Текст книги "Изгнанники"

Глава 4
Рагу по-имперски

– Кто его учил так вести переговоры?

(«Пятый элемент»)

 
А мы не боги! А мы люди!
Просто люди из крови и плоти…
Очень трудно, очень больно,
Как и всем, нам бывает порой…
 
 
Просто это, просто это,
Просто это – такая работа
Охранять, охранять,
Охранять вашу жизнь и покой.
 

Из х/ф «Внимание, всем постам!»

Капитан Соломин сидел в каюте, в своем любимом кресле, и курил, рассеянно вертя в руках фуражку. Густой ароматный дым поднимался вверх и всасывался в систему вентиляции, чтобы быть поглощенным фильтрами, а самого капитана очень скоро ждало ежемесячное посещение медотсека – последствия курения надо было нейтрализовывать регулярно. Конечно, это лишние хлопоты, но курить трубку для капитана корабля – традиция. Одна из многих традиций, пришедших с морского флота или рожденных уже здесь, в бескрайних просторах космоса. Вроде бы бессмысленная традиция – но она существовала уже многие сотни лет, пережила десятки поколений космонавтов и, как бы против нее ни боролись, исчезать не собиралась. В конце концов даже самые ярые врачи-табаконенавистники махнули на нее рукой, и трубка стала таким же атрибутом капитана, как белый колпак у кока или дудка у боцмана. Тоже бесполезные в нынешнее время, но никуда не девшиеся предметы.

Впрочем, традиции занимали сейчас капитана меньше всего – и курил, и фуражку в руках он вертел чисто механически. Сейчас у него была другая забота – капитан думал, и мысли его были невеселыми.

Капитан не понимал террористов. Не понимал – и все тут. Зачем они творят свое непотребство? Чтобы их услышали? Так кто мешает – есть Сеть, пользуйся. Если ты сможешь сказать что-то умное и интересное, тебя услышат миллионы. Чтобы добиться чего-то? Но, опять же, зачем вот так? Добейся чего-то в жизни, если ты такой умный, стань политиком, ученым, генералом, и ты сможешь реально влиять на события и добиваться, чего хочешь, законными методами. Единственное, что надо, – доказать, что ты достоин этого.

Нет, он понял бы, если бы террористы все как один были тупыми мерзавцами или беглецами из психушек, получающими животное удовольствие, унижая других и доказывая безоружным людям свое мнимое превосходство. Однако среди террористов было немало обеспеченных людей, имеющих очень приличное образование. Зачем им лезть в террор, мозг Соломина понимать решительно отказывался.

Возможно, террором можно было бы чего-то добиться в псевдодемократических странах вроде той же Британии – Соломин не интересовался этим вопросом. Куда больше его удивляло то, что все еще иногда находятся дураки, желающие поиграть в подобные игры с Российской империей. Россия когда-то в прошлом сама от невеликого ума политиков и «мыслителей» того времени очень много сделала для развития терроризма, даже какую-то научную базу под это подвела, а потом сама и пострадала от террористов больше других. И вполне логичным было то, что мощное государство не могло позволить, чтобы ему диктовали, что делать, какие-то мерзавцы, а потому, как только появилась политическая воля, лекарство от напасти было найдено.

В общем, все просто было: во-первых, всех заложников, от грудных младенцев до стариков, немедленно считали призванными на военную службу, что сразу снимало немало юридических проблем. А во-вторых, максимально упростили законодательство. Так, если террористы, захватившие заложников, сдались по первому требованию, им однозначно светило пожизненное заключение. Года два, реже три, на урановых рудниках, где условия были такие, что попавшие туда завидовали мертвым. Потом – смерть, не самая приятная, но от вполне естественных причин.

Если пришлось штурмовать – тогда смерть, даже суд не требовался. И умирая, террористы завидовали тем, кто оказался на рудниках. Если при этом погибли заложники или кто-то из участников спецоперации – что же, тогда умирали не только исполнители, но и вся их организация. Поголовно, даже если это требовало массы времени и средств. Ну и, наконец, если оказывалось, что к заложникам применялись, к примеру, пытки, умирали и члены семей террористов. Жестоко. Страшно. Действенно.

Вначале, конечно, террористы не восприняли это слишком уж серьезно и жестоко поплатились. Был дикий всплеск ответных акций разнообразных «фронтов» и прочей шушеры, кульминацией которых был захват племянника тогдашнего императора. Ну что же, террористы выдвинули требования. Через полчаса они просили только дать им уйти. Еще через полчаса их живьем сварили в масле. Мировая общественность негодовала и кричала о правах человека. А мальчишку похоронили тогда на семейном кладбище, и про это никогда не говорили в забугорных новостях. Однако кто надо – тот узнал все, что нужно, и именно после этого случая терроризм пошел на спад и со временем практически исчез.

Кстати, допускались в борьбе с терроризмом и методы, вызывающие искреннее и вполне законное возмущение соседей. Так, например, один из террористических актов, в котором погибло почти пятьдесят граждан Российской империи, совершенный организацией, курируемой английской разведкой, стоил британцам двух колоний и половины флота. Русские спецслужбы, несмотря на свое техническое превосходство, вряд ли можно было назвать лучшими в мире – с ними в этом успешно конкурировали спецслужбы еще как минимум четырех-пяти стран. Однако найти концы тогда удалось, и русские потребовали выдать им шефа британской разведки. Британцы, вполне естественно, отказались, и тогда император сказал фразу, ставшую девизом русского флота: «Если кто-то решил вести себя, подобно папуасу – значит, он и есть папуас и наказывать его надо, как папуаса». В общем, Британия сдалась, когда русские корабли расковыряли висящие на орбите столичной планеты орбитальные крепости и начали подтягивать мониторы для орбитальной бомбардировки. Русские повесили главу британской разведки и, немного подумав, премьер-министра, который, раз уж он в стране главный, отвечает за все. Конечно, первых лиц государства вешать как-то не принято, но, как оказалось, все равны перед медведем. А главное, никто даже не попытался прийти на помощь британцам. Ближайшие союзники, США, и те промолчали – то ли были согласны, что терроризм и политика несовместимы, то ли, что вероятнее, опасались, что русские на волне раздражения займутся сокращением штатов, и не обязательно в алфавитном порядке. В том конфликте погибло больше миллиона британцев…

И все же нашлись какие-то бездари, решившие попробовать захват заложников. Мрачно – ни одного военного корабля поблизости, точнее, ни одного крупного военного корабля. Захваченный террористами лайнер эскортировал сейчас сторожевой корабль «Вьюга», однако возможности освободить заложников он не имел, что само по себе было подозрительно. Однако пока что приходилось ждать – полной информации не было, а гиперсвязь на идущем полным ходом корабле поддерживать было, мягко говоря, затруднительно. Фактически, гиперсвязь сейчас работала только в режиме пеленгации сигнала сторожевика – модулированные сигналы было просто не разобрать, а снижать ход до экономичного, чтобы получить всю информацию, и терять на этом, возможно, пару часов, Соломину не хотелось. Проще подождать, благо не так и много времени оставалось до того, как крейсер подойдет к месту событий, а там уж уточнить детали, чем сначала тормозить, а потом снова разгонять огромный корабль.

В принципе, не такой уж и большой получился бросок – через шесть часов локаторы «Эскалибура» засекли неспешно движущийся лайнер, а рядом с ним крохотный по сравнению с махиной пассажирского корабля сторожевик. Еще полчаса спустя линейный крейсер сбросил ход и пошел параллельным курсом, а Соломин связался с командиром «Вьюги».

Командир сторожевика, совсем еще молоденький парнишка в потертом рабочем комбинезоне и погонами старшего лейтенанта, с неприкрытым интересом смотрел на появившееся на экране изображение. Разве что рот от удивления не открыл – и в самом деле, откуда здесь, в диком космосе, взяться русскому военному кораблю, если ему только что сообщили – ближайший из них в десяти часах хода. Он и сам-то оказался здесь случайно – срочно перебрасывал медикаменты для научной экспедиции и, когда получил сообщение о захвате террористами лайнера, согласно инструкции изменил курс и попытался освободить заложников. Попытка, надо сказать, закончилась не начавшись, и теперь он шел параллельно курсу лайнера, пытаясь, по мере возможности, контролировать ситуацию. И тут вдруг ниоткуда возникает целый линейный крейсер – удивительно, откуда он взялся? Хотя, конечно, это здорово – и есть кому принять командование, а то в своей способности решить проблему самостоятельно лейтенант сомневался, и наверняка на крейсере есть нормальный десантный отряд, а то на сторожевике, да еще и отнюдь не новом, абордажная группа не предусмотрена в принципе. Но все равно удивительно – откуда?!!

– Капитан первого ранга Соломин, – представился вновь прибывший и, слегка охладив радость на лице капитана «Вьюги», добавил: – В отставке. Командир линейного крейсера «Эскалибур».

– Старший лейтенант Пирожков, командир сторожевого корабля «Вьюга», – представился в ответ молодой офицер и, пытаясь скрыть разочарование (а попробуй скрой, если у него лицо – открытая книга), спросил: – Значит, вы частное лицо?

– Лейтенант, у меня полностью боеспособный корабль с десантной группой на борту. Каждый, знаете ли, выполняет собственную миссию. Доложите лучше обстановку.

Искусством плетения словесных кружев Соломин владел так себе, однако сейчас он добился того, чего хотел, – создал у лейтенанта впечатление, что тот разговаривает с кем-то, выполняющим жутко секретную миссию. А что тот еще мог подумать, видя перед собой отставника на боевом корабле, которые, как известно, просто так не раздают? Нет, можно было, конечно, долго и нудно объяснять ему расклады, но проще вот так вот, перехватив инициативу (и, кстати, ни словом не соврав), спокойно заняться делами.

Лейтенант кивнул и доложил – быстро и четко доложил, хороший офицер… будет. Сейчас он пока что просто двадцатипятилетний парень, которого поставили командовать антикварным кораблем. Это корыто используют на побегушках, а заодно присматриваются к его командиру – как себя покажет. Интересно, чье внимание он привлек? Впрочем, неважно. Так вот, покрутится парнишка, порешает стандартные и нестандартные задачки, а солидный начальник с большими звездами на погонах будет на это смотреть и тоже решать, продвигать парня или подыскать ему должность, более соответствующую его способностям. Классическая проверка для молодого и перспективного офицера, от результатов которой зависит его карьера, только он пока что об этом не знает.

А доложил все-таки хорошо – сразу все понятно. Итак, шел он, значит, шел по своим делам, как вдруг получил сигнал бедствия с этого самого лайнера. Когда к лайнеру подошел – оказалось, опоздал. Связи уже нет, очевидно, террористы контролируют весь корабль. Откуда знает, что террористы? Так сами сказали – ответили на его запрос, лаялись сильно, но неумело, назвались фронтом освобождения чего-то там от кого-то там и потребовали убираться. Теперь сторожевик идет рядом с лайнером и посылает непрерывный сигнал о помощи всем, кто его слышит. Плохо то, что сторожевик – действительно ОЧЕНЬ старый, лайнер, правда, тоже, но все же его ходовые возможности получше, а «Вьюга», вдобавок, не успела пополнить запасы топлива и через пару часов попросту потеряет ход. Пирожков и так рискнул – в принципе ему уже сейчас вряд ли хватит топлива, чтобы добраться до ближайшей населенной планеты, хотя тут попроще, на сигнал придут и помогут, флот своих не бросает. А как только сторожевик потеряет ход, лайнер от него оторвется, выйдет за пределы зоны действия его стареньких радаров, сменит пару раз курс, и найти его снова будет затруднительно. Боевые же корабли будут не скоро – дикий космос, баз поблизости просто нет.

На вполне логичный вопрос, почему не произвели операцию по освобождению заложников, лейтенант ответил, что не имел возможности. И пояснил детали, да так, что у Соломина глаза на лоб полезли от удивления – о подобном он еще не слышал.

Дело в том, что русские не лезли помогать другим не потому даже, что плохо относились к соседям. Скажем так – те были им безразличны, но все же выгода от уничтожения террористов, где бы те ни были, перевешивала затраты. Дело было в другом.

Спецоперация, особенно направленная на освобождение заложников, – очень специфическое мероприятие, требующее определенных навыков. А эти навыки святым духом не появляются, спецназ готовят долго и тщательно, и не каждый человек сможет в нем служить. Естественно, сажать на каждый корабль спецподразделение – задача непосильная, да и ненужная, в общем-то. На крупных кораблях есть десантники, со своей спецификой и достаточно высоким уровнем подготовки и оснащения. Только вот десант – это штурмовики, они в два счета покрошат в лапшу любых террористов, но точечную операцию провести вряд ли смогут. Спецназ – это скальпель, а десант – топор, вот и вся разница.

А теперь представьте, что будет, если десантники возьмутся освобождать иностранный корабль. Куча трупов будет, море крови и последствия в виде обвинений в военных преступлениях. Словом, ничего хорошего, хотя и ничего особо страшного. Однако же, в свете этого, командирам русских кораблей был отдан секретный приказ – вмешиваться только в случае, когда гарантировано бескровное уничтожение террористов, что бывает, естественно, редко. Вот они и не вмешивались.

С русскими кораблями все проще – каждый из них, что государственный, что частный, имел систему подчинения. Захватывают, к примеру, корабль террористы – подходит первый попавшийся русский крейсер или вон тот же сторожевик, передает его командир определенный код, и все, компьютер захваченного корабля оказывается ему подчиненным. А кто контролирует компьютер корабля – тот и сам корабль контролирует. В такой ситуации можно сделать все, что угодно, быстро и бескровно. Даже штурмовать может не потребоваться – если грамотно все сделать, то террористы окажутся отрезанными от пассажиров и членов экипажа в отдельных помещениях, их даже можно в плен не захватывать, а откачать, например, из этих кают воздух. Или отогнать корабль на ближайшую базу, где есть группа антитеррора, или… Да что угодно можно сделать, были бы желание и фантазия.

Так и собирался поступить старший лейтенант Пирожков, однако вышло все по-иному – его попытка была зафиксирована мгновенно, после чего от него потребовали прекратить, а не то, мол, начнут убивать заложников. Прекратил, разумеется, однако перед этим успел все же понять, что произошло. Понимание его не обрадовало – скорее, немного напугало. Его код банально блокировался при помощи другого военного кода, только рангом повыше. Насколько выше, неясно, но сам факт того, что сверхсекретные коды попали в руки каким-то террористам, выглядел пугающе. И главным был вопрос даже не как попал, а что теперь делать.

Да уж, ситуация сложилась – хуже некуда. На сторожевике десантной группы не было – стало быть, операцию пришлось бы проводить силами экипажа. Даже если удастся обездвижить лайнер, что можно было сделать, попросту расстреляв ему двигатели, десант незамеченным не подойдет. А на лайнере стоят несколько орудий – обычные оборонительные системы, так, на случай всякий. Боты из них расстреливать – милое дело. И не подавишь – издали рискуешь разрушить сам лайнер и погубить пассажиров, а вблизи вообще неизвестно, кто кого уделает.

Словом, на сей раз у террористов были все шансы уйти, однако появление «Эскалибура» сломало им все планы. Кстати, сейчас они настойчиво требовали ответить им – похоже, намерены были влезть в разговор. Ну что же, почему бы и нет?

Как только террористов подключили к общему каналу, по мостику корабля разнеслась не слишком изощренная брань, из которой, если вычленить нецензурщину, следовало, что если крейсер немедленно не уберется, то они – ух! Прямо герои. Терпеливо выслушав этот поток слов, Соломин широко улыбнулся в ответ (его экран оставался темным, но террористы наверняка его видели) и ответил:

– Значит, так, уроды. Если через полчаса не сдадитесь сами, я вас лично в реактор сброшу. Живьем. А потом найду, с каких вы планет, и выжгу их до скального основания. Время пошло.

После этого Соломин отключил онемевших от такой наглости придурков, повернулся к Пирожкову и задумчиво спросил:

– Слушай, лейтенант, а почему они решили угнать именно это корыто?

Вопрос, кстати, был актуальным. Террористы, которым хватило ума и средств для того, чтобы обзавестись секретными кодами (будет работы особистам, и не одна зажравшаяся морда лишится погон, а то и головы с плеч полетят), могут позариться и на добычу посерьезнее старого лайнера. Как минимум, угнали бы что-нибудь скоростное и сверхсовременное, а не корабль, которому, образно выражаясь, сто лет в обед. Конкретно этот экземпляр был, правда, помоложе, но ненамного – построен лет пятьдесят назад на одной из верфей Новой Одессы и даже на момент строительства чудом корабельной архитектуры не был. Лайнер третьего класса, чьей задачей было перевозить людей между расположенными на сравнительно небольшом расстоянии планетами. Ни особой вместимости, ни запредельного комфорта – так, аналог морских паромов далекого прошлого. Сейчас такие корабли, несмотря на то что ресурс их выработан еще не был, сильно устарели морально и постепенно списывались, отправляясь на прикол или распродаваясь менее развитым соседям. А этот вот не только не списан, но еще и в диком космосе оказался, да еще и с русскими пассажирами на борту.

Ну, на этот вопрос Пирожков ответил сразу – из-за пассажиров, оказывается, хотя лейтенант так и не понял, чем конкретно эти пассажиры лучше других и почему террористы с такой охотой перечисляли, кого захватили, и так грозились их убить. Пирожков не понял, а вот Соломин понял сразу, и у него малость отлегло от сердца, ибо это яснее ясного говорило: с серьезными спецслужбами террористы не якшаются и, несмотря на нехилое финансирование и заоблачную крутизну, по большей части напускную, они все – не более чем любители, причем не из самых умных.

Нет, ну надо же так лопухнуться! Угнать корабль, на котором летела съемочная группа фильм исторический снимать о героической колонизации диких планет! Это даже не смешно – это клинический случай массового идиотизма. Нет, где-нибудь в США такое прокатило бы, но в Российской империи… Идиоты, право слово – строить операцию против русских на основе информации об их соседях, даже не пытаясь учитывать особенности местного менталитета.

Все дело в том, что в России к киношникам, телеведущим и прочим служителям массового (да и немассового тоже) искусства относились без малейшего пиетета. Такое отношение еще с тех времен, как убирали из политики религиозную составляющую, осталось – обычная работа, не хуже и не лучше многих, не слишком денежная и, вдобавок, не самая престижная. Так уж повелось, лицедеи – это те, кто призван развлекать, а не чувствовать себя выше и лучше других. Обслуживающий персонал остается обслуживающим персоналом, и его задача – обеспечивать комфорт для тех, кто по-настоящему работает и что-то создает. Какой бы ты ни был развеликий режиссер, снимать ты будешь только кассовые фильмы, ну или агитки, проплаченные государством. Их, кстати, тоже надо снимать качественно, а то в следующий раз не закажут, и будешь сидеть лапу сосать или осваивать ремесло, с которым справишься лучше, чем с искусством. Если же ты хочешь снять кино не для всех, которое, кроме тебя, поймет еще разве что десяток эстетов, то ты волен это сделать, но – за свой счет. Народ не обязан оплачивать сомнительные эксперименты. Если ты оперный певец – ты можешь только петь, и никто слова тебе не скажет. Но не обижайся, если однажды увидишь пустой зал. Государство не обязано воспитывать зрителя, тебе нужно, ты за счет зрителей живешь – так постарайся, чтобы они шли послушать пение, воспитывай своего зрителя сам. Проводи рекламу, делай выступления в школах, да что хочешь делай – это надо ТЕБЕ!

Непрестижность таких профессий подчеркивалась еще и тем, что среди деятелей искусства практически не было дворян. Ну невместно дворянину играть на сцене, место дворянина – на мостике боевого или, на худой конец, гражданского корабля, во главе десантных подразделений, в научной лаборатории или в спецслужбах. Чуть меньше котировался финансовый сектор, но быть финансистом – тоже задача, дворянину приличествующая, равно как и дипломатическая служба. Да что там, даже работать на заводе, если нет предрасположенности к чему-то иному, для дворянина вполне прилично. Образование любой дворянин иметь обязан, а уж как он им распорядится – его дело, в конце концов, где сказано, что дворянин не может быть хорошим инженером, честно работающим на благо Родины? А вот лицедейство – невместно, и титул через искусство не получишь.

Были, конечно, исключения, но не то чтобы принципиальные. Так, получил балетный хореограф как-то дворянство, да вот только не за балет, а за то, что при этом занимался исследованием человеческой физиологии, изученной, кажется, вдоль и поперек, и разработавший новую методику повышения выносливости. Или талантливый певец… В свободное время певец, а так – офицер полиции. Дворянство свое выслужил честной службой и талантом. Хотя были ситуации и похлеще – одна дамочка из массовки, известная своими похождениями и общим непристойным поведением, например, получила свой титул за то, что выкрала у японского посла, любителя экзотики и русской водки (хе-хе, сами русские ее почти не пили, а название осталось, и экспортировалась она очень активно – пускай травятся), секретные документы, причем не по заданию разведки, а по собственной инициативе. Из любви к искусству, так сказать. В общем, много бывает интересного и поучительного в нашей жизни.

Надо сказать, что, поставленные в условия, когда денежки никто не дает, и их надо зарабатывать, деятели искусства совершили немыслимое для большинства своих коллег в не таком и далеком историческом прошлом действо – начали снимать интересные фильмы, ставить кассовые спектакли, словом, работать. Зато вымерла, как будто ее и не было никогда, группа неудачников, называющих себя критиками – оказавшись в ситуации, когда сами люди голосуют рублем за тот или иной продукт, критики остались невостребованными. А вот журналисты-обозреватели не то чтобы процветали, но жили вполне сносно – на захваченном террористами лайнере, например, их летело сейчас аж четверо. А что, задача была интересная и вполне денежная – освещать съемку нового исторического фильма режиссера Иванищенко. Тот за рекламу своих фильмов платил очень неплохо, но, правда, и фильмы были стоящие. Соломин, например, не далее чем год назад с удовольствием смотрел его новую ленту про Вторую мировую войну.

В том фильме, кстати, рассказывалось об известнейшем эпизоде, и снять заигранный сюжет так, чтобы на фильм люди валили толпами, – это тоже уметь надо. Один только Шепиленков с крупнокалиберным пулеметом наперевес, валящий противников пачками, чего стоил! Хотя это, конечно, некоторый перебор – пускай Шепиленков, бывший десантник, ветеран локального конфликта и даже кавалер ордена Сталина, и здоровенный мужик, способный, не слишком напрягаясь, завязать узлом лом, но в том, что он в реальности сможет лупить от бедра из антикварного ДШК… Вот в этом Соломин очень сомневался, хотя смотрелось, конечно, здорово!

А сюжетец, конечно, и впрямь дохленький был – как известно, во Второй мировой великая империя под названием СССР ценой колоссальных жертв без чьей-либо помощи разгромила Германию, а также ее сателлитов – Польшу, Италию, прибалтийские недогосударства и прочую мелочь, а потом пришла на помощь США. Те к тому времени фактически лишились армии и флота, и японская армия уже подходила к их столице. США спас только русский десант на побережье Японии и посылка экспедиционного корпуса в США, спасшая американскую столицу. Американцы, как известно, ответили на это черной неблагодарностью, развязав вначале гонку вооружений, а потом экономические диверсии против русских…[4]4
  А кто не верит, может посмотреть американские (английские, французские и т. д.) фильмы про то, как именно они разгромили Гитлера.


[Закрыть]

Вот на таких боевиках Иванищенко и сделал карьеру и, разумеется, происходи вся эта эпопея с угоном, заложниками и прочей сомнительной романтикой в тех же США, он мог оказаться публичной фигурой, захват которой давал бы террористам определенные козыри. В России же подобное было сейчас невозможно. Пожалуй, хуже было бы, если бы террористы захватили корабль, перевозящий, например, работяг, отпахавших свое на терраформировании очередной планеты. К ним отношение совсем другое – они СОЗДАЮТ, а значит, в глазах общества по определению стоят выше всех этих утонченных эстетов. Хотя, с другой стороны, такой корабль на раз и не захватишь – мужики, спешащие домой, к детям, женам и любовницам (а то как же, ведь всем известно, что чем дольше зимовка – тем симпатичнее медведицы), к попытке отсрочить это радостное событие отнесутся крайне отрицательно. Учитывая же, что в Российской империи оружие мог иметь любой совершеннолетний психически здоровый человек, а для первопроходца не иметь своего маленького (а иногда и не маленького, и даже совсем немаленького) арсенала и вовсе считалось дурным тоном, террористам в этом случае можно было только посочувствовать. У всех еще на памяти был случай со знаменитым пиратом Антонио Перейрой, который взял на абордаж такой вот корабль. То, что сделали с пиратом и его командой спокойно и мирно расслабляющиеся в корабельном баре вахтовики, которых оторвали от столь важного мероприятия, тем самым разозлив донельзя, могло бы стать украшением любого фильма ужасов.

Однако кто бы там ни был, вытаскивать их было надо в любом случае. А вот со средствами для этого было туговато – как и в прошлый раз, когда пришлось штурмовать укрепленную космическую станцию, командир линейного крейсера оказался в непростой ситуации. С одной стороны, он мог разнести старый лайнер на запчасти всего парой выстрелов, с другой – не мог позволить себе этого сделать, и причина этого была куда более уважительная, чем в ситуации с французами. Тех хоть, если что, не жалко было, потому как враги, а тут свои, русские люди. К тому же, десантная группа «Эскалибура» была отлично подготовлена и вооружена, но численность ее оставляла желать лучшего. И от экипажа «Вьюги» пользы в таком деле – ноль. А ведь террористы – существа непредсказуемые, могут и вовсе подорвать корабль вместе с пассажирами и проникшей на борт десантной группой. И что тогда? Словом, риск был велик, а вероятность успеха – не очень.

Зло выругавшись (шепотом, чтобы никто не слышал), Соломин потер переносицу, в двух словах и трех жестах охарактеризовал ситуацию и спросил у Пирожкова:

– Ну что, лейтенант, есть какие-нибудь идеи?

Идеи, как ни странно, были. Точнее, одна идея, не самая глупая, кстати. Через несколько часов должны были подойти военные корабли русского флота с полноценными штурмовыми группами, а то и со спецназом на борту, и все, что требовалось от Соломина, это неторопливо фланировать рядом с лайнером, наводя на него эскадру. Все четко и логично, беда только в том, что самому Соломину это категорически не подходило – неизвестно, кто будет командовать спасательным отрядом и как он отнесется к пирату. Стрелять, конечно, не будет, а вот задержать «до выяснения» может запросто. Точнее, попробует задержать. Ничего страшного, разумеется, но все же лишние проблемы никому не нужны. К тому же террористы, видя, что их не оставляют в покое, могут и подорвать лайнер – почему-то этот вариант развития событий Пирожкову в голову не пришел.

Был, правда, еще один вариант действий, но уж очень Соломину не хотелось его использовать – шатко, ненадежно и может привлечь нежелательное внимание. Сейчас капитан пытался в темпе прокачать ситуацию – точка невозврата, после которой события завертятся с угрожающей скоростью, вот-вот будет пройдена.

В отличие от Пирожкова, Соломин понимал или, точнее, считал, что понимает психологию своих нынешних противников. Вернее нет, не совсем так – понять психологию каждого рядового террориста человеку без специальной подготовки практически невозможно, да и не нужно, здесь очень много разнообразнейших факторов, и их влияние смешивается в весьма причудливый клубок. Множество побудительных мотивов, которые капитана, по сути своей, интересовали мало – ну какая ему была разница, из-за чего данный конкретный индивидуум сделал первый шаг на… нет, скорее, пока еще к скользкой дорожке. Может, в детстве старшие мальчишки накостыляли по шее и отобрали любимую игрушку, а ему не хватило сил или духу защищаться. Зато потом он очень хорошо представил себе, как целится в спину обидчику из пистолета и в первый раз в жизни почувствовал себя вершителем человеческих судеб – страшное, но сладкое чувство. А может, девчонка не дала, ушла с соперником… А может… Впрочем, как раз это Соломина и не интересовало.

А возможно, все намного проще – человек работает за деньги. Банальный наемник, какие есть в любом деле, от работы ассенизатора до управления крупной корпорацией. Смешно было бы предположить, что в таком деле, как терроризм, обойдется без них – пока есть тот, кто платит, найдутся и те, кто возьмется выполнить любую работу. И среди них теоретически можно найти достаточное количество безбашенных отморозков, которые рискнут заняться своим промыслом даже зная, что с ними, в случае провала, сделают русские. Ну да дураки, равно как и дороги, беда не только России. Этого добра хватает на всех планетах.

Попадаются среди террористов и адреналиновые наркоманы, ищущие «работу с риском», попадаются и идеалисты, и романтики, особенно среди молодежи. Впрочем, как считал Соломин, идеализм и романтика хороши в меру, иначе они превращаются в ту же самую глупость. Хотя, конечно, в его собственном желании остаться в космосе, как он честно признавался самому себе, романтика сыграла когда-то не последнюю роль. Ну да сам себя капитан гигантом мысли и не считал никогда, честно признавая, что является человеком среднего ума и средних способностей.

Бывают среди террористов и фанатики – как правило, среди тех, у кого больше одной мысли в голове не помещается. У таких обычно не хватает способностей на критический анализ ситуации, и они предпочитают верить тем, кто является для них безусловным авторитетом, без разницы, кто это – сосед дядя Джон, мулла или политик. В случае, если этот авторитет – продуманная сволочь, на выходе получается экземпляр, по образу мышления, а иногда и внешним видом мало отличающийся от зомби.