Текст книги "Дом страха"

– Конечно, – кивнула Ханна.

– Вам тоже стоит отдыхать по ночам, детектив, – заметила Манкузо.

– То же самое и про вас могу сказать, – отозвалась Ханна.

Манкузо подняла брови, слегка изогнув губы.

– Ладно, – произнесла она. – Если вы так уж настаиваете на том, чтобы работать до упаду, то у нас тут есть чем заняться.

– А можно мне глянуть на распечатки из чата? – спросила Ханна.

Манкузо махнула рукой на стопку бумаг на письменном столе, соседнем от стола одного из агентов.

– Ни в чем себе не отказывайте.

Глава 8

У профиля Эбигейл в «Инстаграме» оказалось сто шестьдесят девять подписчиков – в основном одноклассники, члены их семей и еще несколько ребят, с которыми она познакомилась в Сети. Всех их ошеломило требование о выкупе, размещенное на ее аккаунте. Фото Эбигейл в плену у похитителей грубо контрастировало с теми, что обычно встречаются в «Инстаграме». Никаких фильтров. Никаких губок бантиком, никаких улыбок, никаких умильного вида собачек или котиков. Просто двенадцатилетняя девочка, запертая неизвестно где, – лицо осунувшееся, глаза красные. И требование о выкупе – угрожающее, резкое, с жутковатым хештегом #ЭбигейлУНас. Как будто все это было лишь каким-то очередным мрачным розыгрышем, какие теперь приняты в соцсетях.

Некоторые из ее подписчиков помладше несколько часов проплакали, боясь выходить из дома. У двоих случились панические атаки. Кое-кто из родителей запретил своим детям пользоваться «Инстаграмом» или заставил их отписаться от Эбигейл.

Сто шестьдесят девять пар глаз, взирающих на один и тот же кошмар. А 18 марта, в среду, к ним присоединилась еще одна пара глаз.

Вернувшись домой из школы, шестнадцатилетняя Петра Солис застала свою сестру, Джой, истерически всхлипывающей. Мать пыталась ту успокоить, используя давно проверенный и действенный метод, а именно орала на нее: «Хватит уже распускать сопли!»

Петра обнимала сестру, пока всхлипывания не утихли, а потом поинтересовалась, что случилось. Джой объяснила ей, что подписана на аккаунт Эбигейл Лисман в «Инстаграме» и вот сейчас увидела… кое-что. Она не стала объяснять, что именно. Просто сунула Петре свой телефон.

Та недоверчиво уставилась на фото Эбигейл, а потом зашла на свой собственный аккаунт, чтобы поделиться публикацией.

У самой Петры было триста сорок подписчиков. Трое из них тоже поделились шокирующим фото оказавшейся в неволе девочки. В общем и целом у этих троих набралось тысяча четыреста двадцать подписчиков.

Вдобавок один из этих троих был видеоблогером – или, как они сами себя называют, «влогером». Причем весьма успешным, в основном благодаря своим прохождениям «Майнкрафт»[16]16
  «Майнкрафт» – одна из самых популярных в мире сетевых компьютерных игр.


[Закрыть]. Когда он решил поделиться публикацией похитителей и упомянуть про нее на своем канале, то ее увидели миллионы людей.

И все это заняло чуть меньше четырех часов.

К вечеру среды в курсе случившегося оказалось больше двадцати миллионов людей только в одних Соединенных Штатах, равно как и десятки тысяч человек по всему миру.

* * *

Наамит лежала на кровати, уставившись в потолок. Рон тихо посапывал рядом. Она терялась в догадках, преследуют ли его дурные сны. Если так, то он ничего про это не говорил. Несмотря на беспокойство и тоску, Рон все-таки спал.

Для Наамит те два часа, которые она поспала прошлой ночью, оказались пока наихудшими во всей ее жизни.

В течение всего дня она общалась со знакомыми и родственниками, пытающимися как-то помочь. Старалась отвлечься на задачи, не требующие особых размышлений: уборку, стирку, готовку. Приходила Ханна, которая посвятила ее в новости по делу, пытаясь утешить тем, что ее дочь наверняка до сих пор жива. Днем все было не так уж плохо.

Но наступил вечер, а за ним и ночь. Наамит несколько часов пыталась заснуть, но из головы не шли образы Эбигейл – плачущей, раненой или мертвой. И пока медленно тянулись минуты, ее воображение становилось садистской силой, мучающей ее ужасными мыслями про извращенцев и психопатов и о том, что может происходить прямо в тот момент, когда она лежит в кровати, ничего не делая. А когда Наамит наконец уснула, пришли сны. Ей снилось, как она лихорадочно ищет Эбигейл в школе, слышит, как та зовет на помощь, но эти крики слабеют и удаляются. Снилось, что она слышит голос Эбигейл за какой-то мощной дверью, но никак не может открыть ее. Она колотила по ней кулаками, крича в тоске и отчаянии. Снилось, что к ней пришли агенты ФБР с вестью, что ее дочь мертва.

Но даже еще хуже был последний сон. Ей снилось, что Эбигейл вернулась домой, целая и невредимая. Дочь крепко обнимала ее, и обе радостно смеялись. Очнувшись от этого сна, Наамит ощутила, как чувство ужасной потери и страх с новой силой охватывают ее, словно она только что узнала про похищение.

Эбигейл находилась в руках похитителей уже тридцать шесть часов. Это казалось вечностью. Наамит не знала, сколько она еще продержится.

В пять утра ее телефон звякнул единственным уведомлением: новое фото в «Инстаграм»-профиле Эбигейл. С колотящимся сердцем Наамит открыла страницу и уставилась на свою дочь.

Это было изображение Эбигейл, стоящей перед унылой серой стеной. Выглядела дочь еще более худой и бледной. Ноги ее казались неестественно напряженными, словно она едва заставляла себя стоять прямо. Эти звери дают ей чего-нибудь поесть? Попить? Эбигейл много пила, иногда больше десятка стаканов воды в день. Рон говорил, что она – верблюд в человеческом обличье, что всегда втайне раздражало Наамит. Ведь весь смысл верблюда в том, что он может долго обходиться без воды.

Дают ли ей достаточно воды?

Подпись к снимку была простой: «3 миллиона. Скоро. #ЭбигейлУНас».

Скоро… Что они понимают под «скоро»? Два дня? Три? Неделю? В любом случае, это слишком долго – Наамит больше не в силах это выносить. И в любом случае этого недостаточно – им никогда не собрать такую сумму за столь короткое время.

Им не собрать такую сумму и за двадцать лет.

Она тихонько встала, медленно и осторожно двигаясь и пытаясь не разбудить Рона. Ей не хотелось объяснять, куда она собирается и зачем. Только не сейчас. Позже это может понадобиться, но только не в данный момент. Похватав первые попавшиеся вещи, Наамит потихоньку выбралась из спальни. Оделась в гостиной, не заморачиваясь с волосами и макияжем. Отперев входную дверь, вышла из дома, оказавшись единственным человеком на улице в четыре утра.

Холод проникал повсюду, промораживая ее до костей, и у нее почти сразу же застучали зубы. Быстро забравшись в машину, она завела мотор.

Наамит никогда еще никуда не ездила в такую рань, насколько могла припомнить. Пустые улицы показались ей странно успокаивающими. В этот час, перед самым рассветом, весь город был погружен в сон. Можно было даже поверить, что и ее дочь тоже спит, где бы та ни находилась.

Машину она остановила перед большим офисным зданием на Клейтон-роуд. Днем найти здесь место для парковки было практически нереально, но прямо сейчас почти все парковочные места были свободны. Остановив машину, Наамит оставила мотор работать. Ей требовалось тепло, несмотря на излишний расход топлива. Выключив свой телефон, она откинулась на сиденье и стала ждать.

Просидела в машине, застыв, как статуя, несколько часов, пока город пробуждался к жизни. Мимо начали проезжать машины. Приехали владельцы магазина, чтобы подготовить свое предприятие к очередному хлопотливому дню. Прямо через дорогу от нее из «Горячего бублика» вышла какая-то женщина. В руке у нее был маленький пончик, и она медленно жевала его с довольной улыбкой на лице.

Тут Наамит осознала, что зрение у нее затуманено слезами. Как бы ей хотелось сейчас оказаться на месте этой женщины! Смахнув слезы с глаз, она уставилась прямо перед собой.

Он появился незадолго до девяти. Прошел через главный вход в здание с серьезным и деловитым лицом, двигаясь решительно и энергично. Даже сейчас, в ее смятенном состоянии ума, Наамит отметила, насколько уверенна его манера держаться. Это был человек, весь мир вокруг которого находился под его полным контролем. Человек, которого никто и ничто не собьет с толку. Человек, который перед лицом критической ситуации даже не дрогнет.

Был он также холоден, и расчетлив, и подвержен гневу. Он был тем, от которого она была бы только рада держаться подальше.

Наамит посидела в машине еще сорок пять минут, набираясь храбрости и уже начиная сожалеть, что не обратилась к нему прямо на улице, вне его зоны комфорта. В его офисе иметь с ним дело будет значительно трудней.

Наконец она выбралась из машины и вошла в здание. Поднялась в лифте на последний этаж и вошла в офис компании «Кохе тулворкс». Дверь в его кабинет была закрыта. Его секретарша сидела за стойкой прямо напротив двери кабинета. Повернувшись к Наамит, она отстраненно глянула на нее.

– Чем могу помочь?

– Я пришла к Лэнсу Кохе, – сообщила Наамит.

– Простите, но в данный момент мистер Кохе…

Наамит быстро шагнула вперед, распахнув дверь кабинета. Секретарша ничего не сказала.

Лэнс Кохе поднял голову. Он был уже в летах, хотя волосы его в основном сохранили свой густо-черный цвет – отдельные седые прядки лишь добавляли ему импозантности. Брови у него были густые и сошлись в постоянной хмурости над большими темными глазами, которые наблюдали за ней, не выказывая никакого удивления.

– Наамит, – ровным голосом произнес он. – Я ведь уже просил: звони перед приходом. Это очень простое требование.

– Эбигейл похитили, – выпалила Наамит, не заморачиваясь никакими преамбулами.

Глаза Лэнса расширились. Это была некая эмоция, которую она никогда раньше не видела у него на лице. Удивление? Озабоченность? На миг он казался почти размякшим.

– Похитили? – повторил Лэнс несвойственным ему высоким голосом. – Кто? Когда?

– ФБР не знает, кто это сделал. Это случилось два дня назад, во вторник вечером.

Вытащив из кармана телефон и подойдя к его письменному столу, Наамит включила экран с открытым на нем аккаунтом в «Инстаграме» и показала ему фото.

– Они разместили это на ее аккаунте.

Кохе осторожно взял у нее телефон и уставился на него.

– Три миллиона? – произнес он, нахмурившись.

– Там еще одна, – добавила Наамит. – Прокрути пониже.

Он провел пальцем по экрану, еще сильней нахмурившись.

– Мне не найти трех миллионов долларов, – произнесла Наамит.

– Ясен пень, – коротко отозвался Лэнс.

– Я надеялась, что ты сможешь…

– Нет.

Наамит едва перехватила всхлип, грозивший сорваться с губ. Лэнс Кохе не лучшим образом реагировал на слезы.

– Она – твоя дочь.

– Моя биологическая дочь, о которой я узнал всего два месяца назад. – Голос Лэнса был холодным и стальным.

– Они же убьют ее!

– Сомневаюсь.

– Ты хочешь поставить жизнь своей дочери на эти слова? – едва ли не выкрикнула Наамит, горе и страх у которой стали обращаться в гнев. – Это каким же чудовищем…

– Давай-ка проясним одну вещь, – произнес Лэнс, повысив голос. – Эта девочка для меня – просто девочка, и ничего больше. Я даже с ней не знаком.

– А не хочешь с ней познакомиться? – спросила Наамит. – Так познакомишься! Если она целой и невредимой вернется домой, я клянусь тебе, что познакомишься!

Секунда тишины.

– У меня нет трех миллионов долларов, – негромко произнес он.

– Но ты можешь собрать…

– Не могу. Год не из удачных. Даже если б я и хотел, то все равно не смог бы заплатить этот выкуп.

– Тогда ты можешь заплатить хотя бы какую-то часть! Они могут пойти на переговоры, если будут знать, что ты выплатишь половину или…

– Лучше позволь ФБР разбираться со всем этим. Они профессионалы, – сказал Лэнс. – Мне очень жаль, но…

– Я скажу ФБР, что ты – ее настоящий отец, – проговорила Наамит голосом, сочащимся ненавистью. – И прессе тоже. Ты будешь отцом, который позволил собственной дочери погибнуть из-за своей жадности. Думаешь, что этот год не из лучших в бизнесе? Так вот – будет еще хуже.

Лицо Лэнса застыло, и она поняла, что все испортила.

– Да ради бога, – бросил он. – Рассказывай. А теперь хочешь, чтобы я позвал охрану и тебя вывели отсюда – или сама уйдешь? Меня устроят оба варианта.

Развернувшись, Наамит бросилась из кабинета; сердце ее тонуло в слезах.

* * *

Семья Грейси жила всего в пяти минутах ходьбы от Лисманов, но этот район был населен явно куда более богатыми людьми. У дома Даремов, как и у большинства других на улице, имелся небольшой хорошо ухоженный дворик, а тротуар был недавно выметен. Дорожка к входной двери была обсажена розовыми кустами, сейчас голыми. Перед тем как подойти к двери и постучать, Клинт с Ханной обозрели окружающую обстановку. Четверг, день только начинается; время для большинства родителей уходить на работу, а для детей – в школу. Но в этот четверг семья Даремов не была похожа на все остальные семьи. Они оправлялись от ужасного испытания. Для них это утро было временем для исцеления.

И хуже всех сейчас приходилось Грейс, которой предстояло прийти в себя после одной из самых страшных ночей в ее жизни. Ханне очень хотелось, чтобы ей больше никогда не приходилось опять опрашивать этого ребенка, но им требовалась четкая картина того вечера. Из всех четырех людей, которые тогда присутствовали там, она была единственной, кому можно было задать вопросы.

– Кто там? – ответил голос из-за двери. Карен.

Клинт поднес к глазку свой значок.

– ФБР, – отозвался он.

Секунда тишины, а потом они услышали щелчок замка и позвякивание снимаемой цепочки. Дверь открылась. На пороге стояла Карен – в мешковатой футболке и потертых леггинсах, волосы всклокочены. Выглядела она даже еще хуже, чем за день до этого в больнице.

– Доброе утро, миссис Дарем, – поздоровался Клинт. – Я – агент Уард, а с детективом Ханной Шор из полиции Гленмор-Парка, думаю, вы уже знакомы. Можно нам войти?

Карен явно пребывала в нерешительности.

– Зачем? – наконец спросила она.

– Нам нужно задать Грейси несколько вопросов, – ответил Клинт.

– Грейси спит.

– Миссис Дарем…

– Она трижды просыпалась за ночь, с криком, – продолжала Карен, глаза которой наполнились слезами. – Я позволила ей спать у меня на коленях, как младенцу. Ей нужно отдохнуть. Пожалуйста, приходите завтра.

– Карен, – произнесла Ханна как можно более мягко, – Эбигейл похитили. Чем раньше мы выясним, кто ее забрал, тем больше будет шансов вернуть ее домой.

– Но Грейси уже рассказала вам все, что знала!

– Да, но она была на лекарствах и сильно испугана, – сказала Ханна. – Прошу вас. Подумайте о Наамит. Подумайте о том, каково ей сейчас.

Карен кивнула и, ничего не говоря, отступила, давая им войти.

Грейси сидела на коричневом диване в гостиной – сна явно ни в одном глазу, – уставившись в телевизор. Звук был приглушен, и она вроде не уделяла никакого внимания происходящему на экране.

– Грейси, – произнесла ее мать. – Эти люди хотят задать тебе еще какие-то вопросы насчет Эбигейл.

Грейси подняла на них блестящие от слез глаза.

– Вы из полиции? – спросила она.

– Из ФБР, – ответил Клинт.

– А вы видели фотку в «Инстаграме»?

Ханна кивнула.

– Видели.

– Как думаете, они ее отпустят?

– Надеюсь, что Эбигейл скоро будет дома, – осторожно произнесла Ханна.

Карен отошла и вернулась со стулом. Ханна присела на него, а Клинт устроился рядом с Грейси на диване.

– Что вы хотите знать? – спросила девочка.

– Мы хотим еще раз пробежаться по событиям того вечера, – ответила Ханна.

– Ладно.

– Итак, вы были на детской площадке, – начал Клинт. – Ты не помнишь, в какое время вы туда пришли?

– Не знаю. Вроде около восьми. Она должна была встретиться с Ноэлем в восемь.

– А когда появился тот мужчина в лыжной маске?

– Наверное, через несколько минут.

– Можешь его описать? Хоть что-нибудь про него помнишь? – спросила Ханна. – Все, что придет на ум. Он был высокий? Говорил что-нибудь? Держал что-нибудь в руках? Или…

– У него было что-то в руке, – перебила ее Грейси. – Что-то белое.

– Откуда он пришел? – спросил Клинт.

– Из парка.

– А вы где были?

– Мы сидели на качелях, – сказала Грейси. – Ждали Ноэля. Я… я пыталась убедить Эбигейл, что он не придет. Мы уже собирались уходить. А значит, тот мужчина появился уже после восьми. Где-то в начале девятого. – Она посмотрела на них широко раскрытыми глазами. – Это поможет, да?

– Ну конечно же, – отозвалась Ханна. – Значит, он держал в руке что-то белое?

– Да.

– И ты не поняла, что именно?

– Нет.

– А потом что произошло?

– Мы побежали. – Потекли слезы, оставляя на щеках Грейси едва заметные прозрачные дорожки. – Мы испугались!

– Вы совершенно правильно поступили, Грейси, – сказал Клинт. – Ты очень нам помогла. Когда вы побежали, что сделал тот мужчина?

– Погнался за нами.

– Он при этом что-нибудь говорил?

– Я… я точно не помню.

– А потом что?

– Появился второй человек. Бросился к нам, перекрыл выход.

– Перекрыл выход куда? – спросила Ханна, прикидывая в голове примерную схему места преступления. – Куда вы побежали?

– Перекрыл выход обратно на улицу.

– Так что этот второй появился с улицы?

– Да.

– А ты не видела, откуда он появился?

– По-моему… по-моему, он выскочил из фургона, но точно не помню.

– Ладно, – сказала Ханна, пытаясь скрыть напряжение в голосе. – Можешь припомнить тот фургон? Рассказать нам про него что-нибудь?

– Н-нет.

– Припомни улицу. Она была хорошо освещена?

– Нет.

– Хорошо, но фургон ты все-таки увидела. Как?

– По-моему, у него горели фары.

– Ты его заметила, когда он подъезжал или уже когда остановился?

– Я не… Ох… – Глаза Грейси на миг стали отстраненными. – По-моему, и то, и другое. В смысле… Он стоял, а потом выехал со стоянки и подъехал ко входу в парк.

– И когда он попался тебе на глаза, пусть даже всего на секундочку, каким он тебе запомнился? Был он темный или…

– Темный. Типа как… черный или темно-зеленый, по-моему.

Ханна незаметно выдохнула. Эта вроде бы незначительная подробность могла оказаться очень полезной.

– А потом что произошло?

– Мы изменили направление. Попытались бежать в другую сторону. Но было темно, почти ничего не видно, и… и…

– Да?

– По-моему, мы разделились. И они погнались за Эбигейл.

– Оба? – уточнила Ханна, обменявшись взглядом с Клинтом.

– Да. Оба. Один из них глянул на меня, но явно гнался за Эбигейл. И… Не помню, что было потом.

Глава 9

Ханна выбралась из машины Клинта. Недосып все больше давал о себе знать. Покемарить три часа прямо за столом в отделе полиции оказалось явно недостаточно.

Она слегка поежилась. Хотя был уже почти полдень, день выдался из таких, когда ветер проникает в каждый закоулок, свистит в ушах и носовых пазухах, холодит руки без перчаток и вообще делает все мерзким и тоскливым. Из-за погоды и усталости Ханна чувствовала себя напряженной и вспыльчивой. Жутко хотелось под горячий душ.

Они опять находились на месте преступления, надеясь получить четкое представление о последовательности событий, приведших к похищению. Ханна бросила взгляд на почтовое отделение и бензоколонку через дорогу. Почта в тот вечер была закрыта, но заправочная станция работала. Никто там ничего не видел и не слышал.

– Мы на той детской площадке, – послышался рядом голос Клинта. Ханна покосилась на него. Он, нахмурившись, прижимал к уху телефон. Серьезное выражение лица делало его внушительным, сильным. Вдруг подумалось, каково было бы оказаться в его объятиях. Он значительно выше ростом – можно было бы уткнуться головой в ямочку у него под подбородком… Она зарделась, и нахлынувший в лицо жар резко контрастировал с кусачим ветром на коже.

– Полную информацию о беседе с Грейси Дарем предоставлю позже, – сказал он, после чего вновь прислушался.

Наверное, говорит с Манкузо, предположила Ханна, постаравшись выбросить мысли о Клинте из головы. Сейчас не время отвлекаться.

– Они явно очень осторожны, – произнес Клинт через несколько секунд. – Хорошо. Свяжемся позже.

Отключившись, он сказал Ханне:

– Манкузо сказала, что они отследили телефоны, с которых размещались фото в «Инстаграме». Телефоны разные. Одно фото выложено из Бостона, другое откуда-то со сто двадцать восьмой трассы, в двадцати милях к северу отсюда.

– Оба телефона после размещения фото были сразу же выключены? – спросила Ханна.

– Могли бы и не спрашивать.

Они быстро зашли на детскую площадку, обнаружив там единственную няньку с малышом ясельного возраста, сидевшим на карусели, которую она без особой охоты крутила. У обоих был такой вид, будто лучше бы они сейчас оказались в каком-то совершенно другом месте. Физиономия карапуза ясно выражала, что в его яслях карусели уже давно не в моде. В отличие от горок и песочниц. Вот там – настоящие пацаны. Вид у няньки был просто замерзший.

– Вот тут они и ждали этого воображаемого ухажера, – сказал Клинт.

Ханна кивнула, оглядываясь по сторонам и засунув руки в карманы. Главная дорожка уходила в парк, извиваясь между скоплениями деревьев. Деревья росли негусто – сквозь них кое-где даже проглядывала улица.

Как же все это выглядело ночью?

Темно, представила она себе. Холодно. В ту ночь, когда нашли Грейси, на земле лежали отдельные пласты снега. Теперь же они в основном растаяли, а те немногие, что остались, были немногочисленны и редки.

– Фургон припарковался на улице, – продолжал Клинт. – Наверняка где-то вон там. – Он показал на южную часть парка.

– А почему не вон там? – возразила Ханна, протягивая руку к северу, в сторону перекрестка с Клейтон-роуд. – Там больше места для парковки, прямо перед бензоколонкой.

Клинт помотал головой.

– Записи с камер бензоколонки уже просмотрели. Одна из них направлена прямо на стоянку. И там ничего нет.

– Ладно, – сказала Ханна, глядя на точку, указанную Клинтом, и откладывая ее в голове. Потом отвела взгляд в сторону и показала на дерево. – А вот под этим деревом нашли Грейси.

– Так что… девочки ждали вот здесь, а один из похитителей, в лыжной маске, появился на главной дорожке, ведущей из парка, – задумчиво произнес Клинт.

– Верно.

– Девочки побежали в сторону улицы, но второй похититель кинулся им навстречу…

– Остановив фургон прямо перед выходом, – добавила Ханна.

– Точно. Кинулся к ним, и они сменили направление, побежав вон туда. – Клинт вытянул руку в сторону того места, где нашли Грейси. – Дорожки там нет. Девочки разделились, и оба похитителя погнались за Эбигейл.

– И это было неслучайно, – заметила Ханна. – Именно Эбигейл связывалась с тем несуществующим красавчиком. Именно с ней он должен был встретиться. И погнались именно за ней.

– А что если Грейси удалось бы сбежать? И позвать на помощь?

– Не знаю, предусматривал ли это их план, – сказала Ханна. – Но они по-любому действовали достаточно быстро – это наверняка не помогло бы. Так что давайте посмотрим…

– Она сказала, что у преследователя было что-то в руке, – напомнил Клинт. – Что-то белое. Что бы это могло быть?

Ханна посмотрела туда, где они обнаружили Грейси, – в добрых шестидесяти футах от калитки. И Эбигейл была спортсменкой; она успела бы пробежать еще дальше, прежде чем они бы ее поймали. Но на месте не было обнаружено никаких признаков борьбы. Эбигейл, должно быть, вырубили ударом по голове – или, по крайней мере, как-то лишили возможности сопротивляться.

– Тряпка, – предположила Ханна. – С каким-то наркозом.

Клинт на секунду задумался, потом кивнул.

– Похоже на то.

– Итак, один из похитителей прятался в парке, намереваясь усыпить Эбигейл, – продолжала она. – А второй припарковал поблизости фургон и ждал. Эбигейл приходит сюда с Грейси, он появляется, они бегут; оба похитителя гонятся за ними, хватают Эбигейл и усыпляют ее. Относят ее обратно к фургону и уезжают.

Тут Ханна нахмурилась.

– Что такое? – спросил Клинт.

– Они так профессионально спланировали все остальное – неотслеживаемую приманку в виде несуществующего парнишки, отход, требование о выкупе… Напрочь исчезли. Размещали фото в «Инстаграме» каждый раз из нового места, с разных телефонов…

– Угу.

– В организованности им не откажешь, точно?

– Похоже на то.

– Так почему же здесь так напортачили? Накинулись на двух девчонок с одной лишь тряпкой с каким-то наркозом? Гнались за ними в темноте через парк? Каким местом они думали?

Клинт на секунду задумался.

– Они ожидали одну только Эбигейл, – наконец произнес он. – Это подразумевалось как романтическое свидание. Если б она пришла одна, похититель запросто сумел бы незаметно подкрасться к ней. Было темно. Или же рассчитывал заманить ее в какое-то другое место еще одной эсэмэской, а потом сцапать.

– Разумно, – отозвалась Ханна. – Но с двумя девочками…

– Сидящими друг против друга на качелях, – вставил Клинт.

– Он не мог незаметно схватить обеих.

– Хотя это им особо не помешало, – заметил Клинт. – Да, они напортачили, но все равно похитили девочку. А мы до сих пор в темноте.

Тут зазвонил его телефон, и он несколько секунд рылся в карманах, прежде чем вытащить его и ответить.

– Да?

Короткая пауза.

– Прямо сейчас будем. – Он отключился. – Это Манкузо. Криминальный психолог уже здесь. Она хочет услышать, что Грейси рассказала нам про похищение.

* * *

Манкузо и Зои Бентли сидели в штабной комнате, когда вошли Ханна с Клинтом.

– Зои! – воскликнула Ханна, радостно ухмыляясь. – Как вы?

Профайлер встала, тоже улыбнувшись, и пожала протянутую Ханной руку. Ее темные волосы на сей раз были коротко подстрижены, подчеркивая изящную шею. Потом она отступила на шаг, нацелив на Ханну свой проницательный взгляд.

Ханну глаза Зои всегда приводили в некоторое замешательство. Они напоминали ей глаза хищника, высматривающие добычу, предвосхищающие каждое ее движение.

– Порядок. А у вас как дела, детектив Шор? – спросила Зои.

– Отлично! Все совсем неплохо, – отозвалась Ханна, стараясь не отрывать взгляда от неумолимо ввинчивающихся в нее глаз Зои. – Вас привлекли к делу о похищении Лисман?

Бентли покачала головой.

– Боюсь, что нет, – ответила она. – Я по полной программе задействована в деле одного серийного убийцы в Техасе[17]17
  Об этом рассказывается в романе М. Омера «Заживо в темноте».


[Закрыть]. Сказать по правде, похищения – не совсем моя епархия, но агент Манкузо попросила меня взглянуть на ваше дело.

Все расселись. Зои раскрыла тоненькую папку, лежащую перед ней на столе.

– Похищение не из стандартных, – начала она. – Это требование о выкупе… Не думаю, что когда-либо слышала о чем-то подобном.

– Ну да, – отозвалась Ханна. – Так что можете сказать про мерзавцев, которые ее похитили?

– Ну… Я уже пришла к кое-каким ключевым выводам, но была бы рада, если б вы поподробней рассказали мне про это похищение. Насколько я понимаю, сегодня утром вы беседовали с ребенком, который был свидетелем всей этой истории?

– Да. С Грейси Дарем, – ответила Ханна. – И мы еще раз съездили на место преступления, чтобы лучше понять ее показания.

– Хорошо, – кивнула Зои. – И что там обнаружили?

Клинт стал вводить Бентли и Манкузо в курс дела, в ходе чего Зои задала несколько вопросов, а Ханна порой перебивала его, чтобы добавить кое-какие подробности. Когда они закончили, профайлер побарабанила пальцами по столу и задумалась.

– Итак, они все тщательно спланировали, – произнесла она после длинной паузы, – но когда что-то пошло не по плану, стали действовать практически наобум.

Ханна кивнула.

– Угу. Мы решили, что они просто не ожидали увидеть на детской площадке сразу двух девочек, ждали только одну.

– Верно! А запасного плана у них не имелось. Хотя не было ничего удивительного в том, что Эбигейл появилась с подругой. И даже если у похитителей и не хватило мозгов этого предположить, у них обязательно должен был иметься запасной план на случай, если что-то пойдет не так.

– Так что… это свидетельствует об их глупости? – напрямик спросил Клинт.

Зои покачала головой.

– Нет. Они очень организованны, так что я бы сказала, что человек, который все это спланировал, обладает весьма упорядоченным умом. Не исключено, что занимает какую-то административную должность. Но отсутствие планирования на случай непредвиденных обстоятельств указывает на то, что он привык и сам находиться под постоянным контролем. У него может быть очень требовательный руководитель, который поручает ему задачи, как говорится, «на один укус», не требующие прогнозирования и рассмотрения различных вариантов развития событий. Если б два похитителя заранее обсудили этот план, то легко пришли бы к мысли о возможности того, что Эбигейл появится с подругой. Это говорит о том, что тот из партнеров, который занимался разработкой плана, наверняка привык лишь получать приказы и не обсуждать их.

– И в итоге мы получаем администратора низшего звена и простого исполнителя, – заключил Клинт.

– Как думаете, они по-прежнему в Гленмор-Парке? – спросила Манкузо.

Зои пожала плечами.

– Понятия не имею. А где фургон?

– До сих пор не знаем. Нет никаких свидетельств того, что он выехал за пределы города в ночь похищения, и наши агенты дежурят на обоих выездах с автомагистрали, отслеживая транспорт, – сказала Манкузо. – Есть и несколько второстепенных дорог, но мы исходим из предположения, что фургон по-прежнему где-то в городе. Думаем, что они могли пересесть в какую-то другую машину. Так что ищем этот фургон на территории Гленмор-Парка.

Зои прикусила губу.

– Ну не знаю… – произнесла она. – Тот, кто занимался планированием, не мог просто бросить его где-то в городе. Это было бы слишком неорганизованно. Этот момент он тоже должен был предусмотреть в плане.

– Его могли загнать в гараж в каком-нибудь частном доме, – предположил Клинт. – Не исключено, что похитители – жители Гленмор-Парка.

– Звучит разумно. Что же касается требования о выкупе… – Зои нахмурилась. – Есть что-то садистское в самом способе подачи. Садистское и вызывающее. Тот, кто его составил, уверен, что никогда не попадется, что его план безупречен.

– Пусть даже они уже на собственном опыте убедились, что может произойти что-то непредвиденное, – заметила Ханна.

– Верно. Так что мы говорим о завышенной самооценке. А еще я несколько раз просмотрела распечатки общения в чате с так называемым Ноэлем. Тот, кто это писал, хорошо знал, как общаться с двенадцатилетней девчонкой. Правда, есть места, в которых я заметила небольшие обмолвки, вроде использования слегка устаревших сленговых словечек или отсутствия принятых в интернете аббревиатур, но в общем и целом все выглядит довольно натурально. Думаю, что разработчику плана лет двадцать пять или около того. Что вполне сообразуется с завышенной самооценкой.

– Я знаю пожилых людей с крайне завышенной самооценкой, – вставил Клинт.

Зои пожала плечами.

– Обычно не до такого уровня, граничащего с глупостью. Отправка требования о выкупе подобным способом – это глупо. Это рискованно. И опять-таки, я не уверена, но все же думаю, что это человек не старше тридцати. И наши попытки связаться с похитителями полностью проигнорированы, насколько я понимаю?