Текст книги "Золотой город"

Лоретта и Блейк переглянулись. Чарли вдруг понял, что они говорят друг с другом, не произнося ни слова. Лоретта кивнула, и Блейк огласил принятое решение.

– Ступай на палубу, – сказал он с улыбкой понимания на лице. – Команда может заподозрить неладное, если мы тут будем сидеть слишком долго.

С этим трудно было спорить. Китти вышла, на ходу оправляя рубашку и бормоча матросские ругательства.

«Ну и дела, – подумал Чарли. – А эта Китти в сумме ничего, симпатичная девчонка».

Дул попутный ветер, и «Нимфа» очень быстро приближалась к острову Поющих скал. Пиратам везло не только с погодой: по пути они встретили два купеческих шлюпа, один из которых сдался на милость победителя после предупредительного выстрела из носового орудия, а другой – после небольшой заварушки, учиненной на его палубе абордажной командой «Нимфы». Случись такое чуть раньше, Холфорд поступил бы согласно своим привычкам: тех членов команды, что не пожелали бы сменить род занятий, надлежало посадить в шлюпку и вверить их судьбы Господу, а сами корабли отправить в Нассау и продать, разделив выручку между пиратами.

Но по сравнению с блестящими перспективами обретения сокровищ Золотого города добыча выглядела убого, поэтому он забрал у обоих капитанов шлюпов все деньги, какие удалось найти, – вышло около ста пятидесяти фунтов, десять бочонков солонины и два бочонка риса, после чего великодушно отпустил купцов на все четыре стороны.

Драться по-настоящему им пришлось лишь однажды. В тот день погода для плавания под парусами стояла отличная, и «Нимфа» стрелой летела над волнами при полном бакштаге. Но Холфорд с самого утра был не в духе, и его все раздражало: ночью он отважился войти к Лоретте, ожидая встретить дикую кошку, которая даст ему решительный отпор, а вместо этого увидел смиренную овечку. Она позволила собой овладеть – бесчувственная, бессловесная, словно тряпичная кукла. И капитан «Нимфы» после короткой эйфории обладания не испытал никаких чувств, кроме разочарования и гнева. Он не привык проигрывать безоружному противнику и даже спустя много часов чувствовал себя очень уязвленным.

О случившемся между Холфордом и Лореттой никто не знал, однако унылое настроение капитана было написано на его лице, поэтому пираты старались держаться подальше – все, кроме Рэнсома. Квартирмейстер делал вид, будто не замечает, что произошло что-то неприятное, и всячески пытался разговорить капитана.

Миновал полдень.

– Божья благодать… – сердито пробормотал Барнетт, прищурив глаз. – Что-то у меня плохое предчувствие – жди беды, и очень, очень скоро…

– Вижу парус! – крикнул с марса дозорный.

Спустя час выяснилось, что за «Нимфой» гонится неизвестный корабль. Еще через некоторое время вся команда собралась на палубе. «Нимфа» продолжала идти с максимальной скоростью, но корабль-преследователь оказался быстрее – он постепенно сокращал разрыв, и теперь можно было разглядеть в подзорную трубу, что это большой фрегат, идущий под всеми парусами. Преследовать «Нимфу» он мог только по одной причине, и причина эта многим не понравилась. Пираты заспорили о том, что делать дальше. Холфорд не хотел принимать бой, но его поддержали всего человек десять – двенадцать. Большинство оказались на стороне Рэнсома, который предлагал не тратить время и силы на работу с парусами, а подготовиться к сражению.

Холфорд, оставшись в меньшинстве, согласился биться с противником, заведомо превосходящим по вооружению и водоизмещению «Нимфу». Он вдруг догадался, что Рэнсом начал свою игру. Квартирмейстеру вовсе не хотелось на самом деле ввязываться в опасный бой. Он намеренно затеял спор и расколол команду, вызвав у части матросов недовольство нерешительным капитаном. «Ну ты и акула, – думал Холфорд, глядя на своего опасного соратника. – Ты перехитрил сам себя. Только как бы нам теперь не погибнуть из-за этой хитрости…»

Ему было совершенно ясно, что причиной интриг Билла был именно Золотой город, который с каждой минутой становился все ближе и ближе.

– Приготовиться к повороту! – крикнул Холфорд матросам. Абордажная команда, которую уже давно угнетало отсутствие по-настоящему сильного врага, разразилась ликующими воплями. – И да поможет нам Господь!

Когда корабли сблизились на расстояние выстрела, на фрегате подняли испанский вымпел и выстрелили из носовых пушек. Одно ядро задело бушприт «Нимфы», который, видимо, ее противники и намеревались разбить, но он все-таки уцелел. Второе ядро с громким плеском упало в воду. Вскоре корабли поравнялись. Холфорд немного замешкался с ответом, однако бортовой залп его корабля оказался более удачным – фок-мачта фрегата затрещала и наклонилась. На палубе «Веласко», так называлось судно испанцев, поднялась паника, очень скоро, однако, прекратившаяся. Ответный залп фрегата был куда точнее: пушечные ядра со свистом пронеслись над палубой, сметая все на своем пути. Двое пиратов погибли на месте, а еще несколько человек получили ранения – щепки от разбитого фальшборта веером разлетались во все стороны, причиняя немалый ущерб оказавшимся рядом людям Холфорда. Сквозь грохот боя были слышны отчаянные крики, а когда он утих, раненые продолжали стонать, пока их не унесли вниз.

Корабли разошлись, и, пока «Нимфа» выполняла поворот, испанец обстреливал ее из кормовых орудий, хотя расстояние было слишком велико, а шанс попасть в цель весьма призрачен. Вновь оказавшись борт о борт с пиратским бригом, фрегат дал новый бортовой залп – на этот раз по корпусу. Ядра разбили деревянную обшивку, на орудийной палубе «Нимфы» воцарился хаос. Однако Холфорд и не рассчитывал на дальнейшее продолжение артиллерийской дуэли: для перезарядки орудий уже не было времени. Как только дистанция между «Нимфой» и «Веласко» позволила задействовать абордажные крючья, он приказал трубить атаку.

Команда «Нимфы», необычайно многочисленная после того, как к ней присоединились люди Чернобородого и матросы с захваченных кораблей, намного превосходила команду испанца. В завязавшемся на палубе обоих кораблей сражении у пиратов было еще одно существенное преимущество: у них была великая цель – Золотой город, а испанский фрегат был досадным препятствием на пути к богатству и славе. Поэтому каждый пират дрался в полную силу, словно дикий зверь, и готов был разнести команду противника в клочья.

Сам Холфорд командовал своими людьми, размахивал абордажной саблей. Он был счастлив, что последствия отравления наконец-то остались в прошлом. Теперь он вновь мог постоять за себя с оружием в руках, не боясь внезапной слабости. Кровь лилась рекой, обе стороны несли большие потери, но пиратов все же было намного больше, и они задавили испанцев числом.

Чарли и Блейк в это время обрабатывали раны и пытались спасти тех, у кого оставался шанс выжить. В какой-то момент к ним присоединилась Лоретта – молча, словно так и было нужно. Она подавала инструменты обоим «лекарям», перевязывала тех, чьи раны были уже зашиты, разговаривала с ними, успокаивала, всячески пытаясь отвлечь. Чарли работал, забыв обо всем, и даже не вздрагивал, когда раздавался грохот очередного выстрела или когда сверху доносились разъяренные вопли. Впервые в жизни он увидел столько крови и вдруг осознал, вернее, почувствовал, как сильно изменился за последнее время. Теперь чужая кровь не была в его глазах чем-то вызывавшим трепет. Она стала просто заключенной в жилах людей жидкостью, важной, но лишенной ореола святости. Разорванная, окровавленная человеческая плоть под его руками казалась ему расстегнутым платьем, которое ему предстояло зашить и залатать так, словно он был скорее портным, чем сыном лекаря.

И он шил, кроил, латал, и снова шил…

Одним из самых тяжелых раненых оказался Густав, и это был единственный раз, когда Чарли немного испугался, но не за себя, а за своего пациента. Лицо пирата покрывала испарина; он был в сознании и беспомощно озирался по сторонам, словно не понимая, где находится и что с ним произошло. «Болевой шок», – понял Чарли. Правое предплечье Густава представляло собой мешанину из красной плоти и белых осколков. Если бы кто-то не успел перетянуть руку чуть выше локтя жгутом из какой-то тряпки, Густав был бы уже мертв.

– Кость раздроблена, сосуды перебиты. Руку уже не спасти, – сказал Чарли, чувствуя, как на лбу и щеках выступают крупные капли пота. – Он истечет кровью, если мы попытаемся снять жгут! Нужна ампутация…

– Так чего же мы ждем? – недовольно буркнул Блейк, подавая ему ланцет и хирургическую пилку мистера Гиллса-старшего. – Не болтай, работай.

Чарли тяжело вздохнул и погрузил острие в красную разорванную плоть…

Глава 6. Джунгли, кровь и золото

1

Пираты с радостными криками высыпали на верхнюю палубу «Нимфы». Остров Поющих скал лежал перед ними, безмятежный и прекрасный. Путь к нему оказался дольше и труднее, чем казалось поначалу, но теперь сокровища были совсем близко, и пираты несказанно воодушевились. Золотой город, словно прекрасный мираж, маячил на горизонте, волнуя и дразня каждого человека на борту «Нимфы». Даже Чарли то и дело ловил себя на мысли о том, что уже совсем скоро он сможет вернуться в Чарльз-Таун богатым человеком. Однако его скромное желание слегка обогатиться не шло ни в какое сравнение с сумасшедшей жаждой наживы пиратов. Вся моряки заболели золотой лихорадкой в очень тяжелой форме, а излечить ее могло только одно: хорошая доза настоящего лекарства, которое хранилось в городе Дэвиса. Моряки буквально дрожали от нетерпения и поторапливали капитана в форме, которая имела мало общего с субординацией и дисциплиной.

У Фрэнсиса Холфорда, само собой разумеется, причин откладывать высадку не было. В письме Гринсэйла говорилось о том, что Золотой город расположен в центральной части острова и надежно укрыт от ветров и бурь высоким гребнем скал. Здешняя растительность была чрезвычайно обильна, из чего Холфорд сделал выводы, что его отряд, прорубаясь сквозь густые заросли, будет двигаться вперед гораздо медленнее, чем хотелось бы. Он велел подготовить запасы провизии и взять с собой не только мушкеты, но и сабли, так как широких мачете для рубки тростника на всех не хватило.

Холфорд решил взять Рэнсома с собой, чтобы не опасаться за тылы и держать его под контролем. Он не был уверен, что, оставшись на корабле, квартирмейстер не переманит на свою сторону часть команды и не попытается завладеть, в конечном счете, всей добычей. Рэнсом, узнав о решении капитана, пожал плечами с деланым равнодушием, но в его акульих глазах сверкнули огоньки радости. Остальные пираты, все до одного, с нетерпением ждали, когда капитан определится с попутчиками, и уже прикидывали, как потратят добытое золото. Все из кожи лезли вон, чтобы попасть в экспедицию.

Делая вид, будто поступает из соображений безопасности, Холфорд разделил команду на две части: неудачников, которые должны были оставаться на борту «Нимфы» и ждать возвращения своих товарищей, и основной отряд, в который попали наиболее сильные и преданные капитану люди. В их числе были и те, кто сопровождал его на Остров Ведьмы, – Джереми, Тобиас, Ловкач и Индеец. Место покалеченного Густава занял Джонни Тейлор, бывший подручный Тэтча.

Остров казался необитаемым, поэтому рассчитывать на мулов для перевозки золота не приходилось. Судя по всему, каждому из участников придется перетаскивать сокровища на корабль на своем горбу. Пираты уже начали прикидывать, сколько сможет унести каждый из них, однако Холфорд не имел привычки обольщаться несбыточными надеждами. В известном смысле его гораздо больше устраивало то, что местность оказалась безлюдной, а с неудобствами, которые это за собой повлекло, можно было смириться.

– Кит! – крикнул Холфорд, выглянув из каюты. Юнга бросился к нему на всех парусах. – Позови доктора, мне нужно с ним поговорить. Пошевеливайся!

Мальчишка после того случая с кошкой стал непростительно неповоротливым, и это весьма раздражало Холфорда. Еще он злился на то, что Лоретта взяла юнгу под свою опеку, и теперь маленького лентяя неудобно было наказывать, за исключением разве что серьезных проступков, но как раз их он не совершал. С Китом она вела себя по-другому – шутила, даже смеялась, не пыталась его уязвить или оскорбить, и Холфорд сгорал от зависти, слыша ее веселый смех.

Минуту спустя доктор Гиллс уже переступал порог каюты Холфорда.

– Вы звали меня, капитан? – гнусавым голосом спросил он.

– Мистер Эдвард, у меня для вас радостное известие: вы отправляетесь с нами на поиски Золотого города.

Говоря это, Холфорд пристально смотрел на Гиллса, ожидая увидеть на его лице выражение благодарности. Однако он ошибся. Если украшенная криво сидящими на носу очками физиономия доктора что-то и выражала, то скорее это было выражение полного замешательства.

– Я об этом не думал. Считаете, в этом есть необходимость? – спросил он неуверенно. – А как же наши ране…

– Мистер Эдвард, не стройте из себя святого, которому чужды все земные радости. – Капитан прервал доктора, взмахнув рукой. – Я, возможно, глупый и жадный человек, но у меня почему-то нет сомнений, что любой из находящихся на борту «Нимфы» матросов отдал бы что угодно за место в отряде, включая и собственную душу. И прошу заметить, что ваши раненые, которые еще не оправились после встречи с испанским фрегатом «Веласко», сегодня уже готовы идти за мной хоть на край света! Шанс увидеть своими глазами величайшее сокровище всех времен и народов выпадает лишь однажды в жизни, и то не всем. Это всем известно. Не пытайтесь заставить меня поверить в то, что вы не тот, кем кажетесь.

Гиллс заметно вздрогнул. Сердце у него тревожно забилось: неужели его инкогнито раскрыто? Еще слишком рано. Однако он тут же взял себя в руки и спокойно спросил:

– Что вы имеете в виду?

– Не такой уж вы слабак, за какого себя подаете. Я чувствую, что в минуту опасности вы можете нам пригодиться. Почему вы не хотите с нами идти?

– Это из-за Чарли, – с неохотой признался доктор. – Я не хочу оставлять его без присмотра.

– О господи, а я уж было подумал, что мы взяли на борт праведника, который не хочет марать руки деньгами! Не бойтесь, к золоту грязь не пристает! – Холфорд весело расхохотался. – Так пусть ваш племянник идет с нами! В конце концов, одним участником экспедиции больше, одним меньше, если мы найдем сокровища, это не никак не повлияет на наши с вами доходы. Так вы согласны?

Доктор широко улыбнулся: теперь он выглядел как человек, которому раскрыли глаза на его несовершенства.

– Разумеется! – ответил он с воодушевлением. – Я с вами!

– Ну, тогда спокоен за нашу экспедицию, – усмехнулся Холфорд. – Здесь, на «Нимфе», вы навели порядок с ранеными, так что лекарь вряд ли понадобится за время нашего отсутствия. Да и миссис Лоретта будет иметь возможность за ними поухаживать. А вот на берегу многое может случиться. Здесь в сельве полно диких зверей и ядовитых растений. Такой ученый, как вы, нам уж точно не помешает. Отличный случай проявить себя на практике.

– Вы переоцениваете мои способности и знания, капитан.

– Ничуть. Вы много чрезвычайно полезного сделали всего за каких-то пять недель. Надеюсь, наше с вами дальнейшее сотрудничество будет таким же плодотворным и обоюдно выгодным.

Гиллс заверил, что тоже очень на это рассчитывает и приложит все усилия, чтобы капитан в нем не разочаровался. Холфорд протянул ему руку.

– Хочу поблагодарить вас, Эдвард…

– За что? – удивился Гиллс. – Я пока что не сделал ничего особенного.

– Я хочу вас поблагодарить, – с нажимом повторил Холфорд, – за то, что вы спасли мне жизнь. Честный человек на моем месте осыпал бы вас золотом с ног до головы и отправил на берег, к жене и сыну. Я же вместо этого позволил вам остаться на борту, тем самым подвергнув жизнь своего спасителя смертельной опасности. Это ли не грех? Хочу искупить его. Ну же, вашу руку, сэр!

Гиллс, чуть помедлив, повиновался.

– А пожатие у вас крепкое, – с удивлением отметил Холфорд. – Вы не такой белоручка, каким кажетесь!

Произнося эти слова, пират вдруг явственно ощутил, что уже пожимал эту руку, причем именно в этой каюте. Он стоял лицом к лицу с каким-то человеком… В этой же каюте… Они обменялись тогда рукопожатием и этим ознаменовали решение какого-то важного дела. Да, решался вопрос жизни и смерти… «Кто же это был?» – напрягая память, пытался сообразить Холфорд. Но через его каюту прошло столько народу, что капитан так и не смог вспомнить, кого в этот момент напомнил ему Гиллс.

Заметно смущенный доктор отшутился, сказав, что крепкое пожатие – обычное дело для хирурга, тем более что за время пребывания на «Нимфе» у него была возможность набить руку. Откланялся он излишне суетливо. Холфорд проводил его внимательным взглядом и недоуменно пожал плечами.

2

Пираты высадились рано утром, переправившись на шлюпках, которые потом оставили на желтом песчаном берегу, накрыв пальмовыми листьями. Чарли, впервые за три с лишним недели оказавшись на твердой земле, вновь, как и в порту Нассау, почувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что земля, как палуба, должна уходить у него из-под ног. Поэтому в первое время его слегка пошатывало, словно он по-прежнему находился на борту «Нимфы». Однако ставшее родным судно застыло на якорной стоянке в трех кабельтовых от берега. Там же, на корабле, остались Лоретта и Китти. Старшим Холфорд назначил Барнетта, и Чарли надеялся, что одноглазый боцман сумеет сохранить на судне порядок.

Когда «качка» прекратилась, Чарли с любопытством огляделся вокруг. Почти вплотную к берегу подступали густые заросли; ветви деревьев местами свисали до самой воды. По виду они так напоминали яблони, что ему захотелось подойти ближе и потрогать листья, но в это время его окликнули и велели прекратить валять дурака.

Юноша вернулся к отряду и получил свою часть груза в холщовом мешке с лямками, причем его предупредили, что он не предназначен для него одного. В придачу к мешку ему вручили мачете и дали несколько советов по поводу того, как этим длинным ножом следует пользоваться. Чарли с недоверчивым удивлением рассматривал первое в своей жизни оружие и размышлял, не доведется ли применить его против иного противника, нежели деревья, кусты и лианы.

«В путь! – провозгласил Холфорд. – За золотом!»

Толпа пиратов, потрясая саблями и мушкетами, разразилась восторженными криками.

Весь первый день Чарли так усердно размахивал мачете, продираясь сквозь девственный тропический лес, что к вечеру буквально валился с ног от усталости. Он едва ворочал языком, и заботили его только две вещи: вода и сон. Пираты тоже основательно вымотались, поэтому решение Холфорда устроить привал на небольшой поляне было одобрено единогласно. Места для солидного отряда оказалось маловато, но на дальнейшие поиски ни у кого не хватало сил. Капитан запретил кому бы то ни было покидать без его команды расположение лагеря.

Чарли размотал свое одеяло и расстелил его поблизости от костра, который развели двое моряков, Тобиас и Ловкач. Руки, ноги и спина ныли от непривычной работы, в голове гудело, правая ладонь саднила и чесалась. Завтра, понял Чарли, она покроется волдырями, и еще будет очень хорошо, если он вообще сумеет встать, не говоря уже про то, чтоб разогнуться. Кряхтя, словно старик, он устроился на тонкой подстилке, закрыл глаза и провалился в сон, даже не вспомнив о еде.

Пару раз юноша почти просыпался оттого, что кто-то тыкал его в бок или звал по имени. Земля острова Поющих скал казалась ему мягче и уютнее любой перины. Даже воспоминания о доме в Оукхилле – последнем месте, где ему доводилось спать на настоящей кровати, – меркли по сравнению с нею. Чарли готов был лежать тут хоть целую вечность, лишь бы его не трогали и не заставляли нести за спиной тяжелый мешок с провиантом. Сквозь сон он слышал крики ночных птиц, сопровождаемые странным звуком, похожим на завывание ветра в камине.

Этот звук его и разбудил. Он открыл глаза и с трудом удержался, чтоб не закричать. Костер едва тлел. Тобиас дремал, уронив голову на грудь; рядом тихонько похрапывал второй дозорный, Ловкач. Уставшие и уверенные в собственной безопасности пираты спокойно спали, не подозревая, что на поляне появился чужой.

В темноте, без возможности повернуть голову или хотя бы пошевелиться, Чарли не мог разглядеть его как следует. Сначала юноше показалось, что между спящими людьми бродит большая обезьяна, однако почти сразу он понял свою ошибку: это был очень худой человек, длиннорукий и длинноногий, да к тому же вооруженный – в лунном свете блеснуло лезвие ножа. Вот он наклонился и сделал быстрое, резкое движение рукой…

Чарли вскочил и не помня себя с мачете в руке бросился на ночного гостя, который только что перерезал горло одному из спящих пиратов. Он не видел да толком и не знал, куда следует бить, поэтому положился на интуицию и наугад ткнул мачете в ночную темноту перед собой. Широкое лезвие ножа встретило некую податливую преграду, однако этого было явно недостаточно, чтобы остановить убийцу. Не ожидавший, что спящие жертвы вдруг окажут сопротивление, он поначалу растерялся, но очень быстро пришел в себя. По-лягушачьи растопырив ноги, он прыгнул на Чарли, повалил его на землю и скрылся в сельве.

Юноша ринулся следом за беглецом, внезапно ощутив боевой азарт. Шум схватки разбудил пиратов, но ему некогда было останавливаться, чтобы объяснять, кто убил их товарищей. Чарли со всех ног бежал за убийцей, ветви хлестали его по лицу, а низко висевшие лианы так и норовили повалить на землю. Где-то впереди мелькала в свете луны темная спина неизвестного. Причем он скорее ощущал его присутствие, полагаясь на чутье, словно охотничий пес. А потом Чарли вдруг осознал, что потерял беглеца из виду.

Он остановился, тяжело дыша, огляделся по сторонам. Ночной лес был полон таинственных звуков, которые постепенно становились громче, как будто здешние обитатели преодолели испуг перед чужаком. Чарли и впрямь был здесь чужим, и, кроме того, он остался в одиночестве, уйдя так далеко от своих спутников, что теперь можно было лишь гадать, в какой стороне располагался лагерь.

А ведь нападавший мог находиться где-то поблизости, да еще и не один. При мысли о стреле, нацеленной в сердце, юноша на мгновение запаниковал, но быстро сумел взять себя в руки. Он расправил плечи, потянулся. Спина отозвалась ноющей болью – не такой сильной, впрочем, как рисовало воображение накануне. Легкий ветерок зашуршал в листве, где-то запела птица… Нет, не птица. Чарли навострил уши. Это был тот самый звук, что разбудил его некоторое время назад, – негромкий, немелодичный, но завораживающий. Человеческое горло? Музыкальный инструмент? Слишком громко и для того, и для другого; к тому же Чарли показалось, что звук идет сверху. Он поднял голову, но не увидел ничего, что помогло бы определить источник звука; там были только кроны высоких деревьев и свисающие с них бледные лианы, похожие на змей. Еще одна угроза вдобавок к тем, что и так окружали его со всех сторон.

И даже мачете в неумелых руках вряд ли мог чем-то помочь…

– Вот так история… – пробормотал Чарли. – Куда же мне идти?..

Позади что-то хрустнуло, и юноша обернулся на звук, готовясь защищаться до последнего. Но этого делать не пришлось: из зарослей появился индеец Бен. При виде живого и здорового Чарли на обычно бесстрастном лице у метиса мелькнула улыбка. Треск раздался вновь, и юноша увидел далекие отблески факелов, услышал голоса пиратов и окончательно понял, что можно расслабиться. Метис намного опередил своих товарищей, но при этом указал им верный путь, и вскоре они должны были подойти.

Индеец между тем коснулся земли рядом с тем местом, где стоял Чарли, и понюхал кончики пальцев; потом он осмотрел все вокруг и в конце концов замер, обратив лицо к небу. Чарли, невольно последовав его примеру, вдруг понял, что видит не лиану, свисающую с кроны дерева, а самую настоящую веревку, сплетенную из нескольких лиан умелыми руками. И за нее вполне можно было ухватиться, подпрыгнув как следует…

– Нет! – прошипел метис, схватив его руку, протянутую к лиане. – Нельзя!

Чарли недоуменно уставился на пирата, который вдруг сделался настороженным и весь подобрался, словно приготовившись броситься в бой. Не отпуская руки своего младшего товарища, индеец Бен бросился навстречу приближавшимся огням и голосам, и почти сразу раздались звуки, отлично знакомые Чарли еще со времен Оукхилла, – короткий свист, глухой удар стрелы, попавшей в дерево. Еще удар, и еще раз… Он понял, что кто-то стреляет им вслед из лука. Чарли прибавил ходу, молясь лишь о том, чтобы скорее оказаться под защитой пиратов, которые в этот момент казались ему самыми замечательными людьми на земле.

Потом, вспоминая о случившемся, Чарли понял, что все произошло очень быстро, и то, что его вообще нашли ночью в густой сельве, было равнозначно чуду. Ведь идущие на помощь пираты могли заплутать или вообще пойти в другую сторону. Но все-таки они пришли, и лес огласился звуками выстрелов.

Вскоре ночные охотники убрались восвояси, не издав ни единого постороннего звука, словно превратившись в бесплотные призраки или став ветром, которого пулей не убьешь. Индеец Бен сбегал на разведку и, вернувшись, продемонстрировал трофеи: ветку, чьи листья были покрыты темными пятнами крови, и цветной амулет из длинных перьев попугая. Ни одного трупа он не нашел, однако Джереми, возглавлявший отряд, направленный на поиски Чарли, предположил, что нападавшие могли унести их с собой. Трое пиратов оказались ранены. Перевязав их раны, насколько это было возможно, отряд двинулся в обратный путь.

Когда они вернулись в лагерь, Фрэнсис Холфорд сказал, с удивлением разглядывая Чарли:

– Молодой человек, а ты хоть понимаешь, что ты сделал?

– Простите, капитан, – виновато потупился юноша. – Я покинул расположение лагеря и нарушил ваш приказ.

Холфорд снисходительно усмехнулся:

– Да, это было не очень-то умно, однако ты всего лишь неопытный мальчишка. Я сейчас говорю о другом: если бы ты не бросился на этого дикаря, он перерезал бы глотки не двоим, а доброй половине из нас… Если не всем! Ума не приложу, как вышло, что дозорные храпели, а ты проснулся как раз в нужный момент. Молодец, ты сделал хорошее дело.

Похвала капитана оказалась не последней, потом еще несколько пиратов сочли нужным подойти к Чарли и поблагодарить его за бдительность. Он старался держаться с достоинством, но все равно смущался. И к тому же мысль о том, что двое членов команды «Нимфы» все-таки погибли прежде, чем он успел вмешаться, тревожила его. Он думал о том, что приключения только начались, до золота еще далеко и впереди их ждут гораздо более опасные встречи, чем эта сегодняшней ночью. Кто же на них напал? Судя по лукам и стрелам – индейцы? Тогда их может быть гораздо больше, чем ступивших на их землю пиратов.

До рассвета было еще далеко, но никто из людей Холфорда больше не уснул. Они выкопали саблями две ямы, чтобы предать мертвых земле, а потом остаток ночи сидели у костра и развлекали друг друга разговорами о том, как потратят несметные сокровища Золотого города. Чарли вспомнил свою семью, оставшуюся в Чарльз-Тауне. Как они там без него? Отец, наверное, опять сидит в своем кресле у окна без пенни в кармане, мать стирает белье, а брат прислуживает Беккету в таверне «Фальконер»? Но когда у него спросили, как он потратит свое золото, Чарли притворился спящим, да так убедительно, что через некоторое время заснул по-настоящему.

На следующий день пираты вступили под сень тропического леса с гораздо большей осторожностью, помня о том, что в любой момент из зарослей на них может обрушиться град стрел. Поначалу индейцев не было ни видно, ни слышно, однако через несколько часов Ловкач, который шел в авангарде отряда, вдруг страшно захрипел и упал на колени. Из его горла торчала длинная индейская стрела с темно-красным оперением. Пираты тотчас же начали стрелять по густым зарослям, и Холфорду с Рэнсомом не сразу удалось остановить беспорядочную пальбу. Больше ни одна стрела не вылетела из сельвы, однако невидимые хозяева острова Поющих скал дали понять незваным гостям, что им не следует расслабляться.

Когда солнце достигло зенита, Холфорд объявил привал и позвал Рэнсома, Джереми и Тобиаса на небольшой военный совет. В последний момент, немного поколебавшись, он пригласил на него и посвященного в тайну Дэвиса доктора Гиллса.

– В письме Гринсэйла, – сказал он своим помощникам, – говорится о двух возможных дорогах к Золотому городу. Мы сейчас как раз можем выбрать одну из них: вдоль реки или через лес, ориентируясь на те скалы. – Он махнул рукой, указывая на северо-восток. – Вторая дорога короче, но что делать с индейцами?

– Можем выставлять дозорных каждую ночь и палить во все, что двинется, – предложил Тобиас. – У нас хватит и пороха, и людей.

– Не надо о людях, – заметил Рэнсом. – Троих мы уже потеряли, а эти дикари – кто знает, сколько их там? Может, сотни или тысячи.

Холфорд с сомнением покачал головой.

– Будь их сотни, не говоря уже о тысячах, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Я думаю, мы имеем дело с маленьким отрядом в пять-шесть человек, посланным на охоту или ради чего-то еще. В открытом бою мы бы расправились с ними легко, однако тут, в лесу, у них преимущество. Они перестреляют нас как кроликов.

– А у реки? – спросил Тобиас. – Что изменится там?

– Там над нашими головами не будет ветвей, по которым эти краснокожие обезьяны передвигаются, – ответил Холфорд. – И мы вряд ли заплутаем, поскольку река должна вывести нас точно к городу, где бы он ни находился…

Гиллс, до сих пор хранивший молчание, проговорил своим гнусавым голосом:

– Если вас интересует мое мнение, капитан, то воздух у реки болезнетворный. Там безраздельно властвуют москиты. Неужели кому-то из здесь присутствующих хочется слечь со смертельной лихорадкой, не дойдя до Золотого города лишь самую малость, и все из-за укуса насекомого?

– В любом случае укус стрелы опаснее, – возразил Рэнсом.

Шутка никого не развеселила, а доктор стушевался и замолчал. Холфорд предложил решить вопрос голосованием, и тогда Рэнсом и Тобиас высказались за реку, а рыжий Джереми и Гиллс – за лес.

Голос Холфорда был решающим, и он не стал менять своего мнения.

– Река, джентльмены. Передайте всем, что мы поворачиваем на северо-запад.

Они разошлись, а Холфорд остался стоять, наблюдая за тем, как немного отдохнувшие пираты вновь собираются в путь. Он видел, что случившееся накануне ночью и утром хоть и встревожило моряков, но никого не отвратило от конечной цели их путешествия. «Золото, – подумал Холфорд. – Вот что способно сделать с людьми золото!» Пират шагнул вперед, и что-то хрустнуло под его сапогом.