Текст книги "Алмазы Карибского моря"

Глава 13
В одной лодке

Солнце пекло немилосердно. Майкл, укрывшись под тентом с открытым ноутбуком, колдовал над навигационной программой, позволяющей прокладывать маршрут. Джейн лежала рядом и смотрела какой-то фильм. Максим поливал голову морской водой из пластиковой бутылки. Шовкун рыбачил. Половина спортсменов собрались вокруг доски с нардами, остальные дремали или лениво перебрасывались фразами.

Быков сидел на носу с гарпуном и смотрел в воду. Консервы за месяц пути опротивели хуже горькой редьки. На корабле имелась небольшая газовая печка, однако мука давно намокла и раскисла, бульонные кубики и крупы закончились, яйца были съедены. Рацион как-то скрашивался джемами, шоколадом и орехами, однако хотелось чего-нибудь еще. Например, увесистый стейк из свежей рыбы. Да и просто нужно было чем-то занимать себя, чтобы коротать время.

В последнее время лодка шла под парусом, потому что горючее было на исходе и его решили экономить на случай непогоды или полного штиля. Так решил Майкл, и Быков с ним не спорил. Он вообще самоустранился от принятия каких-либо решений и участия в работе и жизни коллектива.

Точно так же поступил и Шовкун, но он с Быковым не контактировал и всем видом своим давал понять, что презирает бывшего друга. Это началось после злобной проделки Майкла, бросившего Быкова и Джейн в океане. По твердому убеждению Шовкуна, таких вещей прощать было нельзя. На протяжении двух или трех дней после этого он подбивал Быкова устроить восстание, захватить управление лодкой, вооружиться ножами и прочими подручными предметами и никого не подпускать к себе, пока они не пристанут к берегу. Его здорово поколотили, когда он пытался прийти на помощь Джейн и Быкову, однако это не сломило дух строптивца. Он был готов умереть, но не покориться. К его глубочайшему разочарованию, Быков предпочел притворяться, будто ничего особенного не произошло. Не зная подоплеки такой уступчивости, Шовкун обвинил товарища в трусости и с тех пор постоянно пребывал в гордом одиночестве.

Быков тоже практически ни с кем не общался. Урок не прошел для Джейн даром, и она предпочитала находиться рядом с Майклом, чтобы не вызывать в нем новых приступов ревности. Время от времени Быков ловил ее просящие взгляды и едва заметно кивал либо прикрывал глаза, давая понять, что не собирается нарушать уговор.

Исповедь Джейн лишила его иллюзий, избавила от сентиментальных чувств, но не отвратила от нее. Судя по всему, она попала в сети опытного афериста еще совсем девчонкой, будучи наивной и безответственной. Теперь опрометчивость выходила ей боком, так что ее можно было только пожалеть. Чем, собственно говоря, Быков и занимался. Недавняя любовь сменилась сочувствием, что ни в коей мере не отменяло стремления помочь американке, попавшей в беду. Шовкун, понятия не имевший об этих обстоятельствах, расценил поведение Быкова по-своему, и переубедить его не представлялось возможным.

Чужие секреты хранить труднее, чем собственные, однако все же приходится…

Быков вздохнул и потрогал загноившуюся ссадину на боку, который ободрал, когда забирался в лодку после затянувшегося купания. Находясь посреди океана, нужно быть предельно осторожным. Раны, постоянно разъедаемые солью, не заживали, на коже то и дело появлялись нарывы, вызванные раздражением от морской воды. Поврежденные пальцы саднило. От нехватки витаминов и полноценного питания кружилась голова. Непрерывная качка сопровождалась постоянным, входящим в привычку подташниванием. Вынужденное соседство с неприятной публикой держало нервы в изматывающем напряжении.

Все это угнетало само по себе, не говоря о трудностях и испытаниях любого длительного плавания. К счастью, погода ни разу серьезно не испортилась, если не считать тех нескольких дней, когда слегка заштормило и четырехметровые волны раскачивали чайку, словно пробуя ее на прочность. Она оказалась устойчивой и непотопляемой, как и обещал Шовкун. Пояс из камыша не подвел, а воду, перехлестывавшую через борта, дружно вычерпывали специально прихваченными ведрами. Правда, все содержимое «Редкой птицы» успело промокнуть, отсыреть или даже испортиться. Не помогали даже непромокаемые пакеты. Сухари превратились в несъедобное соленое месиво.

Чего-чего, а соли в океане хватало!

– Клюет? – раздался голос за спиной.

Это был Майкл, решивший продемонстрировать чувство юмора, а заодно и наладить испорченные отношения.

– Нет, – ответил Быков коротко и почувствовал себя глупо.

Впрочем, промолчи он, получилось бы не умнее.

– Вон же рыбы! – азартно воскликнул Майкл, указывая на сверкающую поверхность, вспоротую полутораметровыми телами с оранжевыми гребнями. – Дорады, если не ошибаюсь. Они очень вкусные. Я ел пару раз. Мне понравилось.

Совсем рядом с носом мелькнул золотистый хвост, и рыбина, глиссируя по водным склонам, промчалась дальше.

– Не мешай, – попросил Быков.

Чтобы привлечь дорад, он стал бросать перед собой куски раскрошенного пенопласта. Он помнил, что непуганые океанские рыбы отличаются неуемным любопытством. Резвящиеся вокруг чайки рыбы не стали исключением. Стая шла параллельным курсом, возникая то справа, то слева по борту.

Увидев прямо под собой изящную синюю тень, Быков нанес удар гарпуном. Дорада вынырнула вне пределов досягаемости, вильнула хвостом и снова ушла на глубину. Ее сменила вторая, атаковавшая белые обломки. Едва завидев светло-оранжевый плавник, Быков повторил выпад.

– Есть! – азартно воскликнул Майкл. – Ух ты! Красавица!

Быков положил древко гарпуна поперек борта, поднатужился, налег всем телом и приподнял рыбу, неистово извивающуюся на острие. Ее товарки бросились врассыпную, как будто спугнутые предсмертным воплем, не слышным для человеческого уха.

– Есть! – прохрипел он, осторожно приподнимая гарпун.

Но не тут-то было. Метрах в десяти от носа возник вытянутый обтекаемый силуэт и с невероятной скоростью заскользил навстречу чайке. Из воды высунулась трехметровая бежевая туша с широкой молотообразной головой, ткнулась в добычу, сорвала ее с наконечника и плюхнулась обратно в воду, чтобы тотчас пропасть в ней.

Все, что успел Быков, это выругаться, когда на гарпун кинулась следующая рыба-молот, привлеченная запахом свежатины. У нее не было характерного акульего плавника на спине, предупреждающего о приближении хищницы. Просто сквозь поверхность прорвалась живая глянцевая торпеда, вырвала из рук Быкова гарпун и сгинула.

Как по волшебству, чайка оказалась в окружении мелких акул, стремительно кружащих у самой поверхности. Было их не меньше десятка. Завершив вираж, каждая начинала новый заход. При этом они не сталкивались и не мешали друг другу, подобно планетам с точно рассчитанными траекториями и орбитами.

– Поели жареной рыбки, называется, – с досадой произнес Быков.

– В другой раз повезет, – пообещал Майкл и саркастически добавил: – С рыбалкой, не с Джейн.

– Пошел ты! – беззлобно огрызнулся Быков.

Он не испытывал к Майклу Чернову настоящей ненависти. Скорее, это было презрение и брезгливость. Отвернувшись, он сделал несколько глотков теплой воды, чтобы не перегреться на солнце и не получить тепловой удар.

– Хватит дуться, – сказал Майкл. – Хочешь, обрадую?

– Давай, – буркнул Быков. – Если сумеешь.

– Через неделю мы должны пройти между Кубой и Гаити, Дима. Оттуда до Ямайки рукой подать.

– Скорей бы.

– Никогда не торопи время, Дима, – наставительно сказал Майкл. – Это все равно, что подгонять собственную смерть. Нужно радоваться жизни. Каждому дню, каждой минуте.

– Тоже мне, проповедник нашелся, – огрызнулся Быков.

– Я вижу, ты все не можешь простить мне той шутки, Дима? Или дело в чем-то другом? Может, тебе Джейн что-нибудь наболтала? Признавайся.

– Ей, знаешь ли, не до разговоров было. Она перепугалась до смерти. Я думал, утонет, так ей плохо было.

– Ну такой благородный рыцарь, как ты, конечно, не дал бы ей погибнуть. А, Дима?

– Оставил бы ты меня в покое, – попросил Быков.

Майкл хмыкнул и отошел. Правда, его тут же сменил Гена, взобравшийся на носовую скамью. В руке у него был… пистолет.

– Ты рехнулся? – спросил его Быков.

– Расслабься, – отмахнулся Гена. – Раз рыбалка не задалась, будем охотиться.

– Подстрелим рыбку, – пообещал Толян, тоже вооруженный пистолетом.

Присоединившийся к ним Вадик ничего не сказал, а только смерил Быкова уничтожающим взглядом.

Это походило на дурной сон. Океан, походивший на мерно колышущийся зеленоватый кисель… растекшийся желток солнца… застывшие облака… и парни с пистолетами в руках.

– Если при досмотре у нас найдут оружие, то всех арестуют, – сказал Быков. – Обвинят в терроризме, в пиратстве, бог знает в чем еще.

– Что ты вечно паришься, вечно всем недоволен? – спросил Вадик, повернув к нему свою круглую голову. – Ты всех уже заколебал, Димон. Не суйся, куда не просят.

– А то пульку ненароком схлопочешь, – осклабился Толян. – Неосторожное обращение с огнестрельным оружием, въезжаешь?

– Оно тебе надо? – поддержал его Гена.

Не дождавшись возражений, они уставились в воду. Быков последовал их примеру. Под чайкой бесшумно скользнула живая торпеда. Зайдя с кормы, она поднырнула под днищем, чтобы появиться перед носом. Как только она поднялась к поверхности, Толян нажал на спусковой крючок. Дернувшись, акула скрылась из виду.

Выстрел привлек внимание всех, кто находился на борту. Дремавший до сих пор Максим подскочил к нарушителям спокойствия, вырвал пистолет из руки Толика и заорал:

– Ты перегрелся, придурок? Кто разрешал стволы раньше времени доставать?

– Что тут происходит? – нервно спросил Майкл, переводя вопросительный взгляд с одного парня на другого. – Зачем оружие? Почему я про него ничего не знаю?

– Это я распорядился, – встал на защиту своих спортсменов Максим. – Как можно было пускаться в такое опасное путешествие невооруженными? Мало ли что. А вдруг бы на нас напали?

– Кто?

– Да хотя бы эти. – Палец Максима указал поочередно на Быкова и сидевшего поодаль Шовкуна.

Они впервые за долгое время обменялись понимающими взглядами, не торопясь отвернуться в разные стороны.

– Уберите свои железки, – распорядился Майкл. – И чтобы я их больше не видел. Нет, стойте. – Он топнул ногой по доскам. – Сюда кидайте. Максим! Еще такие игрушки у вас есть? Все отдавайте.

– Больше нет, – покачал головой Максим, разведя руками. – Мы же не гангстеры какие-то. Два пистолета для самозащиты, вот и все, что парни взяли.

– Других стволов нет, – забубнили спортсмены. – У нас не арсенал, в натуре.

– Точно? – настаивал Майкл. – А если проверю?

– Да проверяй, шеф, на здоровье. – Вадим сходил за рюкзаком и бросил к ногам начальника. – На, смотри! Только если не найдешь ничего…

– Вадик! – предостерегающе окликнул Максим.

Здоровяк заткнулся, набычился и заиграл желваками с такой яростью, словно разгрызал монеты или гвозди.

– Чтобы я больше этого не видел! – резко произнес Майкл, взял пистолеты за рукоятки, поднес к борту и бросил в океан.

– Они, между прочим, денег стоят, – буркнул Толян.

– И на дороге не валяются, – поддержал его Гена.

– Меня это не касается, – отрезал Майкл, отвернулся и отправился к Джейн, тревожно наблюдавшей за происходящим.

Остальные тоже разошлись по местам. Быков помялся немного и отправился к Шовкуну. Тот поднял взгляд и поспешно сунул под плед консервную банку, которую до этого держал в руках.

Быкова это покоробило, тем более что под пледом он успел заметить еще несколько таких же банок. Шовкун понял, что попался, и досадливо крякнул.

– Не наедаешься? – ласково спросил Быков. – По шпротикам соскучился, Петя? Кушай на здоровье. Остальные перебьются.

– Ты ничего не понимаешь, – проворчал Шовкун.

– Куда мне, тупому! Был бы я сообразительным, тоже утянул бы пару баночек под шумок и лопал по ночам в одиночку.

– Ты не понимаешь, – повторил Шовкун упрямо.

За время путешествия он загорел, как папуас, и зарос седыми волосами по брови. Усы его казались серебряными, а бороду он упрямо брил, пользуясь остро наточенным ножом.

– Что я должен понимать? – спросил Быков.

Шовкун посмотрел по сторонам, поманил его пальцем и предложил жестом опуститься рядом.

– Они затевают недоброе, – тихо произнес он. – Если их не остановить сейчас, потом будет поздно.

Быкову вспомнилась фраза, которую выкрикнул Максим при виде пистолетов. Реставрированная в мозгу, звучала она так: «Кто разрешал стволы раньше времени доставать?»

Раньше времени. Значит, настанет срок, когда пистолеты предполагается пустить в ход? Но они отправились за борт и теперь покоились на океанском дне.

– Я понял твой план, Петро, – усмехнулся Быков. – Ты натырил консервов и будешь поедать их в одиночку. А наши враги пусть сдохнут от зависти. И от голода.

Шовкун, только что намеревавшийся что-то сказать, замкнулся и потемнел лицом, что выглядело пугающе, учитывая его загар.

– Тебе смешно? – спросил он. – Ладно, иди смейся. Веселись со своими упырями. Без тебя обойдусь.

Быков отошел, пожимая плечами. Любимый жест людей, не разобравшихся в чем-либо как следует и решивших не ломать над этим голову.

Глава 14
Сплошные расстройства

Замысел Шовкуна раскрылся по истечении недели, когда «Редкая птица» обминала Кубу, некогда окрещенную островом Свободы и пережившую под этим названием один из самых длительных диктаторских режимов в современной истории. Первым занедужил Вадик. За ним – еще двое спортсменов. Потом Максим и остальные. В добром здравии пребывали только Быков, Джейн с Майклом и сам Шовкун. Восемь членов экипажа слегли и вставали только для того, чтобы опорожнить желудки через рот или второе отверстие, предназначенное для этого природой.

Покуда у парней были силы, они перегибались через борт или корячились на специальном насесте, сооруженном за кормой. Потом все обессилели до такой степени, что половина ходила под себя, а другая половина была способна лишь отползать на некоторое расстояние от своего лежбища.

Быков пребывал в недоумении, пока не наткнулся на пустую банку из-под шпрот, валявшуюся на дне. Она была вскрыта ножом, однако, изучив крышку, Быков обнаружил несколько едва заметных дырочек, проделанных шилом либо еще чем-то острым. Держа улику в руке, он посмотрел на Шовкуна. Тот раздвинул усы в скрытой усмешке.

Все стало ясно. Спортсмены, хоть никаким спортом и не занимались, но были ребятами молодыми, крепкими и требовали хорошего, сытного питания. Когда у каждого из них среди вещей обнаружилась «завалявшаяся» банка шпрот, все они, недолго думая, слопали добавку и облизнулись. Но консервы были не простые, а с начинкой из вредоносных бактерий. Шовкун недаром продырявил крышки и продержал банки на солнцепеке, прежде чем подбросить их парням. Мало того, что испортилось содержимое, так внутри вдобавок начался опасный для человеческого организма процесс окисления. Консервы, которые мы потребляем, превращаются в мины замедленного действия, даже просто простояв несколько дней в холодильнике. Жара же и парниковый эффект снабдили шпроты всем необходимым для развития ботулизма. Великолепная семерка во главе с Максимом серьезно отравилась.

На третий день, когда никто из них не стоял на ногах, здоровые путешественники были вынуждены соорудить себе повязки на лица, чтобы не дышать миазмами, поднимающимися с загаженного днища лодки. Все четверо старались держаться подальше, собравшись на корме. Ночью, когда Джейн и Майкл спали, Шовкун разбудил Быкова и показал ему еще три пистолета.

– Откуда у тебя? – спросил Быков хрипло.

– Тс-с. – Шовкун приложил палец к губам. – Я обыскал их вещи, пока они в отключке.

– И что ты собираешься с этим делать?

– Теперь мы вооружены, Дима. И эта погань нам больше не страшна.

– Выкинь оружие, Петр, пока никто не увидел.

– Ты что, сдурел? – возмутился Шовкун. – Я так долго к этому готовился. Все продумал, все сделал так, что комар носа не подточит.

– Ты хочешь провести остаток жизни за решеткой?

– За что, Дима?

– Прежде всего за незаконное хранение оружия, Петро. А если ты, не дай бог, пристрелишь кого-нибудь, то и вовсе загремишь в тюрьму до конца жизни. Это в кино все палят друг в дружку, а их за это не наказывают. Жизнь устроена иначе, сам знаешь.

– Они настоящие бандюги!

– Как ты это докажешь? Чем? Вот лежит перед тобой труп безоружного человека, а ты, размахивая пистолетом, орешь: «Он был бандитом!» Кто тебе поверит?

– Ты разве не подтвердишь? – спросил поникший Шовкун.

– Что я могу подтвердить? – спросил Быков с горечью. – Что они мне не нравятся? Или что я их в чем-то подозреваю? У нас нет фактов, Петро. Выбрасывай стволы, живо.

– Тогда мы останемся с голыми руками, Дима. Вдвоем против семерых… даже восьмерых.

– С ними после твоего «лечения» даже ребенок справится, – подмигнул Быков. – И теперь они сами без оружия. Отобьемся в случае чего.

– Отобьемся? Значит, вместе теперь?

– Два кулака хорошо, а четыре лучше.

– Гляди, – предупредил Шовкун. – Американец, скорее всего, тоже с ними заодно. Девятеро против двоих.

– Ты один девятерых стоишь, – польстил ему Быков. – Выбрасывай пистолеты. От греха подальше.

Шовкун вздохнул и подчинился.

Укладываясь рядом, они привычно приготовились прикрыть нижние половины лиц тряпками, но поднявшийся ветер был свеж и чист, избавляя товарищей от зловония. Быков сел и посмотрел на небосвод. Одна половина его сверкала бесчисленными созвездиями, а вторая представляла собой глухую черную стену, нависшую над океаном.

– Буря приближается, – сказал Быков.

– Вот и хорошо, – отозвался Шовкун. – Все дерьмо из чайки вымоет.

– Ты кормило застопорил?

– А как же.

– Волнами не вывернет?

– Обижаешь.

– Может, на моторе к берегу пойдем?

– Давай не экспериментировать, – решил более опытный в таких вопросах Шовкун. – В темноте на рифы напоремся. Мы же рельефа дна не знаем совсем, а карта у Чернова. Утром разберемся.

Но утром разбираться было поздно. Еще до рассвета океан заштормил так, что волны начали захлестывать чайку. Все мужчины, способные работать, занялись вычерпыванием воды, прибывавшей с такой скоростью, что доставала до пояса. Майкл и Джейн закрепляли самые необходимые вещи и следили за тем, чтобы их не смыло за борт.

Волны вздымались все выше, пенистые верхушки их скрывались в туманной мгле, окутавшей все пространство столь плотно, что с кормы «Птицы» не было видно, что творится на носу. Еще до полудня буря приобрела поистине величественные и пугающие масштабы. Лодку то возносило к небу, то швыряло в водяные ущелья, она кренилась во все стороны, вертелась волчком, вставала на дыбы и обрушивалась отвесно вниз.

Вязанки из камыша держались на удивление надежно, как бы составляя с корпусом единое целое. Тем не менее все двенадцать пассажиров ежеминутно подвергались смертельной опасности. В первую очередь это касалось тех, кто был ослаблен отравлением и держался из последних сил.

Первым погиб улыбчивый Валентин, не понадеявшийся на цепкость рук и привязавший себя веревками к скамье. Товарищи, находившиеся рядом, были слишком заняты собой, чтобы обращать на него внимание. Возможно, парню раскроило череп, а быть может, он попросту захлебнулся во время очередного затопления лодки, но, как бы то ни было, когда соседи спохватились, он уже не дышал. Кровь струилась по его блестящему лбу, но не успевала стекать на лицо, смываемая все новыми волнами и потоками воды.

Узнав о трагедии, Быков попробовал сделать Валентину искусственное дыхание, за что сам едва не поплатился жизнью. Коварная волна застигла его врасплох и выволокла из лодки. Его пальцы были готовы оторваться от борта, за который он вцепился, когда на помощь пришел Шовкун. По-обезьяньи обхватив ногами стойку, он обнял Быкова и удержал его. Забраться обратно в лодку удалось лишь с третьей или четвертой попытки.

Плюхнувшись в бурлящий бассейн внутри, Быков увидел выпученные от ужаса глаза Жеки, который смотрел ему за спину и вверх.

На них падала такая огромная волна, что сознание попросту отказывалось принять ее размеры как реальные. Впечатление было такое, что на лодку готова свалиться водяная гора высотой с десятиэтажный дом. Она вся светилась изнутри и была покрыта пенными гребнями и разводами, беснующимися на ветру.

В этот момент сквозь тучи проглянуло солнце, и освещение сделалось потусторонним, будто во сне. Рев шторма был до того оглушительным, что воспринимался как тишина, потому что ничего иного все равно не было слышно. Секунды до падения волны тянулись долго, как вся предыдущая жизнь.

Потом все исчезло. Стало темно. Неистовая сила тянула Быкова, стремясь выдернуть его из чайки и унести с собой. Его легкие разрывались, голова была готова лопнуть от давления. Он попрощался с жизнью, когда их вынесло на поверхность. Лодку, сделавшуюся игрушкой волн, несло все дальше, пока ее не прикрыло от шторма одним из островов Карибского моря.

Буря бушевала до следующего утра, но самое страшное было позади. Волны заметно уменьшились, ветер больше не срывал волосы с головы. Майкл предоставил Джейн выживать в одиночку, поэтому Быков перебрался к ней и поддерживал ее, как мог. Говорить что-либо было бессмысленно, да и не о чем было разговаривать, балансируя на тонкой грани между жизнью и смертью.

Когда получалось думать, все мысли Быкова сводились к тому, что он и Шовкун стали соучастниками убийства троих человек. После яростного разгула стихии в лодке не досчитались не только Валентина, но также Гены и Юрия. Если бы они были здоровы, то, возможно, спаслись бы, не отдав шторму свои молодые жизни. А теперь их не стало. Совсем. И ничего поделать с этим было нельзя.

Мрачная тайна, которую должен был хранить Быков, угнетала его. Как только волны немного улеглись и ураганный ветер прекратил свой неумолчный разбойничий свист и звериный рев, он пробрался к Шовкуну и, вставив губы в его ушную раковину, прокричал:

– Доволен?

– Да! – был ответ.

Выкрикивая слово за словом, Шовкун рассказал, что ночью его попытались выбросить в океан. Он не видел, кто навалился на него во время прилива, но не сомневался в том, что это был злой умысел, а не случайность. Быкову стало немного легче. Не то, чтобы камень окончательно свалился с его души, но угрызения совести стали терпимыми.

В принципе, он давно подозревал, что Майкл окружил себя настоящими бандитами. Учитывая его криминальное прошлое, в этом не было ничего удивительного. Быков твердо для себя решил, что по окончании плавания увезет Джейн с собой. За пределами суровой и законопослушной Америки шантаж сообщника будет ей не страшен. Можно будет даже заключить фиктивный брак, чтобы совершенно вывести Джейн из-под действия американской юриспруденции. А когда страсти улягутся, пусть сама решает, как ей жить дальше – одной или с Быковым.

Ему так не терпелось сообщить ей о своих намерениях, что он едва дождался следующего утра. Шторм сменился умеренным волнением. Спортсмены отдыхали, вяло обсуждая травмы и понесенные утраты. Мало что сохранилось в лодке после погрома, устроенного природой. Сохранились только те вещи и продукты, которые хранились в специальных рундуках, сделанных по настоянию Шовкуна. Если бы не его познания, если бы не его золотые руки, то «Редкая птица» ни за что бы не выстояла.

Приблизившись к Майклу, разбирающему вещи, он спросил, работает ли оборудование.

– Как часы, – заверил его Майкл. – Все было упаковано в противоударные и водонепроницаемые контейнеры.

– Еды почти не осталось, – сообщил Быков, косясь на Джейн, одиноко съежившуюся на корме. – Из бочонков с водой сохранился только один, да и тот неполный. Горючего осталось на час пути, а двигатель на соплях держится.

– Пустяки. Посмотри туда.

Проследив за движением указательного пальца Майкла, Быков увидел над волнами характерное скопление облаков, свидетельствующих о том, что под ними находится суша.

– Ямайка? – догадался он. – У нас только четыре весла осталось. Может пронести мимо.

– С той стороны, откуда мы заходим, нет течения, – заверил его Майкл. – Шторм доставил нас прямиком по назначению. Как будто его нам небеса послали.

– Трое погибших, – напомнил Быков тихо.

– Ничего страшного. Их контракты при мне, так что никто меня к ответственности не привлечет.

– Тебе повезло.

– Мне всегда везет, – заявил Майкл.

– Могу я поговорить с Джейн? – спросил Быков.

– Кто тебе запрещает? Знаешь, Дима, я передумал жениться. – Майкл засмеялся возбужденным, немного безумным смехом. – Скоро такие дела начнутся… Все изменится. Новый уровень. Новая жизнь.

Его отрывистая, не вполне связная речь напоминала бред. Быков присмотрелся к нему повнимательнее, словно желая запомнить, как должен выглядеть подонок без морали, без принципов, без стыда и совести.

– Ты о славе? – спросил он.

– Что? – Майкл бросил на него непонимающий взгляд. – Да, о чем же. – Он кивнул. – Мы сделали это. Мы доплыли!

– Вынужден тебя разочаровать, – сказал Быков. – У меня для тебя плохая новость, Майкл.

– О чем ты говоришь? Какая новость?

– Я выхожу из проекта. Ты не получишь ни одной фотографии, Майкл.

– Твои фотоаппараты пропали?

– Нет, – сказал Быков. – Просто я не хочу иметь с тобой никаких дел.

Майкл злобно уставился на него, потом улыбнулся:

– Ладно, потом обсудим это. Мы все устали и раздражены. Ты, кажется, собирался поговорить с Джейн, Дима? Так ступай. Я – неважная замена красивой девушке.

Произнеся эти слова, Майкл снова залился своим диковатым смехом, который мог напугать людей, но прозвучал бы совершенно естественно для слуха африканских гиен.