Текст книги "Алмазы Карибского моря"

Ознакомительная лекция продолжалась еще минут десять, и все это время Быков ловил на себе взгляды спортсменов, не сулящие ему ничего хорошего. А Джейн так на него больше и не посмотрела. Ни разу.

Когда «начальство» уехало, рабочие и спортсмены стали знакомиться ближе. Этому очень поспособствовали два жестяных бочонка пива, выставленные приезжими. Ближе к ночи в ход пошли также бутылки с более крепкими напитками, так что спать укладывались хорошо поддатыми.

Спальней служил большой навес, сооруженный на краю строительной площадки. Желающие могли разместиться также в шалашах, но после возлияний большинство предпочло почивать на свежем воздухе, чтобы выветрить из организма спиртное.

Быков расстелил на земле спальный мешок, хотел было лечь, но решил сперва сходить в кусты. Когда он возвращался, тишину прорезали отчаянные вопли. Бросившись в лагерь, Быков увидел, как одни мужчины осматривают ногу плотника Журбы, а другие колотят по земле палками, азартно толкаясь при этом.

Выяснилось, что они добивают гадюку, ужалившую несчастного. Это произошло, когда он забрался в спальный мешок и, очутившись в тесноте, не смог уклониться от соприкосновения со змеей. Трое самых трезвых из компании потащили Журбу к машинам, чтобы везти в больницу. Остальные, качая головами и щелкая языками, обсуждали случившееся. Отмалчивался только Быков. По неизвестной причине гадюка облюбовала именно его мешок. Если бы Журба по пьяни не спутал спальные места, то на его месте оказался бы Быков. Хотелось верить в случайное стечение обстоятельств, но не получалось.

Глава 11
Как аргонавты в старину

Дни проходили в напряженной работе и были похожи друг на друга как две капли воды. Нелепая смерть Журбы успела забыться всеми, кроме Быкова. Ложась спать, он не забывал проверять мешок, да и вообще постоянно был настороже, чтобы на него ничего не свалилось сверху и не воткнулось в спину.

Поскольку машины находились достаточно далеко от лагеря, Журбу доставили в больницу слишком поздно. Те трое, что его везли, заблудились в темноте, а потом ногу у плотника парализовало, он начал бредить, и его пришлось нести на руках. Та же страшная участь ожидала бы и Быкова, если бы ему не приспичило отлить перед сном.

Взвесив все обстоятельства, он пришел к выводу, что змея была подброшена. Гадюка никак не успела бы юркнуть в только что расстеленный мешок. Вокруг топтались и укладывались люди, светились мобильники и фонари, звучали голоса. С какой стати змея стала бы соваться в это шумное столпотворение? Из стремления навредить людям? Конкретно одному человеку? Вздор. В это невозможно было поверить, и Быков не верил, хотя подозрениями своими ни с кем не делился. Наоборот. Быков спрятал их поглубже, чтобы враги не догадались, что он начеку.

Новая попытка вывести его из строя произошла на завершающем этапе строительства. Когда Быков вместе с остальными смолил борт лодки, сверху на него свалилось ведро, полное горячей смолы. Он успел отскочить лишь потому, что постоянно ожидал чего-то в этом роде.

– Виноват, – сказал высунувшийся из-за борта Самвел, выглядевший вовсе не виноватым, а раздосадованным.

– Да, – согласился Быков, глядя на черную лужу, растекшуюся по песку. – Я тоже так считаю.

– Какого черта ты в лодку с ведром заперся? – заорал Шовкун.

– Смолить, – ответил Самвел бесстрастно.

– Внутри? Я же сказал: снаружи! Ну придурки! Ничего поручить нельзя.

Обвинение касалось всех спортсменов, поэтому Вадик счел себя оскорбленным и высказался от имени остальных:

– За базаром следи, мужик. А то отгребешь.

Он и два его закадычных дружка подключились к работам последними и не перетруждались, как, впрочем, и четверо других парней Максима. Подтвердились подозрения Быкова насчет того, что нападение в подъезде было организовано этими ребятами. Вадик вернулся с так называемых «сборов» с распухшим и слегка скособоченным носом, который, похоже, долгое время находился в гипсе. У него появился гнусавый выговор, которого прежде не наблюдалось и от которого Вадик даже не пытался избавиться, высморкавшись.

В один из дней Быков подошел к нему и с самым невинным видом поинтересовался, не знает ли Вадик, где можно приобрести спецназовскую дубинку.

Оттопыренные уши парня сравнялись цветом с парой петушиных гребней, и он спросил:

– Зачем тебе?

– Для самозащиты, – честно пояснил Быков, смотря своими чистыми серыми глазами.

– Защищайся, не защищайся, а конец один будет, – процедил Вадик зловеще.

Но новых покушений не произошло, а через день на место спуска чайки прибыли Максим и Майкл с Джейн. Теперь все были в сборе. Рабочих Шовкун распустил, решив, что дальше они справятся своими силами.

Майкл походил вокруг лодки, довольно почмокал губами и спросил, потирая руки:

– Что, Петр? Можно плыть?

– Нет, – покачал головой Шовкун.

– Как это? – оторопел Майкл. – Мы уже собрались. Ты же сам сказал, что все готово!

– Я сказал, что строительство закончено.

– Тогда в чем дело? – подключился Максим. – Что не так?

– Кораблю название требуется, иначе не поплывет, – стал пояснять Шовкун, загибая пальцы. – Дальше. Мне с семьей попрощаться надо. И, наконец, камыш.

– Камыш? – раздались недоуменные голоса спортсменов. – Что камыш?

– Я уже объяснял, но повторю еще раз. Снаружи вдоль бортов должен идти толстый пояс из вязанок камыша, каждая по полтора метра в обхвате.

– И зачем это? – спросил кто-то из спортсменов.

– Камыш легкий, – пояснил Шовкун. – И пустой внутри. Воздухом наполнен, понимаете? Такие стебли будут удерживать нашу чайку на плаву, даже если ее полностью зальет водой.

– Никакой шторм не страшен, – подхватил Быков, который, что называется, был в теме. – Камыши срабатывали как пробка. Турецкие галеры не могли потопить чайку ни тремя ядрами, ни десятью, а больше они выпустить не успевали, поскольку казаки уже были у них на борту. Обстрел из ружей тоже не приносил успеха – пули вязли в камыше, за которым прятались запорожские смельчаки.

– И еще одно, – подхватил эстафету Шовкун. – «Спасательный круг» из камыша давал возможность затопить чайку где-нибудь на мелководье, в укромном месте, уйти в поход, а потом вернуться и вытащить её из воды.

– Но мы экспериментировать не будем, – быстро сказал Майкл.

– Не будем, – великодушно согласился Шовкун. – Но камыш необходим. Вот вы все сегодня режьте, пока я домой наведаюсь. И название… название не забудьте. Без него не поплывем.

– Название есть, – откликнулся Быков неожиданно для всех, в том числе и для самого себя. – «Редкая птица». Пойдет?

– Rare Bird, – перевел Майкл для Джейн. – Хм! Мне нравится.

– Мне тоже, – сказала она.

Шовкун название одобрил. На том и порешили.

Весь этот и следующий день мужчины были заняты делами: Майкл и Максим беспрестанно куда-то звонили, утрясая последние формальности с документами. Спортсмены угрюмо носили к лодке охапки камыша. Быков с рабочими разбирал лагерь и грузил вещи. Их оказалось совсем немного. Запасаться продуктами и питьевой водой предстояло в Херсоне.

Шовкун вернулся с побывки несколько бледный и почему-то с поцарапанным лицом, но полный энергии и нетерпения. Под его руководством «Редкую птицу» опоясали вязанками камыша, а потом, обступив со всех сторон, столкнули в заводь.

При выходе на большую воду выяснилось, что спортсмены гребут из рук вон плохо – несогласованно, неумело и бестолково. Быков, не заботясь о том, чтобы его не было слышно, указал на это Майклу. Тот благодушно отмахнулся: мол, не бери в голову.

– Если так будем плыть, то дальше Каховского шлюза не попадем, – предостерег Шовкун.

– Для беспокойства нет причин, – ответил на это Майкл. – Я обо всем позаботился.

– Давайте парус поставим, – предложил Быков. – У нас в команде яхтсмены. Веселее пойдем.

С парусом тоже вышла незадача. Спортсмены, возившиеся с полотнищем, никак не могли натянуть его ровно, чтобы подставить свежему ветру, а потом оказались бессильными перед рысканьями лодки из стороны в сторону. И снова Майкл лишь беспечно отмахнулся, утверждая, что эта проблема будет вскоре улажена.

Что он имел в виду, выяснилось в Херсоне, где на борт были погружены не только припасы, но и внушительные бочки с надписями «огнеопасно». Когда выяснилось, что в них содержится горючее, предназначенное для двигателя, который будет вскоре установлен на чайку.

– Ни в коем случае! – запротестовал Шовкун. – Я против!

– Тебя здесь никто не держит, – холодно произнес Майкл. – Можешь остаться на причале. Я выдам деньги, что тебе причитаются на сегодняшний день, и мы попрощаемся.

Шовкун застыл с открытым ртом, онемев от обиды и неожиданности. Он, создававший «Редкую птицу» своими руками, умом и волей, был растоптан и унижен столь пренебрежительным отношением. Быков заступился за него. Майкл пожал плечами:

– Понимаю, вы романтики и мечтатели. Вы готовы хоть год киснуть в этой лохани, воображая себя отважными мореплавателями. Но я не собираюсь терять столько времени. Наша лодка составляет пятнадцать метров в длину и три с половиной в ширину. Прикиньте, сколько она весит. Даже если мы все сядем за весла и будем грести с утра до ночи, то до Ямайки мы будем плыть целую вечность. Меня это не устраивает. Вот и все, что я хотел сказать по этому поводу. Точка.

Шовкун остался. Но с этого дня его глаза утратили тот восхищенный блеск, с которым он собирался в путешествие. А когда включался двигатель, он старался расположиться как можно дальше от кормы и погружался в мрачное молчание. С рулем легко справлялись Быков, Максим и даже незадачливые яхтсмены.

Остались позади большие корабли, сгрудившиеся в устье Днепра, пропал из виду Очаков, растворился на горизонте остров Змеиный и румынские нефтяные вышки. По ночам бывало прохладно. Джейн, как и обещала, спала в небольшой палатке, установленной на том конце лодки, который теперь превратился в нос. Это бы не беда, если бы палатка не была двухместной, вернее, если бы второе место занимал не Майкл.

К этому моменту Быков окончательно уверился в том, что Майкл Чернов предпринял эту экспедицию отнюдь не из любви к странствиям и уж точно не из-за трепетного отношения к запорожским казакам, которые якобы являлись его предками. Скорее всего, интересовали его исключительно алмазы, спрятанные старшиной Григорием Черным на Ямайке. В таком случае зачем было городить весь этот огород? Быков не мог взять в толк. Он знал одно – до конца путешествия Джейн будет находиться в опасности, а значит, его долг состоит в том, чтобы быть рядом. Оставить американку в открытом море в окружении подозрительных мужиков? Ни за что.

Сказочной ночью, когда чайка шла по Босфору мимо скал, на которых светились мосты, старинные крепости и минареты Стамбула, Джейн присоединилась к Быкову, бодрствовавшему за кормилом. Ее глаза казались заплаканными. Она попросила его ни о чем не спрашивать и просидела с ним до рассвета, молча слушая всякую чепуху, которой он пытался ее развеселить. Под конец ему это все же удалось, потому что она слабо улыбнулась и что-то сказала. Над ними как раз заходил на посадку самолет, поэтому Быков не расслышал.

– Что ты сказала? – спросил он.

– Глупость, – ответила Джейн. – Хорошо, что ты не услышал.

И не призналась, сколько он ни упрашивал. Оставалось только догадываться. Возможно, Быков ошибался, но собственные догадки ему нравились, потому что, строя их, он улыбался.

Их странное плавучее средство не вызывало никакого ажиотажа ни в Мраморном море, ни в Дарданеллах. Проходившие мимо корабли и те, что стояли на рейде, выглядели скучными и равнодушными. На берегах возникали городки со странными названиями: Гелиболу, Чанакале. Издали они были на одно лицо – от своих древних башен до улочек, сбегающих к причалам.

При входе в Эгейское море Шовкун задремал на вахте и чуть не подставил «Редкую птицу» под паром, пересекавший пролив. Спортсмены дружно набросились на него с угрозами, а Самвел даже хотел пустить в ход кулаки, но был перехвачен за руку.

– Остынь, – сказал ему Быков. – Все обошлось?

– Обошлось? А если бы этот придурок отправил нас на дно?

Самвел снова занес руку и снова был остановлен Быковым. Они сцепились, сопя и неуклюже переступая среди вещей, пристроенных на дне лодки. Теснота мешала им. Кончилось тем, что оба, не отпуская друг друга, повалились через скамью и вскоре застряли между ящиками. Их растащили и развели в стороны. Майкл отчитал обоих и заставил обменяться рукопожатиями. Стиснув ладонь Быкова, Самвел наклонился к его уху и в грубой форме пообещал расправиться с ним позже.

– Кишка тонка, – процедил Быков в ответ. – Прямая.

Ночью Шовкун лег рядом и, когда все затихли, спросил:

– Спишь?

– Нет, – ответил Быков, который после ссор и выяснений отношений обычно еще долго не мог успокоиться.

– Что мы здесь делаем, Дима? Была мечта, ее испоганили. Давай бросим эту гоп-компанию. Обратно как-нибудь доберемся. Ты язык знаешь, я на все руки мастер. Заработаем. А чайку свою построим. И сами на ней поплывем. Без этих дебилов.

– Потерпи, Петро. Не принимай скоропалительных решений.

– Решать сейчас нужно. Потом поздно будет. В океане никуда не денешься. А в Средиземном море пристань на пристани.

Шовкун приподнялся на локтях, с надеждой ожидая ответа.

– Нет, – сказал Быков. – Извини, Петр.

– Это из-за нее?

Шовкун бросил красноречивый взгляд в сторону палатки.

Быков закрыл глаза и сделал вид, что его сморил сон.

Глава 12
Затерянные в океане

Проход по Средиземному морю, протянувшемуся на три тысячи километров, продолжался до середины сентября. Несмотря на бурные протесты Шовкуна, Майкл трижды оплачивал комфортное плавание на буксире. Во время очередной остановки для дозаправки и пополнения припасов Джейн пригласила Быкова попить кофе. Он, разумеется, не стал отказываться, и они несколько часов гуляли по средиземноморскому городу, наслаждаясь отсутствием качки, простором и возможностью полакомиться всем, чем душа пожелает. А через несколько дней, когда «Редкая птица» достигла Гибралтара, к Быкову подсел Майкл и спросил:

– Ну что? Доволен путешествием?

Прямо ответить «нет» было нельзя. Потому что в этом случае сразу возникали следующие закономерные вопросы: «Что в таком случае ты здесь делаешь, Дима? Что тебя удерживает в пятнадцатиметровой лодке, вмещающей дюжину человек, которым не так-то просто развернуться и найти уединение в этой постоянной тесноте? Неужели такому известному и высокооплачиваемому фотографу, как ты, так важны те жалкие пять тысяч баксов, которые тебе заплатят за несколько месяцев… в том случае, если вы вернетесь из этого путешествия целыми и невредимыми?»

– В принципе, да, – осторожно ответил Быков.

Гибралтарская скала нависала над ними, отбрасывая тень на воду. За этим мысом начинался океан. В Средиземном море путешественникам ни разу не пришлось пережить сколько-нибудь опасный шторм. Они лишь несколько раз ощутили сильное волнение, доставившее им определенное неудобство, поскольку у нескольких парней приключилась морская болезнь с известными (дурно пахнущими) последствиями. Но не более того. Теперь могло приключиться все что угодно. Быкову, пережившему несколько океанских ураганов, было известно это лучше, чем кому-либо еще.

– Ты, наверное, никак не возьмешь в толк, зачем я затеял это плавание? – спросил Майкл, скользя взглядом по отвесным скалам.

– Есть такое дело, – осторожно признал Быков.

– Все очень просто, Дима.

– Да?

– Да. Мне нужна репутация, – пояснил Майкл. – Как ты догадываешься, я человек состоятельный. Свой капитал я сделал в Америке. Но американцы подозрительно относятся к «быстрым деньгам», так это здесь называется. Экспедиция создаст мне благоприятный имидж, понимаешь?

– Понимаю, – сказал Быков и, не успев прикусить язык, добавил: – Джейн тебе тоже нужна для имиджа, верно, Майкл?

– Почему ты так решил?

– Готов поспорить, что она из хорошей, уважаемой американской семьи. Брак с Джейн нужен тебе для репутации, как и экспедиция. Я прав?

– Так ты у нас, оказывается, знаток человеческих душ? Тонкий психолог?

– Ты ее не любишь, – продолжал Быков, решив, что дальше сдерживаться не имеет смысла. – Это видно невооруженным взглядом. Не знаю, чем ты удерживаешь Джейн рядом, но это явно не твое обаяние. Богатство? Не думаю. Тут что-то другое.

Закончив свою тираду, Быков задумчиво посмотрел на собеседника. Впервые за все время знакомства Майкл предстал перед ним без обычной вежливой маски на лице. Он не то что не улыбался, он даже спокойствие был не в состоянии сохранить. Его губы растянулись в злобной гримасе, отросшая борода подрагивала.

– Наш наблюдательный Дима, – процедил он. – Такой сообразительный и благородный. И такой сострадательный. Тебе жалко Джейн, Дима? Ну да, ты ведь у нас рыцарь без страха и упрека, как же я забыл! Тебе непременно нужно спасать принцессу от злого дракона. Дракон, естественно, я.

– Я этого не говорил, – быстро произнес Быков.

– Разумеется, не говорил, – кивнул Майкл. – Этого только не хватало. Ты просто терпеливо ждешь своего часа. Как стервятник.

Парни, находившиеся неподалеку, начали поворачиваться в сторону громкого голоса Майкла. Но к этому моменту он успел взять себя в руки и хлопнул Быкова по плечу, проделав это очень по-дружески и беззаботно.

– Напрасно надеешься, приятель. Ничего тебе не обломится. Мы с Джейн любим друг друга. Так что не клейся к ней! – Он шутливо погрозил Быкову пальцем, ставя того в совершенно идиотское положение. – Моя невеста тебе не по зубам, хитрец!

С этими словами Майкл отошел, оставив Быкова краснеть под устремленными на него взглядами. После этого разговора он еще долго чувствовал себя неловко, как будто его уличили в грязных намерениях по отношению к Джейн. У нее, видимо, тоже состоялся нелицеприятный разговор с Майклом, потому что несколько дней она старалась держаться в стороне и не оставалась с Быковым наедине.

Погода стояла не просто теплая, а жаркая. Парни то и дело окунались в океан, плавая по нескольку человек вокруг лодки. В таких случаях парус сворачивался и двигатель выключался, но плавучий якорь на воду не бросали, поскольку не было ни ветра, ни течения, способного отнести «Редкую птицу» далеко от купальщиков.

Быков и Шовкун тоже поплавали, но недолго. Потомок запорожских казаков испытывал непреодолимый страх перед акулами, а Быкова приголубила щупальцами ядовитая медуза, да так, что он пару дней провалялся с жаром и не стремился к повторению неприятного опыта. Однако он не смог отказать Джейн, попросившей составить ей компанию. Тем более что ее подвел к нему никто иной, как Майкл.

– Во время последнего разговора я перегнул палку, – произнес он, улыбаясь дружелюбно и открыто. – Никак не могу искоренить в себе этот первобытный атавизм. Ревность. Чувство собственничества. Мое, мое, мое! – воскликнул он и шутливо облапил Джейн, одетую в купальник. – Короче говоря, я вел себя, как самец, охраняющий свою самку. Но мы ведь цивилизованные люди. Так что… – Майкл слегка подтолкнул подругу к Быкову. – Идите плавайте. Вы ведь любите общаться. Не хочу вам мешать.

Поскольку взгляды собравшихся были устремлены на их компанию, Джейн поспешила прыгнуть в воду. Быков, который, как обычно, был одет в одни лишь шорты, прыгнул следом за ней.

Они отплыли подальше, чтобы случайно не натолкнуться на какой-нибудь предмет, гм, жизнедеятельности человеческих организмов, скопившихся на судне и вынужденных справлять нужду самыми причудливыми и экзотическими способами, кто во что горазд.

– Здесь нет акул? – спросила Джейн.

Она плыла правильным экономным брасом, держа голову высоко, чтобы не намочить волосы. После морской воды они становились жесткими и тусклыми, как она пожаловалась Быкову однажды. Он помнил. Как и прочие мелочи, связанные с ней.

– Океан полон акул, – сказал он. – Если бояться их, то лучше совсем не плавать. Не бойся. На людей нападают далеко не все породы. Да и те атакуют не сразу, даже если будут привлечены запахом крови. Они долго кружат рядом, присматриваясь. Всегда можно вернуться.

– Не всегда, – возразила Джейн, и такое отчаяние прозвучало в ее голосе, что Быкову стало не по себе.

Обернувшись, он проследил за ее взглядом, направленным назад. Его глаза широко раскрылись, не веря увиденному. «Редкая птица» удалялась! Двигатель работал на малых оборотах, поэтому Быков не сразу обратил внимания на шум.

– Этого не может быть! – пробормотал он.

– Они уплывают, Дима! – жалобно воскликнула Джейн. – Майкл решил бросить нас. Это его месть мне. Я имела неосторожность сказать ему, что ты мне нравишься.

Крики и призывы не возымели никакого эффекта. Словно экипаж «Редкой птицы» исчез, бросив Быкова и Джейн на произвол судьбы.

Не сговариваясь, они поплыли за лодкой. Учитывая скорость, с которой она удалялась, это было глупо, но еще глупее прозвучал вопрос Быкова, заданный на ходу:

– Так я тебе нравлюсь?

Джейн не сочла нужным ответить. Теперь она гребла изо всех сил, мерно окунаясь по самые глаза, чтобы отталкиваться от воды. Быков без усилий держался рядом, глядя вслед чайке. Несмотря на низкую осадку, она тем не менее была достаточно высока, чтобы скрывать в себе находящихся на дне людей. Чтобы выглянуть поверх борта, нужно было взобраться на скамью. Именно так поступил Шовкун, что-то выкрикнувший перед тем, как несколько рук стащили его вниз.

«Вот и все, – понял Быков. – Вряд ли это такая шутка. Майкл в самом деле решил избавиться от нас обоих. Одним ударом он убивает двух зайцев. Зайцы – это мы. Но, к сожалению, не морские. Не водоплавающие. Какое-то время мы продержимся, а потом…»

– Не бойся, Джейн, – сказал Быков. – Это просто дурная шутка. Майклу вздумалось тебя проучить. Сделает круг и вернется.

– Ты плохо его знаешь, Дима, – пробормотала она, сбавляя темп.

Это было правильное решение. Зачем тратить силы понапрасну? «Редкая птица» находилась уже так далеко, что выглядела не больше детской лодочки. Вздымаясь, океан заслонял ее от плывущих. Они поднимались и опускались вместе, как на гигантских качелях. В другое время это было бы приятно.

– Знаешь, почему я с ним? – спросила Джейн, медленно плывущая за лодкой.

– Нет, – ответил Быков. – Давно хотел спросить, но не решался.

– Теперь можно. Все равно ты никому не расскажешь. И не будешь меня презирать.

– Джейн! Я никогда бы…

– Молчи, Дима. Когда ты меня выслушаешь, ты не изменишь свое мнение.

Не переставая разгребать руками прозрачную синеву, размеренно и почти монотонно, Джейн поведала Быкову, что на протяжении нескольких лет они с Майклом работали в паре как аферисты, изображая из себя то супругов, то жениха и невесту, то брата и сестру, в зависимости от обстоятельств. Главное состояло в том, чтобы втереться в доверие к какому-нибудь богатому простофиле, а потом выманить у него денежки под тем или иным предлогом.

– Я не стану посвящать тебя в детали, – закончила успевшая запыхаться Джейн. – Они лишние и их чересчур много.

– Я примерно представляю, что ты имеешь в виду, – пробормотал удрученный Быков.

– Мне очень жаль, Дима. Но я ничего не могу поделать. Это не изменить, не исправить. Я преступница. – Некоторое время Джейн плыла вперед молча, потом сплюнула воду и сказала: – Начиная, я думала, что брошу, когда заработаю себе на учебу. Не получилось. Майкл не позволил.

– Так брось его! – почти крикнул Быков.

– Теперь можно. При жизни не получалось. Мертвая я ему буду не нужна.

– Прекрати! Что это еще за похоронные настроения!

– Мы никогда никуда не доплывем, – произнесла Джейн безжизненным голосом. – Ты сам это прекрасно понимаешь. Поэтому я и осмелилась рассказать тебе правду.

– Здесь проходит морской путь, – соврал Быков. – Если не опускать руки, то нас обязательно заметят с проходящего мимо корабля и спасут. Нельзя отчаиваться. Ни в коем случае.

– Не знаю. Может, так даже лучше. Чтобы избавиться от Майкла и всего, что с ним связано.

– Он удерживает тебя силой?

– Ага, – невесело усмехнулась запыхавшаяся Джейн. – Силой убеждения.

– Как это? – не понял Быков.

– Если бы я ушла, он бы сообщил обо мне в полицию, а сам вышел сухим из воды. У него есть адвокаты и связи. А у меня нет ничего, кроме криминального прошлого.

– Ты тоже можешь его разоблачить.

– Допустим. И что из того? Даже если его посадили бы за решетку, то разве мне от этого стало легче? Сесть в тюрьму на много лет и провести там всю молодость? Ни за что.

– Нельзя уступать шантажистам, – произнес Быков сердито. – Это я точно знаю. Когда идешь у них на поводу, они только наглеют и становятся все более требовательными.

– Не горячись ты так, Дима, – невесело усмехнулась Джейн. – Все это в прошлом. Теперь это не имеет никакого значения. Скажи мне, ты веришь в перерождение душ?

Океан беззвучно вздыхал, качая их на своей необъятной груди. Небосвод над головами был неправдоподобно синим, а по краям окаймлен облачными завесами. Очень хотелось поверить в свое бессмертие и вечную жизнь, но не получалось.

– В свое время я много думал об этом, – признался Быков. – И меня всегда смущал один вопрос. Вернее, два. Зачем нужно перерождение и кому? Что такого ценного в людях, чтобы без конца продлевать их существование?

– Спасибо, – вздохнула Джейн. – Утешил.

Вода искажала очертания ее тела, придавая ему бледный карикатурный вид, но смешно Быкову не было. Совсем.

– Ты не поняла, – заторопился он. – Я задавал себе эти вопросы и, кажется, нашел на них ответ. Возможно, бог с нашей помощью играет в очень увлекательную и рискованную игру. Представь, он все создал, а потом самоустранился, рассыпавшись на тысячи осколков. Ну, превратился в искры, которые, может быть, опять превратятся в пламя… а может и нет, если души не сольются воедино.

– Красивая метафора, – сказала Джейн.

– Это не метафора, – возразил Быков. – Это бог. Иначе в творении нет никакого смысла. Во всяком случае, я его не вижу.

– Тогда, может быть, помолимся?

– Давай.

В других обстоятельствах он отказался бы, чтобы не предстать перед Джейн в глупом и смешном свете. Но здесь, посреди океана, под пустым небом, слишком величественным, чтобы придавать значение двум тонущим мошкам, молитва была занятием правильным и достойным.

– Спаси нас, господи, – пробормотал Быков, по традиции поднимая взгляд. – Или хотя бы ее. Пожалуйста.

После этого он плыл и думал, что ничего не изменилось. Это было не так.

– Лодка, – сказала Джейн. – Они возвращаются.

– Что? Где?!

– Смотри правее. Этот подонок решил припугнуть нас как следует.

– Да я его!.. – воскликнул Быков, высовываясь из воды, чтобы лучше видеть приближающуюся чайку.

– Нет, Дима, – решительно произнесла Джейн. – Не смей! Если ты хоть немного меня любишь, не выясняй с Майклом отношения и забудь все, что я тебе рассказала. Пообещай мне, Дима! Прямо сейчас!

– По-твоему, мы должны оставить это без последствий? А если бы у кого-нибудь судорога случилась? Если бы на нас акула напала? Если бы мы утонули?

– Этого не случилось. Забудь. И дай слово, что будешь молчать, что ничего не предпримешь. Дима! Слышишь меня?

«Редкая птица» находилась уже в ста метрах от них. Быков вспомнил, что на ее борту находится не только Майкл, но и целая куча его приспешников. У него не было ни малейших шансов расправиться со всеми и защитить Джейн. Своей строптивостью он бы только погубил себя и Джейн. Нужно было проглотить горькую пилюлю, притвориться смирившимся и ждать своего часа.

– Слышу, – сказал Быков. – Не тревожься, Джейн. Я тебя не подведу.