Текст книги "Фамильное кольцо"

5

Вскоре после завтрака сиделка привезла кресло на колесиках.

– Вас переводят в другую палату, – сказала она. – Рядом с мистером Хантером.

Не имело значения спрашивать, кто отдал такое распоряжение. Конечно, в этом был смысл, но своеволие Теодора раздражало Марию. Она молча собрала свои вещи и села в кресло.

Новая палата была очень уютной. Когда туда доставили ее пожитки, Мария захромала к соседней двери. Должно быть, медсестра была предупреждена заранее, поскольку пропустила молодую женщину с улыбкой. Похоже, любой приказ Хантера выполнялся здесь неукоснительно.

Франк спал. Мария села рядом с кроватью.

– Как он?

– Сначала мы думали, что это конец, но он выкарабкался. Будет жить… если это можно назвать жизнью. Он парализован и практически лишился речи.

Старик открыл глаза, улыбнулся Марии, но тут же снова впал в забытье.

Вечером деда навестил Тео, а затем зашел к ней.

– Как вы себя чувствуете? – задумчиво глядя на Марию, спросил он.

– Спасибо, я поправляюсь очень быстро.

– А ребенок?

– Ребенок чувствует себя хорошо.

– Заботьтесь о нем как следует.

Мария взбеленилась.

– Вы еще будете указывать, как мне заботиться о собственном ребенке!

– Но он ведь не только ваш, верно?

– По закону он мой.

– Вы хотите сказать, что остальные родные полностью лишены права голоса? – стараясь казаться равнодушным, поинтересовался Теодор.

– Кажется, я ясно сказала, что не позволю вам вмешиваться.

– Да. Совершенно ясно. Но я надеюсь, что неприязнь ко мне не заставит вас слишком рано выписаться из больницы. Ради ребенка вам придется провести здесь еще пару недель. – Его тон стал ироническим. – Мне разрешается предложить это, или я снова проявляю невыносимое своеволие?

– Это ведь частная больница, не так ли? Мне не нравится, что все расходы ложатся на ваши плечи.

– Я делаю это для ребенка. Разве вы не хотите мне этого позволить?

– Если вы так ставите вопрос, у меня нет выбора.

– Вы – воплощенное великодушие. А если вас волнуют расходы, то возместите их, ухаживая за дедушкой… Ваша компания приносит ему больше пользы, чем моя, – ледяным тоном добавил он. – Я постараюсь беспокоить вас как можно меньше.

Как ни странно, следующие две недели Теодор неукоснительно держал слово. Он посещал Франка каждый день. Если в это время в палате старика была Мария, она уходила к себе, оставляя их наедине. За пять минут до отъезда он заходил к Марии и холодно справлялся о ее здоровье.

Все это время они держались со скованной вежливостью и избегали встречаться взглядами, словно боясь выдать себя. При таком поведении две недели прошли мирно и безоблачно. Мария встревожилась только однажды – когда не смогла найти свой паспорт. Но тот скоро обнаружился в шкафу, очевидно, его по ошибке положили туда после переезда.

Однажды она с удивлением обнаружила, что миновало три с лишним недели и что пора уезжать. Больше всего Мария волновалась, как сказать об этом Франку. Он достаточно оправился для того, чтобы вернуться на виллу. Тео сказал ей, что все готово: спальня старика переоборудована под больничную палату, сиделки наняты. А в день, когда Франк покинет больницу, ей дадут возможность попрощаться с ним.

Однажды Мария попыталась подготовить старика.

– Скоро конец нашим разговорам, – мягко сказала она. – Через несколько дней вы вернетесь домой, и… ну, все изменится.

Старик улыбался. Мария тяжело вздохнула. Это оказывалось труднее, чем она думала.

– И для меня тоже, – осторожно начала Мария. – Понимаете…

Тут она остановилась, заметив, что Франк пытается поднять руку. Наконец, к неудовольствию Марии, он ухитрился указать на ее безымянный палец и едва разборчиво произнести:

– Венчание…

Мария застыла на месте, как пораженная громом. Она не собиралась выходить замуж! Может быть, старик не в себе? Неужели он еще не понял, что Макс мертв?

– Мистер Хантер, – мягко сказала молодая женщина, – я не могу быть женой Максимилиана.

– Тео… – с трудом промолвил он.

Она смотрела на старика, широко раскрыв глаза и начиная понимать страшную правду. Но рассудок отказывался верить этому. Неужели Теодор мог решиться на такое?

Ответа не требовалось. Конечно мог. А почему бы и нет? Он привык настаивать на своем, минуя любые препятствия. Ее отказ был лишь временным неудобством.

Марию охватил лютый гнев. Но расстраивать старика было нельзя.

– Я… я скоро вернусь, – пробормотала она и быстро ушла к себе.

Она сидела на краю кровати, дрожа не столько от ярости, сколько от потрясения. Есть ли предел низости Теодора? Он позволил ей думать, будто забыл о своем неслыханном предложении, а тем временем пытался преодолеть ее сопротивление, словно это был какой-то пустяк.

Кто-то прошагал по коридору и вошел в палату Франка. Спустя мгновение Тео очутился в ее комнате, плотно закрыл за собой дверь и молча остановился посреди комнаты.

Мария подняла глаза.

– Я не ошиблась, нет? – бросила она. – Старый Хантер ждет, что мы поженимся. Значит, все это время вы готовились к свадьбе? Даже после того как я ясно дала понять, что не даю согласия на этот брак?

– Да.

– И это все, что вы можете сказать?

– Говорить не о чем. Все было задумано по-другому. Я не сообразил, что старик сможет рассказать вам.

– И когда же вы собирались сообщить об этом? – негодующе спросила она. – На полдороге к церкви?

– Я понимаю ваше раздражение, но…

– Кажется, мое раздражение вы понимаете не лучше, чем мой отказ. Мистер Хантер, разве до сих пор никто не говорил вам «нет»? Вы что, не знаете этого слова?

– Я был уверен, что после выздоровления вы возьметесь за ум. Но все следовало сделать заранее. Так я и поступил.

– В том числе сообщили дедушке? Так мог поступить только совершенно беспринципный человек!

– Зато у него появилась цель в жизни. Если бы я разрешил вам уехать, это убило бы его.

– «Разрешили»? Я не собираюсь спрашивать у вас разрешения. Просто уеду, и все!

– А я не позволю, – усмехнувшись ответил он.

– Вы? Кто вы такой, чтобы мне приказывать?

Его стальные глаза властно вспыхнули, и тут она поняла, почему краснокожие индейцы покорились сероглазым пришельцам.

– Мари, настала пора объясниться. Я не прошу вашего согласия на этот брак, потому что у нас нет иного выхода. Мы просто обязаны это сделать…

– Я никому ничего не обязана! – отчаянно крикнула она. – Всегда есть выход…

– Хорошо, пусть так! – нетерпеливо бросил Тео. – Это было мое решение, которое я принял ради спасения чести семьи и желания обеспечить ребенка моего брата. Вы не можете отказаться.

– Чего ради?

– Макс бы не одобрил вашего отказа. Он любил вас. Он бы хотел, чтобы вы и его ребенок жили безбедно.

Лицо Марии исказила гримаса боли.

– Как вы смеете спекулировать именем Максимилиана?

– Я не спекулирую, – резко ответил Теодор, – а напоминаю о ваших обязательствах перед ним. Он был бы рад тому, что я собираюсь защитить его семью. В нашей стране семья значит все.

Мария отвернулась и зажала уши, но тщетно. Властность этого человека гипнотизировала ее. Самые возмутительные требования в его устах приобретали силу приказа. Бежать было некуда.

Он подошел, повернул Марию лицом к себе, взял за руки и заставил слушать.

– Регистрация брака состоялась позавчера. Спорить бесполезно.

Она уставилась на Теодора, не веря своим ушам.

– Позавчера… Как вы сумели это устроить? Разве здесь не требуют соблюдения формальностей?

– Конечно, требуют. Но, учитывая состояние вашего здоровья, в мэрии не настаивали на вашем личном присутствии. Достаточно было паспорта.

– Вы… украли мой паспорт?!

– Точнее, позаимствовал, поскольку теперь он снова у вас.

– Так вот почему он исчез! Как вы посмели?

– Это было необходимо, – с досадой сказал он. – Без паспорта я не смог бы получить брачное свидетельство.

– Напрасные хлопоты! Завтра я уезжаю, и больше вы меня никогда не увидите! Никакой свадьбы не будет!

Вместо того чтобы настаивать на своем, Тео отряхнул невидимую пылинку с рукава. Потом он, помассировав большим и средним пальцем правой руки виски сказал:

– Возможно, вы правы. Глупо надеяться, что вы покоритесь силе. Я восхитился вашей стойкости еще в первый вечер нашего знакомства.

Мария перевела дух.

– Я рада, что вы это понимаете. Тео бросил на нее странный взгляд.

– Мы ведь понимали друг друга с самого начала, верно, Мари?

– Я… о чем вы говорите?

– Не знаете? Выходит, все это плод моего воображения?

Он посмотрел ей в глаза, напоминая взглядом то, что Мария предпочла бы забыть.

– Вы никогда не задумывались над тем, что случилось бы, если бы мы познакомились при других обстоятельствах?

Она слегка вздохнула.

– Кто знает? Но сейчас это неважно. Между нами слишком много препятствий. Я любила Максимилиана.

– Но этого не случилось бы… если бы я узнал вас первым.

Мария почувствовала опасность, которая таилась в его словах. Это была еще одна из его бесчестных интриг.

– Вы очень умный человек, мистер Хантер… К счастью для себя, я знаю, насколько вы умны.

Он криво усмехнулся:

– Значит, мне не удалось обмануть вас?

– Ни на минуту. Я знаю, что вы готовы на все, лишь бы настоять на своем.

Тео пожал плечами.

– Ну что ж, придется сказать дедушке, что свадьба отменяется.

– Он будет очень расстроен?

– Да, очень… – бросил Теодор, направляясь к двери. – Но это вас больше не касается.

Мария застыла на месте, раздираемая противоречивыми чувствами. Она знала, что поступает правильно, но мысль о мучениях Франка была нестерпима.

Спустя минуту Тео вернулся.

– Он хочет видеть вас.

При их появлении старик улыбнулся уголком рта.

– Как дедушка воспринял эту весть? – вполголоса спросила она, стараясь говорить неслышно для Франка.

– Я ничего ему не сказал. Говорите сами. Мария ахнула и попятилась, но руки Теодора легли на ее плечи, не давая уйти.

– Скажите же! – мстительно повторил он. – Разбейте ему сердце! Скажите, что с мечтой, которая позволяла ему жить, покончено!

– Как вы могли? – выдохнула она.

– Потому что мы обязаны пожениться. Неужели вы до сих пор не поняли этого?

Хантер подвел ее к кровати. С виду его хватка казалась небрежной, но Мария ощущала, что рука, лежавшая на ее плечах, крепка как сталь. Она тяжело вздохнула. Настало время сказать все.

Однако при виде сияющих глаз старика слова замерли у нее на губах. Автокатастрофа, погубившая Макса, уже чуть не убила деда, и Мария не могла причинить ему еще одно горе.

Франк с трудом протянул ей здоровую руку. Мария приняла ее и опустилась на колени рядом с кроватью. Он пытался что-то сказать.

– Дочка, – наконец тихо промолвил старик.

При звуке этого слова у Марии дрогнуло сердце. Дочка. Не внучка, а дочка. Много лет никто не называл ее так. Дрожа от рыданий, она прижала к щеке слабую руку и оросила ее слезами. Борьба окончилась. Мистер Хантер все-таки заманил ее в ловушку.

– Он еще не закончил, – прозвучало у нее над ухом.

Мария подняла глаза и отпустила руку старика. Тот указал на Теодора.

– Хорошо.

Франк дал им свое благословение.

Губы старика продолжали двигаться, и Мария подумала, что он хочет повторить свое «хорошо». Однако затем она поняла, что старик произносит другое слово. К ее ужасу, это оказалось слово «поцелуй».

– Что он хочет сказать? – спросил Тео. – Я не понимаю.

– Ничего, – торопливо ответила она.

– Позвольте мне судить самому.

– Поцелуй, – чуть громче повторил старик. Мария поднялась и хотела отойти от кровати, но Теодор не позволил ей этого.

– Дедушка хочет, чтобы мы поцеловались, – сказал он.

– Нет, – тихо ответила она, отворачиваясь. – Это невозможно. Невозможно! Как он может просить об этом, зная…

– Вы не понимаете. Дед хочет от нас поцелуя, а не страсти и нежности. Он знает, что мы женимся ради будущего ребенка, но желает, чтобы между нами был мир.

– Мир? – прошептала она, ошеломленно глядя на Теодора. – Мир между нами?

– Вы правы. Никакого мира не будет. Но ради старика придется сделать вид.

Когда он привлек Марию к себе и взял за подбородок, она не пыталась сопротивляться.

– Смотрите на меня, – пробормотал Тео.

Мария неохотно подчинилась. В его серых глазах-озерах можно было утонуть. Теодор наклонил голову и легко коснулся губами ее губ.

Их губы едва соприкоснулись, однако Мария почувствовала ожог, как от раскаленного клейма. Хотелось бежать, но она не могла сдвинуться с места. От его близости кружилась голова. Его губы были теплыми и твердыми. И снова пришла неумолимая мысль: это мужчина, а не мальчик. В том, как он держал Марию, чувствовалась сила и решительность: одна рука лежала на ее плечах, другая поддерживала за талию.

Она не должна была соглашаться на поцелуй. Этот брак можно было вынести только в том случае, если бы она ухитрилась не думать о нем как о мужчине, которого могла бы полюбить, сложись все по-другому. Но как можно было не думать об этом, ощущая прикосновение его губ и близость его тела? Сердце заколотилось, и Марию затрясло как в лихорадке.

Пусть он остановится, молилась про себя Мария. Но сердцем она не желала, чтобы такое случилось. Пусть этот поцелуй длится вечно и пронзает ее неведомыми ощущениями, о существовании которых она и не подозревала… Нет, слишком поздно. Она понимает, что между ними всегда будет существовать барьер.

Теодор выпустил ее. Мария смотрела на него снизу вверх и не могла понять выражения его глаз. Неужели он так же потрясен, как и она? Или просто дрожит от гнева? Может быть, почувствовал ее реакцию и презирает за это? Она отстранилась и попыталась успокоиться.

Старик довольно улыбался. Его губы прошептали имя внука.

– Да, дедушка, – немедленно откликнулся тот.

Франк глазами указал на тумбочку, на которой стояла крошечная коробка. Открыв ее, Теодор обнаружил внутри то самое кольцо, которое старый Хантер подарил Марии в первый же вечер.

– Он хочет, чтобы вы опять надели его. Мария кивнула. У нее не было слов.

Тео взял ее руку.

– Мари, охраны здесь нет. Что бы я ни говорил прежде, что бы ни делал, никто не помешает вам уехать. Так что скажите сразу.

– Вы же знаете, что я не могу… – прошептала она.

Теодор стиснул ее руку.

– Тогда четко скажите, что вы согласны.

– Я согласна.

Обручальное кольцо оказалось у нее на пальце, и Мария поняла, что обратного пути нет.

На следующий день Мария и Франк выписались из больницы и вернулись на виллу Хантеров. Для ухода за дедом были наняты массажист и сиделка.

Через два дня состоялась скромная свадьба в доме Хантеров.

Обычно перед свадьбой должно было быть венчание в церкви, но Тео заявил, что брачное свидетельство уже получено. У Марии отлегло от сердца. Освящать этот нелепый брак церковным таинством было бы святотатством.

К удивлению Мари, Аврора настояла на том, чтобы помочь в приготовлениях к вечеру.

– Она делает это в знак дружбы, – объяснил Тео. – Это для нее очень много значит.

– Что вы ей сказали? – спросила Мария.

– Правду, конечно, – удивился Теодор. – Разве нужно ее обманывать? Она знает, что вы с Максом были помолвлены.

– А как же все остальные?

– Все остальные и пикнуть не посмеют.

– Но что они подумают?

– Пусть думают что угодно. Со временем подробности забудутся, и люди будут уверены, что ребенок мой.

– До тех пор, пока Аврора не расскажет им правду, – довольно резко вставила Мария.

– Не понимаю, почему вы так настроены против нее, – с досадой произнес Теодор. – Она мой старый друг и хочет показать вам свою доброту.

– Но это противоестественно, – возразила Мария. – Макс говорил, что она сама хотела выйти за вас.

– Макс любил все драматизировать, – сухо возразил Тео. – Если бы Аврора хотела выйти за меня, то сделала бы это десять лет назад.

– Но ведь вы были влюблены в нее?

– Безумно, – равнодушно сказал Теодор. – Как только можно быть влюбленным в двадцать лет. Но она променяла меня на другого и была совершенно права. Наш брак не имел шансов на успех. Она говорила, что я слишком ревнив. Так оно и было. Она хотела следовать за своей путеводной звездой. Все давно закончилось. Теперь она мой друг, и я прошу вас быть с ней повежливее. Сделайте мне этот свадебный подарок. Это что, слишком большая просьба?

– Конечно, нет, – ответила Мария. – В конце концов, это не мое дело.

– Вы правы, – чуть помедлив, откликнулся Тео.

В день свадьбы Аврора приехала первая. Она непрерывно улыбалась, обнимала Марию и всячески демонстрировала ей свои дружеские чувства. Настояла на том, что причешет невесту, и сделала это мастерски. Но прическа была слишком пышной и совершенно не шла невесте. В широкой шляпе, кружевном белом платье и жемчугах, с безукоризненно наложенной косметикой, ослепительно улыбавшаяся Аврора выглядела так, словно сама была новобрачной.

– Если бы у меня было время как следует заняться вашей внешностью! – вздыхала Аврора. – Вам нужно совсем другое платье!

– Я ценю все, что вы сделали, – ответила Мари, пытаясь быть любезной. – Но я бы предпочла, чтобы все было как можно скромнее. Это… не совсем обычная свадьба.

– Конечно. Тео мне все объяснил. Он женится из чувства долга. Иначе бы мы с ним… – Она осеклась и пожала плечами. – Я реалистка. Надеюсь, что и вы все понимаете.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ох, бросьте. Мы обе женщины. Теодор – человек с обостренным чувством долга и семейной чести. Это заставляет его совершать поступки, которые ему и не снились. Не стоит и говорить, что вы так же равнодушны к нему, как и он к вам, и выходите за него только ради ребенка. Я восхищаюсь вами. – Она ослепительно улыбнулась. – Я думаю, у вас душа идеальной матери. Говорят, одни женщины рождаются, чтобы быть женами, а другие, чтобы быть матерями.

– А третьи, чтобы быть любовницами? – непринужденно бросила Мария.

Аврора расплылась в улыбке.

– Я знала, что мы поймем друг друга! А знаете, вы намного догадливее, чем кажетесь!

– Во всяком случае, куда больше, чем вы думаете, – решительно заявила Мария.

Больше возможностей для беседы им не представилось. Впрочем, в этом не было нужды. Все и так сказано, поняла Мария. Осталось только попытаться привыкнуть к ошеломляющему чувству, что ее мир встал с ног на голову.

День свадьбы прошел как во сне, и впоследствии Мария толком не могла его вспомнить. В каком-то трансе она стояла рядом с Теодором, встречая немногочисленных гостей, а сама думала о Максе, который должен был быть на месте брата. Стал бы их брак с Максимилианом хоть немного более удачным, чем этот странный, немыслимый союз?

А рядом неотлучно находилась Аврора, казавшаяся особенно ослепительной по сравнению с бледной и грустной невестой.

Аврора весь вечер весело щебетала, в то время как «молодые» избегали смотреть друг другу в глаза.

При первой возможности Мария сбежала со свадебного пира, использовав в качестве предлога необходимость навестить Франка. Она проследила за тем, как старика укладывали на ночь, и осталась немного поговорить с ним. Франк знаком показал, что она должна вернуться вниз, но Мария покачала головой.

– Предпочитаю побыть с вами, – просто сказала она.

Интересно, о чем сейчас разговаривают бывшие влюбленные, а теперь друзья? Тео любуется Авророй и сравнивает ее с невзрачной невестой? Вдруг Мария почувствовала, что безумно устала. День выдался тяжелый, а она была на пятом месяце беременности.

И тут ее озарило. Так вот в чем причина ее бурных чувств! Она сама читала в женских журналах, что при беременности в организме происходит множество гормональных изменений. Это делает будущих мам более эмоциональными, чем обычно. Но после родов все постепенно приходит в норму.

Конечно. Так и есть. Внезапная сумятица чувств не имеет никакого отношения к Теодору. Это иллюзия, вызванная ее беременностью. Подумать только, она испугалась, что может влюбиться в него! А на самом деле, это был просто клинический симптом. Она ощутила такое облегчение, что едва не засмеялась в голос.

Снизу донесся какой-то шум. Выглянув в окно, она увидела, что гости разъезжаются. Шофер Хантеров подогнал к парадному автомобиль и увез Аврору. Несколько минут спустя на лестнице послышались шаги.

– Я извинился и попрощался за вас с гостями, – сказал Тео, войдя в спальню Франка. – Все понимают наше сложное положение…

– Спасибо всем. – Мария поцеловала старика. – Пойду спать. Я очень устала.

Теодор придержал дверь, и Мария прошла к себе в спальню. О том, где будет спать новобрачный, речи не было. Они ничего толком не обсудили. Но разве можно было что-то обсуждать с повелителем? Он давал указания, а остальные подчинялись… К облегчению Марии, его вещей в спальне не оказалось.

Полчаса спустя раздался легкий стук в дверь.

– Можно войти?

Мария, облаченная в халатик, расчесывала свои роскошные длинные волосы.

– Да, войдите, – ответила она. Очевидно, он тоже готовился ко сну. На нем был шелковый халат поверх пижамы. Между отворотами виднелась мощная грудь. Мария невольно залюбовалась этим зрелищем. Какую бы антипатию она ни испытывала к Теодору, самцом он был притягательным.

Слава Богу, она вовремя вспомнила, что это не настоящая тяга, а результат действия перестраивающейся гормональной системы.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – День был не слишком утомительным?

– Все хорошо, благодарю вас, – вежливо ответила она.

– Может быть, вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Казалось, Теодор хотел что-то добавить. Он на мгновение замешкался, а потом вышел.