Текст книги "Беседы Учителя. Как прожить свой серый день. Книга II"

Наставления Кругу II[1]1
  «Наставлениям Кругу» в этой книге мы дали индекс «II», чтобы их несколько отделить от тех, что были опубликованы в первой книге «Беседы Учителя. Как прожить свой серый день». – Прим. ред.


[Закрыть]

Раскрытое сердце, чтобы мог человек понимать горе и скорби своих ближних, – так характеризовал бы я ту новую способность видеть скорби людские и не только им сострадать, но и, вбирая их в свет своей ауры, им помогать. Чем дальше я иду, тем чётче и яснее понимаю, что престол и алтарь Божий – это не место где-то, а своё собственное сердце, раскрытое для славы в служении Богу в человеке.

Поэтому и отношение моё к человеку Земли стало ещё теплее и снисходительнее. Ибо я знаю уже, что всякое сердце может нести чашу Света. И если не несёт её здесь, сейчас, сегодня, в своих обстоятельствах Земли, то будет нести её когда-то и где-то, когда постигнет, что нет смысла жить, если нет служения светлому человечеству.

Вся доброта моего сердца теперь уже не качество сознания, но ясно видимый мне самому Свет.

Передо мной лежит величайший фолиант, из которого Вел. Вл.[2]2
  К сожалению, издательство «Дельфис» не располагает всеми записями «Бесед Учителя» с К.Е.Анатровой. Судя по публикуемым «Наставлениям», в более ранних «беседах» были даны некие сведения об Учителях, которые общались с Антаровой. Поэтому мы ограничимся в данной публикации только их условными именами и допустим некоторые, очень незначительные сокращения. – Прим. ред.


[Закрыть] приказывает вам продиктовать следующие строки:

«Поведение учеников, живущих в больших городах, достигших степени духовного строительства в дне, должно быть внешне совершенно подобно той среде, в которой они живут и трудятся. Хранить эстетику форм и соблюдать те внешние условности быта, которые привычны среде; никак не выделяться никакими экстравагантностями в сторону ли чрезмерного упрощения или чрезмерной роскоши быта; соблюдать формы привычных приличий и неукоснительной вежливости. Но всё, что делает ученик, должно разрушать перегородки узких условностей между собою и встречными и разбивать суеверия и предрассудки. <…>

Если быт людей давит их самих, то надо так устроить свой быт, чтобы он был показателен, – как радостная освобождённость от глупых условностей, – и служил манком для указания, что и как надо переменить у себя, чтобы жизнь дня стала легче и прекраснее.

Никогда ученики-строители не должны избегать внешней суеты. Но всё их внимание и работа над собой должны сводиться к сосредоточенности внутренней. Ученик-строитель не может жить во внутренней суете. Не от ума «не может», устраивая себе внешние условия, но потому не может, что сердце его – светящаяся чаша. И когда сердце светится, всё суетное и мелкое не попадает больше в орбиту действий; а попадает только то, что должно встретиться с учеником и быть так или иначе направлено.

Мгновение – и кончено воплощение. И когда оно кончено, каждому человеку кажется, что оно было недостаточно длительным, и он “не успел” выполнить тех или иных задач. Но ученик-строитель, в своём дневном поведении, должен помнить, как вечную память, что дважды не повторяется текущее мгновение Вечности. И потому в поведении его «сейчас» несёт Свет всему встречному. Где бы ни был ученик, куда бы он ни попал, первая и единственная его цель – вносить Свет и мир.

Проходя в них день, ученик поднимает ввысь мысли всех окружающих, хотя бы им была доступна лишь малая сила мысли и чистоты.

Даже в совсем не привыкших мыслить о ближних людях просыпаются новые понимания, если ученик умеет своей бескорыстной чистотой привлечь их внимание и пробудить благодарность».

Моя жизнь, когда всюду я вижу престол труда Света, уже совсем не походит на мою земную жизнь. Более того, я уже её забыл; забыл и все человеческие «чувства». Их более не существует в моей памяти, ибо эмоций больше нет в моём сознании.

Всё великое, все качества высоко человеческие, которые восхищали меня на Земле, теперь уже суть лишь аспекты Единого, которые я вижу, как более очищенные или засорённые, в каждом существе.

Будьте благословенны. Передайте мой привет всем вашим людям Круга.

Привет мой вам сегодня после длительного перерыва. По этому опыту вы можете легче понять, как необходимо выработать в себе великую силу ученического самообладания, чтобы уметь трудиться при всяких условиях.

То, что на земном языке вы назовёте «двухнедельный перерыв», на языке двух миров я назову остановкой ученика, его жизнью в мечте о двух мирах, а не действиями в них.

Почему же? Ведь можно жить, ничего не ведая о двух мирах, и всё же действовать во всей силе внутреннего Света. Можно, но это так будет только для тех людей, кто не связан тесно, как строитель, со своим Кругом и Учителями, кто не служит им гонцом и проводом для ежедневной речи – служения людям Земли. В последнем случае и есть та остановка провода, когда необходимые для передачи сведения скапливаются кучей дощечек в специальной часовне. Учитель Р. передаёт ученикам Круга:

«Мужество ученика, дошедшего до ступени строителя, растёт каждый день. И растёт оно не на исключительных, героических явлениях, а на простых, серых, трудовых обстоятельствах дня. Чем серее бытовая жизнь людей, чем уже и обыденнее интересы, тем выше, чище и благороднее должно быть поведение ученика. Самое трудное быть спокойным и уравновешенным; нести в себе Свет в обстоятельствах вульгарных жизни; в привычной серости мыслей и поступков окружающих людей.

И ещё труднее сиять чашей сердца там, где люди принимают что-то из учения Света, а что-то отрицают, к чему-то равнодушны, что-то стараются подмять под свои личные представления и стремятся изобразить из себя глубоко преданных “творцов” дня. Привычка долголетняя всегда ставить себя во главе угла сбивает их со здравого смысла. И получается в них путаный переплёт неба и земли, причём ни то, ни другое не доводится до конца ни в чём. То прыжок вверх, поучительное слово, не составляющее и элемента Света, то срыв вниз, где материальный расчёт “дорого” или “дёшево” делает медным тазом все золотые чаши.

Ученики-строители, попадающие в токи – путаный переплёт серой жизни, не могут судить её, ибо это понятие больше не живёт и них. Но они могут страдать и даже не суметь выполнять своего труда, если в них гармония не поддерживает Света чаши сердца так, чтобы Свет Учителя лился единой струёй с их собственным Светом. И тогда в их трудах и пути бывают остановки, которых надо избегать.

Чем ниже окружение, чем серее быт, – тем выше столб Света сердца ученика. И тогда огонь красных нитей всех невидимых защитников и строителей ярче и шире, он охватывает весь проводник ученика, и остановок в его пути не бывает».

Трудность человека, ученика городов, связанного условностями и условиями работы, заключается, главным образом, в том, что он окружён людьми, совершенно не созвучных ему мировоззрений.

Поэтому пока его собственная гармония не установилась в непоколебимую атмосферу Света, пока он сам не научился отдавать Свет легко, то есть пока собственная личность ученика не перестала мешать ему лить свой Свет, ровный и немигающий, на каждого встречного, жизнь ученика идёт толчками. Он сплошь и рядом спотыкается об кочки своего личного восприятия и не умеет видеть только прекрасное в человеке, только то Вечное, что облечено в плоть, в кармические покрывала и временные условия Земли.

Но если верность, точность и мужество ученика растут с его бесстрашием и миром, он научается творить и строить свой день строителем-помощником Учителя.

Моя жизнь, как я уже вам сказал, стала совершенно не похожа на прежние зори и сияния Земли. Всё, что было мне известно, как восторги и слёзы счастья и радости Земли, теперь понято мною не как сияние Чистого Света, но как феерические огни личного восприятия человека. И разница между восторгами, даже самыми чистыми, Земли с её любовью, так же велика, как фейерверк, затейливо устроенный искусным механиком, и северное сияние.

Передать лично вам эту разницу через мою духовную атмосферу я, конечно, могу, ибо в ежедневных беседах со мною и Учителями дух ваш постепенно всё шире освобождается, мысль приучается работать в Вечном, и сила мысли проникает вместе с огнём любви в каждое окружающее вас мгновение. Огонь сердца отвечает огню мысли, и расколдовывается Вечное, как заколдованный принц сказки, освещая всё протекающее атмосферой Вечности.

Но, думаю, для людей, кружащихся постоянно в условном, лишь несколько минут уделяющих своим высоким мыслям, трудно уже понимать мою речь. И потому Вел. Вл. передаёт вам свои наставления для всех людей Круга. Вы же чётко и точно разбирайтесь в людях, вас окружающих, и давайте их читать лишь тем, кто в силах вместить для действий в дне, а не для умозрительных размышлений.

От Вел. Вл. всем людям Круга: «Прохождение ученического пути по Земле – дело великого значения, дело всей жизни человека. Никогда путь ученичества не может начаться в той душе, где личные страсти и побуждения составляют единственное зерно и смысл существования.

Каждый человек Земли, дошедший до полного разочарования от одних личных исканий, вступает в глубокий раскол между высшими и низшими своими побуждениями.

Порывы к прекрасному переходят в устойчивое отвращение от всего грязного и бесчестного. И на этой атмосфере отвращения от пошлости начинают пробиваться ростки тех сил, которые разворачивают лепестки цветка сердца.

Даже самые крошечные лепесточки любви становятся уже не качествами личными человека, которые можно, по желанию, откинуть или сделать действенной силой. Они, раскрываясь, пропускают Свет из сердца. Они становятся устоями Вечного в человеке. И откинуть их нельзя, ибо сердце бьётся тем Светом, что вынесли через свои щели лепестки.

Ускорить этот процесс невозможно. То Жизнь оживает в человеке, то её дыхание наполняет весь или часть проводника человека, то она воцаряется в атмосфере человека.

Какое бы мощно напитанное любовью “слово” ни послал Учитель человеку Земли, оно не раскроет Света в сердце, оно не вдвинет сил духа и мощи в человеке, если вместимость его духа не в состоянии поглотить энергии посланного ему Света.

Приближение ученика к определённому Кругу наступает тогда, когда мужество в человеке начинает созревать. То мужество, когда глаза перестают плакать, когда сострадание его скорбному становится бодростью, когда сила его любви несётся лёгкой атмосферой и облегчает каждого. И облегчение получает каждый не от проповеди и наставлений, но от чувства защиты вблизи ученика.

Мир сердца, который установился в ученике, делается его атмосферой, всегда устойчивой, тогда, когда лепестки сердца приняли форму чаши.

Есть множество людей, настойчиво стремящихся к подвигу “несения” чаши в своём дне. Но они не достигают ничего, ибо их стремление идёт от ума. Они “хотят” действовать по определённым указкам догмы, забывая, что Жизнь движется вечно, и законов Её движению никто не может установить и предписать. Но всей Вселенной закон движения Жизни един: чистота.

Простой день, где не было насилия, грубости, приказа воли жадности, осуждения и зависти, может переключить всё духовное, сложное состояние человека на рельсы той чистоты, по которой движется Жизнь.

Вчера всё спало в человеке. А сегодня оно пробудилось, и в сердце засияла чистая любовь. И упали закрепы догмы, развернулись лепестки сердца, ибо смог человек вместить Свет и пропустил его через поры лепестков во все клетки своего проводника. И весь закон лишь в том».

Оглядываясь назад, на весь свой пройденный путь жизни Земли, редко человек поблагодарит искренне Жизнь за Её заботы о нём, за данные ему возможности наполнить вокруг себя атмосферу миром и добротой.

Чаще всего мечты человека остаются несбывшимися грёзами, и осадок горечи лежит на утомлённом сердце, и страх неведомого будущего сковывает мысль, лишает её возможности подняться вверх и прожить последние дни земной жизни в Вечности.

Расчистить путь собственной мысли в одно мгновение к жизни в Вечном невозможно. Необходима привычка мыслить в двух мирах и там решать все свои вопросы текущего дня. И только такая привычка мыслить может научить человека действовать так, как живёт мысль, несмотря на то, что всё, его окружающее, живёт и решает свои вопросы на плоскости одной Земли.

Чем же разнится жизнь ученика от жизни всех его окружающих? Что самое существенное в обычном трудовом дне ученика? Почему входя в чужой, ему совершенно чужой быт, ученик идёт свой день в нём легко?

Учитель Р. передаёт вам для людей Круга свой ответ на эти вопросы:

«Вся основа жизненных движений ученика есть творчество сердца и мысли. Только тогда был день служения человечеству, когда дух его защищал своим творчеством всех окружающих встречных, вносил мир и утешение в каждую среду, в каждый быт, куда его послала Жизнь, как Своего гонца и слугу. Не он, его личная жизнь, как таковые, важны для ученика. Не удобства и комфорт, как таковые, важны, но то, что может ученик внести в окружающие его встречи. И все внешние удобства существенны для учеников лишь постольку, поскольку они раскрепощают ученика от суеты и помогают ему сберегать ценное время для высших Начал.

Живой пример полного самообладания, когда ученик проявлял совершенную вежливость и ни одно слово повышенного тона не проникло в уши окружающих. Но и вся вежливость, и вся выдержка ученика должны литься в окружение не от холодной дисциплины ума, а от доброты творящего сердца, вбирающего, подобно пылесосу, все вибрации тусклого раздражения и вульгарного мышления и творящего из них в своём сердце, полном сияющей доброты, светящуюся жизненную энергию. И энергия эта и есть Огонь сердца, которое ответило огню мысли. И завет Учителя исполнен на сей текущий день.

Легко идёт везде и всюду тот ученик, что всегда и везде держит руку Учителя. И бесстрашен путь его по дню, ибо сердце его полно Света, которым залил Учитель сердце – чашу бесстрашного ученика.

И вся гармония бесстрашного мчит дух к Учителю не только свой, но и всех окружающих, что попадают в его атмосферу.

Чистота призыва ученика к делам дня своего благой силы чистоты Учителя даёт ему возможность раскрыть мысли встречных и забросить в них те или иные высокоблагородные порывы и желания красоты.

Тот мир, что вталкивает ученик в каждый быт, хотя бы мгновенными толчками, всё же превращает болото засасывающей повседневности в кочковатую почву: а на кочках уже могут расцветать неприхотливые цветочки. И пчёлки, любовью посланные, уже могут смело искать мёда простеньких цветочков».

Когда-то Великий Учитель М. сказал: «Не прячет ученик своих духовных товаров в складах сердца своего. Напротив, он разбросает их по всем прилавкам; выберет каждому наиболее сияющие и заманчивые, чтобы сердца встречных загорелись желанием приобрести те или иные сокровища духа».

Много сокровищ разбрасывается людям вашего Круга. Радуйтесь, когда видите, хотя бы мгновениями, пробуждению восторга в них и не уставайте разбрасывать свои сокровища всюду, хотя бы внешне вам казалось безнадёжным ваше усердие.

Из моих дней так много нового, но, к удивлению моему, всё новое состоит из усвоения, очищения и углубления всё того же вечного – любви.

И любовь теперь так широко и светло сияет мне, что там, где я видел ещё не так давно много отталкивающего и отвратительного, эгоистического и животного, теперь кажется мне слабостью бедных, закрепощённых в эгоизме созданий, и я уже не могу им не помогать, ибо перешла моя любовь грань человеческого суждения, имеющего в себе аромат осуждения. Аромат, исходящий ныне от моей любви, есть сила защиты. Он легко вьётся вокруг меня; и вся атмосфера, моя и вокруг, тонет в аромате чистой, всепрощающей и всё понимающей любви. И весело мне и радостно, и не нарушается больше атмосфера случайной тенью зла. Вот моё новое.

Моё «новое» столь легко и прекрасно, что даже эти значительные слова не могут передать всей глубины моего великого счастья.

Чем освобождённее мой дух, тем я ближе и яснее вижу на Земле всё то, чему меня посылают служить.

Некоторая поражающая меня странность моего зрения заключается в том, что я чётко вижу то, на чём мне надо сосредоточить своё внимание. И, будучи сосредоточено, оно беспрепятственно проникает во всю атмосферу указанного мне существа, то есть я читаю в сознании человека его прежние жизни, его настоящее состояние мыслей и чувств, а также вижу все его возможности роста и развития.

Когда я бываю послан на какой-либо урок, мне не приходится, как это бывало раньше, собирать весь свой такт и приспособления любви, чтобы так подать переданное мне слово человеку, чтобы все его лучшие стороны пробудились и мысли поднялись вверх.

Как только я подхожу к посылаемому человеку, я так радостно и крепко держу мою чашу, что Свет её заливает всю атмосферу человека; и о ней – чаше – мне больше не приходится думать. Чаша и моё сердце едины: все мои мысли сосредоточиваются на Чаше Учителя, которую вижу стоящей между мною и встречным. В Свете Учителя я нахожу силы включить его в орбиту Учителя; встреча становится легка и радостна человеку, как и мне самому.

Всякие затруднения, исходящие из возбуждённости и раздражительности человека, которые мешали мне раньше, ибо я не мог удержать равновесия и непоколебимой гармонии в себе, теперь не существуют. Ибо уже не «слова» от ума я понимаю, когда отдаю себе отчёт в том, как я перенесу Свет в атмосферу человека. Я не «думаю» уже о собственном ровно горящем Свете. Я просто живу и действую в той гармонии, где Свет во мне мигать не может.

Проходя по времени Земли, я отлично различаю день и ночь, время года, даже утро и вечер; но всё это уже не составляет каких-либо моих условностей и связанной с ними манеры действий. Всё это учитывается мною как условности тех людей, к которым меня направляют.

Для чего я говорю всё это вам? Только для того, чтобы вы видели и понимали, что правила внутреннего поведения, переданные вам от Учителя и продиктованные вам (ранее. – Ред.), составляют и мои правила духовного поведения по отношению к Земле.

Разорвать какие-либо цепи связи с Землёй я не могу безнаказанно, как и каждый человек Земли не может, без ущерба самому себе, нарушить свои духовные законы Света, которые постиг и в которых творит своё дело Вселенной, в своих обстоятельствах, в своём месте и времени.

Путь человека на Земле, если он однажды понял, что храм и святыня Земли, прежде всего, – алтарь его собственного сердца, что всюду звучит атмосфера мира, если звучит в ней он, всегда путь великий.

Как бы скромны ни были его возможности творчества, и пусть его силы охватывают лишь маленький круг таких же скромных людей, но звучание ноты его сердца сливается с тем лучом Вселенной, в который переносят его энергию Света невидимые труженики.

Распространять свои познания как профессию проповеди ни один чистый человек не должен. Не раз говорил Учитель, что «слово» – самое слабое, что может сделать человек. Но действия его – чистые, благожелательные мысли. Спокойное бесстрашие – постоянная мысль о Чаше Учителя, стоящей между учеником и прохожим человеком, – вот та атмосфера деятельности, в которой трудятся ученики-строители, независимо от их воплощения или развоплощения, возраста и времени.

Пространство, которое уже давно перестало для меня существовать, сейчас существует только как огромные пласты вибраций разного характера. И проходя лёгкие или тяжёлые пласты, я не замечаю их иначе, как колебание пламени в сознаниях, населяющих эти пласты.

Но где бы ни приходилось мне промчаться, мой Свет – Сосвет с Учителем – не мигает. Те же, кого я отыскиваю или кого сопровождаю, не могут удерживать своего пламени ровно. Их страдания происходят от напора негармоничных волн. Но это тоже подобно Земле, где трудно человеку удержать равновесие под влиянием тяжёлой атмосферы, созданной больницами, бойнями, домами безумия, кабаками, тюрьмами и т. д.

Проходя день, человек несёт в себе целые короба эгоизма и мыслей о себе, в отрыве от Вечности. И даже склоняясь к большим годам, всё не может отделаться от личных желаний, тщеславия, желания играть роль и думать о себе как о чём-то очень большом.

Когда видите людей, приведённых жизнью к внешнему убожеству беспомощной инвалидности и всё же жаждущих каких-то внешних перемен и разнообразия, мечтающих о развлечении и привлечении к себе внимания, хотя бы через своё убожество, стройте им немедленно защитную сеть и несите их чашу в свой Круг.

«Их» чаша – будет Свет вашего сердца. Вы вберёте в себя волю – Любовь Учителя, и она станет Светом вам, а через вас – несчастному созданию, думающему, в свои 75 лет, что у него ещё есть «завтра» и не действующего в своём сегодня.

Вижу, как бедные обитатели вашей полосы Земли страдают от холода и сплошных дождей. Но сам я уже не понимаю, вернее, забыл чисто плотские ощущения атмосферы Земли. Вся, и единственно ощутимая сейчас мною, атмосфера – это вибрации, порождаемые духом людей. Всё же остальное не составляет не только затруднений, но даже и не замечается мною. Мешают только шумы, и то не как таковые, но как порождение извергающих их атмосфер.

Теперь я уже не останавливаюсь на беспокоивших меня раньше вопросах: «Почему тот или иной человек, одарённый возможностью психического восприятия жизни второго мира, живёт в обстоятельствах, трудных и ему, и водителю, для передачи людям Земли слов помощи и любви? Почему тот или иной, стоящий на много более высокой ступени культуры и образования, как и духовного образования и развития, не имеет возможности ни слышать меня, ни передать мои или чьи-либо слова второго мира жаждущим их обитателям Земли?»

Теперь мне всегда ясно, какому из трёх мировых законов, помимо цельной веры и верности, нет места в человеке. Чаще всего, глубоко культурное и прекрасное существо страдает невозможностью вместить жизнь второго мира, имея полную силу восприятия в закономерности и целесообразности… И в этих случаях человек бывает включаем крепко в ауру Учителя через Его учеников, слышащих слова безмолвного Его голоса непосредственно…

Эти люди, уже дошедшие сами, путём своего усовершенствования до понимания смысла земной жизни как служения человечеству, подходят к важнейшей ученической силе: самообладанию. Почти каждый из таких людей Земли опекает какой-то провод, помогая подводить к кругу двух миров страдальцев Земли.

Начало пути человека к такому полному самообладанию, когда человек становится господином своих страстей, побеждая их любя, есть встреча с учеником, та встреча, всегда опекаемая невидимыми хранителями, о которой вам и всем людям Круга сказано.

Вся, поданная Милосердием, защитная сеть, есть не только руководство к поведению в дне, но она есть смысл творческого дня, смысл каждого текущего мгновения.

Нельзя вдруг и сразу встать сердцем, мыслью и духом в ту ступень, где Мудрость оживает. Но через привычку мыслить об указанных духовных силах создаётся атмосфера любви и доброжелательства без осуждения.

И на этой привычке вырастает радость понимания каждого протекающего мгновения Вечности как урока и святыни, посылаемых данному человеку для служения. И в каждом уроке человек начинает учиться, какие новые качества в себе он должен вскрыть и подать в защиту и помощь встречному.

Моё «новое», как я уже вам говорил, движется всё время вперёд. Все мои силы духа настолько слиты с лучами ауры Учителя, а через Его милосердие и со всеми силами Вечного Движения Вселенной, что у меня совершенно отпало сознавание себя, как личности; я существую лишь как единица всего великого океана – труда Вселенной. Гармония этого труда постигается мною только тогда, когда мне приходится спускаться для действий в негармоничные или мало гармоничные Всей Гармонии волны. И тогда моя гармония не только не разбивается или колеблется, но охватывает всё ко мне ближайшее таким плотным кольцом атмосферы Света, что встречное, если оно отрицающее, бежит прочь; если оно утверждающее – льнёт и радуется, укрепляя в себе гармонию мира.

Вот и сейчас вы проходите величайший из уроков: трудоспособности во всех обстоятельствах жизни Земли. И сегодня, пожалуй, в первый раз Свет вашей чаши не мигал от окружающих шумов и раздражения, от крика ребёнка и дёргающих нервы бездарных уроков музыки.

И каждый раз момент такой полной победы самообладания приближает и вас, и близких вам, и далёких, думающих о вас, и меня всё ближе к золотой Чаше мира, стоящей в центре престола Круга.