Текст книги "Голые"

– Мои поздравления, – отозвалась Энн.

Голос супруги Джейми звучал так, словно она действительно была искренне за нас рада. Она не подошла к Алексу, чтобы обнять его, так, как это сделал Джейми. И даже не протянула ему руку. Энн вообще не дотронулась до Алекса, словно избегала это делать.

– Оливия, – сердечно произнесла она, – мой муж уже дал вам что-нибудь выпить или съесть? Нет? Какой наглец! Пойдемте, перекусим что-нибудь, пока эта стая саранчи, которую он называет семьей, все не размела.

Энн решительно взяла меня за локоть и повела к дому.

– Не беспокойтесь об Алексе. Он пообщается с Джеймсом, – с нежной обреченностью сказала она. – Эти двое вместе – настоящее стихийное бедствие. Лучше не стоять у них на пути.

На кухне Энн вытащила из холодильника холодные бутылки колы и протянула одну из них мне. Потом открутила крышку с другой бутылки и, запрокинув голову, начала пить газировку большими глотками. Я разбиралась со своей колой чуть дольше, отпивая по чуть-чуть. И особо ничего не говорила.

– Со стороны Алекса было очень мило приехать с вами, – тихо сказала Энн.

Перед домом, на веранде, играла музыка, вечеринка была в разгаре. Гости смеялись. До слуха доносились рев двигателя и плач ребенка. Я бросила взгляд на веранду через окно-эркер. Алекс и Джейми стояли у ограды пирса, бок о бок, держа в руках пиво. Ветер откинул волосы с лица Алекса. Мой парень смеялся, но… Разве я когда-нибудь видела, чтобы он смеялся вот так? Стоял так с кем-то рядом, близко-близко? Видела ли когда-либо, чтобы он наклонялся к кому-то вот так – как должен был наклоняться только ко мне, ко мне одной?..

– Они… дружат… очень давно? – наконец выдавила я из себя.

– О да! Начиная со средней школы. – Энн сложила руки на животе, обхватив ладонями локти. И тоже выглянула из окна. – Они – очень, очень близкие друзья.

Прежде чем я успела что-нибудь ответить – правда, не уверена, что мне этого хотелось, – задняя дверь распахнулась, и в дом ввалилась молодая женщина с извивавшимся в ее руках сыном Энн.

– Эй, мамаша, этому маленькому вонючке нужно кое-что поменять!

– Спасибо, Клэр. Моя сестра, – отрекомендовала Энн, когда Клэр перекинула ребенка через плечо и легонько шлепнула по его одетой в подгузник попке. – Клэр, ты уже знакома с Оливией? С невестой Алекса?

– Ни хрена себе! – веско, с расстановкой произнесла Клэр.

– Хрена себе… – тут же радостно запищал детский голосок у ее плеча.

Энн тяжело вздохнула:

– Клэр…

– Извините, – усмехнулась сестра Энн и перевернула мальчика к нам лицом, посадив его на свое бедро. – Поменяй подгузник ребенку, тут такая гадость! Да, Оливия, привет.

Клэр протянула руку, и я пожала ее. Новая знакомая оглядела меня – внимательно, сверху вниз, дюйм за дюймом. Тщательный осмотр явно затянулся, наконец она тихо присвистнула и покачала головой:

– Вы что, в самом деле выходите замуж за Алекса?

– Да, собираемся пожениться, – ответила я как можно более легкомысленно.

– Клэр! – сердито бросила Энн.

Все это время на меня из-за маленьких ручек смотрело озорное личико. У мальчика были белокурые волосы, как у отца, и светлая кожа матери. А еще большие серые глаза. Я очень долго, задумчиво смотрела на ребенка.

– А что? – невозмутимо пожала плечами Клэр. – Футы! Женщина, которая согласится выйти замуж за этого парня, должна как минимум обладать чувством юмора.

Я засмеялась этому сомнительному комплименту:

– Стараюсь.

– Вот видишь? – Клэр скорчила рожицу Энн и покачала бедром, пока сидевший на нем мальчик не захихикал. – Слушай, давай я заберу этого мистера Вонючку отсюда и сама поменяю ему подгузник, договорились? Ну что, я прощена за этот невинный пипец?

– Пипец! – тут же подхватил мальчик, заливаясь смехом.

– Ляпсус, – пробормотала, поправив, Энн и закатила глаза. – Да, пожалуйста, поменяй Кэму подгузник. Спасибо.

– Рада была познакомиться, Оливия. Не позволяйте никому здесь себя запугать. Мы – не какая-то там плохая компания.

– А я и не испугана, – ответила я.

Клэр унесла Кэма в прихожую, теперь оттуда доносились отголоски их смеха. Энн оторвала кусок бумажного полотенца, крепившегося на держателе, и принялась вытирать крошки со столешницы. Потом бросила бумагу в мусорное ведро и сделала еще один большой глоток газировки.

– Сколько лет вашему сыну?

– Кэму почти три.

Снова бросив взгляд во двор, я заметила, что Алекс и Джейми исчезли с веранды.

– Умираю с голоду, – сказала Энн. – Пойдемте на пирс, перекусим что-нибудь, ладно? И, уверена, гости уже затеяли там что-нибудь безумное, вроде игры в дартс на свежем воздухе или турнира по караоке.

Мой собственный живот призывно урчал, и я решила, что действительно не помешает поесть. По крайней мере, это займет меня на какое-то время, ведь мой парень бросил меня одну, предоставив самой себе.

– Да, перекусить было бы весьма кстати.

– Пойдемте, – сказала Энн. – Я угощу вас.

Мне доводилось бывать и на вечеринках, где я знала каждого приглашенного и ужасно проводила время, и на сборищах, где я не знала ни души, зато классно развлекалась. Этот пикник представлял собой нечто среднее между двумя этими крайностями. Мне не требовалось, чтобы Алекс был рядом со мной каждую секунду, и все же я провела больше времени, махая ему с другого конца двора, наблюдая за ним, играющим в дартс или потягивающим одну за другой бутылку пива, чем в разговорах с ним. Алекс не игнорировал меня: каждый час справлялся, как мои дела, нередко поглядывал в мою сторону. Но он был не со мной.

Он был с Джейми, которого все остальные называли Джеймсом.

Присутствовавшие на вечеринке были очень милы. Они вовлекали меня в свои разговоры, словно знали долгие годы. Некоторые из гостей затеяли оживленное сражение в «Балдердаш», одну из моих любимых настольных игр, и все мы много смеялись. Клэр и ее муж Дин пригласили меня покататься на маленькой парусной лодке, и мы отправились в небольшое путешествие, пока их дочь Пенни осталась с родителями Энн. Мы наелись до отвала, немного потанцевали, попели в караоке.

Сгустились сумерки, и кто-то расставил вдоль кромки воды несколько бамбуковых факелов, по периметру пирса развесили китайские фонарики. Гости с маленькими детьми начали разъезжаться. Несколько добровольцев вызвались почистить мангал, и я помогла на кухне, упаковывая остатки еды с Энн. Мы ловко работали вместе, стоя бок о бок, но едва ли перекинулись и парой слов. Если честно, мне просто нечего было сказать.

И наконец мы с Алексом оказались единственными оставшимися в доме гостями. Энн уложила Кэма спать часом ранее, и мы закончили уборку на кухне. Хозяйка дома включила телевизор, и я мысленно возблагодарила ее за это – теперь мы обе могли смотреть какую-то чепуху, это избавило нас от необходимости подыскивать темы для беседы. Энн вручила мне стакан чая со льдом и налила еще один, для себя, когда Алекс и Джейми, спотыкаясь, ввалились в дом.

– Малышка, – окликнул Алекс.

Никогда прежде я не видела его пьяным. Глаза Алекса сияли нетрезвым блеском, его щеки ярко горели, рот был влажным и обмякшим. Рубашка Алекса распахнулась почти до талии, а еще он умудрился где-то потерять свои ботинки. Джейми выглядел ненамного лучше: потные волосы прилипли ко лбу, рубашку испещрили пятна от свежей травы.

– Что это, черт возьми, вы делали? – возмутилась Энн. – Дрались, что ли?

– Этот негодяй пытался отобрать у меня последнее пиво, – объяснил Джейми. – Пришлось надрать ему задницу.

– Черт тебя возьми, придурок, – бросил Алекс, показав приятелю характерный жест средним пальцем, причем с обеих рук. – Ты спер последнюю булочку!

– У нас таких булочек еще целая куча, – сухо сказала Энн и, опустившись на диван, подогнула под себя ноги. – Они в холодильнике. Возьми сам.

Алекс театрально прижал руку к сердцу.

– О, Энн! Ты – богиня! – Он посмотрел на меня. – Детка… детка, где тебя носило весь день? Мне так тебя не хватало!

То и дело спотыкаясь, Алекс одолел две ступеньки, которые вели в находящуюся внизу гостиную, и с разбегу налетел на маленький диванчик, рассчитанный на двоих, на котором сидела я. Засмеялся. Потом положил голову мне на плечо и взглянул своими большими серыми глазами:

– Малышка, привет.

Я коснулась лица Алекса. Его кожа была горячей. Он поцеловал мою ладонь, и я поспешила отдернуть руку, ощутив неловкость от этой неожиданной демонстрации нежной привязанности перед его друзьями.

– Привет.

Алекс рухнул на диванчик. Джейми остался на кухне, начав шелестеть чем-то в холодильнике. Я перехватила пристальный взгляд Энн, следившей за мужем. Она не выглядела расстроенной, это точно. Скорее смирившейся. И определенно не удивленной.

– Принеси мне одну из тех булочек, ты, негодник, – потребовал Алекс.

– Черт возьми, парень, пойди и возьми сам! Я не твой гребаный слуга!

– Да пошел ты, мешок с дерьмом, – отозвался Алекс и поерзал на диванчике, поудобнее устраиваясь рядом со мной. – Детка, ты ведь принесешь мне булочку?

– Малыш, – строгим голосом ответила я, – возможно, нам лучше подумать о возвращении в отель?

– Нет-нет, вы не можете уехать сейчас. – Джейми повернулся от холодильника, на его лице отразилась тревога. – Вы совсем недавно приехали. Я как раз собирался открыть бутылку «Джемесона»!

И оба друга громко, грубо заржали. Мы с Энн даже не улыбнулись. Она вздохнула, и я почувствовала, как напрягся каждый мой мускул.

– Джеймс, Кэм спит, – попыталась образумить мужа Энн.

Джейми приложил палец к губам:

– Точно. Прости. Я забыл. Мы пойдем во двор. Ну давай, ты, проклятый членосос, тащи свою голубую задницу на пирс, там мы сможем выпить это дерьмо!

Сидевший рядом со мной Алекс пошевельнулся и сел прямо. Я подумала, что он обязательно обидится на Джейми, который назвал его членососом, но Алекс лишь рассмеялся и легонько подтолкнул меня локтем:

– Мы немножко побудем на свежем воздухе, малышка. Хорошо?

Я больно прикусила язык, с которого уже готовы были слететь пара ласковых. Между тем, чтобы быть твердой, и тем, чтобы быть стервой, существует слишком тонкая грань, и я едва не преодолела ее. Даже подумывала устроить скандал. В конце концов, я провела здесь несколько часов, не ощущая ни капли внимания со стороны своего парня и пытаясь вести себя учтиво с абсолютно незнакомыми людьми. А еще наблюдая за тем, как мой жених ведет себя словно идиот в компании парня, который практически не отлипал от него.

– Джеймс, – тихо, но угрожающе произнесла Энн.

Мне не хотелось быть ей признательной, но я ощутила нечто вроде благодарности. И встала с диванчика. Алекс поднялся следом за мной. Он держался за мою руку – чтобы не упасть, или, возможно, чтобы убедить меня.

– Всего один бокальчик, – настаивал Алекс. – А потом поедем. Я не видел Джейми целую вечность!

Если бы он поцеловал меня, умоляя позволить ему пропустить пару глотков горячительного, это было бы концом наших отношений. Но он не сделал этого. Лишь посмотрел на меня своим обаятельным взглядом, прекрасно понимая, что я не умею ему сопротивляться. В этот момент я осознала, что все-таки не смогу превратиться в стерву, как того хотела.

– Я люблю тебя, – сказал Алекс мне на ухо. Его слова прозвучали слишком громко для шепота, хотя этот обольститель казался достаточно захмелевшим, чтобы просчитывать свои действия.

И они с Джейми отправились на пирс, оставив нас с Энн переглядываться через журнальный столик. Она пощелкала пультом от телевизора. С пирса до меня донесся смех.

– Мне очень жаль, – сказала Энн. – Они действительно очень давно не виделись.

– Алекс сказал, пару лет.

Она поколебалась, потом медленно кивнула:

– Да. Думаю, достаточно долго.

Мои пальцы сжались в кулаки – не от ярости, просто было нечем занять руки, я по-прежнему чувствовала себя неловко. Карманов у меня не было. Да и вообще, мне не хотелось здесь больше находиться.

Еще один взрыв хохота проник через заднюю дверь, заставив нас обеих повернуть головы. Энн снова вздохнула. Я же подавила свой вздох, который тут же застрял в моем горле. Сощурившись, Энн посмотрела на меня.

– Они оба могут быть такими придурками! – бросила она.

Ее слова удивили меня, и я не сдержала смешок:

– Вы и правда так думаете?

– О боже, да. – Энн поднялась. – Они ведут себя непотребно, даже если просто разговаривают по телефону или рубятся в игровую приставку. И даже не говорите мне про их общение на «Коннекс»! Клянусь, кажется, будто им обоим лет по пятнадцать!

– Это… Я его таким еще не видела.

Помедлив секунду, Энн кивнула:

– Хотите еще чаю? Кусочек торта? Мне удалось припасти немного.

– От торта никогда не откажусь. Да, пожалуйста. – Я последовала за хозяйкой на кухню, где она вынула из холодильника шоколадный торт.

Энн отрезала пару кусков, а я налила чаю. Мы расположились у столешницы, откуда, наклонившись, было удобно смотреть в выходившее на пирс окно. Но в кромешной тьме я могла разглядеть лишь темно-красный огонек сигареты, метавшийся взад-вперед. Я пронзила вилкой толстый слой шоколадной глазури, но не стала есть.

– Они всегда так себя ведут? – спросила я.

Энн облизнула глазурь со своей вилки.

– Думаю, они бы так не безобразничали, если бы виделись почаще. Со всеми остальными Джеймс так себя не ведет.

– Алекс тоже… здесь он другой.

– Они дружат давным-давно, – в который раз произнесла она.

Я обернулась к ней:

– Итак, что же мне со всем этим делать?

Энн снова старательно облизала глазурь и опустила вилку.

– А вы действительно его любите?

Из уст кого-нибудь другого этот вопрос мог бы прозвучать оскорбительно, но она спрашивала искренне.

– Люблю. Очень люблю.

– Тогда вы должны знать…

– Я уже знаю достаточно, – оборвала я.

Энн долго, пристально смотрела на меня, и этот внимательный взгляд дал мне понять, что она, возможно, знает обо мне намного больше, чем могла понять за короткий период знакомства.

– Тогда вам следует поступать так, как я – с Джеймсом.

– Это как же?

Энн снова выглянула в открытое окно, и до нас в который раз донесся взрыв хохота.

– Вы можете любить его, даже при том, что иногда он ведет себя как придурок.

…И в этот момент я вдруг поняла все.

Это ощущалось в том, о чем Энн не говорила, явно умалчивая. В том, как старательно она избегала касаться Алекса, даже не обменялась с ним рукопожатием. В том, как она наблюдала за Алексом и своим мужем, которые вдруг превратились в озорных мальчишек. В том, как она была добра ко мне. И внезапно, к моему ужасу, это отозвалось в паре больших серых глаз на лице малыша.

Вокруг меня, на кухне, все замерло.

Это было очень тихое, даже безмолвное выяснение отношений, и теперь, когда все карты были раскрыты, я не знала, как поступить: нагнетать обстановку дальше или воздержаться от разбирательств. Сейчас мне отчаянно требовалась фотокамера, забытая в номере отеля. Глядя на все происходящее через объектив, я, возможно, увидела бы совсем другую вечеринку. Иных людей. Энн и Джеймс, вероятно, предстали бы самой обыкновенной, среднестатистической супружеской парой. А их сын, возможно, не был бы так похож на моего возлюбленного.

Но спасительной камеры со мной не было. Все происходило по-настоящему, прямо здесь и сейчас, и голая правда яростно хлестала меня по лицу, снова и снова. Я быстро, резко глотнула воздух ртом.

– Думаю, нам пора ехать.

– Оливия, – поспешила окликнуть Энн, но я уже бросилась к задней двери, рывком распахнув ее.

Алекс и Джейми не целовались, и мне было даже жаль, что я не застукала их за чем-то подобным. Так, возможно, у меня был бы отличный повод покончить со всей этой историей раз и навсегда. Но они действительно не целовались, просто сидели рядышком на большом шезлонге, соприкасаясь плечами. До слуха доносился их тихий смех, сопровождавший обсуждение каких-то интимных подробностей жизни, которые я не хотела слышать.

– Алекс.

Он не поднял на меня глаза сразу, в тот же момент, когда услышал мой голос. За несколько бесконечно долгих секунд, потребовавшихся Алексу, чтобы взглянуть на меня, я уже почти решила оставить его в этом доме и уехать одна. Потом он все-таки посмотрел на меня, расплывшись в улыбке. Я увидела на лице Алекса любовь – любовь, которая предназначалась явно не мне, – и с трудом удержалась от желания смахнуть ее пощечиной.

– Поехали, – сказала я.

– Но, малышка…

– Прямо сейчас.

Они с Джейми не произнесли ни слова, но Алекс поднялся. Позади я услышала шаги Энн, которая теперь остановилась в дверном проеме и тоже хранила молчание. Я не ссорилась ни с ней, ни с ее мужем, поэтому поторопила Алекса сдержанно и негромко. В тишине я вдруг услышала слабый плач Кэма, и Энн вернулась в дом, чтобы позаботиться о ребенке. Джейми встал с шезлонга и проводил нас до машины. Я скользнула за руль и сосредоточенно смотрела прямо перед собой, пока друзья прощались.

Я кипела всю дорогу к отелю, но сидевший на пассажирском месте Алекс не произносил ни слова, и я до крови прикусила себе язык. Когда мы вернулись в номер, Алекс скрылся в ванной, где долго шумел унитазом. Потом, шатаясь, доплелся до кровати и рухнул вниз, не раздевшись и не почистив зубы. Я простояла под душем долго, очень долго, а когда вышла, почувствовала, как желудок свело спазмом. Ночь я провела в кресле, укутавшись найденным в шкафу запасным одеялом, и без подушки, способной поддержать мою раскалывающуюся от боли голову.

Это была долгая, долгая дорога домой.

Глава 21

Мы вернулись домой поздно, сразу отправившись в кровать. На следующее утро я рано встала и, оставив Алекса спать дальше, отправилась наверх, в студию, чтобы заняться делами, отложенными ради поездки на уик-энд. Я забылась в успокаивающих мелочах, приступив к коррекции серии фотографий, сделанных для рекламы местного спа-салона. Я выбрала несколько снимков Сары в разных позах и стала добавлять всевозможные фоны, пытаясь убедить потенциальных клиентов: трата денег именно в этом конкретном спа-салоне эквивалентна роскошному отпуску на экзотическом курорте. По сравнению с уик-эндом, который я только что провела, экзотическим и роскошным выглядело бы все, что угодно.

Сегодня у меня была запланирована вечерняя смена в «Фото Фолкс». Меня ждала гора белья, которое нужно было отнести в прачечную, несколько местных командировок. Моя неделя была распланирована. Мысль о списке простых дел, над которыми я не задумалась бы еще на прошлой неделе, теперь буквально парализовала меня, заставив замереть в нерешительности. Я смотрела на монитор ноутбука, мои пальцы машинально стучали по клавиатуре, но я никак не могла сосредоточиться.

Думаю, в жизни всегда можно оглянуться назад и точно определить момент, с которого все хорошее вдруг обратилось в последнее дерьмо. Как точно знаю и то, что всегда можно расстаться прежде, чем отношения дойдут до крайней точки. Но я не хотела, чтобы это закончилось. Не хотела терять Алекса – и не хотела бросать его.

Но, увы, понимала, что именно к этому и идет.

Алекс принес мне кофе, и я едва обменялась с ним парой слов. Он поцеловал меня в макушку и провел губами по моей шее, но я снова промолчала. Закрыв глаза, я чувствовала его прикосновения, слушала мягкий шелест его дыхания. А потом отпрянула.

Алекс резко выдохнул. Кажется, он уже покорился своей участи.

– Ты явно не в духе, – смиренно слетело с его губ.

Я аккуратно щелкнула мышкой, чтобы закрыть файл с проектом. На экране выскочило диалоговое окно: «В ваш документ внесены изменения. Сохранить? Да или нет».

Я потратила несколько часов, работая над этой частью задания, но оно все еще было откровенным фуфлом – по правде говоря, проект стал только хуже. Время утекло впустую, но я выучила очередной горький урок.

И выбрала «нет».

Потом медленно повернулась на стуле, оказавшись лицом к лицу с Алексом.

– Нам нужно поговорить.

Глаза Алекса сузились, совсем чуть-чуть, линия его рта еле заметно сжалась. Тем не менее он кивнул и, подтащив стул с прямой спинкой, уселся передо мной. Алекс все еще не оделся и даже не принял душ, его взъерошенные волосы и обвисший край пижамы молили о моей заботе, просили моей нежности.

Все в нем по-прежнему соблазняло меня, и я отвела взгляд, чтобы не поддаться искушению.

– Прости, – сказал Алекс. – Я знаю, что мой отец – законченный кретин. Мне очень жаль.

Мое дыхание резко оборвалось на его словах, горло сжало с такой силой, что на мгновение я испугалась. Мне показалось, что я уже не смогу дышать. Голова резко мотнулась в сторону, и волосы хлестнули меня по щекам. Я думала, что Алекс нарочно корчит из себя дурака, обманывая меня, но один беглый взгляд на его лицо красноречиво сказал мне: он действительно не понимает, в чем дело.

– Мне плевать на твоего отца, Алекс.

– Значит… тогда что же тебя так взбесило?

Я встала, чтобы отойти от него на почтительное расстояние. А еще пошевелиться, отвлечься, дать своему телу хоть какую-то задачу, чтобы не поддаться нахлынувшей на меня ярости. Я снова обернулась к Алексу, но теперь нас разделяла безопасная дистанция. Он не мог потянуться ко мне – а я не могла коснуться его.

– Как ты мог привезти меня в тот дом, познакомить с теми людьми, не сказав правды? – выделяя каждое слово резко произнесла я. – Как ты мог преспокойно стоять там и представлять меня ей, не предупредив заранее, кто она на самом деле?

Я видела Алекса разным, и все же он никогда не давал повода уличить его в глупости. Но независимо от того, каким он представал, Алекс был прежде всего мужчиной. А любая женщина, у которой когда-либо были отношения, прекрасно знает: сообразительность мужчины не имеет ничего общего с величиной коэффициента его умственного развития.

– Кто? – спросил недогадливый Алекс.

– Энн, – с нажимом ответила я.

Его лицо вдруг стало бесстрастным – не настолько нечитаемым, как не раз случалось в прошлом, но достаточно невозмутимым, чтобы показать мне: я явно попала в его слабое место.

– Энн – жена Джейми. – Алекс особо подчеркнул слово «жена».

– А как же Джейми? – бросила я. – Боже праведный, Алекс! Неужели ты думал, что я ничего не замечу? Неужели в самом деле считал, что я ничего не пойму?

– Джейми – мой друг. – Он не отводил от меня своего взгляда, настолько резкого, что я не хотела смотреть ему в глаза. – Мой лучший друг.

– А что же насчет нее? Энн? Кто она тебе? – Не дожидаясь ответа, я бросилась вперед, атакуя. Алекс сделал шаг назад. – Ты привез меня в их дом, выпихнул навстречу этой Энн, не упомянув, что спал с ней, а потом бросил меня на произвол судьбы, сбежав со своим лучшим другом навек! Знаешь, какой идиоткой я себя чувствовала? Ты хотя бы понимаешь, как важно мне было услышать от тебя: «Эй, между прочим, я трахал жену своего лучшего друга»?

Его рот открылся. Потом закрылся. Алекс выпрямился и положил руки на бедра, отчего его плечи стали казаться просто невозможно широкими.

– Мне очень жаль. Это было… не так.

Я вдохнула настолько резко, что заболело горло.

– Тогда как же это было?

В первый раз за все время этого непростого разговора Алекс опустил взгляд.

Я отшатнулась, желудок сдавило спазмом. Сердце заныло от боли.

– Ты… любишь ее.

– Нет, – тут же, без раздумий, ответил он. – Больше не люблю. Не так, как тебя.

Я сглотнула комок горькой желчи.

– И ты думаешь, что от подобного признания мне должно стать легче?

– Да!

Возможно, в этот момент мы могли бы протянуть друг другу руки, нежно соприкоснуться пальцами. Но мы этого не сделали. Нас разделяла бескрайняя пропасть, которая угрожающе росла.

– Значит, меня должно воодушевить то, что ты любил другую женщину, о которой никогда, ни разу не упоминал. Ты дал мне подробный перечень всех, с кем когда-либо трахался, но так и не рассказал о ней. О той, кого ты по-настоящему любил.

– Я просто… – Алекс пожал плечами, сейчас он выглядел совершенно беспомощным. Он рассеянно взъерошил волосы, еще больше их растрепав. – Какая разница, кого я любил первой, если ты – та, кого я полюбил последней?

Что ж, по крайней мере, это звучало лучше, чем «бывшая девушка».

– А твой лучший дружок знает, что ты трахал его жену?

– Да. Он знает.

Я снова с усилием глотнула. Алекс слишком часто повторял мне, что обязательно скажет правду, если я спрошу, – а я слишком часто предпочитала ничего не спрашивать.

– Взгляни на меня.

Он поднял на меня глаза. Я столько раз видела своего Алекса с непроницаемыми глазами и улыбкой, натянутой на лицо для всего остального мира! Но в этот момент он был не таким. Алекс отдал мне все, о чем я даже не просила, и теперь я не могла притворяться, будто не вижу его искренности.

Я думала о двух мужчинах, которых явно связывало нечто большее, чем обычная дружба. Размышляла об Энн, пронзительный взгляд которой следовал за ними, все понимая, принимая… и любя, несмотря ни на что.

Я не могла быть такой, как она.

И я больше не могла удерживаться от вопросов:

– Вы трое, вместе?

Он кивнул:

– Да.

– И как долго это продолжалось?

– Несколько месяцев. С тех пор прошли годы. Все кончено, Оливия. Клянусь тебе, все кончено.

Я знала это и без его заверений. Я видела это по выражению, которое принимало лицо Энн при взгляде на Алекса, слышала это в ее голосе, когда она посоветовала мне любить его – несмотря ни на что.

– Почему ты не рассказал мне сразу?

Алекс нервно провел рукой по волосам.

– Я не думал, что ты догадаешься.

– Значит, именно из-за Энн ты так долго не возвращался домой?

Он открыл рот, и я уже приготовилась услышать ложь. Но Алекс кивнул:

– Да. Вся эта дрянь, творящаяся с моей семьей, никогда не заставила бы меня сбежать. Но то, что произошло с Джейми…

– …И Энн, – подхватила я, вынуждая Алекса произнести ее имя открыто, мне в лицо.

– Да. С Энн. Никогда не думал, что доведется снова оказаться дома. Но потом я встретил тебя, Оливия, и все вдруг изменилось в один миг, – задумчиво произнес Алекс. – Я люблю тебя. Я хочу выстроить свою жизнь заново, с тобой. Но у меня нет желания никогда больше не видеться с Джейми… но… я больше не встречусь с ним, если ты будешь против нашего общения.

Я не могла просить, чтобы он пошел на это. Горло саднило от сдерживаемых криков и рыданий, и я снова судорожно глотнула.

– В любом случае тебе следовало обо всем мне рассказать. Это расстроило бы меня, но так все равно было бы лучше. Я не узнала бы об этом вот так… Я чувствовала себя глупо, Алекс.

– Я знаю. Прости. Мне действительно очень жаль.

Я верила ему, но это уже не имело значения. Я взглянула на кольцо и потерла его подушечкой большого пальца: бриллиант ярко засверкал, отбрасывая разноцветные лучики в разные стороны. Хотелось плакать, слезы подступали к горлу, но глаза оставались сухими. Да, сейчас я смотрела на Алекса ясными глазами – никаких размытых кадров, никаких фотографий не в фокусе. Я видела его реальным, и между нами стояла только правда.

– Ты любишь его?

Алекс помедлил, не решаясь ответить.

– Да. Но я никогда не спал с ним, Оливия. Клянусь.

– А тебе бы этого хотелось?

Он подошел ко мне ближе.

– Нет. Больше нет.

– Значит, это он хочет трахнуть тебя?

– Джейми знает, когда нужно остановиться, – серьезно произнес Алекс. – Понимаешь, Оливия, мы с Джейми… когда мы оказываемся вместе, тут же превращаемся в пару придурков. Я знаю, что мы можем быть такими гребаными идиотами!

Я видела этих двоих вместе и понимала, что между ними существует нечто большее, чем просто дружба. Похоже, так было всегда – по крайней мере, я это чувствовала. И, в отличие от Энн, сомневалась в том, что смиренно приму то, что может произойти.

– Кэм – твой сын?

Алекс не произнес ни слова, его челюсть потрясенно дернулась вниз. Он отрицательно покачал головой и провел рукой по волосам, потом сжал пальцами свою шею. И принялся в волнении расхаживать по комнате.

– Нет. Сейчас… Черт, нет. Это ребенок Джейми, совершенно точно, никаких сомнений.

– Он похож на тебя.

Алекс повернулся, чтобы взглянуть на меня.

– Он – не мой.

– Ты в этом уверен?

– Мне пришлось подсчитывать месяцы, – произнес Алекс голосом полным сарказма, – но да, я уверен. И даже если бы он был моим, Оливия… этот ребенок – не мой сын.

У меня на короткий миг перехватило дыхание.

– Как ты можешь так говорить?

– Ты должна это понимать, – с нажимом ответил он. – Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было.

В этот момент слезы все-таки хлынули из моих глаз, оставляя на лице широкие влажные дорожки. Лицо Алекса исказилось тревогой. На сей раз он сделал шаг навстречу мне, но я отшатнулась.

– Оливия…

– Я не могу пойти на это, Алекс. Я думала, что у меня получится. Считала, что это не имеет для меня значения. Но я ошибалась.

Он резко выдохнул:

– Я не понимаю…

Я сняла с пальца кольцо и протянула ему на ладони. Алекс во все глаза смотрел на символ нашей любви. Я видела, как он с усилием глотнул, как приоткрылся его рот, не в силах произнести ни слова. Алекс не двинулся с места, чтобы забрать кольцо, и теперь бриллиант блестел и переливался в моей руке – совсем как тогда, когда еще красовался на моем пальце.

– Я думала, что с тобой все будет по-другому. Я хотела, чтобы так было.

– Со мной все по-другому, – тихо отозвался Алекс. – И ты это знаешь.

– По-другому, но этого недостаточно. – Я положила кольцо на стол и скрестила руки на груди, крепко сжав живот, вцепившись в свои локти. Именно так стояла Энн на кухне, и теперь я понимала почему.

– Ты хочешь порвать со мной? – Алекс замер на месте, будто окаменел. Застыли его плечи, подбородок. Глаза превратились в две льдинки. Пальцы сжались в кулаки. – Почему? Из-за того, что кто-то другой однажды разбил тебе сердце? Из-за того, что этот кто-то солгал тебе? Черт возьми, неужели я должен платить за чужие грехи?

Похоже, настала моя очередь сказать, как я сожалею обо всем случившемся, но резкие слова все еще хлестали по горлу, оставляя вкус крови на языке.

– Я никогда не лгал тебе. – Голос Алекса звучал жестко, холодно. – Ты знала обо мне все. И я думал… думал, что ты сможешь все понять. Что ты, особенно ты, поймешь меня.

– Пойму потому, что когда-то любила Патрика? – резко бросила я. – Тебе казалось, что я смогу полюбить другого гея? Что это будет легко?

– Я думал, – отрезал Алекс, – что ты могла бы полюбить меня, просто меня.

– А я всегда гадала, – в тон ему ответила я, – не хватит ли с меня… подобных историй.

Я не испытала чувства гордости, увидев, как мои слова буквально уничтожили его. Алекс попятился назад, к двери. Низ пижамных штанов волочился по полу. И я почувствовала, что не могу видеть его босые ноги.

Все, что происходило между нами, внезапно, ужасным образом обнажилось.

У двери Алекс помедлил, сжав пальцами ручку:

– Секс с мужчинами не делает меня геем больше, чем секс с женщинами – гетеросексуалом. Все это не важно. Ты можешь или доверять мне, или нет. Мне нечего предложить тебе, Оливия, кроме любви.