Текст книги "Ночная гостья (сборник)"

Если бы камни могли говорить. Тёмные сады.

Когда-то давно жил один молодой маркиз по имени Людвиг. Он был очень красив и хорошо образован, любил устраивать пышные балы, ездить на охоту и совершать конные прогулки в живописных окрестностях своего старинного замка.

Много юных прекрасных дев мечтали заполучить Людвига, но ни одна не могла увлечь его настолько, чтобы маркиз был готов предложить ей свою руку и сердце.

Он продолжал наслаждаться вольной жизнью, каждый вечер прогуливаясь на своём верном коне по пустынным зеленым полям и лесной чаще. Ветер трепал его белокурые кудри, напевая песни ретивому всаднику, лесной воздух дарил свежесть и прохладу, наполненную ароматом лесных трав и цветов.

Время шло, а сердце Людвига оставалось свободным и не познавшим трепетной любви.

Однажды, вернувшись с очередной прогулки, Людвиг лёг спать. Ему приснился необычный сон, будто он находится в далеком неведомом краю. Стояла ночь, и тёмный бархат неба был расшит бриллиантами далеких мерцающих звёзд. В том краю было множество красивых садов, наполненных танцующими тенями, отбрасываевыми высокими деревьями. Необычные цветы источали пьянящие ароматы, а ветер наигрывал минорную мелодию.

Людвиг брёл среди деревьев, не понимая, куда он движется и зачем. Вдруг он увидел перед собой прекрасную девушку с длинными тёмными волосами и тонким станом, облачённую в воздушное белое платье. Её синие глаза сияли как гладь озера, тонкие изящные пальцы были усеяны сверкающими кольцами. Людвиг никогда не видел такой красивой девушки, его сердце затрепетало в груди при виде таинственной незнакомки.

Девушка подошла к нему, её руки касались лица маркиза, а нежные губы были совсем близко. Повинуясь внезапному желанию, Людвиг обнял красавицу, ощутив шёлк её длинных волос.

– Сотни лет невыносимого одиночества… столетия, наполненные тоской и печалью, – шептала девушка завороженному маркизу. – Я так ждала тебя. Успокой грусть в моём сердце, заполни пустоту в моей душе, утешь мои страдания… Будь моим!

Даже во сне Людвиг ощущал жар, исходивший от девушки. В её объятиях он таял словно лёд. А ветер в листве продолжал напевать свою грустную песню…

Людвиг проснулся в тишине своей спальни. За окном уже светало, но необычный сон был ещё свеж в его голове. Марких всё ещё ощущал прикосновение шелковистых волос девушки, её нежную кожу и губы.

Настал день, но впечатление от сна не проходило. Мысли маркиза были заняты лишь этой девушкой. Он даже дал ей имя – прекрасная нимфа из тёмных садов.

Ночь накрыла землю своим тёмным покрывалом, наполнив воздух прохладой и тишиной. Едва коснувшись головой подушки, Людвиг провалился в глубокий сон. И опять он видел таинственные тёмные сады и прекрасную девушку. Она обнимала маркиза, дарила свои жаркие поцелуи и шептала слова об одиночестве и жажде истинной любви.

И снова Людвиг провёл день под впечатлением увиденного сна, который повторился и на следующую ночь, а потом ещё, и ещё. Отныне маркиз всегда видел сны о темных садах и их прекрасной обитательнице, что дарила ему нежность под аккомпанемент ветра и шелест деревьев.

– Любишь ли ты меня? – шептала девушка Людвигу.

– Да… Я люблю тебя больше всего на свете, ты единственная отрада моего сердца, – отвечал маркиз.

– Обещаешь быть вечно со мной? – спрашивала она.

– Обещаю, – отвечал юноша.

Людвиг оставил свой замок, его больше не видели на шумных балах и охоте. Он стал отшельником, скитающимся по свету в поисках единственной любви. Время для него перестало существовать. Годы окрасили волосы маркиза сединой, а морщины испещрили некогда прекрасное благородное лицо. Но надежда найти когда-нибудь таинственный край не покидала его измученную душу. Каждую ночь маркиз продолжал видеть сны о тёмных садах и своей прекрасной нимфе. Долгие мучительные дни проводил он с мыслями о ней, дожидаясь наступления блаженных сумерек.

– Любишь ли ты меня? – шептала прекрасная девушка.

– Люблю больше всего на свете, – отвечал Людвиг. В этих снах он так и оставался молодым юношей.

А ветер все напевал печальную песню, играясь в листве деревьев, тени от которых танцевали свои странные танцы. Этот сон был наполнен необыкновенным волшебством и таинством вечной любви, что жила с маркизом и наяву, заставляя вновь и вновь искать загадочный край. Рассвет приносил с собою муки одиночества, но вновь приходившая ночь возвращала волшебство сладких снов. А маркиз продолжал свой путь… в поисках далекого края, темных садов… и вечной любви.

Девушка из водонапорной башни.

Я до сих пор не могу прийти в себя после всего, что случилось со мной тем памятным летом. Я закрываю глаза и снова вижу тёмный силуэт старой водонапорной башни, её зловещие очертания в лучах закатного солнца, и словно наяву чувствую запах гнилого дерева, поросшего старым мхом. И меня вновь и вновь невольно бросает в дрожь…

Все началось с короткой телеграммы от бабушки, извещавшей о том, что дед тяжело болен, и если я хочу его еще раз увидеть, то мне следует поторопиться. Едва я прочел эти строки, решение было принято немедленно. Срочно отпросившись с работы на несколько дней, я, собрав маленькую дорожную сумку, стремглав бросился на вокзал. Там мне удалось схватить билет на поезд, который отправлялся уже через полтора часа. Запрыгнув в неуютный плацкартный вагон, я расположился на второй полке. Вагон тронулся, за окном замелькали колоритные пейзажи средней полосы. Обычно мне нравилось ездить поездом, наблюдая в окно за лесами, озёрами, холмами и редкими деревеньками. Теперь же мне было не до пейзажей. Я лежал на верхней полке, уставившись в потолок невидящим взглядом, стук колес служил однообразным аккомпанементом к моим невеселым мыслям.

Дедушка и бабушка с материнской стороны много значили для меня. Моё детство было непростым. Родители развелись, когда мне исполнилось три года, с тех пор я практически не видел своего отца. Мама же была занята работой и попытками устройства личной жизни, которые, впрочем, всегда заканчивались крахом. В итоге она стала прикладываться к бутылке и сейчас находилась в специальной лечебнице для алкоголиков.

Я же всегда с нетерпением ждал летних каникул, чтобы вырваться из каменных джунглей большого города в деревенскую тишь, пропитанную ароматом свежего сена и вкусом парного молока, которое бабушка давала мне по утрам в большом граненом стакане. В моей памяти навсегда остались счастливые моменты жизни в маленькой тихой деревеньке: игры с соседскими ребятишками, беготня по сочным зеленым лугам, купание в прохладной речке, походы в лес за земляникой, бабушкины сказки на ночь, хождение с дедушкой на рыбалку.

Время шло, детство осталось где-то далеко позади, наступила пора студенчества, а затем и взрослой жизни, но я всё равно продолжал навещать этот уютный маленький домик, в котором прошло столько счастливых для меня дней.

Однако несколько месяцев назад дедушка упал и серьёзно повредил ногу. Теперь он был прикован к постели, здоровье его серьезно пошатнулось, и пожилой человек, совсем ещё недавно довольно крепкий для своего возраста, стал медленно и неотвратимо угасать…

Проводница выключила свет в вагоне, настала тишина, и вскоре я тихонько задремал. На рассвете я проснулся, быстро умылся и приготовился к выходу. Вот и показались окраины так хорошо знакомого мне городка, вблизи которого и располагалась деревня, куда лежал мой путь.

Поезд затормозил возле маленького унылого вокзала, я ступил на перрон и вдохнул прохладный утренний воздух. Дойдя до расположившейся неподалеку автобусной станции, я посмотрел потрёпанное расписание и узнал, что нужный мне автобус будет через полчаса. Тогда я достал мобильник и набрал домашний телефон бабушки. После нескольких гудков мне ответил знакомый голос. Я сообщил, что уже скоро приеду, и осведомился о здоровье дедушки. Бабушка вздохнула и ответила, что никаких изменений в лучшую сторону нет. От её слов и усталого голоса мне стало ещё тяжелее на душе.

Положив телефонную трубку, я закурил сигарету, стоя на крыльце автостанции. Вскоре подъехал старый автобус, на котором я должен был добраться до деревни. Раньше направляясь этой дорогой, я с радостью предвкушал весёлое времяпрепровождение, сейчас же с каждым оборотом колеса мне казалось, что на меня надвигается что-то страшное и неотвратимое.

Автобус свернул возле знакомого указателя, и на горизонте я увидел знакомые очертания маленькой деревеньки.

Я вышел на небольшой автостанции и направился хорошо знакомой дорогой к дому бабушки и дедушки. Как только я подошёл к калитке, у меня возникло чувство, что груз в моей душе стал ещё тяжелее. Собрав все силы, я поднял старое металлическое кольцо и вошёл в уютный дворик. Пёс, выскочивший из будки, сразу признал меня и радостно завилял хвостом. Дверь открылась, и я увидел бабушку, которая, по всей видимости, слышала, как я вошёл во двор.

– Серёженька! – бабушка кинулась ко мне, обняла своими сильными руками деревенской труженицы.

– Бабушка, – у меня в горле застрял комок. – Как ты? Что с дедушкой?

– Ох, ничего хорошего, – вздохнула она, – всё так же лежит, чувствует себя плохо…

Она замолчала, но по её голосу и печальным глазам я понял, что дедушкины дни уже сочтены.

Я спросил, не спит ли он сейчас, и, узнав, что дедушка бодрствует, сразу же прошёл к нему в комнату.

Человек, в своё время практически заменивший мне отца, лежал на старой металлической кровати под потёртым одеялом. Его лицо ещё больше сморщилось и осунулось, дыхание было шумным и неровным.

Услышав мои шаги, он немного приподнял веки. Изможденное лицо слегка просветлело.

Я сел возле постели, дотронулся своей рукой до его сморщенной ладони.

– Ты поправишься… – слова прозвучали неубедительно, но это единственное, что я мог сейчас сказать.

– Она где-то рядом… – голос дедушки был едва слышен. – Я чувствую её. На самом деле она всегда была рядом… с тех самых пор как…

Не договорив фразы, дедушка зашёлся страшным кашлем.

– Ты не должен волноваться, – сказал я дрожащим голосом.

Кашель унялся, измученный старик откинулся на подушки. Он закрыл глаза и забылся во сне.

Я встал и вышел из комнаты. В кухне хлопотала бабушка. Она накрыла на стол, и мы сели перекусить.

Поговорив с ней на отвлеченные темы, я изъявил желание прогуляться по деревне.

Выйдя за калитку, я медленно побрёл по тихим улочкам, знакомым мне с детства. Проходя мимо унылых деревянных домов, я вспоминал своих старых друзей, гадая, что с ними сталось. Людей почти не было видно, лишь возле одного домика грелась на солнышке пара старушек. Я шёл по дороге, гравий шуршал под моими ногами; за неровно покрашенной калиткой, мимо которой лежал мой неспешный путь, залилась громким лаем собака, а где-то вдалеке замычала корова. Наслаждаясь деревенскими звуками, я погрузился в воспоминания о давно ушедшей счастливой поре. Здесь мы играли с друзьями по вечерам, бегали на речку или на прогулку в лес.

Воспоминания о прошлом окружили меня со всех сторон; задумавшись, я продолжал брести по дорожке и даже не заметил, как оказался на окраине деревни. Дальше дорога сужалась и вела к темневшему на горизонте лесу. Домов поблизости почти не было, не считая пары заброшенных избушек. Рядом возвышался мрачный силуэт старой водонапорной башни. И, как только он предстал передо мной, я невольно остановился.

Опять волной нахлынули воспоминания, всколыхнув в глубинах моего сознания старые страшилки, услышанные в далёком детстве.

Я вновь увидел себя двенадцатилетним мальчишкой с вечно изодранными коленками, с открытым ртом слушающего своего деревенского приятеля Сашку Тарасова – худенького кучерявого паренька на пару лет старше меня.

– Ты слышал историю о старой водонапорной башне? – спросил он меня таинственным голосом.

Я помотал головой.

– Тогда слушай! – Сашка напустил на себя важности, как будто сообщал мне какой-то очень большой секрет. – Эта башня давно не действует, в деревне построили новую, хотя эта вполне ещё могла бы работать. Но люди боялись… ту, что там живет!

– Кто там живет? – спросил я с изумлением. Мы уже приблизились к старой башне.

– Так слушай дальше! – продолжил Сашка всё таким же важным тоном. – Говорят, жила в деревне девушка – настоящая красавица с очень длинными косами почти до колен. Она была влюблена в местного парня, и он вроде бы отвечал ей взаимностью… сначала. А потом остыл и даже женился на другой, а она-то продолжала его любить. И вот вскоре после того, как отгуляли свадьбу парня, которого та девушка любила, её нашли вот здесь.

Сашка указал на лесенку, ведущую к верхушке башни, и продолжил:

– Она, видимо, залезла по лестнице, привязала один конец веревки к перекладине, а из другого сделала петлю, затянула на шее и бросилась вниз. Вот так девчонку и нашли – она болталась на верёвке, распущенные волосы развевались на ветру. Её увидели жители вон тех домов, – Сашка показал рукой на маленькие домики, пристроившиеся на окраине деревеньки. – Говорят, жуткое было зрелище.

– А парень что? – спросил я. – Как он-то отреагировал на случившееся?

– А что парень? – пожал плечами Сашка. – Он же её с башни не скидывал. Девчонка сама повесилась.

– Ну, а родные девушки никого не винили в ее смерти? – не унимался я. Слишком уж поразила меня эта давняя трагедия, ставшая результатом несправедливости жизни.

– Не было у неё родных, – ответил Сашка. – Девушку воспитывала бабушка, которая померла незадолго до случившегося. Вот так вот. Она потеряла единственную близкую родственницу, да ещё и парень женился на другой. Вот и не выдержала девчонка…

– Так почему, всё-таки, закрыли башню? – спросил я недоумённо.

– А потому, – продолжил Сашка таинственным шёпотом, – что она навсегда поселилась здесь… Эта девушка!

– Как это поселилась? – спросил я.

– Да не она сама, – продолжал Сашка свой рассказ, – а её дух. Видимо, умирала она в сильных муках… Ну и не отпевали её, естественно. А люди потом такие вещи рассказывали! Жуть! Вот знаешь, например, Стёпку Кривого, того, который за воротник любит закладывать?

– Конечно, – кивнул я, вспомнив деревенского алкоголика неопределённого возраста, жившего на соседней с нами улице в покосившейся избушке с давно некрашеной оградой.

– Ну, так вот, это случилось, когда он еще не спился. Стёпка шёл из леса мимо этой башни, уже смеркалось, когда он вдруг увидел силуэт висельника. – Сашка сделал страшные глаза и продолжил, – Степка подошёл поближе и увидел девушку с длинными волосами, которая свисала с лестничной перекладины. Он даже глаза протёр, не мог этому поверить. И вдруг видение исчезло. Степан снова увидел девушку, но она уже не свисала с лестницы, а стояла рядом с башней, волосы развевались на ветру и закрывали лицо. Её шея была странно наклонена вбок, как будто сломана. Стёпка испугался и бросился прочь прямо через большую лужу в канаве. Никто тогда в деревне не поверил ему, ведь он уже тогда начал выпивать, а после этого случая запил ещё крепче. Только вот девушку видели и другие люди, которым вполне можно было доверять. С тех пор водонапорную башню закрыли, в деревне построили новую, а к этой до сих пор боятся подходить, особенно вечером и ночью. Люди, которые рядом живут, говорили, что после наступления темноты видели силуэт девушки с длинными волосами, которая свисала с перекладины и раскачивалась на ветру. Или же просто стояла возле башни, или даже на её вершине, а то и как будто бы висела в воздухе, и её распущенные волосы трепал ветер. Иногда народ видел какие-то странные огоньки. Вот так вот! Почти все, кто жил рядом с этим местом, постепенно переехали.

…Я стоял неподалеку от башни, вспоминая историю, которую рассказал мне Сашка в тот далекий день. В свете солнечного дня старая деревянная конструкция не смотрелась зловеще, и ничто тут не напоминало о трагедии прошлых лет. Посмотрев немного на мрачное, заросшее мхом сооружение, я развернулся и направился домой.

Дедушка все ещё спал, а бабушка что-то вязала, сидя в большом кресле. На диване, громко мурлыча, разлеглась большая пушистая серая кошка. Я расположился рядом, вытянув усталые ноги.

– Как там дедушка? – поинтересовался я.

– Да спит весь день, – вздохнула бабушка. – Ему с каждым днем всё хуже. Угасает прямо на глазах, ночами мучается, кричит даже иногда. Совсем его подкосило, особенно после того, как опять у нас на живность мор напал. Сколько живем мы вместе, так и преследуют нас неприятности. А теперь вот и деду совсем плохо.

Я попытался её утешить, но она не внимала моим словам.

Настал вечер, и бабушка, постелив мне постель, отправилась спать. Я лежал на старом диване, и мне казалось, что я слышу неровное дыхание дедушки за тонкой стенкой.

Внезапно волна холодного воздуха обдала меня. Я вздрогнул, какая-то неведомая тревога овладела моим телом.

Я лежал не в силах пошевельнуться. Моё тело словно оцепенело, в тот миг я мог поклясться, что нечто склонилось надо мной. Небольшая комната была погружена во мрак, но я явно ощущал чьё-то невидимое присутствие. Всё моё тело оцепенело от ужаса, и в какой-то миг сознание покинуло меня.

Я открыл глаза, когда лучи солнца уже пробивались сквозь старые тюлевые занавески. В свете ясного дня кошмары прошедшей ночи казались чем-то нереальным. Дедушка чувствовал себя неважно, он проспал практически весь день. Бабушка хлопотала по хозяйству, а потом опять уселась за вязание.

Для меня день прошёл как обычно. Я помог бабушке в огороде, а затем отправился прогуляться по деревне. Вновь выйдя к дальней окраине, я увидел чернеющий силуэт старой башни, от которого веяло чем-то нехорошим даже в такой ясный и солнечный день. При виде этой жуткой, заросшей мхом конструкции мне стало не по себе, и я повернул обратно, направившись к противоположному концу деревни.

Наступила ночь, и я вновь направился в свою маленькую комнатку. На этот раз я заснул довольно быстро. Мне снился странный сон, очень похожий на явь. В нём я как будто встал с постели и направился к входной двери. Выйдя на улицу, я пошёл в сторону старой водонапорной башни, чей зловещий силуэт вырисовывался на горизонте в бледном свете луны.

Пройдя по тихим деревенским улицам, я приблизился к башне. Подойдя к ней почти вплотную, я буквально ощутил запах старого дерева. Казалось, стоит лишь протянуть руку, чтобы ощутить эту шершавую поверхность, местами покрытую жёстким мхом.

Вдруг в спину мне подул ледяной ветер, и в тот же миг неведомый ужас охватил всё моё существо. За моей спиной что-то находилось, и от него шла такая волна пронизывающего холода, что кровь стыла в жилах. Медленно-медленно начал я поворачивать голову. Боковым зрением я увидел пряди длинных тёмных волос, развевавшихся на ветру, и что-то белое…

Я внезапно проснулся, вскочив с постели в холодном поту. За окном было ещё темно, а в доме стояла тишина, лишь хриплое неровное дыхание дедушки доносилось сквозь тонкую стену.

До самого рассвета я так и не сомкнул глаз, мой разум всё ещё находился во власти ночного кошмара. За окном начали щебетать птицы, где-то вдалеке пропел утреннюю песню петух.

Я услышал, как в зале скрипнул диван. Бабушка поднялась с постели и направилась в кухню. Звякнул чайник, щелкнула зажигалка, затем тихо загудела газовая конфорка. Спустя несколько минут старый чайник засвистел, подавая знак о том, что вода вскипела. Снова послышались бабушкины шаги, звякнула чашка.

Я лежал в постели с открытыми глазами, глядя в потолок. Пролежав так пару часов, я, наконец, встал весь разбитый. Весь день прошёл как в тумане, приближение ночи вселяло в меня тревогу.

Но вот опять наступили сумерки, голубизна неба стала гаснуть, а потом и вовсе словно подернулась черным шелковым покрывалом. Болезненно-бледная луна освещала уснувшую деревню, вокруг стояла тишина, лишь иногда изредка нарушаемая лаем дворовых собак.

Я ворочался в постели, боясь даже закрыть глаза. Тишина дома и темнота маленькой комнатки давила на меня.

Я встал, оделся и тихонько, чтобы не разбудить домочадцев, вышел во двор. Мне хотелось побыть на улице, подышать свежим летним воздухом. Открыв калитку, я вышел на улицу. Меня все не покидало внезапно появившееся желание прогуляться по погруженной в глубокий сон ночной деревне.

Однако какая-то неведомая сила словно тащила меня на знакомую окраину, где возвышалась старая водонапорная башня. И вот она стояла прямо передо мной – громоздкое, деревянное сооружение, унылое и заброшенное. Не осознавая до конца, что делаю, я протянул руку к перекладине лестницы. Она также взбиралась здесь в тот далекий день, держась тонкими пальцами за эти же самые перекладины, возможно, петля уже была накинута на шею. Оставалось только привязать другой конец и броситься вниз… в бездну небытия.

Я забрался довольно высоко. Отсюда была видна вся деревня. Внезапно раздался жуткий скрипящий звук. Подняв глаза кверху, я с ужасом увидел, как маленькое, заросшее многолетней паутиной окошко начинает приоткрываться. Из него сначала высунулась тонкая бледная рука, потом ещё одна, затем показалась темноволосая голова. Длинные пряди свисали вниз, почти касаясь моего лица. Вскрикнув от ужаса, я стал спускаться вниз. Только бы не сорваться! Эта мысль пульсировала в моем мозгу, заставляя онемевшее от страха тело двигаться.

Тем временем фигура с длинными волосами уже полностью вылезла из окошка. Она спускалась за мной вниз головой, ловко хватаясь бледными пальцами за перекладины. Ее голова была неестественно повернута, а ниспадавшие вниз волосы, словно накидка, скрывали лицо. Я уже спустился на землю, спрыгнув с последних перекладин, и бросился бежать в сторону деревни. Решившись оглянуться назад, чтобы убедиться в том, что жуткое создание не пытается меня преследовать, я увидел высокую девушку с темными волосами, развевавшимися на ветру. Она стояла, не двигаясь, возле лестницы. Я бросился бежать дальше ещё быстрее, а неведомый голос отдавался где-то в глубине моего разума.

«Ты не убежишь, тебе не скрыться от меня», – шептало нечто в моей голове.

Я нёсся по улицам деревни, словно сумасшедший, спотыкаясь, обхватив голову руками.

Вбежав в калитку знакомого дома, я пробежал через дворик, ворвавшись в сени. Отдышавшись, я хотел было пойти в свою комнату, как вдруг услышал стон дедушки. Бабушка, уставшая после дневных трудов, крепко спала и ничего не слышала.

Обеспокоенный, я вошел в дедушкину комнату и замер от ужаса. Он полусидел на кровати, прислонившись спиной к подушкам, а рядом стояла та самая девушка из водонапорной башни, что являлась мне в ночных кошмарах, а теперь и наяву. В комнате было очень холодно, и я знал, от кого исходил такой леденящий холод.

Дедушка повернул голову ко мне.

– Теперь она преследует и тебя, – вздохнул он.

Видение стало растворяться в воздухе и вскоре исчезло, я же стоял в дверях, не в силах шелохнуться.

– Она ушла ненадолго, – продолжал дедушка сдавленным шепотом. – Она никогда нас не отпустит. Даже когда меня не станет… Я так виноват… Это всё случилось из-за меня. Я признавался в любви, а она верила. Она просила поддержки, я же отмахнулся. Я женился на твоей бабушке, а вскоре ту несчастную нашли повешенной на водонапорной башне. Чувство вины всю жизнь гложет меня, но она никак не может меня простить. И теперь она преследует всю нашу семью, насылая несчастья одно за другим. Судьба твоей матери тоже неслучайна. Да и ты так и не женился, не устроился в этой жизни. А все она… и моя неизгладимая вина перед ней… – дедушка откинулся на подушки, его дыхание стало тяжёлым и хриплым.

В испуге я подбежал к нему. Дедушка приоткрыл глаза и посмотрел на меня.

– Пожалуйста, оставь меня одного. Здесь, в этой комнате вся моя вина и моя совесть. Я хочу побыть с этим наедине, – дедушка снова закрыл глаза и провалился в сон.

На следующий день его не стало. Утром он ещё был жив, а потом просто заснул и не проснулся.

После похорон я отправился домой. На душе у меня было очень тяжело. Садясь в автобус, я ещё раз бросил взгляд на далекое очертание старой водонапорной башни.

В поезде мне было нехорошо. Я не решался даже посмотреть в окно, боясь увидеть там бледный силуэт с длинными волосами, стоящий возле колеи, или одной из тех водонапорных башен, что виднелись за окном, или же отражающийся в стекле.

Кошмар пережитого потихоньку начал уходить в прошлое, но я все ещё иногда вскакиваю по ночам в холодном поту. Мне снится один и тот же сон. Я стою возле старой водонапорной башни, а девушка находится рядом, словно немой укор, старая семейная тайна, эхо страшных проступков давно минувших лет, мрачный призрак прошлого.