Текст книги "Судьба (биография писателя)"

XXIV

А тем временем лето уже стучало в окна домов, день нарастал, а солнце становилось все активнее. Снова Анне были доступны долгие вечерние прогулки. Она любила ходить с книжкой к пруду и встречать там закат. Но гулять приходилось в одиночку, потому что Гарольд постоянно пропадал на работе, а дома рано ложился спать. Он только и делает, что работает: поздно приходит домой, общается без особого энтузиазма. Анна понимала, что им нужно было жить отдельно от мамы, но она уже так привыкла быть с ними, да и девушке легче. Уже по традиции, после вечернего променада, Анна садилась писать в дневник ход своих мыслей, рассуждений и эмоций в личной жизни. Процедура писания занимала порою больше двух часов, настолько её затягивал процесс анализа своей жизни и отношений, что тетрадные листы только и успевали переворачиваться. Сон окутывал её лишь глубокой ночью, так как режим совсем был сбит. Однако книги были лучшим снотворным. Даже днём, когда девушка брала какой-нибудь скучный томик, он, буквально, уже на третьей странице отправлял её в царство Морфея. Теперь Анна активно изучала литературу для мамочек. Несмотря на советы Терезы, Анна хотела сама разобраться во всех мелочах и нюансах материнства. Освободив уголок в их небольшой комнате, девушка начала его обустраивать для будущего ребёнка. В один из выходных, пара пошла в магазин, чтобы купить колыбельку. Долго выбирать не пришлось, Анна уже знала, какую лучше кроватку надо выбрать для малыша. Следом после люльки пошли в ход одежда, игрушки и прочие детские вещи. Будущая мама поймала кураж, ей очень нравилось ежедневно дома перебирать пинетки, чепчики, бутылочки.

– И не важно, кто будет, мальчик или девочка, это будет мое, и я буду любить его всей материнской любовью! – подумала Анна, – и если будет такая возможность, рожу ещё, чтобы у него или у неё был братик или сестренка!

В последнее время разговоров только и было, что о детях. Гарольд уже слушать не мог этого всего, так как на работе отец выносил мозг с приказами и отчётами и дел было невпроворот. Складывалось такое ощущение, что вся работа предприятия теперь лежит на молодых плечах, отец почти совсем не участвовал в жизни компании; а дома Анна, одержимая мать будущего ребёнка, которая, не успев родить первого, заявляет о втором.

– Ты сначала роди, понянчи первенца и пойми что это такое, осознай. А вдруг тебе всё это покажется слишком тяжёлым и непосильным, и ты не справишься? – убеждал Гарольд, когда они пытались заснуть одной тёплой майской ночью.

– А ты на что? Ты же отец, – не отступала девушка, – ты только представь, какие у нас с тобой будут красивые детишки. И все же, кого ты первого хочешь?

– Я же говорил уже, что сначала нужен парень, чтоб наследник рос.

– А вторую – дочку?

– Ага, – сонно зевая, протянул молодой человек, – давай уже спать.

– А что если первой родиться девочка? – не унималась Анна.

– Родиться и родиться, дорогая. Я люблю тебя, но мне завтра рано вставать, пойми меня, пожалуйста, – устало проворчал будущий отец.

– Последнее. А сколько ты вообще хочешь детей?

– Четырнадцать, дорогая, – съехидничал Гарольд, поворачиваясь на другой бок.

– Я вообще-то серьёзно, – расстроилась Анна, – ладно, спи.

– Спасибо.

На первой неделе июня зарядили дожди, небо было затянуто светло-серыми высокими облаками, а настроение снова пошло ко дну. У Анны начались перепады: то ей хотелось прыгать от радости, то зарыться под одеяло и ни с кем не разговаривать. Но в этот день ей особенно было плохо: её мутило с самого утра, голова кружилась, и хотелось на свежий воздух. Но на улицу не выйти из-за дождя и ветра, а дом уже наскучил настолько, что можно вешаться.

– А что, хорошая идея. Может мне повеситься? – вслух спросила себя Анна, – дура что ли? Чего такое говоришь? Однако хочется что-то в своей жизни поменять. Хм… Может постричь волосы? Под мальчика?

Девушка подошла к зеркалу и стала кривляться, показывая разные мордашки с языком. Немого погодя, когда ей это наскучило, она взяла с полки ножницы и поднесла к волосам:

– Ну, с Богом! Хотя, надо же сначала решить, как коротко себя обкорнать?

С минуту Анна водила ножницами по волосам, отмеряя нужную ей длину, но потом все же откинула эту бредовую идею:

– Ага, меня Гарольд увидит, сразу же бросит, скажет: мне такое чучело не нужно. Девушка и без того изменилась внешне. За последнее время она очень исхудала, цвет лица стал бледным, а на лице появились темные круги под глазами. И, кажется, выступили первые морщины у рта и глаз.

Анна снова улеглась на любимую, уже залёжанную кровать и продолжила чтение. Но долго читать она не смогла, в голову снова стали лезть разные дурацкие мысли. К вечеру она решила сготовить скромный ужин. Почему-то сегодня всё валилось из рук.

– Думаю, они не будут на меня сильно ругаться, если я просто сварю им макароны. Состояние моё сегодня хуже некуда, какой-то страх внутри сидит. Или это давление? – спрашивала себя девушка, глядя на свои тонкие дрожащие руки.

Пока она стояла у плиты, входная дверь сильно хлопнула.

– «Что такое? Ещё же рано? Кто мог придти»? – подумала Анна.

– Дочка, это я, – крикнула Тереза не своим голосом.

– А ты чего как рано сегодня? Что с тобой? – подоспев в прихожую, спросила девушка.

Анна обомлела, увидев в каком состоянии мама: зареванные красные глаза, растрепанные волосы, белые губы и уставший вид – всё давало повод для беспокойства.

– Ой, дочка, я не могу, – заревела Тереза.

– Да что случилось-то, можешь толком объяснить?

Но Тереза задыхалась от слез. Она жестом показала, что ей надо сначала умыться, а потом она все расскажет. Анна пошла на кухню, скорее ставить чайник на плиту, гадая, что же могло произойти.

– Вот и всё, – шмыгая носом, зашла Тереза. Она села на своё привычное место и уставилась в окно, – жизнь очень короткая, береги каждую минуту, дочка.

– Мам, я даже не знаю, как реагировать, чувствую себя полной идиоткой. Ты же знаешь, мне нельзя волноваться, а тем временем пульс уже зашкаливает и меня трясёт.

– Вот поэтому я и не хочу тебе ничего говорить, вдруг ты ещё больше разволнуешься.

– Все нормально, мам, я уже поняла, что скорей всего кого-то нет в живых или кто-то смертельно болен. Кто этот «счастливчик»?

– Мэри, – тут Тереза снова завыла на всю кухню.

– А-а, – Анна стала потихоньку скатываться вниз, закатывая глаза. Хорошо табурет стоял рядом.

– Дочка, – заорала Тереза, – что с тобой? Схватки?

Анна молчала, не в силах ответить, губы посинели, а руки со всей силы сжимали живот.

– Больно, – выкатывая широко глаза, выдавила девушка.

– Анна, скорей попей воды, – Тереза лихорадочно налила жидкость в кружку и поднесла к губам дочери, – что ты, ну что ты? Зачем же так все воспринимать?

Мама без остановки махала руками над лицом девушки, чтобы ей стало легче.

– Как ты? Может врача позвать, чтобы тебя увезли в больницу?

Анна попыталась закрыть глаза, которые чуть не выпали из глазниц, когда боль пронзила низ живота. Сделав глубокий вдох, она произнесла одними губами:

– Всё, отпускает потихоньку.

– Тебе бы пора уже на сохранение лечь, – не унималась мама.

Тереза намочила тряпку, лежавшую на столе, и, аккуратно протёрла лоб и щеки дочери, на которых стали проступать мелкие бусинки пота.

– Все нормально, ещё рано, – девушка еле выпрямилась на стуле и облокотилась на стол, придерживая голову руками, – как это произошло?

– Что именно?

– Мам, ну чего ты спрашиваешь, если поняла? – медленно, но раздражённо ответила девушка.

– А, ты об этом, – мать допила воду из кружки и продолжила, – ты уверена, что хочешь всё это слушать? Тебе хуже не станет?

– Нет, рассказывай!

– Да что рассказывать-то? Ты же сама знала, что Мэри была больше не жилец. Её фактически отправили домой умирать. Четвёртая стадия рака головного мозга – это не шутки. Ты видела, какой она уже была в последнее время?

Наступила пауза. Анна не могла поверить, что самого жизнелюбивого человека больше нет с ними. Почему Господь забирает таких молодых и хороших к себе? Почему?

– А сегодня, когда Эмма пришла на работу, на ней лица совсем не было, вся серая; сказала, что дочка при смерти. Джаспер от неё не отходит, сутками сидит около кровати, ревет, а та уже без сознания и дышит через раз. Боже мой, бедная Эмма, сестренка моя, у неё сегодня всё валилось из рук, – мама Анны вновь опустила лицо в ладони, но тут же продолжила рассказ, – сколько раз я ей говорила, чтобы она шла туда и посидела с дочкой, а то вдруг чего случиться. И уже где-то во второй половине дня, главная по смене подзывает Эмму к телефону, а там Джаспер говорит, что Мэри больше нет.

Тереза снова залилась слезами. Анна смотрела в окно и держалась, как могла. Чтобы не уподобляться маме и не рыдать, она со всей силой впилась зубами в кулак, но слёзы все равно лились градом.

– «Стоп, остановись! – Через несколько секунд промелькнуло в голове у Анны, – у тебя ребёнок в животе, твоя жизнь продолжается, и Мэри всегда должна радоваться за всех нас, а не расстраиваться»!

– Знаешь, мам, – утерев слёзы, твёрдым голосом ответила Анна, – если у меня родится девочка, я назову её в честь Мэри. Потому что в своей жизни я ещё не видела более оптимистичного и радостного человека. Она так хотела жить, карабкаясь за каждую веточку дерева жизни. Строила планы и всегда знала, что будет, будет жить. Но однажды она мне сказала, что если её не станет, то пусть она останется в нашей памяти молодой, красивой и улыбчивой девчонкой. Так что давай прекратим реветь и будем жить дальше!

Слова девушки немного успокоили Терезу, а идея назвать дочку в честь отважной племянницы и вовсе ей показалась замечательной.

Когда пришёл Гарольд, его оповестили обо всём. За ужином они почтили память Мэри, но Тереза периодически всё же вынимала платок и утирала слёзы, когда речь вновь заходила о новопреставленной. Анна тоже несколько раз уходила в туалет, чтобы никто не мог увидеть, как она плачет. Пришлось даже пить успокоительные таблетки перед сном, иначе волнение и нервные тики могли дать отрицательный результат на её беременности. Один Гарольд ходил более менее спокойный, утешая женщин. Когда все легли спать, он уснул первым. Парень настолько изматывался на работе, что ему было не до эмоций. Столько слез женщины не проливали даже тогда, когда умер их глава семейства. В отличие от него, Мэри стремилась жить. Она всё время искала работу или какое-нибудь полезное занятие. Ей не терпелось оставить о себе светлую и добрую память.

На следующий день, не смотря на плохую погоду, Анна потихоньку дошла до церкви, чтобы помянуть молитвой усопшую. Ум её понимал, что всё так близко к сердцу воспринимать нельзя, ведь это и вправду плохо сказывается не только на нервной системе, но и на ребёнке. Однако душа разрывалась на мелкие кусочки от несправедливости этой жизни, и она не могла это контролировать. Была бы она не беременна, напилась бы сейчас алкоголя и ушла бы в отключку.

Но с каждым днем рана медленно затягивалась, все же вера в Бога даёт свой результат. Девушка активно старалась верить в то, что Мэри ушла туда, где ей будет лучше, туда, где болезней просто нет. На небеса. Ежедневно читая молитвы, Анна вселяла в себя эту уверенность. Тереза тоже потихоньку оправлялась от произошедшего, однако похороны, на которые Анна не пошла, дались маме не легко.

И все же за чёрной полосой должна же идти светлая – Анне скоро рожать! И этого она ждала с нетерпением. После первых схваток, они стали «приходить» всё чаще. И Гарольд, и мать предлагали ей лечь на сохранение, ведь шёл уже восьмой месяц беременности. Но девушка держалась до последнего.

В один из июньских вечеров, прогуливаясь на закате у любимого пруда, Анна с Гарольдом общались на наболевшие темы:

– Почему ты ходишь в последнее время какой-то убитый? Ничем не интересуешься? – спросила Анна.

– Знаешь, я очень устал. Признаюсь, я начал сдаваться, – поделился молодой человек.

– От чего же? – присаживаясь на скамейку напротив водоёма, продолжила девушка. Живот уже был настолько большим, что каждое движение давалось с трудом. И стоять, и сидеть, и лежать в одном положении было больно.

– Аккуратно, – помог муж Анне, – да на работе трудно.

– Ты со своей работой совсем забыл меня. Почему-то стал позже возвращаться домой.

Гарольд опустил глаза, чувствуя за собой вину. Он не хотел оправдываться перед своей второй половинкой, однако понимал, что этот разговор рано или поздно должен был состояться.

– Знаешь, как я тебе уже когда-то говорил, отец сейчас меня очень сильно напрягает с нагрузкой. Вчера мы поговорили с ним, и, кажется, я понял для чего все это.

Парень потянул с объяснением, заставив Анну сгорать от любопытства.

– И что же? Что ты понял? – не выдержала девушка.

– Мне кажется, отец хочет меня назначить главным инженером нашего автомобильного предприятия, – растягивая слова, ответил парень.

– С чего ты это взял? – усмехнулась Анна.

– Он как-то успокоился, расслабился, стал поручать мне почти все дела. Я заметил это уже спустя пару месяцев работы там. Я добросовестно выполнял все его приказы, он это видел и стал как-то меньше принимать участия в новых проектах. Главную роль во всём этом принимал уже я. В общем, он выдохнул, и, кажется, его мечта сбылась: сын принял бразды отца!

Девушка расплылась в улыбке, глядя на последние лучи уходящего солнца. Легкий ветерок колыхал высокую траву, обдувая ребят.

– Ты знаешь, я очень рада за тебя! Может ты и не об этом мечтал в своей жизни, но перемены в тебе очевидны и они тебе к лицу! Ты стал более предприимчив, где-то молчалив и сдержан, а ведь это только красит настоящего мужчину. Умение взять всё в свои руки, говорит о тебе, как об организованном и смелом человеке.

Гарольд смотрел куда-то вдаль и улыбался своей широкой, красивой улыбкой. Ребята потянулись друг к другу, чтобы слиться в жарком поцелуе.

– Я делаю это только для нас с тобой и нашей семьи, чтобы в будущем мы ни в чем не нуждались, – обняв свою жену, сообщил парень.

– Конечно, я это понимаю.

– А ещё, давно хочу тебе сказать… – Гарольд снова помедлил с ответом, он не знал как лучше и помягче это выразить, – я думаю, что нам пора уехать от родителей вообще, как от твоей мамы, так и от моих. Подальше.

Эта идея не особо обрадовала девушку. Как можно бросить маму одну?

– Вижу, тебя это чем-то расстроило? – спросил парень, глядя Анне в лицо.

– Нет, все хорошо, я тоже уже думала об этом, – соврала та, – но ты же прекрасно знаешь, что я боюсь оставлять маму одну.

– Понимаешь, если я стану главным руководителем на своей работе, то нам дадут хороший дом, отец сам так говорил. К тому же, дом будет находиться ближе к предприятию. А твоя мама ещё не такая уж и старая, может и найдёт себе кого, – усмехнулся парень, – мы их не оставим! Они наши родители, но иногда их цирк должен гастролировать в одиночку.

Оба громко засмеялись.

– Да. Ты прав! Но давай пока не будем забегать вперёд, жизнь всё расставит по своим местам. К тому же, по правде говоря, я не справлюсь без мамы, мне же должен будет кто-то помогать с ребеночком первое время, а она в этом знает больше, не смотря на то, что я прочитала кучу нужной литературы. А так, я за неё не переживаю. Она сильная женщина, постоянно пропадает на работе.

Сидя в обмякшем виде, Анне не хотелось сейчас кардинально чего-то менять, так как жизнь уже несёт свои коррективы. Первый ребёнок – это уже что-то новое, неизведанное.

– Хорошо, – Гарольд поцеловал Анну в щеку, – нам уже пора домой, начинает смеркаться.

Девушка резко встала со скамейки насколько это возможно в её положении, но снова села, зажмурив глаза. Жгучая боль пронзила низ живота, а руки судорожно вцепились в Гарольда.

– Что такое? Снова схватки? – запричитал парень.

Анна только смогла кивнуть головой, стискивая зубы. Приступ был такой силы, что она боялась лишний раз пошевелиться.

– Ничего, сейчас пройдёт, – еле слышно, прошептала Анна засохшим ртом. Губы её снова приняли синеватый оттенок, а в закрытых глазах с бешеной скоростью летали мушки.

Гарольд не знал, что ему делать в данной ситуации. В такие моменты он очень хотел защитить Анну, но не знал от кого, понимая, что через это проходит любая девушка.

– Посиди немного, родная, успокойся и дыши медленно, но глубоко, – предложил парень, усаживаясь снова на своё место.

– Да уж, в последнее время это участилось, думаю, пора задуматься о том, чтобы лечь в роддом, – громко дыша, прошептала Анна.

– Кстати, мы разговаривали с Элеонор, и она предложила, чтобы ты легла на сохранение в одну из престижных частных клиник и там родила, – вдруг вспомнил парень, – у меня мама каждый год там обследуется, говорит, что врачи потрясающие.

– Всё, отпустило, – потихоньку вставая, ответила Анна, – пошли домой.

Они медленно направились в нужную сторону, обсуждая новую клинику и роды. Девушка уже была согласна на всё, так как время поджимало, да и лучше было находиться под наблюдением хороших врачей, чем у неопытной себя.

– Я согласна хоть завтра ехать в больницу. Всяко там будет веселей, чем дома одной, – подытожила Анна.

XXV

Разумеется, на следующий день никак не получилось положить девушку в больницу, так как Гарольд после работы отправился об этом договариваться с Элеонор:

– Конечно, дорогой! О чем речь? Это лучшая клиника во всем мире, в которой работают первоклассные специалисты. В ней она получит должный уход и заботу. А питание там просто замечательное, а главное – очень разнообразное! – как будто рекламируя, парировала мать Гарольда, – о расходах можешь не переживать, мы с Ричардом все оплатим! Это будет нашим маленьким презентом для Анны.

– Спасибо, мамуля! – поцеловав в щеку Элеонор, парень отправился домой.

Все нужные принадлежности, вещи первой необходимости уже давно находились в сумке у двери. Анна морально готовилась провести несколько недель в незнакомой ей обстановке, с новыми людьми. Волнение усиливалось, хотя она всячески пыталась его подавить.

Но все волнения оказались напрасными. Приехав в нужное медицинское учреждение, её поместили в прекрасную, начищенную до блеска просторную палату, в которой стоял телевизор, был собственный туалет и душ. Обращение персонала и вправду было на высоте, а еда была прекрасной.

– «Ну, всё равно не такая вкусная, как у меня, – подумала девушка, засовывая в рот кусок запеченной рыбы», – я бы сделала лучше.

На первом этаже был просторный холл, в котором стояли лавки для посетителей. Гарольд и Тереза старались ежедневно навещать Анну.

– Ну, как тебе здесь? – поинтересовалась мама.

– Очень не плохо! Даже не так скучно, как дома. Теперь у меня есть новые знакомые, подружки, такие же молодые мамочки, как и я. Мы с ними общаемся, везде тут ходим, исследуем обстановку, гуляем по скверу. Еда хорошая. Кстати, как ты там без меня? Не голодаешь? – усмехнулась девушка.

– Ох, теперь мне приходится без тебя тяжеловато, хотя одной мне много и не надо, – ответила Тереза, – Гарольд все равно живет пока у своих родителей.

– Да, он через пару часов должен подъехать вместе с мамой.

Девушка поделилась с Терезой радостной новостью: пол ребёнка уже известен. Будет девочка. Тереза поздравила дочку с ещё одной замечательной, красивой и отважной дамой в их семье. А вот Гарольд, когда пришёл с матерью её навещать, кажется, слегка расстроился, что будет не мальчик. Рассказав ему об этом, Анна предложила назвать дочку Мэри.

– Хм, простое имя, вполне симпатичное. Будем звать её просто Мэр, коротко и лаконично.

– Хватит иронизировать, – запротестовала Анна.

– Ты действительно хочешь оставить это имя? Можно ведь придумать что-то более интересное и аристократичное, – вмешалась Элеонор.

– У меня не так давно умерла лучшая двоюродная сестра на свете. Вот я и хочу, чтобы её память навсегда оставалась со мной в лице моей доченьки.

– Интересное предложение. Но я слышала, что в честь покойников не стоит называть детей, – не унималась мать Гарольда.

– А для меня она всегда жива.

Элеонор не стала спорить с Анной, ведь это их выбор. На самом деле девушка скучала по родным и близким, ей очень не хватало материнской заботы и нежности Гарольда. И порой она даже тосковала по его идиотским шуткам.

Всю вторую половину июля девушка пролежала в этой клинике. К концу месяца отошли воды, и Анна поняла, что роды уже близко. Оповестив всех родных, чтобы они помолились за нее, тридцать первого числа она родила девочку. Роды проходили очень гладко, не смотря на страхи Анны. Чуткое внимание врача и ловкие руки акушерки сделали своё дело. Так на свет появилась Мэри Гарольд Прайс.