Текст книги "Опасный виконт"

Глава 21

Тарквин зажал его в углу между книжными полками в магазине Райса.

– Я ищу тебя по всему Лондону. На Сент-Джеймс-сквер мне сказали, что тебя нет в городе.

– Так и есть. Я почти не бываю здесь. – Это была неправда. Две недели с тех пор, как он вернулся, он провел в своей библиотеке, никого не принимая и предаваясь грустным размышлениям.

– Как бы то ни было, не ожидал встретить тебя здесь.

– Всегда рад тебя видеть. – Себастьян снова солгал. – Он никого не хотел видеть. Тем более Тарквина, который наверняка знал, что он сотворил.

Но сейчас у него не было выбора. Тарквин закрыл ему выход и смотрел на него, направив на его лицо свой выдающийся нос.

– Что ты наделал?

– Какая тебе разница? – проворчал Себастьян. – Ты что, вдруг стал архиепископом?

– Ты, чертов дурак, вел себя как подлец. Позволь сказать тебе, что я думаю о мужчинах, которые соблазняют приличных женщин и обманывают своих друзей, которые стараются им помочь.

Тарквин считался непревзойденным арбитром в делах, касающихся хороших манер, но Себастьян никогда прежде не был объектом его нападок. Как он мог судить, это Диана его соблазнила, поэтому обвинения казались ему сомнительными. Но он проглотил горькую пилюлю молча, как и подобает мужчине.

– И еще, – добавил в заключение Тарквин. – Не попадайся на глаза Кейну. В лучшем случае он не захочет с тобой говорить, а в худшем – применит физическую силу, хотя он не любит и не умеет драться.

Себастьяну нечего было сказать приятелю. С одной стороны, он хотел поговорить о Диане, но, с другой стороны, боялся прикоснуться к предмету, который занимал все его мысли.

Он хотел знать, как Диана, осталась ли она в деревне у Чейзов, как она выглядит, что говорит о нем. Нет, последнее излишне. Он сам догадывался что.

Но спросить не осмеливался.

После словесного нокаута от Тарквина Себастьян посетил заведение Джентльмена Джексона, чтобы немного позаниматься боксом. В спарринг-партнеры он выбрал одного из помощников Джексона, сильного, но недалекого парня с переломанным носом и большими ушами. Пара часов, проведенных в спортивном зале, заставила Себастьяна вспотеть и оставили синяк под глазом, но не вышибли из головы Диану Фэншоу.

Вот что он должен сделать: уехать из Лондона в Сэкстон-Айверли, где после смерти дядюшки возникло неимоверное количество проблем, требовавших его вмешательства. Три сотни миль, которые будут отделять его от его жертвы, вернут ему здоровье. Но Себастьяну было отвратительно огромное пустое поместье.

Единственным светлым пятном стало письмо Дивера, в котором он сообщал, что согласен расстаться с молитвенником Карр, а также с другими сокровищами, которые Себастьян еще не видел. Он намекал, что лорд Айверли получил последний шанс и должен действовать быстро или забыть о сделке. Но Дивер и раньше играл с ним в кошки-мышки. Ему вообще нравилось играть, и это был не первый раз, когда Себастьян летел в Кент по его приглашению и возвращался несолоно хлебавши.

Но себя он не мог обмануть: предвкушение, что его коллекцию ждет важное пополнение, не взволновало его. Переплеты с гербами потеряли для Себастьяна прежнюю прелесть. Сидя в библиотеке, он просматривал газету и не мог заставить себя сосредоточиться на отчете со специальной сессии парламента, посвященной жестокости, проявленной в отношении протестующих людей.

Он тут же представил Минерву и что та могла бы сказать по этой теме. С каким удовольствием он послушал бы ее тирады. И понаблюдал бы за терпеливым, наполненным гордостью за сестру и слегка недовольным лицом Дианы. Но ни Минерва и ни другие члены ее семьи никогда больше не скажут ему и слова.

Он отбросил «Таймс» и открыл другую газету, и в глаза ему бросилось знакомое имя. «Морнинг пост» перечисляла в соответствии с табелью о рангах всех знатных зрителей, которые собирались посетить оперу «Дон Жуан». Поскольку большая часть бомонда в городе отсутствовала, леди Фэншоу, вдова простого баронета, оказалась в самой верхней части списка. Он вспомнил, как Диана упомянула о своем увлечении оперой.

И вместо того чтобы сесть за письмо в Кент, купил билет на последний перед Рождеством спектакль. Себастьян практически не следил за действием. Все его внимание было направлено на Диану, сидевшую в ложе вместе с Макфарлендами и Блейкни. Со своего места в партере он видел, что она хотя и выглядит бледной, но пребывает в хорошем настроении и прекрасна, как всегда.

Его взгляд был столь пристальным, что, казалось, мог пробить насквозь ее сознание. Как только опустился занавес и начался антракт, Диана нашла его в толпе и их взгляды на несколько секунд встретились. Затем она посмотрела в другую сторону и, прикрывая нижнюю часть лица веером, начала заигрывать с Блейкни.

Чудовищность его ошибки поразила его. Он сам опустил себя вниз, в партер, тогда как Блейкни сидит с Дианой в персональной ложе. Такова цена. Себастьян отомстил, но выбрал для мести не тот объект. А больше всего он наказал сам себя. Он горько сожалел, что не может вернуть момент, когда спросил о том, будет ли «следующий раз».

«Конечно», – ответила она тогда.

И его сердце радостно забилось. Тогда еще было не поздно остановить свою месть. Он был бы счастлив и всю жизнь получал бы наслаждение от «следующих разов». Но его упрямство заставило идти до конца, оскорбить ее, а себя подвергнуть вечным мукам.

Если не… Нет. Как его можно простить после всего?

«Извинения всегда принимаются», – как-то сказала она. Но в этом случае он нанес несравнимо большую обиду. И все же без борьбы он не сдастся.

В доме на Портмен-сквер два дня ему отказывали, но на третий приняли. Его провели в большую светлую гостиную на первом этаже. В камине горел огонь, и целый лес свечей рассеивал сумрак серого вечера. Здороваясь, Диана встала, распространяя сводящий с ума аромат.

– Я рада, что вы снова пришли, – сказала она. – Меня не было в городе.

– Понимаю, – с трудом вымолвил Себастьян. – А я думал, вы просто отказываетесь меня видеть.

– С чего бы?

Неожиданный вопрос лишил его способности говорить. И на ее лице он ничего не мог прочитать. Ни справедливого гнева, которого он ожидал, ни прощения, на которое едва надеялся. Совершенно спокойное лицо.

– Присаживайтесь. – Жестом она указала на кресло и сама опустилась на такое же, стоявшее по другую сторону столика из черного дерева для книг.

Он не знал, как реагировать на сверхъестественное спокойствие. Вместо заранее и тщательно приготовленного извинения он, как трус, завел разговор ни о чем:

– Как прошло путешествие из Глостершира?

– Сносно для этого времени года.

– Вы ночевали в Хангерфорде?

– Да, в гостинице «Медведь».

– Отличное место.

– И в самом деле отличное, – согласилась Диана. – Простыни всегда сухие, и там великолепно готовят пирог с угрем.

У него создалось впечатление, что она отнюдь не по-дружески смеется над ним.

– Угу. Минерва вернулась с вами? Мне хотелось бы ее видеть.

– Сестра здесь. – На ее губах появилось подобие улыбки. – Но я не буду посылать за ней. Она не разделяет вашего желания. – Последнюю фразу Диана произнесла жестко. Себастьяна охватило раскаяние при мысли, что Минерва знает, что он натворил, и, без сомнения, поделилась с сестрой их маленькой тайной.

– Прошу прощения за сцену с разбойником.

– Отличная шутка! Вам, наверное, доставило особенное удовольствие видеть меня обманутой. – Он обрадовался ноткам гнева в ее голосе и пожалел, что она не высказала со всей резкостью заслуженные им упреки, а вновь заговорила со снисходительным спокойствием.

Изящно поведя плечами, она взяла пяльцы с вышиванием, лежащие на второй полке столика, и под ними оказался кожаный переплет книги. Себастьян сразу узнал ее, и его голова пошла кругом.

Темно-красный полированный сафьян светился, как молодое вино. В центре переплета сразу узнавался королевский герб. В каждом углу были видны тисненые тюдоровские розы, а также переплетенные инициалы «Е» и «П». Не было нужды открывать книгу, чтобы догадаться о ее содержании. Он смотрел, не веря своим глазам.

– Я вижу, вы обратили внимание на мое последнее приобретение? Полагаю, вы оцените его. Это молитвенник. Свадебный подарок короля Генриха Восьмого своей последней жене Екатерине Парр.

– Вижу, – мрачно признал Себастьян.

– Я обнаружила ее в Кенте во время поездки в свое поместье.

А он не верил, что ее не было в Лондоне. В первый раз за многие годы его перехитрили в погоне за книгой.

– Как? – хрипло спросил он. – Кроме вас, никто не знал, что книга находится у Дивера.

– Вы недооцениваете дедуктивные способности моей подруги Джулианы.

Значит, в акте мести участвовала не одна Диана. Хотя остальные курочки, наверное, уже вернулись на свой насест.

Себастьян положил книгу на место.

– Я удивлен, что леди Чейз не пришла засвидетельствовать мое поражение.

– Она очень сожалеет, что пропустила такой момент. Но обещаю, я опишу ей картину во всех подробностях. Кстати, – продолжала Диана. – Я спросила лорда Дивера, почему он не продал книгу вам, ведь вы навещали его несколько раз за последние пять лет. Однако похоже, его не впечатлили ваши способности убеждать. А мне он показался вполне сговорчивым.

Себастьяна охватила ярость.

– Мне довелось довольно близко познакомиться с вашей способностью убеждать…

– Тс-с. Я думаю, лорд Айверли, вам лучше не продолжать, пока вы не сказали что-либо, о чем потом будете жалеть. Вы ведь не хотите снова оскорбить меня? Я всего лишь имела в виду, что вы не предложили ему достаточно денег. Давайте я покажу вам еще одно сокровище, которое я убедила продать мне.

Себастьяна не оставляло ощущение, что дальнейшая беседа не доставит ему удовольствия. Он был убежден, что Диана следует тщательно разработанному сценарию и с момента появления в комнате он был марионеткой в ее руках.

Она открыла глубокий ящик и вынула из него другой том. Себастьяну было достаточно одного взгляда, чтобы определить, что книга еще более старая, чем молитвенник, конца XV века.

– Что это? – спросил он хрипло.

Не дав книгу ему в руки, Диана показала темно-синий тисненый переплет из свиной кожи и открыла первую страницу.

Себастьян тут же узнал ее.

– Кэкстонский Чосер, – сказал он. – Первое издание «Кентерберийских рассказов».

– Да, это очень ценная книга, – произнесла Диана, будто не от него узнала о ее существовании, когда он беседовал с ней в библиотеке Мэндевилла. – Но для вас особый интерес представляет ее история. Знаете ли, лорд Айверли, что она принадлежала Элизабет Вудвилл, жене короля Эдуарда Четвертого?

Книга бы могла бы стать украшением его собрания. И если бы он не встретился с Дианой Фэншоу, это было бы вполне реально. После смерти дяди у него было достаточно средств, чтобы заплатить Диверу, сколько бы тот ни запросил.

– Сколько вы хотите за нее? – спросил он.

– Честно сказать, лорд Айверли, я не ожидала от вас столь примитивного подхода. Как будто это сокровище можно оценить деньгами.

– Уверен, что Дивер так и сделал.

– Это правда. Но вы и я выше подобного меркантилизма. Ценность этих книг нельзя измерить золотом.

– Чего вы хотите? – Себастьян с трудом выговаривал слова.

Диана положила книгу обратно в ящик стола и сделала вид, что думает, как ответить на его вопрос, но он мог поручиться, что она просто играет. Она прекрасно знала, чего хочет.

– Во всяком случае, продавать книги я не буду. Я решила преподнести одну в качестве свадебного подарка моему будущему мужу. Как вы думаете, молитвенник Екатерины Парр будет более уместным?

Себастьян не мог поверить в смысл ее слов. Она ожидает, что он предложит выйти за него? Дикая надежда боролась в его душе с недоверием. Он хотел жениться на ней, но вовсе не из желания обладать редкими книгами.

Он хотел, чтобы она стала его, за теплоту, доброту, остроумие; за красоту и комфорт, которыми она себя окружила; за ум и любознательность, которые унаследовала у родных. И не в последнюю очередь из желания делить с ней постель, целую ночь и каждую ночь.

А может быть, она провоцирует его, ждет, что он сделает предложение, а она холодно отвергнет его? Если так, то он вряд ли мог винить ее.

– Вашему будущему мужу? – переспросил Себастьян.

Диана радостно улыбнулась: в ее глазах явственно читалось желание.

Сердце Себастьяна перестало биться. Он невольно хотел поверить в обещание этих глаз.

– Вы будете иметь возможность первым поздравить меня, – пообещала Диана. – Никто еще не знает, но вы член семьи, в конце концов. Я помолвлена с Блейкни.

Его сердце упало, и он почувствовал себя так, словно со всего маху влетел головой в стену. Дурак, дурак, дурак! Внезапно Диана снова превратилась в маленькую Аманду Вандерлин, завлекшую его в ловушку и давшую возможность Блейкни вволю посмеяться над ним. Но это в последний раз, поклялся он. Никогда больше он не позволит ей, да и любой другой женщине, обмануть себя.

Глава 22

– Этого не может быть. Перемерь.

Шанталь поджала губы и, взяв портняжную ленту с дюймовыми делениями, обернула ее вокруг талии Дианы.

– Лента не врет, – сказала она. – Еще на дюйм больше. Вы снова взялись за пирожные?

– Я их не ела, – простонала Диана. – Честное слово.

– Вы не меняли диету? Свекла поначалу хорошо подействовала.

– Эта свекла надоела мне до смерти. Меня от нее тошнит. И аппетит пропал. – Диана полезла за носовым платком и никак не могла найти его, поскольку разделась до нижнего белья, чтобы служанка могла измерить ей талию. Она громко потянула носом. Не потому, что была простужена. В последнее время у нее постоянно глаза были на мокром месте.

– Давайте измерим бюст.

Диана боялась худшего. Ее грудь в последние дни набухла. Она попыталась взять себя в руки.

– Насколько больше?

– Я так и думала, – ответила Шанталь.

– Что?

– Служанки всегда узнают об этом первыми.

– Что узнают? – воскликнула Диана. – Я раздуваюсь, как воздушный шар.

– Милорд Блейкни знает об этом?

– Думаю, что прибавку в дюйм или два он не заметит. Мужчины на такое не способны. – Она уставилась на Шанталь: – Только назойливые французские служанки постоянно рассуждают об этом.

– Вы должны поторопиться со свадьбой, – не обращая внимания на ворчание Дианы, посоветовала Шанталь. – Некогда ждать благословения господина герцога.

– О чем ты говоришь, Шанталь? – осторожно спросила Диана.

– Миледи, вы беременны.

– Это невозможно! – Диана пыталась все отрицать, но уже сама знала, что это правда. Последние месячные у нее прошли еще до поездки в Глостершир.

– Мадам, – фыркнула Шанталь, – я нахожусь в услужении двадцать два года и хорошо знаю все признаки. Вы не первая, кто объявляет себя жертвой непорочного зачатия. Как бы то ни было, но я ни разу не ошиблась. Когда я говорю, что вы беременны, значит, через несколько месяцев, если все пойдет хорошо, появится ребенок.

Дом знавал лучшие времена, и эти времена остались далеко в прошлом. Пока Диана из окна наемного экипажа оглядывала выщербленные ступени и отвалившуюся штукатурку некогда очень красивого здания, Шанталь подошла к дверям. Переговоры служанки с лакеем, на стук открывшим дверь, прошли вполне успешно. Она кивнула госпоже, и Диана взошла по ступеням и оказалась в запущенном холле и лишь тут подняла вуаль. Даже в сопровождении Шанталь ее нынешний визит находился на грани приличия.

Лакей в старомодной ливрее, изношенной в той же степени, что стоявшая в холле мебель, вернулся и произнес:

– Его сиятельство примет вас в библиотеке.

– Спасибо. Пожалуйста, найдите место, где моя служанка могла бы передохнуть.

Она направилась за слугой, опасаясь предстоящего противостояния. Во время последних встреч с Себастьяном она брала верх. Его проблемы, пока он не искупит своих грехов, радовали ее. Но сегодня она не знала, чего ожидать, как он отреагирует на новости, которые она собиралась сообщить.

Глубоко вздохнув, Диана приготовилась держать битву на чужой территории, одинокая и безоружная.

Две вещи отличали запущенную в течение десятилетий библиотеку от других помещений дома. Плотно стоявшие полки с книгами, светящимися радугой цветных, с золотом, кожаных переплетов спокойных тонов. И хозяин помещения, выглядевший столь же аккуратно, как и его коллекция.

Себастьян встал, чтобы приветствовать ее, одетый так, что не вызвал бы ни малейших нареканий со стороны Тарквина Комптона. Превосходно сшитые вещи сидели на нем так же легко и удобно, как когда-то старомодные брюки и свободные сюртуки. Поскольку он сменил свой гардероб с одной лишь целью произвести на нее впечатление, его вид не доставил Диане удовольствия. Не много нашлось бы мест на земле, где бы она сейчас не предпочла бы находиться.

Себастьян тоже не проявил радости, увидев ее.

– Вы изменили свое решение по поводу книг? – напрямую спросил он. – Вам повезло, что вы застали меня. Завтра я уезжаю на север. – Он сложил руки на груди и нахмурил брови. – Если вы хотели меня видеть, вам не обязательно было приезжать сюда. Я бы сам навестил вас на Портмен-сквер.

– Я хотела увидеть ваш дом. – Стараясь потянуть время, Диана оглядела ветхие портьеры на окнах и потертый ковер на полу. – Мне мой нравится больше.

– Кстати, мне тоже.

Диана обежала взглядом расставленные повсюду мышеловки.

– Почему же вы не смените жилье?

– Когда я вернулся из Кембриджа, я пользовался этим домом бесплатно. А до этого момента в нем пятьдесят лет никто не жил. Мой дядя никогда не приезжал в Лондон.

– Но сейчас, когда дом принадлежит вам, почему бы не сделать в нем ремонт?

Даже через очки можно было заметить, каким холодным был его взгляд.

– Я не верю, что вы приехали сюда читать мне лекции, как обустроить жилье. Почему бы нам не перейти к делу?

– Я передумала насчет книг. – Его довольная улыбка вызывала раздражение, и она радовалась, думая, что сейчас сотрет ее с его губ. – Я решила не дарить их моему будущему мужу.

– Отлично. Отдать такому невежде, как Блейкни, Чосера, принадлежавшего Элизабет Вудвилл, было бы полным идиотизмом. Лучше купите ему пособия по охоте.

– Вы меня не поняли. Я, может быть, отдам книги Блейку. Я еще окончательно не решила. Но у меня будет другой муж. – Она сделала паузу. – Вы.

Себастьян потерял дар речи. Сейчас он не выглядел ни суровым, ни щеголеватым.

– Поверьте мне, – сказала она. – Я сама не испытываю радости, что нам придется пожениться. Если только вы не хотите, чтобы ваш ребенок стал ублюдком. И ради меня давайте оформим наши отношения быстрее. Невеста на сносях – довольно вульгарное зрелище.

Диана, конечно рисковала. Помириться можно было проще, но гордость требовала не унижаться до мольбы, даже если бы она проиграла. Если он откажется жениться, его можно было бы осуждать, хотя она оказалась бы в унизительном положении. Однако Диане не хотелось, чтобы победа осталась за ним.

Когда она назвала его своим будущим мужем, у Себастьяна замерло сердце. Но радость быстро угасла под неприязненным взглядом Дианы. Она разговаривала так, что казалось, брак с Себастьяном был наихудшим вариантом, который только можно было придумать.

– Вы твердо уверены, что я – отец ребенка? – с горечью спросил он. – Если, конечно, он существует.

Ему стало стыдно за себя, когда она, сдавленно крикнув, бросилась на него. Он сделал шаг назад и увернулся от пощечины, а затем подхватил ее, чтобы она не упала, когда потеряла равновесие.

– Осторожнее, – сказал он более нежно. Ее близость, как обычно, подействовала на него. – Вам лучше сесть.

Устроив ее в кресле, он присел на край стола, скрестив ноги, чтобы выглядеть более спокойным.

– Теперь рассказывайте.

– Нет сомнений, что вы отец ребенка. – Диана смотрела на него с возмущением. – Неужели вы верите, что если я… была близка с Блейком, то предложила бы вам, а не ему, жениться на мне?

– Думаю, на этот вопрос есть только отрицательный ответ, – поморщился Себастьян.

– Разве вы не знаете, что выйти за него замуж было моей заветной мечтой еще с юности? Теперь благодаря вашему дьявольскому замыслу отомстить мне за то, о чем других мужчин не надо просить дважды, моя жизнь разрушена. Зачем вы это сделали? Неужели мой поцелуй был настолько ужасным испытанием?

– Простите. – Он смог выдавить из себя лишь обычное извинение. И еще истинный факт: – Поцеловать вас было настолько приятно, что ничего лучшего я не испытывал до… ну… вы знаете.

– Ни вы, ни я не смогли предвидеть последствий, – сказала Диана с чуть заметным вздохом. – А теперь приходится платить.

Себастьян напоминал себе тупого героя пошлого романа, который не задумывается о том, чем часто кончается удовлетворение похоти. И как те выдуманные распутники, он оказался застигнут врасплох.

– Скажите, а как вы узнали? – Себастьяна заинтересовала практическая сторона. – Мои познания в этих делах ничтожны, но я знаю, что процесс занимает девять месяцев. А прошло всего шесть недель. Вы абсолютно уверены?

– Боюсь, что сомнений почти не осталось.

Себастьян слушал, как Диана описывала симптомы и некоторые детали женской физиологии, которыми – он догадывался – она хотела смутить его. Рассказ о менструациях вызвал у него некоторое чувство брезгливости, но он всегда считал, что лишние знания не повредят. Про себя он решил купить книгу, посвященную этим вопросам.

– Вы себя неважно чувствуете?

– В основном неплохо. Но иногда внезапно накатывает тошнота.

– Может, дать вам что-нибудь? – осторожно спросил Себастьян. – Вина, чаю?

– Благодарю, не сейчас. Лучше решим, что нам делать.

О продолжении рода Себастьян никогда не задумывался и не очень-то этого хотел. И когда дело доходит до воспроизведения потомства, мужские особи оказываются вовлечены лишь в самом начале (и на очень короткое время). За дальнейшее отвечает женщина, а мужчине остается лишь ждать сомнительного удовольствия увидеть себя скопированным в уменьшенном виде.

Однако у него оставалась еще одна обязанность, которую он не мог не выполнить: дать будущему продукту его плоти и крови имя.

– Когда бы вы хотели заключить брак? – спросил он. – И где?

Ну вот, дело сделано. В этой ситуации Себастьян повел себя как джентльмен. Во второй раз Диана совершает помолвку с человеком, которого, как ей казалось, она любила. Интересно, что бы она почувствовала, если бы предложение ей сделал человек, которого она действительно любила бы и который отвечал бы ей взаимностью. Но она этого уже никогда не узнает.

Она жестом показала, что надеется на дальнейшее совместное существование. Он продолжал стоять у края стола, плечи сгорблены, руки переплетены на груди.

Диана вытянула руку в перчатке, проверяя, хорошо ли та надета.

– Я бы хотела, чтобы свадьба прошла в Мэндевилл-Уоллоп, – сказала она. – Я все равно собиралась поехать в Шропшир на Рождество. Поскольку у нас не будет времени заранее сообщить имена новобрачных, вам придется получить специальное разрешение. – Она взглянула на него, но не смогла ничего прочесть по его лицу. – Вы знаете, как это сделать?

– Я выясню. Вы скажете родителям правду?

– Они со временем поймут – ведь ребенок родится раньше расчетных сроков, но я бы хотела, чтобы они верили, что мы испытываем взаимную приязнь. Они очень расстроятся, если узнают, что я вступаю в брак вынужденно. Отец с матерью будут рады видеть вас членом семьи. Вы им очень нравитесь.

– Они мне тоже нравятся. – Его голос немного потеплел. – Они очень интересные люди.

– Нужно установить ясность еще в нескольких вопросах, – сказала Диана. – Я обладаю большим состоянием. Чтобы гарантировать себя от каких-либо неожиданностей, я хочу, чтобы эти средства и после замужества принадлежали мне и моим детям. Блейкни согласился с этим условием.

– У меня достаточно своих средств. Вы можете полностью распоряжаться своими.

– Мне не нравится этот дом. – Она фыркнула и посмотрела на расставленные мышеловки, к счастью, пока пустые. – Я предложила бы вам переехать ко мне. Мы сможем расширить библиотеку.

– Согласен. Я это и имел в виду, когда говорил, что ваш дом мне нравится больше. – До сих пор он проявлял удивительную сговорчивость.

– И еще одно. Это касается постели. До рождения ребенка я бы предпочла спать одна.

Несколько мгновений Себастьян молчал.

– Так лучше для ребенка? – наконец спросил он.

– Не знаю, но так лучше для меня. Естественно, если родится девочка, я пущу вас к себе, чтобы вы могли иметь наследника.

Себастьяну было абсолютно все равно, будет у него наследник или нет. Неужели он сможет заниматься с ней любовью, только если она будет рожать девочек? А потом вновь на месяцы, а то и навсегда забыть об этом?

– Почему? – спросил он. Ему хотелось сказать, что, набравшись опыта, он станет для нее хорошим партнером.

– Сожалею, – ответила Диана, – но я не могу простить ваш подлый поступок. Возможно, мне удастся сделать это в будущем.

Значит, бесполезно умолять ее, как он собирался. Его подлый поступок! Да, он был не прав. Очень хорошо. Он готов признать это. Как мужчина.

– Я приношу извинения за то, что произошло в Маркли-Чейз, – произнес он. – Мне не следовало делать то, что я сделал.

– Вы имеете в виду то, как соблазнили меня из мелкого чувства мести?

Он кивнул.

– Вам не кажется, что это было чересчур? Ведь я всего лишь заставила вас поцеловать меня. Разве это такой ужасный грех?

Гордость не позволила Себастьяну пуститься в объяснения, как много для него значил этот поцелуй и какое опустошение наступило в его душе, когда он узнал, что она просто шутила.

– Я еще раз прошу прощения.

– И я прошу прощения за то пари. Это действительно была крайне неудачная шутка, и я долго сожалела, что согласилась в ней участвовать. И полагаю, должна также попросить прощения за то, что перехватила книги, хотя вы это заслужили.

Себастьян снова ответил молчаливым кивком.

– Мы похожи на маленьких детей, – вздохнула она, – которых матери силой заставили помириться, произнести извинения, которые остались лишь на словах. Но возможно, мы, как дети, забудем обо всем через пару дней.

Она повернулась к нему, ожидая ответа.

– Раз уж нам предстоит пожениться, – сказал он, – будет лучше, если мы будем искренни друг с другом.

Вот! Разумное и зрелое пожелание.

– Это верно. Тем не менее я еще не готова вернуться к исполнению супружеских обязанностей.

– Я никогда не буду принуждать вас к этому, – холодно произнес Себастьян. – Вы разрешите и мне выставить условие?

– Это будет справедливо.

Себастьян уже было хотел попросить ее отдать ему книги, но его разум запротестовал. Удовольствие обладать ими будет отравлено, поскольку он получит их как трофей в этой ужасной войне. Пусть отдает их Блейкни.

Блейкни.

Блейкни хотел жениться на Диане. Блейкни, несомненно, расстроится, когда она разорвет их помолвку. И придет в ярость, когда узнает, что из-под носа ее увел его кузен.

– У меня нет никаких условий.

– Вы звали меня? Что я могу для вас сделать? – Блейк поцеловал ее в щеку и положил на колени узкий длинный футляр.

Еще один веер, догадалась она. За время их помолвки он подарил ей массу элегантных, хотя и недорогих безделушек. Как жених он был внимателен и даже нежен. Трудно было от него ждать подобного отношения, судя по его столь неромантическому предложению. Диана складывала все его подарки в шкатулку, готовая в любой момент их вернуть.

– Садитесь, пожалуйста. Хотите чаю?

– Нет, спасибо.

– Вина? Бренди?

– Диана, еще нет одиннадцати. Вы хотите меня с утра подпоить, чтобы потом дать нагоняй? А я пришел к вам с новостью. Отец в городе, и я навещу его сегодня.

– Зная, насколько мало вы этого хотите, я могу избавить вас от визита.

– Как? Вы предлагаете мне жениться на вас без благословения? – ухмыльнулся Блейк. – Идея, не лишенная привлекательности. Мы можем отправиться в Гретна-Грин и шокировать мир.

Он и вправду готов это сделать? Диана чуть было не согласилась. Но ей тут же стало стыдно за себя – как она могла хотя бы подумать об этом? Она не может навязать ему ребенка от другого мужчины. Хотя во многих случаях Блейк проявлял легкомыслие, однако он наверняка возражал бы, чтобы герцогство Хэмптон наследовал чужой сын. Сын его презираемого кузена.

Диана встала, подошла к камину и сделала глубокий вздох.

– Блейк, – сказала она, повернувшись к нему лицом, – я не могу выйти за вас замуж. Я разрываю помолвку.

Он вытаращил на нее глаза. Хотя она очень волновалась, но не смогла не отметить, как смешно выглядит всемогущий маркиз Блейкни, шокированный тем, что его отвергли, чего он никак не мог ожидать ни через десять, ни через сто лет.

– Почему? – наконец спросил он. – Что я такого сделал?

– Ничего. Просто я решила, что мы не подходим друг другу. – Выполнив самое трудное, она почувствовала облегчение. – Я выхожу за другого. За вашего кузена. Лорда Айверли. Себастьяна.

Она видела, как по лицу Блейкни пронеслась буря эмоций: потрясение, недоверчивость, насмешка и, наконец, радость.

– За Филина? Вы выходите не за меня, а за Филина? – Он захохотал, и его смех избавил Диану от остатков жалости к нему.

– А почему у меня не может быть желания выйти за лорда Айверли? Он умен и обладает большим состоянием. – Побывав в его доме, она уже не была уверена в последнем, но Себастьян все же имел репутацию богатого человека.

– О, пожалуйста, Диана! Я слишком хорошо вас знаю. Вы светская женщина, модница. Филин же только снаружи приоделся, а внутри остался таким же тюфяком. Я вас не понимаю.

Со временем он обо всем догадается, когда спустя семь месяцев после свадьбы появится ребенок, но сейчас Диана не хотела говорить правду. Не только потому, что она не доверяла благоразумию Блейка, но, сберегая ее и Себастьяна гордость, она не хотела признаваться, что свадьба вынужденная.

– С того нашего пари я лучше узнала Себастьяна и стала выше его ценить. До вчерашнего дня я не знала, что он разделяет мои чувства. Я даже голоса своего собственного сердца не расслышала. Я приношу самые искренние извинения, хотя наша помолвка была официальной. Никто не знал о ней, в том числе Себастьян, поскольку в противном случае он ни за что не заговорил бы со мной.

В замешательстве Блейк тряхнул головой. Она могла поручиться, что он не до конца поверил той маленькой романтической сказке, которую она сочинила, но ему ничего не оставалось, как ретироваться с поля боя.

– Дорогая Диана, я могу лишь пожелать вам огромного счастья с моим кузеном Филином.

– Почему вы так настойчиво зовете его этим идиотским именем? – резко спросила она, почувствовав раздражение от его насмешливого тона.

– Так, детская привычка. Я полагаю, вы не испортите мне настроение, заставив проявлять уважение к вашему новому жениху.

– Почему вы так не любите друг друга?

– Не знаю. Это было всегда.

– Он никогда не рассказывал о своей семье, но Минерва справилась у Дебретта и выяснила, что он последний в роду Айверли. Ваша семья – его единственные родственники.