Текст книги "Судьба (биография писателя)"

XVII

Ранним субботним утром, Анна проснулась раньше Гарольда. Оно и понятно, парень за всю неделю так измотался, что ещё полдня его можно было не трогать. Девушка вышла во двор, где мама наводила порядок. Присев на лавочку, она стала следить за её работой.

– Доброе утро, Анна! – Громко крикнула Тереза.

– Привет, мам.

Девушка подняла глаза на небо, а там с бешеной скоростью мчались тёмно-серые тучи. Жизнь стала такой однообразной, как эти облака, но не такой стремительной. Им было куда бежать – вперёд, не то, что Анне. Книги все прочитаны, дела переделаны, а в огородные дела мамы, Анна предпочитала не влезать. Всегда, когда девушка пыталась ей помочь, это заканчивалось ссорой: видите ли, она делает всё не так, как нужно маме. Однако женщину вполне устраивало трудиться одной. Она любила копошиться в своём дворе, сажать овощи, цветы и прибираться в нём – это очень успокаивает. Так как территория была не очень большой, сил нужно было немного, чтобы поддерживать сад и огород в порядке. Но Анна всё равно старалась чем-то помочь. Например, она высадила цветы вдоль дома, которые уже успели пожухнуть от холодов. Девушка подошла к ним и присела на корточки, вглядываясь в голые стебли растений.

– Ты чего рано как встала? – Подошла сзади мать.

– Знаешь, – глядя в одну точку на листике, ответила дочка, – меня мучают кошмары в последнее время.

– Какие кошмары?

– Обыкновенные, мам. Мне кажется, что с Гарольдом мы отдаляемся с каждым днём всё больше и больше.

Наступила пауза. Тереза вытерла руки от земли и села на лавочку:

– Ты его любишь?

Девушка не ожидала услышать такой вопрос:

– А ты как думаешь?

Мама вздохнула и начала объяснять дочке:

– Ты лучше встань с земли и сядь на лавочку, а то настудишься, не дай Бог.

Анна послушно встала и подсела к Терезе, прижавшись к ней посильней.

– Я понимаю твои чувства, дочка. И была очень удивлена, когда ты привела такого красивого мужчину к нам в дом. Я тебя очень люблю, такой, какая ты есть. Ты – моя дочь и всегда будешь стоять на первом месте. А Гарольд – это загадка для меня. Он тебе подарен Богом. Не сочти мои слова за грубость, но вы и вправду смотритесь необычно. Видно невооруженным глазом, что он хочет тебя изменить и сделать под стать себе. Но именно эти знаки внимания и говорят о том, что ты ему глубоко не безразлична.

– Я понимаю, – промямлила девушка.

– А наш дом. Ты посмотри, как он старается создать все условия для нас. Тем более сам он привык жить на всём готовом. Но ты сделала почти невозможное: ты смогла изменить этого парня, наставить его на путь истинный. Из-за этого он без тебя уже не может, ведь ты для него, как ангел – хранитель, который оберегает его по жизни. И неизвестно, как бы сложилась жизнь этого молодого человека, не встреть он тебя.

Анна улыбалась, а к её горлу подкатил ком. Ветер трепал волосы, становилось всё холодней.

– Какие мудрые слова! Никогда не слышала от тебя подобного, – поделилась дочка.

– Всё– таки я жизнь прожила. Пускай и не самую хорошую. Честно говоря, дети на многое способны, – у Терезы задрожал голос, – на этом свете только ты меня держала, дочка. Если бы не ты, я бы давно покончила жизнь.

– Что ты такое говоришь? – Подняла голову Аннушка.

– В жизни наступают такие моменты, когда руки настолько опускаются, что жить вообще не хочешь. Думаешь, что легче умереть, чтобы ничего не слышать и не видеть больше. В один прекрасный момент, когда я осталась совсем одна, схоронив родителей, а от твоего отца не было никакой поддержки, так захотелось на себя руки наложить. Но, подойдя к тебе и посмотрев в твои красивые, большие детские глаза, я поняла, что жить теперь надо не для себя, а для тебя.

– Мам, – очень крепко обняв Терезу, со слезами на глазах, прошептала Анна.

Объятия матери и ребёнка самые жаркие на свете, эта любовь самая сильная. Девушке уже никакой холод не чувствовался от таких эмоций, и обе они сидели на лавочке со слезами на глазах. Первая опомнилась Тереза:

– Так, ну хватит раскисать. Не самое лучшее начало дня.

– Зато ты мне дала такую мотивацию, что мне хватит ещё на долгое время. Спасибо, мам!

– Ты мне вот что скажи, как у тебя проходят дела с этим? – Показывая на низ живота, спросила Тереза.

– Всё течёт, всё изменяется, – в шутку сострила Анна.

– Ты Гарольду еще не сказала, я полагаю?

– Нет, – поникнув, сказала девушка.

– Почему? Когда собираешься?

– Мы с ним решили завтра сходить на ужин к его семье. Он договорился со своим отцом…

– Ого, – перебила мать.

– Да. Так вот на следующий день я ему и скажу.

– Хитро. То есть ты хочешь сначала зарекомендовать себя его родителям, чтобы понравиться, а потом рубануть ему с плеча?

Анна засмеялась:

– Как ты поняла? – Не дождавшись ответа от мамы, дочка продолжила, – ну да, если я понравлюсь его родителям, то мне уже будет легче сказать. Если он начнёт говорить что-то против ребёнка, то может они смогут его переубедить.

– К чему такие сложности? А вдруг всё будет наоборот – они будут против? Ты же знаешь, это люди высшего общества, они достаточно требовательно относятся к продолжению своего рода, – рассудила мама, – ладно, не будем об этом. Делай, как захочешь, только не затягивай. Я вижу, он тебя любит и чувствует моё сердце, что он обрадуется. Вот увидишь.

– Дай бог!

Как только мать с дочерью зашли в дом, на улице пошёл первый снег. Он не был похож на крупные хлопья. Скорее это была крупа, которая колотила по заледенелой земле и крыше дома. Зима приближалась с каждым днём всё ближе. Природа никогда не останавливается, она идёт и идёт вперёд, в отличие от человека. Мы зависим друг от друга, не можем двигаться самостоятельно, нас вечно что-то или кто-то тормозит. Даже самый самостоятельный и независимый человек нуждается в поддержке близкого. И всё же человеку стоит прислушаться к зову природы и стремиться только вдаль, но обязательно смотря под ноги, чтобы не споткнуться на ровном месте.

Зайдя в кухню, дамы увидели на столе красивый сверток, который был обвязан большим бантом.

– Ух ты, это что, мам? – вертя в руках пухлый блестящий конверт и разглядывая его, спросила Анна.

– Я не знаю, я думала, это ты положила? – Удивилась Тереза.

– Нет, я вообще на кухню даже не заходила.

– Это мой тебе подарок! – Вдруг за их спинами раздался мягкий мужской голос.

Дочка с матерью резко обернулись и увидели широко улыбающегося Гарольда.

– Доброе утро, – воскликнула Анны, – то есть я могу это открыть?

– Конечно! Он твой, открывай скорей.

Девушка тут же начала рвать блестящую обёртку. Но всё было перемотано скотчем настолько сильно, что без острого предмета было не обойтись.

– Возьми ножницы или ножик, – предложила мама, которая, тоже была очень заинтересована содержимым.

Анна пропустила её слова мимо ушей и пыталась уже зубами разорвать бумагу. А Гарольд с умилением наблюдал за этой картиной, улыбка не сходила с его уст. Он даже не хотел соваться в этот процесс. Тереза, порывшись в столе, всё же отыскала ножницы и сунула их дочери. Разрезав, наконец-то упаковку, на руки Анны упала нежнейшая ткань чёрного цвета. Она струилась по пальцам, напоминая шёлк.

– Ой, а что это? – Запыхаясь, спросила девушка.

– А ты расправь хорошенько, – предложил мужчина.

Встряхнув ткань, перед ними предстало шикарное, черное платье в пол. Оно было усеяно множеством блестящих камней разных оттенков: черных, серебряных, серых, золотых, а также имело глубокое декольте.

– Ты серьёзно? – Ахнула девушка и кинулась обнимать и целовать молодого человека.

– Иди скорей примерь! – Смеясь и задыхаясь от объятий, произнёс тот.

Девушка скрылась за дверью комнаты, не теряя ни секунды. Через несколько минут она предстала перед публикой в дорогом подарке. Это было нечто! Все так и замерли, разглядывая шедевр. Платье зрительно вытягивало и стройнило силуэт девушки, придавая образу благородство, утончённую строгость и сексуальность. Как только Гарольд отошёл от шока, в его голову пришло осознание: из серого воробышка, она превратилась в прекрасного лебедя. Теперь придётся смотреть в оба, чтобы взгляды прохожих мужчин не доставляли неудобств и дикой ревности.

– Ну, как? – Сияла девушка.

– Блестяще! – Только и сказала мама.

Гарольд сорвался с места и, страстно обнимая талию девушки, прошептал:

– Ты великолепна! Я уже даже жалею, что подарил тебе его. Ты будешь сжигать сердца не только мужчин, но женщин, – целуя шею девушки, прошептал парень.

Мама поняла, что она тут лишняя, но не сдалась:

– И размерчик тебе подошёл. Прямо как надо!

– Да, кстати. Спасибо тебе, дорогой! – Оторвавшись от ненасытного Гарольда, ответила Анна, – но, собственно, к чему этот подарок?

– Завтра у нас ужин с моей семьёй, если ты помнишь. Ты должна быть неотразима!

– Я буду блистать, в прямом смысле слова! – Анна покружилась в платье и продолжила, – ладно, в таком случае, я пойду уберу его, чтобы не запачкать, и буду ждать завтрашнего дня с нетерпением, чтобы вновь его надеть.

Пока Анна переодевалась, она вспомнила слова матери: он стесняется её, стесняется её простоты и скромности. Но в тоже время, было очевидно, что он хочет сделать её самой красивой девушкой, ведь у такого человека, как он, должна быть самая яркая дама. Анна репетировала сценарий у себя в голове: как она зайдёт, как поздоровается, с какими словами представится, и, как вообще будет проходить этот ужин. Воображение разыгралось не на шутку.

– «Это не простые люди, у них свой взгляд на жизнь, – думала девушка, – неизвестно, как отреагирует эта ступенька общества, заговори она простым деревенским языком. Нужно всё учитывать, держать спину прямо».

Откинув эти мысли прочь, девушка решила не задумываться о том, что будет завтра. Ведь завтра, оно еще не настало, и кто знает, может и вовсе не настанет.

Поужинав, все легли спать, однако мысли и этот проклятый сценарий не давали спокойно заснуть девушке. Всю ночь ей снились дурацкие сны: Анна сидела за столом вся облитая горячим шоколадом, испачкав новое дорогое платье, а родители Гарольда, впрочем, и он сам, громко над ней смеялись. Сон не заканчивался и сопровождал её до самого утра, не дав, как следует, выспаться. Проснувшись утром, девушка ощутила все «прелести разбитого состояния» и отвратительного настроение. По – прежнему не хотелось никуда идти, но до вечера ещё полно времени, чтобы попытаться наладить отношения со сном. После завтрака все разбрелись по своим делам, а после обеда, Гарольд начал потихоньку готовиться к походу в гости.

– Нам надо ровно в пять быть на месте, а лучше раньше. Поэтому выходим в половину четвертого, – причитал парень.

Его суета действовала Анне на нервы. Он хотел, чтобы всё было идеально, ведь для него важно, что скажут родители. И не хотелось бы повторения той крупной ссоры, о которой он до сих пор вспоминает.

– А мы на электричке поедем? – Спросила Анна.

– Что ты, нас подвезут. Неужели я позволю, чтобы ты в таком красивом наряде ехала по грязной электричке, – брезгливо заметил парень.

Сбор был достаточно нервным, молодая пара даже успела повздорить из-за какой-то ерунды. Уже обуваясь, Анна ощутила, что её начинает трясти, ладони вспотели, а в горле пересохло. Волнение накатывало всё больше и больше. Она хотела было пройти в кухню, чтобы сделать глоток воды, но Гарольд начал снова причитать. Девушка опустила этот момент и постаралась настроить себя на позитивный лад и ангельское терпение. Коллега Гарольда уже стоял под окнами дома на машине и ждал. Выходя из дома, Тереза крепко обняла дочку и дала напутствие:

– Ничего не бойся. Это такие же люди, как и мы с тобой, и ничего человеческое им не чуждо. Веди себя естественно и спокойно, не переигрывай. Я в тебя верю!

– Спасибо мам!

– Блистай! Сегодня ты выглядишь великолепно!

– АННА! – Крикнул Гарольд, нервно докуривая сигару у двери машины, – давай быстрей.

Девушка подбежала к машине, держа полы платья, и уселась на заднее место.

Друг Гарольда всю дорогу не прекращал болтать и шутить какие-то несмешные шутки, не давая ребятам сосредоточиться на серьёзной встрече. Но когда машина завернула в нужный, до боли знакомый район, Гарольд отвлёкся от мыслей и стал рассказывать и показывать Анне родные места. Подъехав к двери роскошного дома, они вышли из машины. Гарольд поблагодарил своего весёлого друга за то, что не дал им совсем скиснуть и хоть как-то разряжал обстановку. Сердца обоих колотились в такт, волнение зашкаливало, но парень собрался с мыслями и обратился к девушке:

– Знай, что бы ни случилось, я с тобой! И люблю тебя такой, какая ты есть. Я никогда от тебя не отрекусь и не предам, что бы ни произошло. Слышишь меня?

– Да, – дрожащим голосом, то ли от волнения, то ли от холода, произнесла Анна.

– Ты сегодня бесподобна, моя королева! Твои большие выразительные глаза, алые губы заводят меня, – видно было, что Гарольд это говорит в состоянии сильнейшего стресса, чтобы хоть как-то успокоить себя.

– Хватит, пойдём уже, – решила проявить активность Анна, – не переживай, если что, я сбегу от вас!

– По рукам, – с нервным смешком произнёс парень и направился к двери.

– У вас нет собаки?

– Когда я жил здесь, не было.

Взявшись за руки, они подошли к резному входу в дом. Позвонив несколько раз в дверь, они переглянулись, давая понять, что всё хорошо. На порог вышла дама в шикарном одеянии.

– Ах, здравствуйте, – сладким голосом пропела Элеонор, – проходите. Милости просим.

XVIII

Зайдя на порог дома, Анна стала оглядываться. Её пугали столь высокие, сводчатые потолки, огромных размеров пространства и различные украшения в виде лепнины, пилястр и позолоченных шкафов. Всё это больше напоминало внутреннее убранство дворца или замка, нежели уютного дома.

– «А здесь одиноко и пустынно, – подумала девушка, – я привыкла жить в тесной комнатушке, где всё на виду, а тут и потеряться можно».

Вся эта обстановка начала ещё больше давить на неё, что сказывалось на волнении, которое ещё больше стало нарастать. Но когда Гарольд снял с неё верхнюю одежду, она отметила для себя, что её сегодняшний образ весьма подходит под это светское мероприятие и его обстановку.

– Какое у вас красивое платье, – оценила мать Гарольда, хотя сама выглядела не хуже. На ней было тёмно-синее коктейльное платье с большим вырезом на спине, а шею украшало увесистое и дорогое с виду колье. Не смотря на то, что Элеонор знала о скромности бедной девушки, её финансовом положении, женщина всё же решила одеться дорого. Возможно, она хотела затмить юную леди своим блеском и богатством, чего сделать, увы, не получилось. Возник лёгкий конфуз для матери Гарольда, она никак не ожидала, что девушка придёт в таком шикарном наряде

– «Вероятно, Гарольд об этом позаботился», – подумала мать.

– Спасибо, миссис Прайс, – тихим голосом ответила Анна.

– Что ж, проходите в гостиную.

На такие торжественные случаи Элеонор приглашала помощника, который подавал и уносил еду. Зайдя в гостиную, Анна совсем растерялась: большая комната с роялем напоминала фойе старинного музея. Стул, на который девушка должна была сесть, был похож на маленький трон, обитый красным бархатом с позолотой. Было очевидно, что хозяева придерживались барочного стиля в своём маленьком дворце. Девушка, не скрывая любопытства, разглядывала обстановку, вертя головой в разные стороны. Такое роскошество она видела впервые.

– Итак, сейчас придёт Ричард, это отец Гарольда и мы начнём наш ужин, – гостеприимно сказала мать, – что вы пьёте, мисс…

– Мисс Чарлсон. Я буду сок, если можно, – скромно улыбаясь, ответила девушка.

– Хорошо. Сэм, можешь нести еду.

Невысокий мужчина лет пятидесяти пяти поклонился и безмолвно ушел, вероятно, в сторону кухни.

– Я сама не готовлю, мне помогают люди, – поделилась миссис Прайс.

Анну этот факт раздражал в женщинах, она считала, что любая, уважающая себя дама, должна уметь приготовить хотя бы яичницу на завтрак своему мужу. Было очень не комфортно сидеть в обществе таких белоручек. Хотя Гарольд почему-то таким не был.

– Мам, а как соседи поживают? Миссис Скотт? – Решил разбавить ситуацию парень.

– Ах, эта старая маразматичка, очень надоела докучать своими познаниями о рассадах. Она не может понять, что мне это не интересно и что цветы я сажаю, как хочу и когда хочу, не говоря об овощах и прочей растительной культуре.

В это время зашёл отец Гарольда, одетый в смокинг. Все сразу встали со своих мест:

– А, добрый вечер, – пожав руку сыну, сказал глава семейства, – что ж вы стоите, садитесь.

Усевшись на свои места, Гарольд громко произнёс:

– Дорогие мои, хочу вам представить свою будущую жену – Анна Чарлсон. Пока еще мисс, но скоро станет миссис Прайс.

– Очень приятно, мисс Чарлсон, – ласково произнёс отец Гарольда, – ну, а мы мистер и миссис Прайс. Моё имя – Ричард, наверное, вам известно. А маму Гарольда зовут Элеонор.

Мать Гарольда сделала маленький кивок и слегка улыбнулась.

– Очень приятно, мистер Прайс. Я благодарна, что вы нас с Гарольдом пригласили к себе, в свой роскошный дом. Для меня это большая честь, – расправив плечи, отчеканила девушка. Анне было настолько неудобно, что она даже боялась лишний раз моргнуть.

В это время, дворецкий уже накрыл на стол и встал у стены с полотенцем в руках, ожидая просьбы хозяев.

– Ну, начнём. Давайте сначала приступим к еде, а уж потом будем общаться. Сэм, налей нам вина, – распорядился отец.

Дворецкий подошел к столу и очень аккуратно стал разливать красную жидкость. Выглядело всё очень изыскано, а подача была на высшем уровне. Столовые приборы тут же загремели о тарелки – все приступили к трапезе. Еда была очень вкусной и в меру горячей. Основным блюдом были тушёные овощи с зелёным горошком, к которым подавались разные соусы. Посередине стола стояла запеченная в духовке индейка, а рядом с ней лежали аккуратно нарезанные дольки свежих овощей с зеленью. Наливные, сочные фрукты красовались на высокой чаше. Подняв свой бокал, отец громко произнёс:

– Что ж, я рад, что наконец-то мы собрались. Так выпьем же за эту встречу.

Все дружно отпили из своих фужеров и продолжили поглощать еду. Анна не знала, как держаться, когда кушаешь при таких особах, поэтому она маленькими порциями закидывала в рот содержимое тарелки. Но будь она дома, то ела бы привычной для неё ложкой и большими горстями, и никто бы её не заставлял сидеть так, словно она проглотила кочергу. Тем временем и отец и мать Гарольда исподтишка за ней наблюдали, оценивая внешность и манеры. Анна пыталась вести себя под стать им, повторяя всё, вплоть до движений, но выглядело это слегка нелепо.

– Анна, – вытирая салфеткой сальный рот, произнёс Ричард, – расскажите нам, чем вы занимаетесь по жизни, а то мой сын активно всё скрывает от нас.

Гарольд бросил взгляд на отца. Ему было также неловко и не уютно, несмотря на то, что парень вырос в этой семье и с молоком матери впитал в себя все эти повадки и привычки.

– Я живу достаточно скромно, – начала рассказ девушка, – помогаю маме по хозяйству. Бросила недавно школу, недоучившись год.

– Как же так? Как можно бросить образование? – Спросил отец. Последняя фраза его явно задела, а жена только кивала головой в знак подтверждения.

– У меня очень не простая ситуация получилась в семье: отца сократили и денег стало не хватать. А мама работала сутками. Вот я и решила пойти подрабатывать.

Гарольду безумно хотелось вступиться за свою девушку, он чувствовал, как сейчас нарастает напряжение. Но это было бы неуважительно с его стороны, ведь отец спросил Анну, а не его.

– Простите, а чем вы зарабатываете на жизнь? – Вдруг вклинилась Элеонор.

– Вы знаете, это может показать кому-то странным, скучным или не серьёзным делом, но я вязала тёплые вещи. Ещё в детстве мама меня научила этому ремеслу. А когда я стала чуть постарше, то начала делать более сложные и большие вещи с разными узорами и изображениями.

– Интересно, – потягивая бокал вина, произнёс отец, – а чем сейчас занимаются ваши родители?

Анну этот допрос ставил всё больше в неловкое положение, но она знала, на что и к кому шла, поэтому старалась держаться невозмутимой. С каждым сказанным ею предложением, она звучала всё убедительней:

– Мама работает на ткацком заводе прядильщицей. А отец… – девушка опустила глаза.

Гарольд незаметно под столом взял её холодную руку, чтобы она почувствовала его тепло и поддержку.

– Так… – протянул Ричард, – продолжайте.

– Отца больше нет с нами. Его не стало почти два месяца назад.

Настало неловкое молчание. Отец с матерью переглянулись друг с другом. У Ричарда пробежал лёгкий холодок по спине, а Элеонор тихонько кашлянула.

– Извините нас, мы не знали. Собственно мы для того и собрались, чтобы узнать вас поближе, мисс, – посерьёзнел отец.

– Да, я всё понимаю.

– Простите, конечно, но если хотите, можете не говорить. Из-за чего он умер? Болел чем-то?

Внутри девушки всё сжалось, она не любила врать, да и не хотела. Гарольд знал правду, и если бы Анна соврала его родителям, то он бы её понял и не выдал бы никогда.

– Когда его сократили с работы, у него начались проблемы со здоровьем, и он начал злоупотреблять…

– Понятно, можете не продолжать, – оборвал отец и грозно посмотрел на Элеонор, – вы расслабьтесь и откушайте хорошенько. Мы ведь такие же люди, как и все. Скажу честно, всё наше окружение живёт по определённым правилам. И наш сын должен был жениться на дочери одного известного бизнесмена…

– Пап прекрати, – прервал монолог отца Гарольд.

– Подожди, дай договорить. И поняв, что в жизни есть много достойных людей, я одобрил выбор своего сына, думаю, Элеонор меня поддержит.

– Да-да, – подтвердила дама, глядя на Анну.

– Так вот, вы очень обаятельная и добрая девушка. Вы пережили много неприятных событий, не потеряв человеческого достоинства и собственного лица. Таких людей, по правде говоря, в нашем обществе очень не хватает: честных, искренних, добрых, наивных и одновременно сильных духом! Хоть я многого не знаю о вас пока, и нам предстоит еще пообщаться и хорошо узнать друг друга, но одно я понял точно: у вас, у одной юной девушки, настолько не простая судьба, что хватило бы на десять взрослых жизней.

Слова Ричарда очень обрадовали Анну, ей стало приятно, что нашлись люди, обеспеченные люди, которые её поддерживают.

– «Конечно, они такие же, как мы, только могут себе позволить немного большего. Держу пари, Ричард и сам любит выпить», – вскользь подумала Анна.

– Спасибо вам большое, – с комком в горле и выступившими слезами, ответила девушка.

– Я уверен, у вас, молодые, всё обязательно получится! За вас! – Мистер Прайс поднял высоко бокал, и все дружно ударились ими.

Ричард умел говорить пламенные речи, которые могли задевать самые глубокие струнки души. Даже Гарольд почувствовал, как в его сердце что-то защемило от этих слов. Напряжение спало, а это значит, что все друг к другу стали относиться более доверчиво и близко. Остаток вечера прошёл в лёгкой обстановке: все смеялись и разговаривали уже свободно. Когда мужчины вышли покурить, Анна с Элеонор остались наедине.

– Вы меня простите, что я резковато вас как-то встретила. Но я хочу признаться вам, юная леди: я безумно вам благодарна за сына. Думаю, с вами он будет в полной безопасности, как странно бы это не звучало. Но и вы можете не переживать. Он парень хороший и всегда подставит своё сильное плечо, – уже хорошо выпивши, поблагодарила миссис Прайс.

– Вы знаете, – Анна говорила настолько свободно, что даже не замечала, как некоторые нелепые фразы вылетали из её рта, – я очень люблю Гарольда. Он, правда, самый красивый мужчина на Земле. И теперь я вижу в кого. Никогда бы не подумала, что на меня обратит внимания такой красавец.

Как и любую мать, эти слова польстили Элеонор.

– Вам стоит уже задуматься о свадьбе, моя дорогая и о будущем потомстве, – подметила с улыбкой дама, – а переезжайте-ка к нам. У нас много места и благоприятная обстановка.

Девушке так захотелось поделиться с ней радостным событием, но всё же, Гарольд должен узнать об этом первым, после её мамы, конечно же. Мама…

– А как же моя мама, она останется жить одна в старом доме? – Спросила Аннушка.

Настало молчание. Женщина осушила свой, неизвестно какой по счёту, фужер и ответила:

– Пускай тоже к нам переезжает, места хватит всем! Надо, конечно еще с Ричардом посоветоваться, а то я что-то разошлась. Но я думаю, он не будет против, тем более его и дома-то не бывает почти.

Тут мужчины вернулись, о чём-то громко споря и смеясь.

– Мы подумаем, – тихо ответила Анна.

– Так, о чём мы шепчемся? – Поцеловав в щёку Анну, решил узнать Гарольд.

– Ни о чём, сынок, – ответила Элеонор.

Дворецкий стал потихоньку убирать со стола пустые тарелки. Анна хотела было ему помочь, так как она не привыкла сидеть без дела и смотреть, как другие работают. К тому же, она единственная из сидящих за столом была трезва. Но тут Гарольд неожиданно опустил свою голову на плечи Анны и медленно спросил:

– Пап, как завтра доползти до работы? Боюсь, не высплюсь после сегодняшнего бурного вечера.

– Можешь завтра не приходить. Понедельник – тяжёлый день. Я сам поеду только ко второй половине дня.

Гарольда это очень обрадовало, он обнял Анну и шепнул ей на ухо:

– Завтра мы будем с тобой весь день одни.

Сэм вновь накрыл на стол, только на этот раз был десерт: маленькие капкейки, пончики и кексы красовались на розовых тарелочках. Позолоченные резные чашки были полностью наполнены ароматным, крепким чёрным чаем, но уже особо никто не хотел его пить. Элеонор делала вид, что попивает из чашки, Ричард ковырял какое-то красивое пирожное, а Гарольд и вовсе ни к чему не притронулся. Он нашёл новую забаву: начал кормить с ложечки свою девушку. Анна подыграла ему и с удовольствием стала уминать вкусное кондитерское изделие.

– Дорогие мои, мне пришла в голову замечательная мысль. А давайте все вместе отметим Рождество? – Вдруг предложил отец.

– А что, хорошая идея. И вправду? – Поддержала его Элеонор.

Молодые посмотрели друг на друга и хором ответили:

– Мы согласны.

Вечер кончился весьма благополучно: родные долго прощались, обнимались и целовались. Родители надавали молодым с собой денег и много еды. Ричард позаботился, чтобы ребят отвёз домой его личный водитель. Сев в машину, Анна положила голову на плечо своего парня и сладко заснула. Гарольд тоже не стал сдерживать желание поспать и откинул голову на спинку сидения. Сколько сил и нервов было затрачено сегодня. Оба они эмоционально были истощены бессонными ночами.

Приехав домой, он аккуратно взял девушку на руки и донёс до кровати.