Текст книги "Проба пера"

* * *

– Ох уж мне эти ваши ритуалы! То, что я здесь вижу, напоминает театр абсурда. Кстати, сюрреализм до вас уже докатился?

– Названия еще нет, но живопись близка к тому.

– Что там живопись, жизнь здесь у вас такова. Кстати, а что с Пикассо?

– Благополучно сидит в тюрьме за неуважение к искусству.

– Единственное, что у вас правильно сделано.

– Вы думаете, что ритуалы совершаются для развлечения? Отчасти, но в большей степени для оплаты долга Хозяину. Видели вы в воздухе необычные явления?

– Видел, думал, что галлюцинация. Раздается звук, как будто шелк разрезают ножом, и из прорехи выглядывает злобная физиономия карточного валета. Взглянул на меня эдак злобно, как канцлер, бывало. Закрыл прореху, словно молнию застегнул, и был таков.

– Во-вот, он и есть ваш хозяин.

– У меня нет хозяина, разве что канцлер.

– Можно предположить, что у вас хозяин, копируя вас, предстает королем. Но он не доволен вами, потому и – валет. Если вы, ваше величество, не начнете творить ритуалы, вас с должности короля сместят до валета.

– Каким образом?

– Найдут двойника и начнут выяснять, кто из вас самозванец.

– Хорошенькая перспектива.

– Ритуалы требуют, подчас, больших вложений. Существует, однако, множество более дешевых ритуалов. Сегодня пойдем на смотрины.

* * *

Мраморная статуя античной девы указывает оборванцу путь вверх по ступеням. Он поднимается. Две элегантные дамы подходят к нему с двух сторон, подводят к стене и с размаху бьют лбом о стену с изображением сатира. По стене разбегаются трещины, а сам оборванец исчезает. Дамы бросаются к стене, сдирают штукатурку, раскрывая изразцовое изображение сирены, и начинают тереться о ее тело. Дива оживает, или кажется «что», и разводит крылья в экстазе.

* * *

– Что с человеком, который исчез?

– Исчез, чего же еще?

– Какая-то должна быть ответственность перед законом.

– Некоторые простолюдины продают себя для использования в ритуалах.

– Зачем?

– У каждого свои резоны, всех не расспросишь. Если вы не начнете участвовать в ритуалах… на вас уже косо стали смотреть… скатитесь до самозванца. Я вас предупредил, а там, как хотите.

* * *

Получив титул, мой друг убрал горб, распрямил спину, сшил себе рот, и стал выглядеть вполне респектабельно, чем вызвал недовольство канцлера.

Новоявленный маркиз стал принимать участие в собраниях, как он утверждал, масонских или типа того, а я в одиночку продолжал прогулки по парку. Чего только здесь не насмотришься, особенно по вечерам. Навстречу идет человек во фраке, по нему трещинки время от времени проходят, и из них и свет сквозит и искорки при движении из них разлетаются. Он старается не показывать своей огненной сути и гасит огненные щели усилием воли или чем-то еще. Как, думаю, к нему обратиться, на «ты» или на «вы»?

– Можешь на «ты», – ответ его возникает у меня в голове.

– Вы кто?

– Ты-то сам кто?

– Я не знаю.

– Если мы будем все вам подсказывать, чем же вы тогда будете здесь заниматься?

– Простите, вы – часом не бес? Говорят, бесы под видом ангелов света являются людям.

– Кто говорит, у того и спроси. Все еще думаешь, кто я? Ответ не ищи, на себя лучше крест наложи.

– Вопрос еще можно задать?

– Интересуешься, чем ты будешь заниматься у нас, там, наверху?

– Я ведь ничего не умею, царствовать только, да и то по-любительски.

– К Свету стремитесь, Тьмы берегитесь!

– Свет, это я понимаю, а тьма! Зачем же она? Столько её, уму не постижимо! Зачем ад? Столько вопросов!

– Сам должен до ответов дойти у себя на Земле.

Спал ли я на ходу или нет? Вот уж мне это «или!»

* * *

Пригласили меня на маневры. На поляне перед замком устраивают, как мне сказали, маневры двух армий враждующих княжеств. Князья не поделили что-то между собой и решили выяснить отношения с помощью коллективной дуэли. Придворные трех государств рассаживаются с театральными биноклями на балконе и делают ставки на победителя. Два войска выстраиваются на поляне, вначале палят из пушек и ружей, а затем под аплодисменты зрителей идут в штыковую атаку. Через пять минут звучит труба, призывающая к окончанию турнира. Победителем оказывается тот, у кого меньше потерь. Как я уже говорил, раны здесь заживают, если не за часы, то за сутки от силы. В том же случае, если пуля или осколок ядра попадает в мозг или в сердце, участники сражения исчезают, и мундиры повисают на мгновение в воздухе. Жуткое зрелище!

– Гуманное разрешение проблемы, – обратился ко мне руководитель церемонии, – не правда ли?

– Ритуал, полагаю?

– Забавный спектакль, – подхватил тему канцлер.

– Ироничный.

– К тому же, весьма поучительный!

* * *

Что же тогда происходит в театре? Как только стал посещать театры, за мной туда потащился весь двор. Пришлось прятаться за кулисами. Помимо основного, смотрел еще одно представленье, кое творили актеры на границе между их миром и сценой. Стоит певица, готовая выйти на сцену, и держится руками за края занавеси. К ней приступает шут с намерениями. Дождавшись последнего вздоха, шутник выталкивает ее на сцену, и она сходу начинает петь. Актеры делают ставки на то, что успеет ли она одернуть задранное платье, или под восторженное улюлюканье зала поправит у всех на виду.

Помахивая скипетром, идет по коридору актер, играющий Рудольфа II в одноименной пьесе, резко вдруг останавливается, приподнимает корону в знак приветствия и заявляет:

– Верите ли вы, ваше величество…

– Я всему верю, что мне здесь говорят.

– Напрасно. Я даже себе не верю, когда в зеркале сам с собой разговариваю. Вот вы – король?

– Соответственно.

– Нет, вы – самозванец.

– Вне всякого сомнения.

– Спрашивается тогда, кто из нас настоящий король? Не дожидаясь ответа, могу сразу сказать: я, соответственно!

– Логично.

– Поскольку вы, ваше величество, признали себя самозванцем, не будете ли вы столь любезны предоставить мне возможность посидеть на троне? Я понимаю, за такую дерзость меня могут приговорить к забиванию костяными шариками клюшками для гольфа.

– Я не знал, что такое практикуют.

– Выдержишь шестьдесят ударов – повезло, не выдержишь…

– Не повезло. Рискованная затея.

– Может быть, вы проведете меня в зал, когда там никого нет? Это даст мне возможность в будущем стать королем Чехии.

– Почему Чехии? Имеется перспектива?

– Чехии? Я так хочу. Ритуал сидения на троне откроет для меня возможность не только стать королем, но и, – салютует он скипетром, – императором Великой Римской империи, а пока отправляюсь играть Рудольфа II.

Рудольф в пьесе разговаривает со своими видениями, за что придворные считают его сумасшедшим, ради смеха подыгрывая ему. Получается лунатическая комедия в духе Братьев Маркс. Мало того…

Когда актеры раскланивались, кто-то раздернул занавес, за которым я сидел. Все в зале встали и разразились бурными аплодисментами. Пришлось выходить с актерами на поклон. Более того, когда обернулся, обнаружил, словно во сне, еще один зрительный зал, пребывающий в молчании до тех пор, пока я не заметил его присутствия. Представляете аплодисменты двух залов одновременно? Быть любимым актером приятно, королем – нихт! Королем хлопотно быть.

Актера, играющего роль Рудольфа II, при выходе из театра ждали два молодца, они затащили его в коляску, и в следующем спектакле играл уже другой. Везде есть уши, оказывается.

Вы думаете, в театре только играют? Нет, в театре творят ритуалы. Как только в постановке «Иродиады» Саломея спустилась откуда-то сверху, я увидел, что она – двойник Лил. Пока я добрался до сцены, она уже улетала вверх. Тоже самое повторилось в другом спектакле. В проспекте она была обозначена как Марта Мартини. Полторы сотни агентов полиции окружили театр. Отыграв сцену, она провалилась в люк, а поскольку театр – сплошной лабиринт, найти ее не было никакой возможности. Дамы исходили от восторга, наблюдая за безуспешными попытками поймать Саломею.

– Что-то вы сегодня выглядите беспокойным. Что-то случилось? – вопрошала очередная сочувственница, а сама фыркала из-под веера, едва сдерживая приступы смеха.

Кажется, они прятали ее даже под юбки. Ставки делали на меня, мерзавки.

* * *

Пошел как-то в народ, узнать, как живут. Иду, иду, нигде никаких следов бедности нет. Сад сплошной во дворах и на улице, только никого нет. Стучу в первую попавшуюся дверь. Встречают меня с радостью. Как живете, спрашиваю. Они наперебой отвечают:

– Прекрасно!

– Замечательно!

– Скушновато слегка.

– Чем занимаетесь?

– Жена кружева плетет для дворца, я – рыбачу.

– Хороший заработок имеете?

– Да нет, так, все больше от скуки.

– Рыболов, ваше величество, – вмешивается малолетняя дочь в разговор, – у нас называется вор, хотя не принято так говорить.

– Это как?

– Берете удочку, залезаете на дерево и через открытые окна вылавливаете всякую всячину.

– Опасная профессия, могут в полицию заявить.

– На кого? Я ведь в маске работаю. Да и здесь столько всего, никто не замечает пропажу.

– Вы меня озадачили.

– Все, здесь воруют, ваше величество. Я у соседей, они у меня.

– Во дворце тоже воруете?

– Там свои воры имеются. Первый – канцлер, второй – вы, ваше величество.

– Я перестал, я перестал!

– Чем же вы теперь развлекаетесь?

– Трудно сказать, а… ничем.

* * *

Мне предложили участие в заговоре, никогда не догадаетесь, против кого. Выдерживаю паузу… против меня! Причем, предложение поступило с двух сторон: от Анонима в маске с голосом, измененным вставной мембраной, и догадайтесь еще от кого.

– Какой смысл, – спросил я у Анонима, – свергать самого себя?

– Никто вас не свергнет, для этого нужно согласие Европейского союза. Заговор против вас приведет к оттеснению канцлера от дел. Есть одна особенность, – сощурился он из-под маски, – у нашего замысла. Вы будете пересказывать канцлеру все разговоры с нами, включая сегодняшний, он забеспокоится и начнет принимать меры, что погубит его.

– А если…

– Вы не согласитесь, мы заявим, что именно вы, ваше величество, готовите заговор против его превосходительства.

– У вас нет никаких доказательств.

– Зароним сомнение в голову канцлера, а там дело пойдет само по себе.

Как бы вы поступили на моем месте? Я – никак. Даже своему другу ничего не сказал, чтобы не вовлекать его в опасную интригу.

* * *

Проходит время, и Егор спрашивает меня, почему я не сообщаю канцлеру о заговорщиках.

– Канцлер желает, чтобы вы согласились принять участие в заговоре, он быстренько вычислит участников. Даже если не вычислит, позабавитесь. Хотите продолжить игру?

– Нет, нет и нет! Не спрашивайте меня, почему. К тому же мне лень в чем-либо участвовать.

– Достойная причина. Надо при этом сказать, вы выбрали самый правильный выход из ситуации. Пустить все на самотек. Узнаю русский характер.

На очередном заседании канцлер долго смотрел на меня с удивлением, все перстни перекрутил несколько раз туда и сюда, чем привел совет в недоумение. Перстни – вот что послужило отгадкой к тому, кто склонял меня к заговору. Аноним, разумеется, замаскировался, но забыл перстни снять, по ним я и распознал его на совете, но сделал вид, что ничего не подозреваю.

* * *

Вскоре после того Егор, не оставив записки, исчез. Должно быть, воспользовался одним из способов перемещения в иные миры, хотя, вполне возможно, его могли переслать на тот свет по почте, запаковав в ящик. От канцлера чего угодно можно ожидать. Будем, впрочем, надеяться на лучшее, хотя он и оставил меня одного во враждебном мне мире, подлец, если не считать сонма услужливых фрейлин несуществующей королевы и придворных, готовых устраивать заговоры против меня.

* * *

Явился ко мне в кабинет придворный покупать дворянское звание. Чтобы только отстал, я назвал несуразную сумму в пять раз больше предложенной, так он, не колеблясь, тут же мне названную сумму вручил, как будто только на то и рассчитывал. Я пачку взял и на глазах у просителя бросил в камин, чтобы показать, что на деньги мне наплевать. Тут же раздался удар, как бы эхо от землетрясения, по потолку прошла трещина, и на голову мне просыпались золотые монеты, превышающих стоимость сожженных купюр. Вот и я стал магом или, как лучше назвать? Медиум – вот!

* * *

Проходит мимо давешняя фрейлина – маркиза, здоровается и, как бы мимоходом сообщает:

– Вам привет от Егора.

– От Егора! Откуда? Где вы встретились с ним?

– Приснился вчера, такой импозантный во сне оказался, настоящий Приап! По голосу только узнала. Отшлепал по попе меня за то, что в свое время отвергла его притязания, обозвал сучкой и даже не воспользовался моей готовностью восполнить ущерб, нанесенный ему в прошлом, удалился, подлец. Может быть, вы, ваше величество, до меня снизойдете? Я готова на все.

– Вы все здесь красавицы, одна лучше другой, но меня на вас всех не хватает.

– Много, видите ли, нас! Я одна! Я ли не хороша?! – и блузку расстегивает для подтверждения.

– Скажите честно, маркиза, не будь королем, попал бы я в сферу вашего интереса ко мне?

– Хм, – взглянула она на меня оценивающе, – право, не знаю, а… почему бы и нет?

– Вы меня оценили, спасибо, – и пошел по аллее. – Ладно, – обернулся к ней и сказал: – заходите ко мне сегодня ночью во сне.

– Может быть, прямо сейчас захотите а-ва-нс получить? – и задом задвигала, отчего заколебались ее прелести, открытые для обозрения.

– Во сне, всё во сне! Только во сне!

* * *

Не теряя времени даром, она ночью явилась во сне. Получила от меня все, что хотела и, обернувшись сиреной (мало того, что сверху сиреной предстала, снизу – орлом, хорошо, что не гарпией), стала преследовать Егора, приснившегося в тот же момент. Он перебрался с балкона на дерево, пытался ее отогнать: «Кыш, чертова курица!» Тут-то она его и настигла, но в самый последний момент он исчез, а она превратилась в орнамент и распалась на части. Вот и приглашай дам в свои сны – не знаешь, чем обернется. Брейгелем, вот чем!

* * *

Я уже перестал понимать, где местная явь, а где мои сны. Раскрытая книга, висит в воздухе на поляне. Не стоит к ней прикасаться, захлопнется так, что едва руку успеваешь убрать. Едва узрел надпись прочесть: «Живи опасно!»

Что ни день, то новая загадка!

* * *

Оставшись без собеседника, вспомнил о Ратенау, и предложил ему место рассказчика вместо маркиза де Караба. То, что он начал, было, рассказал, оказалось сюрпризом.

– Наследный принц Дании, чтобы полностью отдаться своему увлечению женщинами особого рода, передает права на престол младшему брату. Женой хозяина замка, в котором его поселили в качестве заложника от королевской семьи под именем барона фон Трир, оказывается очаровательная лилитка. Даже во время редких отпусков генерала, усыпляя мужа снотворным, она умудряется провести ночь с экс-принцем. За месяц до падения Третьего Рейха…

– Минуточку, минуточку, – прерываю его, – откуда вы знаете о Третьем Рейхе?

– Да бросьте вы, ваше величество, притворяться. Все, кто оттуда, – указывает он безымянным пальцем назад, – по каким-то неуловимым признакам узнают друг друга. Вы думаете, я не знаю, что Егор ваш тоже оттуда? Подозреваю и канцлера в том же, маскируется тщательно, но, полагаю, и он не отсюда. Уж больно умен. На Кальтенбрунера похож, согласитесь.

– С вами не соскучишься.

– Продолжить рассказ?

– Расскажите лучше, кем были там, на Земле, – и, оглядываясь на придворных, навостривших уши, взмахом руки отсылаю их. – Дальше, еще дальше…

– Могу и сейчас! Дворником, кем же еще!

– Не пытались отсюда бежать?

– Нет уж, увольте! Мне легче ведьму возить на плечах, чем мести метлой по асфальту с двумя дипломами о высшем образовании вместо погон на тех же плечах. Как только попал в тело виконта, прочел его дневник и быстро освоился с ролью, а прошлое постарался забыть. Если, вопреки здравому смыслу, вы захотите все-таки вспомнить себя, вам нужно обратиться к Неистовой маркизе, как ее здесь зовут. У нее дом висит в воздухе, сразу найдете. Примечательный дом!

* * *

– О, маркиза!

– Да, маркиза, однако, не та. Вы, наверное, спутали меня с прекрасной маркизой. Вы ее обидели невниманием к ее прелестям.

– Обидел, каюсь, готов…

– Не обязательно.

– Вы так похожи… вы, что, двойники?

– Она моя сестра, но это не так.

– Здесь все не так.

– Я «неистовая маркиза», как меня здесь называют.

– Да, вы похожи, но различия есть: взгляд орлиный и нос заостренный, как клюв. Вы хищная птица.

– Буду с вами откровенна, того же жду и от вас. Я вовсе не та, кого вы видите перед собой. Впрочем, и вы тоже.

– Я – самозванец.

– Не прячьтесь за прозвищем, вы – исполняющий роль короля.

– Согласен.

– Коль скоро мы договорились быть откровенными, открою вам свою тайну. Вы, как и я, мы оба – пришельцы с Земли. Как-то задумалась об участи не очень красивой женщины, а если сказать правду, – совсем некрасивой, от того и стервозной. Думала, думала и вдруг в мгновение ока переместилась в тело сестры прекрасной маркизы. На Земле, училась на психолога, а здесь присвоила звание психоаналитика.

– Я бы подумал, стали колдуньей?

– Одно другому не мешает.

– Недаром ваш дом висит в воздухе.

– Там зеркала, разумеется, для прикрытия подпорок.

– Какой-то перевернутый мир у вас здесь, в Трихомудрии.

– Наконец-то вы поняли, что все еще свисаете вниз головой, а наш мир, как вы его обзываете, перевернулся вслед за вами, для удобства созерцания. Хотите сеанс проведу психоанализа? Давайте выясним прежде причину вашего появления здесь. Сами-то вы как считаете?

– Теряюсь в догадках.

– Теряетесь – подходящее слово. Вы бежали, чтобы, войдя в лабиринт ваших фантазий, спрятаться в нем от реальности.

– Но поди ж ты, и это только кажется.

– Вот подтвержденье тому. Вы – читатель, знаете Кафку – цитату произнесли из его дневников. Вы типичный диванный философ, пребывающий в грезах, но ничего из своих видений так и не сумевший воплотить ни в жизни, ни в литературе. Чтобы не возвращаться назад, все позабыли. Сняли с себя ответственность за пребывание на Земле. Вы и здесь не хотите ответственность взять на себя.

– Предлагаете ответственность взять за власть над фантомами?

– Не надо перечислять лживые позывы вашего подсознания. Идите и царствуйте до победного конца. У меня есть цель пребывания здесь, а у вас ее нет. Приобретите!

– И… какова ваша цель?

– Будучи вещуньей, устраиваю ритуалы для одной масонской ложи на Земле, с коей связываюсь на спиритических сеансах, чтобы приблизить наш новый мир к прежнему, устаревшему, для взаимного проникновения и продвижения идеи прогресса. Но это – хобби, главное – колдовство, заговоры, психоанализ. Хотите лечение, кстати, назначу?

– От чего?

– От сомнений и ностальгии. Восемь сеансов лечения розгами по пяти минут раз в неделю.

– Опять ритуал?

– Если сами кого-нибудь наказывать будете, то – ритуал, если вас, то – лечение. Под розгами все вспомните, а то, что не вспомните, вам подскажет маркиза, моя сводная сестрица. Она любительница таких отношений.

– Такое прелестное создание – не верится как-то.

– Вы еще наших дам не знаете. Удовольствие доставят вам несказанное, как от одного метода, так и от другого.

– Сомнительная методика.

– Вам не привыкать, ваше величество! Скольких вы уже полечили…

– Я – нет, сами знаете, кто я.

– Напрасно вы бежите от жизни. Вам необходимо все испытать. Есть только два состояния: власть и покорность. Те, кто посредине, – ничтожества.

– В какой категории святые находятся?

– Здесь их нет, слава Богу! Как прийти к власти, вы спросите?

– У короля спрашиваете?

– Вы не у власти, вы при ней! Будете жалеть ничтожных, попадете в их категорию. Что выбираете, власть, покорность или ничтожество?

– Его величество, в моем лице, рассмотрит ваши затейливые предложения.

– Правильный ответ – неопределенный, а потому оставляет надежду на разумное решение. Можете оставить какой-нибудь перстень в качестве платы за консультацию. О, да вы не носите кольца!

– Я начинаю задыхаться от стягивающего ощущения в пальцах.

– Свободу любите больше всего? Вы заблуждаетесь: свободы нет, есть только страх и трепет!

* * *

– Побывали у ведьмы?

– Так уж и ведьма! Как все здесь – со странностями.

– Ее даже канцлер боится. Побаивается, скажем так. Она имеет связь с нашим миром.

– Не нахожу в том ничего предосудительного.

– Помните рассказ о стерве, преследующей меня по ночам? Вы думали, я сочиняю? Так вот, она на меня свою сестру напускает.

– Зачем же вы меня к ней послали?

– Чтобы из первых рук узнали о том, что вам предстоит. Видите ли, ваше величество, рано или поздно за все нужно будет платить. Вам, может быть, больше, чем мне. Лечение какое-нибудь предлагала?

– Розготерапию.

– О, это еще цветочки!

– Потребуется, как минимум, мое согласие.

– Устроят ловушку, как мне. Теперь я вынужден летать с ведьмой на плечах по ночам, с чем и смирился.