Текст книги "Жены Натана"

– 20 —

Утром Дана приносит мне ломти хлеба, намазанные повидлом. Я люблю этот незабываемый вкус с детства. Хаггай свистит, и мы продолжаем экскурсию. До этого момента я предпочитал бежать, а не ходить шагом, особенно, когда ходьба каждый раз прерывается привалом с объяснениями. Хаггай рассказывает об окружающей нас растительности, что меня вообще не интересует. Я люблю природу, пейзажи, но не интересуюсь в подробностях тем или иным растением. Рахель приближается ко мне, спрашивает, нет ли у меня особых просьб к Хаггаю. «Через меня ты можешь передать ему любую просьбу или сообщение, которое тебе кажется важным».

Хаггай снова останавливается у какого-то куста, объясняет – из какого семени он возник и насколько он умеет противостоять любым поползновениям со стороны сил природы – сухости или ливня, жары ли холода. «Быть может, мы сможем что-либо обновить в растительности Галилеи, но следует остерегаться слишком больших планов». Кажется мне, что Хаггай предпочитает теперь меньше говорить сам, а более передавать объяснения через Рахель.

Спустя пару дней мы добираемся до околицы первого села, обозначенного в плане. Вижу приятное для глаза место с небольшим числом домиков. Жители взирают на нас с осторожной улыбкой. Не знаю, каковы наши планы. Надеюсь, что Хаггай не собирается нанести здесь никому ущерб, а только пересечь село. Я мог бы сказать жителям пару нелицеприятных слов, спросить, чего это они так возбудились, узнав о нашей экскурсии, показать, насколько я сердит их обращением в газеты. Из-за них за нами следят всю дорогу. Уже забыли, что можно переходить с места на место в стране без получения разрешения на это от кого-либо. Но почему это мне решать, что сказать? Лучше смотреть и молчать. Надеюсь, что Хаггай не подготовил для них еще одну из своих странных речей. Он способен так вот встать и грозить им или, наоборот, просить у них прощения. Мне будет стыдно, если такое случится.

Экскурсия останавливается у входа в село. Видны несколько вывесок местных ремесленников, реклама лекарств, хранимых природой и сохраненных для нас нашими бабками, а также реклама кого-то, обучающего детей древним приемам защиты и нападения. Читаю все это, разглядываю село, и жду. И так, в общем-то, после нескольких дней моего отсутствия дома я чувствую себя странно. Не ясно мне, скучаю ли по своему дому, по дому ли Натана, в котором живу уже несколько месяцев. Дана подходит ко мне, приносит какой-то новый цветок, дает мне бутылочку с водой, вытирает мое лицо влажным полотенцем. Она очень точна и целенаправленна, аккуратна, как в обычный день. Хаггай и Рахель, идущие впереди колонны, входят в село. Мы все ждем их, пребывая в бездействии. Навстречу им выходит приятная на вид женщина, имя которой выткано на ее кофточке: «Тамар». «Я Тамар, – подтверждает она, – а вы, вероятно, группа, которая пришла из центра». – «Я Хаггай. Рядом со мной Рахель. Она замужем, и муж ее тоже здесь. Наша группа намеревалась посетить ваше село». – «Всегда и всем удается добраться до нас, – объясняет Тамар, – мы один из редких случаев, когда всегда это удается. Каждый, кто хочет нас посетить, совершает это без проблем».

Я обязан вмешаться. Хотя не я инициировал эту экскурсию, есть у меня, что добавить. Тамар должна выслушать и мое объяснение. Я начинаю к ней приближаться, но Дана сдерживает меня. До сих пор мне не были знакомы такие сильные руки молодой девушки. «Как ты относишься к тому, чтобы мы вдвоем остались здесь на несколько дней?» – шепчет она мне на ухо. «А как быть с Рахелью?» – «Кажется, она получает большое удовольствие от этой экскурсии. Она более нас привычна к таким пешим переходам. Дай ей испить это удовольствие до дна». Я не отвечаю Дане. В первый раз она предлагает мне откровенно быть с ней, а не с женой. Подходим к Тамар. Она рассказывает о селе, и выясняется, что здесь несколько улиц и пара десятков домов. Полагаю, что Тамар не говорит подробно о всей территории села, быть может, желая, оставить себе какие-то уголки их поселения.

Дана идет рядом со мной. Она приятна и красива по мнению любого из присутствующих вокруг, не сводящих с нее глаз. Кто, как я, так верен жене, кто, как я, влюблен в Дану. Со времен юности я не любил девушку или женщину, лишь Рахель была мне ближе всех. Кажется мне, Дана в последнее время немного поправилась. Но все еще фигура ее тонка и красива. Особенно в моих глазах. Видна в ней нежная и ясная сила. Редкие в моей жизни минуты влюбленности проходят в этот миг перед моими глазами, ибо сколько, в общем-то, может такой человек, как я, быть занят любовью? Дана – высокого роста, быть может, даже слишком высока на мой вкус, почти с меня ростом. Волосы ее темны и лицо смугло, точно, как мои волосы и лицо, вероятно, руки ее гораздо сильнее, чем я полагал. Никогда еще не проявлял я к женщине такой заинтересованности, как к ней, думая о ней все время. Интересно, сколько времени она тратит на то, чтобы следить за своим телом, быть может, всего лишь считанные минуты, но естественное ее здоровье и все лучшее в ней побеждают любую придирчивость постороннего взгляда.

Выясняется, что мы достаточно продвинулись в село, название которого, кажется, «Тихие воды». Как обычно, я не особенно сосредоточен в пути. Рахель неожиданно говорит, что хочет отдохнуть. «Вы можете продолжать путь и в другие села. Я хочу немного побыть здесь. Если Меир хочет, он может присоединиться ко мне, быть может, сообщим Натану и Рине, что прибыли сюда. Может, и тигр тут получит удовольствие от природы», – говорит она каким-то новым и весьма раздражающим меня голосом. Хаггай говорит, что мы и так тут остаемся на несколько дней. Надо обосноваться в Галилее и уже оттуда спокойно планировать дальнейшие маршруты. Он просит Рахель сообщить всем экскурсантам, что они должны снять комнаты у жителей села, договорившись о взаимоприемлемой цене. «Они уже знают, кто мы, и, кажется мне, мы сможем с ними договориться».

Зову Рахель и она через несколько минут приближается ко мне. Я пытаюсь задержать ее руку, что мне удается с трудом. Спрашиваю, довольна ли она экскурсией. Говорит, что весьма. Хочет ли она остаться здесь на пару дней? Надо подумать. Я же предпочитаю немедленно вернуться домой. Быть с любимым сыном в собственном доме. Здесь меня происходящее всё больше и больше сбивает с толку. Ничего мне здесь не знакомо и, чаще всего, неожиданно. Быть может, в офисе Натана меня ждут, и что-то весьма важное там произошло. Рахель говорит, что утром решит, остается или возвращается со мной. И вообще, считает она, я должен был рассказать Хаггаю в самом начале о моих сомнениях. «Хаггай мог бы принять других кандидатов несколько дней назад, ведь все время хотят к нам присоединиться. Жаль, что ты не сказал, что хочешь оставить экскурсию вместе со мной».

– 21 —

Хаггай с Тамар планируют вместе порядок распределения наших туристов по домам, и приходят к выводу, что лучше это делать коллективно, а не так, что каждый в отдельности и напрямую будет договариваться с хозяином. Хаггай читает список. Получается, что Дана и я получаем две отдельные комнаты в одном доме. Я не успеваю уловить, где поселится Ярон, и вообще, непонятно, где будет находиться Рахель. В определенной степени для меня неожиданно и явно сбивает с толку то, что Дана и я будем снова в одном доме. Вот, мы перешли из города в село, а ситуация та же, только что мы – в отдельных комнатах. Интересно, как далеко я могу еще дойти в отношениях с Даной.

Входим в небольшой домик. Дана спрашивает, какую комнату я предпочитаю и что принести поесть и попить. Спустя четверть часа она возвращается со свертками из магазина. Даже здесь, после такого физического напряжения, запах ее тела свеж и приятен. Кто-то негромко стучит в дверь. Входят Рахель и Хаггай. Лицо ее бледно и она говорит почти шепотом: «Добрый день. Тебе, Меир, быть может, не надоело все, что происходит, нам же надоело дальше некуда. Не знала, что и тут Дана должна следить за твоим здоровьем, хотя ты окреп и выглядишь здоровее многих из нас. В любом случае, прошу тебя поговорить с Яроном о твоих делах, потому что он совсем сбит с толку и очень сердит». Рахель замечает Дану, которая возится на кухне, и еще сильнее бледнеет. Я хочу обнять Рахель за плечи, но она резко отодвигается в сторону Хаггая.

«Теперь к делу, – говорит он четким и низким голосом, – позднее мы сможем вернуться к вашей проблеме. Пока же мы получили указание от Натана. Они прилетают в самое ближайшее время, быть может, даже специальным рейсом». – «Ясно, что мы должны быть к этому готовы, именно это хочет сказать Хаггай», – завершает его слова Рахель, и впечатление такое, что их сотрудничество крепнет на глазах. Хаггай бросает на нее мимолетный взгляд, и они оба выходят из дома.

Утром Дана спрашивает: «Не хочешь ли ты убрать наш дом. Ты ведь, хочешь все упорядочить к приезду Натана. Не удивительно, что он прибывает из Европы прямо в Галилею, хочет напрямую получить отчет от своего исполняющего обязанности» – «Вижу, ты не забыла того, кто содержит всех нас» – отвечаю ей с улыбкой, и, честно, самому мне не понятно направление моих мыслей. «Ты счастлив, Меир? – Дана подходит и гладит мою щеку. – Я ведь уже была уверена, что очень тебя люблю, но могу еще начать сомневаться. Чего ты ждешь? Если боишься больших скандалов с Рахель, оставь это мне. Я такие дела быстро устраиваю». – «Ты знаешь, чего я боюсь. И Ярон – любимый мой сын, с одной стороны, ты – с другой, все так перепуталось. Давай уедем отсюда вдвоем на пару дней, может даже вернемся в город». – «Сейчас мы ждем Натана и Рину, невозможно покинуть это место. Всегда у нас будет время уехать. И вообще, что за проблема? Побудем еще несколько дней здесь, а после поедем в другое место, услышим, что предлагает Натан. Со мной ты всегда можешь быть спокойным и ничего не бояться».

Дана крепко обнимает меня, шепчет, покусывая мое ухо: «И если ты захочешь, чтобы мы были вместе, и даже поженились, даже тогда нечего бояться. В конце концов, сколько женщина и мужчина находятся вместе, связанными друг с другом? Не стоит волноваться больше, чем надо». Мне до конца не понятны слова Даны, но комнаты надо убрать, и это первый раз, когда она обращается ко мне за помощью.

Спустя час тишину разрывает рев автомобильных моторов. Мы выходим. Приближается цепочка машин, возглавляемая высоким и мощным вседорожником, на крыше которого смонтированы всевозможные аппараты и антенны связи. За ним – новая семейная машина, в которой сидят Натан, Рина и сыновья. Ведет машину в этот раз Узи. На нем галстук и странного вида шляпа. Верно, он этим подчеркивает свое пребывание в отпуске. За ними едут сотрудники фирмы и тигр в особой клетке. Колонна останавливается неподалеку. Ее мгновенно окружают сбегающиеся со всех сторон туристы и жители села. Хаггай первым подходит к Натану и Рине, за ним – Тамар и Рахель. Обнимаются, предлагают стаканы с водой из «нашего замечательного источника».

Я продолжаю следить за ним немного издалека. Вижу, что Натану трудно выбраться из машины. Кто-то подкатывает кресло на колесах. Узи с еще одним сотрудником поднимают Натана и переносят в кресло. Кажется, ноги его чем-то покрыты. Быть может, он попал в серьезную дорожную аварию, о которой мне не сообщили. Подхожу к Натану, жму ему руку, Рина стоит рядом и приятно улыбается: «Ты не знал, что Натан упал во время экскурсии заграницей? Ничего страшного, еще несколько месяцев, и он сможет снова встать на ноги. Для меня же это возможность больше уделить ему внимания и заставить его похудеть». Натан тяжело дышит, и она гладит его затылок. «Ну, как, хорошо погуляли за мой счет, – говорит он нам. – Ты, Меир, и вся эта весело развлекающаяся компания». – «Здравствуй, Натан, – отвечаю и сам удивляюсь своей реакции, – приятно видеть тебя». – «Конечно, приятно. Я понял, что ты не очень получал удовольствие в роли начальника. От моих дел сбежал в больницу, а из моего дома – в Галилею». Он замолкает и смотрит на меня с улыбкой. Рахель опускает голову. «Повезло мне, что я сумел сделать несколько успешных сделок в Европе, иначе время было бы потрачено впустую. Я еще покажу, что купил. Я уверен, что ни у кого в Израиле нет подобной исторической реликвии. А теперь приведи мне Дану. Посмотрю, во что я вложил деньги».

Вмешивается Рина, просит его немного умерить желание встречаться с людьми. «Дайте нам немного отдохнуть». Она оглядывается, и тотчас подходит Генри. Выясняется, что с сегодняшнего дня на него возложена большая ответственность. Теперь он не только отвечает за тигра, и, вероятно, привез его из города в маленький аэропорт, на котором приземлились Натан и Рина, но и должен катать кресло Натана. Вспоминаю вдруг одного семидесятилетнего старика, которого недавно видел, старого, но ясно мыслящего. Видно было, что болезнь никогда его не одолеет, он просто внезапно умрет.

Появляется Ярон, становится рядом со мной. Все дни экскурсии он избегал меня. Впервые вижу, что он, оказывается, бреется. Замечаю нечто устаревшее на его теле, как некие археологические находки, которые лишь сейчас обнаружили при раскопках и вообще изменили поверхность земли. Мы обнимаемся, он уже почти моего роста, мне уже не надо сгибаться, чтобы мы были вровень. Взгляды окружающих явно полны удивления.

К вечеру все туристы собираются на игровой площадке села для общей беседы. Когда я выхожу туда, Даны уже нет в доме. Вероятно, позвали ее лично познакомиться с Натаном. За столом, вокруг которого расположилась вся компания, сидят Натан и Хаггай. Узи занимается усилителем. Натан открывает беседу: «Хорошо, что вы здесь. До нового сообщения все вы – мои гости. Давно я думал о такой экскурсии в Галилею, и ничего страшного, если мне это обойдется в определенную сумму. Как видите, Рина и я вернулись в страну прямо к вам, сюда. Приземлились недалеко отсюда. Заграницей немного был неосторожен, ранен, но быстро приду в себя. Есть у меня несколько очень хороших сделок, и не стоит сердиться на легкие ушибы. И вообще, я доволен. В моем возрасте мой отец сидел сиднем большую часть дня, ничем не интересовался, кроме своего офиса. В течение дня было у него несколько, по сути, ненужных телефонных разговоров. Он, в общем– то, преуспел в своих делах, но весьма ограниченно. В моей же обширной деятельности все области и виды работ увязаны».

Рина подходит к нему. На ней новое светлое платье, хотя она раньше носила только темные. Она целует его в голову, что-то шепчет ему на ухо. Натан обнимает ее за талию и сажает к себе на колени. «Рина говорит сегодня правильные вещи. Я и так хотел сообщить вам, что покупаю это село, вместе с домами, улицами и полями вокруг. Мне видится это место красивым и приятным для базы будущих экскурсий отсюда по северу страны. Есть у меня еще несколько интересных планов развития». Узи энергично подтверждает это покачиванием головы. Кажется мне, часть слушателей изумлена, Натан же продолжает: «Хаггай вам уже знаком. Теперь он будет не только экскурсоводом, но и постоянным моим советником по всем делам этого села».

Несколько жителей села подходят к Тамар, о чем-то возбужденно шепчутся с ней, сопровождая это резкими жестами. Хаггай просит тишины и говорит, что теперь следует немного развлечься. Он просит Узи и Генри разделить людей на группы, организовать между ними игры с мячом и другие соревнования. Мой Ярон и сын Натана Шахар избираются капитанами футбольных команд и должны набрать игроков. Мне очень хочется быть с Яроном в одной команде, ибо вдвоем мы сможем добиться победы. Я немного обижен, что он выбирает меня только с третьего захода. Быть может, он полагает, что Шахар успеет набрать лучших игроков, и они с легкостью нас одолеют.

Дана сидит на песке и следит за игрой. Не удивлюсь, если она присоединится и будет отлично играть. Генри толкает кресло Натана с места на место, по указаниям Рины. Натан, естественно, поддерживает группу сына Шахара, раздает сладости. Выглядит он худее, чем я его помню. Все еще непонятно мне, какая авария с ним случилась и какой ущерб нанесен его телу. Ощущение мое такое, что произошло нечто тайное между Риной и его телом, может, она как-то по-новому вдохнула в него энергию. Дана обращается ко мне во время игры: «Как тебе кажется, будут продолжать экскурсию или задержаться здесь на несколько недель?» Она кажется мне сжавшейся, как человек, вышедший на холодную улицу. «Полагаю, что Натан покупает это село, как часть некого общего плана. Поймем это попозже». Дана не успокаивается, несмотря на то, что мешает мне играть в футбол. «Но как со всем этим связан Хаггай? Я думала, что он интересуется лишь экскурсиями на природе и своими странными разговорами. Не представляла, что он согласится застрять в одном отдаленном селе и готовить территорию к плану развития».

– 22 —

Утром лицо мне кажется обожженным. В зеркале вижу какие-то странные цветные пятна. Думаю, Ярон разрисовал мне ночью лицо. Надеюсь, что он это не сделал и другим. Ведет себя, как в юношеской экскурсии. Буду себя ужасно неловко чувствовать, если выяснится, что изукрасил лица других. Выхожу из домика, громко зову Ярона. Появляется Дана, тянет меня за руку внутрь: «Оставь Ярона. Ему и так нелегко. Идем, немного успокоишься». Я подчиняюсь ей. Если накричу на Ярона, буду потом извиняться перед ним.

Дана омывает мое лицо водой и еще какой-то жидкостью. И вправду лицо обретает прежний вид и свежесть. Она молча стоит передо мной. «Видишь, я здесь. Ложись рядом со мной. Чего-то более серьезного ты боишься. Так ляг со мной в одну кровать. Будем одетыми лежать близко друг к другу». Если бы я не стеснялся, сказал бы, что она мне напоминает жену Потифара-египтянина. Кажется, и она в определенный момент отчаялась оттого, что Иосиф не хотел с ней спать, и временно удовлетворилась тем, что он будет спать рядом. Много раз я мысленно воображал такой момент. Ведь меня невероятно влечет к Дане. Я целую ей руку. Никогда не целовал руку Рахель. С Даной же мне легко. Обнимаемся и замираем. Мне хорошо с ней, и все же я плачу. Наверно, лучше, чтобы Дана увидела мои слезы, и осторожно оставила меня в покое, ослабив давление. Но она не обращает внимания на мои глаза, и с сильным возбуждением гладит мне спину. Сила ее движений приятна мне. «Тяжело мне, Дана. Ясно мне, что я люблю тебя. Тяжело мне. Не уходи. Посидим тихо. Может, послушаем прекрасную музыку». – «Ты что, плачешь». – «Да». – «Ты весь дрожишь». – «Да», – говорю и кладу голову ей на плечо.

Немного успокаиваюсь. Дана встает, приносит мне яблочный сок. Садится рядом, не касаясь меня. Предлагаю рассказать ей что-нибудь интересное из нашей работы или о книге, которую она не читала. Она выглядит, как человек, соглашающийся на все. Хотелось бы подремать, но внутренняя вина лишь усилится. И вообще, мне пора прочесть утреннюю молитву и поесть. Большая слабость возвращается ко мне, а я не хочу снова заболеть. Дана ерошит волосы на моей голове и смотрит на меня ясным взглядом. Не могу понять, сердится ли она или разочарована мной.

– 23 —

На следующее утро Дана выходит из дома с маленькой сумкой, и я пугаюсь, что она больше не вернется ко мне. Выхожу за ней, но мне уже тяжела быстрая ходьба. В селе начинают чувствовать новые веяния, к примеру, усиленные работы в одном из домов. Руководитель работ говорит мне, что здесь оборудуют офис Натана. Сотрудники фирмы, занимающиеся организационной работой и недвижимостью, проходят мимо и здороваются со мной. Некоторые останавливаются, любуются ландшафтом, говорят мне: «Мы уверены, что и тебе было предпочтительно, чтобы Натан вернулся, и снял с тебя всю ответственность. Следует сказать, что ты довольно преуспел в этой должности, Меир, часть и хвала».

Все менее ощущается присутствие жителей села. Интересно взглянуть на полный договор Натана с ними. Не удивлюсь, если он будет платить им постоянную зарплату. На доске объявлений уже висит новая карта района под заголовком «План развития». Отмечена территория новой производственной зоны, восстановленные сельскохозяйственные угодья и большой участок для различных развлекательных аттракционов. В следующие дни встречаю Генри, перевозящего Натана с места на место на инвалидной коляске. Рина кормит его по особой системе. Никогда раньше не видел его лицо таким удовлетворенным и здоровым. Не удивлюсь, что по той особой системе он и худеть начнет. Жаль только, что он передвигается в инвалидной коляске. Хотя Рина все время поддерживает его, чтобы не впал в отчаяние.

Спустя недели две Натан завершает обновление нескольких домов для приема важных гостей. Привозит в село разных специалистов. К примеру, прекрасного шахматиста из Германии, который тренируется вместе с Натаном. Приезжают два специалиста по мебели. Натан просматривает с ними большие брошюры с чертежами и готовит список приобретений. Так же, мне кажется, он привез специалиста гомеопата из какого-то ближайшего села. Иногда я ощущаю незнакомые мне запахи из дома специалиста и отмечаю идущий оттуда особо густой дым. Дана и Рахель, каждая со своей стороны, предлагают мне какие-то новые методы и школы, но мне не хочется. Узнаю, к собственному удивлению, что у Рины почти самостоятельный распорядок дня. Да, она беспокоится о еде для Натана, но большую часть дня разъезжает с водителем или Узи, ходит пешком. Всегда возвращается рано, готовит себе еду, беседует с обоими сыновьями и балует своего мужа.

Дана не вернулась в наш дом. Она приходит ко мне каждый день, но уходит к вечеру. Перед уходом говорит: «Если когда-нибудь ты действительно захочешь меня, не забудь попросить», – улыбается и краснеет одновременно. Не знаю, вправду ли она меня любит, или лишь заинтересована во мне. Мне тоже тяжело отреагировать на нее в ясной форме, и меня огорчает эта висящая надо мной тяжесть. Потому я значительное время дня остаюсь в доме и читаю лежа. Иногда совершаю прогулку по селу и, главным образом, по длинной алее деревьев, рядом с селом. Не сильно удаляюсь, ибо боюсь шатающихся здесь собак. Чаще всего обедаю в общей столовой, которую также Натан открыл, но ем лишь зелень, молочное и шоколад. Ярон приходит ко мне раз в день, Узи любит со мной беседовать, получать советы и приходит со свертками, содержимое которых должно меня удивить. Иногда Рахель или Дана приглашают меня в свои комнаты на короткую беседу или общее молчание, выставляя на стол питье. Понятно, они ожидают от меня чего-то, но нет у меня ни желания, ни возможности каким-то образом удовлетворить их ожидание. Рахель удивляет меня активным участием в жизни села. Слышу о каких-то лекциях, которые она посещает, об ее заинтересованности в планах Натана и, особенно, в долгих беседах с Хаггаем.