Текст книги "Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918"

В алтаре молились: митрополит Платон, архиепископ Тамбовский Кирилл и епископ Тульский Иувеналий и в приделе бывший Московский митрополит Макарий.

Пятница. 8-е сентября. Служил в храме Чудова с преосвященным Тульским Иувеналием. Проповедывал о радости духовной, возможной и при тяжких испытаниях, страданиях. С пяти до половины десятого вечера заседание моего отдела «Правового». Присутствовало членов пятьдесят. Заседание прошло деловито. Опять прекрасно говорил профессор С. Н. Булгаков и другие. Закончились прения по общему вопросу. Я резюмировал прения, и в следующем заседании перейдем к рассмотрению статей Предсоборного положения*. Единогласно пришли к заключению о самоопределяемости Церкви и о связи ее с государством.

Пешком туда и обратно. Погода хорошая. По пути сопровождали меня товарищ министра исповеданий профессор С. А. Котляревский и профессор С. Н. Булгаков. Они приятно удивлялись опрощению архиереев.

Суббота. 9-е сентября. Сегодня не было никаких заседаний. До пяти сидел дома и занимался епархиальными делами и личными. Затем с митрополитом Вениамином в шляпах, пешком отправились на всенощную в Страстной монастырь*, рассчитывая услышать хорошее пение и увидеть чинность богослужения. Пришлось разочароваться, по крайней мере в пении. Пение – самое обиходное, большею частью Бахметьевское*. Стихиры на стиховне* не поют, а читают. Вообще нет ничего типичного монастырского. А монастырь, видимо, хорош и благоустроен. Во всем видна чистота. Какая разница, например, с Златоустовским мужским монастырем, где я недавно был с митрополитом Вениамином. Там – в Златоустовском – все запущено, нечисто, а здесь что называется с иголочки, как говорится. На душе очень тяжело. И в печати, и в обществе крайне грустные песни – погребальные: Россия накануне гибели в самом прямом смысле этого слова. Ей грозит не только постыдное поражение, после которого она все же могла бы оправиться, но и отнятие ряда провинций, закрытие доступа к морю, неизбежная экономическая зависимость от Западной Европы и переход в разряд азиатских государств второго ранга… Лучше умереть, чем быть свидетелем такого позора моей Родины-матери.

Теперь идет расправа с Корниловцами*. Большевики торжествуют. Но надолго ли?..

Воскресенье. 10-е сентября. Литургию слушал с митрополитом Вениамином в Успенском соборе, где мы стояли в ряду богомольцев. Служил архиепископ Могилевский Константин. Служит ординарно. По обыкновению, партесы синодальные певчие пели художественно, а простое пение – поспешно-отрывочно. Херувимскую пели «На разорение Москвы»*, но в чьем-то переложении, а не так, как в Синодальном сборнике*. Еармонизация очень хороша. «Милость мира» так называемое «Феофановское»*, но тоже в чьей-то гармонизации, и очень содержательной.

В пять часов было заседание Предсоборного совета[160]160
  Описка, имеется в виду заседание Соборного совета.


[Закрыть] в Епархиальном доме. Заслушали в последний раз соборное послание к армии, составленное протопресвитером Шавельским*. Несомненно, большевикам оно не понравится, а озлобит их против Собора и может подать повод к разгону его. Только если они решатся на такой шаг, то они допустят большую тактическую ошибку. Тут же, в Епархиальном доме, с половины седьмого до половины девятого был духовный концерт Юхова*, специально для соборян. Хор этот считается в Москве одним из лучших. Поет стройно, но не церковно. А несомненно, что все исполнявшиеся «пьесы» тут исполняются и в храмах. В таком случае это – большой соблазн. Например «Милость мира» Калинникова*, особенно «Свят»* это какая-то дикая пляска. Выступал еще диакон Холмогоров*, бас, в «Ныне отпущаеши» Строкина* и в ектениях чесноковских*. Все было хорошо, но не церковно. По-видимому, в Москве, в угоду купцам, церковное пение еще в большем упадке, чем в Петрограде. Как это грустно! Может быть, на Соборе придется выступить против упадаемости современного церковного пения.

Назад мы возвращались тоже вместе с митрополитом Вениамином, пешком. Погода хорошая, но чувствуется близость дождя.

Вести военные неутешительны. Враг приближается к Двинску. Внутри все неурядицы в Правительстве и в Советах. При Царицыне указывали и возмущались министром Чехордом, а теперь – ежечасная чехарда*. Большевики доминируют. Уже всячески Керенского поносят и выживают. Казаки сплотились вокруг Каледина*, сподвижника Корнилова. Словом, что-то назревает, а Вильгельм* готовит решительный удар.

Понедельник. 11-е сентября. Сегодня был на двух заседаниях: с десяти до половины третью председательствовал в своем «Правовом» отделе в Епархиальном доме; а с пяти до девяти в Предсоборном[161]161
  Надо: Соборном.


[Закрыть] совете в помещении Московского митрополита. На оба заседания сделал четыре конца пешком, в компании с неизменным спутником моим митрополитом Вениамином. Мы оба – хорошие ходоки. В отделе устанавливаем общие принципы. На Предсоборном[162]162
  Надо: Соборном.


[Закрыть] совете рассматривались и подготовлялись дела на общее заседание, которое может быть 13-го сентября.

Вторник. 12-е сентября. Был на заседании отдела о Высшем церковном управлении. Хорошие речи произнесены были профессором протоиереем Боголюбовым, профессором Лапиным, инспектором Московской Академии архимандритом Иларионом, профессором Одарченко, П. И. Астровым о «соборности» в отличие от «общественности» – главным образом против профессора В. 3. Завитневича. Чувствуется наклон к учреждению патриаршества, которое не исключает соборности. В Предсоборном совете я был против патриаршества, собственно не по существу, а против своевременности его в ближайшее время. Теперь склоняюсь к своевременности установления его.

Среда. 13-е сентября. Сегодня под моим председательством было заседание Собора. Представитель Румынской Церкви епископ Хушский Никодим (Мункич)* приветствовал Собор от своей Церкви. Я отвечал ему речью[163]163
  Речь архиепископа Арсения см.: Приложение 2. Док. 1. Наст. изд. С. 240–241.


[Закрыть], в которой провел мысль о русско-румынских церковных сношениях, выражавшихся, между прочим, в том, что многие румыны получали образование в духовных русских школах, и особенно в Киевской Духовной академии, основанной румыном Петром Могилою*. Из них многие даже до последнего времени занимали святительские кафедры в Румынии и были борцами за свободу Церкви. К сожалению, связь в этом отношении в настоящее время почти оборвалась, и теперь преосвященный Никодим является единственным румынским святителем, получившим образование в Киевской Академии. В заключение предложили всем соборянам многолетствовать представителя Румынской Церкви. Затем доложены были текущие дела. Было отвергнуто предложение о пополнении состава президиума еще двумя членами – от сельского духовенства и крестьян.

Всенощную под Воздвижение слушал в Успенском соборе, а воздвигал крест митрополит Тихон. Пел синодальный хор, вопреки ожиданию, так как предполагалась забастовка его*, о чем и объявил Собору сегодня о. протопресвитер*, приглашая членов Собора принять участие в общем пении. Как только стало Синоду известно о забастовке, то большинство певчих были уволены. Когда они увидали, что с ними не шутят, то прекратили забастовку, якобы временно, чтобы потом таким или иным путем добиться своих экономических домогательств. «Господи, помилуй» при воздвижении Креста пели прилично. Митрополит воздвигал крест «неизящно», т. е. не с подобающим велелепием[164]164
  Великолепие, величие (уст.).


[Закрыть]. Впрочем, он вообще служит слишком ординарно.

Четверг. 14-е. Служил с митрополитом Киевским Владимиром в Успенском соборе. На этот день назначено Собором общенародное пение с крестным ходом и чтением послания*. К концу литургии прибыл из Храма Спасителя митрополит Тихон, там служивший, и некоторые преосвященные, служившие в ближайших храмах, и затем совершен был крестный ход на Красную площадь, где на Лобном месте совершен был особый молебен об умиротворении страны и о милосердии Божием. Предварительно протопресвитером Любимовым громогласно прочитано было послание. Погода стояла великолепная; но народу было не особенно много; вероятно потому, что в других храмах были свои крестные ходы и моления. В шесть вечера было у меня, т. е. под моим председательством, заседание в Епархиальном доме отдела о правовом положении Церкви в государстве. Говорили и спорили до девяти вечера, после чего я как пришел, так и ушел пешком домой. Ночь чудная. Пишу эти строки в одиннадцать вечера при очаровательном сиянии луны и таинственной тишине монастыря с блещущими золотыми куполами храмов. Проходит в памяти история совершавшихся здесь исторических собраний. Я бросил перо и предаюсь историческому созерцанию…

15-е сентября. Пятница. Утром с десяти до двух был на заседании Отдела о высшем церковном управлении. В многоречии ораторов выясняется понятие соборности в отличие от общественности и церковности. Вечером с пяти до девяти был на двух отделах – Приходском и – О старообрядчестве и единоверии. В Приходском отделе все толкутся уже несколько заседаний на выяснении понятия о приходе. Все ораторствует известный Пайков – «специалист» по приходу. Выступил тоже другой специалист, архиепископ Тверской Серафим, но нельзя сказать, чтобы с особым успехом.

В «Единоверческом» отделе больше всего ораторствует о. Шлеев, добивающийся отдельного единоверческого епископата. Его усиленно поддерживает епископ Уфимский Андрей, одержимый, кстати сказать, миссионеро-ненавистничеством. На этой почве разыгрался маленький инцидент ухода из заседания миссионеров, оскорбленных таким несправедливым отношением к ним православного архиерея. Председателю Отдела епископу Пермскому Андронику пришлось улаживать этот прискорбный инцидент. Вообще, преосвященный Андрей играет «роль» большевика среди архиереев, по его словам. Некрасивая роль!..

Суббота. 16-е сентября. С девяти до половины одиннадцатого был на заседании подотдела о церковном пении. До половины первого – в заседании Соборного совета. До половины третьего – в Отделе о высшем церковном управлении. Все читаются там лекции о соборности, церковности, о патриаршестве – в положительном и отрицательном смысле. Пора бы кончить многоглаголание. Из отрицательных ораторов обстоятельную речь сказал профессор А. И. Покровский. Кратко возразил ему простой крестьянин, что всему православному миру нужен отец, которому бы можно было выплакать свои страдания и соутешиться в радостях. Сердечная речь его произвела впечатление. Обширную речь в защиту патриаршества произнес председатель преосвященный Митрофан. Речь его была выслушана со вниманием и тоже оставила впечатление.

Воскресенье. 17-е сентября. Литургию слушал с народом в Успенском соборе. Служил преосвященный Пахомий Черниговский. Служит плохо, речь неясная, голос – фистульный, слух – плохой. Певчие синодальные пели без подъема. Остался я не удовлетворенным службою. Целый день настроение плохое. Правда, нет и оснований для хорошего. В Петрограде идет демократическое совещание*. Говорят, говорят без конца. А конец все ближе и ближе. Ожидается десант со стороны Финского залива, взятие Двинска и т. д. Внутри – анархия, голод. Одно несчастье, и конца не видно!

Понедельник. 18-е сентября. Утром с десяти до двух и вечером с пяти до девяти был в Епархиальном доме на заседаниях отделов – моего «правового» и о высшем церковном управлении. Наш Отдел все-таки подвигается, так как я ограничиваю любителей многоглаголания; а в другом Отделе – дело не двигается, так как говорят без конца, а Председатель – пассивен. Говорят, и в других отделах дела медленно идут. Никто за этим не следит. Наш Председатель, по-видимому, совершенно не интересуется Собором и не следит за деятельностию его. Так далеко не уедешь. Только что знакомился с скандальным делом пресловутого архиепископа Владимира Путяты, по документам, доставленным из Синода митрополитом Платоном. Стыдно читать, что допускает этот с позволения сказать архиерей. Это – несомненно психопат на половой почве… Суждение о нем будет передано на совещание епископов*…

Вторник. 19-е сентября. С десяти до двух был на заседании Отдела о высшем церковном управлении. Все идут дебаты-речи о патриаршестве и соборности. Говорят-говорят «без конца». Вечером с пяти до половины девятого – на Академическом отделе*. Идут пока общие суждения. Я вкратце изложил историю академической реформы за последнее десятилетие, поскольку я принимал в ней участие. И все-таки я заявил о своих симпатиях к Уставу 67–69 годов*.

Среда. 20-е сентября. Общее заседание под номинальным председательством митрополита Тихона, а фактически – моим. К сожалению, Митрополит совершенно не прилежит делу и в вероучительных случаях передает мне председательство, чем ставит меня в неудобное положение, так как я не имею возможности предварительно знакомиться. Обсуждался доклад комиссии Личного отдела по проверке полномочий явившихся на Собор. Было много прений по викариатствам Уральскому и Камчатскому, которые вопреки Положению избрали и прислали членов на Собор. Все-таки они были приняты на Соборе. Начались было прения о правильности выборов снявшего сан Поповича, избранного от Туркестанской епархии*. Продолжение прений отложено на следующее заседание.

Вечером с пяти до девяти было совещание епископов у митрополита Тихона. Преосвященные – председатели отделов докладывали о ходе дел в их отделах.

Оказалось, что в некоторых отделах дела идут очень медленно и непродуктивно. Особенно это относится к Приходскому отделу, в котором председательствует преосвященный Андрей Уфимский. По обмене мыслей по данному вопросу и объяснений, данных преосвященным Андреем, выяснилось, что причина такой медленности заключается в том, что Председатель вместе со своими приверженцами – Папковым, Зеленцовым и др. желает непременно провести свой проект приходской, а другие – во главе с членом этого отдела архиепископом Тверским Серафимом – свой. Такое разногласие и сказалось в § 1 в определении понятия о приходе, в частности – относительно территориальности или нетерригориальности, и по вопросу «об отношении епископа к приходу». Преосвященный Андрей стоит за нетерригориальность и «каноническое отношение» епископа к приходу, под чем можно разуметь что угодно. Преосвященный Феофан Полтавский, усмотрев из объяснений преосвященного Андрея проектируемое умаление епископской власти в отношении к своей пастве, за которую он ответствен пред Богом, произнес речь на эту тему и предложил преосвященному Андрею определенно высказаться по данному вопросу – «како веруеши», – что было поддержано и другими. Преосвященный Андрей начал было что-то говорить о своей деятельности, из которой-де можно усмотреть ответ на поставленный вопрос, но так и уклонился от определенного ответа. Вообще, преосвященный Андрей, называющий себя «большевиком» среди архиереев, является загадочною личностию и во всяком случае с «неограниченными возможностями». Обсуждался также вопрос, не оконченный решением на нынешнем пленарном заседании Собора, о правильности выборов расстриги Поповича. Я доказывал, [что] допущение прений по данному вопросу есть большая ошибка со стороны Президиума вообще и Председателя – в частности. О правильности или неправильности выборов можно рассуждать только по отношению к лицу православному. Православность определяется «Положением», в § 22 которого точно определено, что снявшие священный сан не имеют права быть членами Собора, а потому и рассуждения об этом не должно быть. Это все равно, как, предположим, если бы какой-нибудь Съезд избрал членом какого-нибудь инославца, на том основании, что он-де хороший человек, ходит в православную церковь и т. д. Разве можно допустить его членом на Собор, в Положении которого ясно говорится, что членами могут быть только православные. И допустимы ли по этому вопросу прения в том смысле, что-де вероисповедная разность мало имеет отношения к тому или иному члену, так как он по жизни, положим, хороший человек и может принести пользу Православной Церкви.

Тут прения перенеслись бы в другую область. Так же точно и с Поповичем. Как можно рассуждать о правильности или неправильности выборов неправославного члена? Как можно допускать прения по общему каноническому вопросу о расстригах, на какую точку зрения предположил было в заседании Собора стать архиепископ Волынский Антоний? Он прочитал на Соборе каноническое правило об отлучении от Церкви расстриг, и затем стал смягчать вину Поповича тем, что он-де мог не знать таких тяжких последствий, и дозволил Поповичу выйти на кафедру и объяснять свой поступок. Архиепископ Антоний действительно поступил крайне неосмотрительно своим поступком на Соборе, что, впрочем, потом и он сознал, объяснив это жалостливостью, какую возбудил в разговоре с ним Попович. «Оказывается, он все врал», – заключил в своих объяснениях на совещании архиепископ Антоний. Решено теперь побудить Поповича подать заявление о снятии своих полномочий. В противном случае не допускать прений о нем, и во всяком случае епископату наложить свое veto[165]165
  Запрет (лат.).


[Закрыть], в случае даже положительного решения этого вопроса большинством*. Были и еще вопросы частного характера. Как необходимо нам почаще собираться, но митрополит Тихон с неохотою делает это под разными предлогами. Хороший он человек в обывательском смысле, но… и только!..

Четверг. 21-е сентября. Сегодня «казанцы» – члены Собора, воспитанники Казанской Академии, праздновали 75-летие своей Академии*. Торжество состояло в богослужении в семинарском храме*, а затем – в братской трапезе в Епархиальном доме. Приглашен был и я на это торжество, как ревизор Академии* и почетный член ее. Литургию служили: архиепископ Казанский Иаков, Вениамин Симбирский и Иннокентий, настоятель Донского монастыря*, в сослужении питомцев Академии в священном сане. Я пел на клиросе. Проповедь говорил архиепископ Антоний Харьковский на тему «о стоянии в чувствах». Много мыслей, но не связанных между собой.

За трапезою, конечно без всяких водок и вин, присутствовали в качестве почетных гостей и митрополиты – Тихон и Владимир. Было много речей, и я сказал о впечатлении от Академии, насколько успел узнать ее во время ревизии. Сущность же всех речей была такого дифирамбического характера, что казалось, что нет ни одного высшего учебного заведения, ни других академий, которые превосходили бы Казанскую академию, и в таком роде. Впрочем, о вкусах не спорят…

Затем с пяти до половины десятого вечера было заседание моего Правового отдела. Целый день я не был дома. Все как будто что-то делал. Так проходят почти все дни. Вот и записуй при таких обстоятельствах. Вот почему я конспектообразно вношу сюда мой curriculum[166]166
  Хроники (лат.), в данном случае дневник.


[Закрыть] – времени положительно нет. А между тем быстро текут дни с исключительными событиями…

Пятница. 22-е сентября. Сегодня с десяти до двух присутствовал на Отделе о высшем церковном управлении. Отдел был почти в полном составе своих членов, которых записано больше ста, так как предстояло принятие резолюции по вопросу об учреждении патриаршества. Сторонники и противники патриаршества мобилизовали свои силы для голосования. Вопрос об этом дебатируется уже в целом ряде заседаний Отдела, где произносятся многочисленные речи за и против. В этом заседании ярче всех была речь члена Собора от армии князя Г. Н. Трубецкого* в пользу патриаршества. Так как принята предложенная им формула перехода, то я изложу главные мысли его речи. Патриаршество, по его словам, отнюдь не находится в противоречии с началом соборности и не обусловливает неизбежности единоличного произвола, между тем как неограниченный произвол оказался на практике вполне возможным у нас именно при коллегиальном управлении Церкви. Патриарх должен быть ответственным перед Собором. Церковная жизнь на Востоке дает основание утверждать, что суетные побуждения гораздо больше присущи патриаршему Синоду и Совету, чем распоряжениям самого Патриарха. Возможно, что в скором времени нашей Церкви понадобится твердый представитель, чувствующий особую личную ответственность за внешние сношения, обязанный стоять на страже церковного достояния. Синодальное устройство проявилось как раз в православных странах, где казалось, что Церковь не от кого оберегать, но где власти иногда душили ее в объятьях опеки. Между тем, в иноверной Турции сохранилось патриаршество. Патриарху там приходилось отстаивать Церковь. В сношениях с Восточными Церквами Русская Церковь должна быть представлена равночестно, хотя бы без внешнего ее умаления. Теперь, когда ослабли узы внешней власти и блекнет обаяние и могущество России, надо обрести бодрость не во внешних устоях, а во внутренней собранности и духовной силе. Не можем мы не учитывать, что с падением власти императора, который был носителем преемственной идеи покровительства Православия на Востоке, положение наше существенно изменяется. Новые течения и направления вторглись в государственную жизнь. Самосознание православного русского народа не может больше даже и формально совпадать с самосознанием Российского государства, и с этой точки зрения требуются иные, чем прежде, представители и носители чаяний Православной России, облеченные властью и возможностию им служить. В минуты распада и уныния, когда кажется, что вся Россия превращается в груды обломков, наша задача – связать лучшие, неумирающие заветы. Пусть Церковь сама за себя стоит и борется. Вместо скипетра и короны крест и хоругвь да охранят наше святое святых. Пусть хоругвеносцем наших религиозных заветов будет русский патриарх, как символ того, что с падением царской власти не пала Святая Русь и что не отказалась она от того, что ей всего дороже в ее прошлом.

Выразителем противоположного течения был член Синода протоиерей А. П. Рождественский*, отстаивавший соборное начало управления Церкви в чистом виде, совершенно устраняя чью-либо единоличную власть.

Большинством 65 против 38 голосов принята следующая формула перехода: «Принять, как основание для будущих работ, восстановление присваиваемого первому между равными епископу сана патриарха, возглавляющего высшее церковное управление, вместе с органами этого управления подотчетными поместному церковному собору». Я голосовал принципиально за патриаршество.

Суббота. 23-е сентября. Было пленарное заседание Собора под моим председательством. Продолжалось обсуждение доклада личного состава о полномочиях. Расстрига Попович подал мне заявление об уходе из Собора, так что вопрос сам собою разрешился. Весь доклад обсуждением закончен. Отказано восьми солдатам, явившимся сверх пятнадцати избранных законным порядком, по уполномочию только без выборов от разных организаций, да еще двум туркестанским делегатам. Затем обсуждался доклад Законоучительного отдела по вопросу об обязательности преподавания Закона Божия в школах. Докладывали архиепископ Тамбовский Кирилл и протоиерей Капралов. Прочитал текст протеста Правительству*. Я хотел было провести этот вопрос, ввиду спешности и очевидности, без прений, но встретил возражения и таким образом в следующем заседании придется слушать напрасные многоглаголания.

Воскресенье. 24-е сентября. Литургию слушал в Успенском соборе, среди богомольцев. Служил архиепископ Херсонский Назарий. Служит степенно. Кстати, он добровольно увольняется от епархии и получает в управление московский Симонов монастырь*, а старец-настоятель епископ Мисаил* уходит на покой в Кирилловский монастырь моей епархии, его родной. Хор синодальный пел плохо и небрежно. С трех до шести я ходил пешком по Москве, по Замоскворечью, Остоженке и Пречистенке. Посетил своих друзей Комаровских* и у них пил чай. Какой красивый Кремль из Замоскворечья. Москва вообще, – куда красивее Петрограда! Хорошо ходить в инкогнитости. С шести до половины восьмого слушал всенощную под Сергиев день в церкви-усыпальнице Великого князя Сергия Александровича*. Что за чудная церковь! Как все располагает к молитве! С каким вкусом и любовию устроен этот храм. С восьми до половины десятого был в Епархиальном доме на лекции архиепископа Антония о патриархе Никоне*. Лекция эта была менее удачная, чем первая – о патриаршестве; и членов Собора было меньше. Архиепископ Антоний слишком идеализирует патриарха Никона, в известных, конечно, целях. Сегодня начинается всероссийская железнодорожная забастовка в качестве протеста за неудовлетворение правительством экономических требований их, которые измеряются в полтора миллиарда. Ко всем бедам еще и забастовки, самые разнообразные: и аптека, и кухарки, и телефонисты, и половые, и повара, и официанты и т. д. Психоз и только! А немец готовится нанести последний удар…

Понедельник. 25-е сентября. Утром было заседание моего Правового отдела. Вечером с пяти до двенадцати был на Отделе высшего церковного управления. По вопросу о патриаршестве настроение все обостряется. Как жаль, что я не успеваю воплощать в письмена всего происходящего на Соборе, равно как и настроения. Положительно не имел для этого времени. Целый день не бываю у себя дома. Утром в половине девятого выхожу из дому, в половине третьего прихожу и трапезую в помещении архиепископа Михаила, затем, не заходя к себе, иду к митрополиту Вениамину, пью у него чай, и в половине пятого опять идем в Епархиальный дом. И так почти каждый день. Прихожу к себе только часов в одиннадцать. Еде же при таких условиях еще что-нибудь записывать…

Среда. 27-е сентября. Утром с десяти до двух было пленарное заседание Собора. Продолжалось обсуждение вопроса об обязательности преподавания Закона Божия в школах*. Решено обратиться к правительству с соответствующим ходатайством. Вот до чего дожила Россия. Нужны еще ходатайства и доказательства обязательности обучения в школах Закона Божия…

Вечером с шести до половины десятого было совещание епископов* в помещении Московского митрополита. Началось оно моею речью о соборных настроениях и ходе работы. Я проводил ту мысль, что я не чувствую еще соборности в церковном значении этого слова; что я скорее чувствую себя на съезде; что я смотрю на этот Собор как на репетицию к Собору. Дела идут медленно. И это неудивительно: мы в течение предполагаемых двух месяцев для Собора хотим решить чуть ли не все вопросы за 200-летний период церковной истории. Народ и духовенство, не зная хотя бы технических условий соборной работы, ждут от Собора скорейшего разрешения всех вопросов.

И вот задаю себе вопрос: с чем мы явимся на места? Вот почему я думаю, что должен быть объявлен перерыв, в ноябре ли, или в другое время; так чтобы Собор потом еще продолжался; этим мы хотя бы дали надежду православному народу на решение впредь волнующих вопросов. Ведь Соборы продолжались по несколько лет. Мое заявление и обсуждалось. Постановлено было непременно решить хотя несколько основных вопросов, например о высшем церковном управлении, об епархиальном управлении, об отношении Церкви к государству, и тогда сделать перерыв. Главнейший, конечно, вопрос о высшем церковном управлении, вокруг которого идет борьба между патриархистами и а-патриархистами. Между прочим, архиепископом Сергием как бы мимоходом брошен мне упрек, что я на Предсоборном Совете был против патриаршества. Я подтвердил это, и при этом добавил, что я и теперь не убежден в этом, хотя не буду высказываться против него. Вернее, я не принципиально против патриаршества, а против своевременности его в данное время. Пусть бы теперь был председатель Синода, а затем года через три можно бы возглавить Церковь и саном патриарха, особенно если будет такое лицо, которому мы безбоязненно и уповательно вручили бы управление Церковью. Архиепископ Антоний, идеолог патриаршества, доказывал, что теперь-то и наступило это время. Будущее покажет, кто прав. Буду бесконечно рад, если мои воззрения окажутся ошибочными. Председатель Отдела о высшем церковном управлении епископ Митрофан докладывал о положении этого вопроса и о дальнейшем направлении его. Он говорил о формуле перехода, принятой большинством, в смысле предполагаемого патриаршества, и что этот вопрос в таком именно виде будет представлен на обсуждение Собора. Тактика его вообще будет состоять в том, что он, так сказать, по частям будет проводить этот вопрос. Я высказал сомнение в успешности этой тактики при бдительности оппозиции, которая наверно потребует обсуждения этого вопроса во всей полноте, по окончательном обсуждении его. Преосвященный Митрофан слишком самоуверенно отрицал возможность этого и дал обещание провести этот вопрос в желательном смысле, ссылаясь на свою «думскую» опытность. Его очень поддерживал архиепископ Антоний, под влиянием которого находится епископ Митрофан. Но я не думаю, чтобы оппозиция была столь близорука… Я же поднял вопрос о ревизии Хозяйственного управления при Св. Синоде и об учреждении следственного отдела из состава епископов для рассмотрения разовых дел и жалоб епископов, и, в первую очередь, о митрополите Макарии и Владимире Путяте. Нужно разобрать и обстоятельства и условия деятельности прежнего и настоящего состава Синода. Нечего тут подозревать сведения каких-либо личных счетов. Правда должна быть выяснена, как бы горька кому бы то она и ни была. Постановлено образовать судную комиссию из двенадцати архиереев, по жребию. Причем старый и новый Синод – сами себя устранили от жребьеметания, так как и мы являемся в некотором виде заинтересованною стороною. В числе избранных оказались: митрополит Вениамин, Антоний Харьковский, Серафим Тверской, Анастасий Кишиневский, Митрофан Астраханский, Евсевий Иркутский, Сильвестр Омский, Мелетий Забайкальский, Евдоким Американский, Феофан Калужский, Феофилакт Слуцкий и еще три*.

Четверг. 28-е сентября. Сегодня под моим председательством состоялось пленарное заседание Собора. Слушали доклад Отдела о церковно-приходских школах по поводу передачи их в ведение министерства народного просвещения. Докладчик протоиерей П. И. Соколов*, излагая историю прохождения закона 20-го июня об отнятии церковных школ, отмечает, что Синод проектировал передачу церковных школ в ведение прихода на том основании, что эти школы большею частью строились на приходские средства или на средства, пожертвованные со специальною целью. Передача школ состоялась, в отсутствие г. обер-прокурора Львова, бывшего в это время в Москве, под влиянием современных государственно-общественных течений. Синод протестовал, но не удостоился никакого ответа. Было бы чрезвычайно рискованно без достаточных оснований играть судьбой 30 000 школ, одно только имущество которых оценивается в сто семьдесят миллионов рублей. Фактически школы переходят к органам земского и городского самоуправления, которые не знают, что делать со своими школами, т. к. земские и городские кассы почти везде пусты. Положение учащихся церковных школ поистине трагическое. Лишенные кредита от духовного ведомства, они до сих пор не получают жалованья и от ведомства народного просвещения. Суждения были по общим основаниям доклада. Самую обстоятельную речь сказал Н. Д. Кузнецов, разобравший этот закон с юридической точки зрения и показавший его несостоятельность. Большинством голосов принято предложение Кузнецова отправить делегацию в Петроград для представления Временному правительству ходатайства Собора о том, чтобы было приостановлено закрытие пенсионных касс учащихся церковных школ, чтобы обратно были перечислены в распоряжение духовного ведомства школьные кредиты и т. д. Словом, чтобы был отменен закон 20-го июня. В состав депутации выбраны архиепископ Тамбовский Кирилл, протоиерей Станиславский и Кузнецов. Решено пополнить депутацию представителями и от крестьян, и таким назначен крестьянин Уткин.