Текст книги "Мой сводный американец"

Глава 39

Мия

– Узнала меня? – Горячее дыхание щекочет затылок, когда незнакомец крепче обхватывает мою талию.

– Да, – часто дыша, шепчу я.

Яркая вспышка страха подавляет все мои инстинкты, в частности, способность здраво мыслить. Пытаюсь взять себя в руки, судорожно хватая ртом воздух, который сейчас словно напрочь пропал из атмосферы.

– Мне нравится, как ты реагируешь на мои прикосновения.

Он проводит носом по моей шее, вынуждая кожу вспыхнуть. У меня в голове отчаянно пульсирует невыносимое желание исчезнуть. Сбежать. Вот только парень одним движением лишает меня и этого, царапая грубыми пальцами там, где заканчивается подол платья.

Господи! Нет, нет, нет. Сердце болезненно бьется о ребра, стремясь выбраться из их клетки. Так же, как и я из опасного капкана.

– Я не хочу, – цежу сквозь зубы и перехватываю его руку, – пожалуйста.

– Я не сделаю ничего, что тебе не понравится.

– Тогда, – задыхаюсь, горло давит от переполняющих меня эмоций, – тогда отпусти меня.

– Отпустить? У тебя появилась возможность задать мне вопросы, а ты хочешь сбежать? – разочарованно цокает, приникая губами к моему уху. – Никто не будет с тобой честней, чем я, Мия.

Боже, ну почему так жарко между бедер? Даже ягодицы напрягаю, чтобы избавиться от абсолютно неуместных в этой ситуации ощущений. Это абсурд какой-то!

Неожиданный рывок и я, громко вскрикнув, оказываюсь прижатой спиной к стене.

Незнакомец бесцеремонно нависает надо мной, уперев руки по обе стороны от головы. Какой же он все-таки высокий и крупный.

– Почему, – сглатываю, пытаясь выдержать его внимательный взгляд, – я должна верить тебе?

В ответ он лишь усмехается, склонившись к моей щеке, и прижимается ко мне всем своим горячим телом. Нет, не так. Буквально вдавливает меня в стену, отчего внутренности скручиваются в тугой узел. От всевозрастающего напряжения, кажется, я вот-вот взорвусь.

Черт!

Нервничать в его присутствии становится уже привычкой.

– Ну, ему-то ты веришь. – Незнакомец буквально сливается со мной, заставляя чувствовать, как в такт тяжелому дыханию вздымается и опускается его крепкая грудь. – Но сегодня я заставлю тебя пожалеть о том, что ты не послушалась меня.

– О чем ты?

– О том, что твой братец зашел слишком далеко.

Облизываю в момент пересохшие губы. Наши лица так близко, что на коже улавливаю его горячее дыхание. А когда взгляд незнакомца опускается на мой рот, кислород окончательно отказывается поступать в легкие.

Внутри будто все искрит. Что это? Страх? Испуг? Трепет? Или… предвкушение? А может, все и сразу?

– Он зашел ровно настолько, насколько ему позволила я, – быстро выпаливаю и тут же замолкаю, потрясенная собственной дерзостью.

Язык мой – враг мой!

На лице парня появляется красивая, но очень опасная полуулыбка.

– А со мной? Ты готова зайти со мной еще дальше?

Да дальше уж некуда, дружок.

– Я не знаю тебя, – говорю, продолжая храбриться. Это определенно помогает держаться под натиском незнакомца.

– А хочешь узнать?

– Нет, – равнодушно пожимаю плечами, – ты мне не интересен.

Хмыкает, одаривая меня голодным взглядом, и с предвкушением проводит языком по зубам.

Недурно. Он определенно в курсе, как всколыхнуть девичье сердце. Только вот мое уже заставило трепетать одно кудрявое недоразумение, которое вообще непонятно где шляется.

Страх постепенно притупляется каким-то странным желанием укусить незнакомца. В прямом и переносном смысле.

– Ну же, Мия. Задай свой главный вопрос. Я слышу его в твоей голове.

Да что ты!

– У меня их много, – заявляю, вздергивая подбородок и вкладывая в свой голос максимум уверенности.

Робость незаметно сменяется провокационным интересом.

– Не сомневаюсь, у меня есть ответ на каждый. – Незнакомец явно сдерживает желание улыбнуться, зато вот его глаза горят как у самого настоящего зверя.

– Так, может, ты просто все мне расскажешь?

– А ты уверена, что хочешь знать все? – Парень склоняет голову набок, и я даже не пытаюсь догадаться, о чем он думает. Очевидно, ничего хорошего в его мысляхнет.

– Это единственная причина, почему я все еще разговариваю с тобой, а не кричу и не бьюсь в истерике.

– Осторожно с желаниями, Мия, правда порой бывает неприятной.

После его слов в душу закрадываются сомнения.

Парень тем временем сцепляет длинные пальцы на моем подбородке, вынуждая снова почувствовать жар, исходящий от его тела.

– Я хочу их попробовать, – произносит он, с нажимом очерчивая контур моих губ большим пальцем и слегка оттягивая нижнюю.

Твою ж…

Не сдержавшись, негромко ахаю, а низ живота уже стягивает болезненной тяжестью.

Но мне ведь не может это нравиться?

– Послушай, все это…

Поворачиваю лицо в сторону в попытке избавиться от его пальцев, но незнакомец лишь сильнее сдавливает мой подбородок, запуская в крови электрический импульс зарождающейся паники.

– Ты мучаешь меня, Мия. – Парень наклоняется слишком близко, отчего сердце как умалишенное заходится в ужасе. – И уже очень давно.

– Я… я не понимаю, о чем ты!

Судорожно сглатываю, но решаю держать язык за зубами. Он слишком близко. И дразнить этого зверя мне хочется меньше всего на свете.

– Ты не кричишь только по одной причине, малышка. Потому что желание у нас одно. Как бы ты себя ни убеждала. Только поэтому ты позволяешь мне касаться себя, чувствовать твой трепет. Ты ведь чувствуешь, как у тебя горит там…

Широкая ладонь дотрагивается до низа живота, и я вздрагиваю, тут же отбрасывая его наглую клешню в сторону.

На что он лишь издает томный смешок.

– Забавно.

Дразнящим движением языка незнакомец демонстративно облизывается.

Однако меня уже начинает раздражать это представление. Выстрел в пустоту. Знает он. Как же!

– Знаешь что? Ты просто балабол! Решил запудрить мне мозги и воспользоваться?

Молниеносным движением парень обхватывает затылок и, за секунду до неизбежного столкновения, я упираюсь руками в его грудь.

– Хотел бы воспользоваться, сделал бы это давно, – резко бросает незнакомец, и теперь его голос звучит иначе. Низко и раздраженно.

– Отпусти, – требую, впиваясь ногтями в плотную ткань толстовки, но на лице парня не дергается ни один мускул.

– Сначала попробую тебя. – С этими словами он атакует мои губы, заставляя проглотить гортанный рык, раскаленной стрелой вырвавшийся из его горла. – Ты очень сладкая… он не врал, – выдыхает мне в рот и тут же языком заглушает мой протест.

От нахлынувших ощущений я едва не падаю с ног. Чтобы удержаться, цепляюсь за его плечи. Сейчас они как спасательный круг, брошенный мне самим дьяволом.

Сердце отчаянно колотит по ребрам, а возможность дышать нагло крадет незнакомец, обжигая мои губы своими. Горячими. Дикими. Одурманивающими.

Что он со мной делает?

Ловкое движение руки, и он уже забирается под платье, а я тону в постыдном бреду. Но это длится недолго. Внезапно его тело рывком отлетает в сторону, а в моей груди образуется брешь, которую пробивает во мне Томас одним только взглядом.

– Вышла на улицу и жди у машины.

– Томас, – пищу я, уже ничего не понимая от резко нахлынувшего чувства вины, – я не…

– Я сказал, вышла отсюда!

– Мне кажется, Мие стоит остаться. – Незнакомец неспешно поднимается с пола. – Она имеет право знать, Том.

Лицо американца в момент каменеет, и он начинает шумно дышать через нос.

– Мия, я прошу тебя идти в машину, – едва не рыча, чеканит он каждое слово. Такое впечатление, что брат  вот-вот взорвется, будто закипевший вулкан.

Только вот уже поздно. Я тоже могу быть вулканом. И устроить кое-кому настоящий армагеддон вполне в моих силах.

– Знать что? – перевожу взгляд на незнакомца. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

Нервы дают слабину, и я стремительно шагаю к парню, пока не чувствую на руке грубую хватку, а в следующее мгновение мои ноги отрываются от пола.

– Нет! Томас! Поставь меня! Я хочу знать! Что происходит? Что ему от меня нужно?

– Не расскажешь ей сейчас, я обнародую ее видео.

Том останавливается, а я прекращаю сопротивляться, когда ощущаю, как его пальцы до боли впиваются мне в кожу.

– Томми мне больно.

Закусываю губу, и через мгновение американец уже отпускает меня, уставившись на незнакомца убийственным взглядом.

Таким, что самой плохо становится.

А потом совершенно неожиданно его плечи поникают. Как и сам братец.

– Я хотел тебе обо всем рассказать, но не так, Мия. Прости меня… – говорит таким тоном, будто задыхается и в глаза мне не смотрит.

Я подхожу к американцу и бережно касаюсь его щек.

– Расскажи мне, – всматриваюсь ему в лицо, наивно полагая, что буду готова к любому ответу.

Его челюсти заметно пульсируют, а глаза заволакивает пугающей темнотой.

– Мы были подростками. Я не думал, что все так затянется. Не думал, что мы подсядем на тебя, – тяжело вздыхает Томас, делая небольшую паузу. А я никак не пойму, что значит «подсядем». – Все началось тем летом, когда я приехал к отцу и увидел в тебе молодую девушку со сформировавшейся фигурой, а не противную и прыщавую мелочь, которую я собирался ненавидеть до самого конца.

С каждым его словом мне и самой становится сложно дышать.

– Я жалею и… мне чертовски стыдно перед тобой, Мия. Я снимал тебя в душе на камеру, а потом… смотрел видео вместе с Максом…

Рот раскрывается, но из него не вылетает ни звука, руки сами по себе падают, налившись тяжестью, и я делаю шаг назад.

– Зачем… зачем ты мне это говоришь?

– Все зашло слишком далеко, мы следили за тобой, преследовали как жертву, коллекционировали фото и видео с тобой. А потом я вспылил и… поспорил, что смогу переспать… с тобой, Мия. – Американец пытается схватить мою руку, но я отшатываюсь.

– Клянусь тебе, что когда это случилось, я напрочь забыл о том споре. Я хотел этого! Искренне, как и всю тебя…

– Замолчи! Хватит! Я не хочу ничего слышать!

– Он оценил твою девственность в пятьсот рублей, – с насмешкой подливает масла в огонь незнакомец, явно смакуя происходящее.

– Закрой свою пасть! – ревет Томас, бросаясь на него.

Я даже не успеваю опомниться, как они кубарем летят на пол, стараясь кулаками решить все свои разногласия.

В какой-то момент мне становится действительно страшно, потому что незнакомец занимает лидирующую позицию, нанося по лицу Томаса удар за ударом. От этого зрелища у меня самой внутри все содрогается.

– Хватит! Остановитесь! – кричу я, стремясь оттолкнуть незнакомца от брата.

Однако парень лишь отмахивается от меня как от назойливой мухи, резким движением отшвыривая сторону.Слышу какой-то странный треск, и сначала живот, а потом и все тело пронзает резкая боль.

Воздух колом застревает в горле. С огромным усилием пытаюсь схватить хоть глоточек, чтобы протолкнуть в горящие легкие. Но все тщетно. Я задыхаюсь чем-то горячим и металлическим на вкус. Что это? Что происходит?

Дрожащими руками дотрагиваюсь до живота, тут же нащупывая что-то острое, холодное и твердое. И оно торчит из меня…

– Нет! Мия! – словно сквозь слой ваты доносится до меня голос Томми, и я ощущаю горячие ладони на лице.

– Дышать… больно… мне… не могу…

– Ш-ш-ш. – Он целует в губы, что-то шепчет, а я едва его слышу. Потом, кажется, Томас ругается матом, осматривая меня, но внезапно тело слабеет. – Нет-нет-нет… мелкая… сейчас, потерпи немного…

В глазах темнеет, когда я замечаю на своих руках кровь. Чью? С Томми что-то случилось?

Только вот не успеваю ничего выяснить. Тело наливается свинцом, и я погружаюсь на самое дно мрака. Здесь нет никаких звуков. Крики сводного брата окончательно затихают, оставляя меня в покое.

Глава 40

Томми

Вроде и отошел на пять минут поговорить по телефону, а когда возвращаюсь, Мии уже нет на месте. Черт бы побрал эту девчонку! Тут же слышу доносящийся из здания визг и без слов понимаю, что это она.

Уже собираюсь отправиться на ее поиски, но внезапно раздается звук входящего сообщения, вынуждая меня сбавить скорость. Достаю телефон и смотрю на экран, но увидеть то, что предстало перед моим взором, я абсолютно не готов.

Макс: Я чувствую ее запах. В темноте она еще прекрасней.

Мне не нужно времени, чтобы догадаться, о чем он. Ублюдок.

Не теряя больше ни секунды, я бросаюсь в сторону здания и стремительно погружаюсь в мрачную атмосферу заброшки.

И где мне искать Мию?

Твою мать! Кааак? Вот как это произошло?

Тревога бешеным напором заполняет меня до краев.

Не сбавляя скорости, я сканирую взглядом один коридор за другим, огибаю винтовую лестницу и быстро осматриваю слабоосвещенный второй этаж, по пути натыкаясь на визжащих девчонок. Пробежавшись по комнатам, застаю там лишь уединившиеся парочки, но моей стервозины нет ни среди одной из них.

Черт! Да где же она?!

Возвращаюсь на первый этаж, едва не провалившись на прогнившей ступени. Однако меня это не останавливает, напротив, распаляет еще больше. Адреналин вперемешку со страхом заглушают все инстинкты.

Я должен найти ее первым.

Сердце пропускает удар, буквально выбивает ребра, призывая меня успокоиться и сосредоточиться.

Шумно сглотнув, упираю руки в колени. Дыхание рваное, спертый воздух обжигает легкие. Неожиданно слышу визг. Ее визг. Который резко обрывается. И этого достаточно, чтобы желудок подскочил прямо к горлу.

Дальше все как будто в тумане. Словно голодный волк следую на запах.

Даже не представляю, сколько проходит времени, прежде чем я натыкаюсь на просто убийственную картину.

Кровь в венах замедляет ход, когда я вижу, как этот мудак таранит ее своим языком, а Мия не вырывается, лишь обхватывает его за плечи.

Проклятье!

Она не отталкивает, а цепляется за него, будто из последних сил держится на ногах. Не веря своим глазам, я так стискиваю зубы, что они едва не крошатся.

Зачем я наблюдаю за этим? Зачем позволяю убивать себя? Черт! Резко пересыхает во рту, но просто уйти не могу.

Замечаю, как Макс предпринимает попытку забраться ей под платье, и застывшая ранее кровь лавиной ударяет в мозг, лишая меня и без того пошатнувшегося самообладания.

Урод!

В два шага пересекаю расстояние между нами и рывком отбрасываю Макса в сторону. Не ожидая подобного, он теряет равновесие, ударяется затылком о стену и тут же сползает по ней.

Перевожу взгляд на Мию и даю себе пару секунд взять под контроль рассудок, иначе скоро все здесь улетит к чертям собачьим.

– Выйди на улицу и жди у машины.

– Томас, – прерывисто пищит она, часто моргая блестящими от слез глазами, – я не…

– Я сказал, вышла отсюда! – От собственного крика у меня сжимается сердце.

– Мне кажется, Мие стоит остаться, – подначивает Макс и неспешно поднимается с пола. – Она имеет право знать, Том.

Вот мудак!

ОНА НЕ ДОЛЖНА УЗНАТЬ ВСЕ ТАКИМ СПОСОБОМ!

Напряжение овладевает каждой мышцей в теле, и я начинаю шумно дышать через нос.

Она не поймет. Не простит. Сейчас я убью ее, даже не прикоснувшись.

– Мия, я прошу тебя идти в машину, – едва не рычу от отчаяния, хотя прекрасно понимаю, что теперь мои слова не окажут должного влияния. Мия не послушает. Не уйдет. Она потребует объяснений, на которые имеет полное право.

– Знать что? – Мелкая переводит ошалевший взгляд на Макса. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

Девчонку захлестывают эмоции, и она стремительно шагает к нему. Однако я успеваю перехватить ее руку, предотвращая их сближение.

Не позволяя опомниться, тут же беру мелкую на руки и устремляюсь прочь.

Я все тебе расскажу, малышка. Только не здесь. Не так. Прошу не противься.

Только вот мои мольбы никто не слышит.

– Нет, Томас, поставь меня! Я хочу знать! Что происходит? Что ему от меня нужно?

– Не расскажешь сейчас, я обнародую ее видео, – врезается мне в спину угроза бывшего друга.

Услышав это, я невольно сдавливаю худенькое тельце в руках и останавливаюсь. Мия, в свою очередь, прекращает сопротивляться.

– Томми, мне больно, – жалобно шепчет сестренка, и я ослабляю объятия, выпуская ее на свободу.

Сжав челюсти, бросаю испепеляющий взгляд в сторону Макса, но он лишь довольно ухмыляется.

А затем происходит непоправимое: я принимаю свое поражение.

– Я собирался тебе обо всем рассказать, но не так, Мия. Прости меня…

Стараюсь говорить ровным тоном, но слова звучат так, будто я задыхаюсь от каждого из них. На мелкую я даже не смотрю, потому что просто не переживу в ее глазах боль, которую породят ошибки прошлого.

Внезапно сестренка подходит ближе и бережно касается моих щек, увлекая их в плен теплых ладоней.

Какого черта, Мия? Своей нежностью ты просто убиваешь меня.

– Расскажи мне, – просит, глядя на меня словно трепетная лань, а мне от себя аж тошно становится.

Стискиваю зубы, не зная как начать. Даже не представляя, как сказать о том, что все это время я ненавидел ее без причины. Просто потому что ее мать легла под моего отца. Потому что поверил своему лживому родителю. Все мое детство отравлено вкусом злости. Я злился на папу, на нее, да даже на родную мать из-за того, что она всегда хотела выставить меня тем, кем я не являлся. Я не был хорошим, как и моя мама. Как и все мы. Только Мия была. Она была хорошей. Чистой и невинной, нетронутой грязью этого мира. Потому что жила в своем собственном. Когда-то мелкая показала мне его, но оказалось уже слишком поздно. Я просто разрушил ее мир, а самое ужасное в том, что она даже не догадывается об этом.

– Мы были подростками, – наконец нахожу в себе силы раскрыть свой гребаный рот. – Я не думал, что все так затянется. Не думал, что мы подсядем на тебя. – Тяжело вздыхаю, делая небольшую паузу. Дышать нечем. А Мия смотрит на меня широко распахнутыми и блестящими от подступающих слез глазами. Она еще не понимает, о чем я, но ей уже страшно. Сейчас она уязвима, и от этого я ненавижу себя еще больше. – Все началось летом, когда я приехал к отцу и увидел в тебе молодую девушку со сформировавшейся фигурой, а не противную и прыщавую мелочь, которую собирался ненавидеть до самого конца.

С каждым моим словом она дышит все тяжелее, а миловидное личико искажает гримаса боли. Какой же я урод… какие же мы уроды… я и он.

– Я жалею и… мне чертовски стыдно перед тобой, Мия. Я снимал тебя в душе на камеру, а потом… смотрел видео вместе с Максом…

Ее рот раскрывается, но из него не вылетает ни звука. Вмиг ослабевшие руки сами по себе опускаются вниз, прежде чем Мия делает шаг назад.

– Зачем… зачем ты мне это говоришь? – шепчет она дрожащим голосом.

– Все зашло слишком далеко, мы следили за тобой, преследовали как жертву, коллекционировали фото и видео с тобой. А потом я вспылил и… поспорил, что смогу переспать… с тобой, Мия.

Я вижу, как тяжело вздымается ее грудь, как подрагивают приоткрытые губы и как быстро ускользает ее самообладание. И пусть мелкая больше не услышит меня, но я делаю шаг вперед. Надеюсь притянуть ее ближе, обнять и помочь принять сказанные мной слова. Только вот сестренка отшатывается, мотает головой из стороны в сторону и едва сдерживает слезы в глазах.

Почему все так? Мы могли бы сейчас сгорать от страсти на шелковых простынях, могли бы просто быть рядом, а вместо этого теряем друг друга. Я ее теряю. И от этого понимания нуждаюсь в ней еще сильнее. До жуткого отчаяния. До асфиксии.

– Клянусь тебе, что когда это случилось, я напрочь забыл о том споре. Я хотел этого! Искренне, как и всю тебя…

– Замолчи! Хватит! Я не хочу ничего слышать!

– Он оценил твою девственность в пятьсот рублей, – с насмешкой подливает масла в огонь этот урод, явно смакуя происходящее.

– Закрой свою пасть! – срываюсь на рев. А потом, обезумев от боли, которую причинил его комментарий моей девочке, бросаюсь на Макса.

Пятьсот рублей. Сто тысяч. Разве это важно? Цена не имела значение. Меня притягивал сам процесс. Адреналин, вкус ее страха, запрет и опасность.

Нанося удары по противнику, я больше не контролирую свое тело. Просто зверею. Схожу с ума.

Я считал его другом. И даже не понял, в какой момент Макс захотел мою сестренку. Не понял, когда сам перешел грань разумного и позволил это сделать ему. Однако в случившемся виноват только я. И хоть у каждой ошибки есть своя цена, порой она бывает слишком высока.

Неожиданно твердый кулак прилетает мне под дых и, запнувшись о какую-то железку, я с грохотом приземляюсь на спину. Мой так называемый друг не теряется, начиная совершенно беспрепятственно наносить по мне сокрушающие удары.

А может, не нужно бороться?

Вдруг это лучший исход, который я заслужил? Возможно, сейчас Мия наблюдает за нами, получая удовольствие. Вдруг оттого, что мне причиняют боль, она испытывает облегчение? Хотя эта боль и на каплю не сравнится с ее собственной.

Я облажался. Хотел, чтобы мы с Максом владели ей, управляли, когда придет время. И у нас для этого было все: деньги, свобода, безбашенность. Нас ослепила вседозволенность. Я хотел разрушить ее жизнь, сделать девчонку беспомощной, никчемной, жалкой. А Макс казался лишь рычагом, который должен был заменить меня после уезда в Америку. В мое отсутствие ее разрушал бы мой друг.

Однако я так увлекся своей игрой, что даже не заметил, как Мия забралась в самое сердце, обвив его колючей проволокой. И каждая попытка высвободиться заставляла меня запутываться еще больше.

Именно тогда пришло пугающее осознание, что я нуждаюсь в ней. Я больше не мог допустить, чтобы Макс тоже владел мелкой. Потому что сам нуждался в ней, как в гребаном допинге, делиться которым категорически не желал. Я сбросил друга со счетов, прекрасно понимая, что когда-то придется ответить и за это.

Я ответил, когда решил записать на видео нашу связь. Когда отец застал меня и свою приемную дочь. И отвечаю сейчас, когда пришлось открыть правду, когда причинял боль, глядя в волшебные малахитовые глаза сводной сестры.

Она разрушила меня первая. Заставила идти против всех. А главное – против себя самого.

– Хватит! Остановитесь! – слабо доносится до моего спутанного сознания крик Мии.

Удары прекращаются, но в следующее мгновение сердце буквально разрывает на куски, которые так и норовят выползти через глотку.

Макс отталкивает Мию с такой силой, что она спотыкается и врезается в стену, из которой торчит чертов железный прут.

Адреналин вмиг закипает, вены буквально разрывает от вспыхнувшей ярости. Я резко швыряю Макса в сторону.

Рывком поднимаюсь на ноги, но тут же падаю. От полученных побоев голова идет кругом.

Мия пытается схватить ртом хоть глоток воздуха, но у нее выходят лишь частые хрипы. Она задыхается. Собравшись с силами, я предпринимаю новую попытку подняться. Наконец, пошатываясь, добираюсь до нее.

Сестренка трогает место ранения, и в ее стеклянных глазах отражается ужас.

– Нет! Мия!

Обхватываю ее личико ладонями, но она смотрит сквозь меня, словно перед ней призрак.

– Дышать… больно… мне… не могу…

– Ш-ш-ш, – в горле застревает ком, но я целую ее, – смотри мне в глаза, – шепчу ей в губы, – слышишь, мелкая.

Мой голос искажен до неузнаваемости, потому что подступившие слезы стягивают голосовые связки в жесткий узел.

С трудом вобрав в легкие воздух, я пытаюсь понять, как можно ей помочь. И жутко пугаюсь, потому что не знаю.

Резко обмякнув, Мия едва не виснет на штыре.

– Нет-нет-нет… мелкая… – повторяю, подхватывая ее, – сейчас, потерпи немного… Макс! Помоги! – раздираю горло криком, только ответа не получаю, поэтому поворачиваюсь, чтобы найти его взглядом. – Макс! Прошу тебя, мать твою, сделай хоть что-нибудь.

– Нет, – качает он головой, медленно отступая назад,– ты заслужил это. У тебя всегда было все. А я… лишь был твоей тенью. У меня не было ни семьи, ни друзей. А потом я встретил тебя. Ведь мы с тобой родственные души, верно, Том? Мы оба испорченные. Нас никто и никогда не понимал. Зачем ты подарил мне ложное чувство, что она моя? Что она принадлежит нам! А потом все у меня отобрал? Откупился деньгами? – Он срывается на истерический хохот. – Хотя у тебя всегда все было просто. Ты никогда не знал, что такое потерять. А ее жизнь ты оценил как игру. Том, я всей своей прогнившей душой желаю, чтобы ты мучился. И причиной тому может быть только ее смерть, – шипит он с презрением, искажая лицо в гримасе.

– Какого… черта… Макс? – часто дыша, выдавливаю из себя. Сердце долбит с такой силой, что лишает последней возможности дышать. – Что ты несешь?! При чем здесь ее жизнь? Больной ты придурок! Помоги мне вытащить ее!

– Она не при чем, – с пугающим равнодушием заявляет он. – Но только через ее страдания я причиню боль тебе. Ты забрал ее у меня, а я заберу обратно.

С этими словами он, спотыкаясь, бросается наутек.

Гребаный трус! Аааа!!! Меня разрывает от собственной беспомощности. Но я должен. Должен все исправить.

– Мия, – шепчу ее имя, словно молитву, – потерпи… ты ведь сильная, детка, потерпи. – Однако она уже отключена от реальности. Сжимаю челюсти, не в силах больше держаться, и сквозь сжатые зубы реву от безысходности. Внутри все содрогается как от землетрясения. – Мне очень жаль, мелкая…

Сейчас безумно хочется обнять ее и не выпускать, но у меня нет права терять ни секунды. Тяжело дыша, я снимаю ее со штыря и тут же поднимаю на руки. Не обращая внимания на боль в собственном теле, я направляюсь на выход. Оставляю позади шокированные взгляды ее друзей. Кто-то подбегает, пытается помочь, но я вырываюсь и как в бреду следую к машине. Ноги заплетаются, но кроме гнева и отчаяния я ничего не чувствую.

– Том, я помогу. – Знакомый голос и резкая хватка вынуждают меня остановиться. Едва гашу резко вспыхнувшее желание заорать. Потому что сил нет даже на это. – Дай мне Мию. Ребята помогите ему. Ты на машине?

Только сейчас я понимаю, что передо мной стоит Марк. Киваю, тяжело сглатывая вязкую слюну вместе с кровью.

– Давай ключи, я довезу вас до больницы.