Текст книги "Просто совершенство"

Глава 7

– Клодия!

Не успев дойти до розария, Клодия услышала, как ее позвали, обернулась и увидела, что со стороны террасы к ней спешит Сюзанна. За ней шагал Питер, следом – виконт и виконтесса Рейвенсберг. И Чарли.

– Где ты пропадала? – воскликнула приблизившаяся Сюзанна. – Мы всюду тебя искали. Френсис устала, Лусиус увез ее домой.

– О, как жаль, что я с ними не попрощалась! – расстроилась Клодия. – Я была на берегу.

– Не заскучала?

– Там чудесно, – возразила Клодия, помедлила и добавила: – Вообще-то я побывала не только на берегу, но и в лодке. Маркиз Аттингсборо был так любезен, что покатал меня.

– Как мило! – воскликнула Сюзанна. – Он удивительно приятный и обаятельный джентльмен, правда? За одно это он заслуживает всяческих благ. Надеюсь, ему повезет с мисс Хант.

– С мисс Хант? – переспросила Клодия, вспомнив надменную красавицу в белом, которая совсем недавно обдала ее ледяной вежливостью.

Сюзанна состроила гримаску.

– Той самой мисс Хант, – уточнила она, увидела недоуменное выражение на лице подруги и объяснила: – Это мисс Порция Хант, на которой Лусиус чуть не женился вместо Френсис. А теперь Лорен говорит, что бывшая невеста Лусиуса помолвлена с Джозефом. Да уж, видная получится пара.

Действительно, пришлось признать Клодии. Пара и вправду была видной и красивой. Клодия почувствовала себя глупо, словно все вокруг знали, каким нелепым мечтаниям она предавалась в лодке. Как правило, мисс Клодия Мартин не была склонна к грезам наяву, особенно глупым, а тем более романтическим.

– Вообрази, Клодия, – продолжала Сюзанна, дружески улыбаясь остальным, приближающимся к ним, – мы разговорились с герцогом Маклитом, и он рассказал нам, что вы выросли вместе, почти как брат и сестра.

Подошедшие заулыбались, явно радуясь за нее. Чарли прямо-таки сиял.

– Вот мы и встретились вновь, Клодия, – сказал он.

– Добрый день, Чарли, – ответила она. Как брат и сестра – ну надо же!

– Ваша встреча – поистине чудо, – подхватила леди Рейвенсберг. – Подумать только, его светлость много лет не бывал в Англии, а мисс Мартин приехала в столицу всего на одну или две недели!

– Я до сих пор не верю своей удаче, – признался Чарли.

– Послезавтра вечером мы с Китом устраиваем прием в Воксхолл-Гарденз, – продолжала виконтесса, – и будем рады видеть вас обоих. Сюзанна и Питер уже приняли приглашение. Вы придете, мисс Мартин?

Воксхолл-Гарденз! В этом увеселительном парке Клодия давно мечтала побывать. Он славился вечерними развлечениями под открытым небом – концертами, балами, фейерверками, изысканным угощением, освещенными тропинками и аллеями для прогулок. Многие утверждали, что посещение парка оставило у них волшебные, незабываемые впечатления.

– Охотно, – ответила Клодия. – Благодарю вас.

– А вы, ваша светлость?

– Очень любезно с вашей стороны. Весьма польщен.

Сегодняшняя встреча с Чарли уже не вызвала у Клодии потрясения, так как была почти неизбежна: она поняла это еще утром, едва проснувшись. Может, это даже к лучшему. От давнего прошлого так просто не отделаешься. Если повезет, новые воспоминания наконец-то вытеснят старые.

– О, прелестно! – возликовала леди Рейвенсберг. – В таком случае все уже приглашены, Кит: Элизабет с Линдоном, Джозеф с мисс Хант, Лили с Невиллом. Да, и еще Уилма с Джорджем.

Да уж, прелестнее не бывает, мысленно сыронизировала Клодия. Значит, ей все-таки предстоит увидеться с ним еще раз – под «ним» подразумевался маркиз Аттингсборо. Придется сурово хмуриться, всем видом внушая, что в лодке он понял ее превратно. Последние из перечисленных виконтессой – наверняка граф и графиня Саттон. Клодия пожалела о том, что сама себе подложила свинью, чересчур поспешно приняв предложение, но отклонять его было уже слишком поздно.

И кроме того, ей очень хочется увидеть Воксхолл-Гарденз, так почему бы не прийти? В конце концов, с ней будут друзья.

– Клодия, ты не откажешься пройтись со мной? – спросил Чарли.

Все вновь заулыбались, провожая их взглядами. Клодия и Чарли пробрались между гостями, кое с кем перебросились парой слов, наконец вышли на открытую лужайку и направились к реке.

– Так ты живешь в Бате, Клодия? – спросил он, предлагая ей руку. Она сделала вид, будто не заметила ее.

Стало быть, он ничего о ней не знает? Но ведь и она не имеет ни малейшего представления о его жизни. По крайней мере о том, что случилось с Чарли после смерти ее отца.

– Да, – кивнула она. – Мне принадлежит школа для девочек. Дела идут успешно. В сущности, сбылись все мои мечты. Я счастлива.

Но стоило ли сразу оправдываться, давать столь подробный ответ на его вопрос?

– Школа! Прекрасно, Клодия. А я думал, ты служишь в гувернантках.

– Служила некоторое время, – подтвердила она. – А потом воспользовалась случаем и открыла свою школу, чтобы пользоваться большей свободой.

– Не ожидал, что ты займешься таким делом, – заметил Чарли. – Я думал, ты выйдешь замуж. Насколько я помню, недостатка в поклонниках и претендентах на руку и сердце ты не испытывала.

Спускаясь рядом с ним по лужайке к реке, Клодия ощутила острое раздражение, хотя в его словах была доля истины. За ней давали довольно скромное приданое, но ее миловидность и ум в сочетании с живым нравом притягивали всех юношей округи. Однако Клодия и смотреть на них не хотела, а после отъезда Чарли – точнее, после того как спустя год он прислал ей последнее письмо – окончательно поставила крест на своих брачных планах. Она знала, что своим решением причинит боль отцу: тот мечтал о внуках.

– Ты знаешь, что Мона умерла? – спросил Чарли.

– Мона? – Клодия не сразу вспомнила, что так звали его жену.

– Да, герцогиня. Скончалась более двух лет назад.

– Прими соболезнования, – негромко откликнулась она. Одно время это имя было словно вырезано у нее на сердце острым инструментом: «Леди Мона Честертон». Чарли женился на ней перед самой смертью отца Клодии.

– Обойдемся без них. Наш брак все равно не удался.

Клодия вновь разозлилась и обиделась за покойную герцогиню.

– Чарли учится в Эдинбурге, – продолжал он. – Мой сын, – добавил он, встретив ее недоуменный взгляд. – Ему пятнадцать.

Господи, всего на три года меньше, чем было самому Чарли, когда он покинул дом. Как летит время!

По склону от реки поднимались маркиз Аттингсборо и мисс Хант. Встречи было не избежать.

Клодия вдруг пожалела о том, что покинула мирок своей школы – такой привычный, такой безмятежный… И чуть не улыбнулась. О покое и безмятежности в школе оставалось лишь мечтать. Но по крайней мере со школьными делами она умела справляться.

– Жаль, Клодия, что ты ничего не знаешь о моей жизни, – говорил тем временем Чарли. – Как и я о твоей. Почему мы так отдалились? Мы ведь были близки, как брат и сестра, правда?

Клодия плотно сомкнула губы. Да, они действительно когда-то росли вместе. Только те времена давным-давно миновали.

– Разве ты виновата в том, что я покинул дом и решил больше туда не возвращаться? И разве это моя вина? Так сложились обстоятельства. Кто бы мог предсказать, что двое мужчин и один мальчик, с которыми я даже не был знаком, умрут за какие-нибудь четыре месяца, оставив мне в наследство титул и состояние Маклитов?

Он мечтал о карьере правоведа. Клодия помнила, как он был ошеломлен, когда однажды на пороге дома ее отца появился шотландский поверенный, и как растерянность вскоре сменилась ликованием.

Она пыталась радоваться за него и вместе с ним, но ей мешал холодок недоброго предчувствия, которое подтвердили дальнейшие события.

«Так сложились обстоятельства».

Возможно, он прав. Он был еще ребенком, когда его вышвырнуло в мир, непохожий на прежний, к которому он привык в раннем детстве. Но возраст – не оправдание для жестокости.

А он определенно поступил жестоко.

– Мы должны были продолжать переписку после смерти твоего отца, Клодия. Я соскучился по тебе. Только вчера я понял это, когда увидел тебя.

Неужели он и впрямь все забыл? Это же уму непостижимо – «мы должны были продолжать переписку…».

Мисс Хант щедро расточала улыбки, во все глаза глядя на Чарли и опираясь на руку маркиза. Клодия почувствовала себя невидимой.

– Не правда ли, чудесный прием, ваша светлость? – пропела мисс Хант.

– И он только что стал еще чудеснее, мисс Хант, – с улыбкой поклонился Чарли.

Джозеф не знал, как быть. Мисс Мартин шла рядом с Маклитом. Надо ли снова спасать ее, как вчера вечером? Но с какой стати сегодня ему брать на себя эту обязанность? Мисс Мартин отнюдь не оранжерейное растение. Она вполне смогла бы избавиться от общества Маклита, если бы захотела.

Вдобавок Джозеф надеялся, что сегодня больше не встретится с ней. Он еще не забыл о недавнем смущении и сам не понимал, что на него нашло. Обычно она выглядела так чопорно и неприступно, казалась воплощением старой девы – директрисы – словом, никак не могла принадлежать к числу женщин, способных вызвать у него плотский интерес.

Надо ли остановиться и выяснить, не докучает ли мисс Мартин ее спутник? Или просто кивнуть и пройти мимо? Но делать этот выбор ему не пришлось: по-видимому, Порция была знакома с герцогом, поэтому принялась восторженно приветствовать его еще издалека.

– Вы мне льстите, ваша светлость, – ответила она на тонкий комплимент. – Мы с маркизом Аттингсборо катались по реке. Прогулка удалась, хотя на воде ветер слишком прохладный, а солнце так и печет, рискуя испортить цвет лица.

– Только не вашего, мисс Хант, – возразил герцог. – Над ним не властно даже солнце.

Джозеф переглянулся с мисс Мартин, приподнял бровь и украдкой кивнул в сторону Маклита: «Помощь нужна?» Ее глаза раскрылись шире, она едва заметно покачала головой: «Нет, благодарю».

– Вы так добры, ваша светлость, – улыбалась Порция. – Мы идем пить чай на террасу. Вы уже обедали?

– Час с лишним назад, – ответил Чарли, – но теперь чувствую, что вновь проголодался. А ты хочешь есть, Клодия? Ты знакома с мисс Хант?

– Знакома. Сегодня я еще не обедала, но пока не проголодалась.

– В таком случае вы обязательно должны выпить чаю, – вмешалась мисс Хант, обращаясь исключительно к Маклиту. – Как вы находите Англию после долгого отсутствия, ваша светлость?

И они вчетвером направились к дому, поменявшись партнерами. Мисс Хант увела Маклита вперед, Джозеф с мисс Мартин отстали.

Сложив руки за спиной, Джозеф смущенно прокашлялся, чтобы не затягивать без необходимости неловкую паузу.

– Совсем забыл спросить, – начал он, – вы уже беседовали с мисс Бейнз и мисс Вуд?

– Да, – ответила Клодия, – и как вы предсказали, они пришли в восторг. Не могут дождаться завтрашнего дня и встречи с будущими работодателями. На мои предостережения они ни малейшего внимания не обратили. Чем, в сущности, доказали, что в учебе мы достигли цели: девочки способны мыслить и принимать решения самостоятельно. Мне тоже следовало бы порадоваться.

Он усмехнулся, в тот же миг мисс Хант жеманно захихикала над какими-то словами Маклита. Расстояние между ними и второй парой увеличивалось.

– Вы будете сопровождать их завтра? – спросил Джозеф.

– Нет. – Клодия вздохнула. – Нет, лорд Аттингсборо. Учительница, подобно матери, должна понимать, когда следует позволить подопечным стать самостоятельными. Учениц, которые не платят за учебу, я никогда не брошу на произвол судьбы, но и не стану водить их на помочах. Впрочем, не далее как сегодня утром я готовилась к этому, правда?

Чарли и мисс Хант к тому времени настолько обогнали их, что можно было говорить свободно, не опасаясь, что кто-нибудь услышит.

– Так вас все-таки надо спасать или нет? – уточнил Джозеф.

– О, это ни к чему. И вчера вечером было не обязательно – я просто растерялась, неожиданно увидев его после стольких лет.

– Вы расстались врагами?

– Нет, совершенно мирно. – Они вышли на мощеную дорожку сада, которая вилась между клумбами, и по молчаливому согласию замедлили шаг. – Мы были помолвлены. Правда, неофициально – ему было восемнадцать лет, мне семнадцать. Но мы были влюблены так, как можно влюбиться только в юности. Он обещал вернуться за мной.

– Но так и не вернулся. – Джозеф взглянул на нее, пытаясь представить себе, какой романтичной девушкой она была и как постепенно превратилась в строгую, замкнутую женщину, которая умела держать себя в руках – почти всегда.

– Да, – подтвердила Клодия, – не вернулся. Но это древняя история. В то время мы были детьми. Человеческой памяти свойственно преувеличивать важность событий и даже искажать их! Теперь Чарли помнит только, что мы росли как брат и сестра, и он совершенно прав. Прежде чем вообразить, что мы влюблены, мы были просто друзьями и товарищами по играм. Не исключено, что моя память преувеличила значение некоторых событий и эмоций. Словом, у меня нет никаких причин избегать Чарли.

Как бы там ни было, Маклит погубил ее жизнь, думал Джозеф. Она так и не вышла замуж. Но кто он такой, чтобы судить? У нее в жизни наверняка немало радостей. А брак с Маклитом вполне мог оказаться ошибкой.

– А вы когда-нибудь были влюблены, лорд Аттингсборо? – спросила Клодия.

– Да, однажды. Очень давно.

Она посмотрела ему в глаза.

– Чувства остались без ответа? Она вас не любила?

– По-моему, любила, – с расстановкой ответил он. – По правде говоря, я точно знаю, что любила. Но я не мог жениться на ней – не позволяли другие обязательства. В конце концов она все поняла. Вышла за другого, родила троих детей и, надеюсь, теперь счастлива.

Прелестная, милая Барбара. Джозеф уже не любил ее, только испытывал тень нежности всякий раз, когда видел, а это случалось довольно часто, так как они вращались в одних и тех же кругах. И даже сейчас он порой замечал, как она смотрит на него с удивлением и обидой. Джозеф так и не объяснил ей причины своего внезапного охлаждения. И до сих пор не знал, стоило объясниться или нет. Но как он мог сообщить ей о том, что в его жизни появилась Лиззи?

– Другие обязательства? – переспросила мисс Мартин. – Более важные, чем любовь?

– Нет ничего важнее любви. Но есть разные виды и степени любви, иногда они вступают в противоречие, и тогда приходится выбирать из них наибольшую любовь – или самое тяжкое бремя. Если повезет, они совпадут.

– Так было и в вашем случае? – Клодия нахмурилась.

– О да.

Она вдруг обвела взглядом сад и гостей, словно забыв, где очутилась.

– Простите, не буду отвлекать вас от чаепития, – торопливо заговорила она. – Просто я не голодна, поэтому лучше поброжу по розарию. Я еще не успела осмотреть его.

Ему дали шанс спастись бегством. Но он уже утратил всякое желание расставаться с ней.

– Если позволите, я провожу вас, – сказал он.

– Разве ваше место не рядом с мисс Хант?

– С какой стати? – Он вскинул брови и шагнул к Клодии.

– Если не ошибаюсь, вы женитесь на ней?

– А-а, слухами земля полнится, – усмехнулся он. – Нам вовсе незачем становиться друг для друга тенью, мисс Мартин. В высшем свете это не принято.

Клодия повернулась к террасе, где Маклит и Порция Хант уже стояли у стола с тарелками в руках.

– Высший свет часто озадачивает меня, – призналась Клодия. – Почему люди отказываются проводить как можно больше времени с теми, кого любят?.. Нет, не отвечайте! – Заглянув ему в глаза, она вскинула руку ладонью вперед. – Не хочу слышать, что вы много лет назад разочаровались в любви и теперь готовы вступить в брак по расчету.

Поразительная прямолинейность! Ему следовало бы рассердится, а он только усмехнулся.

– Брак – это еще одно обязательство из тех, которые налагает положение в обществе, – объяснил Джозеф. – В молодости каждый мечтает сразу обрести и любовь, и брак. Взрослея, мы становимся более практичными. Благоразумие призывает жениться на особе, равной по положению, живущей в том же мире, что и ее муж. Это значительно упрощает жизнь.

– Чарли так и сделал. – Клодия покачала головой, словно удивляясь своему признанию. – Я иду в розарий. Если хотите, можете сопровождать меня. Или присоединиться к мисс Хант. Но составлять мне компанию вы не обязаны.

– Знаю, мисс Мартин. – Склонив голову набок и щурясь от лучей заходящего солнца, он изучал ее. – И помню, что вы вполне способны обойтись без компаньонов. Но я тоже еще не видел розария, а меня сегодня тянет не на угощение, а на розы. Так вы позволите вас сопровождать?

Уголки ее губ дрогнули, улыбка стала шире. Повернувшись, Клодия решительно зашагала между клумб в сторону розария.

Там они провели оставшиеся полчаса приема – любовались розами в цвету, наклонялись, чтобы понюхать самые пышные, приветствовали знакомых – по крайней мере так по привычке делал Джозеф, – пока наконец не устроились на чугунной кованой скамье под увитой розами аркой, откуда открывался великолепный вид на розарий. Глядя на эту красоту, вдыхая ароматы роз и слушая музыку, они почти все время молчали.

Оказалось, что рядом с мисс Мартин можно молчать, не испытывая неловкости. С любой другой спутницей Джозеф счел бы своим долгом поддерживать беседу. Даже с мисс Хант. Он задумался о том, всегда ли так будет, или в браке они вскоре привыкнут друг к другу настолько, что смогут наслаждаться дружеским молчанием.

– Молчание, – наконец произнес он, – это не признак отсутствия чего-либо, верно? Это нечто весьма определенное и ценное само по себе.

– Будь оно лишено этой определенности, – согласилась Клодия, – мы не прилагали бы столько стараний, чтобы изгнать его из нашей жизни. Мы уверяем себя, что боимся темноты, пустоты, молчания, но в действительности мы боимся самих себя.

Он повернулся к ней. Она сидела прямо, не касаясь спинки скамьи, поставив ступни ровно и положив одну ладонь на другую на коленях – к этой позе Джозеф постепенно начинал привыкать. Обвисшие поля шляпы не скрывали ее четкий профиль.

– Прискорбно, – заметил он. – Значит, по своей природе мы все-таки порочны?

– Ничуть. Совсем напротив. Подозреваю, если бы мы сумели осознать величие своей истинной сущности, то постарались бы жить так, чтобы оправдать все хорошее, что есть в нас. Но большинство людей для этого слишком ленивы. Или нас настолько устраивает наша далекая от идеала жизнь, что мы не удосуживаемся хоть что-нибудь изменить.

Не дождавшись ответа, она повернулась к нему.

– Значит, вы верите, что добродетель заложена в человеческой природе, – заключил Джозеф. – Вы оптимистка.

– О да, неисправимая, – согласилась она. – Иначе как выжить? Слишком много в жизни событий, способных повергнуть в отчаяние, – жизнь полна ими до краев. Но предаваться отчаянию – значит терять время впустую. Повод для радости найдется всегда, даже само стремление к счастью – уже радость.

– Значит, в молчании и темноте тоже есть радость и счастье? – тихо спросил Джозеф.

– Разумеется, – кивнула она, – надо только уметь слушать тишину и всматриваться в темноту. В них есть все. Абсолютно все.

Внезапно он принял решение. С тех пор как он решил навестить Клодию в Бате, и в особенности после того, как осмотрел школу и вернулся в Лондон, ему не терпелось поднять одну важную для него тему. Наступивший момент подходил для этого не хуже, чем любой другой.

– Мисс Мартин, у вас есть планы на завтра? Что вы делаете днем?

Ее глаза широко раскрылись.

– Пока не знаю, что предложит Сюзанна, – ответила она. – А почему вы спрашиваете?

– Я хотел бы отвезти вас в одно место. Взгляд Клодии стал вопросительным.

– В городе мне принадлежит дом, – продолжат Джозеф. – В нем я не живу, хотя он стоит на тихой, респектабельной улице. Там…

– Лорд Аттингсборо, – перебила она тоном, способным привести в трепет даже самых озорных учениц ее школы, – куда именно вы хотите меня отвезти?

Боже, кажется, она не так поняла…

– Я вовсе не… – забормотал он.

Клодия прервала его резким вздохом, от которого высоко поднялась ее грудь. Такой грозной Джозеф видел собеседницу впервые.

– Если я правильно поняла вас, сэр, в этом доме вы держите своих любовниц?

Во множественном числе. Словно гарем.

Джозеф откинулся на спинку скамьи, сдерживая внезапное желание покатиться со смеху. Как его угораздило дать повод для такого чудовищного недоразумения? Похоже, сегодня он начисто утратил умение выбирать слова.

– Признаться, дом был куплен именно для этой цели, мисс Мартин. Правда, очень давно. В то время я был еще шкодливым юнцом.

– И теперь вы хотите отвезти туда меня? – изумилась она.

– Дом не пустует, – возразил Джозеф. – Я хочу познакомить вас с человеком, который в нем живет.

– С вашей любовницей?

Мисс Мартин казалась воплощением праведного гнева. Отчасти недоразумение начинало забавлять Джозефа. Однако он предпочел бы сохранить серьезность.

В сущности, в его предложении нет ничего смешного.

– Не с любовницей, мисс Мартин, – тихо произнес он, и его улыбка угасла. – А с моей дочерью Лиззи. Ей одиннадцать. Я хотел бы представить вас ей. Вы… согласны?