Текст книги "Пик"

– Кент, – произнесла я в микрофон, стоя на коленях возле бедняги техника, – у меня тут пострадавший. Он пока без сознания. – Я пощупала его запястье. Ага, пульс есть. – Пульс учащенный, он дергается, потеет и пускает слюни. Я могу ему как-то помочь?

– Я сейчас буду с аптечкой.

У Кента больше опыта с ранеными, чем у меня. Я не трогала пострадавшего – лишь удостоверилась, что дышит он нормально. Кент прибыл через минуту и принял у меня вахту.

– На будущее: это, во‐первых, анафилаксия, а во‐вторых, что-то еще. Я занимаюсь первым, – объяснил Кент, набирая жидкость в шприц с синим поршнем. – Старший оружейник Кент вызывает штаб. У нас тут пострадавший из цивов. Ужален мантикорой. Его бы эвакнуть побыстрее.

– Если надо, чтобы кто-то с ним побыл, то давайте я, – предложила я. – Могу и цивов заодно опросить, пока я тут.

– Хорошо, спасибо, – только и успел сказать Кент, и тут раздался стрекот винтокрыла.

Все улетели, а я занялась опросом цивов – и теперь десятка два, а то и больше свидетелей охотно подтвердят, что видели меня в тот самый час, когда Ча разыгрывал «исчезновение» Джоша.

Правда, сам опрос мало что дал. Цивы выгружали из грузовиков свои кабачки да тыквы – и вдруг открылся Портал. У бригадира хватило смекалки загнать всех работников в здание и опустить решетку на воротах еще до того, как мантикоры разнесли изгородь. Поэтому у персонала было время укрыться внутри и перекрыть решеткой вход в здание.

Но, к несчастью, это не особо помогло. Мантикоры сорвали дверь с петель – и, как назло, один техник, наш пострадавший, отстал от товарищей. Парень запаниковал и рванул через вестибюль следом за всеми, и вот тогда-то мантикора его ужалила и сцапала.

Цивы себя не помнили от страха. Я обещала им, что мы с Гончими побудем с ними, пока не прибудет ремонтная бригада, которая установит им защиту покрепче электрифицированной изгороди и тоненьких дверок. Во время переговоров со штабом я включила микрофон на громкую связь: пусть цивы сами все расскажут штабу, потому что события на агростанции, мягко говоря, настораживают.

В Пике вроде бы все восприняли всерьез, потому что на агростанцию прибыла не только ремонтная бригада, а еще военные с инженерами, и они привезли с собой укрепленные ворота для погрузочной площадки и двери для здания. Когда я улетала, ремонтные работы шли полным ходом, и военные оцепили территорию, чтобы никто не посмел сунуться, пока ремонтники не закончат.

Отправив Гончих назад, я вскарабкалась в грузовой винтокрыл. В такой просторной пустой машине, где даже не было открытых дверей, чтобы выглядывать наружу, лететь было немного непривычно. Я пристегнулась, транспорт оторвался от земли, и я позвонила в штаб:

– Элит-Охотница Рада вызывает штаб.

– Вас слышу, Радка, – прозвучал голос Кента.

– Я на борту грузового транспорта. Какие будут указания?

Хорошо, что Кент ответил сам. Он, наверное, уже отрапортовал в штабе. Нападение мантикор – лишь с виду ничего особенного, а на самом деле тут есть над чем поразмыслить. Мантикоры вломились на агростанцию не только затем, чтобы крушить и убивать. Им нужно было похитить человека.

Как раз о таком я и думала… И вот наконец у нас есть подтверждение.

Я разглядывала пострадавшего, пока расспрашивала свидетелей. Мантикора ужалила его в руку, впустив в нее совсем немного яда. От такого количества он бы не умер. И Рейнд правильно заметил: ужаль его мантикора в глаз или в сердце – не важно, сколько яда попало бы к нему в кровь. Умер бы как миленький.

То есть он им нужен был не мертвым, а живым. Им понадобился пленник. И не один – если судить по количеству мантикор, натравленных на агростанцию.

Насколько мне известно, это первый случай – первый! – когда пришлецы на наших глазах пытаются похитить человека. И ясно, что они это делают по указке Жителей.

И отсюда вопрос, который, вероятно, звенит в ушах у всех, кто в курсе дела: для чего Жителям пленные?

9

У меня в голове раздался долгожданный голос. «Ты у себя?» – вежливо интересовался Ча.

«Да!» – радостно выкрикнула я в мыслях – и больше ничего подумать не успела: Ча бацнул прямиком ко мне в спальню. Он появился в обличье кота, но мигом разросся и принял свой обычный облик.

«Слушай, до чего увлекательно вышло! – с жаром выпалил он. – Хочешь, покажу?»

Уговаривать меня не пришлось. Ча вспрыгнул ко мне на кровать, а я присоединилась к нему, включив какой-то легкомысленный драма-ролик. Ча свернулся рядышком, и мы притворились, будто смотрим на видэкран.

Но в действительности я смотрела воспоминания Ча.

Первая часть примерно совпала с тем, чего я ожидала. Обернувшись Джошем, Ча какое-то время копошился в дядином офисе, потом дядя отослал его домой. Но Ча копошился не просто так: он осваивал Джошев перском и разбирался, как попасть к Джошу домой. Я показала Ча, как пользоваться моим перскомом, так что худо-бедно он представлял, как это работает. Я-то думала, что почувствую беспокойство или смятение Ча, но он излучал радостное возбуждение. Ему все было в новинку. Штаб и Монастырь он знал, но в Пике ему ни разу не доводилось бывать в настоящих домах. Поэтому ему дико нравилось играть роль Джоша, а еще больше ему понравилась часть про путь до дома. Лифты привели его в восторг. Ча транслировал мне свои ощущения – а он умел ощущать не только движение, но и направление. Когда двери лифта разъехались на первом этаже и Ча оказался сначала в вестибюле, а потом на людной улице, он насторожился и восхитился одновременно. Все вокруг было таким загадочным, все требовало внимания. До дома Джоша Ча шагал пешком: нельзя же банально вызвать транспод и упустить все это великолепие – людей, здания, витрины!

Я улыбалась его изумлению. Ча был как ребенок, которому показали что-то новое, или деревня, впервые увидевшая город побольше собственного поселка.

Ча то и дело сверялся с перскомом, чтобы не сбиться с пути, но делал это незаметно. Когда он очутился у дверей дома, где была квартира Джоша, я почувствовала его разочарование: что, уже все?! Прежде чем зайти в дом, Ча посидел немного в скверике неподалеку: ничего выдающегося – пара сотен квадратных футов, засаженных деревьями, травой и кустами. Джош в последнее время завел привычку сидеть там какое-то время перед тем, как подниматься домой. У скверика было важное достоинство – там работали исключительно камеры виднаблюдения. Усевшись на скамейку, Ча исподтишка поглядывал куда-то под куст, куда не досягала камера. Человек в таком укрытии бы не спрятался, а кто-то помельче – запросто.

Изучив место под кустом вдоль и поперек, Ча вошел в дом Джоша, поднялся на лифте на четвертый этаж и, как его учили, приложил к считывателю перском Джоша.

Дверь открылась, Ча вошел в квартиру, включил видэкран и съел готовую еду – ну ничего себе, он и ест совсем как человек! А вскоре после этого отправился спать. Джош нам рассказывал, что в последнее время частенько рано ложится.

А перском Ча пристроил на столике возле кровати.

Свет погас, и Ча превратился в кота, оставив под одеялом пижаму, а на столике – перском. И он бацнул на то самое место под кустом и прогулочным шагом удалился восвояси. А потом, бацнув несколько раз подряд, добрался до штаба и до моей спальни.

«Ну вот, скукота какая, – мысленно попеняла я ему. – Мог бы превратиться в змею и ускользнуть по вентиляционной шахте. Или в горгулью – и выпорхнуть в окно».

Ча потыкался в меня носом: «Сколько тебе Учителя твердили – чем проще, тем лучше! Кто обратит внимание на бездомного кота? А если пролетит горгулья или проползет змея – все тут же переполошатся».

Я ласково его погладила: «Мудрый ты у меня. Жалко, тебе манны не досталось от тех мантикор».

«Ничего, завтра будет еще манна».

Виддрама закончилась. Ча соскочил с постели и встал, выжидательно глядя на меня. Я начертила письмена и отворила Путь, отпуская его домой.

Итак… Перском Джоша не подал сигнал тревоги оттого, что его сняли с руки – и это нормально: люди же снимают перкомы, когда ложатся спать, – значит, до утра его никто не хватится. Десятки камер засняли, что Джош не делал ничего необычного до того, как вошел к себе в квартиру. Джош никогда не говорил, что у него в квартире тоже ведется съемка. Но я решила перестраховаться, поэтому попросила Ча проделать весь ритуал: поужинать, посмотреть ролики и лечь спать. Единственная неувязка: если камеры вдруг настроены на тепловой след, тогда они засекут момент, когда Джош внезапно съежился, а потом исчез. Тут уж неизвестно, что сочинят власти…

Но ничего не поделаешь: волков бояться – в лес не ходить. Мы придумали самый простой – и, хочется верить, наилучший – способ вызволить Джоша, обстряпав исчезновение при загадочных обстоятельствах. Властям придется изрядно поломать голову. И вряд ли они догадаются приплести сюда дядю или Охотников, в особенности меня.

Поэтому теперь жизнь должна идти своим чередом. Завтра Джош не придет на работу. Дядя попытается до него дозвониться, но безуспешно. Тогда дядя доложит об этом псайкорпусу. А потом… Вот и поглядим.

Я свернулась на кровати. Возбуждение, подгонявшее меня все последние часы, мало-помалу улеглось. И на смену облегчению оттого, что с Джошем все хорошо, пришло беспокойство: допустим, Дрейф от него отвяжется – но нам-то что с ним делать? Держать его всю жизнь в Отстойнике определенно не вариант.

То есть мне так кажется.

Вот бы отправить его на Гору. Уж там-то ему мигом подыскали бы занятие, без куска хлеба не остался бы. Пошел бы в Монастырь – псайспособности Охотникам бы пригодились. Или под присмотром Учителей обучал бы псайодаренных. Но это даже не рассматривается. Всегда есть риск, что псайкорпус его выследит.

Лучше всего было бы посадить Джоша в поезд – пусть бы он уехал далеко-далеко от Пика, где никакой псайкорпус его не достанет. Только есть две большие проблемы: как его незаметно для системы посадить в поезд и чем он будет зарабатывать на жизнь. Он не очень-то жаждал даже из чужой головы вытаскивать всякие практические навыки типа прикрутить-разобрать-починить, так что в механики он, видимо, не рвется. Фермерство – это точно не для него, у него и сил для этого маловато. Вот разве что учителем… Детишек он мог бы учить, особенно если бы набрался сведений из чьей-нибудь головы. Но захочет ли он? Насколько я знаю Джоша, это не совсем его.

Я ворочалась в кровати, пытаясь придумать, как быть. И ничего у меня не придумывалось.

Наверное, я просто плохо его знаю…

Эта мысль неотвязно меня преследовала. Кем Джош может работать, если не Псаймоном? Я перебирала в уме профессию за профессией, но не могла остановиться ни на одной. Не могла понять, что подошло бы Джошу и как он воспринял бы мои идеи.

Дары и силы, да я про мою закадычную подружку Кей или про Марка лучше все понимаю! А про Джоша нет! Марк мог бы фермерствовать или охотиться по-простому – а может, и то и другое. Со Сьелль и с той вся ясно: она бы моделировала и производила одежду. А Джош? Понятия не имею.

И это грустно. Вы и сами небось меня упрекнете: дескать, целуешься с парнем, а он для тебя как белый лист.

Меньше надо целоваться и больше разговаривать, решила я, переворачивая горячую подушку. Не такая уж я, видно, умница-разумница, какой сама себе кажусь.

Утро мое началось рано. Я только вернулась с вызова на восьмерых (еще мантикоры плюс минотавры плюс парочка огров – и снова нападение на агростанцию), и мой перском подал голос. Мне звонил кто-то с незнакомым идентификационным номером. Я в этот момент очень кстати торчала в оружейне – пополняла боеприпасы. Свидетели лишними не будут.

Я приняла звонок, и на экране перскома возник надменный тип – судя по его многочисленным лычкам и значкам, Старший Псаймон. Вообще-то я этого типа знаю. Тот самый, который выносил мне мозг, когда я обнаружила первое тело Псаймона в водостоке.

– Чем могу быть полезна, сэр? – вежливо осведомилась я.

Псаймон перешел сразу к делу.

– Ты сегодня контактировала с Псаймоном Джошем Грином? – прорычал он.

Я поморгала, но ответила без промедления:

– Нет, сэр. Я была занята, как заступила на смену. Что-то случилось?

– А вчера вечером? – спросил Псаймон, сверля меня взглядом.

– Позавчера вечером, сэр. Мы разговариваем не каждый день. – И это была чистая правда. Мы старательно соблюдали режим и разговаривали не каждый день, а через день. – У меня просто нет времени…

– Ты знаешь, где он сейчас? – перебил Псаймон, не сводя с меня глаз. И это очень хорошо, что он так на меня вылупился: увидел, как я опешила от такого тона. А я отреагировала на его хамство – как любой нормальный человек. И беглые Псаймоны тут вроде как и ни при чем.

– В это время он в офисе у префекта Чарма, – ответила я. К нашему разговору уже прислушивался народ вокруг: Сьелль, естественно, и Кент, и Марк Паладин. – А если его там нет…

– Его там нет, – невыразительным эхом отозвался Псаймон. – Префект обеспокоен. Ты знаешь, где он может быть?

Анализ стрессовых изменений голоса, напомнила я себе.

– Знаю ли я, где он может быть? – тупо повторила я. И изо всех сил принялась думать о Джоше все жалостливые мысли: как он сидит один-одинешенек в своем бункере и все на свете грозит ему гибелью, потому что постоять за себя, как Охотник, он не может… – С ним что-то случилось? – пискнула я. – Несчастный случай? А вы проверяли в больницах?

– Разговор окончен, Охотница, – оборвал меня Псаймон и отключился.

– Это он о твоем парне? – спросила Сьелль наполовину сочувственно, наполовину недоуменно.

– Ага, о Джоше, – кивнула я. – Ой, мамочки, что же с ним стряслось? А вдруг он свалился куда-то, разбил голову и лежит без сознания? Тут такое случается? У нас дома очень даже запросто…

Никто мне не успел ничего сказать, потому что позвонил мой дядя:

– Радка, Джош разговаривал с тобой вчера вечером?

– Нет. – Я мотала головой, а сама думала, что́ в нашем плане может пойти не так. И нужный стресс живехонько вернулся. – Мне только что звонили из псайкорпуса и спрашивали о том же! Что происходит?

– Не знаю, – сказал дядя. – Джош не явился сегодня утром. Я звонил ему, но не смог дозвониться. Не беспокойся, мы все выясним. – И он отключился.

Но мне опять никто не успел ни слова сказать. Потому что прозвучал вызов. Вот уж не думала, что однажды скажу пришлецам спасибо. Однако надо признать: тут они пришлись как нельзя кстати.

Дядя позвонил мне опять, когда я была еще на смене, и рассказал историю, которую мы заранее подготовили. Будто бы Джош ушел с работы домой и, похоже, исчез из своей квартиры. Но, по крайней мере, его не обнаружили тяжелобольным или раненым, и хотя бы на этот счет я могу быть спокойна. Ужасно глупо прозвучало бы, не знай я, где скрывается Джош.

Сразу после дядиного звонка раздался звонок из псайкорпуса. Тот же самый надменный тип сообщил мне, что исчезновением Джоша занимаются органы внутренней безопасности, и приказал держать рот на замке.

– Да, сэр, – кротко проблеяла я, изобразив перепуганную насмерть девицу. Видимо, получилось убедительно, потому что на непроницаемом лице Псаймона наконец-то появилось выражение. Самодовольное. Так бы и врезала по этой самодовольной роже.

Потом он прервал вызов, и очень хорошо поступил, а то я уже волновалась, что мне не хватит актерских способностей.

«Органы внутренней безопасности» – это еще что за новость? Они решили, что он сбежал или что его похитили? Никогда не слышала, чтобы людей похищали прямо в сердце Пик-Цивитаса, где полным-полно камер виднаблюдения. Да нет, такое невозможно. Если только…

Если только за дело не возьмется Житель-Князь.

А уж об этом, понятное дело, даже Охотникам знать не положено.

Но, скорее всего, в псайкорпусе докумекали, что Джош сбежал (и тут не поспоришь). Но пока не докумекали, как ему это удалось. И если повезет, псайкорпус так и останется в счастливом неведении.

На следующее утро, когда я проверяла в оружейне амуницию, Кент поманил меня. Я послушно просочилась между другими Охотниками и встала перед ним.

– Радка, я хочу поручить тебе один участок в Отстойнике. Что-то он мне не нравится, по-хорошему, его бы зачистить. Пройди сколько сможешь, хорошо? Кроме тебя с этим никто как следует не справится, а у тебя Гончих достаточно.

– Да, сэр, – ответила я, но Кент еще не закончил:

– Сегодня нам обещают бурю, но у нас в Отстойнике оборудованы убежища. Если вдруг окажешься далеко от башни, то до какого-нибудь из убежищ точно доберешься, главное – скачи верхом на Гончей. – Он выразительно поднял брови. До меня долго доходило, а потом все-таки дошло.

– Да, сэр, – повторила я и тоже выразительно подняла брови. – Я-то поеду как большая, на трансподе. А вам, бедняжкам, не повезло.

– Ладно, если буря разойдется, мы тебя эвакнем, – ухмыльнулся Кент. – А если не разойдется, то хуже, чем в Битве за Барьер, не будет.

Раздался вызов на четверых. Кент назначил отряд, а я вызвала транспод.

По дороге я почитала в перскоме про бурю: с какой скоростью она надвигается и куда ударит вначале. По прогнозу выходило, что буре до нас еще часа три. Я приблизительно прикинула, где начинать зачистку, чтобы через три часа быть поближе к бункеру Джоша. И направила транспод к той части Барьера.

На этом участке мне бывать не доводилось. Но Кент не зря насчет него беспокоится, это сразу бросилось в глаза. На городской стороне Барьера территория была сплошь застроена складами. А со стороны Отстойника тут высились обветшалые руины, довольно густо заросшие деревьями.

Настоящий лес. И в нем может скрываться кто угодно: от повстанцев до реально больших сборищ пришлецов. И все это прямо возле Барьера. В Пике совсем чокнулись.

Или загордились. Или по привычке надеются на авось: раз тут раньше никого не было, то типа и взяться неоткуда. А те, от кого что-то зависит, только рады их поддерживать. Ну что, цивы, сами напросились – будет вам зачистка, какой свет не видывал. Я молнией метнулась за Барьер и отворила Путь. Гончие, явившись, разделили мое изумление. И рвение тоже. Они построились в боевой порядок, встав по бокам от меня, и мы начали зачистку.

Мне пришлось порядком попотеть. Потому что по этому участку вразвалочку не походишь. Когда-то здесь стояло множество зданий, а теперь не найти стены выше колена. Пыль, грязь, обломки тут и там, да еще деревья проросли в грязи и беспрепятственно вымахали в целый лес. Высокие деревья – прямо как у нас на Горе, – а под ними то щебень, то булыжники. Со щебнем и булыжниками одно хорошо – на них прижилась только сорная трава, и той не так много. Мне хотя бы не пришлось продираться через пятьдесят миллионов кустов.

Пришлецов тут, как и ожидалось, было в избытке. Ну еще бы. Целые акры земли, и к тому же под самым Барьером: прячься, не хочу. Странно, что нам не попадались целые колонии крупных опасных тварей. Не прошло и получаса, а Гончие уже чуть не лопались от манны. Я перешла на магию, чтобы сжечь излишек энергии, который они перекачали в меня. Мы укладывали всякую мелюзгу: пикси и гоблинов, парочку красных колпаков, болотные огни. У себя дома я с такими расправлялась играючи.

Прошло полтора часа, и мы выбрались из леса на новое место. Вот оно мне больше напомнило привычный Отстойник. Мы остановились чуточку передохнуть, потому что я уже с ног валилась, попрыгав по грудам каменюк, которым, казалось, конца и края не видать. Я привалилась спиной к дереву и огляделась.

Мы с Марком Паладином много раз бывали в Отстойнике. Я более или менее представляла себе, в каких местах предпочитает селиться здешний люд. Но тут особо не поселишься. Похоже на болото: наверняка тучи комарья и всякой мошки. Топкие пятачки можно распознать по камышам. А застройка здесь как будто была не такая уж плотная. Стен немного, и они далеко друг от друга. И высокие. Наверное, здесь был фешенебельный район с землями, которые простирались не на футы, а на акры. Возможно, здесь когда-то давно жили очень богатые люди и по их красивым поместьям струились ручьи или даже речушки, соединяя симпатичные маленькие озерца.

Хорошо, что на мне крепкая непромокаемая обувь. Я явилась сюда не погулять, а хорошенько потрудиться.

Неудивительно, что водилось тут в основном всякое дикое зверье. И мы спугнули парочку болотных огней – выгнали их из-под прогнивших коряг. Болотные огни с виду не сильно страшные – подумаешь, какие-то светящиеся шары. Но они могут вас зачаровать и держать в оцепенении, пока не подоспеет какой-нибудь пришлец посерьезнее. Одной стрелы-молнии для такой твари достаточно. Если, конечно, кто-то из Гончих раньше не прикусит ее насмерть. Хуже всего на этом участке была топкая грязь: только оступись – и увязнешь. И еще вонь. Брр. Стоячая вода, гниющие растения – да кто его знает, что еще есть в этой грязи. И, как я и думала, комарье. Тучи комаров. Пришлось вскинуть облегченный Щит, а то сожрали бы меня заживо.

На выходе из этого района перском издал предупреждающий сигнал. Я задрала голову. На западе уже виднелись верхушки грозовых туч. Я тут же нашла эфир с радара: картинка по большей части оранжевая с сердитыми красными пятнами. И мы, как назло, довольно далеко от бункера Джоша. Дальше, чем я рассчитывала, когда заходила в лес. Я позвала Гончих, которые кружили рядом, поглядывая то на меня, то на небо.

– Значит, так, – сказала я вслух. – Похоже, нам придется бежать бегом. Кто-нибудь хочет домой в Потусторонье?

Кусач и Дергач, которые не могли бацать, выступили вперед и воззрились на меня с надеждой. Я отворила для них Путь, и они умчались. А следом за ними – Гвалхмай. Мирддин же выбрал остаться со стаей. Я вскочила на спину Душане. «Ну что, стая, погнали, – мысленно произнесла я, указывая в сторону бункера. – Вон туда».

И мы погнали. Душана припустил вскачь, а я нагнулась к его шее и поднесла запястье с перскомом к губам.

– Элит-Охотница Рада вызывает штаб, – пропыхтела я. – Меня застала буря. Я направляюсь к ближайшему убежищу.

– Вас понял, Элит-Охотница Рада. Удачно переждать бурю.

– И вам того же. Конец связи.

Вот и замечательно. Никто не кинется меня искать, сбиваясь с ног, если я пропаду с горизонта на несколько часов.

Гончие держались поблизости. Сейчас не время поднимать дичь, на которую можно было бы Поохотиться. Слева громыхал гром, посверкивали молнии, а края кучевых облаков уже наползали на нас. На полпути к бункеру Джоша я снова проверила, что показывает радар. Теперь буря разрослась, и по большей части картинка стала красной. Я съежилась в маленький комочек на спине у Душаны и почувствовала, как он прибавил ходу.

Но я не боялась. Наоборот, меня охватил восторг. Честно, это было дико захватывающе. Земля мелькала под ногами Душаны, мелкие твари разбегались в стороны: кто – спасаясь от нас, кто – в поисках укрытия. Душана скакал быстрее любой лошади, на которой мне приходилось ездить, и ход у него был куда мягче. Я ни на кого не Охочусь, и городу ничего не грозит, кроме небольшого погодного катаклизма. Несколько минут полной и неподдельной свободы. Ветер растрепал мне завязанные в хвост волосы, и я вдыхала аромат зелени и тот запах, который всегда предвещает дождь.

Скакать бы так всегда – вот было бы счастье.

С неба начало капать. «Щиты!» – приказала я. Щиты прикроют нас от дождя и, вероятно от молний, если не будет прямого попадания. Но его не будет. Я умею рассеивать молнии и направлять их назад в небо, соединяя со Щитом. Все Охотники на Горе это умеют.

Наконец мы доскакали до здания, где был бункер. Душана остановился и припал на колени возле лестницы, чтобы я могла соскользнуть. Мы опустили Щиты. Спотыкаясь, я проковыляла по ступенькам и приложила перском к считывателю внешней двери. Устройство сработало, дверь открылась. Я придержала ее, чтобы Гончие просочились внутрь, потом зашла сама. И только я захлопнула дверь – как с неба хлынул поток.

Внутри было темно – хоть глаз выколи. Гончие-то видят в темноте, а вот я очков ночного зрения не прихватила. Но это не беда: одно из первых заклинаний, которому нас учат на Горе, это заклинание света. Я зажгла три магических огонька и отправила их парить у себя над головой. Вторая дверь выглядела запертой – я приложила гаджет, и она открылась с легким щелчком. Я пустила огоньки впереди нас, в большой зал. Там не ощущалось совершенно никаких признаков жизни.

Как и должно было быть.

Пока Гончие обнюхивали все вокруг, я приблизилась к двери, ведущей в кухню. Подергала ее: эта дверь тоже была заперта.

Как и должно было быть. В глубине души я переживала, что Джош не воспримет всерьез наставления Кента. Или еще хуже: что Джош встретит нас у двери с заряженной винтовкой, с которой не умеет толком обращаться. Но Джош оказался умнее. Судя по всему, он, услышав, что снаружи кто-то вошел, запер внутреннюю дверь и затаился.

Поэтому я постучала в дверь:

– Джош, привет, это мы. В смысле я и Гончие.

По ту сторону двери по полу заскребла мебель, потом лязгнул засов. Дверь отворилась, и Джош осторожно выглянул наружу. И, увидев меня, просиял:

– Радка! Вот не думал так скоро тебя увидеть! – Он раскрыл дверь пошире. – Заходи скорее, тут гораздо удобнее. А тебя не хватятся?

Я пошла за ним, и магические огоньки двинулись следом. Они кружили у меня над головой словно нимб. Гончие все еще исследовали бункер. В кухне ничего не работало, кроме очистки воды, но Кент набил убежище Джоша пайковым печеньем, а его готовить не надо. Джош все равно отмыл кухню и, скорее всего, правильно сделал. А то по этим столам неизвестно сколько крыс и мышей протопало.

– Никто меня не хватится. На дворе буря. Я сообщила в штаб, что останусь в убежище. – Мы с Джошем вошли в кладовую. – Ого, ничего себе, как ты тут все устроил!

Это помещение было рассчитано на хранение припасов для нескольких сотен человек на много месяцев. Поэтому даже после того, как Кент сгрузил здесь ящики с печеньем и разные другие припасы, места еще оставалось навалом. Джош перегородил кладовую пополам, соорудив стену из разного хлама, подпертого ящиками. Мы протиснулись на другую половину. Там горела одна-единственная лампочка. И, между прочим, Джош соорудил себе очень даже уютное гнездышко. С одной стороны у него стояли педальный генератор и блоки с батареями для зарядки. С другой – он уложил опрокинутый стол ножками к стене и приспособил два матраса: один положил на пол, другой сверху, на ножки. И по бокам он тоже навалил матрасы; одним закрывал отверстие после того, как заползал внутрь. Получилась миленькая норка – и он сам ее согревал, своим телом. Я немного встревожилась: Джош очень глубоко под землей, и хоть зимой тут вряд ли все заледенеет, но все равно зима есть зима. Попробуй поспи в такой холодрыге.

– Здесь воды просто море, – сообщил Джош. – Где бы ни была эта цистерна, она полным-полна. Я научился стирать одежду под душем, теперь развешиваю белье, чтобы сушилось. – Джош пожал плечами и неловко улыбнулся. – Как выяснилось, все не так и сложно. Даже турпоход по развалинам лучше, чем то, что мне приготовила Дрейф.

– Кстати о Дрейф, – сказала я. Мы удобно уселись на двух лишних матрасах, и я поведала Джошу все, что случилось после его «исчезновения».

Когда я живописала ему подвиги Ча, Джош задумался.

– Вот интересно, что об этом скажут, – произнес он. – Про нас ведь всякое болтают – ну, в смысле про псайодаренных. Будто бы люди с такими способностями действительно умеют исчезать средь бела дня. Дрейф такие байки на дух не переносит. И прочие истории с намеками, что псайодаренные могут делать что-то… оккультное.

Я выпучила глаза:

– Ты думаешь, они реально решат, что ты… ну… растворился в эфире?

– Могут, если других объяснений не найдут, – кивнул Джош. – Дрейф все время стращает своих Псаймонов, чтобы держались подальше от всей этой чертовщины. В школе, если учителя узнавали, что кто-то из нас причастен к чему-то хоть отдаленно религиозному, его мигом поднимали на смех. И травили без всякой жалости. А разные оккультные древности и психические штуки – те, что люди, видимо, проделывали до Дисерея, – это вообще туши свет. Застукают за чем-то таким – и будут неделями нотации читать: мол, это все опасные практики, и вы от них с ума сойдете, или, того хуже, пришлецы начнут вами манипулировать.

– Значит, твое исчезновение средь бела дня – это как раз из серии «того хуже», – хмыкнула я. – Будем надеяться, на этой версии они остановятся. Все, что расстраивает псайкорпус, несказанно радует меня. – Я немного помолчала. – А как считаешь, может, Дрейф решит, что ты открылся пришлецам – вот они тебя и умыкнули прямо из постели?

– Да кто ее знает. А как бы пришлецы до меня добрались? Барьер же их не пускает. Разве что они как-то завладели бы моим разумом и внедрили туда умение создавать Порталы. С Асом пришлецы сотрудничали, когда он был по эту сторону Барьера, в Пике. В принципе Дрейф может то же самое подумать и про меня.

На самом деле он прав. Что себе думает Дрейф – это тайна, покрытая мраком. Главное – чтобы к исчезновению Джоша она не приплела нас с дядей.