Текст книги "Судебная экспертиза психического здоровья в гражданском процессе: учебное пособие"

1. На момент заключения оспариваемой сделки – подписания завещания в БСМП-2 вскоре после госпитализации по жизненным показаниям, находясь в тяжёлом общем состоянии, ночью 11 июня 1998 г. Т.Т.В. находилась в болезненном психопатологическом состоянии – в состоянии оглушения (нарушенного сознания), возникшего в острой фазе повторного инсульта.

2. В момент подписания завещания (в ночное время 11 июня 1998 г.) Т.Т.В. находилась в состоянии нарушенного сознания – оглушения, в силу чего не могла понимать значения своих действий, их правовой характер, прогнозировать их последствия, не могла ими руководить.

К родилась в крестьянской семье, наследственность у неё психическими расстройствами не была отягощена. До болезни аномально-личностных свойств, отклонений в поведении не отмечалось, получила высшее педагогическое образование. Психические расстройства отмечаются с возраста 17 лет, болезнь характеризовалась приступообразно-прогредиентным течением. Перенесла три приступа с аффективно-бредовыми расстройствами. Находясь в состоянии ремиссии, продолжала обучение, вышла замуж, оставила учёбу в связи с рождением сына. После третьего приступа К. была поставлена на учёт в ПНД. В быту проявляла медлительность и психическую истощаемость, не справлялась с домашними делами и воспитанием сына, фактически не поддерживала отношений с мужем, который перешёл жить к своей матери, эпизодически конфликтовала с соседями. В августе 1999 г. вместе с сыном сменила место жительства, самовольно прекратила приём лекарств, не была поставлена на учёт в районном ПНД. На новом месте жительства, по показаниям соседей, К. вела себя странным образом. Она разговаривала сама с собой, стоя перед зеркалом, обращалась к известному певцу. Были случаи, когда она без причины избивала сына, рисовала ему на лбу, щеках и руках кресты. Мальчик пояснял соседям, что «кресты ему нарисовала мама, чтобы он не болел». 01.01.2000 К. сделала вызов на дом «скорой помощи», в связи с тем что её сын якобы травмировал глаз. Когда врач приехал по вызову, К. сообщила ему, что мальчик пытался выброситься из окна, она пыталась удержать сына и при этом случайно поранила ему глаз. При осмотре ребёнка не было обнаружено следов повреждения глаза. К. настаивала на госпитализации сына в психиатрическую больницу, поэтому была вызвана психиатрическая бригада. При осмотре психиатрами мальчик вёл себя адекватно, спокойно, суицидальных мыслей не высказывал. У матери были отмечены психические отклонения: она рассказывала о секте, о божественных явлениях, о том, что собирается отправиться к звёздам. К. не была направлена на лечение в психиатрический стационар. В последующие дни она продолжала себя вести неадекватно. Малолетний сын пытался давать ей лекарство, но она говорила соседям, что он «пытается её отравить». Как следует из материалов уголовного дела, 13.01.2000 около четырёх часов К. взяла сына на руки и выбросила его из окна своей квартиры с 12-го этажа, в результате чего ребёнок скончался. Во время допроса К. пояснила, что «выбросить сына ей приказал Бог и обещал ей, что мальчик воскреснет». При освидетельствовании отмечалась манерность, многословие, иногда речь носила характер монолога, была разорванной по смыслу. Называла себя «дочерью Христа», говорила, что «призвана установить рай на Земле», что «с конца сентября слышит голос Бога, который помогал ей в воспитании сына… говорил, что другие дети недостойны, чтобы её сын учился вместе с ними». Исходя из таких соображений, стала запрещать сыну посещать школу. К. также сообщила, что «с декабря она стала бояться, что воротник сорочки ночью перетянет горло и сын задохнётся», поэтому она «стала спать с ним в одной постели». О правонарушении рассказывала спокойно, при этом говорила, что «выбросить сына приказал Бог, и он же сказал, что сын воскреснет». В отделении состояние было нестабильным, периоды эмоционального подъёма чередовались с периодами раздражительности, когда она конфликтовала с окружающими. Строила нелепые планы относительно своего будущего, говорила, что «будет преподавать детям закон Божий, чтобы у них не было грехов», что «должна скорее выписаться, так как Бог воскресил её ребёнка и она по нему соскучилась». Критика к состоянию и судебно-следственной ситуации отсутствовала.

Комиссия пришла к заключению, что К. страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении. Заболевание носит приступообразно-прогредиентный характер с частыми обострениями в виде галлюцинаторных и аффективно-бредовых расстройств с бредовыми идеями фантастического содержания. Как страдающая хроническим психическим расстройством, К. в период правонарушения не могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Описанный случай является наглядной иллюстрацией необходимости своевременного использования ст. 77 и 73 СК РФ в связи с опасностью психического состояния матери для здоровья и жизни ребёнка.

Больной С., 47 лет. Проходил амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу в ВНИИОСП им. В.П. Сербского в 1984 г. Направлен определением суда в связи с иском испытуемого о восстановлении на работе, с которой был уволен в 1978 г.

Сведений о наследственности и своём раннем развитии испытуемый не имеет. Рано остался без родителей. Воспитывался чужими людьми. По характеру всегда был «правдолюбивый, не терпящий несправедливости». Школу начал посещать своевременно, учился удовлетворительно. Был в меру общителен, со всеми учениками поддерживал ровные отношения. Занимался спортом, читал много художественной литературы. В 14 лет быстро повзрослел, заметно выделялся «своими суждениями» среди сверстников. В отличие от сверстников, у которых на уме «были только игрушки», его уже в то время стали «волновать и интересовать политические проблемы в мире». Задумывался над смыслом жизни, как стать полезным обществу. После окончания 7-го класса не стал «лавировать и выбирать, как другие», а для «окончательного самоутверждения» решил посвятить себя «восстановлению разрушенного войной сельского хозяйства», успешно окончил школу механизации, непродолжительное время работал комбайнёром, затем был призван в армию, служил во флоте. Был помещён в психиатрическое отделение военного госпиталя в состоянии психомоторного возбуждения, высказывал бредовые идеи отношения, преследования, испытывал слуховые галлюцинации. С диагнозом «шизофрения» был комиссован из армии. В дальнейшем к психиатрам не обращался, сменил место жительства. Женился в 1965 г., от брака имеет двоих детей, взаимоотношения в семье, по его словам, «отличные». Учился заочно в Киевском университете на юридическом факультете, который окончил в 1977 г. С этого времени работал юрисконсультом на заводе.

Конфликтовал с директором завода, упрекал его в нечестности, «критиковал, невзирая на лица». Был уволен с работы. Упорно добивался восстановления на прежней работе и был восстановлен. Продолжал конфликтовать с сотрудниками, администрацией завода и в 1978 г. вторично был уволен с работы. На протяжении последующих двух лет испытуемый практически не работал. Всё это время стенично добивался восстановления на работе.

По его словам, зная его хорошие деловые качества, многие администраторы предлагали ему другую хорошую работу, но он отказывался потому, что «не хотел признавать себя побеждённым». Многократно писал письма во многие правительственные инстанции с требованием восстановить его на работе.

В 1979 г. у испытуемого появилось подавленное настроение, нарушился сон, пропал аппетит. Стали беспокоить неприятные ощущения в желудке. Обращался к врачам различных специальностей в поликлинике по месту жительства. Врачи никакого заболевания у него не нашли, однако испытуемый решил, что у него рак желудка. В связи с этим приехал в Москву, около месяца обследовался в институте им. А.Н. Герцена, где у него заболевания желудка также обнаружено не было. Был осмотрен дежурным психиатром по городу и направлен в психиатрическую больницу, где находился несколько дней. Во время пребывания в указанной больнице испытуемый был многоречив, благодушен, настроение приподнято. Подробно рассказывал о конфликтной ситуации на заводе, говорил, что уволили его с работы незаконно. Называл руководителей завода «мошенниками, бюрократами». Себя характеризовал человеком порядочным, справедливым, не терпящим никакого беззакония, за это у него раньше были неприятности. В мышлении его отмечались черты рассуждательства, резонёрства. С диагнозом «шизофрения» был переведён для дальнейшего лечения в психиатрическую больницу по месту жительства, где находился с 09.07.1980 по 03.04.1981. Первое время пребывания в больнице был склонен к резонёрству. Высказывал отрывочные бредовые идеи отношения, переоценивал собственную личность. Требовал «восстановления справедливости» и немедленной выписки из больницы. Отрицал нелепое поведение в Москве. В результате проведённого лечения антипсихотическими препаратами исчезли бредовые идеи отношения, появилось формально-критическое отношение к своему психическому состоянию. Начал активно включаться в трудовые процессы, тяготился больничной обстановкой. Проявлял заботу и беспокоился о детях. Диагноз при выписке: «шизофрения (паранойяльного типа) в стадии ремиссии». При обследовании установлено следующее. Соматоневрологическое состояние без особенностей. Психическое состояние: испытуемый доступен контакту, правильно ориентирован в месте, времени и окружающей обстановке. Подтянут, одет со вкусом, опрятен. В беседе активен, обстоятелен. Всем своим видом стремится показать, что он психически здоров. О себе говорит с переоценкой, стремится представить себя с лучшей стороны. Сообщая анамнестические сведения, делает акцент на своих заслугах, демонстрирует список всех поощрений и премий, которыми был отмечен его труд за последние годы работы. Взаимоотношения в семье характеризует как «отличные». Психически больным себя не считает. Своё предыдущее помещение в психиатрическую больницу считает «необоснованным», по словам испытуемого, он в то время «симулировал» психическое заболевание, якобы с целью избавиться от ответственности, так как тогда он был задержан сотрудниками милиции. Не отрицает, что в то время он действительно активно добивался своего восстановления на работе, писал жалобы и обращался во всевозможные инстанции по этому поводу. Признаёт, что он тогда, «возможно, переборщил с жалобами», хотя и по-прежнему убеждён в правомерности и обоснованности своих действий. Категорически отрицает наличие у него в прошлом каких-либо психотических переживаний, даже тех, на которые указано в медицинской документации. Убеждает экспертов, что врачи-психиатры тогда его не «поняли» и написало всё «ошибочно». Он ничего не сообщает также о своём психическом состоянии во время службы в армии и лечении в госпитале, ссылается на запамятование событий за давностью лет. Не объясняет возбуждения им иска о восстановлении его на работе на заводе, где он работал несколько лет тому назад. Лишь при настойчивых расспросах, из отдельных высказываний, порой полунамёков? испытуемого вытекает, что на прежнем месте работы ему как «одарённому администратору» будет больше возможности проявить свои способности и талант, а на этом заводе, где он работает в последнее время, все против него, «из-за зависти ставят палки в колёса». Просит не расценивать его заявления как бред и не записывать их, «можете мне поверить, что это на самом деле так». Себя считает «поборником правды и справедливости». Мышление несколько обстоятельное, суждения поверхностны. У испытуемого не возникает и тени сомнения, что он будет признан дееспособным. Просит врачей «попутно» снять с него «диагноз шизофрении», так как этот диагноз, по его словам, необоснован и мешает его карьере. Убеждает врача, что больше жалоб он писать никогда не будет и теперь понял, что «стену головой не пробьёшь». Намерен впредь действовать только через суд.

На основании изложенного комиссия пришла к заключению, что С. страдает хроническим психическим заболеванием в форме приступообразно-прогредиентной шизофрении. Не может понимать значения своих действий и руководить ими.

Следует подчеркнуть, что экспертное заключение о способности понимать значение своих действий и руководить ими может быть вынесено больному только в состоянии сформировавшейся ремиссии и зависит от её глубины, стойкости и психопатологической структуры. Установление dee-, недееспособности в остром психотическом состоянии или во время становления ремиссии нецелесообразно, поскольку в этот период болезни структура дефекта и компенсаторные возможности личности ещё не определены.

Больная Т., 74 года. Живёт у дочери. До последнего времени вела хозяйство, не обнаруживала никаких признаков упадка работоспособности. Всегда была деятельна, энергична. Во время ВОВ пробыла 2 года в эвакуации, работала, вела хозяйство, проявляла энергию, заботилась о семье дочери, часто приходилось недоедать. В 1943 г. вернулась в Москву. Часто жаловалась на головные боли, но продолжала самостоятельно вести хозяйство, не обнаруживала никакого упадка памяти и интеллекта. Последние недели перед поступлением в больницу физически ослабела, перестала за собой следить, стала странной. Заявила, что к ней в кровать положили каких-то мальчиков, не ориентировалась в знакомой обстановке, не пользовалась уборной, была неопрятна мочой и калом. При поступлении 31.03.1946 г. жалуется на головную боль. Не знает, где находится. Года назвать не может. Говорит, что ей 19 лет, что мать жива, ей больше лет, а сколько – не знает. Речь дизартрична. Вяла, на вопросы отвечает медленно, спонтанно, в беседу не вступает, с трудом передвигается.

Соматическое состояние: в лёгких укороченный перкуторный звук справа и в области лопатки. Дыхание ослаблено. Пульс 84 удара в минуту. Сердце: тоны приглушены, на аорте прослушивается систолический шум. Температура 39 °C.

01.04–12.04: больная полностью дезориентирована в месте, времени, окружающей обстановке. Не может сказать, где она находится, куда её поместили, в каком городе она живёт, на какой улице. На вопрос, сколько ей лет, отвечает: «Пошёл 19-й». Говорит, что недавно к ней приходила её мать. Больных принимает за детей, говорит: «Здесь все знакомые». В то же время правильно показывает правую и левую стороны, правильно называет предметы. Ко всем относится безразлично, не высказывает никаких желаний.

13.04–25.04: слаба, всё лежит, много спит. Ориентирована значительно лучше, но наряду с правильными ответами даёт и неправильные. Назвала имя, отчество, фамилию. На вопрос о возрасте отвечает: «Лет около 70», в другой раз отвечает «74 года». Имя мужа назвала, отчество его не могла назвать, несколько раз мужа назвала по имени и отчеству отца. Имя и возраст детей перечислила. Знает, что сейчас весна; год, месяц назвать не может. Знает, что война кончилась, но «в этом месяце». С кем была война, не знает, «раньше знала, теперь забыла». Она находится в больнице, у неё болит голова. Постоянно возвращается к рассказу о времени эвакуации, о том, как ей там было трудно, как голодали. Здесь, в больнице, ей лучше. Дома её попрекают каждым куском хлеба. В то же время утверждает, что мать её жива, ей тоже 74 года, они «однолетки»; после свидания с дочерью заявляет, что это была сестра. Настроение несколько благодушное. Нередко вместо ответа на новые вопросы повторяет ответы на предыдущий вопрос.

26.04–30.04: соматическое состояние значительно ухудшилось. Очень слаба, заметно осунулась, значительно слабее реагирует на обращение.

Заключение: пневмония (абсцесс?) верхней доли правого лёгкого.

Больная скончалась 05.05. Патологоанатомический диагноз: общий атеросклероз, атеросклероз головного мозга, септикопиемия. Дегенеративная энцефалопатия с ангионекрозами и тромбами мозговых сосудов, с воспалительной реакцией в сосудах. Бляшек старческого слабоумия не найдено. Альцгеймеровских фибрилл нет.

В приведённом случае синдром старческого делирия развился остро, в течение нескольких недель. Вплоть до возникновения этого синдрома больная вообще не обнаруживала никаких признаков психического заболевания. Старческий делирий выражен был в этом случае достаточно ярко, мало чем отличаясь от подобных картин при старческом слабоумии. Нехарактерными для старческого слабоумия являлись лишь глубокие колебания в состоянии больной (значительная часть расстройств, касавшихся «сдвига в прошлое», нарушение памяти и пр. быстро исчезли).

Синдром развился здесь в связи с соматическим заболеванием (тяжёлой общей инфекцией, поражением внутренних органов).

Могла ли больная Т. по своему психическому состоянию в описываемый период времени понимать значение своих действий и руководить ими?

Приложение 2 Контрольные вопросы

1. Что такое правоспособность?

2. Дайте определение дееспособности и недееспособности.

3. Кто определяет дееспособность гражданина?

4. Что ограничивает дееспособность?

5. Что такое «медицинский и юридический/психологический критерии недееспособности»?

6. Что такое «сделкоспособность»?

7. Каким образом в Семейном кодексе сформулированы права и обязанности родителей?

8. Как правильно сформулировать вопросы экспертам, психологу и психиатру, в отношении защиты детей (в соответствии с их компетенцией)?

9. Что такое «ограничение родительских прав»?

10. Какие психопатологические расстройства у женщин представляют опасность для их детей?

11. Что такое «моральный вред»?

12. Какие вопросы следует задавать экспертам при СПЭ в делах о компенсации морального вреда (в соответствии с компетенцией психологов и психиатров)?

13. Назовите задачи КСППЭ по делам об определении степени морального вреда.

14. Расскажите о законодательстве в отношении дееспособности в странах Западной Европы.

15. Перечислите основные положения Минского соглашения в отношении психически больных в странах СНГ.

16. Перечислите права и обязанности опекунов.

17. Что такое «ограниченная дееспособность»?

18. Расскажите о систематике шизофрении.

19. Опишите клинику простой шизофрении.

20. Какие формы шизофрении являются прогностически неблагоприятными?

21. Что такое «резидуальная шизофрения»?

22. Опишите клинику шизотипического расстройства.

23. Как влияет психотравмирующая ситуация на дееспособность больных шизофренией?

24. В каких случаях больных шизофренией следует признавать дееспособными?

25. Дайте определение деменции.

26. Что такое «тотальная деменция» и о каких заболеваниях она свидетельствует?

27. Как влияет на дееспособность парциальная деменция?

28. Как влияют на дееспособность умеренно выраженные психоорганический и психопатоподобный синдромы?

29. При каких состояниях у больных с органическим поражением головного мозга нарушается «сделкоспособность»?

30. Какие психические расстройства возникают при алкогольной зависимости?

31. Что такое «нехимические зависимости»?

32. Может ли патологическое влечение к азартным играм ограничивать дееспособность?

33. Перечислите задачи комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз в гражданском процессе.

34. Как преодолеваются трудности патопсихологических исследований в судебной ситуации?

35. Какие виды «психологических защит» выявляются у подэкспертных в судебной ситуации?

36. По каким делам в гражданском процессе проводятся посмертные судебно-психиатрические экспертизы?

37. Как формулируются вопросы экспертам при посмертных судебно-психиатрических экспертизах?

38. Чем характеризуются бредовые синдромы у лиц позднего возраста?

39. Охарактеризуйте особенности посмертных судебно-психиатрических экспертиз при тяжёлых соматических заболеваниях с психическими заболеваниями.

40. Чем характеризуются посмертные судебно-психиатрические экспертизы у онкобольных?

41. Как оценивается дееспособность («сделкоспособность») больных в терминальной стадии онкозаболеваний?

42. Опишите синдромы помрачения сознания.

43. Как решаются судебно-психиатрические экспертные вопросы о «сделкоспособности» у больных с глубокой астенией?