Текст книги "Идиотка"

Глава 19

Декабрь 2001 года, Санкт-Петербург.

Как и всегда, после дежурства по пути домой Татьяна забежала в гастроном. А потом, чуть помедлив и посчитав в уме оставшиеся до зарплаты наличные, заскочила в кулинарию.

Евгений сидел в кресле, казалось, дремал. На журнальном столике – раскрытая книга.

Тихонечко, стараясь не разбудить больного, девушка на цыпочках прокралась в свою комнату, переоделась. Когда она вышла, Евгений смотрел не нее.

– Ну, как мы себя сегодня чувствуем? – Татьяна привычно положила пальцы на его запястье. – Пульс хороший, обедали? – И, не дожидаясь ответа, рассмеялась. – Сегодня на ужин салат из помидоров и котлеты по-киевски с картошкой. Разленилась, забежала в кулинарию. Я быстренько, – она шагнула в сторону кухни.

– Таня, подожди минутку, – попросил Евгений. – Я тут книжки просматривал, что тебе Витя принес. Глаза устают быстро, прочитай мне, пожалуйста, вот это место, – он протянул раскрытую книгу.

– Сельма Лагерлеф, «Легенды о Христе», – посмотрела на оглавление Татьяна. – О, какие мы уже книжки серьезные читаем!..

– О Красношейке. Там немного…

Татьяна присела на валик кресла и стала читать:

«…Но мало-помалу она набралась храбрости, подлетела прямо к страдальцу и вырвала клювом один из шипов, вонзившихся в его чело. В это время на ее шейку упала капля крови распятого. Она быстро растеклась и окрасила все нежные перышки на шейке и грудке птички. Распятый открыл глаза и шепнул Красношейке: «В награду за свое милосердие ты получила то, о чем мечтало твое племя с самого дня сотворения мира».

Подняв от книги глаза, она увидела, что Евгений беззвучно плачет. Татьяна вспомнила, как бабушка при нем звала ее Красношейкой и в смущении отвернулась…

– У нас на селе эту птичку называли малиновкой, – тихо проговорил Евгений. – Таня, помнишь, как ты весь день сидела на огороде у бабушки Магды и ждала, когда из малинника выйдет медведь? И как ты огорчилась из-за того, что он так и не вышел?..

Татьяна медленно встала, положила книгу на стол и отошла к окну.

Красное солнце опускалось в тучу.

«Солнце – в тучу, будет буча! – вспомнила она бабушкину поговорку. – Как всегда, к выходным, – подумала девушка. – Ну и хорошо! Будем сидеть с Женей дома».

Татьяна с удивление подумала, что впервые назвала его Женей. Она повернулась и посмотрела внимательно на мужчину. Лицо его было задумчивым и спокойным. Широкоплечий, светловолосый, синеглазый, с гордо посаженой головой и большими мускулистыми руками.

«Какой он красивый», – девушка как будто только сейчас впервые его рассмотрела.

Она подошла к Евгению и ласково провела рукой по его отросшим волосам.

– Тебе надо стричься.

Наступил обычный петербургский вечер, обычный вечер ничем не отличимый от других. Конец трудовой недели, пятница. Суббота, судя по всему, будет дождливой, что здесь осенью – обычное дело. Миллионы горожан, прослушав неблагоприятный прогноз погоды и чертыхнувшись, меняли планы на выходные. Обычный вечер. И все же в мире в этот час что-то изменилось…

Эпилог

Сентябрь 2005 года, бабье лето, Псковщина.

До места добрались только к вечеру. Устало пыхтя глушителем и переваливаясь с боку на бок, въехал на малоприметную с дороги сосновую опушку зеленый «Запорожец» Виктора. Клюнув носом, он встал как вкопанный у самой кручи, будто хотел взглянуть вниз, на пылающую в лучах заката реку. За ним с проселка, след в след по примятой траве вырулила перламутровая «десятка» Кристины.

Дверца «ЗАЗа» широко распахнулась, с пассажирского места неловко выбрался крупный Евгений, а следом за ним выпрыгнула кавказская овчарка и бросилась по нахоженной тропке к воде.

– Найда, – выбираясь из второй машины, строго прикрикнула Татьяна, – смотри, далеко не убегай.

Овчарка на секунду перестала лакать, повернула большую, как у медведя, кудлатую голову к хозяйке. Карие с желтым собачьи глаза смотрели на женщину с обожанием. С красного языка скатывались капли, белые, как сахар, клыки обнажились в улыбке.

Татьяна открыла заднюю дверцу и, отстегнув с детского кресла, взяла на руки белоголового крепкого малыша. Мальчик, просыпаясь, широко зевал и тер кулачками глазки.

Виктор попрыгал у кромки глинистого обрыва – мелкие камешки весело запрыгали к воде, – хмыкнул и, запустив двигатель, отъехал немного назад.

– Высоковато, зато – ветерок, и комар не держится, мы всегда здесь останавливаемся.

– Танюша, следи за Алешкой, – подал голос Евгений.

Мужчины, не желая пропустить вечернюю зорьку, первым делом начали разматывать удочки.

Разобрав снасти, они спустились к воде и разошлись в разные стороны. Виктор отвернул болотники и пошлепал по воде, разбрасывая брызги, направо. Знал он там один удобный «растущий из воды» камушек, а за ним, где закручивалось течение, – ямка. Евгений, лишь слегка приволакивая правую ногу, – пошел налево по сухому. Каждый – на свое заветное место.

Кристя сразу же отобрала малыша у подруги и стала носиться с ним в догонялки по полянке, полная, смешная, довольная. Над вечерней рекой зазвенел колокольчиком беззаботный детский смех.

– Дай я его покормлю, – попросила Татьяна.

– Пускай побегает с дороги, – Кристина дышала, как паровоз. – Мы набегаемся с Алешкой, аппетит нагуляем… И я, глядишь, килограммчик лишний сброшу, – она вздохнула. – Правда, маленький?

– Пр-р-равда, – согласился мальчик и, весело смеясь, побежал в сторону от веселой тети. Мол, догоняй.

Татьяна походила по берегу, полюбовалась окружающим опушку бором. Корабельные сосны, одна к одной, тянулись ввысь, как свечки, такие же ровные, светящиеся янтарем; после города от их смолистого запаха слегка кружилась голова. Она потрогала шершавую кору одинокого, убежавшего от своих собратьев к реке дерева. Древесина отдавала ладони накопившее за день тепло. Татьяне показалось, будто она услышала, как бегут от корней к исчезающим в небе ветвям живительные соки.

Речная вода, отражая закатное солнце, мерцала розовым. Ниже по течению, там, где Шелонь подступала к шоссе, Татьяна разглядела палаточный городок. Горел костер, стояли машины, слышались музыка, женские голоса и детский смех. Татьяна оглянулась на увлеченных игрой подругу и сына, улыбнулась и, достав из машины полиэтиленовый пакет и поводок, свистнула собаку. Овчарка бросилась догонять хозяйку.

Когда они с Найдой вернулась, Кристя уже укладывала засыпающего ребенка на заднее сиденье своей машины, а смущенные горе-рыбаки торопились устанавливать палатку.

– Покормила? – понизив голос, спросила Татьяна у подруги.

Кристина кивнула и прижала палец к губам.

– Когда у «твоего» медкомиссия? – спросила она у Татьяны.

– Уже прошел, – ответила та, в понедельник получает новый «МАN». Скучает он по трассе, жалуется, надоело гайки вертеть.

Татьяна подошла к кострищу и одобрительно оглядела кучу хвороста, собранную мужчинами. Она аккуратно поставила пакет с рыбой у поваленной ветром березы.

– Как улов? – Татьяна не смогла отказать себе в удовольствии подразнить мужчин.

Евгений только хмыкнул, а Виктор пустился в объяснения:

– Ты же сама знаешь, что давление сегодня падало с утра, – он смущенно поправил очки указательным пальцем. – Завтра на зорьке должно брать. Я тут такого шитика купил на рынке… – он стал, было, читать лекцию о преимуществе натуральных рыболовных насадок…

– Вот, – не дала договорить другу Татьяна и вывалила на траву из сумки штук пять тускло блеснувших серебром подлещиков. – Женя, ты лекарство принял? – спросила она у мужа… – Молодец.

К костру подкатилась круглая, как шарик, Кристина.

– Уснул… – глаза девушки затуманились. – О, рыбка! – она запрыгала и стала прежней веселушкой. – Ай да, Танюша! – Кристя осторожно потрогала пальцем подлещика. – Она уже не живая? А то я боюсь живую чистить. Однажды папа принес угря, бросил в раковину, а он, блин… Чего это я? Соловья баснями не кормят, – перебила себя девушка. – Потом расскажу… Рыбаки, пошевеливайтесь, давайте, если ухи хотите. Виктор быстренько – за водой, Евгений Матвеевич – рыбу чистить. А я пока картошкой займусь.

* * *

Сидящие на поваленной березе мужчины, не сводя голодных глаз с котелка, разговаривали о вечном. Татьяна устроилась на пеньке поближе к машине, где посапывал Алешка. Кристина колдовала у костра.

– Вот объясни мне, серому, Виктор… ты человек ученый, много книжек прочел, – Евгений поворошил длинной почерневшей на конце палкой угли под котелком. – Я вот, к примеру, всю жизнь кичился тем, что я русский. А вышло так, что спас мне жизнь хирург-азербайджанец, денег на лечение дал еврей, на рыбалку я езжу с тобой, татарином. Выходит, что я жил неправильно?..

Некоторое время Виктор задумчиво смотрел на огонь, потом повернулся к собеседнику.

– Апостол Павел в послании к Колоссянам говорит о том, что «… нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос».

Помолчали…

– Хозяйка! – Евгений мотнул головой в сторону Кристины. В его глазах заплясали чертики. Он оглянулся и незаметно подмигнул жене. – Повезет же кому-то! – Евгений притворно вздохнул.

– Ой, Евгений Матвеевич, вечно вы… – засмущалась девушка.

Татьяна с мужем рассмеялись, а Виктор, сняв запотевшие вдруг очки, зашарил в карманах штормовки в поисках носового платка…

Лето 2011 года.

Санкт-Петербург – Пупышево.

© Copyright: Михаил Соболев, 2011