Текст книги "Железная роза"

Глава 8

Солнце уже пересекло зенит, когда громкий крик наблюдателя: «Земля по курсу!» – заставил Джульетту выскочить на капитанский мостик. Едва заметное багровое пятно по левому борту было всего лишь неровным выступом на гладком горизонте, но когда они подошли поближе, оказалось, что это даже не один, а целых пять островов. Команда «Железной розы» ликовала. Примерно через час была дана команда убрать паруса и выбрать шкоты. «Санто-Доминго», который шел в кильватере, последовал их примеру.

Вскоре корабли вошли в полосу светло-синей воды. Замерили глубину под килем – всего шесть морских саженей, то есть примерно тридцать шесть футов. А все утро они шли по чернильно-синей воде, где глубина была не менее ста морских саженей. Суда еще примерно на лье приблизились к атоллу, и вода приобрела цвет бирюзы, который через двести ярдов сменился на светлый кобальт. Семь разных оттенков синего, в зависимости от глубины моря, сменяли друг друга по мере приближения к островам. В самой светлой полосе глубина составляла всего каких-нибудь три сажени, сквозь прозрачную чистую воду можно было видеть дно, где в коралловых зарослях кормились стаи желтых тигровых рыб.

Виднелись также и обломки судов, обретших здесь свою могилу. Многие капитаны, на свою беду, поддавались любопытству и подводили суда слишком близко к рифам, которые и пропарывали днища от носа до кормы. В частности, один корабль, неизвестного названия и происхождения, лежал на дне почти целый, его единственная мачта указывала в юго-восточном направлении. Это и была та отметка, которую наблюдатель увидел из «вороньего гнезда» и о которой оповестил восторженным криком.

Джульетта отдала приказ направить «Железную розу» по курсу, который, как пальцем, указывала мачта затонувшего корабля. Вычислив скорость ветра и его направление, она перевернула песочные часы. Два матроса находились у канатов. Один постоянно замерял и выкрикивал глубину, а другой с кормы забрасывал лаглинь и по количеству узлов, разматываемых в минуту, вычислял скорость хода судна. Остальные члены команды также были на своих местах. Половина матросов замерли на реях, приготовившись немедленно выполнить приказ капитана. Остальные не отрывали глаз от стоявшей на конце бушприта Джульетты, которая условными сигналами отдавала команды рулевому.

Она знала здешние воды, как саму себя, но между подводными рифами существовал лишь один путь, единственный узкий и извилистый проход в глубокой воде, требовавший от лоцмана предельного внимания и искусства.

Почти в тот же миг, когда рулевой просигналил, что последняя песчинка упала в нижнюю колбу песчаных часов, Джульетта жестом показала: корабль вошел в глубокую воду.

Лавируя между туго натянутыми тросами, девушка прошла по бушприту и легко спрыгнула на бак, где ее ждал Джонни Бой с подзорной трубой в руках. Она взяла трубу, открыла кожаный футляр с медными застежками и озабоченно направила ее на гораздо больший по размерам «Санто-Доминго», который только что вошел в проход между рифами.

– Как он медленно поворачивается, – пробормотала Джульетта. – Клянусь, Натан слишком долго жевал свою жвачку.

– Бьюсь об заклад, кэп Симон тоже иногда жует жвачку, – ухмыльнулся Джонни.

Джульетта перевела трубу на острова и настроила фокус.

Четыре островка были просто вершинами скал вулканического происхождения, возвышавшимися над уровнем моря.

Среди густого кустарника тут и там торчали верхушки пальм, а население составляли черепахи да ящерицы. Там не было удобных бухт, и проходящим судам острова не обещали ничего, кроме прекрасного вида на мощные пенящиеся волны, с неутомимой яростью бьющиеся о прибрежные скалы.

А вот пятый остров, который располагался в центре атолла и был выше остальных островов, хранил самую важную тайну Карибского моря. Он имел форму разорванного кольца, окружающего мелководную лагуну, его основанием служила вершина давно потухшего подводного вулкана. В древности произошло смещение пластов морского дна, и сплошное кольцо треснуло. Так образовался естественный залив в кратере вулкана, залив, который полностью закрывали стены из, казалось бы, непроходимых скал. Симону Данте совершенно случайно удалось обнаружить это убежище, когда лет тридцать назад во время ужасного шторма волны высотой в пятьдесят футов перебросили его корабль через острые зубцы подводных коралловых рифов, окружающих остров. Ему потребовалось не менее шести месяцев, чтобы отремонтировать поврежденное днище своего любимого корабля «Мегера» и найти обратный путь в море. У Данте было достаточно времени, чтобы изучить все пять островов. Самый большой из них он назвал Голубиным островом, в честь птичек, которых квартирмейстер принес на борт. Именно они, когда их выпустили из клетки, первыми полетели прямо к основанию скалистой стены, казавшейся на первый взгляд совершенно неприступной, и указали морякам проход в лагуну.

Несмотря на то что у Джульетты был очень зоркий глаз и она все здесь хорошо знала, ей не сразу удалось рассмотреть вход в лагуну, пока «Роза» не миновала два первых острова.

Мысленно Джульетта уже рисовала себе такую картину: дозорные бьют тревогу, мужчины мчатся к пушкам, защищающим вход в бухту. Ни разу за двадцать один год своей жизни Джульетте не довелось слышать выстрела хотя бы одной из этих пушек, потому что никто не нападал на Голубиный остров. И она не могла сдержать улыбки, представив себе, какое выражение появится на лицах защитников острова при виде мощного, испанского военного корабля, прокладывающего себе путь между коралловыми рифами.

– Будь на моем месте Джонас на своей «Дани», – пробормотала она, – он бы не удержался и дал залп из бортовых орудий, чтобы расшевелить их.

– Лучше бы вам поднять флаг в знак приветствия, капитан, – предложил стоявший рядом с ней Ног Келли. – Если меня не обманывает мой единственный глаз, то люди на берегу готовят нам горячий прием.

Джульетта нацелила подзорную трубу на шельф, который, как ей было известно, находился на полпути к скалам.

Она довольно отчетливо разглядела блеск металла в лучах солнца и поняла, что сейчас дула тяжелых пушек освобождаются от закрывающих их затычек. Разумеется, часовые заметили оба судна, когда они были еще на расстоянии нескольких лье от них. «Железную розу» они, конечно, узнали сразу, но то, что ее сопровождает испанский военный корабль, да еще таких размеров и с таким вооружением, как на «Санто-Доминго», должно было насторожить их.

– Как вы думаете, капитан Симон обрадуется нашей добыче?

Джульетта опустила подзорную трубу и улыбнулась Джонни:

– «Санто-Доминго» капитану Симону понравится, а вот другая наша добыча скорее разозлит его.

Она указала глазами на Вариана Сент-Клера, стоявшего у перил, и улыбка исчезла с ее лица. Джульетта сердито нахмурилась.

– Почему он на палубе? Я ведь приказала герцогу оставаться в каюте.

Джонни Бой насмешливо фыркнул:

– Этот герцог так разбирается в мореходстве, капитан, что ему понадобится тысяча лет, чтобы найти обратную дорогу.

Джульетта посмотрела на парнишку:

– А откуда ты знаешь, как он разбирается в море?

– Когда я утром принес ему галеты и эль, он спросил меня, где мы находимся. Я показал ему на карте Тортугу и Кабеку-де-лос-Мартирес, и он покивал, как будто что-то понял. Я еще сказал ему, что мы на десять градусов от экватора, и он снова покивал.

– Сказав ему, будто мы находимся на двести лье севернее нашего истинного места нахождения, ты вряд ли проверил его знания. И если он тебя обманул, то ответ тебе придется держать перед капитаном Симоном. Думаю, это ты достал одежду герцогу?

– Это было не трудно, капитан. Я нашел ее в сундуках, которые мы забрали с испанца. Мне подумалось, что негоже ему встречаться с капитаном Симоном в рваных штанах и окровавленной рубахе. Сейчас он выглядит как настоящий герцог, правда?

Вариан Сент-Клер затылком почувствовал чей-то взгляд, обернулся и посмотрел на бак. Он был чисто выбрит, усы и эспаньолка аккуратно подстрижены. Вместо окровавленной рубахи на нем теперь была испанская рубашка из тонкого полотна, с манжетами и воротником, отделанными кружевами. Вместо потертых штанов – темно-зеленые венецианские панталоны, чуть выше колена завязанные золотистой шелковой лентой. Темные чулки, берет набекрень и изумрудно-зеленый камзол, сидевший на нем как влитой, дополняли его превращение из человека, пережившего кораблекрушение, в королевского посланца. Если бы не царапины и шрам на левой щеке, Джульетта подумала бы, что он явился прямо из королевского дворца.

Он долго и внимательно смотрел на нее своими темно-синими, как ночное небо, глазами, затем склонился в глубоком поклоне. Все утро она не видела его и не разговаривала с ним, да и сейчас у нее такого желания не было. И так уж она ощущала жар во всем теле и знала: стоит ей подойти к нему поближе, и она не удержится и сбросит его за борт – пусть добирается до берега вплавь.

– Надменный мерзавец, – пробормотала Джульетта. – Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Сделав над собой усилие, девушка перевела взгляд на «Санто-Доминго». Казалось, галеону понадобилась целая вечность, чтобы миновать рифы. Наконец оба судна под предводительством «Железной розы» взяли курс прямо на Голубиный остров. Подойдя к острову на достаточно близкое расстояние, Джульетта снова поднесла подзорную трубу к глазам и смогла различить людей, столпившихся возле береговых орудий.

Ее отец стоял возле главной батареи. Высокая представительная фигура, которая выглядела одинаково хорошо как на палубе корабля во время боя, так и во главе защитников крепости на острове. Рядом с Симоном Данте, как всегда, стоял Джеффри Питт – человек, обладавший неоценимыми знаниями. У него была внешность ученого и мягкие манеры, но когда он вел в бой свой корабль, то по смелости и жестокости уступал только самому Симону Данте.

Рядом с ними возвышалась огромная фигура чернокожего Люцифера – негра с острова Гренада, чья лысая голова сияла в лучах солнца. Когда-то он и Симон Данте были вместе в оковах на испанской галере. Его ненависть к испанцам была почти такой же легендарной, как и ненависть к ним у человека, под командой которого он верой и правдой служил последние тридцать лет. Люцифер был у Данте главным канониром, и не было ни одной пушки или пистолета, из которых он не мог бы выстрелить с ужасающей точностью.

Была еще и четвертая фигура, стоявшая рядом с опасной троицей. Она была ниже ростом, более хрупкой, левый пустой рукав ниже локтя завязан узлом. Изабелла Данте спокойно отнеслась к потере руки. Всю свою жизнь она провела в море, и как Джонни Бой научился обходиться без ноги, так и Белла открыла для себя способы, как поддерживать своего мужа и семью, не имея одной руки. Она не искала сочувствия у мужчин и не обращала на него внимания, если его выражали. На самом деле, когда Джульетта отправилась в море, Изабелла вместе со своим постоянным помощником Спитом Маккатченом работала над приспособлением, которое позволило бы ей держать меч или пистолет.

– Флаги, капитан! – напомнил ей Келли.

Джульетта кивнула, и один из членов команды поднял флаги. На одном были изображены красный волкодав и синяя геральдическая лилия на черном поле; герб Симона Данте, графа де Турвиля. На другом – бабочка-парусник на красно-черном фоне, а также волкодав с золотой розой в пасти. И третий флаг – простой зеленый шелковый прямоугольник – был условным сигналом, который должен убедить защитников крепости, что испанцы не захватили «Железную розу» и не вынудили ее привести их к Голубиному острову.

Когда флаги затрепетали, пушки снова закрыли, а их команды вышли вперед, приветственно размахивая руками и что-то выкрикивая. Но расстояние до берега было еще слишком велико, чтобы что-нибудь расслышать. Джеффри Пит даже снял шляпу и поднял ее, что Джульетта истолковала как хороший знак, хотя отец ее даже не пошевелился. Он стоял, широко расставив свои длинные ноги, сложив руки за спиной, и наблюдал за ее приближением.

Симону Данте было уже далеко за пятьдесят, но он все еще был хорош собой. Тело у него было крепкое и мускулистое, лицо мало изменилось, хотя на нем появилось нескольких глубоких морщин – от забот о подрастающих детях и от стараний удержать рядом с собой темпераментную жену.

Ясные серебристо-голубые глаза все еще нагоняли страх на врага. От его властного голоса замирали в молчании тысячи людей, но он любил и пошутить, и тогда от его острого словца все окружающие так и покатывались со смеху. Симон Данте прекрасно владел собой, и хотя Джульетта знала, что отец любит ее больше всего на свете, все-таки в животе у нее от страха все сжалось. Стоило ему рассердиться, и она теряла всю свою храбрость. Даже намек на неудовольствие в его глазах был для нее хуже удара острого кинжала.

Изабелла Данте по характеру не многим уступала мужу.

– Ведите нас к берегу, мистер Энтони, – спокойно сказала Джульетта рулевому.

– Есть, капитан. Парням уже так не терпится попасть домой и побахвалиться, что, похоже, они готовы спустить шлюпки на воду до того; как мы бросим якорь, – улыбнулся рулевой.

Джульетта не ответила на его улыбку.

– Успеют еще пустить пыль в глаза. Сначала пусть закончат свою работу. Чтобы я не видела на палубе обрывков каната или незадраенного люка. И еще: заменить пустые бочки с порохом, орудия смазать и заткнуть орудийные стволы до того, как кто-нибудь выпьет хоть каплю рома. Мистер Келли, – обернулась она к плотнику, – завтра в полдень я проверю новую грот-мачту на «Розе». И еще вы должны представить мне перечень ремонтных работ, которые необходимо провести на «Санто-Доминго». Уверена, никто на берегу не откажется помочь разгрузить трюмы галеона, но я хочу, чтобы судно тщательно осмотрели и убрали весь лишний груз, Разберите его хоть до бимсов, если потребуется, но вы должны увеличить его скорость на пять узлов.

– Я могу убрать эти дурацкие надстройки на носу и, на корме. Так мы выиграем в скорости, и осадка судна уменьшится.

Джульетта покачала головой:

– Давайте сначала посмотрим, как оно будет выглядеть с новым парусным вооружением и с косыми парусами, о которых мы уже говорили. Не слишком ли это изменит его очертания? Никогда не знаешь, когда пригодится Троянский конь.

– Что? Мы будем перевозить на нем коней? Здорово!

Черт меня побери с потрохами, а зачем нам понадобились лошади?

Джульетта вздохнула и отмахнулась от него:

– Не твое дело, просто слушай, что говорю.

– Капитан Симон еще скажет свое слово. Лошади – грязные существа. Одна даже лягнула меня по заду, когда я был маленьким. Отметина так и осталась.

Джульетта посмотрела в подзорную трубу.

– Ну хорошо, но, пока великий Пират Волк не изменил соглашение о каперстве, которые мы подписали, «Санто-Доминго» принадлежит мне. Я его захватила. Я привела его домой. Он мой, и я могу делать с ним что захочу.

Келли только всплеснул руками:

– Я и не спорю, капитан! Я просто говорю, что вы могли бы продать корабль португальцам и хорошо на этом заработать.

– У меня и так уже есть кругленькая сумма, хватит мне на старость.

Джульетта посмотрела на волну, ! бьющуюся о скалы, и отметила для себя уровень воды. В это время дня прилив больше подходил для кораблей, покидающих бухту, нежели для тех, кто возвращался. Нужно было очень внимательно следить за водоворотами у подножия скал. Оказавшись в проходе, ведущем в бухту, следовало сохранять скорость и не дать течению утащить корабль назад в море. По бокам прохода в бухту стояли мужчины с канатами и крюками, готовые помочь протащить корабль через пролив, если потребуется. Но Джульетте лишь однажды пришлось воспользоваться их помощью. Как-то она возвращалась домой; поврежденный руль на ее корабле наскоро починили, и ей не верилось, что он сможет выдержать сильное течение. А вот ее братья часто просили протянуть их суда на канатах через пролив. Для Джульетты же было делом чести ввести «Розу» в бухту на предельной скорости.

Большая часть команды знала о соперничестве между капитанами. Все затаили дыхание – при малейшем просчете корабль могло выбросить на скалы. И когда Джульетта отправилась на мостик, глаза всех членов экипажа устремились к скалам, где у подножия вздымались высокие фонтаны белых брызг.

Вариан Сент-Клер девять лет прослужил в армии. Он был самым молодым офицером, получившим чин капитана. За доблесть и мужество в боях его не раз награждали. Три года Вариан прослужил капитаном королевской гвардии – это было отнюдь не легко, учитывая количество папистов, проклинавших тот день, когда Шотландия и Англия объединились под властью одного правителя. Он лицом к лицу встретился с фанатиком-католиком Гаем Фоксом, который пытался убить короля и всех его министров, взорвав здание парламента, куда король Яков 1 должен был прибыть на заседание. Заговор был раскрыт, и Вариан спокойно, без малейшего страха, спустился в подвал здания, где находилось тридцать бочек с порохом, и, не моргнув глазом, потушил горящий фитиль…

Сейчас же он стоял у поручней, и по спине его катились крупные капли пота, а «Железная роза» мчалась вперед, казалось, навстречу неизбежному столкновению с отвесными скалами.

Как он ни старался, но не мог обнаружить ни трещины, ни пролома в скалах, ни пещеры, в которую мог бы войти корабль с мачтами высотой сорок футов. А еще он часто поглядывал на сумасшедшую женщину, стоявшую на капитанском мостике. Казалось, ее больше занимают чайки, кружащие у нее над головой, а не опасные скалы впереди. Она даже не обращала внимания на рулевого, который постоянно менял курс и без конца вытирал влажные ладони о штаны.

– А теперь, мистер Энтони, – уверенно произнесла Джульетта Данте, – командуйте спустить паруса, пожалуйста. Держите право руля. Оставьте бизань для рулевого управления, и пусть матросы стоят наготове с топорами.

Вариан поднял глаза, когда прозвучали громкие команды и матросы на реях оживились. Они быстро тянули канаты, сматывая их в толстые бухты, свисавшие с рангоутов, как связки сосисок. На палубе матросы выстроились вдоль бортов судна, держа в руках толстые дубовые палки, о назначении которых Вариан мог лишь гадать.

Скорость корабля не уменьшалась. Казалось, он выжидает момент, чтобы повернуть, когда волной его сдвинуло вбок. Прибой пронес их над отмелью у скалы, и тут Вариан увидел расщелину в скале. На мгновение ему показалось, что они проскочат мимо нее. Он посмотрел на волны, бушевавшие слева по борту, мелкие брызги летели ему в лицо.

Сент-Клер взглянул вверх на матросов, стоявших на реях.

На их лицах не было страха, некоторые даже громко хохотали, приятно возбужденные гонкой.

– Господи милостивый! – запричитал Биком. – Мы погибнем! Мы разобьемся! Натолкнемся на скалы! Утонуть после всего, что пережили!

– Ради Бога, Биком, мы совсем не собираемся тонуть.

Открой глаза, старина, – убеждал его Вариан, – узри сей несравненный блеск!

Время было рассчитано совершенно точно, поворот выполнен правильно. Теперь корабль спокойно скользил между отвесными скалами, оставляя за собой бурлящий след.

Стало ясно, зачем понадобились прочные шесты, когда корму занесло и она царапнула по скалистой стене. Вот тогда команда «Железной розы» выставила шесты и выправила судно, удерживая его посередине прохода.

Отвесные берега по обе стороны узкого пролива покрывала пышная растительность. Впереди пролив сужался, так что зеленые заросли над головами едва пропускали солнечный свет.

Вдоль берега за пальмами виднелись тропинки. Матросы на корабле и бегущие по выступам скал люди обменивались приветствиями, их голоса отражались от водной глади. Судно медленно, но верно двигалось вперед. Вариан удивился, увидев широкое отверстие в конце зеленого туннеля. Еще сто футов, и они вышли на чистую воду под яркое солнце. На этот раз его взору открылось удивительное зрелище.

Они вошли в огромную, закрытую со всех сторон лагуну, шириной около двух миль. Если со стороны моря несведущему человеку остров представлялся неприветливой верхушкой подводной скалы, на которой почти не видно растительности, то со стороны лагуны остров поражал буйной растительностью и зарослями пальм. Среди деревьев виднелись тростниковые хижины и каменные дома. Выше по склону паслись овцы и крупный рогатый скот. В изобилии росли лимонные деревья. В дальней части залива на огромном плоском, как сковорода, выступе скалы, очевидно, добывали соль из морской воды, потому что в лучах солнца кристаллы ярко сверкали на фоне зеленой растительности. Солнце уже спускалось за западный край кратера, сгущающаяся тень начала окутывать склоны, в некоторых хижинах, стоявших на берегу у подножия скалы, уже зажглись огни, очевидно, там располагались таверны и матросские кабачки.

Набережная была не менее оживленная, чем на Темзе.

Здесь находились склады и длинные бревенчатые жилые дома, грузовые доки и лебедки с висящими грузами в сетях. Вдоль линии берега тянулась улица, запруженная телегами и повозками. В дальнем конце ее белела церковная колокольня.

У пристани на якоре стояли три больших корабля. Два из них по парусному вооружению и размерам походили на «Железную розу». А на третьем судне орудийных портов было раза в два больше, чем на остальных.

– Это корабль кэпа Симона, – сказал Джонни Бой, подходя к Вариану. – «Мститель».

Вариан был так поражен увиденным, что ограничился простым кивком. На него произвело большое впечатление и то, что он оказался одним из немногих, кому посчастливилось увидеть знаменитый каперский корабль вблизи, а пушки его при этом молчали. Когда «Железная роза» проходила мимо «Мстителя», герцог хорошо рассмотрел плавные очертания корабля, который вот уже два десятилетия нагонял панический страх на испанских капитанов. Его взгляд задержался на необычной фигуре на носу судна.

Лицо ее имело удивительное сходство с Джульеттой. Не правдоподобно пышные волосы были откинуты назад по обе стороны бушприта так, что создавалось впечатление, будто ветер развевает волнистые кудри. Узкая полоска одежды не скрывала грудь такой же прекрасной формы, как и та, что видел Вариан. Но на этом сходство заканчивалось, потому что ниже груди вместо женской фигуры была вырезана фигура лебедя. Перья казались настоящими, а широкие крылья как бы отнесло ветром назад.

– Это жена капитана Симона, миссис Изабелла, – с благоговением произнес Джонни. – Только это ему и удалось спасти с ее корабля, «Черного лебедя», прежде чем его потопили. Не капитана Беллу, конечно. Только корабль. А вот там, – он показал на изящное двухмачтовое судно, частично скрытое за более крупным каперским кораблем, – «Кристиана», корабль мистера Питта. Он сам его построил, и быстрее его корабля вы не найдете. То есть он будет самым быстроходным, когда его достроят. А вот эти два за ним – «Дань» и «Доблесть». Они принадлежат капитану Джонасу и капитану Гейбриелу.

Еще около дюжины более легких пинасов стояли на якоре вблизи берега. Это были быстроходные одномачтовые суда, предназначенные для транспортировки боеприпасов и провианта. У них нет своих постоянных капитанов, пояснил Джонни, потому что их можно разбирать и грузить на большие корабли. Они миновали также многовесельные шлюпки, полные людей и канатов, ожидавшие в конце пролива, когда им нужно будет забирать «Санто-Доминго» и «Роза» благополучно прошла сильное течение и водовороты, а вот испанца придется, очевидно, брать на буксир.

Вариан время от времени кивал, слушая болтовню мальчика, но внимание его было направлено совсем на другое.

Выше по западному склону кратера, все еще освещенного последними лучами солнца, на естественной зеленой террасе стоял двухэтажный длинный помещичий дом. Он был большой и красивый, как дома в сельской Англии, выстроен из белого камня с красной черепичной крышей и верандами на верхнем и нижнем этажах. От дома к бухте через зеленые заросли широкой лентой вилась дорога. Когда «Железная роза» остановилась и загремела якорная цепь, пропускаемая через клюз, по дороге, оставляя за собой облака белой пыли, в сторону доков проскакали два всадника.

– Это, должно быть, кэп Джонас и кэп Гейбриел, – догадался Джонни. – Люди не без причины прозвали их адскими близнецами, так что вы их опасайтесь. Они терпеть не могут «салар», особенно капитан Джонас. У этого рыжего черта и характер соответствующий.

– Я намерен вести себя примерно.

Мальчик ухмыльнулся:

– Вы, наверное, и с капитаном Джульеттой хотели вести себя хорошо, да не получилось, верно?

Вариан искоса взглянул на мальчика, возмущенный его ухмылкой.

– Тебе сколько лет?

– Будет двенадцать в Михайлов день, – с готовностью ответил он. – Моя мать говорит, что я родился под счастливой звездой. А мистер Крисп утверждает, что в тот день горела не звезда, а лампа.

– Похоже, мистер Крисп – человек разумный.

Мальчик пожал узкими плечиками:

– Он мой отец, так что я должен его слушаться, но история про звезду мне нравится больше.

– Мистер Крисп… твой отец?

– Я же так и сказал, разве нет?

– Я не хотел тебя обидеть, просто… – Вариан взглянул на искусно вырезанный протез. – Мне показалось странным, что он после всех несчастий мог позволить тебе отправиться в такой опасный путь.

– Вы говорите о моей ноге? Да я сам виноват, вот и поплатился ногой. Я подносил заряд пороха к пушке и положил его слишком близко от зажженного фитиля. На секунду отвернулся и… бах! Ноги как не бывало. Мистер Келли смастерил мне вот это, – гордо добавил Джонни, слегка постучав пальцами по голове змеи. – Капитан Джульетта подарила мне изумруд для глаза, миссис Белла дала мне жемчужины для чешуи, а капитан Симон… ну, он задал мне жару за неосторожность. Но мне тогда было всего шесть лет, и я был глупый. Теперь мне уже двенадцать, и капитан Джульетта учит меня читать морские карты и прокладывать курс.

– Уверен, со временем ты станешь отличным штурманом.

– Грозой морей! Вот кем я хочу стать. Как капитан Данте! – Мальчик весело улыбнулся и дернул себя за вихор.

Тут рулевой велел Джонни Бою спустить трап, и он отправился выполнять задание. Несколько шлюпок направились от берега к «Железной розе». Первой к кораблю подошла шлюпка с братьями Данте на борту, и Вариан из осторожности отошел в сторону. Братья вскарабкались по веревочной лестнице на борт и затопали по палубе, громко окликая Джульетту. Братья были одного роста и телосложения, но на этом их сходство заканчивалось. Благодаря описанию мальчика Вариану удалось узнать Джонаса Спенса Данте по огненно-рыжим кудрям, спускавшимся на могучие плечи. У него были квадратные челюсти, поросшие щетиной такого же золотистого цвета, как брови и ресницы. Заметный шрам виднелся на левой стороне подбородка, еще один пересекал шею выше ворота засаленного кожаного камзола.

А Гейбриел, напротив, походил на падшего ангела. Темно-рыжие волосы обрамляли его мрачное красивое лицо, на котором выделялись большие выразительные глаза и чувственно очерченный рот. Появись он на балу в Лондоне, женщины падали бы в обморок штабелями. Если его брат прекрасно чувствовал себя в коже и ситце, то Гейбриел был в рубахе из тончайшего батиста, куртке-безрукавке из вышитой парчи, на длинных стройных ногах красовались сапоги из мягкой замши.

– Ну, где она? – прогремел голос Джонаса. Он из-под широких полей шляпы внимательно оглядел команду. Глаза у него были цвета старого золота. – Где капитан этого убогого парусника?

Носовой люк открылся, и появилась Джульетта Данте.

Матросы восторженно закричали, а Вариан заморгал, не веря своим глазам. Хамелеон снова поменял кожу. Джульетта была в черных замшевых панталонах и белой как снег шелковой рубашке, воротник и манжеты которой украшало дорогое кружево. Тонкую талию подчеркивал обтягивающий черный кожаный камзол, украшенный жемчугом. Короткий шелковый плащ на красной подкладке изящно свешивался с одного плеча, правой рукой она опиралась на рукоятку шпаги. Из-под красной шляпы с мягкими полями на спину ниспадали волны каштановых кудрей. Высокие черные сапоги с широкими пряжками доходили до колен, а у пояса висела великолепная шпага толедской стали.

Вариан, забыв обо всем на свете, смотрел, как она легко шагает по палубе, – гордый, победоносный капер.

– Кто допустил этих распутников на борт моего корабля? – грозно поинтересовалась Джульетта. – Даю два золотых дублона любому, кто наберется смелости и спустит их за борт.

Несмотря на одобрительный гул, никто не отважился сделать шаг вперед. Джульетта преувеличенно громко вздохнула и медленно вытащила свою шпагу из ножен.

– Вижу, эта честь выпадает мне, – заявила Джульетта. – Кто первый? Ублюдок или молокосос?

Джонас Данте грозно осклабился и вытащил свой меч.

– Если она все еще будет сухая, когда я покончу с ней, Габи, мальчик мой, с моего позволения врежь ей пару раз по ее дерзкой заднице!

– А я разрешаю тебе, дорогой Гейбриел, – сказала Джульетта, выгибая тонкой сверкающей дугой свою шпагу, – укоротить ему этот раздутый гульфик до нужного размера. Если, конечно, я не сделаю этого раньше!

Со всех сторон раздавались подбадривающие крики.

Матросы висели на реях, толпились на палубе. Брат и сестра начали медленно кружить, их клинки свистели в воздухе, когда они разогревали руки, готовясь к схватке.

– Господи милостивый, милорд, – прошептал Биком за плечом Вариана. – Вы думаете, они на самом деле хотят убить друг друга?

Но Вариан только поднял руку, заставляя слугу замолчать. Его захватило представление, разворачивавшееся перед его глазами. Он и его братья часто упражнялись в схватках на мечах, но мечи всегда были тупые, и никогда у них не было такого огня в глазах.

Джонас напал первым, сделав ложный выпад. Джульетта легко парировала серию ударов и искусными ответными ударами заставила более крупного Джонаса спасаться бегством.

Потом они, как кошки, извивались между кабестанами, прыгая через бочки и ящики, оттесняя кричащих зрителей к борту. Звон стали сопровождался брызгами голубых искр и громкими криками, удары следовали все быстрее, приближаясь к цели.

У Джонаса было преимущество, он был выше ростом и сильнее, но, ко всеобщему изумлению, становилось очевидно, что Джульетта превосходит брата в искусстве фехтования.

Она парировала удары мгновенно, ее атаки были очень точными. Рука, вращающая шпагу, почти не поднималась выше талии, только колыхалась пола короткого плаща, шляпа не сдвинулась с места. Любая попытка ее брата возобновить атаку или преодолеть сопротивление жесткой силой встречалась с ловким поворотом или акробатическим прыжком, в результате чего Джульетта непостижимым образом оказывалась у него за спиной, касаясь его туловища концом шпаги. Она смеялась, нарочно открываясь, потом снова закрывалась с такой скоростью, что все выпады противника попадали в пустоту.