Текст книги "Избранные произведения"

IX. Форсирование Немана и Шары

Дальнейшее наступление нашей основной северной группировки развивалось безостановочно и с постоянным успехом. В районе Жирмуны – Лида противнику было нанесено серьезное поражение и захвачено большое число пленных и артиллерии. 16-я армия и Мозырская группа точно также успешно развивали свои действия.

Схема 9

18 июля фронтовым командованием была поставлена дальнейшая задача (схема 9). 4-й армии было приказано 21 июля форсировать р. Неман в районе южнее Гродно; 15-й армии приказано форсировать р. Неман 22 июля; 3-й армии – форсировать главными силами р. Неман в районе устья Шары; 16-й армии – форсировать р. Шару в районе к северу от Слонима. Разграничительными линиями назначались: между 4-й и 15-й армиями Скид ель – Индура; между 15-й и 3-й армиями ст. Мосты – Рось; между 3-й и 16-й армиями – прежняя.

Между тем польское командование со своей стороны точно так же организовало новую операцию. Имея намерение во что бы то ни стало удержаться на линии рек Немана и Шары, оно намеревалось сосредоточить ударную группу в шесть пехотных дивизий в районе Гродно для удара во фланг нашей главной армейской группировке. Для этой цели из района Лиды двигались на Гродно 5,8, 10-я пехотные дивизии, а сосредоточенные в Белостоке 9-я и 17-я пехотные дивизии и три уланских полка двигались через м. Кузницы на Гродно с запада. 2-я литовско-белорусская дивизия уже находилась в этом районе (схема 10).

Схема 10

Стремительные действия 3-го конного корпуса разбили все польские планы. Еще 19-го числа с налету была занята крепость Гродно. Литовско-белорусские части были потрепаны и в беспорядке отброшены на западный берег р. Неман. Части 15-й кавалерийской дивизии заняли м. Кузницы, а 10-я кавалерийская дивизия заняла м. Скидель, ожидая подхода пехотных сил 4-й армии. Тем временем польская пехотная масса, придя к расположению наших кавалерийских дивизий, перешла в решительное наступление и успешно начала теснить эти части. В то время как на западном берегу р. Неман 15-я кавалерийская дивизия была потеснена в крепость и закрепилась на берегу, 10-я кавалерийская дивизия вела упорный бой с развернувшимися дивизиями белополяков на подступах к Гродно со стороны г. Лида. Тем временем пехотная масса 4-й армии дебушировала из Гродненской пущи и обрушилась на тылы и фланги наступающих польских дивизий. Они были смяты, раздавлены и в полном беспорядке отброшены к югу, на ст. Мосты. По дороге они были перехвачены подходившими частями 15-й армии, окончательно разбиты и деморализованы и отброшены на западный берег р. Неман. Так неудачно кончилась для поляков намеченная ими контрударная группировка. Наши войска продолжали решительное наступление и на всем фронте после ряда боев форсировали р. Неман. 16-я армия, по форсировании р. Шары, на подступах к Волковыску встретила сильное контрнаступление польских частей. Это наступление было смято, причем поляки потеряли большое количество пленных и орудий. На всем фронте наступление наше продолжало развиваться.

После известия о взятии Гродно главнокомандующим были даны директивы о занятии Западным фронтом Варшавы к 12 августа.

Вопрос о том – нужно было или не нужно останавливаться на этнографической польской границе – является точно так же одной из любимейших полемических тем. Большая часть наших писателей указывает на то, что на этом рубеже было бы выгодней нам остановиться, сорганизовать свои тылы, исправить связь и достроить железные дороги, влить в части пополнения, которые в количестве 60 тыс. человек уже находились в эшелонах и следовали за наступавшими войсками, и после этого подремонтированным, окрепшим начать новое наступление для окончательного уничтожения польской армии.

Такое предположение, конечно, очень соблазнительно. Куда приятнее наступать, когда железные дороги исправны, когда связь работает без перебоев, когда войска пополнены до положенного им по штату и когда противник вместе с тем разложен и деморализован. Но так ли на самом деле складывалась обстановка? Непрерывность нашего преследования вконец деморализовала польские войска. По свидетельству французских и польских офицеров, войсковые части потеряли всякую боевую устойчивость. Польские тылы кишели дезертирами. Никакой надежды на спасение не оставалось. Все бежали назад, не выдерживая ни малейшего серьезного боя. И эта неустойчивость царила не только в войсковых частях, но и в среде высшего командного польского состава.

Осталось бы это положение, при котором мы, даже численно слабейшие, все-таки оказывались сильнее противника, в том случае, если бы мы оставались на границе Польши? Конечно нет. Если для нас эта остановка дала бы возможность провести пополнение, укрепить свои тылы, привести в порядок весь организм наступающих армий, то, конечно, для поляков в этом смысле было гораздо больше возможностей. Не надо забывать, что на карту ставилось существование капиталистического мира, не только Польши, но и всей Европы. Бесконечные транспорты и эшелоны с амуницией и вооружением следовали на помощь польской армии из Франции и Англии. Забастовки и активные противодействия германских рабочих в Данциге и на железных дорогах силою подавлялись французскими и английскими войсками, которые принимали на себя заботы о разгрузке и погрузке необходимого снаряжения. Польский капитал напрягал все свои силы, развивая бешеную агитацию против большевистского наступления. Ксендзы служили ему в полной мере и призывали польское население к национальной самообороне. Формирование буржуазных добровольческих частей проходило очень успешно. И если бы только мы дали полякам спокойно провести эту работу, то через две-три недели, потребные нам для устройства наших дел, мы встретили бы против себя значительно сильнейшие, чем наши, армии и должны были бы снова ставить на карту наше стратегическое будущее. При том потрясении, которому подверглась польская армия, мы имели право и должны были продолжать наше наступление. Задача была трудная, смелая, сложная, но задачами робкими не решаются мировые вопросы.

X. Бои на Нареве и Буге

В конце июля начинаются наши бои на Нареве и Буге.

Впервые после начальных боевых операций поляки оказали нам здесь упорное сопротивление.

На участке 4, 15 и 3-й армий нам необходимо было форсировать болотистые реки Бобр, Нарев и Нурец, которые имели очень мало переправ и представляли собой серьезную преграду. Поляки использовали ее и, устроив несколько за нею свои войска, оказали нам очень серьезное сопротивление. Этому успеху их помогло и то обстоятельство, что средства связи наши неизменно оставались недостаточными и управление войсками было до чрезвычайности затруднено, что часто придавало боям несколько разрозненный характер и, конечно, замедляло успех. Особенно сказалось это обстоятельство на участке 16-й армии, которая занимала широкий фронт, около 80 верст, имея всего только 5 стрелковых дивизий. Положение 16-й армии осложняло еще наличие на фланге Брест-Литовской крепости.

После форсирования Немана приказом от 23 июля было намечено дальнейшее наступление. Армиям фронта к 3 августа было приказано выйти на линию Остроленка – Остров – Коссов – Дрогичин – Бела – Влодава. Разграничительными линиями назначались: между 4-й и 15-й армиями Индура – Соколка – Замбров – Пасеки для 4-й включительно; между 15-й и 3-й армиями Рось – Страбля – Брок, все для 15-й армии; между 3-й и 16-й армиями Деречин – ст. Гайновка – Боцки – Медзна, все Для 3-й армии; между 16-й армией и Мозырской группой Брест-Литовск – Межуречье (схема 11).

Схема 11

3-й конный корпус, продолжая выигрывать 1–2 перехода по отношению к главным силам 4-й армии, двинулся на Осовец и с боя занял эту крепость. Дальнейшее его движение продолжалось на Ломжу. Вслед за конным корпусом шла 12-я стрелковая дивизия. 18-я и 53-я дивизии, подойдя к берегам Нарева на участке Стренкова Гура – Бабино, завязали с противником решительные бои, форсировали реку, но бой развивался с переменным успехом, без существенных результатов.

15-я армия, выйдя на болотистые берега Нарева, точно также повела безрезультатные фронтальные бои.

3-я армия, дойдя до болотистых берегов Нуреца, вела здесь довольно бестолковые бои. Командарм 3 тов. Лазаревич в это время заболел, не мог двигаться, и управление армией пришло в некоторое расстройство. По существу, 3-й армии давалась самая легкая задача, она не имела серьезных естественных преград перед собой и обладала достаточной ударной способностью.

Конный корпус, подойдя к Ломже, атаковал ее с севера 15-й кавалерийской дивизией и переправился на южный берег Нарева 10-й кавалерийской дивизией. Однако бои здесь привели к успеху не сразу, и лишь с помощью 12-й стрелковой дивизии удалось овладеть этой крепостью 2 августа.

53-я дивизия 1 августа форсирует наконец Нарев в районе Стренкова Гура, сбивая во фланг противника, сопротивляющегося перед 18-й дивизией.

18-я стрелковая дивизия форсирует Нарев в направлении Ежова и с упорным боем продвигается далее. Таким образом, на севере противник сбит по всему фронту 4-й армии и, обойденный, начинает отступление перед 15-й и 3-й армиями, которые по пятам преследуют его, досаждая непрерывными арьергардными боями.

В 16-й армии дело сложилось не так благоприятно. Командование фронта, учитывая растяжку фронта этой армии, предлагало ей группировать свои главные силы к правому флангу, чтобы совместно с нашей основной фронтовой группировкой быстро сломить сопротивление противника. Но Брест-Литовская крепость привлекла к себе внимание 16-й армии и отвлекла на себя ее главные силы, хотя при наличном польском гарнизоне крепость нам не представляла никакой угрозы. Растянутые на громадном протяжении 27-я и 8-я стрелковые дивизии безрезультатно ведут бои по р. Западный Буг, не будучи в состоянии ее форсировать. Лишь только по занятии Брест-Литовска 16-я армия производит наконец указанную ей группировку и форсирует Западный Буг. Наступление снова начинает успешно развиваться. Мозырская группа, оказавшая поддержку 16-й армии в захвате Брест-Литовской крепости, точно так же форсирует Западный Буг и выполняет поставленную ей задачу.

Таблица 4

Соотношение сил на Западном фронте к 15 мая 1920 г.

Учитывая то, что 4-й и 15-й армиям придется вновь форсировать р. Нарев, а также принимая во внимание усилившееся сопротивление противника, разграничительные линии между 4-й и 15-й армиями от Замброва проводятся на г. Остроленка, и, таким образом, вся 4-я армия беспрепятственно обходит р. Нарев.

Бои нашей главной фронтовой группировки на Нареве и Бобре затянулись, в общей сложности, с 28 июля по 1 августа. Это была первая наша серьезная задержка. Зато на участке 16-й армии дело обстояло гораздо хуже. В силу указанной выше разброски сил 16-я армия лишь 6 августа сумела форсировать Западный Буг.

Эта последняя задержка, основанная не на силе неприятельского сопротивления и не на трудности форсирования реки, а главным образом на недостатках в группировке сил, послужила причиной несколько различной оценки обстановки между командованием фронта и главным командованием. В разговоре по прямому проводу от 8 августа мы видим мнение главного командования, определяющее главные силы польских армий сосредоточенными по левому берегу Западного Буга и готовыми к принятию нового решительного сражения. Вследствие этого главное командование находило более целесообразным прекратить густое наступление нашей северной группировки на запад и обрушиться главной массой сил на левый фланг этой основной группировки противника с тем, чтобы еще до Вислы окончательно разгромить польскую армию.

По данным разведки Западного фронта, обстановка рисовалась совсем в другом виде. Главная группировка польских войск по-прежнему оставалась на направлении нашего главного наступления. Соотношение сил видно из таблицы 4.

Таким образом, естественной и единственно правильной задачей являлось стремление к разгрому основной северной группировки противника. И это было тем более естественно, что оно требовало менее всего сложных движений, менее всего потери времени, и, главное, можно было с полной уверенностью уже чувствовать, что противник начал свое отступление за Вислу. Таким образом, снижение к югу нашего ударного тарана знаменовало бы собой удар по воздуху, потерю времени и вывод всей этой массы войск на самое труднопреодолимое варшавское направление. В силу этих соображений командование фронта оставило в силе данные армиям задачи и продолжало наступление.

Теперь, когда нам известно то, что происходило в то время на польской стороне, мы с полной достоверностью можем засвидетельствовать, что Западный фронт был прав в своих действиях. Еще 6 августа состоялся военный совет в Варшаве, на котором было решено оторваться от наших наседающих войск и, произведя за Вислой основную перегруппировку, перейти в контрнаступление. Конечно, вступить в решительное сражение до Вислы было бы для нас гораздо приятней, но, противник отходил, и надо было готовиться к самому трудному, к самому тяжелому и к самому опасному действию, к сражению со всеми польскими силами, опирающимися на широкую, быструю и труднопереходимую Вислу.

Наши северные армии с боями среднего напряжения непрерывно продвигались вперед. 16-я армия и Мозырская группа легко, местами потеряв соприкосновение с противником, продолжали свое наступление.

Приказом от 3 августа армии ставилось задачей – к 8 августа достигнуть линии Прасныш – Маков – Вышков – Парчев.

Задача была выполнена.

XI. Обстановка на Висле

Постоянные неудачи, непрерывное отступление окончательно сломили боеспособность польской армии. Это уже были не те войска, с которыми нам приходилось бороться в мае и в июле этого года. Полная деморализация, полное неверие в возможность успеха подорвали силы и командного состава и солдатских масс. Отступали иногда без всякого повода. Весь тыл был загроможден дезертирами. Никакие репрессивные меры не могли восстановить порядка и провести дисциплину. К этому еще примешивались обостренные классовые взаимоотношения.

Мобилизацией всей польской буржуазии и интеллигенции рабочие центры были задавлены, но глухо волновались.

При поддержке французского генерального штаба и французского вооружения и снаряжения Польша при виде своего полного поражения принялась лихорадочно за воссоздание своей боевой силы. В это время польская армия еще не достигла своей окончательной структуры, но зато теперь формирование было в полном ходу. Второочередные дивизии с номерами полков от 101 и выше одна за другой появились на нашем фронте. Наконец, были обнаружены третьеочередные, так называемые добровольческие формирования.

Эти формирования, несмотря на свою молодость и необученность, были достаточно боеспособны, ибо комплектовались в значительной мере буржуазными и интеллигентскими элементами, которые, понимая, что судьба их ставится на карту, проявили большую решительность и упорство. Словом, в тылу, за Вислой, шла усиленная подготовка новых сил, мобилизация и формирование. Все спешно сколачивалось и подтягивалось на главнейшие направления. Перед Варшавой возводились усиленные укрепления. Был создан очень сильный плацдарм от Новогеоргиевска на Варшаву и несколько южнее. К этому направлению подтягивались силы со всех сторон. Если во время наших боев на Немане и Шаре соотношение наших сил было еще в нашу пользу, то теперь положение резко изменилось. Западный фронт насчитывал в своих рядах едва только 40 тыс. штыков. Зато польские силы возросли до 70 тыс. с лишком, по нашим разведывательным данным того времени, а на самом деле они были еще больше.

Понимая всю безвыходность положения, польское командование, по-видимому, не без участия французского генерального штаба, 6 августа принимает правильные, смелые решения об оторвании своих войск от наших наседающих частей и о коренной перегруппировке сил на всем польском фронте. Видя, что судьба Польши должна решаться на Висле, польское командование подтягивает сюда все свои силы. С львовского направления снимаются почти все польские части. Оставляются только партизанские украинские части армии ген. Павленко и остатки 6-й армии, согласно польским источникам, в составе лишь одной кавалерийской дивизии. Однако надо полагать, хоть кое-что от пехотных дивизий здесь да осталось. Задачей всей этой слабой группе ставилось – прикрытие нефтяного района. Все прочие польские силы перебрасываются по железным дорогам на северное направление. Польское командование рискует потерять Галицию, но надеется выиграть генеральное сражение и тем спасти буржуазную Польшу. И потому вся польская армия сосредоточивается на Висле.

С нашей стороны обстановка складывалась в следующем виде. Войска Западного фронта были истощены и ослаблены, но зато они были сильны духом и не боялись противника. Вдвое-втрое сильнейший противник не мог остановить нашего наступления. Такова была инерция удара, инерция победы. Но если оценить наше общестратегическое положение, то дело рисовалось далеко не в розовом свете. Еще до начала польской кампании поднимался вопрос о том, чтобы объединить Западный и Юго-Западный фронты под общим командованием Западного фронта. Но тогда главное командование считало такое объединение преждевременным и намечало его осуществление при нашем выходе на меридиан Брест-Литовска. Действительно, болотистое Полесье не позволяло непосредственного взаимодействия Западного фронта и Юго-Западного, поэтому такое решение было вполне допустимо. Но когда, по выходе нами на указанную линию, мы попробовали осуществить объединение, то оказалось, что оно почти невыполнимо в силу полного отсутствия средств связи. Западный фронт не мог установить последней с Юго-Западным. Мы, при наличии тех несчастных средств, которые имелись в нашем распоряжении, могли эту задачу выполнить не скоро, не ранее 13–14 августа, а обстановка уже с конца июля настойчиво требовала немедленного объединения всех этих войск под общим командованием. Мы находим в разговорах с главнокомандующим по прямому проводу и в телеграммах непрерывное обсуждение этого вопроса и тех мер, которые предпринимались для его осуществления.

Рассчитывая со дня на день получить в свое подчинение 12-ю и 1-ю конную армии, командование Западного фронта уже заранее предопределяло им подтягивание клевому флангу основных армий фронта, но дело затягивалось, и эта задача осталась висеть в воздухе.

Силы Юго-Западного фронта не были во взаимодействии с основными силами Западного фронта. Особенно резко подчеркивалось это тем обстоятельством, что перед Юго-Западным фронтом вставала его местная и сама по себе чрезвычайно важная задача овладения центром Галицийской области – г. Львовом. Сюда-то и направлялись основные усилия Юго-Западного фронта, расходясь, таким образом, с усилиями Западного фронта не менее как на 90 градусов.

Обстановка сложилась крайне неблагоприятно для Западного фронта. Выходя на подступы к Висле, он был предоставлен своим собственным силам, в то время как против него были сосредоточены силы всей польской армии. Это последнее обстоятельство было выяснено нами уже к началу наших боев на Висле. Разведка полевого штаба оспаривала наши указания на производившуюся польскую перегруппировку, считая, что все силы, бывшие на Юго-Западном фронте, остаются против него. По этому вопросу мы имеем спор в разговоре по прямому проводу.

Во всем этом деле мешалось еще и то обстоятельство, что Юго-Западный фронт смотрел по двум направлениям – на Львов и на Крым, откуда в это время активно действовал Врангель. Непрерывные успехи Западного фронта вселили большую уверенность в нашем конечном успехе. Намечалось снятие целого ряда дивизий с Западного и Юго-Западного фронтов для переброски на крымское направление. Приходилось отстаивать неприкосновенность частей.

В общем, стратегическое положение можно оценить следующими словами: поляки совершали смелую правильную перегруппировку, рискнули галицийским направлением и сосредоточили все свои силы против решающего Западного фронта ко времени решающего столкновения. Наши силы к этому решающему моменту оказались раздробленными и глядящими по разным направлениям. Те усилия, которые были предприняты главным командованием для перегруппировки основной массы Юго-Западного фронта на люблинское направление, к сожалению, в силу целого ряда неожиданных причин успехом не увенчались, и перегруппировка повисла в воздухе.

Французские и польские писатели любят сравнивать сражение на Висле с операцией на Марне. Однако на самом деле сходства в них нет никакого.

Напрашивается другое сравнение – с операцией в Восточной Пруссии в 1914 г. Там Ренненкампф задался целью взять Кенигсберг и двинул на северо-запад всю свою армию, в то время как Гинденбург отходил на юго-восток, во фланг армии Самсонова. Это позволило ему сосредоточить безнаказанно все свои силы против половины русских войск, рассчитывавшей на взаимодействие соседа.