Текст книги "Мой убийца"

Глава 5

– Вы лейтенант Скаплон, не так ли? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– А кто вы такой, уважаемый?

Он нервным движением вытянул голову вперед и вновь осмотрелся по сторонам, после чего опять исчез в тени подворотни.

– Гарри Боуп. У меня комнатка над ломбардом Мо Кдовиста. Работаю по случаю, в основном живу на средства социального обеспечения.

– Сидел?

– Было такое… Шесть месяцев за бродяжничество. Десять лет назад. – Он пожал плечами и добавил:

– Трудный был тогда год… послушайте, надеюсь, вы не выдадите меня?

– Можешь быть спокоен, Гарри. Так в чем дело?

– Этот жирняк Ризе здорово на вас разозлился. Он уже повсюду рассказывал… – Об этом я слышал, Гарри.

– Нет, я не это имею в виду. Он ищет людей, которые расправились бы с вами. Никто на это дело не идет, но он продолжает настойчивые поиски и, вероятно, рано или поздно найдет. Платит наличными пять сотен за хорошо проделанную работу.

– Где ты это узнал?

– У меня отличный слух, лейтенант. Я как раз разгружал бочки с отбросами для Хило, а он говорил по телефону. Одно из стекол в окне было разбито, и я все услышал.

– А почему ты решил мне об этом рассказать, Гарри? Я же здесь не по делам службы и не могу ничем помочь Гарри подошел ко мне совсем близко, поднял обрюзгшее лицо и испытующе посмотрел на меня – Вы, наверное, обо мне совершенно забыли, да? Но я и не рассчитывал на то, что вы меня помните. Прошло ведь столько лет… Но ваш отец и я – мы были вместе на войне во Франции. И он спас мне жизнь. После войны я часто к вам заходил, вы тогда были еще мальчонкой. Вас было уже четверо, когда я видел его в последний раз. Вашу матушку я тоже знал.

Теперь и я вспомнил его. Странный был человек – носил свою военную форму до самого последнего дня, пока она не расползлась на части. По субботам он всегда приходил к нам на завтрак и ел как голодный волк, вероятно, отъедался на всю неделю.

– Большое спасибо, Гарри, я буду помнить об этой услуге.

– Если я еще что-нибудь услышу, то дам вам знать.

– Только будь осторожен, – предупредил я его. Я медленно зашагал дальше, вспоминая прошлое. Проходя мимо стены, что была рядом с продуктовым магазином Кармен, я провел по ней рукой. Там были царапины начальных букв наших с Ларри имен, а также имена Дуга Китхона и Рене Миллса. Свежие царапины и надписи не смогли их уничтожить. А там, неподалеку от школы, где Нэнси Таккио и Химми Шапиро сели в автомобиль и, к несчастью, нажали на газ, в стене все еще была заметна вмятина.

«А теперь все они мертвы», – подумал я.

Мы вместе лазили по крышам, вместе искали пустые бутылки, собирая деньги на кино в субботний вечер, а потом разыгрывали меж собой наиболее понравившиеся нам сцены из фильмов. Мы превращались то в ковбоев и индейцев, то в солдат, то в разбойников и полицейских. И все в зависимости от того, какую картину мы смотрели Ларри всегда жил в мире индейцев. Нэнси, Химми и Рене подражали актеру Джорджу Рафту и изображали из себя гангстеров. Дуг Китхон хотел стать моряком, но в нашем кинотеатре почти не шли фильмы о моряках, поэтому он всегда чувствовал себя обиженным.

А Марта, маленькая Джиджи, постоянно бегала за нами и кидалась камнями. Она тоже хотела участвовать в играх, но у нас не было женских ролей. Я непроизвольно улыбнулся и автоматически провел рукой по шраму под волосами – именно она угодила мне камнем по голове. Я наградил ее за это пинком по одному месту, и она с плачем убежала домой.

Было уже половина второго ночи, когда я свернул за угол и дошел до того места, где был убит Дуг Китхон. Чуть дальше по улице о чем-то спорили двое пьяных, а в парадных жались друг к другу влюбленные парочки. Кое-где из квартир доносились громкие голоса, а иногда и ругань – почти всегда по одному и тому же поводу.

В мою сторону направлялся человек, вероятно, рабочий, возвращающийся с ночной смены. Он шел опустив голову и ни на кого не глядя, пока его не окликнул кто-то, стоящий в тени подворотни. Они поговорили несколько секунд, затем первый продолжил путь, а второй снова исчез в темноте. Наконец он прошел мимо меня, кинув косой взгляд. А когда я добрался до того места, где с ним разговаривали, из тени возникла женщина. Она небрежно махнула сумочкой и произнесла вкрадчивым голоском:

– Вы, кажется, не очень спешите, молодой человек…

– Угу…

– В таком случае я могу составить вам компанию.

– Неплохо придумано, – ухмыльнулся я. – Сколько? Я увидел ее улыбку и то, как мгновенно напряглось ее тело.

– За десятку ты получишь столько удовольствия, что не забудешь меня до конца жизни. Не пожалеешь, милый.

– О'кей, крошка, – проронил я, достал сигарету, сунул ее в рот и закурил. В свете спички она увидела мою физиономию и точно окаменела.

– Вот мы и встретились, Паула, – проговорил я.

Лицо Паулы Ли казалось бледным овалом в желтом пламени спички. Ее губы предательски задрожали. Я подумал, что сейчас она убежит, и взял ее за руку. Она затрясла головой и прошептала:

– Прошу, не надо…

– Такие штучки могут обойтись тебе довольно дорого: полтора года работного дома. Точнее, могли бы обойтись…

Паула мгновенно поняла значение слов «могли бы».

– Что… что вы хотите от меня, мистер Скаплон?

– Где ты живешь?

Паула показала куда-то в темноту.

– Вот тут я и живу.

– В таком случае пошли к тебе, если приглашала.

Ее квартира состояла из двух комнат и, крохотной душевой, по-видимому оборудованной из стенного шкафа. Паула все еще не понимала, как себя вести. Она автоматически прошла в спальню и стала раздеваться.

– Подожди, – остановил я ее и показал на стул в углу. – Сядь-ка пока вот сюда.

Паула вздрогнула, услыхав эти слова, нервно облизала губы, но сразу направилась в угол. С минуту она сидела, уставившись глазами на свои туфли, а потом спросила:

– Ну?

– Сколько девчонок на этой улице занимаются этим делом, Паула?

– Только я. Тут почти ничего не заработаешь.

– А зачем же ты тогда упорствуешь в своем ремесле?

Ее взгляд, казалось, хотел проникнуть в мою душу.

– Потому что они меня не отпускают. И поскольку я ничего на это не сказал, она продолжила:

– Когда приходили Ленц и Бенни Лоферт, я одного поцарапала, а другого прогнала. А теперь эти подонки не выпускают меня с этой улицы.

– Выходит, здесь все так же, как и раньше? А какое отношение имеет к этому Лоферт?

– Почти никакого… Он только позвонил одному человеку…

– Элу Ризе?

Она промолчала, но это и так было ясно. Я улыбнулся.

– Бамми Ленц тебе больше ничего не сделает. Две недели назад он упился неочищенным спиртом, и сдох в больнице Бельвью.

– А другой?

– О нем я позабочусь. И уверяю, они оставят тебя в покое. Но ты должна исчезнуть с улицы и приняться за настоящую работу. Ее не так трудно сейчас найти.

– А что вы потребуете от меня за это? – с вызовом поинтересовалась Паула.

– Ведь ты каждую ночь проводила на улице, не так ли?

Она кивнула.

– Твоего имени не было в списке свидетелей по делу об убийстве Дуга Китхона. – Она сразу опустила голову, и я понял, что нахожусь на верном пути. Как и все другие, она, видимо, также вызывалась полицией, но наверняка не дала ценных показаний. – Ты же видела, как что случилось, да?

Паула поняла, что лгать в ее положении опасно, и молча кивнула.

– Рассказывай!

Несколько секунд она молчала, а потом покорно начала рассказывать:

– Я видела, как он шел по улице, но не знала, кто это такой. Он остановился и подал кому-то знак. Тот как раз проходил по противоположной стороне улицы мимо фонаря. Но все это было слишком далеко, и я не могла различить, кто это такой. Я видела, как Дуг перешел на другую сторону и тот, другой, подошел к нему. Они немного о чем-то поговорили, потом Дуг повернулся и хотел идти дальше, но в следующую секунду почему-то бросился бежать. Тот, другой, выхватил револьвер и выстрелил ему в спину. А поскольку Дуг не упал сразу, он выстрелил в него еще два раза. Дуг плашмя упал на мостовую, а другой просто отправился дальше.

– А что сделала ты?

– Сделала? Я быстро помчалась домой, вот что я сделала. Лишь на следующее утро я решилась вновь выйти на улицу.

– А есть какие-нибудь признаки, по которым ты смогла бы опознать убийцу?

Паула покачала головой.

– Все произошло слишком далеко от меня.

– А ты все-таки припомни, Паула. Ведь убийство дело не совсем обычное. Такое не скоро забывается.

В уголках ее рта появились жесткие складки, внезапно она стала выглядеть на несколько лет старше.

– Честно говоря, мистер Скаплон… – Тут она смолкла, прикусила губу и только потом сказала:

– Тот, другой… он издал какой-то крик.

– Какой крик?

– Какой-то странный крик… После этого он его застрелил и ушел Крик был не очень громкий, но я его слышала. Слышала его крик, вот и все. Я сразу испугалась и побежала домой. Это все, что я знаю, мистер Скаплон. Честное слово!

– Ладно, Паула, больше об этом не будем. – Я поднялся и взял шляпу.

– Что теперь со мной будет, мистер Скаплон?

– Ничего. Следить за нравами улицы не моя обязанность. Да я вообще здесь не по делам службы. А спрашивал я тебя об убийстве лишь потому, что знал в детстве Дуга Китхона. Но я все-таки хочу тебя предупредить: будет лучше, если ты уйдешь с улицы. Есть и другие способы зарабатывать деньги.

* * *

…В деле речь шла только об одном свидетеле, да и тот, собственно, не был уверен, что именно он видел. Это был пьяный, который наблюдал за убийством из парадного дома номер 1209. Услышав выстрел, он вздрогнул, а когда раздался следующий, увидел, что Дуг Кит-хон падает. После этого свидетель сразу спрятался за лестницей. Он утверждал, что видел на улице какого-то человека, но какого именно, описать не мог. Он принадлежал к той категории свидетелей, от которой многого не добьешься. Если на самом деле существовал еще и третий свидетель, то он пока не показывался.

Продолжая идти по темным улицам, я припоминал все, что было в материалах этого дела. Рене Миллса нашли мертвым в телефонной будке, и лишь один человек показал, что он слышал выстрел. Но точного времени выстрела он сообщить не мог. Химми Шапиро нашли мертвым в стоящем автомобиле, а Нэнси Таккио принял смерть в собственной квартире. В это время у него был включен телевизор, и, хотя звук был не очень громким, выстрела тоже никто не слышал. И если бы сосед не зашел к нему ночью, поскольку телевизор продолжал работать, то, возможно, его труп пролежал бы в квартире долгое время.

Да, кто-то действовал решительно и последовательно. Был виден почерк настоящего профессионала Понял я и еще одно убийца на этом не остановится. До зари мне нужно было нанести еще один визит. Я прошел квартал, свернул за угол и вошел в дом, расположенный рядом с кондитерской Трента. На матовой медной табличке в парадном я увидел имя Каллагана и нажал на звонок. Через минуту зажужжал зуммер, автоматически открывающий дверь, я поднялся на второй этаж и остановился перед дверью квартиры Ральф Каллаган ушел на пенсию пятнадцать лет назад, но почти всю свою жизнь проработал в этом районе дежурным полицейским и поэтому великолепно знал район, его глаза были еще зоркими, а мозг продолжал автоматически регистрировать события, хотя он и ушел со службы. К тому же, как и все полицейские, ушедшие на пенсию, он обладал кое-какими привилегиями: правом носить полицейский значок и иметь оружие.

Открыв дверь, он мгновенно понял, с кем имеет дело. Коротко кивнул и сказал:

– Входите, молодой человек.

– Хэлло, Ральф.

Это был крупный и сильный мужчина, который даже теперь носил свой ночной халат с такой выправкой, с какой носил когда-то форму копа.

Тихо прикрыв дверь в спальню, он провел меня на кухню и показал на стул.

– Жена спит очень чутко, – произнес он и сел по другую сторону стола. – Да… вас я не знаю, но тем не менее вы кажетесь мне знакомым. – Я хотел было достать свой значок, но он отмахнулся:

– Кто вы, я знаю – Меня зовут Джо Скаплон, – ухмыльнулся я. – И вы пару раз наградили меня вашей дубинкой, когда я еще был мальчишкой.

– Ах, вот оно что! – воскликнул он. – И над чем же вы сейчас работаете?

– Выполняю особое поручение отдела по расследованию убийств. Вместе со мной работает Марта Борлиг.

– Ну, этот отдел позволяет себе всякие шутки – Несколько секунд он внимательно рассматривал меня, а потом нагнулся немного вперед, скрестил руки на столе и осведомился:

– Речь идет о четырех убийствах?

– Ла… Вы можете помочь мне?

– Если бы мог, я бы уже давно сообщил об этом. Здесь, кажется, никто ничего не знает.

Его глаза продолжали внимательно наблюдать за мной.

– В этом деле есть интересный момент, – сказал я – Я подозревал, что вы заговорите об этом. Вы имеете в виду Лоферта и компанию?

– Да. Что вы думаете по этому поводу?

– Они тут совсем не к месту. В районе имеются мошенники, карманники, несколько проституток, короче говоря – мелочь. И странно, что в этот район начинают проникать гангстеры. Ведь здесь совсем нет денежных людей.

– Но тем не менее они здесь. И тому должна быть веская причина.

Каллаган откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок.

– Есть у меня кое-какие мыслишки на этот счет.

– Какие?

Он посмотрел на меня в упор.

– Вы помните парня, которого звали Гус Уайлдер? Он удрал в Толедо еще до того, как смог что-либо показать против клуба Гордон-Сабито – Видел письма и читал отчеты в газетах. Ральф кивнул.

– Он жил тут пять лет, в двух кварталах отсюда вниз по улице Его брат и сейчас еще жив. С ним все в порядке. Имеет химчистку. Но мне кажется, они наблюдают за ним на тот случай, если к нему заявится Гус.

– Зачем это им может понадобиться?

Каллаган усмехнулся.

– Есть вещи, о которых вы часто забываете. Клуб Гордон-Сабито оказал им однажды большую услугу. Вот и может статься, что эти люди хотят показать свою признательность, наблюдая за Уайлдером. Ведь если он заговорит, им придется туго.

– Да, вполне подходящая версия, – согласился я, потом поднялся и задвинул стул.

– Но я еще в форме, – заметил он.

– Да, поэтому прошу вас, прислушайтесь, что говорят люди. А если вам что-нибудь понадобится, обратитесь к Марте Борлиг. Но никому не говорите, что она служит в полиции.

– Договорились, Джо.

– И большое вам спасибо.

– Не за что.

Я пожелал ему спокойной ночи, спустился вниз, поймал такси и поехал домой.

* * *

Мой утренний доклад был готов в девять часов, и я передал его Маку Бриссону.

– Пойдете со мной пить кофе? Я встречаюсь с Мартой внизу в ресторане.

– Нет времени. Ведь у меня на шее висит монреальская история. Эксперты по баллистике уже дали свое заключение: в Монреале применялось то же оружие, что раньше в Виндзоре при ограблении банка. А через три дня после истории в Монреале тем же оружием был убит хозяин бензоколонки в Утике.

– Но это же не наш штат – Знаю. Но недавно это оружие нашли в подземке и сдали в наше управление, причем без отпечатков пальцев. Вероятно, оно где-нибудь зарегистрировано и подброшено в подземку с определенной целью. Конечно, это может быть просто ловкий маневр, чтобы сбить нас со следа, а преступники в это время сидят где-нибудь в другом городе и посмеиваются в кулачок. Тем не менее мы обязаны принять участие в этом деле.

– А из награбленного что-нибудь всплыло?

– Ни цента. И это будет трудно определить, поскольку крупных купюр, номера которых переписаны, было очень мало. Они действуют так же, как и в деле Бринкса: держат деньги под замком и ждут, пока все не успокоится. А потом начнут тратить.

– Ладно, желаю вам успеха.

Но Мак, казалось, не слышал меня. Покачав головой, он выглянул в окно.

– Странный это был случай. Ограбление банка не удалось, потому что в это время в банке присутствовали четыре детектива, которые хотели получить деньги по чекам. Вот они и испортили всю премьеру господам гангстерам. Но зато в Монреале было продумано хорошо. Кто-то работал над ним более недели и разработал все в мельчайших деталях.

– А может быть, человека с револьвером завербовали в последнюю очередь? – высказал я свое предположение. – Так сказать, для усиления.

– Все может быть. Но дело нехорошее, что-то тут не так. В свое время мы получили известие из Канады, что там что-то затевается. Два месяца назад там были обнаружены два гангстера, и их выслали из страны, как нежелательных иностранцев. А в день нападения в четырех милях от места происшествия был обнаружен брошенный кем-то американский автомобиль. Эту машину за неделю до налета украли в Детройте. В общем, одно переплетается с другим. Возьми, например, человека с револьвером… Предположим, что он крадет машину в Детройте, едет на ней в Виндзор, чтобы ограбить банк, но терпит фиаско. Тогда он ограничивается делом в Монреале, бросает машину и испаряется. И в тот же день тамошняя полиция получила из одного мотеля известие, что там украдена машина с номерным знаком штата Нью-Джерси. Кстати, в этом отеле проживало много американских туристов и бизнесменов.

– Все, конечно, можно подогнать и таким образом, – заметил я. – Только здесь есть одно «но»: такие дела, как в Монреале, не организуются за одну неделю, и особенно в тех случаях, когда человек вынужден скрываться в связи с предшествующим, хотя и неудавшимся ограблением.

Мак уже собрал все свои материалы и сунул папку под мышку, когда в кабинет вошел дежурный полицейский и протянул ему бумагу. Мак пробежал донесение глазами, нахмурился и взглянул на меня.

– Украденная машина с номером штата Нью-Джерси была найдена в Бронксе.

– Малыш, возвращайся домой, – ухмыльнулся я.

– Выходит, он воспользовался подземкой, бросил там оружие, чтобы его не нашли при нем, и отыскал где-то прибежище. Но где?

– Почему бы вам не попытать счастья в «Рице»? – мгновенно предложил я.

* * *

Марта уже поджидала меня. На столе дымился горячий кофе, стояло печенье, а перед ней лежал раскрытый блокнот. Мы поздоровались, и она сказала:

– И каковы результаты?

– Ты знаешь, что сообщила Мэри? Что Рене Миллс проговорился, будто ожидает много денег.

– Вот как?

– И я слышал это не только от Мэри. Его, например, видели с большой пачкой денег, когда он расплачивался со своими кредиторами. Долги его были двух-трехмесячной давности. Он заплатил и за квартиру, и в продовольственном магазине, и даже попытался подъехать к Элен Генри, которая дарит свою жгучую любовь только тем, у кого куча денег. Ко всему этому он еще купил целый ящик шотландского виски, за который расплатился наличными.

– А что дальше?

Марта закрыла блокнот и добавила:

– Ведь в течение нескольких лет он жил на деньги двух девчонок, которые снимали квартиру над магазином дядюшки Джонса. Конечно, получал он не много, ведь это был единственный источник его существования. А потом неожиданно прогнал обеих девчонок и заявил, что больше не желает иметь с ними дела.

– Когда его убили, при нем не было ни денег, ни шотландского виски.

– Странно.

Я передал Марте содержание своей беседы с Ральфом Каллаганом, и она кивнула. Видимо, она подумала то же самое, что и я.

– Возможно, он-то и прятал Гуса Уайлдера за большие деньги.

– Можно узнать, и знали ли они раньше друг друга и имели ли какое-нибудь общее дело.

– Нет, это рискованно. Ведь тебя считают простой служащей в каком-то бюро. Если местные гангстеры разыскивают Уайлдера, они будут пользоваться собственными источниками. Но мы можем установить, действительно ли они его разыскивают. Ты сможешь взять это на себя?

– Конечно, ведь дело простое. А поскольку я знаю и людей, и район, то для меня это будет очень просто. Я поговорю с теми, кто, по моему мнению, может разыскивать Уайлдера.

Я допил кофе, расплатился по счету и проговорил:

– Ну хорошо, я забегу к тебе вечерком. – Уже хотел было идти, но вернулся, и добавил: – Только действуй осторожно, Джиджи.

– Не волнуйся, Джо, я знаю, как мне действовать.

– Возможно… Но я не хочу, чтобы ты себя выдала. Если ты слишком рьяно возьмешься за дело, этим заинтересуется какой-нибудь газетчик, и тогда твой портрет сразу же появится в газете. И после этого ты уже не сможешь работать в этом районе.

– Ладно, Джо, – улыбнулась Марта, – я буду осторожна…

Она отлично поняла, что я имел в виду. Странное чувство ощутил я к этой женщине, чувство, которого я ранее никогда не испытывал. Казалось, что у меня внутри появился какой-то сильный источник, который разливал тепло по телу, как только я видел Марту или думал о ней.

И это было приятное чувство…

Глава 6

Химчистка Генри Уайлдера оказалась маленьким заведением, которое обслуживало лишь близлежащие дома. Но и этого было достаточно, чтобы избавить его от нищеты, хотя богатства химчистка принести ему никогда не могла. Сам он жил в квартире, расположенной над химчисткой, – холостяк лет пятидесяти, с жидкими волосами и лысиной, с усталыми складками вокруг глаз и дрожащими руками.

Я появился у него во время обеденного перерыва, показал ему полицейский значок и был препровожден в скромную комнатку, где в три ряда висела одежда: или забытая заказчиками, или не оплаченная ими. Я спокойно сел, а он нетерпеливо и нервно заерзал на стуле, ожидая, что же я скажу. Выждав некоторое время, я осведомился:

– У вас есть какие-нибудь известия о вашем брате Гусе?

– Об этом бездельнике?

– Точно.

– Иногда пишет… Он сидел в Толедо.

– А после того, как отсидел?

– Он, собственно, не отсидел, а бежал…

– Знаю… Так вы получали от него известия после этого?

Он хотел было ответить на мой вопрос отрицательно, но сразу же понял, что ложь будет звучать не правдоподобно, и сказал:

– Звонил мне по телефону… сразу же после побега.

– Откуда он звонил?

Генри нервно облизал губы и начал ковыряться в тарелке.

– Он не так глуп и звонил по прямому телефону.

– А зачем он звонил?

Генри удивленно поднял брови.

– Из-за денег – из-за чего же еще? Я должен был послать ему пятьсот долларов. А откуда, черт возьми, я возьму эти пятьсот долларов? Он даже не сказал «пожалуйста». Просто считал, что я должен приготовить ему деньги, а потом он скажет, куда их ему переслать.

– И вы ему их перешлете?

Он нервно облизал губы.

– Я… я еще не знаю. – Отпив кофе, Генри добавил: – Я боюсь его и всегда боялся.

– Он же ваш брат!

Уайлдер покачал головой.

– Не родной… сводный… Черт возьми, я бы с удовольствием донес на него, но боюсь, что-нибудь не сработает, и тогда он со мной расправится. – Глаза Генри беспомощно глядели на меня. – Вот и не знаю, что делать.

– Гуса ищет не только полиция.

– Знаю… Сразу об этом догадался. Я и сам вовлечен в это дело.

– В таком случае попытайтесь сделать так, как подсказывает вам совесть. Как только он у вас появится, сообщите нам. Подобного рода сообщения мы держим в строгой тайне.

– Мне можно над этим подумать?

– Конечно. Когда его возьмут, ваша совесть будет чиста. Собственно говоря, другого он и не заслуживает. Я хотел уйти, но вспомнил еще кое о чем.

– Вы знаете девочек, которые раньше работали на Рене Миллса?

Какое-то мгновение на его физиономии можно было прочитать растерянность.

– Роза Шоу и Китти Мутц. Постоянные клиентки. Роза, собственно, должна скоро прийти и забрать свои вещи. Этот Миллс, он просто-напросто бросил девочек на произвол судьбы незадолго до своей смерти.

– Как вы отнесетесь к тому, что я ее подожду?

– Здесь? – Он судорожно сглотнул. Генри отлично понимал, что означает в этом районе общение с полицейским…

– Не бойтесь, я вам даже помогу в работе.

Роза Шоу пришла только после трех. Это была маленькая некрасивая шлюха с пышным и упругим бюстом, который был втиснут в слишком узкий пуловер. Глаза смотрели цинично, как у всех женщин ее профессии, а горькие складки в уголках рта лишь подчеркивали этот цинизм. Войдя, она бросила квитанцию на прилавок и выложила рядом помятую десятидолларовую бумажку, вынутую из дешевой пластиковой сумочки. После этого она принялась ждать с недовольной гримасой крайнего нетерпения.

Генри Уайлдер отправился за ее вещами, а я встал с табурета. Она узнала во мне полицейского мгновенно, как и Ральф Каллаган, но ее реакция была другой. Глаза прищурились, а рот скривился в насмешливой ухмылке, словно она собиралась прошипеть: «Легавый». Роза совсем не испугалась, поскольку я не застукал ее с поличным и не мог предъявить никаких обвинений. Она была достаточно умна, чтобы не угодить в ловушку, и, даже если бы я принадлежал к полицейским, берущим взятки, она не стала бы со мной разговаривать.

Приблизительно это можно было прочитать на ее физиономии, но, поскольку я не проявлял никакой активности, она начала хмуриться – теперь она уже не знала, как расценивать мое здесь пребывание. Роза занервничала. Полицейские, с одной стороны, и нарушители закона – с другой, как ни странно, имеют дело с одними и теми же людьми, и все это делает их похожими. Даже внешне они ведут себя в известной степени одинаково. Но в глазах и тех и других всегда можно заметить искорки ненависти, которую они питают друг к другу.

Но мы, полицейские, имеем некоторое преимущество. Мы можем понять преступников, а они нас – нет. Поэтому они боятся, а мы – нет.

– Поговорим тут или пройдем в одно место, Роза?

– А что, собственно, вы хотите? Значок уже холодил мою ладонь.

– Ну так как, поговорим здесь или проедем в управление? Выбор предоставляю тебе.

– Ты с ума сошел, легавый! Не при людях же.

– Так где?

– У меня есть комнатка в доме номер 4430. Я там живу, а не работаю.

– Ладно, иди. Я последую за тобой через десять минут.

– Третий этаж, вход со двора.

Роза еще раз выругалась, забрала вещи, которые ей вынес Уайлдер, и, презрительно повернувшись, вышла из помещения.

Я покинул заведение Уайлдера через десять минут, нашел каменный дом номер 4430 и быстро шмыгнул в нужное парадное. На лестничной клетке стоял тяжелый запах жира и кислой капусты. Ступеньки были исхожены и стерты, и на них лежал толстый слой грязи – видимо, люди, проживающие здесь, уже привыкли и не обращали да это никакого внимания. Отыскав дверь Розы, я постучал и нажал на ручку, не дожидаясь разрешения войти.

Роза сидела на стуле, положив ноги на стол и держа в руке стакан пива. Позу она подобрала специально такую, чтобы я мог оценить ее прелести.

– Брось этот цирк, Роза!

Я взял стул, перевернул и сел на него верхом.

– Ну, выкладывай, зачем приперся?

– Расскажи мне о Рене Миллсе.

Она подчеркнуто равнодушно обтерла рот и сделала еще один глоток пива.

– Он мертв… Чего же о нем рассказывать?

– За что его убили?

– Тут я могу привести сотни причин. Меня кто-то выдал и Китти – тоже. Она-то хоть смылась до того, как его убили. Я всегда считала ее глупенькой, а она сразу же смекнула, что к чему. Честное слово! Поэтому и испарилась в мгновение ока.

– А где она сейчас?

– В Джерси-Сити. Ей придется снова работать на фабрике, хотя она этого и не жаждет.

– А ты?

– Какое тебе дело до моих удовольствий?

– Никакого.

– Так какого спрашиваешь?

– Меня интересует Рене Миллс, – повторил я.

– Ты, кажется, в курсе дел. Но какое я имею к этому отношение? Ясно, что я все проделываю за деньги. Радость это небольшая, но я выдержу, пока не найду что-нибудь подходящее. – На какое-то мгновение она забыла о своей ненависти и уставилась в потолок. – Ты, наверное, не поверишь, что когда-то я считалась первоклассной девчонкой. Работала с подругами в Майами и на других курортах, но с тех пор минуло четыре года. Тогда мне было семнадцать, и денег у меня куры не клевали. Вот это были времена!

– Давай все-таки вернемся к Миллсу. Она поморщилась и отхлебнула пива.

– Я тогда здорово поскользнулась, вот он меня и подобрал Меня и Китти. Мы обе тогда находились на краю гибели. Дела шли отвратительно – по сравнению с тем, к чему я привыкла. Но такие минуты, вероятно, бывают у каждого… Так вот, он обеспечил нас квартирой, а мы отдавали ему половину заработка. Должны были рассчитываться. – Она вновь безвольно повела плечами. – Большего нам и не требовалось.

– А почему он вас прогнал?

– Захотел стать большим человеком. Смешно. Вечно носился с какими-то бредовыми идеями – вот его, наверное, и прикончили в связи с этим. Вот он как-то и сказал, что мы можем сматывать удочки, правда, дал нам по сотенной. А у самого ухмылка на физиономии, новые ботинки, часы на руке, которые он стибрил, а потом заложил. Ростовщик Норман заплатил ему тогда восемьдесят долларов за них – должно быть, хорошие часы.

– Почему же он вас выгнал, Роза?

– Откуда мне знать? Неужели ты думаешь, что он объяснил нам причины? Ведь за неделю до этого он выгнал из квартиры и Нэнси Таккио, а ты же знаешь, какие они были большие друзья… Ясно, у него было что-то на уме.

– Почему ты так решила?

Роза протянула руку назад, открыла холодильник и вынула новую бутылку пива, мне не предложила. Откупорив ее, она проговорила:

– Судя по всему, он неожиданно получил деньги, на которые не рассчитывал. Сажу тебе одно: денег он получил много, но не все. Он часто пускался в рискованные операции и повсюду этим хвастался. Но я его знала слишком хорошо и поняла, что на этот раз у него что-то грандиозное. Ведь он не упускал ни цента, если ему представлялся где-нибудь случай.

– И откуда он получил деньги?

Она мгновение помолчала, задумавшись, потом сказала:

– Рене кого-то спрятал в своей квартире. Кого-то, кого он знал.

– С чего ты это взяла?

– Потому что продукты он покупал на двоих, вот с чего. Видела его как-то в магазине, да и старый Поп говорил мне об этом. Вот я и сделала соответствующие выводы. Он там многое покупал. Покупал и водку, которую сам никогда не пил.

– Кого же он прятал, Роза?

– Об этом я его не спрашивала, иначе он залепил бы мне пару оплеух, а при моей профессии…

– Это нежелательно, – закончил я.

– Вот именно.

Я встал и поставил стул на место, а она подняла бутылку и стала пить прямо из горлышка, не сводя с меня глаз. Наконец она спросила:

– Это ты тот легавый, о котором тут сейчас много болтают?

– Возможно.

– Тогда остерегайся Эла Ризе. В последнее время он и Рене здорово прижал. Он знал, что Рене ждал откуда-то деньги. Я видела, как они однажды крупно разговаривали. Слово было за Элом: он знал о Рене что-то такое нехорошее, вот и использовал это в разговоре. Кстати, он тут обо всех все знает. И как только Рене стал сорить деньгами, Эл сразу же пронюхал об этом от своих людей и надавил на Рене… Так что не ошибись в нем. Здесь он только босс квартала, но посмотрел бы ты на его летний домик в Саунде, и на лодку, и на деньги, Которые он тратит на женщин. Размах большой, что твой Аль Капоне. И его здешняя квартира лишь для отвода глаз, чтобы собрать побольше голосов для своей партии, чтобы показать, что он здешний и все его любят. Но знай: у этого подонка пока много влияния и власти.

– Я имею это в виду.

– И он хитер.

– Я – тоже.

– Он жестокий и без совести.

– Я буду действовать сверхжестоко.