Текст книги "Книга Надежды. Утро наступает всегда"

Глава двадцать седьмая
Новый удар

Берлин нас радушно приютил, подарил нам надежду и помог выиграть дополнительное время. Но я ни дня не переставала тосковать по дому в Минске, по всему, что там осталось, по привычной жизни, маме с папой, друзьям, Зосе, огороду и березам.

Попасть на самолете из Берлина в Минск можно за пару часов, но у нас это заняло два года. Ровно столько времени мы делали необходимые документы, чтобы спокойно покинуть Берлин и потом так же спокойно вернуться в него. Вот такая здесь бюрократия, и сделать с этим ничего невозможно, только принять и набраться терпения.

Все имеет свойство заканчиваться, и я постоянно думала о моменте, когда буду держать заветные бумаги в руках. И он настал. Мы не могли поверить! Не были в родных стенах два года!

Мы купили билеты до Вильнюса, где нас должны были встречать на машине. И вот наступила ночь перед вылетом… Я честно пыталась уснуть, но не смогла. Меня распирало от радости, предвкушения и небывалого ощущения волшебства. Хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться: все это происходит в реальности.

Дорога была быстрой, перелет прошел на одном дыхании. Я не успела даже опомниться, как поняла: мы едем через родные поля. Через лес, где я знала каждую тропинку, где гуляла с Зосей. Это было чувство, как будто вы вернулись в детство, туда, где ваше сердце, где сложены в шкатулку самые драгоценные моменты.

А вот и наш дом. Забор, калитка. У меня колотилось сердце, я не могла сделать шаг во двор, потому что подгибались колени. Из дома выбежала Зося – огромный белоснежный медвежонок, наша любимая собака. Она замерла на несколько секунд, не веря своим глазам, а потом начала скакать вокруг нас от радости. Мы даже не могли ее обнять, потому что собачья радость не давала ей устоять на месте ни секунды!

Градом текли слезы от осознания, что я дома, стою в своем дворе. Вышли мама с папой, и я наконец могла к ним прижаться.

Больше всего я хотела успеть увидеть папу. У него тяжелая стадия болезни Паркинсона, он уже иногда не узнавал близких, путался в реальности, но меня все же узнал и прижал к себе крепко. И для меня это было чудом. Я успела! Димина мама тоже ждала нас, и мы все обнимались, плакали, вытирали друг другу слезы и снова плакали. Даже Илюшка не смог сдержаться, расплакался и сказал: «Я этого момента ждал два года, я так скучал!»

Наконец мы вошли в дом, где уже вкусно пахло едой и уютом – это мамы наготовили, как будто Новый год собрались отмечать. Я ходила по собственному дому одновременно и как по музею, удивляясь всему, и как по самому родному пространству на свете, узнавая каждый уголок, который создавала с такой любовью. Вот рамки с фотографиями – мы их купили и поставили, когда родился Владик. Вот цветок в горшке, он до сих пор жив и вырос в два раза! Каждая ваза, светильник, картина на стене напоминали о моменте из прежней жизни, когда я и не подозревала, какой сильной и смелой могу быть.

Мы долго ужинали, никак не могли наговориться, я обнимала родителей и говорила им, как сильно их люблю. Они переехали к нам на неделю, чтобы вместе пожить, подарить свою заботу, хоть как-то наверстать упущенное в разлуке время. Мне было не просто тепло и спокойно, из меня шла какая-то бешеная энергия, желание сворачивать горы, успевать везде, увидеть всех, обнять каждого.

На свой приезд в Минск я запланировала одно значимое мероприятие. Его ждали сотни людей, но больше всех – я сама.

Встреча с моими белорусскими выпускниками должна была стать самым масштабным офлайн-мероприятием для меня. Мы заранее арендовали красивый зал на триста человек – хотели бы больше, но не нашли, да и выпускники мои живут в двадцати шести странах, не все в Беларуси, поэтому решили, что соберемся тесным кругом. Я так волновалась, готовилась, радовалась.

Это был мой день, маленький звездный час – я вживую увидела прекрасных людей, и каждый из них за что-то благодарил меня, говорил массу приятных слов.

Меня щедро искупали в любви и благодарности, я летала на крыльях!

Дима, кстати, боялся меня отпускать, переживал, что мой иммунитет ослаблен из-за химиотерапии, а там будет много людей. Но я была настроена на позитив, радость, добро. Мне хотелось обнять каждого, и в тот день я действительно обняла почти триста человек.

Я выступала, рассказывала о новшествах в маркетинге, делилась свежей инсайдерской информацией, которую всегда успеваю проверить на практике одной из первых.

Наконец-то мне удалось вживую познакомиться с Милой, продюсером, с командой, мы с ними столько всего вместе сделали, а увиделись впервые. Вот такой он, современный мир! Раньше и представить было невозможно, чтобы такие серьезные проекты организовывались дистанционно, а сейчас это рутина.

Я собралась с командой по запускам проектов, потом – с командой моего SMM-агентства, успела побывать в гостях почти у всех друзей. Одним словом, это была поездка-счастье, поездка-радость. Думала, что не выдержу такого темпа, но ко мне снова и снова приходила невероятная, мощная энергия.

Помню момент, когда я поняла: со мной что-то не так. Да, опять.

Рано или поздно наступает стадия, когда учишься очень чутко слышать свой организм. У меня довольно ощутимо вырос и стал каким-то странно твердым живот. Сначала я подумала, что просто поправилась, и даже обрадовалась: для онкобольного набрать хоть какой-то вес – это очень хорошо. Побежала в магазин за утягивающим нижним бельем, но оно ничего не утянуло.

После еды появился дискомфорт в животе, и я поняла: срочно надо на УЗИ. Не могу находиться в неведении. Увидев результаты, я потеряла дар речи: в печени были огромные метастазы – по восемь сантиметров, они все увеличились и уже напоминали грозди винограда. Это выглядело пугающе. Я поняла, что «Троделви» больше не помогает и дело мое – труба. И приняла осознанное решение не изводить себя страхом и прогнозами, не портить оставшееся время дома. Еще успеется… Как только мысли начинали кружиться, я отодвигала их, переключалась, и, надо сказать, у меня это неплохо получилось.

Настало время возвращаться в Берлин и идти сдаваться врачам. Уже на следующий день у меня был очередной сеанс химиотерапии, в котором, по сути, не было далее никакого смысла. А Дима и Виктория поехали на встречу с новым врачом, профессором Фишбахом, который приехал в Берлин из Гамбурга по рабочим вопросам. Мы много слышали о нем, и я хотела, чтобы он посмотрел мою историю болезни.

Фишбах вынес вердикт: срочно спасать печень, это жизненно важный орган, а метастазы могли в любой момент перекрыть кровоток.

Несмотря на то, что метастазы нашли еще и в костях и в лимфоузлах, лечить в первую очередь требовалось именно печень. Профессор предложил сценарий лечения: отменить химиотерапию и провести химиоэмболизацию печени, а также несколько облучений в последующем, чтобы убрать метастазы в костях.

Я была рада – в моей жизни появился новый сильный специалист, готовый мыслить нестандартно.

Мой рак давно вышел за пределы хрестоматийного течения и требовал новых, смелых путей лечения. А еще я тихо радовалась тому, что у меня хоть немного отрастут волосы. Да, мне нравится акцентироваться на хороших моментах, меня это вытягивает.

Я отлично помнила слова людей: «„Троделви“ – это последний шанс в таких ситуациях, как у тебя». А вот и не последний!

Не слушайте никого, кто пытается пошатнуть вашу веру в себя, кто выносит предсказания, не понимая, какие они могут нанести раны и как плохо они могут повлиять на ваш настрой. Слушайте только себя, отыщите в себе силу дальше любить жизнь и держаться крепко за все хорошее, что в ней есть.

Как бы там ни было, на «Троделви» я прожила восемь месяцев, и это была целая маленькая прекрасная жизнь.

Именно в эти месяцы я начала заниматься фондом, писать книгу, создала проект, посвященный отношениям. В корне изменила отношение к реальности, к ценности момента. Как только вы начинаете ценить буквально каждый миг, замечать его, осмысливать, ваша жизнь словно расширяется в геометрической прогрессии, становится больше, качественнее, богаче в самом глубоком смысле.

Восемь месяцев – это правда много в моей ситуации.

Я шепчу благодарность в небо, загадываю, чтобы следующее лечение тоже помогло. Буду дальше придерживаться своего плана коротких перебежек.

Глава двадцать восьмая
Сила любви к себе

Что таится за этими словами? Уверена, они набили всем оскомину, и большинство людей, скорее всего, представляют любовь к себе как теплую ванну с пеной и горячий кофе. Так-то оно так, но на самом деле все намного глубже. Простые телесные проявления – это скорее подарки себе. Любовь же – намного масштабнее.

С нее все начинается. Ровно настолько, насколько мы любим, ценим, балуем себя, нас будут любить и ценить другие люди. Именно мы, и никто иной, транслируем в мир: вот так со мной можно, а так – нельзя.

Любить – это действия, я всегда так говорю, и любить себя – не исключение. Это действия, которые делают каждый день легче, счастливее, полнее. Когда я поняла суть, всю силу воздействия любви на состояние человека, его здоровье, мне захотелось кричать всему миру об этом.

Вдумайтесь: мы легко можем простить близкому человеку многие вещи, какие-то недостатки и поступки, но когда речь заходит о самих себе, готовы себя съесть, сжечь чувством вины. Замечали такое за собой? Есть о чем задуматься.

Если разобраться, я единственный человек в мире, который засыпает и просыпается со мной каждый день, в горе и в радости, в самые темные времена, в болезни, в реанимации. И я должна быть к себе добра, милосердна и великодушна.

Я с уважением отношусь к своему личному пространству, его ценности и границам, потому что, если мне не оставить места, где я могу побыть наедине со своими мыслями, послушать свои чувства, я просто захлебнусь.

Я занимаюсь любимым делом и не готова тратить жизнь на то, что причиняет мне дискомфорт или, не дай Бог, страдание. Это мой выбор, и это про любовь.

Я балую себя. Не стесняюсь делать для себя что-то приятное, потратить деньги на вещь, которая мне нравится, на интересное обучение или путешествие. Раньше я могла десять раз подумать, что, может, лучше детям купить что-то новенькое, а теперь я никогда не забываю и о себе.

Я балую свое тело и душу. Хожу на массажи, к косметологу, в музеи, слушаю музыку. Я выделяю для этого время. Потому что в постоянной спешке и миллионах дел мы постоянно откладываем что-то приятное и полезное для себя. Живем в такой многозадачности, что впихнуть еще один пункт просто нереально. Я сменила приоритеты – другого способа не существует.

Я отдаю энергию другим только из состояния, когда сама наполнена. Не могу дать что-то, если падаю без сил. То есть я, конечно, могу, но последствия будут катастрофическими. Поэтому такой вариант я давно убрала из своей жизни.

Я иду к своей мечте, даже если шум из голосов скептиков становится невыносимо громким. Даже если в меня не верят, даже если нет таланта, я просто иду к цели, потому что мне нравится сам процесс.

Я сама выбираю, о чем думать, каким мыслям жить в голове, не даю нести себя этому потоку, потому что уверена: то, о чем мы часто думаем, становится частью нашего подсознания, а значит – реальности.

Я верю, что изменения – это выбор, а не реакция. Что это значит? Когда я понимаю, что в жизни, сознании, работе, окружении нужно что-то менять, то делаю это сама, своей волей и решением, а не реагирую на ситуацию как последний листочек на ветке в условиях сильного урагана. Я сама – ядро изменений, а не лакмусовая бумажка. И не стану ждать, пока обстоятельства обрушатся мне на голову и изменят мою жизнь, предпочитаю все делать сама, насколько это возможно.

Я тщательно слежу, чтобы в моих днях было как можно больше жизни. Не рутины, не автоматизма, не текучки. Пробую что-то новое, смеюсь, много улыбаюсь, благодарю в конце дня мысленно за все хорошее, что было, и обычно оказывается, что было-то очень много, если вспомнить.

Я принципиально не ношу неудобную одежду, некомфортные каблуки. Если мне удобно – значит, я чувствую себя красивой. Если всем красиво, а я мучусь от тесного платья или шпилек в пятнадцать сантиметров, значит, мне это не подходит.

Я научилась говорить нет. Всем и всему. Людям, ситуациям, книгам, фильмам, проектам. Просто перестала быть для всех удобной. Оказывается, так было можно, и никто не умер даже.

Каждый раз, как мне хочется загнать себя в тоску или уныние из-за чего-то, пожаловаться на жизнь, поныть, я задаю себе вопросы: «Эта проблема действительно стоящая?», «Эта проблема ставит под угрозу мою жизнь?», «Я в настоящей опасности?». Обычно оказывается, что нет. Сломанный ноготь, опоздание на рейс, пробка на дороге или неудачная стрижка, раздражение на детей, бессонная ночь – да много чего… И все это можно преодолеть, в отличие от смерти. Это я вам точно говорю, потому что она прямо сейчас стоит и дышит мне в затылок.

Сейчас я осознаю, что если что-то заставляет вас страдать – отношения, работа, место, где вы живете, – нужно приложить усилие и изменить это. Вам это по силам! Слишком мало времени у вас, чтобы отдать его на страдания.

Я принимаю факт, что я смертна. И выбираю жить так, что, когда день икс наступит, мне не будет страшно, ведь я буду знать – я жила.

Полноводно, ярко, смело, интересно. Все это – про любовь к себе! Каждый из вас ощущает любовь по-разному, по-своему, поэтому я хочу, чтобы вы прямо сейчас вдохновились понять, почувствовать, какая она, ваша любовь к самому себе, и начали действовать.

Глава двадцать девятая
Я не сдамся!

Прямо сейчас, когда пишу эту главу, знайте, я на очередном этапе своего лечения, о котором раньше даже ничего не слышала.

Я не знаю, что ждет меня дальше, переживу ли я эти процедуры и отступит ли рак на этот раз.

У меня чувство, что он потихоньку, незаметно отвоевывает новые и новые клетки моего тела. С очередным лечением он просто становится осторожнее, замирает, но потом как будто звереет с новой силой.

Когда «Троделви» перестал помогать, я была уверена: это не конец. Найдется еще что-то. Просто я еще об этом не знаю. Я не могу позволить себе сомневаться, отчаиваться, такого варианта у меня просто нет.

Профессор Фишбах, как я упоминала ранее, предложил труднопроизносимую процедуру «химиоэмболизация печени». И вот я здесь. Поднимаюсь с большим трудом по чистым больничным ступеням в кабинет врача, чтобы обсудить, как все это будет проходить, каковы его ожидания. Уже в кабинете узнаю, что процедура будет не под общей анестезией, а под местной, и это приводит меня в ужас. Я боюсь боли и не хочу ее терпеть. Но в данном случае от меня тоже зависит успех операции: я должна буду по команде врача делать вдох, выдох и задерживать дыхание. Что ж, тут не до капризов. Хотя я бы с радостью залезла к маме на ручки, топнула ножкой и сказала: «Не хочу, не буду!»

Это лишь минутная слабость. Я хочу и буду, потому что не собираюсь умирать.

Мне проводят местную анестезию, делают надрез в паховой области и вводят длинную тонкую трубочку, чтобы подобраться к печени. По этой трубочке идет горячий жидкий препарат, который должен прицельно ударить по метастазам. Было ощущение, что внутри лопается самовар. Я вытаращенными глазами смотрела на врачей и очень внимательно, почти не моргая, исполняла все их указания. Вдох, выдох, вдох, задержать дыхание. Я слышу, исполняю. В принципе, все не так уж страшно, терпимо. Просто еще не знаю, что ждет меня впереди.

Все закончилось, и меня увезли в палату. Не помню, сколько прошло времени, и вдруг я ощутила первый спазм в животе. Боль была такая, что я начала стонать. Мне дали обезболивающее, но лучше не становилось. Боль нарастала, я уже почти кричала, потому что это было невыносимо.

Препарат достиг своей цели, и внутри меня начались необратимые для метастазов процессы. Так им и надо. А я все вытерплю.

Доктора приносили новые и новые средства от боли, но ничего не помогало. Тогда они приняли решение дать что-то наркотическое с сильнейшим обезболивающим эффектом, и я наконец затихла, обмякла, заснула, полностью обессиленная. Это раньше я думала, что знаю о боли все: оказалось, пределы человеческие поистине безграничны.

Через некоторое время пришлось провести вторую химиоэмболизацию, которая прошла намного тяжелее первой.

Но я правда больше не хочу об этом.

Через пару дней меня отпустили домой и почти сразу вызвали на облучение костей, потому что боль в них такая сильная, что я с трудом хожу, не могу без помощи сесть или встать, не могу одолеть даже несколько ступеней на лестнице.

Но важно помнить, что любая боль забывается, особенно если отвлекаться интересными делами и мыслями, если замечать все хорошее, что тебя окружает, если знать смысл и цель всех своих мучений.

Я готова терпеть еще и не такое, чтобы жить дальше и быть рядом со своей семьей. Я сильная.

Мне хочется кричать: «Люди, цените, что у вас есть здоровье!» Когда оно есть, все остальное уже зависит от нас: и достижения, и отношения, и карьера, и место жительства, вообще все. Когда не нужно отвлекаться на болезненные процедуры и страшные мысли, намного легче ощутить размах своих крыльев.

Книга теперь отправляется к редакторам, иллюстраторам, дизайнерам и верстальщикам, а мне лишь остается надеяться, что, когда она увидит свет, я все еще буду здесь. Смогу обнять кого-то из вас, подписать книгу, пожелать чего-то доброго и светлого. Как бы там ни было, сейчас я ставлю точку, продолжаю свою борьбу и неустанно мечтаю о том, чтобы все, что я написала, хотя бы на минуту помогло вам остановиться, посмотреть на жизнь другими глазами, стать смелее и полюбить себя еще крепче.

Я благодарю Бога за каждый прожитый день и говорю себе: утро наступает всегда.