Текст книги "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка"

На вопрос о заключении пакта о ненападении с Японией был дан уклончивый ответ. Россия энергично требует поставок машин. Осуществимо!

Фюрер, по-видимому, договорился с Россией относительно Финляндии»[243]243
  Гальдер Ф. Указ. соч. – Т. 2. – С. 240 – 242.


[Закрыть]». Высказывая позицию СССР по ряду вопросов, Молотов отнюдь не заявлял, что СССР «не намерена» присоединиться к Тройственному пакту.

Последняя фраза свидетельствует о том, насколько командование вермахта было далеко от решения политических вопросов, от которых зависело в конечном итоге будут развязаны войны или нет.

В этот же день в Дневнике штаба руководства военно‐морскими операциями результаты переговоров с Молотовым были зафиксированы следующим образом:

«14.11.1940.

Фюрер “все же склонен” рассматривать вопрос о возможном конфликте с Россией. Главнокомандующий военно‐морским флотом рекомендует отсрочку до победы над Англией, поскольку силы Германии слишком напряжены, а конца войны не видно… Россия, по его мнению, в ближайшие годы не будет стремиться к конфликту, поскольку собирается совершенствовать с помощью Германии свой флот (ожидает от нас поставки 380‐мм орудий в башнях для линейных кораблей), и, следовательно, в течение ряда лет будет зависеть по-прежнему от поддержки Германии»[244]244
  Дашичев В.И. Указ. соч. – Т. 2. – С. 70 – 71.


[Закрыть].

13 ноября 1940 г В. М. Молотов в ходе встречи с Герингом, курировавшим в Германии военную экономику, обсуждал вопросы реализации Хозяйственного Соглашения между СССР и Германией от 11 февраля 1940 г.[245]245
  11 февраля 1940 г. в Москве состоялось подписание Хозяйственного соглашения между СССР и Германией. В целях определения того, что заказать и как обеспечить получение качественной продукции, в Германии с 25 октября до 15 ноября 1939 г. находилась авторитетная государственная комиссия и составе 48 человек во главе с наркомом черной металлургии И.Ф. Тевосяном. В состав комиссии входили специалисты оборонной промышленности, начальник КБ и авиаконструктор А.С. Яковлев, ведущие спецы по военно‐морскому делу, танкостроению, артиллерийскому делу, химической защите, станкостроению и др.
  За несколько недель члены комиссии побывали на десятках крупнейших германских военных заводов, судоверфях, полигонах, военных кораблях. Изучение боевой техники, машин, станков и другого оборудования проводилось в рабочем состоянии, на предприятиях, полигонах, боевых кораблях, знакомились с документацией усовершенствования этой техники.
  Сначала фирмы пытались не допускать советских специалистов к технологии создания боевой техники, машин и оборудования. Но по твердому настоянию Тевосяна, торгпреда в Германии Е.Н. Баборина в ходе переговоров в Берлине, А.И. Микояна перед германским послом Ф. Шуленбургом в Москве упорство фирм было сломлено.
  О работе комиссии и своем участии в ней оставил воспоминания разведчик Н.М. Зайцев (см. Приложение № 3).
  Одновременно в Москве в течение 4 месяцев (с октября 1939 года по 10 февраля 1940 года) шли официальные переговоры между Народным комиссаром внешней торговли СССР А.И. Микояном и его заместителями, с одной стороны, и германской правительственной экономической делегацией во главе с Риттером, заведующий восточноевропейской референтурой политико-экономического отдела МИД Германии.
  Переговоры носили предельно острый характер. Ответственные руководители Внешторга вели принципиальную борьбу за выгодные для СССР условия торговых сделок.
  Председатель правительственной комиссии И.Ф.Тевосян после детального ознакомления с состоянием германской военной и гражданской промышленности, с согласия Советского правительства, представил имперскому министерству хозяйства большой перечень заказов на все основные виды необходимой СССР промышленной продукции.
  Конкретные списки советских заказов на военную технику, броню, высококачественные стали, новейшие машины, морское и промышленное оборудование были вручены немцам А.И. Микояном 25 декабря 1939 г. во время его очередной встречи с Риттером. Последний, в свою очередь, вручил Микояну список и объем советских товаров, в которых Германия была крайне заинтересована.
  В нем предусматривалось, что Советский Союз поставит Германии товары на сумму в 420–430 млн. германских марок за 12 месяцев, т. е. до 11 февраля 1941 г. Германия же была обязана поставить СССР военные материалы и промышленное оборудование на ту же сумму за 15 месяцев, т. е. до 11 мая 1941 г. На 11 августа 1940 г. (через полгода с момента подписания соглашения), а также на 11 февраля 1941 г. (через год) немецкие поставки должны были отставать от советских не более, чем на 20 %. Иначе СССР имел право «временно приостановить свои поставки».
  В соглашении предусматривалось, что СССР будет поставлять в Германию кормовое зерно (ячмень, овес), нефть, хлопок, фосфаты, железную руду, хромовую руду, марганцевую руду, цветные металлы и другие товары. Германия обязалась поставить СССР недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов» (10 тыс. т) и оборудование, необходимое для завершения его постройки; образцы корабельной артиллерии, мин, торпед, перископов; образцы последних моделей самолетов; образцы артиллерии, танков, средств связи; образцы более 300 видов станков и машин: экскаваторов, буровых установок, электромоторов, компрессоров, насосов, паровых турбин, нефтяного оборудования и т. д.
  В первые месяцы после подписания хозяйственного соглашения торговый оборот между двумя странами рос медленно. Расчеты между СССР и Германией проводились в германских марках.
  Таким образом, за первые шесть месяцев действия соглашения СССР осуществил только 28 % предусмотренных на год поставок. Они составляли всего 6,9 % общего импорта Германии за эти месяцы. Такой весьма ограниченный объем советского экспорта в Германию объяснялся, по-видимому, прежде всего тем, что германские поставки должны были начаться только с мая 1940 г., т. е. соображениями экономическими.
  Но вряд ли могут быть сомнения в том, что были причины также и политические. Германский историк Г. Швендеман отмечает, в частности, следующее соображение, которое могло иметь в виду советское руководство: Кремль сохранял торговлю с Германией на весьма низком уровне, так как опасался, что она может быть использована Англией и Францией в качестве предлога для военных акций против СССР.
  Размещение в Германии советских заказов нередко наталкивалось на серьезные трудности. Германское министерство хозяйства предписывало фирмам жесткие правила принятия заказов, что приводило к задержке оформления, а тем самым и выполнения их. В ряде случаев фирмы под разными предлогами отказывались принимать заказы, постоянно пытались завышать цены.
  8 марта 1940 г. в Германию в очередной раз прибыла советская закупочная комиссия во главе с Тевосяном в составе около 60 человек. К этому времени в результате изучения возможностей размещения в Германии заказов на нужные СССР изделия была уточнена программа заказов. Они стали формироваться быстрее. При этом советские представители добивались установления приемлемых цен (на среднем мировом уровне) и минимальных сроков их изготовления. Так, посетив 27 марта министерство иностранных дел и на следующий день министерство военно-воздушных сил Германии, И.Ф. Тевосян и приехавший в Германию для ускорения оформления заказов заместитель наркома внешней торговли А.Д. Крутиков решительно настаивали на поставке образцов германских военных самолетов в течение ближайших двух месяцев. Они предупредили, что иначе будут прекращены советские поставки.
  Для урегулирования этого вопроса Тевосян и Савченко посетили 29 марта Геринга, отвечавшего в Германии за военную экономику. Тевосян заявил о ненормальности создавшегося положения, так как поставки из Германии пока не начаты. Геринг твердо заверил, что образцы самолетов будут поставлены в апреле – мае и что будут ускорены поставки также по другим советским заказам.
  В связи с задержкой германских поставок отправка из СССР в Германию нефтепродуктов и зерна с 1 апреля 1940 г. была приостановлена. Но с учетом заявлений Геринга, а также аналогичных заверений Шуленбурга в беседе с Микояном 5 апреля советские поставки вскоре были возобновлены.
  Наконец дело с поставками из Германии сдвинулось с мертвой точки. Были получены образцы новейших германских самолетов. С 25 апреля по 15 мая Германия поставила: два самолета «Дорнье-215», пять самолетов «Мессершмитт-109», пять самолетов «Мессершмитт-110», два самолета «Юнкерс-88», три самолета «Хейнкель-100», три самолета «Бюккер-131» и три самолета «Бюккер-133». 5 июня 1940 г. было получено еще два самолета «Хейнкель-100». В конце мая месяца немцы переправили в Ленинград недостроенный крейсер «Лютцов». Начали осуществляться в довольно крупных масштабах и остальные поставки как военной техники, так и заводского оборудования и других изделий. Приостановка советских поставок в начале апреля, по-видимому, подействовала на немцев.
  Когда в августе 1940 г. была проведена проверка хода выполнения соглашения, оказалось, что германские поставки все же серьезно отставали от советских. Для изменения положения СССР отказался от некоторых заказов с длительными сроками поставок. Шнурре в записке от 28 сентября отмечал, что русские хотят ограничиться только теми заказами, поставки по которым могут быть осуществлены в течение 8-10 месяцев [45]. Вряд ли могут быть сомнения в том, что такая установка была связана с начавшими поступать сведениями о германских планах нападения на СССР весной 1941 г.
  12 сентября Микоян предупредил Шнурре, что ввиду отставания германских поставок советская сторона вынуждена будет сократить или временно приостановить экспорт в Германию.
  19 августа 1939 г. (еще до заключения Хозяйственного соглашения от 11 февраля 1940 г.) Берлин согласился с советскими условиями принятия от Германии 200‐миллионного кредита. Кредит давался на 5 лет под 4,5 % годовых, с правом заказов под него в течение 2 лет. В первый договорный год СССР имел право сделать германским фирмам заказы на 120 млн. марок, во второй договорный год – на 80 млн. марок. Расплата за наши заказы по кредиту должна была идти только в начале 1945 г.
  Кредитное соглашение предусматривало и другие широкие аспекты коммерческих сделок между Внешторгом и германскими фирмами, а именно: крупные советские заказы германским фирмам за текущие поставки советского сырья.
  К кредитному соглашению, были приложены три закрытых товарных списка:
  Список «А» – советские заказы под кредит.
  Список «Б» – советские заказы в течение 2 лет в обмен на наши поставки зерна и промышленного сырья.
  Список «В» – объем советских поставок Германии зерна и сырья в течение тех же 2 лет на сумму 180 млн. марок.
  В счет кредита по товарному списку «А» машин и оборудования СССР заказал на 201 млн. марок. Но на 21 июня 1941 г. Германия в счет кредита поставила Советскому Союзу только на 45 млн. марок, что составляло 24 % от германских обязательств.
  По товарному списку «А» Советский Союз заказал: рыболовные траулеры, морские буксиры, машины, станки разного назначения, разнообразное промышленное оборудование, измерительные и оптические приборы.
  Однако по всем важнейшим позициям промышленной продукции списка «А» германское правительство поставки сорвало или поставило заказанные промышленные изделия в небольших количествах. Так, Советским Союзом было получено: металлорежущих и других видов станков 280 (вместо 1182), турбин 6 (вместо 7), прессов 27 (вместо 113), компрессоров 31 (вместо 124), экскаваторов 27 (вместо 80), локомобилей 24 (вместо 42) и т. д. Полностью были сорваны советские заказы на поставку плавучих судоремонтных мастерских, рыболовных траулеров, буксиров, прокатных станов, мостовых кранов. Относительно удовлетворительно были выполнены только заказы на поставку оптических и контрольно-измерительных приборов (заказывалось на 6,3 млн марок, поставлено на 4,3 млн. марок). Сиполс В.Я. Торгово-экономические отношения между СССР и Германией в 1939–1941 гг. в свете новых архивных документов // Новая и новейшая история, 1997, № 2, с. 29–41; Шевяков Алексей. Советско-германские экономические связи в предвоенные годы //Социологические исследования. 1995. № 5. С. 13–25:


[Закрыть] Молотов настаивал на увеличении германских поставок. Геринг ссылался на то, что Германия находится в состоянии войны, поэтому имеются трудности с поставкой военной техники, а советская сторона желает получать прежде всего именно ее. Задержка в поставках связана и с тем, сказал он, что советские заказы – это высококачественные и сложные изделия. Кроме того, они сосредоточены в одной, т. е. военной, области. Заказы было бы легче выполнить, если бы они шире распределялись и по другим отраслям экономики. Затрудняется дело и тем, что русские иногда не имеют четкого представления о том, что именно заказывать, меняют свои заказы. Но Геринг заверил, что все возможное будет сделано и отставание в поставках будет ликвидировано.

Указанные трудности действительно имели место, в том числе связанные с размещением заказов советскими представителями. Они заранее не могли быть в курсе всего самого качественного и полезного для СССР, что производилось в Германии. Для изучения этого вопроса в Германии и находилась многочисленная советская комиссия во главе с Тевосяном. Выявляя что-то более качественное, нужное, найдя возможность разместить заказы дешевле и с более коротким сроком изготовления, советские представители уточняли свои заказы, хотя это иногда и вызывало нарекания с немецкой стороны.

Принятые советским правительством меры по выравниванию объема взаимных поставок дали свои результаты. В декабре 1940 г., а также в январе 1941 г. германский экспорт в СССР превысил советский экспорт в Германию[246]246
  ⁴⁶ Сиполс В.Я. Торгово-экономические отношения между СССР и Германией в 1939–1941 гг. в свете новых архивных документов // Новая и новейшая история, 1997, № 2, с. 29–41; Зайцев Н.М. Вместе с Альтой. Военно-исторический журнал. 1992. № 4–5. – С. 24 – 34.


[Закрыть].

О насыщенных встречах в Берлине 13 ноября В.М. направил еще одну телеграмму генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину:

«13 ноября 1940 г. 15 ч. 00 мин.

Сталину. Состоялись мои встречи с Герингом и Гессом. С Герингом говорили в общих чертах о желательности улучшения и развития экономических отношений. Беседа с Гессом не имела политического значения.

Принимают меня хорошо, и видно, что хотят укрепить отношения с СССР.

Только что заходил ко мне Шуленбург с поручением от Риббентропа, что прошлогодний протокол в отношении Финляндии остается полностью в силе. Я потребовал сделать из этого практические выводы: 1) Увести германские войска из Финляндии и 2) Прекратить как в Финляндии, так и в Германии политические демонстрации, направленные во вред интересам СССР. Предупредил, что в финляндском вопросе Берлин должен внести полную ясность, чтобы он не мешал принятию новых, более крупных совместных решений»[247]247
  ⁴⁷ 1941 год. Книга первая. Указ. соч. – С. 384.


[Закрыть].

О своих впечатлениях в связи с переговорами В.М. Молотова в Берлине Иоахим фон Риббентроп оставил следующие воспоминания, находясь в нюрнбергской тюремной камере:

«Визит Молотова в Берлин не стоял под счастливой звездой, как я того желал. Молотов весьма энергично потребовал свободу рук для советского правительства в Финляндии. Гитлер же перед беседой с Молотовым не обрисовал мне подробнее свою позицию в финляндском вопросе. В этом вопросе Молотов был прав. Но фюрер не хотел отдавать Финляндию; при этом он, вероятно, считал, что не может отказаться от финского никеля. Дело дошло до весьма упорных дискуссий, в заключение которых Гитлер просил Молотова в этом вопросе пойти ему навстречу.

Молотов больше не настаивал, а перешел к вопросу о Балканах, выразив русское недовольство гарантией, данной Германией Румынии. Молотов спросил, не направлена ли она против России. Ответ Гитлера был таков: поскольку Советский Союз никогда намерения напасть на Румынию не имел, эта германская гарантия тоже никогда не была направлена против него. (После Венского арбитража и нашей данной Румынии гарантии я послал в Москву длинную телеграмму, в которой объяснил необходимость этих действий для избежания венгеро-румынской войны (из-за Трансильвании. – Сост.) и решительно подчеркнул, что эта гарантия, по всему положению дел, никоим образом не затрагивает германо-советские дружественные отношения). Молотов поставил вопрос, согласны ли мы с тем, чтобы Россия дала такую же гарантию Болгарии. На вопрос Гитлера, а просила ли Болгария такую гарантию, как это в нашем случае имело место с Румынией, Молотов ответил уклончиво. Гитлер не захотел связывать себя согласием и заявил, что сначала должен обсудить болгарский вопрос со своим союзником Муссолини. Таким образом, беседа пошла по не очень-то удовлетворяющему пути и закончилась без каких-либо решений. От этих бесед с Молотовым у Гитлера окончательно сложилось впечатление о серьезном русском стремлении на Запад.

Несмотря на такой ход наших бесед с Молотовым, я все же добился, что советско-русский министр иностранных дел смог снова повести переговоры о предположительно возможном вступлении России в пакт Трех держав. Адольф Гитлер был согласен со мной, что в такой взаимосвязи он готов рассмотреть возможные русские требования. В тот же день состоялся ужин в советском посольстве. Он был прерван первым серьезным налетом английской авиации на Берлин, и я воспользовался этим, чтобы пригласить Молотова в мое бомбоубежище на Вильгельмштрассе, где мы просидели вместе довольно долго. Но и эта беседа оказалась не очень-то плодотворной, так как русский министр иностранных дел был беседой с фюрером не удовлетворен. То, что Молотов в ходе наших переговоров бросил реплику насчет русской заинтересованности в выходе из Балтийского моря в Северное, лишь подчеркнуло ощущавшееся Гитлером русское стремление на Запад.

В конечном итоге Молотов пообещал мне поговорить о русском вступлении в пакт Трех держав со Сталиным. Одновременно я дал Молотову согласие еще раз обсудить с фюрером германо-русские отношения, чтобы найти выход из сложившихся трудностей.

Так как Молотов уже на следующий день должен был возвращаться, никакой возможности продолжить беседы не имелось. Визит закончился охлаждением отношений, и Адольф Гитлер своих соображений мне больше не высказывал»[248]248
  ⁴⁸ Риббентроп И. фон. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. – М., 1996. – С. 184 – 185.


[Закрыть].

16 ноября 1940 года Гальдер записал сообщение представителя министерства иностранных дел Германии при главном командовании сухопутных войск Этцдорфа о ходе переговоров Молотова с Гитлером:

«… а. Второй разговор между Молотовым и фюрером:

О Финляндии. Новых поставок не намечается. Однако Финляндия не должна послужить предметом конфликта. Угроза английских воздушных налетов. Новый театр военных действий. Мы держимся в стороне. Экономические интересы. Финляндия остается в сфере русских интересов.

Молотов (3‐й этап переговоров): Влияние германских успехов на Западе на Россию. Германия не ответила на ряд поставленных ей вопросов.

Фюрер: Стремление обеспечить спокойствие в Прибалтике! “Балтийское море как район, обеспечивающий свободу действий Германии, интересует нас в последнюю очередь”.

Мы ведем войну не на жизнь, а на смерть и ждем понимания этого. О войне на Балтийском море не может быть и речи. Мы должны принять решение, должны ли мы стоять плечом к плечу, или друг против друга. Союз! Широкие перспективы!

Задача – разгромить Англию и распродать ее наследство с аукциона. Все, что отвлекает от разгрома Англии, нежелательно.

Захват Салоник также нежелателен (В данном случае подразумевается военная кампания Италии против Греции. – Прим. нем. изд.). Заинтересованные в “аукционе”: Италия, Россия, Япония, Германия.

Молотов: В первую очередь необходимо решить вопрос об отношениях между Германией и Россией. Только после этого возможен разговор с Японией и Италией.

Фюрер: Русско-турецкие отношения. Великоазиатский район – это чисто азиатский район.

Молотов: Недовольство России по поводу наших [германских] гарантий Румынии. “Они направлены только против нас”. Требует отказа от них! Вопрос о проливах: англичанам дважды удавалось прорваться через проливы. Теперь обстановка еще опаснее. Предложение: Россия даст гарантии Болгарии.

Фюрер: Намечен пересмотр конвенции о проливах в Монтре.

Молотов: Дав гарантии Болгарии, мы ни в коей мере не затронем внутренний порядок в Болгарии. “Действительные гарантии нашей ключевой позиции в проливах”. Россия хочет вести самостоятельные переговоры с Турцией и просит дать ясный ответ, может ли она [Россия] взять Болгарию под свою защиту?

Фюрер говорит, что не может решить этот вопрос без дуче. “Если мы с Вами хотим иметь полный контакт, нам не нужен вопрос о проливах”.

Молотов: Русско-японские отношения улучшились. Возможен еще более быстрый прогресс. Германия также должна проявить беспокойство в вопросе о Китае.

Фюрер: Прекращение японо-китайского конфликта,

Молотов: Не возражает. Необходим почетный мир для Китая. Япония сейчас наступает на Индонезию, так что возможно, она будет склонна заключить мир.

Результаты [впечатления статс-секретаря Вейцзеккера]: Конструктивный тон. Россия не хочет разрывать отношений с нами. Это должно повлиять на остальной мир.

Финляндия: Дальнейший нажим России – повод к войне. Подчеркивание экономических интересов.

Вопрос о Дарданеллах: Пусть русские решают этот вопрос сами. Наша политика в отношении Турции.

Готовность к соглашению с Японией.

а. В отношении Тройственного пакта ясно, что Россия хочет вступить в него не как подчиненная сторона, а как равноправный партнер. Пересмотреть Тройственный пакт! (выделено мной. – М.А.).

б. Вопрос о Дарданеллах и попытки англичан разрешить его в пользу России. …». (Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 2.)

Оценка статс-секретаря МИД Германии закончившихся германо-советских переговоров в целом адекватно отражала их результаты: советская сторона не собиралась разрывать отношений с Германией, была готова и более того собиралась продолжать переговоры по поводу присоединения к Тройственному пакту. Вместе с тем Москва не отказывалась от своих условий такого присоединения.

Совершенно иная оценка состоявшихся переговоров прозвучала в комментарии В. Кейтеля со ссылкой на Гитлера: «После отъезда русской делегации я поинтересовался у фюрера результатами переговоров – он охарактеризовал их как неудовлетворительные. Тем не менее Гитлер так и не отдал приказ о начале подготовки к войне, поскольку ждал официальной реакции Сталина на встречу в Берлине (выделено мной. – М.А.). Для меня было очевидно: мы взяли курс на войну с Россией; и в связи с этим меня интересовал только один вопрос: все ли сделал фюрер, чтобы ее избежать? Вопрос войны и мира был напрямую увязан с нашими обязательствами по отношению к Румынии, Болгарии и Прибалтике – не думаю, что фюрер отказался бы от каких-либо из них. Возможно, Гитлер был прав и на этот раз: кто знает, какую позицию занял бы Сталин через год-два, когда его армия была бы полностью отмобилизована и готова к войне с любым противником, если уже в 1940 г. России было по плечу решать свои геополитические проблемы с позиций силы в Болгарии, Финляндии и Дарданеллах. Разгром Франции за 6 недель спутал все планы Сталина, и он надеялся выиграть время. Я бы не стал даже упоминать эту гипотезу, если бы наш превентивный удар летом 1941 г. не подтвердил всю серьезность агрессивных намерений русских»[249]249
  ⁴⁹ Кейтель В. Указ. соч. – С. 266–267.


[Закрыть].

Из допроса Йоахима фон Риббентропа в ходе заседаний Международного Военного Трибунала от 28 марта – 2 апреля 1946 года также следовало, по утверждению обвиняемого, что он ничего не знал о принятом решения напасть на Советский Союз, как не старался убедить в этом министра иностранных дел Германии обвинитель. Риббентроп усматривал в поведении Гитлера по отношению к СССР некие «озабоченности» и не более:

«Сэр Дэвид Максвелл-Фейф: … Насколько я понял из вашего заявления, вы сказали, что Гитлер решил напасть на Советский Союз после визита господина Молотова в Берлин, я думаю, 12 ноября 1940.

Риббентроп: Я так не говорил, потому что я не знаю.

Максвелл-Файф: Что же, как я это понял, одной из причин, которой вы оправдывали нападение на Советский Союз было сказанное господином Молотовым в ходе его визита в ноябре 1940. Вы так сказали?

Риббентроп: Это была одна из причин заставившая Фюрера насторожиться. Я не знал ничего о нападении в то время.

Максвелл-Файф: Вам известно, что подсудимый Йодль говорил, что даже во время кампаний на Западе, то есть в мае – июне 1940 года, Гитлер сказал ему, что он принял основное решение принять меры против Советского Союза, “как только наше военное положение сделает это возможным”. Вам это было известно?

Риббентроп: Я об этом только сейчас, в Нюрнберге, услышал.

Максвелл-Файф: Это документ под номером Л – 172, США – 34, лекция Йодля. Известно ли вам, что 14 августа 1940 г. генерал Томас был уведомлен во время беседы с Герингом о том, что фюрер желает, чтобы поставки в срок русским проводились только до весны 1941 года, что после этого “нас больше не будет интересовать полное удовлетворение требований русских”. Вы знали об этом?

Риббентроп: Нет, я не знал.

Максвелл-Файф: А было ли вам известно, что в октябре 1940 года генерал Томас и статс – секретари Кернер, Нейман, Беккер и генерал фон Ханнекен были уведомлены Герингом о действиях, намечавшихся на Востоке? Вы знали об этом?

Риббентроп: Нет, я и об этом ничего не знал.

Максвелл-Файф: Вы знали, не так ли, что задолго до любых вопросов поднятых в ходе визита Молотова, что Гитлер определился с нападением на Советский Союз?

Риббентроп: Нет, я ничего такого не знал. Я знал, что у Гитлера есть озабоченности, но я ничего не знал о нападении. Меня не информировали о военных приготовлениях, потому что эти вопросы всегда решались раздельно»[250]250
  ⁵⁰ Из стенограммы заседаний Международного Военного Трибунала от 28 марта – 2 апреля 1946. Допрос Йоахима фон Риббентропа. http://militera.lib.ru/docs/da/np_doprosy/ribbentrop-p.html.


[Закрыть].

12 ноября, во время советско-германских переговоров, была принята директива № 18, которая содержала принципиальные установки по следующим основным проблемам:

«Подготовительные меры главных командований по ведению войны осуществлять на ближайшее время согласно следующим установкам:

1. Отношение к Франции. Целью моей (Гитлера. – М.А.) политики в отношении Франции является наиболее эффективным образом сотрудничать с этой страной для дальнейшего ведения войны против Англии. При этом на долю Франции временно выпадает роль “невоюющей державы”, которая в областях, находящихся под ее властью, особенно в африканских колониях, должна будет терпеть меры германского командования по ведению войны и, насколько то потребуется, поддерживать его использованием собственных средств обороны. Первоочередная задача французов – оборонительная и наступательная охрана своих африканских владений (Западная и Экваториальная Африка) от Англии и движения де Голля. Из выполнения этой задачи может развиться в полной мере участие Франции в войне против Англии….

2. Испания и Португалия. Политические меры с целью добиться скорого вступления Испании в войну уже принимаются. Целью германского вмешательства на Пиренейском полуострове (кодовое наименование “Феликс”) будет изгнание англичан из западной части Средиземного моря.

Для этого следует:

а) захватить Гибралтар и закрыть пролив,

б) не допустить, чтобы англичане закрепились в другом месте Пиренейского полуострова или на островах Атлантического океана.

…

О начале операции за три недели до перехода войсками испано-французской границы (однако лишь по окончании приготовлений в отношении островов Атлантического океана) будет дано предварительное предупреждение.

…

В вопросе о силе предназначаемых для операции «Феликс» соединений руководствоваться следующим.

Сухопутные войска.

Выделенные для овладения Гибралтаром войска должны быть достаточно сильны для того, чтобы захватить мыс и без испанской помощи (здесь и далее выделено мной. – М.А.). …

Для возможного вступления в Португалию предусмотреть главным образом моторизованные соединения. …

Острова Атлантического океана (прежде всего Канарские и острова Зеленого Мыса) приобретают благодаря операции против Гибралтара возросшее значение для ведения морской войны как англичанами, так и нами. Господам главнокомандующим военно‐морскими силами и авиацией изучить вопрос, каким образом можно поддержать испанскую оборону Канарских островов или же захватить острова Зеленого Мыса.

Прошу также изучить вопрос о захвате Мадейры и Азорских островов, а также выгоды и невыгоды, вытекающие отсюда для ведения морской и воздушной войны. Результаты изучения прошу представить мне в кратчайший срок.

3. Итальянское наступление на Египет. Об использовании германских вооруженных сил, если это вообще произойдет, речь может идти только после того, как итальянцы достигнут Мерса-Матрух…

Приготовления видов вооруженных сил к действиям на этом или другом североафриканском театре войны продолжать в следующих рамках:

Сухопутным войскам.

Боевая готовность одной танковой дивизии (предусмотренного до сих пор состава) для действий в Северной Африке.

Военно‐морскому флоту.

Оборудование находящихся в итальянских портах германских судов, пригодных для использования в качестве транспортных, для переброски как можно более крупных сил в Ливию или Северо-Восточную Африку.

Авиации.

Подготовка к налетам на Александрию и Суэцкий канал с целью сделать невозможным использование последнего англичанами для ведения войны.

4. Балканы. Главнокомандующий сухопутными войсками принимает подготовительные меры к тому, чтобы, в случае надобности, наступлением с территории Болгарии овладеть континентальной частью Греции севернее Эгейского моря и тем создать предпосылки для боевых действий соединений Германской авиации против целей в восточной части Средиземного моря, а особенно против тех английских авиационных баз, которые угрожают румынскому нефтяному району.

Дабы быть в состоянии справиться с любыми возможными задачами и держать Турцию под угрозой, в основу всех соображений и расчетов по сосредоточению и развертыванию войск положить введение в действие одной армейской группы силой примерно 10 дивизий. На использование для сосредоточения этих войск железной дороги, ведущей через Югославию, рассчитывать не следует. С целью сокращения потребного для сосредоточения войск времени подготовить увеличение в ближайшее время германской военной миссии в Румынии, предложения о размере которой представить мне. Главнокомандующий военно-воздушными силами с учетом намеченных операций сухопутных войск подготавливает использование германских военно-воздушных соединений на юго-востоке Балкан и действия службы воздушного наблюдения и оповещения на южной границе Болгарии.

Германская авиационная миссия усиливается в размере, предложения о котором должны быть представлены мне.

Пожелания Болгарии относительно вооружения ее армии (поставки оружия и боеприпасов) рассматривать, идя ей навстречу.

5. Россия. Политические переговоры с целью выяснить позицию России на ближайшее время начаты. Независимо от того, какие результаты будут иметь эти переговоры, продолжать все приготовления в отношении Востока, приказ о которых уже был отдан ранее устно.

6. Высадка в Англии. Поскольку при изменениях общей обстановки может возникнуть возможность или необходимость весной 1941 г. все же вернуться к операции “Морской лев”, все три вида вооруженных сил должны серьезно стремиться во всех отношениях улучшить основы такой операции.

…

Для сохранения секретности принять особые меры путем сокращения круга лиц, участвующих в разработке. Это особенно относится к операции в Испании и к планам, касающимся островов Атлантического океана»[251]251
  Дашичев В.И. Указ. соч. – Т. I. – С. 733 – 736.


[Закрыть].

Однако в систему планирование мероприятий по ведению войны привести не удалось. Директива № 18, как и раньше, подчинялась общим задачам подрыва позиций и вывода Великобритании из войны, только бороться с ней предполагалось за пределами метрополии.

В примечании к немецкому изданию Военного дневника Гальдера в этой связи отмечалось следующее: «Неопределенность в принятии военно-политических решений особенно наглядно проявилась в Директиве № 18 ОКВ от 12 ноября 1940 года. Сухопутные войска в принципе должны были быть готовы ко всему. Гитлер до последнего момента оставлял за собой право принять окончательное решение о проведении операций (выделено мной. – М.А.)»[252]252
  Гальдер Ф. Указ. соч. – Т. 2. – С. 223.


[Закрыть].

Напрашивался еще один вывод: борьба с Англией переносилась на периферию европейского театра военных действий, чтобы подорвать ее волю к сопротивлению. Первые указания Гитлера «разработать планы операций на всем земном шаре» были даны еще в ноябре 1939 г. и не могли не быть приняты Генеральным штабом сухопутных войск к исполнению[253]253
  Из «Военного дневника» Франца Гальдера от 25 ноября 1939 года: «Спор с главкомом по поводу его желания разработать планы операций на всем земном шаре». По этому поводу Гальдер, сообщил издателю 15 марта 1961 года следующее: «В своем обращении к генералам 23 ноября 1939 года Гитлер указал на некоторые районы земного шара, которые в будущем могли превратиться в театры военных действий (страны Северной Европы, Балканы и Малая Азия). Браухич хотел, чтобы генеральный штаб начал предварительную разработку операций на указанных Гитлером театрах. Таким образом, он хотел пойти в этом вопросе навстречу Гитлеру». (См. запись от 5 ноября 1939 года: «Доклад главкома фюреру»). Гальдер отклонил это требование, указав на то, что для подобных разработок нет целевой политической установки. К тому же Гитлер будто бы лишь неопределенно упомянул об этих районах. Он только выразил готовность собрать или дополнить военно-географические данные о соответствующих районах и дать указания разработать общие положения в качестве оперативной основы для последующего планирования военных действий. См. примечание 1 к записи от 23 ноября 1939 года. – Прим. нем. изд.). Гальдер Ф. Указ. соч. – Т. 1. – С. 191.


[Закрыть].

В комплекс средиземноморских проблем гитлеровской стратегии в это время входил и вопрос о предотвращении нежелательного и опасного для Германии развития событий в Южной Франции, не оккупированной немецкими войсками. Особую актуальность этот вопрос приобрел для командования вермахта в связи с расширением движения «Свободная Франция», приобретшего многочисленных сторонников среди французов. В намерения Гитлера входило привлечь вишистский режим к участию в военных действиях против Англии и войск «Свободной Франции», особенно в Западной и Экваториальной Африке. Режим Виши – (официальное название Французское Государство (фр. l’État français) – коллаборационистский режим в Южной Франции, появившийся после поражения Франции в начале Второй мировой войны и падения Парижа в 1940 г.; существовал с 10 июля 1940 по 22 апреля 1945 (де-факто до 25 августа 1944).

Мероприятия, связанные с овладением Гибралтаром, командование вермахта намеревалось предпринять в крайнем случае и без участия Испании.

Директива № 18 свидетельствовала о том, что решение о нападении на СССР еще не было окончательным, и отражала колебания Гитлера. Дверь для политического урегулирования, которое могло ускорить падение Британской империи, оставалась открытой, хотя планирование военной кампании против СССР и не отменили.

Конец 1940 г. ознаменовался тяжелыми поражениями Италии в Северной Африке и на Балканах. По поручению Гитлера Муссолини было сообщено 5 сентября о намерении немецкого командования послать на помощь итальянским войскам в Ливию один танковый корпус. Но итальянцы не спешили с ответом, выжидая результатов наступления войск маршала Грациани, предпринятого 13 сентября с целью захвата Александрии и Эс-Саллума. Уже через несколько дней наступление застопорилось в 60 км от ливийско-египетской границы, на дальних подступах к Мерса-Матрух, из-за плохого состояния дорог, отсутствия воды, недостатка сил и транспорта. Сказывалась и низкая боеспособность итальянских войск. На встрече с Муссолини 4 октября Гитлер напомнил о своем предложении. На этот раз «дуче» неохотно согласился. И все же итальянцы не торопились получать «помощь» от своего союзника. К тому же выяснилось, что по техническим причинам танковый корпус сможет прибыть в Ливию не ранее начала 1941 г. В соответствии с директивой № 18 в Северной Африке не предусматривалось ведение активных военных действий вермахта. Отправка туда незначительных немецких войск в размере одной дивизии планировалась лишь в том случае, если итальянцы «достигнут» Мерса-Матрух и предоставят в распоряжение германской авиации, требовавшиеся для этого аэродромы. И то все эти мероприятия ставились под большой вопрос.

28 октября 1940 года Италия развязала войну с Грецией. Албания играла в ней важную роль, так как именно с её территории итальянские сухопутные войска вторглись в Грецию. В планы Муссолини входило завоевание побережья всего восточного Средиземноморья. Однако вскоре после начала войны греческие войска перешли в контрнаступление и завоевали существенную часть Албании. Итальянское наступление на Грецию, как и ожидалось, повлекло за собой появление британских военно‐морских и военно-воздушных баз на Крите и на греческом материке.

Германия отводила Балканскому полуострову в осуществлении своих завоевательных планов особую роль:

а) южного стратегического плацдарма для развертывания вооруженных сил Германии и ее союзников, в случае принятия решения напасть на Советский Союз;

б) важной ключевой позиции, обеспечивавшей Германии господствующее положение в восточной и юго-восточной части Средиземного моря для борьбы против Англии и ее имперских коммуникаций в этом регионе;

в) стратегического трамплина для утверждения военно-политического и экономического господства Германии на Ближнем и Среднем Востоке и в Северной Африке;

г) сырьевого придатка и рынка сбыта для Германии.

Одним из важных последствий побед, одержанных вермахтом в Западной Европе в 1939–1940 гг., был почти полный подрыв политических позиций западных держав в балканском регионе. В конце 1940 г. Англия все еще сохраняла свое политическое влияние лишь в одной Греции. В экономическом отношении Германии еще ранее, к началу войны, удалось занять в большинстве балканских государств господствующее положение. В конце осени 1940 г. перед нею открылись новые перспективы для дальнейшего укрепления позиций на Балканах

Как только началась итало-греческая война, Англия предприняла попытки сколотить на Балканском полуострове антигерманский блок в составе Греции, Турции и Югославии. Однако реализация этого замысла наталкивалась на большие трудности. Турция отказывалась не только от вступления в антигитлеровский блок, но и от выполнения обязательств по англо-франко-турецкому договору от 19 октября 1939 г. Попытки Англии привлечь Турцию к оказанию реальной помощи Греции оказались бесплодными. Правящие круги Югославии, хотя и воздерживались от присоединения к Тройственному пакту, активно выступать против него не собирались.

Англия рассчитывала и на то, что ей удастся укрепиться на Балканах, используя столкновение советских и германских интересов в этом районе. Английское правительство надеялось, что это столкновение сможет перерасти в вооруженный конфликт между СССР и третьим рейхом и тем самым отвлечь внимание гитлеровского руководства от Балканского полуострова[254]254
  Дашичев В.И. Указ. соч. Т. 1 – С. 698.


[Закрыть].

В ноябре 1940 г. генерал-лейтенант Ф.И. Голиков трижды находился на докладе у И.В. Сталина:

20 ноября – с 23 ч. 40 м. до 00 ч.15 м. (докладывал вместе с А.В. Герасимовым[255]255
  Герасимов Антон Владимирович 01(14).08.1900 г. Новгород – 23.07.1978-Москва. Русский. Из рабочих. Генерал-полковник артиллерии (26.11.1956). В Советской Армии с 1919. Член компартии с 1939. Окончил 5 классов мужской гимназии (1917), 2-е Петроградские командные артиллерийские курсы (декабрь 1919 – сентябрь 1920), Высшую артиллерийскую школу комсостава в Детском Селе (1922–1923), основной факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе (1928–1931).
  Участник гражданской войны, воевал против войск генерала Н.Н. Юденича под Петроградом, командовал взводом на Западном, Кавказском и Южном фронтах. Командир отряда Новгородского губкома РКП(б) (октябрь – декабрь 1919), командир взвода, помощник командира батареи гаубичного артиллерийского дивизиона (январь – июль 1921), помощник командира, командир батареи 3‐го сводного Тяжелого гаубичного дивизиона (июль 1921 – ноябрь 1922), помощник командира гаубичного дивизиона, артиллерийского полка 3‐й Казанской стрелковой дивизии (ноябрь 1923 – октябрь 1928).
  Помощник командира 4‐й артиллерийской бригады (май – ноябрь 1931), начальник штаба 2‐й артиллерийской дивизии (ноябрь 1931 – декабрь 1934).
  Помощник военного атташе СССР при полпредстве СССР в Германии, в распоряжении РУ РККА (декабрь 1934 – июль 1940). Начальник Отдела внешних сношений РУ Генштаба Красной Армии (июль 1940 – июль 1941).
  Участник Великой Отечественной войны в войсках ПВО: начальник штаба Московской зоны, Череповецко-Вологодского дивизионного района, заместитель командующего Московского фронта и Особой Московской армии, начальник штаба Центрального фронта (июль 1941 – март 1945). Генерал – майор артиллерии (28.10.1941), генерал – лейтенант артиллерии (18.11.1944).
  Командующий Приморской армией и войсками Дальневосточного округа ПВО, с февраля 1947 начальник Военной академии артиллерийской радиолокации (с 1948 – Артиллерийская радиотехническая академия Вооружённых Сил СССР). Заместитель командующего войсками ПВО СССР, помощник начальника Генштаба ВС, заместитель главнокомандующего войсками ПВО страны (июль 1952 – февраль 1957).
  Заместитель министра обороны по радиоэлектронике, 1‐й заместитель начальника Генштаба ВС по вооружению (февраль 1957 – октябрь 1970). С октября 1970 года – в Группе генеральных инспекторов МО СССР.
  Награжден двумя орденами Ленина, пятью орденами Красного Знамени, орденом Кутузова II‐й ст., Отечественной войны I‐й ст., «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» III‐й ст., медалями, правительственными наградами других стран.
  Похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.
  Некролог: газета Красная Звезда, 26.07.1978.


[Закрыть], начальником отдела внешних сношений Разведупра), на этом докладе присутствовал только В.М. Молотов. Судя по всему, обсуждалось сообщение «источника, заслуживающего доверия, о задачах германской делегации в хозяйственных переговорах между СССР и Германией»[256]256
  Военная разведка информирует. Указ. соч. – С. 487 – 492.


[Закрыть]. На представленном материале имеется помета И.В. Сталина: «Мой архив».

22 ноября – с 19 ч. 45 м. до 20 ч. 45 м., на этом докладе присутствовали Молотов, Ворошилов, Тимошенко, Микоян, Берия, Мерецков и Серкин.

25 ноября – совместно с Тимошенко и Мерецковым с 19 ч. 30 м. до 20 ч. 35 м.

Ноябрьским докладам начальника Разведупра И. В. Сталину предшествовали следующие могущие стать предметом доклада в кабинете вождя спецсообщения РУ Генштаба РККА, по большей частью являвшиеся дезинформацией:

– от 4 ноября о сосредоточении германских войск на венгро-югославской границе «по агентурным данным, заслуживающим доверия»[257]257
  Голиков Филипп Иванович. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года – июнь 1941 года., – М., 2018. – С. 295 – 296.


[Закрыть] (дезинформация);

– от 5 ноября о сосредоточении германских войск в Румынии. «Вывод: Германские части, сосредоточенные в Румынии, принадлежат к оперативной группе генерала Бласковиц» (Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Шапошникову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Мерецкову, Ватутину, Виноградову, Запорожец[258]258
  ⁵⁸ Запорожец Александр Иванович (1899 – 1959), армейский комиссар 2‐го ранга (04.04.1940). С сентября 1940 начальник Главного управления политической пропаганды РККА, а с марта 1941 заместитель наркома обороны СССР.


[Закрыть], в дело)[259]259
  ⁵⁹ Военная разведка информирует. – Указ. соч. – С. 492 – 494.


[Закрыть] (дезинформация);

– от 9 ноября о завершении «сосредоточения в Румынию» армии генерал-полковника Бласковица. «Выводы: 1. Германия продолжает сосредоточивать свои войска на Балканы. Не исключено, что в ближайшее время Германия выступит против Греции и овладеть Балканским полуостровом, используя его как плацдарм для дальнейших действий против Турции и английских колоний. 2. Одновременно с этим Германия проводит мероприятия, направленные против СССР (сосредоточение войск в районе Краков, Лодзь, Глейвиц и подготовка украинских резервистов)» (Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Мерецкову, Ватутину, Рычагову, Запорожец, Виноградову, в дело)[260]260
  ⁶⁰ Там же. – С. 494 – 495.


[Закрыть] (дезинформация);

– от 21 ноября о подготовке Болгарией «усиленными темпами» «к активным военным действиям против Греции (в первую очередь) и Турции, о чем свидетельствуют следующие вновь поступившие факты»[261]261
  ⁶¹ Голиков Филипп Иванович. Записки начальника Разведупра. – Указ. соч. – С. 301 – 302.


[Закрыть];

– от 22 ноября о встрече Гитлера 17 ноября с царем Борисом и о решении «коронного военного совета» Болгарии от 19 ноября: «1) Болгария предъявит требование Греции о возвращении Западной Фракии и части Македонии с городами Драма, Серры и Кавала. 2) В случае отказа Греции выполнить эти требования Болгария вступает в войну»[262]262
  ⁶² Там же. – С. 302 – 303.


[Закрыть] (дезинформация в части вступления Болгарии в войну с Грецией).

В конце ноября к Трехстороннему пакту присоединились зависимые от Германии правительства Венгрии (20 ноября 1940 года), Румынии (23 ноября 1940 года), Словакии (24 ноября 1940 года).

Венгрия еще 24 февраля 1939 г. была втянута в Антикоминтерновский пакт, а 20 ноября Гитлер заявил венгерскому премьеру Телеки, что скоро настанет момент, «когда Германия будет вынуждена начать военное вмешательство для того, чтобы облегчить положение Италии и выбросить британцев из Греции»[263]263
  ⁶³ Дашичев В.И. Указ. соч. Т. 1. – С. 698.


[Закрыть]. Право развертывания вооруженных сил на венгерской территории Германия обеспечила договором с Венгрией от 25 ноября 1940 г.

Румыния стала основной опорой германской политики на Балканах с середины 1940 г. После совершенного в ней 5 сентября 1940 г. фашистского переворота Антонеску сразу же запросил у Германии «гарантий» против Советского Союза. В начале октября 1940 г. в Румынии была учреждена немецкая военная миссия с задачей, как гласила инструкция, подготовить использование немецких и румынских войск с территории Румынии на случай войны против Советского Союза.