Текст книги "Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба"

В 1918 году сотрудники ЧК еще не имели «специальных» навыков в бесследном уничтожении людей, поэтому «качественно» скрыть тела, тем более с первого раза, естественно, не сумели. Этот опыт – дело будущего, он будет приобретен в последующие годы советской власти, которая на протяжении всех десятилетий своего существования культивировала геноцид собственного народа. И если бы следователю Соколову было известно, с каким великим трудом и упорством большевикам удалось преодолеть собственную недальновидность и завершить «операцию захоронения», то он, возможно, никогда не решился бы написать свою книгу или она имела бы совсем другое содержание. К сожалению, о проблемах, с которыми столкнулись преступники при захоронении, следователь так ничего и не узнал, поэтому с такой смелостью он настаивал на гипотезе о полном уничтожении останков. Большевики в своей преступной деятельности виделись ему безупречно-последовательными и хитрыми, они, как казалось Соколову, тонко продумывали свои планы и с легкостью достигали цели. Воспоминания же Юровского и его сообщников говорят об обратном: захоронение оказалось случайным, не спланированным и именно поэтому, вопреки их стихийным метаниям на виду у многочисленных свидетелей, оно осталось тайным, в том числе и для Соколова, не допускавшего такой иррациональности в действиях большевиков.

Захоронить останки удалось лишь с третьей попытки. Это произошло через два дня после расстрела, в ночь на 19 июля, когда весь караван машин и телег выехал по Коптяковской дороге из района рудника по направлению к Московскому тракту. О том, что с рудника тела убитых были вывезены все без исключения, писал Медведев (Кудрин): Сложили в кузов грузовика все одиннадцать тел (из них четыре обгорелых), выехали на коптяковскую дорогу и повернули в сторону Верх-Исетска[501]501
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 12. Л. 56.


[Закрыть]. Этот же факт подтверждал в своем выступлении Родзинский: Но вот погрузили мы их на машину весь этот штабель и решили двигаться по указанию этих товарищей, которые в разведку ходили[502]502
  Там же. Д. 14. Л. 34.


[Закрыть]. Ехали к глубоким шахтам Московского тракта, как говорил И. Родзинский, тоже с тяжелым сердцем, не зная, что же это будет за укрытие[503]503
  Там же.


[Закрыть]. Там, в шахтах, вдали от посторонних глаз предполагалось утопить всех убитых, но снова произошло неожиданное… В болотистой местности Поросенкова лога, за железнодорожным переездом № 184, один из грузовиков основательно застрял. Об этом Сухоруков, непосредственный участник событий, рассказывал следующее: Вечером пришли грузовые автомобили, трупы были уже погружены на повозки, и мы с повозок их снова перегрузили на автомобили и поехали. Недалеко была мочажина, настланная шпалами в виде моста, и здесь-то задний грузовик, почти проехавши, застрял, все наши усилия ни к чему не привели…[504]504
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 149. Л. 223.


[Закрыть]

Тогда и возникла идея закопать останки Романовых именно здесь. Вот как выбор окончательного места захоронения запомнился чекисту Родзинскому: Вдруг наша машина на каком-то проселке там застряла, оказалась трясина. <…> Мы все эту машину вытаскивали, еле-еле вытащили. И вот у нас мелькнула мысль, которую мы и осуществили. Мы решили, что лучшего места нам не найти. Мы сейчас же эту трясину расковыряли… Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал… <…> Разложили этих шпал в виде мостика такого заброшенного через трясину, а остальных на некотором расстоянии стали сжигать[505]505
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 14. Л. 35.


[Закрыть]. От постоянных, затяжных неудач уже никто не хотел ничего делать. Но любое сопротивление людей, повязанных одним преступлением, можно было сломить под страхом смерти. И Юровский откровенно рассказывал об этом: Линия железной дороги была недалеко. Там мы одного заставили копать яму. Кругом стоял народ, который охранял цепью это место… В это же время мы жгли[506]506
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 52.


[Закрыть].

Воспоминания преступников о том, сколько человек и чьи именно останки были сожжены, разнятся. Например, Родзинский говорил: …сожгли то ли четверых, то ли пять, то ли шесть, но тут же оговаривался: Кого это уже точно я не помню. <…>…Долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели съездил, доложился, в город… и потом уже приехал[507]507
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 14. Л. 35.


[Закрыть]. По всей вероятности, Родзинский называл большое количество сожженных потому, что отлучался в город и не видел происходившего в Поросенковом логу от начала до конца, или потому, что в число «сожженных» включил тех, кого, возможно, пытались сжечь еще на шахте, но безрезультатно.

В отличие от Родзинского, Юровский и Сухоруков были на месте захоронения неотлучно и упоминали только двоих сожженных – и это, как мы увидим ниже, соответствует истине, – но они расходились в именах. Сожжение и захоронение описано Юровским так: Нужно сказать, что все так дьявольски устали, что уж не хотели копать новой могилы, но как всегда в таких случаях бывает, двое-трое взялись за дело, потом приступили другие.

Тут же развели костер и пока готовилась могила, мы сожгли два трупа: Алексея и по ошибке, вместо Александры Федоровны, сожгли, очевидно, Демидову[508]508
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 16 об.


[Закрыть].

А вот как об этом же повествует Сухоруков: Решили шпалы снять, выкопать яму, сложить трупы, залить серной кислотой, закопать и снова наложить шпалы. Так было и сделано. Для того, что если бы белые даже нашли эти трупы и не догадались по количеству, что это царская семья, мы решили штуки две сжечь на костре, что мы и сделали, на наш жертвенник попал первый Наследник и вторым младшая дочь Анастасия, после того, как трупы были сожжены, мы разбросали костер, насередине вырыли яму, все оставшееся не догоревшее сгребли туда, и на том же месте снова развели огонь и тем закончили работу. Приехали на вторые сутки в Екатеринбург уставшие и злые…[509]509
  Там же. Д. 149 а. Л. 223.


[Закрыть]

В воспоминаниях Юровского 1922 года имеется особенная подробность, не встречающаяся в документах других лет. Этой существенной деталью является описание последовательности, в которой происходило тайное захоронение: сначала закопали в «большую могилу» девять человек, а окончили «малым» погребением сожженных останков двоих убитых. И такое свидетельство Юровского можно назвать одним из главных аргументов в пользу того, что захоронение девяти тел и сожжение двух происходило в одной местности, в непосредственной близости друг от друга, и, следовательно, все останки, по воле случая, были сокрыты большевиками в Поросенковом логу.

Обратим на это особое внимание читателя…Я велел начать жеч Алексея[510]510
  Как видим, о присутствии Юровского в момент сожжения говорится в документе однозначно, хотя отдельные исследователи высказывают предположение даже о том, что Юровский якобы не видел, как происходило сожжение и захоронение убитых, и приехал к «шапочному разбору». Абсурдность таких предположений подтверждается самими документами и логикой событий. Сожжение и погребение не могли быть пущены Юровским на «самотек» и оставлены без чекистского руководства. И если без консультации в Уралсовете Юровский даже не посмел отдать приказ об извлечении тел из шахты, то тем более без согласования с ним никто из рядовых не мог принять решение о захоронении останков в случайной яме Поросенкова лога.


[Закрыть], – писал Юровский. – В это время копали яму. Яму в болоте копали там, где были намощены шпалы. Выкопали яму аршина в 2½ глубиной, аршина три в квадрате. Уже было под утро. Жечь остальные трупы не представлялось возможным, так как снова начали крестьяне собираться на работу, и поэтому пришлось хоронить эти трупы в яме. Разложив трупы, в яме, облили их серной кислотой, этим закончили похороны, Николая и его семьи и всех остальных. Наложили шпалы. Заровняли. Проехали. Прочно.

Место где были сожжены трупы, мы тут же выкопали яму, сложили туда кости, снова зажгли костер. И замели следы.

После этой тяжолой работы на третьи сутки, т. е. 19 июля утром закончив работу, я обратился к товарищам с указанием на важность работы и на необходимость полной тайны до тех пор, пока станет официально известным[511]511
  Юровский Я. Свидетельствую… С. 114.


[Закрыть]. В 1934 году свой рассказ о захоронении Юровский завершал с иронией: Дело закончили и показывать ни живых, ни мертвых никому не пришлось[512]512
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 53.


[Закрыть].

Вернувшись в Екатеринбург, где эвакуация уже шла в полную силу, некоторые чекисты обнаружили, что от пролитой кислоты пострадали их сапоги. Никулин рассказывал о том, как по распоряжению Юровского он возместил «убытки» участникам захоронения: …когда, значит, ко мне пришли люди оттуда (вернулись с захоронения. – Н. Р.), [то] Яков Михайлович мне [и] говорит: Выплати! [Люди] сапоги пожгли кислотой. Так что пришлось заплатить деньги.

Д. П. Морозов

– Какие сапоги?

Г. П. Никулин:

– [А] вот [у тех], кто занимался этим, поливал. <…> Попала на сапоги кислота и попортила сапоги. Так значит, вот это мне надо было [выплатить][513]513
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 13. Л. 101–102.


[Закрыть].

Не вызывает никаких сомнений и то, что Никулин видел собственными глазами изъеденные серной кислотой сапоги, доказывающие ее употребление в Поросенковом логу, – той самой кислоты, следы которой тщетно искал на руднике следователь Соколов. И если представить, что такие показания стали ему известны, то для него они оказались бы бесценными документами. Однако Соколову не суждено было достигнуть своей цели – узнать тайну убийства и захоронения семьи последнего Императора – для этого следователя она так и осталась недосягаемой. Но недоступное ему не кануло в вечность и не утратилось для будущих поколений. Всё происшедшее фиксировалось за завесой секретности в мельчайших подробностях и хранилось в глубинах советских архивов, для того чтобы быть востребованным в «лучшие времена мировой пролетарской революции», которые, к счастью, так и не наступили. Однако документы спецхранов сохранили до нашего времени детали, по которым воссоздается целостная картина убийства и захоронения семьи Романовых – событий, реальность которых сегодня ставится под сомнение лишь потому, что с ними по первоисточникам мало кто знаком, а большинство и вовсе не знакомо.

Завершим наше документальное повествование о расправе над Царской семьей несколькими штрихами, заимствованными из воспоминаний Я. Юровского и А. Кабанова.

После убийства в доме Ипатьева всё царское имущество под руководством Никулина охранники разобрали и, составив его опись, подготовили к отправке. Во время доклада в Свердловске Юровский говорил: Никулину было поручено все отгрузить, все отправить в Пермь[514]514
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 46.


[Закрыть]. Вместе с Никулиным вагон с вещами Романовых сопровождал до Перми Кабанов, рассказавший об оставшемся в его памяти инциденте на городском базаре: По прибытии в город Пермь, тов. Никулин стал сдавать какой-то комиссии, царское имущество, а я пошел на пристанционный базар, купить себе пищу.

Я. М. Юровский

П. М. Быков

Советские и партийные работники Урала: 1 – А. Н. Жилинский, 2 – А. И. Парамонов, 3 – Б. В. Дидковский, 4 – П. М. Быков. Конец 1920-х – начало 1930 гг. Свердловск

М. А. Медведев (Кудрин)

Г. П. Никулин

А. Г. Кабанов

П. С. Медведев

Вид на Покровский проспект. Угловое здание слева – гостиница «Американские номера». Здесь в 1918 г. размещалась Уральская Областная ЧК, в которой принималось решение о расстреле Царской семьи

Панорамный снимок 1920-х гг. (вероятно, второй половины). Вид на дом Н. Н. Ипатьева с колокольни Вознесенского собора. Дом справа, с арками и колоннами, – бывшая усадьба горнозаводчиков Расторгуевых-Харитоновых, будущий городской Дворец пионеров. В центре так называемой Площади мести уже установлен символ советской власти – памятник Карлу Марксу. Справа от него выстроился отряд подростков с флажками – первых пионеров красной столицы Урала

Г. И. Сухоруков – участник сожжения останков царских детей: цесаревича Алексея и великой княжны Марии

Мемориальный шпальный настил на месте тайного захоронения останков императора Николая II и его близких. Май 2005 г. Поросенков лог

На базаре, в нескольких местах, читали местную газету о расстреле бывшего царя Николая и царицы, и что царская семья вывезена, из Екатеринбурга, в безопасное место. Вокруг этих (…) собралось очень много слушателей. Одна торговка закричала:

– Врут, большевики! Помазанника бога пуля не возьмет!

Тут подвернулся пьяный, тот самый шофер, который отвозил, к месту захоронения, трупы казненных: царя, царицу и других и закричал:

– Ничего большевики, не врут! Не только царя и царицу, но и их детей… Всех расстреляли! Я их трупы отвозил к месту похорон.

Со стороны торговок базара, в этого шофера, полетели разные овощи: картошка, яйца и другие предметы.

Я взял его за руку, увел с базара, под видом арестованного, и предупредил его, что если он будет болтать, то его за это расстреляют[515]515
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 15. Л. 7–8.


[Закрыть].

Упомянутым шофером мог быть только водитель облЧК С. И. Люханов, перевозивший убитых из дома Ипатьева сначала на рудник, а затем в Поросенков лог, к последнему месту захоронения. Для нас имеет значение то, что даже он говорил именно о «месте похорон», зная достоверно, что большинство убитых были закопаны в тайном месте. Кабанов, сделав предупреждение Люханову, едва ли мог, как подчиненный Никулина, не доложить об этом последнему, а Никулин в свою очередь, вероятно, пригрозил водителю расстрелом за публичное бахвальство. Скорее всего, это строгое предупреждение, а может быть, и другие, исходившие от более высоких инстанций, стали причиной того, что Люханов до конца дней больше не обмолвился о своей причастности к захоронению. Он нигде не выступал и не просил для себя персональной пенсии, как, например, Кабанов, ставший персональным пенсионером республиканского значения.

В последние годы жизни Юровского в его руках появится книга Соколова, и он усмехнется над ней: Всего полтора или два месяца тому назад, я впервые читал книгу Соколова, из этой книжки и увидел, что моя хитрость оправдала себя. Там сказано, что по дороге был сделан помост, очевидно для грузовика. Они этого места найти не могли, хотя и видели. Они пошли по ложному следу. В книге был помещен снимок, на котором были эти шпалы[516]516
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 52.


[Закрыть]. Этой «хитростью», а на самом деле, как мы видели выше, всего лишь случайностью, большевистские «герои» очень гордились. Заметим, что те из них, кто был посвящен в историю убийства и захоронения Царской семьи, место сокрытия останков называли «могилой». Так, Быков писал:…трудящаяся Россия еще глубже вогнала осиновый кол в могилу династии Романовых[517]517
  Быков П. М. Последние дни Романовых. С. 100. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть].

К сожалению, многие, не понимая того, что говорят, и по сей день именуют место сокрытия останков Царской семьи «могилой»[518]518
  Могила – яма для погребения покойника; место, где он погребен с насыпью (см.: Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка).


[Закрыть], то есть местом, подобающим для погребения, а обнаруживших его – «могильщиками» или «гробокопателями». Однако нам не следует забывать, кому мы уподобляемся, соглашаясь с такой оценкой. Не тем ли, кто навсегда желал скрыть от мира честны́е мощи страдальцев? «Могилой» цинично именовали это место сами большевики, бросившие с поруганием и проклятиями обезображенные, обнаженные тела убитых прямо в дорожную яму. Разве можно называть это могилой? Именно большевики боялись того, что будут найдены Царские мощи и открыты для всенародного почитания, а поклонение им послужит усилению веры Христовой. Как ни горько сознавать, но преступная большевистская воля исполняется нами по сей день, и даже почитателями Царственных страстотерпцев, – останки Царя и его семьи духовно попраны по причине почти всеобщего непризнания их русским народом.

В заключительных строках воспоминаний цареубийцы Медведева (Кудрина), дышащих человеконенавистническим пафосом, выражено желание лишить исторической памяти будущие поколения и навсегда скрыть от них место, где погребен прах последнего русского монарха. В них мы читаем: Так в случайной болотистой яме нашли достойное упокоение последние члены царской династии Романовых, династии, которая тиранила Россию триста пять лет! Новая революционная власть не сделала исключения для коронованных разбойников земли Русской: они похоронены так, как издревле хоронили на Руси разбойников с большой дороги – без креста и надгробного камня, чтобы не останавливали взгляд идущих по этой дороге к новой жизни[519]519
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 12. Л. 56–57.


[Закрыть].

Да не будет с нами того, к чему призывало большевистское красноречие, да не станем и мы в помрачении от забвения и неверия наследниками безбожного коммунистического духа! Остановим же свой взгляд на скорбных страницах истории и серьезно, с бесстрастием всмотримся в документальные свидетельства о тайном захоронении в недрах старой Коптяковской дороги.

Глава 4

В истории научных новшеств усматривается удивительная и устойчивая закономерность: великие открытия часто совершаются случайно. А таинственная случайность любит избирать в ряды первооткрывателей людей либо молодых, либо еще малосведущих в той отрасли знаний, которую они осваивают. Как правило, именно в умах начинающих ученых или даже дилетантов, по мнению известного американского философа Томаса Куна, обычно и рождается всё новое[520]520
  В своей работе «Структура научных революций», в которой разработана концепция, ставшая основополагающей для современной философии науки, Т. Кун пишет: Почти всегда люди, которые успешно осуществляют фундаментальную разработку новой парадигмы, были либо очень молодыми, либо новичками в той области, парадигму которой они преобразовали… поскольку, очевидно, они, будучи мало связаны предшествующей практикой с традиционными правилами нормальной науки, могут скорее всего видеть, что правила больше не пригодны, и начинают подбирать другую систему правил, которая может заменить предшествующую (Кун Т. Структура научных революций. М., 2002. С. 127–128).


[Закрыть]. Эта аксиома, извлеченная из практики открытий в естественнонаучных дисциплинах, легко прослеживается и в гуманитарных науках. Например, выдающийся деятель науки XIX века Теодор Моммзен написал свой блестящий труд «Римская история» именно в молодые годы. А отправившийся к берегам Индии Христофор Колумб – мореплаватель, не имевший специальных географических познаний, – совершенно неожиданно увидел новый, неизведанный материк, Америку. Подобным образом произошло и открытие древней Трои археологом-самоучкой Генрихом Шлиманом. Дилетант-любитель, он в отличие от ученых скептиков всё-таки начал раскопки Трои, поверив в историчность описаний Гомеровской «Илиады», которую все считали лишь собранием мифов.

Великое открытие в российской истории ХХ века, о котором здесь пойдет речь, можно также отнести к разряду классически случайных, поскольку оно имеет несомненное сходство с упомянутыми выше, хотя все они совершились в разные времена, в разных государствах, при различных политических режимах, а сами первооткрыватели занимали при этом разное положение в обществе. Предварившие это открытие события пришлись на закатную эпоху советской России – эпоху, по видимости не предвещавшую никаких перемен. В 1976 году в Свердловске встретились два советских интеллигента – кинодраматург Гелий Рябов и ученый-геолог Александр Авдонин. Первая встреча, предопределившая многое, запомнится им обоим на всю жизнь как нечто исключительное в ряду будничных происшествий. Вспоминая удивление, пережитое им во время знакомства, Александр Авдонин спустя годы задастся вопросом: Может, в мире действительно свершаются уникальные события под влиянием мистических сил?[521]521
  Авдонин А. Ганина яма: История поисков останков Царской Семьи. Екатеринбург, 2003. С. 175.


[Закрыть] А Гелий Рябов о непредвиденном появлении Авдонина на своем жизненном пути без сомнения скажет: Это – Промысл Божий, я по-другому никогда это не оценивал. Господь соединил нас[522]522
  Интервью с Г. Т. Рябовым в фильме московского кинорежиссера А. В. Кирисенко «Последняя тайна Царя» (2003).


[Закрыть].

Задолго до этой встречи интерес к Романовской теме уже пробудился у Рябова, благодаря пунктирным и отчасти забытым событиям-вехам в его жизни, смысл которых открылся ему только позднее. Это были: и переснятые фотографии из засекреченной, практически недоступной тогда книги следователя Н. А. Соколова (их однажды показала Гелию прямо в студенческой аудитории его однокашница Лера Теплова – дочь чекиста), и сто строк в «Комсомолке» за 1967 год – небольшая статья к 50-летию Октября об убийстве Царской семьи, и необъяснимая реплика в личном разговоре с Рябовым министра Н. А. Щелокова, вспоминавшего свою поездку в Свердловск, где он попросил отвезти его в дом Ипатьева, чтобы постоять на том месте, где упали Романовы[523]523
  Рябов Г. Как это было: Романовы: Сокрытие тел, поиск, последствия. М., 1998. С. 23.


[Закрыть].

Внештатный консультант по печати и кино при министре внутренних дел Н. А. Щелокове Г. Т. Рябов был одним из авторов популярного в то время телесериала «Рожденная революцией» и «любимым милицейским писателем». Он занимался историей создания милиции и ехал в свердловскую командировку с мыслью узнать всё, что возможно, о городе, где упали Романовы.

В моей нездоровой голове, – впоследствии вспоминал Рябов, – сформировалась небывалая идея: а что, если… попытаться отыскать останки расстрелянной семьи… <…> Почему это пришло мне в голову? <…>…Судьба подарила мне совершенно невероятную возможность. Когда-то Шлиман решил отыскать Трою, посвятил этому поиску жизнь и нашел. И я, я тоже найду. Во всяком случае, я сделаю всё, что смогу… Мальчишеские то были размышления, несерьезные. <…> Только годы спустя начал я понимать, к чему прикоснулся Промыслом Божьим…[524]524
  Рябов Г. Как это было. С. 37–38.


[Закрыть]

Какими бы ни были предшествовавшие открытию размышления, но летом 1976-го главный инициатор поиска едва ли мог представить себе всё, что за этим последует, – небывалая идея не только потребует посвятить ей долгие годы, но и перевернет всю его жизнь.

В Свердловске Рябов представлял работникам милиции третью серию своего фильма «Рожденная революцией». Гелию Трофимовичу хотелось обстоятельно познакомиться с историей города. И. С. Корлыханов, начальник политотдела УВД, охотно отозвался на просьбу известного кинодраматурга найти ему знатока-краеведа. Им оказался Александр Николаевич Авдонин. Корлыханов знал Авдонина много лет, еще со времени переписи населения в 1969 году, в которой они оба участвовали. Набрав номер телефона, Корлыханов обратился к Авдонину; этот предваривший знаменательную встречу диалог Александр Николаевич передает в своей книге:

– К нам приехал московский кинодраматург Рябов Гелий Трофимович, он хотел бы встретиться с тобой.

– Чем же этот интерес вызван?

– Точно не знаю, но, похоже, его волнует гибель Романовых.

– Почему он обращается именно ко мне?

– Он просил познакомить его со знающим, серьезным краеведом. Я понял, что его интересует краевед с историческим уклоном, а если так, то я не знаю тех, кто больше в этом деле разбирается, чем ты.

– Благодарю за мнение, но москвичи очень требовательны, можно и впросак попасть.

– Он очень общительный и, похоже, толковый, интересный человек.

– Ну, хорошо. Приводи[525]525
  Авдонин А. Ганина яма. С. 174.


[Закрыть].

В момент встречи, ставшей исходной точкой для дальнейших исключительных событий, о месте захоронения Царской семьи оба будущих исследователя Екатеринбургской трагедии не знали практически ничего. Но великие открытия, как уже говорилось, совершаются дилетантами, и скрытые явления неожиданно дают себя увидеть целеустремленным новичкам, с дерзновением решающимся на то, на что люди, опутанные фундаментальными знаниями, обычно не отваживаются.

Принимая в свою квартиру незнакомого, внезапно явившегося гостя из Москвы, Александр Авдонин отнесся к нему небезбоязненно и напряженно. Меня удивил и насторожил, – пишет он, – новенький знак «Заслуженный работник МВД СССР» со щитом и мечом на пиджаке Гелия Трофимовича. Соображаю: «За что же он мог его получить, за какие подвиги?» Как бы догадываясь, Рябов опережает меня:

– Наградил Щелоков за фильм «Рожденная революцией». <…>

– Гелий Трофимович, что же вас привлекло в нашем крае?

– Меня интересуют Романовы и всё, что с ними связано.

Я подарил ему открытку дома Ипатьева, окруженного деревянным забором в те дни, когда в нем находились Романовы в 1918 году. Открытки печатались у нас в 20-х годах, сейчас они редки. <…> Поговорили о пребывании Государя и его семьи в доме Ипатьевых, я вспомнил некоторые истории, связанные с этим домом, рассказал, что в последние годы, к недоумению органов власти, в дни убийства царской семьи в разных местах дома (на крыльце, подоконниках, заборе и др.) появляются цветы[526]526
  Там же. С. 174–175.


[Закрыть].

Рябов медлил и всё не задавал своего главного вопроса, определившего дальнейшую судьбу этих двух столь не похожих друг на друга людей. И, наконец… Решаю сказать, – вспоминает он, – обо всем прямо. Не в КГБ же обращаться за помощью. Не в партийный же архив…[527]527
  Действительно, обращаться в партийный архив Свердловской области, где с 1958 г. лежала «Записка» Юровского, с помощью которой и было найдено захоронение, казалось безумным. И Гелий Рябов, получивший этот документ в Ленинграде от сына Юровского, долгое время не знал, что копия «Записки» находится и в Свердловске. Это станет известно ему только позднее.


[Закрыть] <…>

– Попробуем отыскать секретное захоронение Романовых?

Александр Николаевич Авдонин смотрит на меня с недоумением. <…>

– Это вряд ли реально. Они, насколько я себе представляю, захоронены в районе Уралмаша, а там… Там давно стоят цеха, железные дороги проложены и вообще – чепуха это. Их никто и никогда не найдет.

– Но попробовать-то можно? Мы же ничего не теряем?

– Вы – может быть. За вас вступятся. А я… Нет. Это и вообще опасно.

– Никто не вступится ни за меня, ни за вас. Да, эта затея – рискованна. Но ведь мы не собираемся выступать в прессе, афишировать?

Он молчит, но я вижу и чувствую, что странная моя мысль его задела. Наконец он поднимает глаза.

– Ладно… Вы там, в Москве – тем более, что у вас там и сам Щелоков есть… Попробуйте отыскать документы, факты. У нас тут Касвинов есть… Двадцать три ступени. Читали?

– Нет.

– Ну, вот, почитайте. Есть еще Павел Быков. У вас есть?

– Нет.

– Да, – усмехается. – Это сегодня не продается в книжных магазинах[528]528
  Рябов Г. Как это было. С. 37–39.


[Закрыть].

Я с тревогой думал, – пишет Авдонин, – что коллективные поисковые экспедиции вызовут интерес к предмету поисков, и нас всех, «как кутят», выловят органы[529]529
  Авдонин А. Ганина яма. С. 175.


[Закрыть].

Многочисленным критикам Рябова и Авдонина, преследующим в своих публикациях цель опровергнуть подлинность найденного Царского захоронения, следует учитывать обстановку, в которой участники поиска совершили свое открытие. В то время сугубый интерес к истории гибели Романовых расценивался как тягчайшее преступление против существующего строя. Сегодня это прошлое, но не столь отдаленное, чтобы кто-нибудь из пишущих на Царскую тему мог с уверенностью считать себя абсолютно непричастным к той эпохе и был вправе «бросать камни» в людей, рисковавших собой.

Некоторые исследователи гибели Романовых задаются вопросом, какая из структур власти «санкционировала» поиски захоронения Царской семьи? Конечно, такой вопрос непроизвольно возникает у тех, кто имеет хотя бы минимальное представление о советской империи лжи с накатанной десятилетиями системой контроля и насилия. Но могла ли быть дана такая санкция? И с какой целью? Проверить, надежно ли большевики-ленинцы захоронили изуродованные и обнаженные тела своих «заклятых врагов»?[530]530
  Исследование архивов КГБ-ФСБ, проведенное в 1990-е гг., показало, что предположение о вскрытии спецорганами места захоронения является вымыслом и не основано ни на каких документах.


[Закрыть] В этом не было необходимости.

Истинная цель, которую преследовали поисковики-энтузиасты, неожиданно нашедшие друг друга, не вмещалась в круг советских идей. И сам Александр Авдонин спрашивал у Гелия Рябова:

– Гелий Трофимович, а для чего все это нужно искать?

– А для того, чтобы открыть русским людям неизвестные, чистые страницы истории.

– А как вы предлагаете преподнести русским людям в наших нынешних условиях эти чистые страницы?

– Прежде всего, надо найти захоронение. На это уйдет время. А позже об этом можно будет и рассказать[531]531
  Авдонин А. Ганина яма. С. 175.


[Закрыть].

По взаимному согласию был скреплен клятвой, данной друг другу и перед совестью, тайный союз. Началась поисковая работа. Как драматург, собирающий материалы для фильма, Гелий Рябов обратился к министру Щелокову за разрешением попасть в спецхран – учреждение, доступное только для посвященных.

В 1989 году в одной из первых своих публикаций на тему, ставшую главной в его жизни, Г. Рябов рассказывал: Я начал заниматься в спецхране Библиотеки имени Ленина. Прочитал десятки книг по истории революции и гражданской войны, мемуары, исследования. Одновременно работал в Центральном государственном архиве Октябрьской революции[532]532
  Рябов Г. «Принуждены вас расстрелять…» // Родина. 1989. № 4. С. 88.


[Закрыть].

Исследовательская работа в спецхране, впечатление от подлинной, нелицеприятной истории, погружение в жуть – вызвали в Рябове глубокое потрясение. Переосмысление минувшего и настоящего России послужило подготовкой к встрече с реалиями убийства Царской семьи и стало для Гелия Трофимовича главным результатом изучения истоков преступного советского режима. Наша Партия и наше Правительство «работают расстрелами». Жестокость ВЧК – ГПУ и далее – безмерна и не мотивирована. Всеобщая паранойя. <…>

Я ошеломлен, подавлен, я не был готов к встрече с Правдой. Я ее не знал, я даже догадаться не мог… <…>

Но ведь не… праздное это любопытство? Тот, кто понял, – тот другим стал, разве не так? Тот может просить Бога о прощении…[533]533
  Рябов Г. Как это было. С. 44–45.


[Закрыть]

Наконец, наступит момент, когда придет понимание и на мучительные вопросы: Чем я занимаюсь? Кому это все нужно? – Рябов найдет ответ. «Это нужно прежде всего мне. Мой отец – большевик. Он был комиссаром во время гражданской. И, значит, я отвечаю за все, что происходило тогда[534]534
  Рябов Г. «Принуждены вас расстрелять…». С. 95.


[Закрыть]».

Однако ясности в вопросе, где находится захоронение и как его искать, пока не было. Решение найдется, но не сразу. Подлинная картина происшедшего в 1918 году составится из фактов и разнородных свидетельств, как мозаичное изображение из осколков смальты. Одним из главных источников, приблизивших поисковиков к открытию тайны, оказалась книга следователя Соколова, почти недоступная в те времена. В начале 1977 г., – пишет Авдонин, – Рябов переслал мне свои выписки из книги Н. Соколова «Убийство царской семьи» – книги, которую он с большим трудом достал во временное пользование. Почти всю книгу он переписал от руки и переслал мне. В свою очередь я тоже ее переписал. Таким образом, у меня появилась уникальная рукописная книга. Книга очень ценная, редкая, я думаю, что такой книги в нашем городе мне было бы не найти. <…>

К этой книге была приложена мелкомасштабная схематическая карта с отмеченными местами обследования, сделанного Н. Соколовым вдоль Старой Коптяковской дороги…

Эта карта была выполнена безукоризненным художественным почерком Гелия Трофимовича, дополнительно им же были сделаны репродукции некоторых фотоснимков старого рудника и Коптяковской дороги[535]535
  Авдонин А. Ганина яма. С. 182.


[Закрыть].

В советской «свободной» стране даже карта местности являлась предметом строгой секретности, воспользоваться ею можно было лишь по особому разрешению[536]536
  Туристические карты, доступные для рядовых граждан, с целью защиты от «врага» имели смещенные координаты. О картах в СССР см. подробнее: Рябов Г. Как это было. С. 101.


[Закрыть]. По письму министра Щелокова Г. Рябов получил из рук начальника Управления милиции Свердловска план-карту города с его окрестностями. Теперь появилась реальная возможность приступить к разведочным работам и поиску[537]537
  Карты, которые удалось достать А. Н. Авдонину, как мелкомасштабные, не могли быть использованы для такой цели.


[Закрыть]. Подробные, яркие описания местности Четырех-Братского рудника содержала в себе книга К. М. Дитерихса. Данные, почерпнутые из нее, как и сведения из книги Н. А. Соколова, позволили Александру Авдонину, сориентировавшись на месте, точно определить расположение открытой шахты № 7 – шахты, бывшей объектом основательного исследования в годы гражданской войны[538]538
  Поразительной была прочность открытой шахты: даже к концу 1970-х гг. бревенчатый сруб ее оставался целым. Поэтому понятно, почему большевикам не удалось взорвать шахту при помощи нескольких ручных гранат. Ко времени обнаружения ее Авдониным, она, конечно, потеряла свой первоначальный вид. От двух колодцев шахты сохранилась только часть одного.


[Закрыть].

В наши дни на территории некогда глухого, заброшенного рудника Четырех Братьев, за частоколом, охватывающим огромный лесной массив, обосновался и продолжает строиться мужской монастырь. В центре монастыря, у алтарной части храма во имя Царственных мучеников, – святыня, старая открытая шахта. Сюда приезжают многочисленные гости Екатеринбурга и множество паломников, но, к сожалению, никому из них не приходит в голову задаться вопросом: кто же обнаружил местонахождение шахты? А открытие это принадлежит Александру Николаевичу Авдонину, имя которого незнакомо большинству православных почитателей Царской семьи. О нахождении шахты, точнее того, что от нее осталось, Авдонин писал 28 сентября 1978 года Рябову в Москву: Положение ж.[елезной] д.[ороги] в остальном пространстве перенесено с топографической (твоей) карты. Здесь же на схеме показано положение Ганиной ямы… Открытая шахта одна из 2-х выработок, отмеченных на схеме стрелками. Обе выработки – это глубокие воронкообразные углубления более 4-х метров глубины. Склоны очень крутые, заросшие мощными деревьями. Ближайшая из выработок к вытянутой траншее наиболее соответствует остаткам открытой шахты, т. к. на ее «дне» имеется бревенчатая крепь – сруб, заваленный глиной[539]539
  Авдонин А. Н. Письмо от 28.09.1978. Личный архив Г. Т. Рябова.


[Закрыть].

По этому поводу Рябов ответил Авдонину 5 октября 1978 года: Судя по твоему описанию, ты нашел один колодец с крепью. Это нормально, так как Дитерихс описывает изначальное состояние шахты, а ты видел результат работы Соколова, который переукреплял и раскапывал ствол шахты. Так что твое предположение – факт![540]540
  Авдонин А. Ганина яма. С. 193.


[Закрыть]