Текст книги "Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба"

В третьем пункте «Примечаний» Л. А. Животовский излагает собственные выводы, полученные им в результате «исследований» неких цифр, не имеющих никакого отношения к реальным показателям достоверности. Речь в этом пункте автор опять ведет только об останках Николая II, при этом он напрочь «забывает», что образец № 4 – это не кто иной, как отец троих детей Александры Федоровны Романовой, чьи останки идентифицированы однозначно.

Вырванные из контекста фрагменты чужих исследований интерпретируются автором самым невероятным образом. Свои трактовки он преподносит в качестве серьезной информации, вызывающей некоторое доверие и заинтересованность у читателей, не знакомых с излагаемым вопросом и не специалистов в данной сфере науки[934]934
  Мнения Л. А. Животовского игнорируются серьезными учеными, никто не удостоил его полемики: за все годы по инициативе специалистов в научной прессе ни разу не было что-либо опубликовано «за» или «против» заявлений этого автора.


[Закрыть].

Нужно, наконец, рассказать подробнее об области научных интересов самого Л. А. Животовского. Он известен своими работами в области популяционной генетики. Является лауреатом Государственной премии РФ (1996) по изучению биологии вьюновых рыб. Очевидно, что исследование популяций животных – далеко не то же самое, что идентификация личности. Столь явное различие этих специализаций не могло не отразиться и на самом характере возражений со стороны Л. А. Животовского. Например, в 4-м пункте своих «Примечаний», как и в статье из сборника «Правда о Екатеринбургской трагедии», он делает такого рода заявление: При идентификации «екатеринбургских останков» д-р Иванов не использовал данные по генетике населения России, а использовал данные только по населению западных стран, что могло привести к существенному искажению оценок…[935]935
  Правда о Екатеринбургской трагедии. С. 102.


[Закрыть]

Ближайшие родственники семьи Романовых по материнской линии происходили из европейских королевских династий: императрица Александра Федоровна была внучкой английской королевы Виктории, а император Николай Александрович – внуком датской королевы Луизы Гессен-Кассель. Поэтому и сравнения производились с генами родственников западноевропейского происхождения. Соответственно привлекались данные населения именно западных стран. И русская база данных не может ничем помочь в этой ситуации.

Практически все рассуждения в публикациях Л. А. Животовского при сопоставлении их с отчетами официальных экспертиз оказываются всего лишь превратным толкованием этих материалов. Рассмотрим фрагмент, в котором он утверждает, что при расчетах необходимо было принять во внимание версии о присутствии в захоронении «третьих лиц»[936]936
  Рассматривалась, – как пишет Л. А. Животовский, – только одна пара альтернатив: «все пять скелетов принадлежат Царской семье – все пять скелетов являются останками неизвестных лиц иного происхождения». Бросается в глаза то, что в официальной экспертизе версии были сформулированы иначе, чем у Животовского. А именно – версия первая: Семейная группа… представляет собой останки… 4 – Император Николай II Романов; 7 – Императрица Александра Федоровна; 3, 6, 5 – великие княжны. Версия вторая: Семейная группа… представляет собой останки неизвестной семьи, которая не состоит в родственной связи с семьей императора Николая II Романова. Такое неприметное искажение Л. А. Животовским официальной версии, на наш взгляд, преследует цель затушевать однозначно установленный факт, а именно: в захоронении находились родственники – члены одной семьи (см.: Правда о Екатеринбургской трагедии. С. 102; Судебно-медицинская экспертиза. 1998. № 4. С. 38).


[Закрыть], наличии «смесей»[937]937
  Правда о Екатеринбургской трагедии. С. 101–102.


[Закрыть]. Видимо, здесь автор имеет в виду возможность присутствия в захоронении каких-нибудь родственников Романовых, но не членов Царской семьи, хотя для такой версии не было ни малейшего основания. Л. А. Животовский замалчивает значительный факт – в захоронении найдена семейная группа, поэтому и бралось во внимание только два варианта: либо эта семья Романовых, либо какая-то другая семья. И никаких иных версий и «других альтернатив», на которые намекает Л. А. Животовский, просто не существует.

Л. А. Животовский являлся и одним из тех сторонников безрассудных исследований, которые предлагали генетически исследовать все основные части скелета, заявляя, что, главное, не исследован череп скелета № 4… поскольку захоронение вскрывалось без соблюдения должных формальностей.

<…>…Неизвестно, – пишет Л. А. Животовский, – как юридически оформлено передвижение образцов скелета № 4… и останков Великого князя Георгия[938]938
  Правда о Екатеринбургской трагедии. С. 102.


[Закрыть]. В данном случае автор справедливо замечает, что он действительно не располагает информацией. Как постороннему лицу в деле идентификации, ему и не могло быть известно, каким образом оформлялось передвижение образцов. Это относится к компетенции прокуратуры РФ, в архивах которой по сей день сохраняются документы, связанные с идентификацией. Как и вскрытие захоронения в Поросенковом логу, извлечение останков великого князя Георгия в Петропавловской крепости осуществлялось при многочисленных свидетелях, в присутствии представителей прокуратуры и Церкви, фиксировалось протоколом и непрерывно снималось на видеопленку. Поэтому несложно убедиться в том, что ситуация была противоположна той, которую описывает Животовский: должные формальности соблюдались.

Для чего же подвергать анализу, уничтожающему костную ткань, именно череп? С таким же успехом можно исследовать, например, фаланги или ребра! Всякий генетик знает, что состав ДНК в любой части тела одного и того же индивидуума одинаков. Вследствие этого для экспертизы специально подбирались от всех девяти скелетов девять одинаковых костей. При этом соблюдалось необходимое условие: изъять не только однотипные кости, но и такие, которые у всех девяти человек были в достаточной сохранности. Решили использовать кости ног: бедренные и большеберцовые. Такое условие предусматривалось как раз с единственной целью, чтобы не возникло подозрения, будто могла дважды исследоваться одна и та же кость от одного и того же скелета. Поэтому совершенно очевидно, что предложение исследовать с помощью генетического анализа на сей раз еще и кости черепа – это не поиск пути к истине, а нежелание видеть и признавать научные факты.

Но самым показательным примером несоответствия слов Л. А. Животовского действительности стало его заявление о том, что результаты официальной генетической экспертизы имеют точность ниже допускаемой в криминалистике. Он утверждает, что произвел «количественные расчеты для оценки на дежности данной экспертизы», и привел их в своей публикации «Пять примечаний»[939]939
  См.: Тайны Коптяковской дороги. С. 51.


[Закрыть]. Несмотря на заверение автора, никаких расчетов в указанной статье не представлено. Их нет и в других статьях такого же характера[940]940
  См.: Правда о Екатеринбургской трагедии. С. 100–103.


[Закрыть], поэтому и по сей день остается загадкой: что вычислялось и каким образом? Однако сенсационный итог своих математических построений Л. А. Животовский обнародовал: он оценил соотношение шансов в пользу того, что в захоронении обнаружены останки Романовых, как 100: 1. Вот вывод Л. А. Животовского: …каждый сотый, самое большее – каждый тысячный человек имеет такие же признаки, как и исследованные у предполагаемых останков царя Николая II[941]941
  Материалы Международной научной конференции «Царское дело и екатеринбургские останки». Царское Село. 27 апреля 1998 г. СПб., 1998. С. 65.


[Закрыть]. А значит, рассуждает далее автор, в одном Екатеринбурге с ДНК-характеристикой Николая II жили (и по логике Л. А. Животовского живут и сейчас) сотни человек! Вероятно, данное рассуждение о близком генетическом сходстве екатеринбуржцев с генотипом Романовых польстило бы многим жителям Уральского региона, если бы имело хотя бы тень правдоподобия.

В действительности, по расчетам П. Л. Иванова, руководителя молекулярно-генетической экспертной комиссии, соотношение шансов в пользу того, что исследованный скелет № 4 принадлежит последнему Российскому Императору, превышает величину 100 000 000: 1. К тому же необходимо снова напомнить читателям, что Л. А. Животовский ведет речь только об останках Николая II. Об идентифицированных с абсолютной достоверностью останках А лександры Федоровны и трех ее дочерей автор почему-то всегда забывает, как если бы их вовсе не существовало.

Цифра, указывающая на степень достоверности ДНК-идентификации, названная Л. А. Животовским, столь разительно отличалась от данных официальной экспертизы, что это превысило предел терпения А. Н. Авдонина, председателя фонда «Обретение». Он пожелал выяснить у компетентных лиц, как современная наука может допускать ошибки, расходящиеся в миллион (!) раз[942]942
  Четвертые Романовские чтения: 15 июля 1998 г. / ред. А. Н. Авдонин. Екатеринбург, 2000. С. 56.


[Закрыть]. В итоге стало очевидным – интерпретация Л. А. Животовским научных фактов данной генетической экспертизы не заслуживает никакого доверия. Об этом свидетельствует опубликованное письмо директора Института биологии гена Российской академии наук академика Г. П. Георгиева. Оно является официальным ответом на Открытое письмо А. Н. Авдонина, направленное президенту Российской академии академику Ю. С. Осипову. Приводим этот ответ полностью:

Российская Академия Наук

академик Георгий Павлович Георгиев

Комментарий[943]943
  Комментарий был составлен вместе с письмом вице-президента РАН академика Р. В. Петрова на имя председателя фонда «Обретение» А. Н. Авдонина. Текст письма следующий: Направляем Вам Комментарий директора Института биологии гена РАН академика Георгиева Г. П. к Открытому письму Президенту Российской академии наук академику Ю. С. Осипову. Оба этих документа опубликованы в сборнике «Четвертые Романовские чтения».


[Закрыть]

Ключевым вопросом является вероятность ошибки 1: 100 (утверждение Животовского) или 1: 10⁸ (данные Иванова). Если бы речь шла просто о совпадении последовательности ДНК, то ошибка была бы 1: 100. Однако, у Николая II обнаружена (впервые в мировой литературе) мутация митохондриальной ДНК, в результате чего у него выявлено 2 типа ДНК. Это само по себе уникальное событие.

Ключевой факт – обнаружение той же самой мутации и, соответственно, двух типов ДНК у его брата Георгия Александровича Романова. Это сразу снижает вероятность ошибки до 1: 10⁸. Вывод является абсолютно однозначным. Животовскому же это должно быть хорошо известно из опубликованной Ивановым статьи, и его заявление является заведомо неправильным.

Единственной возможностью ложной идентификации останков могла бы быть подделка результатов тремя группами исследователей (Иванов, английские и американские ученые), причем крайне усложненная, проведенная в два этапа и рассчитанная на получение останков Георгия Романова. Любому здравомыслящему человеку ясно, что такая фальсификация практически невозможна[944]944
  Четвертые Романовские чтения. С. 59.


[Закрыть].

Итак, ошибка в итоговом соотношении в миллион раз, как это видно из документа, допущена не кем иным, как кандидатом физико-математических наук, профессором Л. А. Животовским. Неужели это случайность?

Несмотря на то что «расчеты» Л. А. Животовского при их проверке оказались несостоятельными, о чем публично сообщалось, он не оставил своих «изысканий», направленных на то, чтобы подорвать доверие к результатам экспертиз. Со времени появления статьи «Пять примечаний» сущность его деятельности так и не изменилась. Она состоит в искажении до неузнаваемости действительных положений официальной генетической экспертизы и замалчивании тех фактов, которые раскрывают истинное положение вещей. Например, как и все авторы, придерживающиеся в отношении официально признанных выводов оппозиционных взглядов, Л. А. Животовский предпочитает умалчивать об анализах, проведенных генетиком Е. И. Рогаевым, и лишь потому, что результаты его исследований говорят не в пользу оппозиции.

Две экспертизы Е. И. Рогаева заслуживают особого внимания. Первая проведена им в 1995 году в Торонто (Канада) по частной инициативе О. Н. Куликовской-Романовой – вдовы Т. Н. Куликовского, родного племянника Николая II. Вторая состоялась в России в 1998 году и была назначена официально прокурором-криминалистом В. Н. Соловьевым. Обе экспертизы имели свою предысторию, которую трудно вполне понять и объяснить, не заглянув мысленно в далекое прошлое. Поэтому мы предваряем рассказ об исследованиях Е. И. Рогаева небольшим экскурсом в историю.

Тихон Николаевич Куликовский – сын великой княгини Ольги, младшей сестры Николая II, – родился в Крыму в имении «Ай-Тодор», принадлежавшем великому князю А. М. Романову[945]945
  А. М. Романов – муж великой княгини Ксении, старшей сестры Ольги.


[Закрыть]. После крушения монархии, весной 1917 года великая княгиня Ольга вместе со своим мужем, гвардейским офицером Н. А. Куликовским[946]946
  Великая княгиня Ольга являлась супругой принца П. А. Ольденбургского с 1901 по 1916 г. Брак не был счастливым. В ноябре 1916 г., после развода с П. А. Ольденбургским Ольга Александровна вступила в морганатический брак, обвенчавшись в Киеве с полковником Н. А. Куликовским.


[Закрыть], была вынуждена переехать в Крым, покинув созданный в Киеве на ее личные средства военный госпиталь, в котором она самоотверженно служила сестрой милосердия. В четырех крымских имениях, изолированных друг от друга, находились под домашним арестом многочисленные представители дома Романовых[947]947
  В имении «Ай-Тодор» в это время проживали: вдовствующая императрица Мария Федоровна, ее старшая дочь великая княгиня Ксения с сыновьями, муж Ксении великий князь Александр Михайлович и великая княгиня Ольга со своим мужем Куликовским.


[Закрыть]. Домашний арест и целый перечень запретов, предписанные им Временным правительством, отсутствие необходимых средств и продуктов питания, грубые нападки и издевательства со стороны солдат и матросов охраны – омрачали пребывание Романовых в любимом ими Крыму. В такой обстановке 12 августа 1917 года и родился первенец великой княгини Ольги – Тихон. Первые годы его жизни совпали с изгнанием из России тех представителей Царского дома, которым по счастливому стечению обстоятельств удалось остаться в живых. Они навсегда покинули пределы Отечества.

С установлением советской власти в Центре, матросы Черноморского флота приступили к захвату Крымского полуострова. В городах начался повальный грабеж и убийства жителей бандами мятежных матросов. Не имея никаких известий извне, узники крымских имений каждый день ожидали смерти. Однако в решении их судьбы спасительную роль сыграла борьба двух совдепов: Севастопольского и Ялтинского. Ялтинцы требовали немедленно приговорить к смертной казни всю крымскую группу Романовых. Севастопольский же совет, осуществлявший охрану заключенных, считал необходимым дождаться особого распоряжения об их расстреле из Петрограда. Не желавшие ждать ялтинцы готовились к артиллерийскому обстрелу имения «Дюльбер»[948]948
  Дворец «Дюльбер», в отличие от остальных крымских царских владений, имел высокие, мощные заграждения, поэтому он и был выбран Севастопольским советом для защиты от нападения ялтинцев, грозивших взять узников силой. Достоинства «Дюльбера» оценил в своих воспоминаниях спасавшийся в нем великий князь Александр Михайлович. Я никогда не думал о том, – писал он, – что прекрасная вилла Петра Николаевича имеет так много преимуществ с чисто военной точки зрения… Когда он начал ее строить, мы посмеивались над чрезмерной высотой его толстых стен и высказывали предположение, что он, вероятно, собирается начать жизнь «Синей бороды». Но наши насмешки не изменили решения Петра Николаевича. Он говорил, что никогда нельзя знать, что готовит нам отдаленное будущее. Благодаря его предусмотрительности Севастопольский Совет располагал в ноябре 1917 года хорошо защищенной крепостью (см.: Калинин Н., Земляниченко М. Романовы и Крым: «У всех нас осталась тоска по Крыму…». Симферополь, 2004. С. 290).


[Закрыть]. К тому времени в «Дюльбере» были заточены все члены Императорской семьи[949]949
  Участь великой княгини Ольги Александровны и ее семьи была несколько лучше, так как она состояла в морганатическом браке и лишилась права престолонаследия. Требование переселения в «Дюльбер» на нее не распространялось, и она пользовалась некоторой, хотя и минимальной свободой перемещения (см.: Калинин Н., Земляниченко М. Романовы и Крым. С. 289).


[Закрыть],которых от неминуемой гибели избавило только стремительное вступление в Ялту немецких войск в мае 1918 года.

Здесь же в Крыму до Романовых дошла страшная весть о казни Государя Николая II. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, доверяя более своему сердечному чувству, отказалась верить этим сообщениям, считая их ложными. Когда ее племянник, датский король Кристиан, в своем письме выразил ей соболезнование по поводу гибели Николая II, она ответила ему в октябре 1918 года: Эти вызывающие ужас слухи о моем бедном любимом Ники, слава Богу, все же неправда, так как после многих недель ужасного напряжения, противоречивых сообщений и публикаций я уверена в том, что он и его семья освобождены и находятся в безопасном месте. Можешь представить себе то чувство благодарности Господу нашему, которое наполнило мое сердце. В том же письме она продолжала: В настоящий момент мы живем спокойно и свободно, надеясь на лучшие времена. <…> Сын Ольги Тихон бегает сейчас вокруг; он такой милый и всегда в хорошем настроении[950]950
  Енсен Б. Среди цареубийц: Вдовствующая императрица, семья последнего русского царя и Запад / пер. с датского Т. Войтюк. М., 2001. С. 128–129.


[Закрыть]. В атмосфере непоправимой катастрофы детская беззаботность годовалого Тихона служила для всех утешением.

Несмотря на опасность, императрица Мария Федоровна отклоняла многократные предложения покинуть Россию, не теряя надежды на победу белого движения. Но когда в апреле 1919 года Красная армия подошла к Крыму, оставаться здесь дольше стало смертельно опасным. При отъезде Императрица выдвигала одно из непременных условий[951]951
  Императрица Мария Федоровна покинула Крым, отплыв на британском крейсере «Мальборо» в апреле 1919 г. Перед отъездом, узнав о том, что тысячи людей не имеют возможности спастись, она заявила союзным властям в Севастополе о своем отказе плыть, если не будут эвакуированы все желающие. После чего союзнические корабли забрали беженцев из Ялтинского порта.


[Закрыть]: забрать свою старшую дочь великую княгиню Ксению с семьей[952]952
  См.: Енсен Б. Среди цареубийц. С. 72.


[Закрыть]. О младшей дочери Мария Федоровна не упоминала, поскольку великая княгиня Ольга приняла решение вместе со своим мужем Куликовским остаться в России и бороться с большевизмом. Николай Куликовский собирался вступить в Добровольческую армию, но его порыву не удалось осуществиться. Генерал Деникин отказал ему. Более того, Деникин не захотел даже принять обращавшуюся к нему по этому поводу великую княгиню Ольгу. Несколько ранее Ф. Юсупов и сыновья великого князя А. М. Романова в ответ на просьбу о вступлении в Белую армию получили от Деникина отказ, выраженный в такой форме: …по соображениям политического характера присутствие членов и родных семьи Романовых в рядах Белой армии нежелательно[953]953
  Калинин Н., Земляниченко М. Романовы и Крым. С. 296.


[Закрыть]. В охваченном демократическим духом антибольшевистском лагере с Романовыми больше не желали иметь дела. И Куликовским не осталось ничего иного, как выбираться за границу. Путь к Новороссийскому порту, из которого им предстояло эвакуироваться, был преодолен ими с крайними трудностями и риском. Во время этих тяжелых странствий в их семье родился и второй сын – Гурий. Наконец, 1 февраля 1920 года Куликовские навсегда покинули Россию.

Ольга Александровна со своей семьей поселилась в Дании и вела тихую, скромную жизнь. Два ее сына, Тихон и Гурий, получив военное образование, стали офицерами. Но изгнанничество всегда тяготело над ними. Спустя годы их постигло очередное испытание. После Второй мировой войны правительство Советского Союза потребовало от Дании выслать в СССР всех русских и прибалтов, оказавшихся на ее территории в течение последней войны. Вслед за этим в июле 1947 и в феврале 1948 года Дания получила от советского правительства ноты, в которых великая княгиня Ольга обвинялась в связях с антисоветскими организациями и в помощи «военным преступникам». Дело передали на рассмотрение в Министерство иностранных дел Дании[954]954
  См.: Енсен Б. Среди цареубийц. С. 214.


[Закрыть]. После проведенного расследования и полицейского обыска в доме Ольги Александровны Датское правительство категорически опровергло обвинения. Однако всего случившегося было довольно, чтобы семье Куликовских стало понятно: ненависть к ним коммунистической власти ненасытна, она опасна для них и здесь. На борту военного корабля, направлявшегося в Лондон, Куликовские тайно покинули Данию. В том же году они переселились в канадский город Торонто, где в дальнейшем и закончила свои дни младшая сестра императора Николая II Ольга Александровна.

Безусловно, крушение России, гибель родных, вынужденная эмиграция – наложили глубокую печать на жизнь семьи Куликовских. Все эти обстоятельства в какой-то мере объясняют, почему Тихон Николаевич Куликовский не откликнулся в начале 1990-х годов ни на какие просьбы представителей Российского государства о помощи в идентификации его ближайших родственников – членов Царской семьи. Будучи с младенчества изгнанником, Т. Н. Куликовский не нашел в себе сил для того, чтобы поверить, особенно в зыбкий начальный период демократии, в реальность происшедших в России перемен.

В ноябре 1992 года генетик Павел Иванов направил в Торонто письмо: Дорогой Тихон Николаевич, разрешите мне, как представителю России в составе международной экспертной группы, которая сформирована с целью установления истинного происхождения останков, обнаруженных в 1991 г. в тайном захоронении вблизи Екатеринбурга, обратиться к Вам с великой просьбой.

Дело в том, что как это ни печально, несмотря на огромную работу, проделанную русскими и американскими экспертами-медиками, найденные в Екатеринбурге останки пока только предположительно можно относить к семье Императора Российского Николая II… <…>…Позвольте мне обратить Ваше внимание, глубокоуважаемый Тихон Николаевич, на следующее обстоятельство: для завершения исследований нам крайне необходимы образцы биологического материала[955]955
  П. Л. Иванов просил у Т. Н. Куликовского прислать в качестве биологического образца 20–30 волос, не срезанных, а собранных с расчески, то есть выдернутых с корешком.


[Закрыть] от наиболее близких родственников Императорской Семьи. <…> Прошу покорно меня извинить, что вынужден обеспокоить Вас просьбой, но обстоятельства таковы, что только Вы можете помочь в деле окончательного установления истины. <…>…От Вашей доброй воли сейчас зависит разрешение одной из самых мрачных и трагических загадок в истории России.

<…> С искренним уважением и наилучшими пожеланиями

Ваш Павел Леонидович Иванов, профессор, доктор биологии Российской Академии Наук. В настоящее время работаю в Англии в г. Алдермастон[956]956
  Такое написание связано с влиянием английского языка, в котором это слово пишется с начальной буквы «A».


[Закрыть]. Являюсь официальным представителем России в международной комиссии о изучению обстоятельств гибели Царской семьи[957]957
  Иванов П. Л. Письмо-факс от 04.11.1992. Архив СОБ СМЭ. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть].

К этому письму Т. Н. Куликовский отнесся недоверчиво и отправил на него категоричный ответ, который в дальнейшем, несмотря на повторные просьбы, оставался неизменным: Мне непонятно, – написал он П. Л. Иванову, – о какой «загадке» вообще Вы пишете? Если об убийстве Царской Семьи с Их Верными Слугами, то, по-моему, все давным-давно ясно доказано и написано следователем Соколовым. Вообще же считаю, что частным лицам и частным предприятиям проводить «экспертизы», ради сенсаций, недопустимо!.. Частным интересам ничего своего выдавать не собираюсь. Если же дело дойдет до Государственно-Церковного уровня, то мои генетические данные будут находиться в ген-банке[958]958
  Краткая хронология дела о екатеринбургских останках / Канцелярия О. Н. Куликовской-Романовой. Архив СОБ СМЭ. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть].

По-видимому, «частным лицом» в данном случае показался Тихону Николаевичу генетик П. Л. Иванов, а «частными предприятиями» – две государственные службы России и Великобритании, воплощавшие в действительность проект совместных исследований. Все приведенные ниже документы отражают последовательность тех усилий, которые были предприняты для того, чтобы убедить Тихона Николаевича через более авторитетных для него лиц, что экспертизы преследуют единственную цель – установление истины. Эти безуспешные попытки убеждают нас и в том, что действительной причиной отказа Т. Н. Куликовского было не проведение экспертизы «частными лицами» и не «несоответствующий уровень исследований», а нечто иное.

В январе 1993 года главный судебно-медицинский эксперт России В. О. Плаксин отправил просьбу о содействии представителю дома Романовых князю Н. Р. Романову: Многоуважаемый Николай Романович, позвольте мне, как руководителю Российской Судебно-Медицинской Экспертной Службы обратиться к Вам…

Как Вы знаете, в рамках медико-криминалистической экспертизы… реализуется совместный Российско-Британский Проект по идентификации скелетированных останков… <…>

…Однако, пока не удалось получить убедительных данных относительно Императора Николая II…Специфика анализа требует участия в экспериментах родственников погибших по материнской линии. Проблема же заключается в том, что наиболее близкий из ныне здравствующих родственников Царя по женской линии г-н Тихон Николаевич Куликовский… пока не дал согласия на участие в экспертизе. <…>

Это печальное обстоятельство побуждает меня воспользоваться Вашей любезностью и от имени Российской Экспертной Службы обратиться к Вам, как старшему в доме Романовых, с просьбой о помощи, а именно об организации обращения к г-ну Куликовскому от семьи Романовых. <…>

Полагаю, что Ваше обращение с обоснованной просьбой к Тихону Николаевичу о предоставлении образца его крови в распоряжение Главной Судебно-Медицинской Экспертизы России могло бы разрешить проблему… <…>

<…> Мы также будем рады, если это необходимо, направить г-ну Куликовскому повторно официальную просьбу о содействии…[959]959
  Плаксин В. О. Письмо от 18.01.1993. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть]

Спустя несколько дней письмо с изложением тех же причин и с подобной же просьбой было подписано В. О. Плаксиным и отослано в правительство Свердловской области на имя заместителя председателя правительства Свердловской области А. Б. Блохина: Это обстоятельство заставляет меня обратиться к Вам с просьбой об инициативном участии Правительства Свердловской области в организации обращения к г-ну Куликовскому – человеку глубоко религиозному – от высших церковных иерархов Уральского региона. По имеющимся у меня сведениям, г-н Куликовский высоко ценит мнение Митрополита Екатеринбургского Мелхиседека[960]960
  Ошибка в документе: правильно не митрополита, а архиепископа Екатеринбургского Мелхиседека.


[Закрыть].

Полагаю, что обращение Митрополита Мелхиседека с обоснованной просьбой к Тихону Куликовскому о предоставлении образца его крови… могло бы разрешить эту проблему[961]961
  Плаксин В. О. Письмо от 22.01.1993. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть].

1 февраля 1993 года В. О. Плаксин в надежде на то, что это приведет к желаемому результату, отправил на официальном бланке ходатайство самому Т. Н. Куликовскому: Многоуважаемый Тихон Николаевич… <…>

…Особое огорчение вызывает тот факт, что мы пока не можем заручиться Вашим согласием на участие в исследованиях. Это сильно осложняет нашу задачу по установлению происхождения останков и ставит под угрозу срыва работу Российско-Британской экспертно-генетической группы.

Это печальное обстоятельство побуждает меня апеллировать к Вам, многоуважаемый Тихон Николаевич, и от имени возглавляемой мною Российской Экспертной Службы обратиться к Вам с официальной просьбой о помощи[962]962
  Через некоторое время это обращение было расценено вдовой Т. Н. Куликовского Ольгой Николаевной как почти официальное письмо.


[Закрыть], а именно о предоставлении образца Вашей крови в распоряжение Главной Судебно-Медицинской Экспертизы России. <…> Уверен, что Ваша позитивная позиция в этом вопросе будет иметь самый положительный резонанс как в России, так и далеко за ее пределами.

В случае Вашего одобрения и принципиального согласия мы предоставим в Ваше распоряжение всю необходимую информацию и будем руководствоваться всеми Вашими пожеланиями[963]963
  Плаксин В. О. Письмо от 01.02.1993. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть].

Обращения о содействии направлялись по просьбе судебных медиков и к Первоиерарху Русской Зарубежной Церкви. Свое личное прошение митрополиту Виталию написал член дворянского собрания З. М. Чавчавадзе: Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыко!

Вопрос о найденных вблизи Екатеринбурга останках слишком важен, чтобы игнорировать любую возможность их идентификации либо как св. мощей, либо как простых косточек. При отсутствии обоснованных доказательств возможны любые подмены, а следовательно, и святотатство. Упорное нежелание г-на Т. Куликовского дать в качестве сравнительного материала свою кровь иначе, как непониманием, объяснить трудно.

Уверен, что Ваше обращение к нему с вразумлением может оказаться решающим. Поэтому я и дерзнул обратиться к Вам с покорнейшей просьбой о содействии[964]964
  Чавчавадзе З. М. Письмо митрополиту Виталию. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть].

Официальное обращение направил митрополиту Виталию и В. О. Плаксин. Поразительно то, что позднее эта просьба о помощи была истолкована вдовой Т. Н. Куликовского в ее «Краткой хронологии» как интрига… где предлагается, опираясь на авторитет Церкви, практически оказать давление на Тихона Николаевича…[965]965
  Краткая хронология дела о екатеринбургских останках / Канцелярия О. Н. Куликовской-Романовой. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть] Письмо от имени В. О. Плаксина, расцененное как нажим, датировано 1 февраля 1993 года: Ваше Высокопреосвященство! <…>

Это печальное обстоятельство побуждает меня от имени возглавляемой мною Российской Экспертной Службы обратиться к Вам с просьбой… об организации обращения к г-ну Куликовскому от лица Русской Зарубежной Церкви… г-н Куликовский высоко ценит авторитетное мнение Церкви, и в этом наша надежда[966]966
  Плаксин В. О. Письмо от 01.02.1993. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть]. Этой надежде не суждено было оправдаться. Никто так и не смог убедить Т. Н. Куликовского, и он не воспользовался предоставленным ему судьбой шансом оказать последнюю услугу так глубоко почитаемому им Государю. 8 апреля 1993 года Тихон Николаевич скоропостижно скончался от инфаркта.

После его смерти прошения с просьбой о помощи в исследованиях направлялись его супруге, Ольге Николаевне Куликовской-Романовой. Во время хирургической операции у Т. Н. Куликовского были взяты для сохранения образцы крови, Ольгу Николаевну просили передать эти образцы для официальных экспертиз. Но и с ее стороны получить согласие, несмотря на многократные обращения к ней разных официальных лиц, не удалось. В ответ на письмо А. Е. Себенцова[967]967
  А. Е. Себенцов – первый заместитель руководителя Аппарата Правительства РФ.


[Закрыть], ответственного секретаря Правительственной Комиссии, просившего О. Н. Куликовскую-Романову во имя высоких целей восстановления исторической справедливости передать образцы крови ее мужа в распоряжение экспертов, Ольга Николаевна обосновала свой отказ, как и всю дальнейшую свою деятельность, следующим образом: Позиция моего дорогого Супруга была высказана ясно. Подлинно я действую по Его желанию[968]968
  Краткая хронология дела о екатеринбургских останках / Канцелярия О. Н. Куликовской-Романовой. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть].

Выходом из затруднительного положения стало решение об эксгумации останков великого князя Георгия, родного брата Николая II, с целью проведения генетических исследований. Как свидетельствует прокурор-криминалист В. Н. Соловьев, он, не желая без крайней необходимости тревожить прах Великого князя, за несколько дней до вскрытия его гробницы в разговоре с О. Н. Куликовской-Романовой еще раз предложил ей передать образцы крови мужа для генетических анализов. Ответом был категоричный отказ[969]969
  Не следует думать, что если в предварительном разговоре с О. Н. Куликовской Романовой В. Н. Соловьеву был дан отказ, то его письменное обращение к ней на бланке с подписью вызвало бы иную реакцию. Однако это обстоятельство теперь позволяет Ольге Николаевне утверждать: Ни одного официального обращения от руководителя следствием не было (Там же).


[Закрыть]. В одном из интервью В. Н. Соловьев сетовал: …приходится только сожалеть, что, в частности, из-за позиции Ольги Николаевны пришлось пойти на вскрытие гробницы великого князя Георгия Александровича. Она наотрез отказалась давать нам генетический материал своего мужа – Тихона Николаевича, племянника Николая II, хотя он и завещал его для исследований. Ольга Николаевна требует передать ей костные останки и хочет сама выбрать экспертов, имен которых не называет.

Но ведь генетическая экспертиза – всегда уничтожение материала, с которым ведется работа, поэтому экспериментировать тут нельзя. К Ольге Николаевне обращались много раз – и я как официальный представитель Генеральной прокуратуры, и правительственная комиссия по захоронению царской семьи, но она считает, видимо, что это недостаточно высокие инстанции.

Предложили мы ей и такой вариант: назовите своего эксперта, мы включим его в состав нашей комиссии (если это специалист, конечно). Но до сих пор не получили никакого определенного ответа[970]970
  На следующий год после вскрытия останков великого князя Георгия, а именно 5 апреля 1995 г., в письме митрополиту Ювеналию О. Н. Куликовская-Романова рекомендовала ему генетика Евгения Ивановича Рогаева, пользующегося ее доверием. Это обращение было сделано после проведенной Е. И. Рогаевым по инициативе Ольги Николаевны генетической экспертизы в Торонто.


[Закрыть].

Не желая сотрудничать с государственными службами, О. Н. Куликовская-Романова решила провести так называемые независимые исследования. Единственным генетиком, к которому она прониклась доверием, оказался Е. И. Рогаев. Ему и были переданы 18 января 1995 года образцы крови Т. Н. Куликовского. Условия, которые при этом ставились перед Е. И. Рогаевым, со всей очевидностью показывают, что независимость от государственных экспертиз не гарантировала ему независимости от лица, под чьим контролем проводилось это частное исследование. Я бы хотела, – писала О. Н. Куликовская-Романова, – передать эти образцы Вам, д-р Рогаев, для проведения независимой экспертизы здесь, в городе Торонто, а также и в Вашей лаборатории в Москве. Прошу Вас не передавать образцы крови моего мужа в какое-либо из других учреждений или другим лицам, включая государственные власти, без моего ведома и согласия. Также прошу не предавать гласности или публикованию результаты генетического анализа без моего на это согласия[971]971
  Краткая хронология дела о екатеринбургских останках / Канцелярия О. Н. Куликовской-Романовой. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть].

Экспертиза, проведенная в начале 1995 года Рогаевым, выявила неоднозначный, допускающий двойственную интерпретацию результат. При сравнении образцов крови Т. Н. Куликовского с уже имевшимися данными, полученными в Олдермастоне в результате исследования крови родственников Николая II (графини Ксении Шереметьевой-Сфири[972]972
  Графиня Ксения Шереметьева-Сфири – праправнучка королевы Луизы Гессен-Кассель, бабушки Николая II.


[Закрыть] и герцога Файфа [973]973
  Герцог Файф – правнук королевы Луизы Гессен-Кассель.


[Закрыть]), было обнаружено несовпадение в позиции 16 169. Однако в этой же позиции найдено совпадение с одним из вариантов «гетероплазмии» останков Царя[974]974
  См.: Тайны Коптяковской дороги. С. 40–41.


[Закрыть]. (Феномен гетероплазмии уже отсутствовал в ДНК Тихона Куликовского, превратившись в гомоплазмию, поскольку он фиксируется только в одном поколении.) Причина неоднозначности была связана именно с гетероплазмией. Но на первом этапе исследований Рога-ев допускал и иной вывод: сомневаясь в корректности английской экспертизы, он считал, что образцы в Олдермастоне могли быть и «загрязнены». Чтобы достигнуть определенности, ему требовалось провести дополнительное исследование. Для этой цели весной 1995 года О. Н. Куликовская-Романова обратилась к митрополиту Ювеналию и в Правительственную Комиссию с просьбой передать в канадскую лабораторию образцы останков… предполагаемо принадлежащих Августейшей Царской Семье и образец останков Вел. Кн. Георгия Александровича[975]975
  Куликовская-Романова О. Н. Письмо от 05.04.1995. Архив СОБ СМЭ.


[Закрыть].

Но время острой необходимости в исследованиях крови Т. Н. Куликовского уже прошло, да и требование О. Н. Куликовской-Романовой не заинтересовало руководителей официальной экспертизы, поскольку ими так и не было получено согласие на сотрудничество с ее стороны. Она намеревалась, по сути, проводить научное расследование исключительно самостоятельно, независимо ни от кого. В связи с обращением О. Н. Куликовской-Романовой главный эксперт России В. О. Плаксин дал в Правительственную Комиссию соответствующий ответ: В течение 1992–1993 гг. Российская судебно-медицинская служба в моем лице, а также в лице Зав. лабораторией… доктора биол. наук П. Л. Иванова… прямо или косвенно неоднократно обращались к г-ну Т. Н. Куликовскому-Романову[976]976
  В документах фамилия Тихона Николаевича встречается в двух вариантах: Куликовский и Куликовский-Романов. В авторском тексте мы везде употребляем первый вариант.


[Закрыть] с просьбой предоставить образец его биологического материала – крови или волос, – для целей проводимой экспертизы. <…> Несмотря на аналогичные обращения Российского Дворянского Собрания, общественности и отдельных представителей Церкви, г-н Куликовский в резкой и категорической форме отказался от участия в проводимой экспертизе под предлогом ее не «Государственно-церковного уровня» (?). <…>