя.

– Быть может, спокойствие мое, коему вы советуете мне предаться, будет несколько нарушено, – говорит графиня, уходя к себе, – на то есть причина, но ее я вам не раскрою.

– Мне стоит ее остерегаться?

– Ах, вам то что, счастливец! Это мне есть о чем беспокоиться!

И госпожа де Нельмур возвращается в свои прелестные комнаты; там она обнаруживает девушек, прислуживавших ей по приезде и купавших ее. Но какая роскошь, какое изобилие вокруг! Графиня видит не только все безделушки… все драгоценности, которые она отобрала сегодня утром на уличной ярмарке, но даже все то, что ей хотелось бы… все, на чем она, едва заметно, задержала взгляд… Она проходит дальше; перед ней открывается комната, подобия которой не было в ее парижском доме: она узнает – это японский будуар, который она видела у духа Луны, со стоящим посередине столом, где красуется маленький алмазный дворец.

– О это уже слишком! – вскрикивает она. – На что он претендует, этот Селькур?

– На то, чтобы упросить вас принять от него эти безделки, сударыня, – отвечает одна из ее служанок. – Они ваши; нам велено тотчас их упаковать, и завтра, когда вы проснетесь, они будут доставлены вам домой.

– И даже маленький алмазный дворец?

– Конечно, сударыня, господин де Селькур будет очень огорчен, если вы не примете его подарок.

– Сказать по правде, этот человек – безумец, – говорит наша кокетка, пока ее раздевают, – но безумец очаровательный. Я была бы неблагодарнейшей из женщин, если бы не отнеслась к таким поступкам с самым теплым чувством, какого они, безусловно, заслуживают…

И госпожа де Нельмур – не нежно влюбленная, а скорее завлеченная, и не сильно впечатленная, а скорее польщенная – предалась приятным иллюзиям, забывшись в счастливых сновидениях.

На следующее утро, около десяти часов, Селькур зашел к своей даме спросить, хорошо ли она отдохнула… и достанет ли у нее сил и мужества для встречи с духом Огня, чьи владения граничили с его землями.

– Я пошла бы на край света, любезный дух, – отвечает графиня, – хотя, признаться, не без опаски, а вдруг я заблужусь… Но кто знает, что для меня предпочтительнее, сбиться с пути с вами или найти дорогу вновь с кем-нибудь другим? Что до остального, объясните мне, прошу вас, что сталось со всеми украшениями и со всеми прелестными вещицами, которые были вчера в моей комнате?

– Сие мне неведомо, сударыня, я не соучаствовал более в доставке их в ваши апартаменты, не стал я вмешиваться и в их вынос оттуда… Все решит судьба: я неодолимо скован ее велениями и не распоряжаюсь ничем, вам же, с помощью своих желаний, управлять ею легче, нежели мне – на нее влиять… Я – лишь взываю к милости судьбы, ваши же глаза – ее покоряют.

– Все это очень мило, – отвечает графиня, – но вы, вероятно, и представить себе не могли, что я соглашусь принять такие дорогие подарки: среди прочего, есть там один маленький алмазный дворец – всю ночь он не выходил у меня из головы – так вот, держу пари, стоит он больше миллиона… Вы прекрасно сознаете, что такие вещи дарить не принято.

– Понятия не имею, что вы этим хотите сказать, сударыня, – говорит Селькур. – Но мне кажется, если, к примеру, некий влюбленный подарит той, кого он обожает, миллион, а взамен ожидает он от боготворимой им женщины то, что стоит в его глазах вдвое дороже – его возлюбленная не только не должна совеститься того, сколько она получила, но напротив, поклонник, как видите, еще оказывается перед ней в долгу.

– Истинно деликатный любовный расчет, друг мой; проникаюсь его идеей и откликнусь на него подобающе… А теперь поспешим к вашему духу Огня… Да, да, уйдемте отсюда, рассейте меня чужим пожаром… тот, что пылает во мне самой, грозит толкнуть меня на какую-нибудь причуду, в коей, невзирая на всю вашу учтивость, мне придется однажды раскаяться. Едемте.

Для графини уже подан изысканно отделанный воздушный шар.

– Сударыня, – говорит Оромазис, – стихия, которую я собой определяю, почти всегда побуждает меня путешествовать на такого рода экипажах; благодаря мне они стали известны людям. В такой поездке вам нечего опасаться: шаром управляют два подвластных мне духа, они обеспечат большую скорость полета и не допустят подъема шара на высоту, превышающую двенадцать-пятнадцать туазов.

Графиня без страха усаживается на изящный диван, установленный вдоль перил; дух пристраивается рядом, примерно за шесть минут они пролетают три лье, и шар приземляется на небольшой возвышенности. Наша любовная парочка спускается и оказывается в кругу поджидавшей их свиты. Их встречает Всесильная; теперь все взоры обращены на представшую перед ними картину.

На эспланаде размером около шести арпан, амфитеатром на уступах располагается целый город; создается зрительное впечатление, что каждое из великолепных его строений хорошо просматривается; храмы, башни, пирамиды гордо возносятся до небес; виднеются улицы, городские стены, сады, дорога, ведущая в город, – на ее краю находится пригорок, где сейчас стоят Селькур и его дама. На правой стороне, по отношению к зрителям, виднеется огромный вулкан, изрыгающий в небо языки пламени, вскормленные в его чреве, и густые тучи, скрывающие солнце, словно заключающие в себе громы и молнии.

– Мы у ворот владений духа, руководящего огнем, сударыня, – говорит Оромазис. – Однако нам, из предосторожности, лучше остановиться здесь, пока он не даст нам знать, когда наступит благоприятный момент для въезда в его город, ибо пребывание там небезопасно.

Едва Селькур произнес эти слова, из вулкана извергается Саламандра и падает к ногам той, ради кого затеяны все эти игры. Саламандра обращается к Селькуру:

– Оромазис, – говорит она, – дух Огня послал меня предупредить вас, что для того, чтобы войти в его город, вам надлежит прежде отправить к нему даму, находящуюся рядом с вами; он увидел ее… он любит ее и хочет немедленно на ней жениться; если вы откажете ему в этом дарении, он нашлет на вас и на тех, кто вас окружает, все имеющиеся в его распоряжении силы огня и принудит вас удовлетворить его претензию.

– Идите и скажите своему хозяину, – отвечает Селькур, – что мне легче уступить жизнь свою, чем ту даму, которую он требует. Я считал его своим другом… мы и теперь друзья; он знает, насколько огненные его силы дополняются моими, воздушными, полезность моя для него позволяла мне рассчитывать на иное обращение… Пусть делает все, что ему заблагорассудится: я защищен от его громов и молний… Пусть насылает их: мы не испугаемся, а напротив, воспользуемся их мощью, поставив бессильный его гнев на службу нашим удовольствиям. Перевес, данный мне над ним самой природой, простирается дальше, чем он полагает, я еще посмеюсь над его несостоятельностью и заставлю ощутить полное свое превосходство…

Саламандра возвращается обратно… не проходит и двух минут, как она поглощена вулканом…

Внезапно небо темнеет, из-за тучи пробивается молния, вихри пепла и битума из недр горы взметаются вверх и, змеясь, снова падают на городские здания… разверзаются потоки лавы… по всем улицам растекаются огненные ручьи… слышится удар грома… земля содрогается… языки пламени, изрыгаемые вулканом все более неудержимо, сливаясь с огненными разрядами на небе и с подземными толчками, сжигают, разрушают, ниспровергают постройки этого великолепного города, прямо на глазах он разваливается по частям… Падающие башни, истребленные храмы… рухнувшие обелиски, все холодит душу, наполняя ее ужасом, в памяти всплывает мрачный образ недавних разрушений в Испании и в Италии – искусная имитация реальности в данной обстановке лишь усиливает их трагизм…

– Ах, как величественно то, что ужасно! – восклицает графиня. – Сколь прекрасна природа, даже нарушающая свой порядок! Воистину зрелище это могло бы послужить материалом для серьезных философских размышлений.

Тем временем горизонт проясняется. Тучи едва уловимо рассеиваются, земля приоткрывается, вбирая в себя обременяющие ее груды пепла и останки зданий… Декорации меняются, представляя красивый пейзаж, это цветущая Аравия… Струятся прозрачные ручьи, окаймленные лилиями, тюльпанами и акациями; виднеются лабиринты лавров, переходящие в лес из тамариндовых деревьев; на одной стороне – причудливые неровные аллеи из пальм, азуласов и розовых деревьев; на другой стороне виднеются живописные рощицы желенгов и делебсов, где симметрично расположены живые изгороди из кардемониума и жинжембры; слева вдалеке просматривается лес из лимонных и апельсиновых деревьев, а дальняя перспектива справа представляет еще более красочное изобилие цветущих на пригорках кофейных и коричных деревьев, кустарников жасмина. Центральную часть этого чарующего пейзажа украшает шатер на манер тех, что служат пристанищем шейхам арабов-бедуинов, но бесконечно превосходящий их в роскоши. Высота этого шатра восемьдесят футов, изготовлен он из индийского атласа с золотым шитьем; украшает его отделка из великолепной тканой бахромы; держится шатер на пурпурных канатах с золотыми вплетениями.