Текст книги "Не чужие"

Не знала, что можно испытывать подобное. Не представляла, что двое могут сходить с ума от обычного прикосновения друг к другу. Помутнение рассудка, не иначе.

– Оу, Максик, ты решил подарить свой подарок нашей сестренке?! Мило. Очень мило! – как черт из табакерки перед нами вдруг появилась загадочно улыбающаяся Юля. – Я уж думала, вы, голубки, до пенсии будете кружиться один вокруг другого, но так никогда и не поцелуетесь.

Словно сверху в потолке открылся водопад, я ощутила, как с головой окунаюсь в холодную воду. «Голубки», «подарок», «сестренка» – слова прозвучали как части какого-то ребуса. Мой мозг отказывался понимать, какого, или даже задумываться о решении.

Все это было неправильно!

– Прости, – проклиная дрожь в ногах, я отскочила от Макса на пионерское расстояние.

– Юля, – Громов медленно повернулся к сестре. Это уже был не тот мужчина, который только что страстно, сминая своим напором любое сопротивление, целовал меня. – Ты сегодня ночуешь в своей квартире. Понятно?

– Если тебе не нужен трети…

Договорить Юля не успела. Молниеносным движением руки брат ладонью закрыл ей рот и сквозь зубы процедил:

– Я остерегаюсь, что без свидетелей мое желание придушить тебя окажется сильнее уголовного кодекса. Уяснила?

Освободившись, Юля прижала руки к груди.

– Макс, я… Я ничего такого…

– Еще слово, и в Питер добираешься своим ходом.

Больше прикасаться к сестре Макс не стал. Обдав ее морозным взглядом, он, как куклу, схватил меня за руку и потянул к выходу.

О том, куда мы идем и почему так рано, не было произнесено ни слова. Чувствуя нутром, что вопросы сейчас задавать не стоит, я молчала. Точно так же держала рот на замке Юля. Лишь в аэропорту, сменив наши билеты на более ранний рейс, Макс соизволил обернуться и заговорить, сухо, по делу и кратко:

– Майе нужно отдохнуть перед парами. Когда приземлимся, я отвезу ее домой. Ты, – он кивнул сестре, – доберешься сама. Постарайся ни во что ни вляпаться. У меня завтра тренировка, будет не до твоих проблем.

И я, и Юля снова ничего не ответили. Я – потому что не понимала, что происходит. Юля… Что творилось в ее голове, даже представить было сложно.

Меньше всего она походила на человека, которого обидели или которому сорвали планы. Юля сдержанно улыбалась, согласно кивала, а когда мы взошли на борт, попросила себе бутылку шампанского и, отсалютовав брату, принялась неспешно и со знанием дела напиваться.

Глава 8

Максим.

Неделю после поездки в казино я с настойчивостью барана играл в одну и ту же игру – «Не думать о Майе». Отконвоировав ее после аэропорта домой, я с трудом сдержался, чтобы не подняться следом по лестнице и не наломать дров.

В том, что Майя не станет сопротивляться, после поцелуя в казино сомнений не было. Вот только что случится потом – по этому поводу имелись и сомнения, и догадки, и острое предчувствие неминуемой задницы.

Вероятно, именно на эту «задницу» и рассчитывая Юля, сводя нас. Не наигравшаяся в детстве в кукол, сейчас она оттягивалась на взрослых. Манипулировала, преследуя собственные цели, не ставя о них в известность свои «игрушки» и не задаваясь таким вопросом, как нравственность.

Как ни горько было это осознавать, моя сестра банально не умела получать удовольствие от жизни иначе. Словно кастрат, способный испытать лишь «сухой» оргазм черепушкой.

А ведь Майя не была похожа на Юлю. Совсем. У нее не было и шанса избежать паутины моей паучихи-сестры. Черт, да она не походила даже на Ингу! Все мысли девчонки читались на ее лице, и не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать: Майя – чистый лист. После детдома, нашей дебильной приемной семьи и психушки!

Последнее, что я мог для Майи сделать, влезть членом в душу, а потом, когда приестся, по своей светлой традиции отправить на все четыре стороны.

– Громобой, ты там что, уснул? – поразмышлять дальше мне не дали. Стоило выбраться из общего душа и забрать из шкафчика одежду, на меня налетел Конев. – Или на тренировке контузило?

С поразительной точностью он хлопнул по тому плечу, которое сегодня пострадало от встречи со льдом и лишь потом оставил в покое.

– Кто б тебя так контузил, – хотелось от души выругаться, но тренер что-то еще обсуждал с вернувшимся в строй капитаном, и «ласковые» выражения временно пришлось оставить при себе.

– Ты, смотрю, эту неделю в ударе. Позавчера хет-трик. Сегодня чуть вратаря шайбой не пришиб, – с невозмутимым видом Борька натянул на себя штаны и взялся за футболку. – Оттянулся на прошлых выходных хорошо?

Судя по всему, у кое-кого чесался язык, и он решил почесать его об меня.

– А тебя е… – второй раз сдержаться было сложнее.

– У-у… – физиономия защитника расплылась в щербатой улыбке. – Все ясно. Диагноз «Баба не дала».

Извращенная проницательность Конева разила наповал. Не посмотри Градский на нас в этот момент, я бы точно полечил местного доктора добрым словом.

– Ты мне одного нашего бывшего кэпа напоминаешь, – неожиданно Борис сменил тон с насмешливого на дружеский. – Он, когда его королевна ему не давала, вообще зверел. На других баб смотреть не хотел, всю дурь на площадке вымещал.

– И в чем мораль?

– Мы в тот год на этой его злости до плей-офф дошли.

– Подумаешь, подвиг.

– А он сам потом еще Чемпионат мира выиграл, – Конев скосил на меня глаза. – Хорошее было время. Диагноз кэпа удачно помог.

– Со мной ты ошибся как Колумб с Америкой, – дел в ледовой арене больше не было, потому я вскинул сумку на плечо и откланялся перед Градским.

– Посмотрим, Америка, – Конев снова засверкал довольной физиономией.

– Смотри, – теперь уже я, уходя, хлопнул любопытного защитника по плечу. По тому самому, которым на прошлой тренировке качественно приложил о бортик. – Только глаза не сломай.

За спиной как бальзам на душу послышались цветистые проклятия. На тренера Конев и не глядел. Отборный мат лился из него, как из рога изобилия, оригинальность некоторых словосочетаний поражала воображение, но оборачиваться и продолжать словесную баталию не было никакого желания.

Если после тренировки я был уставшим и злым, то теперь усталость куда-то подевалась. Вместо нее с удвоенной силой на душе бушевала ярость.

Таким злым я не был давно. С последнего дурацкого поражения. Тогда мы слили игру в самом конце третьего матча. В толкучке у ворот пропустили единственную за игру шайбу. Сейчас ни шайб, ни игры вообще не было. Из всего геморроя числился лишь Конев с его длинным языком и несколько неотвеченных сообщений от Инги.

Со вторым пунктом давно пора было что-то делать. Клин с именем «Майя» следовало выбить из головы как можно скорее. Привыкшему к регулярной разрядке телу требовался секс. Можно было сколько угодно мысленно онанировать, представляя под собой молодую сладкую девчонку, но реальность была проста: к Майе мне нельзя приближаться на пушечный выстрел, а секс без участия второго партнера сам собой не случится.

Усевшись на стоянке в машину, я почти успел окончательно прочистить серое вещество от ванильной ереси. Оставалось взять в руку телефон и набрать Ингу.

Достать трубку я успел. Разблокированный экран привычно мигнул фиолетовым светом. Но только, когда я выбрал нужный контакт, неожиданно пискнул сигнал о входящем сообщении. Стоило его открыть, Инга тут же забылась. Обдав фонтаном грязи стоящие рядом автомобили, моя бэха с пробуксовкой сорвалась с места, и никакие запреты на приближение к Майе не сработали.

* * *

Майя.

Меня как прокляли. Вместо одной-единственной проблемы с долгом за короткую неделю навалилось десяток других.

Неожиданно с болезнью свалилась Варька. Сразу после моего дня рождения, с чем-то вирусным и настолько опасным, что подруга отказывалась от встреч, а когда я явилась к ней под дверь, не пожелала открывать.

За четыре года нашего знакомства подобное было впервые. Варька в принципе никогда не болела. Среди свиданий, работы и приключений, которые она регулярно устраивала на свою попу, времени на болячки особо не было. Но теперь… Возможно, ее организм решил отыграться за все годы идеального здоровья.

Вслед за единственной подругой неприятности обрушились и на квартиру. Полтора месяца я прожила в ней, не зная бед, но теперь вдруг начали перегорать лампочки, коротить проводка, скрипеть петли. Саша только и успевал хвататься то за одно, то за другое. Порой я стыдилась даже заикаться ему, занятому с утра до ночи на работе, о новой напасти, но больше просить было некого.

И вот сегодня, когда, вроде бы, все проблемы уже были решены, случилось непредвиденное. Надеясь отоспаться перед традиционным вечерним визитом Саши, я прилегла на кровать и, уже укрывшись пледом, уловила странный запах.

Что могло так «благоухать», у меня не было ни единой мысли. Больше всего вонь напоминала прогнивший чеснок, но в квартире не было ни головки, ни свежего, ни прогнившего, потому от этой версии тут же пришлось отказаться.

На поиск верной причины ушло, наверное, минут пять. Ни в детдоме, ни в приемных семьях не учат, что в квартире может утечь газ. Я обошла все, от балкона до туалета, пока догадалась, что именно в кухне, несмотря на открытую форточку, пахнет сильнее всего.

Что делать дальше с таким открытием, я не знала. Интернет услужливо подсказал вызвать службу газа и даже выдал единый номер, а рука по привычке набрала номер Саши.

* * *

Ожидание всегда по-разному искажает время: ожидание-страх растягивает и превращает часы в минуты, ожидание-спешка подлым образом замедляет минуты в часы. Я прождала приезда Саши двадцать три минуты. За это время воображение нарисовало несколько вариантов моей смерти, и даже осенний холод из-за открытых настежь окон не смог справиться со страхом.

Только когда отворилась дверь, с шеи упала удавка волнения. Как оказалось, ненадолго.

– Где газовики? Почему ты сидишь здесь? – из коридора настоящим торнадо на меня набросился совсем не Саша.

От вида вошедшего мужчины сердце чуть не выскочило из груди. Навязчивая фантазия, преследовавшая всю неделю, воплотилась в живого человека. Высокого, плечистого, с мокрыми, слегка завивающимися на кончиках волосами, в потертых джинсах и обтягивающей мускулистый торс майке.

Как последняя дура, вместо ответов на вопросы я закусила губу.

– Твою мать, ну и вонь! – Макс пару раз потянул носом воздух и сквозь зубы выругался. – Газовики когда приедут?

Не обращая на меня никакого внимания, он принялся что-то разыскивать над плитой. Провел пальцами вдоль трубы, внимательно осмотрел вентиль. Лишь когда на полную мощность включилась вытяжка, злой как черт повернулся ко мне.

– Я… Я… – слова застряли в горле. Словно только что меня поймали с поличным во время преступления, я не знала, как признаться, что позвонила лишь Саше.

– Только не говори, что ты их не вызвала! – Макс упер руки в бока и, буравя меня горящим взглядом, замер на месте.

Ладони вспотели.

– Я позвонила только Саше, – предательский писк сорвался с губ.

– Майя!

В голубых глазах мелькнули молнии, и мне остро, до дрожи в коленках захотелось провалиться сквозь землю. Давно забытое ощущение. Уже и не помню, когда последний раз испытывала его. Скорее всего, лет восемь назад.

– Это газ! – в несколько шагов Макс подошел вплотную и, взявшись за плечи, встряхнул. – Ты вообще понимаешь, что умереть могла?

– Саша сказал… – я запнулась, – что сейчас приедет и со всем разберется. Сказал, чтобы я открыла все окна… и не паниковала.

– А из окна выпрыгнуть этот дебил тебе не сказал? С твоего четвертого этажа?

– Но ведь все… Все хорошо. – Слово «дебил» противно резануло по ушам, и я набрала полную грудь воздуха, успокаивая расшалившиеся нервы. – Я в полном порядке. Пахнет уже не так сильно.

Макс стиснул зубы так, что желваки на скулах заиграли.

– Правда, все уже лучше, – я аккуратно попыталась выбраться из стального захвата. – Не знаю, откуда ты узнал, но зря приехал. Мы бы обязательно вызвали газовиков, и разобрались со всем сами.

– Черт, и почему я считал, что хоть ты не дура?

Больше не тратя на меня свое драгоценное время, Макс вышел в коридор. Спустя несколько ударов сердца я услышала, как он с кем-то разговаривает и называет мой адрес. В отличие от нашего эмоционального выяснения отношений голос его был спокоен, а фразы звучали коротко и четко.

Лишь после того, как разговор закончился, Громов заглянул в гостиную. Я надеялась, что попрощаться.

– У тебя пара минут. Собирайся! – неожиданная команда обдала меня холодом.

– Зачем собираться? Я никуда не поеду, – я попятилась как рак и, не заметив кресла, рухнула в него кулем.

– Ну, раз ты не знаешь, зачем собираться, то и не надо, – Макс двинулся на меня как бык на тореадора. – Мой агент будет здесь через пятнадцать минут. Он со всем разберется, а дома Юлька тебе что-нибудь найдет.

От последней фразы внутри все сжалось. Что Юля должна для меня подобрать? Почему? Не желая выдавать правильные ответы, мозг буксовал. Если бы еще точно так же буксовал Громов. Но нет.

Отскочить или найти что-нибудь увесистое, чтобы отбиться, я не успела. Ногти прочертили линии по обивке сиденья, из горла вырвался придушенный «ой», и, поддерживаемая сильной ладонью, моя пятая точка взмыла в воздух.

Дальше события развивались как рухнувший с заснеженной горы снежный ком. Вначале была лестница. Четыре этажа позора на плече Макса и неудачных попыток вырваться. Потом заднее сиденье машины и злой, лишающий воли рык: «Сидеть смирно!» Ну и на финал – дорога. Пара километров до элитного поселка и еще несколько метров до огромного серого дома.

Уродский фасад встретил нас зажженным фонарем возле порога, и меня, как манекен, вынули из машины и шлепком по многострадальной попе направили в сторону этого света.

Упрямое «Я не хочу» ушло в никуда. Будто меня больше не было рядом, Макс уверенно и спокойно занялся своими делами. Достал из багажника увесистую сумку. Что-то написал в телефоне. Ровным шагом направился в дом.

– Если решишь ночевать во дворе или попытаешься дать деру, втащу в дом так же, как вынес из твоего, – уже на ступеньках с видом демона преисподней этот невозможный тип оглянулся. – Ну как, побалуем охрану веселым шоу?

На языке так и вертелся ответ. Совсем не такой, какой ожидал Макс, и не такой, какой подошел бы приличной девушке. Лишь камера, нацеленная на меня в упор, заставила сдержать рот на замке и, пересиливая себя, начать движение к дому.

Макс проследил за мной долгим тяжелым взглядом. К счастью, больше он ничего не сказал.

Глава 9

Максим.

Не знаю, кем Юлькин охранник был Майе, но когда они оба через полчаса после нашего возвращения вернулись домой, я с трудом сдержался, чтобы не пришибить урода.

Не представляю, как он охранял сестру, та никогда не жаловалась и не изъявляла желания его заменить. Однако, на Майю придурку явно было плевать. Приказать ждать в загазованной квартире вместо того, чтобы вызвать газовиков и убраться нахер – это было «гениально».

Кулаки так и чесались вправить кое-кому мозг. Останавливали лишь растерянный взгляд девчонки и опасность, что она вернется ночевать в свою пропахшую газом квартиру, наплевав на здоровье.

Майя вполне была способна на такую выходку! Чего мне только стоило вытащить ее из дома! Рука все еще горела, словно по-прежнему прижимала маленькую упругую попу к плечу, и один мой знакомый, расположенный гораздо севернее, тупой ноющей болью намекал, что близость была, но закончилась не так, как он хотел.

Нет, отпускать девчонку домой сегодня точно было нельзя. Как бы она не настаивала, и какие бы заявочки не предъявляло мое собственное тело. Агент уже отписался, что газовики на месте, но пока те не разберутся с причиной, и газ не выветрится полностью, Майе следовало оставаться подальше.

При мысли о причинах утечки, я снова прокрутил в голове все, что увидел в квартире. Одно очень нехорошее подозрение закралось в голову еще там. С вентилем точно что-то было не так. Деформировался от регулярного использования? Проржавел? Что-то еще? Моей компетенции хватало только на догадки.

Некоторые тянули на статью из уголовного кодекса, и очень хотелось, чтобы подтвердилась самая безобидная версия. Оставалось лишь дождаться и… без эксцессов под крышей одного дома дотянуть до утра.

* * *

Юля встретила Майю с распростертыми объятиями. Не прошло и пяти минут, как сестра выделила ей спальню на втором этаже и какую-то одежду из своего гардероба.

До меня внизу доносились лишь обрывки фраз. Майкино «не нужно» звучало чаще всего. Вслушиваться я не стал. Где-то внутри жила четкая уверенность, что хотя бы сегодня Юля не будет выкидывать свои фирменные фортели, и можно не изображать сторожевого пса.

Изображать вообще никого не хотелось. Борька был прав, говоря, что эту неделю я пахал больше обычного. Гудящая голова и натруженные мышцы были тому красноречивым подтверждением. В идеале лучше всего мне помог бы расслабиться хороший секс. Пару раундов в горизонтальной или вертикальной плоскости до полного обнуления всех ресурсов.

Иногда чтобы восстановиться и не закопать себя в середине сезона текучкой из тренировок и матчей, нужно было такое падение. На самое дно. Чтобы ночь трупом, а наутро на лед как в первый раз.

У Инги обычно получалось неплохо выручать меня. Она легко соглашалась приехать и никогда не требовала глупостей вроде неудобного сна в обнимку, на котором была завернута ее предшественница.

Инга бы справилась… Но я так и не позвонил. Вместо удобной любовницы я привез домой одну маленькую упрямую занозу в заднице и напрочь забыл о планах на вечер.

* * *

Ночь, как настоящая женщина, ответила взаимностью. Минутная стрелка на наручных часах равнодушно наяривала свои круги, а я, плюя в потолок, валялся на простыне.

Гребанное переутомление проявило себя во всей красе. Перед игрой с москвичами это было самое то! Перспектива так и радовала: утром я зальюсь кофе, к обеду пересяду на энергетики, а игру придется тянуть на морально-волевых. И это на пустом месте! После спокойной ночи дома, а не в гостинице с орущими под окном фанатами!

Когда стрелка часов сделала третий круг, терпение лопнуло. Отправив подушку в угол, я поднялся. Если тело отказывалось подчиняться, можно было подчинить его – тренажерный зал, бассейн, холодильник, в конце концов.

Дом окунул меня в тишину. Юля была не права, называя его «плодом больного на голову архитектора». Даже без зажженных светильников сложно было промахнуться мимо лестницы или вписаться в какой-нибудь косяк.

Я спустился, не наткнувшись ни на что, лишь у развилки «гостиная-водная зона» что-то внутри кольнуло, заставив остановиться. В дверном проеме показался чей-то силуэт. Высокая грудь, закрытая большим, словно с чужого плеча кружевным балахоном, вздернутый нос, длинные, блестящие волосы…

Лунный свет от окна окутывал хрупкую фигуру дымчатым, будто вуаль, свечением, но не нужно было окликать, чтобы понять – это не Юля.

По уму стоило топать дальше, не озираясь больше по сторонам. Сентиментальные свидания под луной мне сейчас были нужны как язвеннику Пепси-кола. Но та же самая неведомая хрень, которая заставила остановиться, уже толкнула в сторону гостиной.

– Кто… – стоило пересечь невидимую линии, Майя дернулась всем телом, как застуканный с поличным воришка. – Максим?..

– Не спится? – ругая себя за то, что кроме свободных шорт на голое тело не додумался нацепить ничего больше, я подошел поближе.

– На новом месте мне сложно засыпать. Всегда сложно.

– Я помню.

На Майином лице проскользнуло удивление. Всего одно мгновение, и тут же все эмоции спрятались за отрешенным спокойным фасадом.

– Думала, ты меня и не замечал тогда, – Майя поежилась.

– Ты была, конечно, не такой, как сейчас… – мой взгляд против воли спустился вниз по кружеву. Юлька знала, во что одевать нашу гостью. Хламида ничего не прикрывала. Даже тусклого освещения хватало, чтобы рассмотреть белье. – Но не заметить было сложно.

– Пожалуйста, не смотри на меня так. Мне неуютно, – Майка скрестила на груди руки. Совсем как в клубе, когда прикрывала обнаженное тело.

– Неуютно, что на тебя смотрят? – нужно было срочно отключать дознавателя и шуровать в бассейн. Двадцать-тридцать кругов мне сейчас были куда полезнее, чем болтовня с полуголой девчонкой, от которой член стоял по стойке «смирно», стоило приблизиться ближе, чем на полметра.

– Да. – Облизнув губы, Майя отступила в глубь комнаты к большом массивному столу.

Если это была попытка бегства, то самая глупая из всех возможных. В двадцать шесть сложно оставаться неиспорченным. Стоило Майе коснуться крышки стола, мое воображение мгновенно нарисовало несколько поз, в которых девчонку можно было качественно на нем отыметь.

– Странно, – только, мать ее, воля удержала на месте.

– Что?

– В клубе мне показалось, что танцевать голышом тебе понравилось.

– А не многое ли тебе показалось за короткое время? – кроткая мышка показала зубы.

– Не много, – трогать девчонку было нельзя, но лишить себя удовольствия заставить ее смущаться, я не мог. – Твоя родинка под правой грудью слишком отвлекала.

– Да ты… Ты подглядывал?

Прочертив рукой в воздухе дугу, Майя качнулась ко мне. Вряд ли она отдавала отчет тому, что делает.

– Тебя не учили, что подсматривать некрасиво? – карие глаза блеснули яростью.

– Наверное, учили. Так же, как и тебя. Жаль, мы оба забыли эту лекцию, – чтобы было понятнее, я кивнул в сторону бассейна. Сомневаюсь, что она забыла нашу первую встречу. Я лично помнил все отчетливо.

Пойманная второй раз, Майя снова облизала губы. Неправильный жест. Искренний – уверен в этом, девчонка и не думала искушать меня своим влажным ртом, но такой же безопасный, как фейерверк на бензоколонке.

– Если ты не перестанешь облизывать свои губы, я тебя трахну, – вырвалось у меня быстрее, чем успел подумать.

– Я… – Глаза напротив широко распахнулись. – Нет, я не специально.

Словно это еще может ее спасти, Майя закусила нижнюю губу. В темноте мелькнули белые зубы, и крылья носа дрогнули. Слишком испуганно. Словно боялась, что на этот раз ее уж точно разоблачат.

До этого я еще мог держать руки при себе, но этот ее испуг… Он был как перегоревший предохранитель моего самоконтроля. В один миг искушение протянуть руку и вжать эту испуганную злючку в себя из навязчивой идеи переросло в потребность.

– Боишься меня?

Один шаг вперед.

– Нет.

Жадный глоток воздуха.

– Мы одни здесь. Юля не прибежит. – Еще шаг. – Все еще не страшно?

В полумраке наивно запрятанная за двумя слоями кружев поднялась и опустилась грудь.

– Не страшно.

– А зря, – я сделал последний шаг и тут же, подхватив девчонку под ягодицы, усадил на стол.

* * *

Майя.

Зря я снова оказалась в этом доме. Зря не сбежала с Сашей при первой же возможности. Как только Макс оказался рядом в гостиной, мой мозг, измученный слишком долгим днем, помахал ручкой, словно разрядившаяся батарея мобильного.

Момент отключиться был подобран идеально: полуголый, сверкающий в лунном свете литыми мускулами Макс Громов и слабо соображающая я. Самым правильным было открыть окно и, пока расстояние между нами не стало слишком опасным, сигануть на улицу.

Готова спорить, босиком и в пеньюаре от него еще никто не сбегал. Вероятно, я вообще была бы первой, кто смылся. Ключевое «была бы». Вместо того, чтобы позволить спастись, мои ноги превратились в неповоротливые культи, а язык принялся трепать всякие глупости.

– Ты очень выросла.

Мужские пальцы сжали мои бедра так, что не осталось ни одного шанса вырваться. «Хорошо, если не останется синяков», – пришла запоздалая мысль, но она исчезла, стоило рукам двинуться выше. Прочертить линии по бедрам до самой резинки трусов и, едва касаясь, заскользить вдоль нее по животу. От края к центру, снова к краю и потом чуть ниже, туда где уже все горело и ныло.

Вслед за пальцами по телу понеслась стая мурашек. Совершенно незнакомых, дарящих такие приятные ощущения, что я беспомощно вздрогнула.

– Ах…

– Такая отзывчивая, – мой мучитель прервал садистский изматывающий контакт глазами и, наклонившись, сквозь кружево пеньюара и тонкого простенького бюстгальтера прихватил зубами правый сосок. – И возбужденная.

Мужские губы плотно обхватили вершинку, и сквозь два слоя ткани я почувствовала скользящие настойчивые движения языка по чувствительной плоти.

Это не было похоже ни на что! Ни на засос в клубе, ни на поцелуй в казино. Элемента неожиданности, которым можно было объяснить ступор тогда, сейчас не было. В этот раз я поняла, что произойдет, сразу, как только увидела Макса. Поняла и осталась…

– Не нужно, – мой собственный голос изменился до неузнаваемости. Словно по время ангины, стал таким же слабым и хриплым, – пожалуйста.

Словно это стоило титанических усилий, с глухим стоном Макс выпустил изо рта грудь и прижался лбом к ложбинке на моей груди.

– Не поверишь. Знаю. – Больше его губы меня не мучили. Кожу согревало дыхание, а сильные руки снова спустились на бедра.

Смирение? Раскаяние? Я сама не знала, какой ответ понравился бы мне больше. Правильная девочка Майя, у которой был парень и ворох проблем с близостью, отправилась туже же, куда и ее гордость. Внутри словно включился сильный, сминающий в труху разум и волю магнит. Невинного легкого касания сразу стало мало. Захотелось прижаться к груди Макса. Почувствовать его каждой клеточкой тела.

Повзрослевшая мечта детства, ставшая вдруг доступной. Слишком сильный соблазн для той, кто до сих пор никогда не целовался всласть и досыта.

– Ты тоже изменился, – несмело, как слепец, нашедший сокровище, о котором не смел и мечтать, я подрагивающими пальцами коснулась широких плеч.

Макс мгновенно перехватил мои ладони, но не убрал.

– Я могу не остановиться, – еще сильнее прижал к себе.

Меньше всего он походил на парня, который развлекается, соблазняя глупую девчонку. Мы были… будто на равных. Два безумца, сражающихся со своими желаниями.

– Я… – горло сжалось. Возможно, это и не было важно. Возможно, я была последняя на этой планете, кто беспокоился о такой мелочи, но нужно было признаться. Хотя бы дать знать, что глупая пчелка умудрилась до двадцати двух оставаться девственницей. – Я еще никогда не была…

Голубые глаза напротив стали темными как ночь.

– Никогда? – кадык Макса дернулся.

– Так получилось… – от стыда щеки загорелись так, что хоть лед прикладывай.

Несколько секунд Макс молчал. Я видела лишь, как тяжело поднимается и опускается его грудь. А потом вдруг ладони на моих бедрах разжались.

Не объясняя ничего, он дотянулся до вазы за моей спиной. Одним движением выкинул из нее только-только распустившиеся розы, и вторым – вылил воду, в которой они стояли, себе на голову.

– Так гораздо лучше, – отойдя от меня на шаг, по-собачьи отряхнулся.

Не зная, что сказать, я зажала рукою рот. Вместо возбуждения меня с головы до пят окатило волной стыда. «Дура! Эпическая дура! Как можно было докатиться до подобного?» – тут же завела свою шарманку совесть.

– Я, наверное, пойду, – неуклюже спрыгнула со стола.

Все так же не глядя на меня, Макс кивнул.

– Да. Иди. – Откашлялся. – Спокойной ночи.

Глаза защипало. Пляска эмоций не прошла для меня даром. Глупые слезы уже готовы были политься ручьями, выдав с головой, какая я на самом деле размазня.

– Да, тебе тоже. – Пятки горели, так хотелось поскорее оказаться подальше. – Хорошего сна.

Я сорвалась как стрела с тетивы. Не разбирая ступеней, ноги понесли меня на второй этаж. Почти не касаясь пола, донесли до выделенной гостевой комнаты. Лишь когда со щелчком закрылся замок, внутренняя пружина, сдерживающая слезы, разжалась.

Они полились по щекам, шее, соблазнительному кружевному пеньюару. Бессмысленные слезы, непрошенные, но такие горькие, будто я оплакивала не свою неслучившуюся близость, а кого-то близкого.