Текст книги "Опасные удовольствия"

– Хотел бы использовать одну из ваших подопечных не по прямому назначению. И очень тороплюсь.

Сюзанна Эдмундовна в ужасе отпрянула:

– Не по прямому назначению – это что, на шашлык?

– Нет. Я повторяю, я очень тороплюсь, и поэтому выслушайте меня не перебивая, без жеманства, кокетства и игривых замечаний. Если вы поймете, что не способны выполнить мою просьбу, не юлите, дайте четкий отрицательный ответ. Мне крайне необходима девушка со следующими параметрами: рост от ста шестидесяти пяти до ста семидесяти, стройная, привлекательная, способная составить и не путаясь произнести фразу не менее чем из десяти слов, и самое главное, актриса. Чтобы она смогла сыграть роль юной благонравной курсистки и ни единым жестом не выдать себя. Не отвечайте сразу, подумайте хорошо.

Сюзанна Эдмундовна замерла в ожидании команды «вольно».

– Я думаю… – начала она.

– Вы правильно меня поняли? Я не буду спать с этой девушкой, меня не волнует, что она вытворяет в постели. Сегодня вечером, буквально через пару часов, рядом со мной на званом вечере должна быть леди, а не продажная девка. Я готов заплатить значительную сумму за подобную метаморфозу.

Крупным специалистом маскировки была Вероника Соболева, она умела изобразить из себя рафинированную, утонченную особу, но, к несчастью, покинула земную обитель.

Сюзанна Эдмундовна победоносно улыбнулась:

– Как вас зовут, простите?

– Антон.

– Значит, так, Антон. Очевидно, вы действительно попали в чрезвычайную ситуацию, если ищете леди в закамуфлированном борделе.

– Я вижу, вы отлично меня поняли.

– И готова помочь. Это будет стоить вам три миллиона рублей.

Лицо Антона вытянулось. Но только на секунду.

– Согласен. Вы уверены, что мне действительно подойдет?

– Уверена. Минутку.

Сюзанна Эдмундовна нырнула через коридорчик в комнату отдыха, где равнодушно и грустно смотрела телевизор забытая Ксения, и предъявила товар покупателю.

Антон Артемьев бросил взгляд на Ксению и заметно смягчился. Только маньяк с пятнадцатилетним стажем мог заподозрить в этой девочке тягу к платному сексу.

– Ксюша, это Антон, знакомься. – Ксения скованно кивнула.

– Милая моя, Антон хочет пригласить тебя на ужин.

Сюзанна Эдмундовна закрыла дверь за молодыми, вернулась к столу и пересчитала деньги. Редкая удача! Ксения уже отработала свой долг сполна. А если строгий юноша не обманет и не потащит ее после званого вечера в кровать, то девушка, возможно, появится в агентстве еще раз.

На улице, по пути к припаркованному во дворе автомобилю, Антон крепко держал трехмиллионную добычу за локоть и внятно, отчетливо, доступно ее инструктировал.

Ярко и призывно одетые сеньориты Аида и Виктория плечом к плечу несли себя по улице. Их каблучки стучали по асфальту, и в этом стуке слышался жаркий звон кастаньет.

У Аиды – смуглой красавицы испанского типа с черными глазами – волосы были собраны на затылке и искусно уложены прядями в виде пышного банта. На высокий чистый лоб выбивался знойный завиток а-ля Кармен. Сильным местом Аиды было полупрозрачное кружевное бюстье, видневшееся из-под короткого пиджачка и подпиравшее великолепную загорелую грудь – столь же объемную, сколь натуральную.

Виктория, напротив, была солнечной блондинкой. Ее обхватывал плотной змеиной шкурой комбинезон из тончайшей кожи ультрасинего цвета. Металлическая застежка «молния», смело расстегнутая, открывала узкий участок тела от шеи и чуть ниже груди, и эта волнующая встречных мужчин территория давала понять, что под комбинезоном у Виктории больше ничего не надето.

Дорогие наряды девушек с трудом удерживались на грани пристойности и выглядели неплохо только благодаря безупречным фигурам и гордой осанке. Макияж был на несколько процентов сочнее, чем требовалось при дневном освещении, а в глазах читалось усталое ожидание неприятного вечернего труда. Но все эти нюансы мог распознать только мужчина, регулярно пользующийся услугами подобных сеньорит. Невинная Ксения не увидела в девицах шлагбаума, сигналившего ей «тебе сюда нельзя!», она лишь восхитилась смелости их одежд и великолепию форм и, как обычно, закомплексовала.

– Крис явно от тебя без ума, – сказала Аида. – Наверное, только ради встречи и приехал из Нью-Йорка.

– Весьма сомневаюсь. У него какая-нибудь очередная конференция или выставка. По его литературно-издательским делам, – фыркнула Вика.

– Сюза меня удивляет. Опять отправила меня к Борису. Ну сколько можно? Сама талдычит и талдычит: избегайте привязанности клиентов. А сама и провоцирует.

– Замучил он тебя? Затерроризировал?

– Да конечно замучил! Дикий Запад, елки. Каждый раз с ужасом жду, что он еще надумает.

– Крис тоже достаточно бешеный. Неистовый мустанг, Аидушка, гроза прерий. А нацепит костюмчик, галстучек – и приличный мужчина, никто и не заподозрит, что он вытворяет со мной в постели.

– Как ты с ним разговариваешь-то?

– Как? Обыкновенно. Простым литературным языком. Какие проблемы.

– Он русский, что ли, знает?

Виктория рассмеялась:

– Да, он действительно полагает, что знает русский. Послушала бы ты его. Да нет, мы по-английски с ним говорим. Когда возникает необходимость.

– Ты знаешь английский? – слегка заинтересовалась Аида.

– Обижаешь. Я ведь закончила иняз. Подожди, зайдем сюда, надо долларов подкупить.

Девушки зашли в обменный пункт, и к ним сразу устремилось несколько молодых парней, желавших приобрести или продать валюту. Виктория отрицательно покачала головой и направилась к окошку под электронным табло, на котором указывался свежий курс доллара и марки.

– Знаешь, что он от меня требует, Аидочка? – Вика протянула кассирше паспорт и вложенные в него купюры. – Только в обморок не падай, ты с таким еще не сталкивалась. Чтобы я на заключительном этапе совокупления читала наизусть сонеты Шекспира.

– Какой кошмар! – задохнулась от возмущения Аида. – Ну и сволочь! Чего только не придумают, гады…

– Представь! На оригинальном староанглийском. Ты осознаешь всю глубину его сволочизма? Там половина слов устарело. Вот зубрю, а потом ору.

Девушки вышли на улицу. Один из валютных спекулянтов не сдержался и зацокал им вслед языком.

– Знаешь, Вика, ты ему не на староанглийском, а на чистом русском скажи, что ты о нем думаешь.

– А гонорар? Он мне каждый раз выплачивает гонорар за отличное произношение. Щедрый, скотина. Словно и не американец.

– Да, Вика, у нас беспокойный бизнес. У некоторых клиентов положительно едет крыша. Не получилось бы как с Вероникой.

– Я тоже об этом все время думаю. Наверное, мужики не поделили ее между собой. Или чья-нибудь супруга в расстроенных чувствах, вся в слезах и губной помаде, разрядила пистолетик в нашу блистательную Веронику.

– Точно. Я тебе говорила? Ко мне ведь подкатывала жена Вероникиного банкира.

– Да что ты!

– Правда-правда. Подкараулила около агентства. Такая, вполне ничего. Как же это? Недавно прочитала… А! «Неизъяснимое очарование», вот. Какая-то вся такая чистенькая, нежная, возвышенная.

– И чего она от тебя хотела?

– Жаждала информации. Предлагала деньги.

– Интересно, какие сведения она хотела получить? Странная особа.

– Не знаю. Я не стала с ней разговаривать. Отморозилась. Прикинулась сухой веточкой.

– Правильно сделала. С женами лучше не связываться. Они такие же чокнутые, как и их мужья. Я тебе не рассказывала? По Сюзиной разнарядке отправилась я как-то в объятия одного бизнесмена. Престарелый мальчуган – годков сорока – на самом пике гиперсексуальности, зашкаливает. Я, несомненно, пришлась ему по вкусу, заказывал четыре раза подряд. И в один прекрасный день, когда я после напряженной трудовой ночи возвращалась на рассвете домой, в подъезде на меня набросилась пышная дамочка с воспаленным взглядом и придавила к стене. На улице иномарка с шофером, все дела. Выследила, стерва! Наши весовые категории явно не соответствовали. Я подумала – все, сейчас она меня бритвой порежет на меха. И что же? Толстуха напросилась в гости. Пришлось пустить. Поймите меня, как женщина женщину, я должна спасти семью, дети, все такое, он платит вам деньги, поэтому я не расцениваю его поступок как измену…

– Ни фига себе! Она не расценивает! – изумилась Аида.

– Да, такая вот терпимость. Мой бы муж летел резвым астероидом по просторам Галактики, если бы я узнала, что он шляется по проституткам! Правда, я не замужем.

– Ведь любую заразу можно в дом принести! – самокритично заметила Аида.

– Не говоря о нравственном аспекте, – кивнула Вика. – И эта особа предложила мне организовать для нее ускоренный секс-курс – чтобы удивить мужа и обрести в его глазах былую привлекательность. Так сказать, натуральное хозяйство – зачем покупать на стороне, если все можно обеспечить дома.

– Я падаю!

– Этакая начинающая Эммануэль. Вознаграждение – полторы тысячи долларов.

– Очень неплохо. Жены новых русских просто не знают, куда девать деньги.

– Полторы тысячи за лекцию об эрогенных зонах ее мужа. Смех и слезы одновременно!

– И что же ты? Согласилась?

– Ну как сказать… Я честно сообщила, что ее это не спасет. Бизнесмен, денег море, возможности дикие, темперамент южный, диапазон приемлемости чудовищный – готов на все и со всеми, да ни одна жена не выдержит таких перегрузок. Я предупредила бедняжку, что после моей лекции она скорее всего побежит не в ванную – принимать душ и готовиться к встрече с супругом, а в суд – разводиться.

– И что?

– Уперлась. Даже блокнотик достала – записывать.

– Больная, что ли?

– Я же говорю – все они чокнутые. Я не стала церемониться, живописала зверства мужа. Ахам и охам не было конца. И что ты думаешь? Толстуха упала в обморок? Да ни за что на свете. Сунула мне деньги и помчалась домой. Глаза горят от восторга, руки трясутся. Я ей только и успела крикнуть: сначала на шофере потренируйтесь.

– М-да. А может быть, наладится у них жизнь?

– Не знаю. Может быть. Раз она оказалась такой продвинутой девушкой. Ничего ее не смутило. Ах, как мне не хочется ехать к идиоту Крису. На Шекспировские чтения.

– Мои соболезнования. Куда нам деться, несчастным.

– Успокаивает лишь то, что если бы я работала не в агентстве у Сюзы, а где-нибудь переводчицей или референтом, то там бы пришлось всех обслуживать бесплатно. Сюза, по крайней мере, не скупится. Ну, чао, моя дорогая, увидимся завтра!

Жрицы платной любви вмиг поймали два такси и отправились по указанным Сюзанной Эдмундовной адресам.

Глава 21

Андрей рыдал, перелистывая последние страницы Алениного дневника. Он искренне жалел несчастную писательницу.

«…Ужасный поступок. Все во мне протестовало, но ноги сами привели меня к дверям его фирмы. Мой талисман, подаренный ВМ, мишка с фонариком, сидел в сумке и дрожал от страха, так же как и я. Роскошный офис ВМ находился на девятом этаже, секретарша добрых десять минут удивленно и презрительно изучала мое драповое пальто, а потом – единственный синий костюм, истерзанный ежедневными походами в школу. Ну и пусть! ВМ страшно изумился, увидев меня в своем кабинете. Я поняла, что он смущен и недоволен. В какую-то долю секунды я с ужасом заметила в его глазах страх – страх, что я теперь буду ему вредить. Это было чрезвычайно унизительно! Неужели он мог подумать, что я как-то отомщу ему за телефонное молчание, за то, что он расстался со мной после всех сумасшедших токийских ночей? Обычная предупредительность не изменила ВМ. Он усадил меня в кресло, сгонял презрительную секретаршу за горячим кофе, открыл коробку шоколадных конфет, предложил какого-то невероятно редкого, коллекционного коньяка, долго извинялся, что не звонил, – вернувшись в Москву он с головой ушел в работу. Но любит меня по-прежнему. Я феноменальная женщина, и он счастлив, что моя внешняя скромность не делает меня предметом напряженной охоты со стороны других мужчин. Какой пассаж! Пока он мне все это говорил, я таяла, краснела, мне было хорошо. ВМ такой ласковый. В конце концов он, тихо смущаясь, спросил, не нуждаюсь ли я в деньгах. Я гневно отвергла подобное предположение. Он сказал, что постарается сделать для меня что-нибудь. Что? Поцеловал на прощанье. А когда я вышла на пронзительно-холодную мартовскую улицу, то разрыдалась. Там, в его кабинете, мне было легко и хорошо, но на улице я поняла, что наша связь закончена и нечего надеяться на продолжение. У меня впереди – длинная череда похожих друг на друга дней, мерзкая школа, одинокие вечера, безденежье, мое носатое лицо и угловатая фигура, от которых никуда не деться. Порыдав на морозе минут десять, я вернулась домой вся в отвратительных багровых пятнах. Легла на кровать, завернулась в плед и начала мечтать. Вот чего никто у меня не отнимет! Мои мечты. Я была сказочно красивой, разодетой в пух и прах, ВМ целовал мне руки и вез меня в круиз по Адриатике. Но самое удивительное произошло на следующий день. Позвонил ВМ! Он сказал, что нашел для меня…»

Андрей отвлекся, чтобы взять пиво. Ледяная банка тихо пикнула, и жестяная поверхность оросилась мелкими капельками.

«…Позвонил ВМ! Он сказал, что нашел для меня работу. Это место кассира в банке „Гарант“. Надо сказать, что необходимость посчитать, сколько стоит 470 граммов сыра по цене 18 800 рублей, на добрых двадцать минут погружает меня в оцепенение. А калькуляторы и компьютеры, к которым я имела несчастье прикоснуться, всегда ломаются. Но в банке грандиозная зарплата, и туда невозможно устроиться без спонсорской рекомендации. Конечно, горько понимать, что данным маневром ВМ пытается расплатиться со мной за разлуку, за то, что я ему больше не нужна. В чем, интересно, я буду ходить на работу в банк? Там наверняка соревнование между дамами, и после нашей школьной нищеты что я смогу выставить на ежедневный конкурс нарядов? Только платье и костюм, купленные ВМ в Японии. Но Ольга говорит, „с твоими выпирающими коленями мини категорически противопоказано“. То есть и платье отпадает…»

«…Наступление декабря. Тема моего драпового пальто, занимающая последний месяц первую строчку в хит-парадах банковских девиц (облаченных, в отличие от меня, в норку и баргузинские соболя), внезапно была забыта. Теперь в каждом кабинете оживленные дамы напряженно обсуждают иной вопрос: президент Глеб Николаевич расстался с женой. Разнообразию, изобретательности догадок, почему он это сделал, позавидовал бы мастер детективной интриги – наши дамы отличаются удивительно развитым воображением. Кроме того, среди женской половины банка заметное оживление и усиленное внимание к одежде, прическе и макияжу. Каждое утро я словно попадаю на конкурс „Мисс Галактика“ – дамы сверкают и переливаются, ошарашивают великолепием нарядов. Вот глупые, неужели они полагают, что теперь блистательный и неподражаемый Глеб Николаевич стал более доступен для своих подчиненных – теперь, когда от него ушла жена? Глеб Николаевич – дьявольски интересный мужчина, несмотря на возраст (ему под пятьдесят). Иногда из-за своего высокого прилавка я вижу, как он проходит по операционному залу – подтянутый, улыбающийся, элегантный, вежливый. Но что это со мной? Что за слабость к мужчинам в возрасте? Не успела я еще прийти в себя после „развода“ с ВМ, а уже посвящаю восторженные строки своему начальнику! Сегодня у меня была Ольга. Она в пух и прах раскритиковала мое недавнее приобретение – зеленый костюм…»

«…Месяце будет год, как я работаю в банке. Вчера снова видела Б. с его ослепительной красавицей. Оксана из валютного отдела сообщила, что красавицу зовут Вероника. Я обычно стою на остановке, а Глеб Николаевич везет свою крошку на исполинском „мерседесе“. Куда они едут? Наверное, сначала в какой-нибудь шикарный, дорогой ресторан. Неторопливо поглощают деликатесы, пьют вино. Потом – домой, заниматься сексом. Вероника так сексапильна, что обшивка „мерседеса“ плавится. Наверное, она оказывает серьезную психологическую поддержку Б., расставшемуся с женой три месяца назад. Я несколько раз видела Виолу – она чрезвычайно приятная женщина.

Образец изысканности и прекрасных манер. Она, я уверена, может минуту беседовать с грузчиком (или слесарем), но тот будет эту минуту уверен в том, что Виола наслаждается его обществом. Даже наши термоядерные сплетницы не могут не признать ее совершенства. А теперь Б. успокаивает растрепанные нервы в объятиях Вероники. Вероника лет на десять младше Виолы, и она кажется горячей, как хот-дог, – мужчины оборачиваются на нее, я сама видела. О, как бы я хотела ощутить на себе подобные мужские взгляды…»

«…К своему удивлению, что Глеб совсем не такая скотина, как я теперь его себе рисую. Навестила в школе своих балбесиков, принесла им коробку конфет и случайно столкнулась с одной из родительниц. Та набросилась на меня с вопросами: почему оставила школу, дети скучают без меня, куда устроилась, какая зарплата, не вышла ли замуж – и так далее, без тени сомнений в своем абсолютном праве задавать мне (и кому бы то ни было) такие личные вопросы. Узнав, что я работаю в банке „Гарант“, рассыпалась восторженными эпитетами в адрес Глеба Николаевича Батурского. Оказывается, у нее болен старший ребенок, и ему делали операцию в Германии. Операцию оплатил благотворительный фонд. Этот фонд финансирует из собственного кармана Г. Вот такая новая черта его личности мне открылась.

Но все равно я его ненавижу!»

«…Сегодня со мной произошел фантастический случай. На улице (я выходила из супермаркета и с любовью обнимала продуктовый пакет, мысленно воображая себя замужней американской дамой из мидл-класса, которая делает покупки на неделю) на меня налетел Б.! Глеб Николаевич мчался в этот же магазин, и, видимо, желание поесть было в нем так сильно, что он не смотрел по сторонам. Результат: разбитая бутылка кетчупа, порванный пакет с макаронами и раздавленный ананасный йогурт. Я ошарашенно смотрела на испорченные продукты (им было предначертано закончить жизнь в моем желудке, а не украшать кроваво-красными и лимонными подтеками асфальт перед супермаркетом!) и на своего шустрого начальника и не знала, что делать. Б. очень быстро извинился, впихнул мне в руку растерзанные остатки пакета, потом затолкнул меня, все еще ошарашенную и молчаливую, обратно в магазин и начал метаться от полки к полке в поисках идентичного кетчупа и йогурта. Он мне все компенсировал. Я смущенно промямлила: „Большое вам спасибо, Глеб Николаевич!“ – а он удивился, откуда я знаю его имя. Выяснилось, что я работаю в „Гаранте“. Не может быть, воскликнул Б. Если бы вы работали в моем банке, я давно бы уже приметил такую хорошенькую девушку. Это обо мне! Всю ночь я не могла заснуть. Ольга сказала: не обольщайся, мужчины, нацеленные на планомерное и постоянное завоевание различных особ женского пола, рассыпаются в комплиментах автоматически. Он просто должен был как-то загладить вину за расколоченный кетчуп. Но ведь Б. купил мне новый кетчуп!»

«…Подвез меня домой в автомобиле, где восседала сначала неземная Виола, потом ослепительная Вероника. Теперь вот я, дохлый заморыш. Единого морфологического ряда не получается – я выбиваюсь из цепи своим явным несоответствием стандартам Виолы и Вероники. Наверное, Б. пресытился великолепием и временно переключился на дурнушек. После икры захотелось ливерного пирожка. Он однозначно дал мне понять, что желает продолжить знакомство. В определенном направлении. Но мне совсем этого не хочется! Я могла восхищаться Б. издалека, выглядывая из своего кассового окошка, но идея переспать с ним меня не прельщает. Прошло более года после мимолетного романа с ВМ, и теперь я вспоминаю эту связь с отвращением. Мною попользовались, потом со мной расплатились. А я (дунька) трепетала при мысли о ВМ. Больше не трепещу. Теперь Б. возымел ко мне телесный интерес. Неужели он заставит меня совершить поступок, о котором я тоже буду вспоминать с омерзением?»

«Г. требует, он почти негодует. Как отказать шефу? Отказать мужчине, привыкшему наслаждаться самыми красивыми женщинами. Представляю, какой грандиозный удар будет нанесен его самолюбию – владеть Виолой и Вероникой и получить отказ от незаметной кассирши! Вряд ли после этого я удержусь в банке. Вылечу вон, словно пушечное ядро. А мне так нужна моя зарплата. Осталось совсем немного, и моя мечта осуществится. Нужны только деньги, деньги. Проклятый Б.! Понадобилось же ему обратить на меня внимание в такой ответственный момент!»

«…И семья Иры фактически живем на одну мою зарплату. По этой причине, я думаю, Миша старается не попадаться мне на глаза и исчезает из дома каждый раз, когда я наношу визит сестре. Наши отношения, раньше такие непринужденные и приветливые, теперь стали натянутыми. Ему неприятно осознавать, что он не может прокормить семью и я сейчас являюсь для них единственным источником дохода. Какая-то гнусная ситуация! Он, высококлассный специалист с редкой профессией, год не держал в руках заработанных денег, а я, ничтожная кассирша, с трудом освоившая калькулятор, могу лопать икру половником и хоть завтра ехать на Каймановы острова. Все это очень грустно и бессовестно. Сегодня заказала Ире мешок муки с доставкой на дом и…»

«…Позвонила мне домой вечером и сказала, что хочет снова встретиться со мной. Я покрылась нервной дрожью. Да, в ресторане было очень мило, и Виола была восхитительна, но я не ощутила в себе настойчивого желания вновь встретиться с бывшей супругой моего шефа-любовника. Однако Виола так обаятельна в своей мягкости и женственности, что я не смогла ей отказать. Она ждала меня в маленьком баре „Моника“, я, естественно, была здесь впервые. На Виоле был потрясающий ансамбль – костюм, шляпа, сумочка и туфли одного цвета плюс тонкие перчатки и солнцезащитные очки. О, как шикарно она выглядела! Я выглядела, как всегда, на два с плюсом. Мы были единственными женщинами в зале, остальная публика состояла из одних только солидных мужчин в неброских костюмах, и каждый из мужчин выглядел не менее чем на сотню-другую тысяч долларов. Они тянули аперитив и читали газеты или какие-то бумаги. Бармен почтительно кивнул Виоле. Одного взгляда, украдкой брошенного на меню, было достаточно, чтобы моя коса встала дыбом от ужаса. Но Виолу, конечно, цены не смущали, она заказала два коктейля. После нескольких глотков у меня тихо уехала крыша, и я стала совершенно безвольной. И тут Виола выложила на стол свои карты. Я едва не расхохоталась (пьяная ведь была!): она хотела, чтобы я немного пошпионила за Г. и Вероникой! Ни один писатель не придумает ситуаций, которые изобретает жизнь. Я напряженно переваривала алкоголь и не торопилась отвечать на предложение Виолы. Что я могла ей ответить! Намекнуть, что Вероника недавно получила отставку и в данный момент пламенной любовницей Г. является блеклая девица, сидящая напротив? Жуткая мизансцена. На это у меня не хватило решимости. Я только сказала, что мои высокие нравственные принципы и привитая родителями порядочность не позволяют мне заниматься подобным аморальным делом (а спать с начальником позволяют!). Виола расценила ответ по-своему. Она вытянула из сумочки пачку пятидесятитысячных и положила ее на стол в непосредственной близости от моего локтя. Очевидно, я так сильно покраснела от стыда, что Виола тоже смутилась и начала деликатно оправдываться. Вся эта порнография окончилась тем…»

«…Была единственным человеком, который попал на этот банкет случайно. Я стояла в глубочайшей нерешительности около гигантского блюда с пирожными и, стараясь быть как можно более незаметной, аккуратно перемещала восьмое пирожное с блюда на свою тарелочку. И увидела Ольгу! В невероятном платье, красивая, заметная, уверенная, она что-то объясняла плотному невысокому мужчине в строгом темно-сером костюме, эффектно жестикулируя в воздухе своей белой ручкой. Ольга была потрясена, увидев меня. „Как ты сюда попала?! – почти возмутилась она, приближаясь. – Во что ты вырядилась?“ Если до этого я и так пыталась прикинуться скромной деталью интерьера, то сейчас вовсе ушла под землю. На банкет я надела костюм, который мне купил в Японии ВМ, и предполагала, что на вкус ВМ можно всецело положиться. Да, кивнула Ольга, костюм отличный, что и говорить, но твои ноги… Мои ноги Ольгу не вдохновляли. Надо же, единственный раз в жизни я сподобилась на мини. Увы!»

«…ВМ бросил монету, и подзорная труба заработала. Я разглядывала в нее океан. Тревожный, неспокойный, бушующий, он простирался в бесконечность и будил в груди какие-то космические чувства. Его бескрайность и значительность подавляла, я словно была песчинкой на берегу этой чудовищной серо-зеленой массы воды, песчинкой, которую в любой момент может смыть волной и унести к горизонту. Я смотрела в трубу, а ВМ смотрел на меня и думал о чем-то…»

«…Опять приехала на такси. Нервная и раздраженная, я смотрела видак, нашла какой-то фильм, в сердцах едва не сломала пульт, все ждала, когда пропиликает дверной замок и войдет Г. Тут мне пришла в голову смешная мысль: не пускать его. А он откроет дверь своим ключом. Да, это не выход. Выходом было бы сказать Г., что я больше не желаю удовлетворять его запросы, что я вообще мечтаю никогда в жизни с ним не встречаться. Ну и выметайся, ответит он мне. Ты уволена. И я останусь без зарплаты, племянники останутся без памперсов и фруктов, но самое главное – тогда мне придется расстаться с мыслью, что цель, к которой я медленно подбираюсь последние несколько месяцев, недосягаема. Нет, буду терпеть издевательства Г., чего бы мне это ни стоило. Однако несчастная у меня судьба. Двое мужчин отмечают собой мой сексуальный путь, и оба мне противны. Коварный ВМ приворожил меня своей галантностью, незаурядностью и талантливым исполнением постельных номеров. Говорил комплименты, целовал, шептал на ухо нежности, держал за руку, но через две недели выбросил, как использованную одноразовую салфетку. А Г. и вовсе… Не могу написать слово, соответствующее моим сильным эмоциям в отношении Г., не позволяет воспитание.

Такие мрачные мысли одолевали меня, пока я ждала. На экране телевизора самозабвенно занимались и занимались любовью, и я подумала: надо же, кто-то делает это добровольно, а не из страха потерять работу. В кого я превратилась. Сама себе противна. Откуда ни возьмись по щекам потекли слезы. Наверное, слезы ярости и бессилия. Вслед за слезами потекли сопли. Здрасьте. Сейчас заявится Г., а я сижу на диване вся из себя мокрая и сопливая. Нет, нельзя показываться ему в таком виде, еще обрадуется, что вызывает у меня такие сильные чувства. Я помчалась искать носовой платок, у себя в сумке его почему-то не нашла, диванная подушка оказалась малопригодна, сунула руку в ящик тумбочки и нащупала… О Господи! Вот это я совсем не ожидала увидеть в своей руке!..»

«И все же я не отвертелась. Б. дал мне ключи от квартиры, денег на такси и велел ждать его. С горя я отпинала диван и сожрала банку черной икры из его холодильника (втайне тешила себя надеждой, что Б. будет отвратителен соленый рыбный запах и он отступится. Ничего подобного!). За свое кассирское место, за свой оклад я расплатилась во второй раз. Удивляюсь, как не рухнула кровать. Ненавижу! Самое интересное, что…»

На этом мемуары Алены Дмитриевой обрывались.

Звонок входной двери заставил Андрея вздрогнуть от неожиданности. Он бросил взгляд на часы – половина двенадцатого. «Макс, скотина, убью!» – решил детектив.

На лестничной площадке стояла Дирли-Ду.

– Почти ночь, а на улице тепло, – объявила она, скидывая на руки Андрею свитер. – А ведь уже октябрь!

На Дирли-Ду было короткое зеленое платье с какими-то блестящими крапинками, из-под платья начинались и полчаса длились ноги в тончайших чулках. Великолепная конструкция заканчивалась высокими кожаными ботинками – их Дирли-Ду тут же начала расшнуровывать, опираясь на руку озадаченного детектива. Первые семь минут он еще надеялся получить какое-то объяснение ночному визиту, но неожиданная гостья явно не собиралась ничего объяснять.

– Стоило больших трудов выпытать у Максима ваш адрес, – только и сказала она. – Напоите меня, пожалуйста, чаем…

Андрей трудился на кухне, с удивлением отмечая про себя, что не раздражен наглым поведением рыжеволосой красотки. Наоборот, в груди шевелилось предчувствие возможной любовной интриги – то, с чем было вроде бы навеки покончено с тех времен, когда Пряжников всецело посвятил себя служению прекрасному образу Катерины. Но Катя уже более года скиталась по Европе и Америке, попадая в Россию лишь в виде рекламных снимков в модных журналах. Она ни разу не позвонила и не написала человеку, который (ей это было известно) имел несчастье влюбиться в дорогую фотомодель. Вернее, в девочку, внезапно ставшую дорогой, известной фотомоделью.

Чайник «Мулинекс» вскипел за полторы минуты. За это время Андрей успел кинуть на кухонный стол скатерть, достать сервизные чашки, бутылку сухого вина и коробку конфет. Он был запасливым мальчиком. Андрей не относился к тому типу холостяков, которые питаются яичницей и консервированными кашами и ходят в клетчатых рубашках с оторванными пуговицами – он умел жить очень комфортно.

– Со вкусом обставленная квартира, – заявила Дирли-Ду, появляясь в дверях кухни. – Откуда такие деньги у скромного милиционера?

– Это не моя заслуга, – честно признался Андрей, – старания богатых родителей. Они дают мне возможность прилично жить и заниматься любимым делом.

– Да? А я предпочитаю самостоятельных мужчин. – Зеленовато-синие глаза Дирли-Ду таинственно мерцали. – Будем на «ты»?

Она удобно устроилась за накрытым столом, по-хозяйски сняла крышку с шоколадной коробки и выжидательно посмотрела на Андрея. Он понял, что пора наполнить вином фужеры и выпить за встречу.