Текст книги "Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба"

Когда же в сознании следователя Соколова кости млекопитающего «трансформировались» в человеческие? В 1920 году, сообщая о результатах поисков на руднике в докладе на имя императрицы Марии Федоровны, он писал: Принимая во внимание данные осмотра этой местности и совокупность обнаруженных здесь нахождений, следственная власть не питает никаких сомнений и совершенно убеждена в том, что трупы Августейших Особ и всех остальных, погибших вместе с Ними, около одной из шахт сначала расчленяли на части, а затем сжигали на кострах при помощи бензина. Трудно поддававшиеся действию огня части разрушались при помощи серной кислоты[343]343
  Российский Архив. Вып. 8. С. 373. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть].

Но, как можно было заметить, результаты поисков весны – лета 1919 года ничего существенного в открытие истины не внесли. А расследование Соколова отличалось от следственной работы его предшественников лишь новой версией о полном уничтожении всех тел убитых, хотя ни Наметкин, ни помощник Сергеева Магницкий, ни сам Соколов не смогли найти у шахт никаких признаков сожжения человеческих тел. Кроме того, Николай Алексеевич проигнорировал сведения о том, что трупы сбрасывали в шахту, хоронили и где-то перезахоранивали.

Оставив Россию, представители следствия: Соколов, Дитерихс и Вильтон в эмиграции писали уже только о том, что под Екатеринбургом у открытой шахты убийцы сожгли одиннадцать трупов[344]344
  См.: Вильтон Р. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть]. Роберт Вильтон, издавший свою книгу первым, сделал в ней еще и такую оговорку: У М. К. Дитерихса сложилось убеждение, что головы Царя, Государыни и Наследника, а может быть, и других членов Царской Семьи были взяты в Москву[345]345
  Там же. С. 51.


[Закрыть]. Откуда явилось такое убеждение? Дело в том, что руководители следствия знали: в пламени костра человеческие зубы сжечь невозможно, следовательно, именно зубы должны были остаться после сожжения трупов. Но их обнаружить нигде не удалось. Поскольку все другие версии следствием Соколова оказались отброшены, то и возникло «само собой разумеющееся» убеждение-вымысел, что головы отрезали и увезли в большевистское «логово» в качестве «трофеев» убийства. Если согласиться с этим, то неизбежно возникнет вопрос: где же головы остальных четырех человек, расстрелянных вместе с Царской семьей? И даже если эти головы были сожжены, то где оставшиеся от них зубы? Никаких обоснованных ответов, и в первую очередь юридических, на эти вопросы мы не найдем ни у Соколова, ни у Дитерихса, ни у Вильтона[346]346
  Обстоятельное опровержение легенды об отрезанных головах см.: Плотников И. Ф. Правда истории; Якубовский Э. Расстрел в подвале. Екатеринбург, 1998.


[Закрыть].

Следует добавить, что Соколов оставляет без всякого объяснения и факт обнаружения зубного протеза доктора Боткина. В списке вещей, найденных на руднике, он даже не указывает, что челюсть отыскали не на поверхности, не в золе костров, а на дне открытой шахты. Каким образом эта вставная челюсть оказалась в колодце шахты? По версии Соколова, туда сбросили все недогоревшие предметы. Однако вставная челюсть Боткина не имела на себе никаких следов термического воздействия. И это несмотря на то, что зубы ее крепились в каучуковой массе[347]347
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 143. С. 198.


[Закрыть], предельно чуткой к высокой температуре. Значит, останки Боткина не предавались огню.

Соколову так и не дано было увидеть при жизни, насколько близок он был к своей заветной цели. Пройдя пешком из Екатеринбурга до Четырех-Братского рудника, он и не подозревал, что разминулся с истиной, выбрав ложный путь на одном из перекрестков старой Коптяковской дороги. В протоколе осмотра есть один, особенно важный для раскрытия истории преступления фрагмент: …дорога идет, то повышаясь, то понижаясь до большого лога, имеющего местное название Поросенков лог. <…> В дождливое время здесь бывает грязно… <…> Самый лог представляет собой лесное сенокосное болото, покрытое местами небольшими кочками с водой. <…> В расстоянии 414 шагов от переезда на полотне дороги в наиболее низком по уровню дороги месте, набросан мостик. <…> Шпалы и бревешки положены прямо на полотно дороги. <…> У переезда № 184 в момент осмотра лежали остатки шпал, совершенно таких же, как и шпалы, из которых набросан этот мостик[348]348
  Российский Архив. Вып. 8. Док. 17. С. 30–31.


[Закрыть].

Следователь Соколов знал, что мостик в болоте неподалеку от железнодорожного переезда № 184 был сделан большевиками. Этот мостик и соорудили «товарищи» как раз в то время, когда они производили свои таинственные работы у рудника, – говорил ему на допросе Андрей Шереметьевский. – Раньше этого мостика не было. Я хорошо знаю эти места и утверждаю, что именно в то время он и появился. Да и кто же мог бы взять с полотна шпалы и открыто тут же в полверсте от полотна воспользоваться ими, кроме «товарищей»?[349]349
  Там же. Док. 22. С. 61.


[Закрыть]

За день до эвакуации из Екатеринбурга Соколов успел опросить сторожа железнодорожной будки при переезде № 184 Я. И. Лобухина. Тот сообщил, что поздним вечером (18 июля) в Поросенковом логу застрял большевистский грузовик и простоял целую ночь, в течение которой большевики и соорудили мостик, украв шпалы, лежавшие возле сторожевой будки[350]350
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 231. С. 396.


[Закрыть].

Сделанный Р. Вильтоном фотоснимок мостика из шпал вошел во все издания книги Соколова. Зафиксированный документально мостик не привлек пристального внимания следователя, сохранив свою жуткую тайну. Он символизировал то многоточие в уголовном деле, за которым спустя десятилетия открылась возможность дальнейшего расследования.

Насколько упорно чекисты заметали следы своего чудовищного преступления, скрывая честные останки мучеников, настолько же настойчиво Соколов их разыскивал, но своей цели так и не достиг. Однако его заслуга оказалась в ином. В конце жизни он написал свою единственную, ставшую знаменитой книгу. В ней Соколов сказал миру слово правды о том, что вместе с Государем погибла вся Царская семья и четверо преданных ей людей, но одновременно передал читателям и свои заблуждения.

Едва ли следователь мог надеяться, что он увидит то время, когда его труд обретет всемирную известность. Такое время, наконец, настало, но, к сожалению, мало кому известно, что заслуга в создании книги, принесшей Соколову посмертную славу, принадлежит не ему одному. Материалы расследования, положенные в основу его работы, были собраны только благодаря кропотливому, жертвенному и беспристрастному служению его предшественников.

Глава 3

На протяжении всех лет господства коммунистического режима в России тема гибели Романовых оставалась запрещенной, закрытой для правдивого и детального освещения. Предполагалось держать в строгой тайне не только историю исчезновения останков Царской семьи, но и всё, что касалось совершения убийства. До нашего времени дошла знаменитая зловещая реплика комиссара снабжения П. Л. Войкова, она стала известна благодаря инженеру А. П. Пуйдо, служившему в том же комиссариате. …В частной беседе в обществе, – сообщал Пуйдо, – на заданный Войкову какой-то дамой вопрос: «При каких обстоятельствах погиб Николай II?», Войков ответил, что мир об этом никогда не узнает[351]351
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 91. С. 148. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть]. Эта фраза комиссара Войкова, и поныне смущая умы современных почитателей Царской семьи, некоторым кажется весьма убедительной. Действительно, большевики приложили все усилия для насаждения грубой лжи, и если бы их тотальная власть не рассеялась как дым, то едва ли мир узнал бы все обстоятельства екатеринбургского убийства и захоронения.

Однако впервые правда об этой трагедии прозвучала в советской прессе уже в 1921 году, в статье уральского большевика Павла Быкова «Последние дни последнего царя». Прозвучала – и умолкла: рассказ появился в сборнике «Рабочая революция на Урале», который после выхода тиражом в 10 000 экземпляров исчез из продажи. Павел Быков, первый председатель исполкома Екатеринбургского совета, писал о событиях как человек, без сомнения, хорошо осведомленный, и писал откровенно. Его причастность к убийству Царской семьи – а точнее, информированность о нем – была известна и следователю Н. А. Соколову. В списке лиц, указанных им для задержания (в интересах дела) и препровождения в тыл, под № 20 значится фамилия П. М. Быкова[352]352
  Последние дни Романовых / сост. М. П. Никулина, К. К. Белокуров. С. 116.


[Закрыть].

Рассказ Быкова в публикации 1921 года начинался такими словами: Уральские рабочие горды не только своим активным участием в пролетарской революции, но и тем, что на горах Урала, в глубоких его недрах, лежат ничтожные останки тирана, заплатившего жизнью за вековой гнет и произвол своих предков над русским народом…[353]353
  Там же. С. 129. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть] Несмотря на то что Советы заявляли о расстреле только Николая II и лгали о побеге из Перми великого князя Михаила, а из Алапаевска – великих князей Романовых, Быков уже в начале 1920-х годов определенно сообщал об убийстве их всех большевиками. Урал стал могилой, – писал он, – не только бывшему царю и его семье[354]354
  Там же. С. 144.


[Закрыть].

В статье «Романовы», вышедшей к седьмой годовщине Октября, «обосновывая» право трудящихся на небывалую в истории тайную расправу над бывшими правителями России, Быков с присущим большевистскому сознанию кощунством заключал: Наша революция не знает комедии с публичными казнями. Еще более конкретно он сообщал в этой статье о дальнейшей участи останков: …Т р у пы бы ли частично сожжены. <…> Остатки трупов были отвезены в сторону и закопаны в болоте. <…> Уральские рабочие надежно «похоронили» самодержавие, и поклонникам монархизма не удалось превратить ничтожные остатки тирана в «нетленные мощи»[355]355
  Там же. С. 252–253. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть].

В 1926 году Павел Быков издал уже значительно дополненную книгу «Последние дни Романовых», переизданную еще раз в 1930 году, после чего она была запрещена, попала в спецхран и на десятилетия стала библиографической редкостью. Более таких откровений в официальной печати мы не встретим, они не дозволялись ни верховной, ни местной властью.

В феврале 1934 года Юровский, уже будучи пенсионером и членом Всесоюзного общества старых большевиков, выступал на его закрытом совещании в Свердловске. Как главный участник событий, он рассказывал обо всем, что касалось расстрела и захоронения Царской семьи. Машинописная расшифровка стенограммы выступления, хранившаяся в Свердловском областном партархиве[356]356
  Ныне – Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО).


[Закрыть], имела надпись «строго секретно». Во время выступления на тайном совещании Юровский упомянул и о книге Павла Быкова: К сведению должен сказать, кажется странным, но разрешения на опубликование этого материала наши высшие органы не давали в 23, 24 году и когда я совсем недавно в 1933 году говорил об этом в высшем партийном органе, то мне совершенно определенно сказали: никаких писаний и никаких рассказов[357]357
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 53.


[Закрыть].

На этом совещании старых большевиков выступал и А. Н. Жилинский, бывший в 1918 году жилищным комиссаром в Екатеринбурге и приискавший для размещения Царской семьи дом Ипатьева. Жилинский, несомненно имевший точные сведения о последних днях и гибели узников Ипатьевского дома, подобно Юровскому уведомлял «товарищей» о недопустимости разглашения этой информации. А по поводу книги Быкова Жилинский рассказал, как он отнесся к идее создания ее и почему: Когда Быков при составлении книги попросил от меня материал, то я отказался от этого по очень многим причинам…<…> Во-первых [мы] совершенно не имели ни от кого каких-либо указаний, чтобы с ним разговаривать и с другой стороны в этом имели уже опыт. Я хорошо знал Белобородова, знал о книге, которая была под секретом, поэтому никаких материалов до сих пор не давали. Эти материалы не имеют никакой важности, но для истории будут иметь значение. С этой же оговоркой, о которой я говорил раньше, что до разрешения ЦК партии опубликовывать материалов нельзя[358]358
  Там же. Л. 57, 58.


[Закрыть].

Выступая исключительно среди «своих», Юровский подчеркивал политическую значимость сохранения в тайне обстоятельств убийства: Ведь не случайно-же о ликвидации семьи когда, где и как она ликвидирована нами нигде не сказано. Не говорим мы об этом еще и теперь. А что это так, можно например видеть из передовой «Правды» конца 1933 г., относящейся к открытию Уралмаша. Там сказано примерно так: «Завод построен на пустыре, вблизи Екатеринбурга, где был расстрелян бывший царь Николай». И все. О семье ничего, т. е. в 1933 г. по случаю открытия Уралмаша сказано тоже, что и в [19]18 году только о Николае[359]359
  Там же. Л. 3–4; см. также: Последние дни Романовых / сост. М. П. Никулина, К. К. Белокуров. С. 255–256; Российский Архив. Вып. 8. С. 420–421.


[Закрыть]. Поэтому Юровский предупреждал «своих товарищей», что обо всем слышанном от него без ведома ЦК… не по секрету, ни по архисекрету не рассказывать, а выйдя отсюда сейчас же забыть о нем[360]360
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 37.


[Закрыть].

Там же в Свердловске, но уже годы спустя о сохранении строгой секретности говорилось и одним из участников захоронения семьи Романовых – А. И. Медведевым[361]361
  Александр Иванович Медведев – автор воспоминаний о событиях революции на Урале (см.: ЦДООСО. Ф. 221. Оп. 2. Ед. хр. 383; Ф. 41. Оп. 2. Ед. хр. 105). Не следует путать А. И. Медведева с однофамильцами – участниками расстрела Царской семьи: П. С. Медведевым и М. А. Медведевым (Кудриным).


[Закрыть]. В апреле 1961 года он был приглашен на партийное заседание сотрудников газеты «Уральский рабочий»[362]362
  Документ с выступлением А. И. Медведева сохранился в личном архиве В. Я. Ильичева, который в начале 1960-х гг. являлся заместителем главного редактора и ответственным секретарем газеты «Уральский рабочий», членом партбюро.


[Закрыть]. Ведущий заседание коммунист, прежде чем предоставить слово А. Медведеву, заявил: Все это проводится в узком кругу, никакому распространению не подлежит[363]363
  Выступление А. И. Медведева на расширенном заседании бюро парторганизации «Уральского рабочего» 12 апреля 1961 г. [Рукопись]. Личный архив В. Я. Ильичева.


[Закрыть]. И сам Медведев, вспоминая о давних событиях 1918 года, отметил: …Конечно, было сказано настрого: отцу родному, матери родной – умирать будем – не сказывать. Будет время – будем рассказывать. Это время, кажется, и на сегодня не настало[364]364
  Выступление А. И. Медведева. Личный архив В. Я. Ильичева.


[Закрыть].

Безусловно, обнародование Быковым информации об убийстве Романовых в начале 1920-х годов стало исключением из правила, именно поэтому его книга и была запрещена. Достоверно и в деталях автор описал в ней организацию убийства князя Михаила Романова: В ночь с 12 на 13 июня группа явилась с подложными документами Губчека в гостиницу. Михаил Романов в это время уже спал[365]365
  Быков П. М. Последние дни Романовых. С. 94.


[Закрыть]. Бесстыдно сообщал Быков и о том, как с помощью лжи для удобности «выполнения приговора» была выманена из своих комнат Царская семья: …им было предложено одеться и сойти в нижние комнаты; чтобы не возбудить у них подозрения, было объяснено, что эта мера вызвана, якобы предполагающимся в эту ночь нападением белогвардейцев на дом Ипатьева[366]366
  Там же. С. 90.


[Закрыть].

Последняя глава в книге Быкова называлась «В поисках Романовых» и содержала пояснение к результатам раскопок, проведенных белыми в районе рудника Четырех Братьев: Очень много говорилось об отсутствии трупов, несмотря на тщательнейшие розыски. Найти могилу Романовых не удалось, потому что остатки трупов после сожжения были увезены от шахт на значительное расстояние и зарыты в болоте, в районе, где добровольцы и следователи раскопок не производили. Там трупы и сгнили благополучно[367]367
  Быков П. М. Последние дни Романовых. С. 99. Текст выделен мною. – Н. Р.


[Закрыть]. Итак, захоронение останков Царской семьи, категорично оспариваемое в наше время, было зафиксировано еще в начале 1920-х годов. Уже тогда прозвучало заявление о судьбе останков, свидетельствующее о том, что они были частично сожжены и закопаны в болотистой местности, вне зоны раскопок и поиска их следствием белых, то есть за пределами Четырех-Братского рудника и деревни Коптяки.

Можно ли считать правдивым такое заявление историка-коммуниста? На момент расстрела Царской семьи Быков был у большевиков в должности товарища комиссара снабжения, то есть служил помощником Войкова. Фамилия Быкова всплывает в материалах следствия в рапорте прапорщика Князева, предоставившего сведения о том, что незадолго до эвакуации красных из Екатеринбурга, комиссара Быкова видели вместе с Юровским[368]368
  Согласно другим показаниям, комиссаром, сопровождавшим Юровского, был П. З. Ермаков.


[Закрыть] на дороге, ведущей в Коптяки [369]369
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 101. С. 168.


[Закрыть]. Не исключено – это свидетельство вполне точное, по крайней мере достоверно известно, что Быков был «своим» в большевистской среде на Урале и писал работы о цареубийстве, получая информацию из первых рук и будучи лично знаком с Юровским. В предсмертном письме к сыновьям Юровский и сам упоминает Быкова в ряду своих друзей: …истинных большевиков нашел я во множестве в Екатеринбурге – Голощекина, Малышева, Вайнера, Быкова, Хохрякова[370]370
  Резник Я. Последнее письмо сыновьям // На смену! 1968. 3 июля; см. также: Резник Я. Чекист: повесть. Свердловск, 1968. С. 170.


[Закрыть].

С первой публикацией Быкова ознакомился, находясь в эмиграции, и следователь Соколов. Он не мог не обратить внимания на указанное Быковым место сожжения останков: …трупы казненных были вывезены за город в лес, в район Верх-Исетского завода и деревни Палкиной, где и были на другой день сожжены[371]371
  Последние дни Романовых / сост. М. П. Никулина, К. К. Белокуров. С. 143.


[Закрыть]. Если посмотреть на карту города Екатеринбурга и его окрестностей, то можно заметить, что этим указанием выделен довольно обширный район, который находился намного южнее Коптяков и Четырех-Братского рудника. Некоторым современным исследователям данные Быкова о месте погребения останков представляются дезинформацией, но позднее мы убедимся, что это не так. Взяв за географические координаты ближайшие к захоронению населенные пункты, Быков дал достаточно точные ориентиры, и не случайно в более поздних публикациях он отказался указывать даже их.

Действительно, в этой местности Соколов и его предшественники не производили ни поисков, ни раскопок. Однако Н. А. Соколов увидел в статье Быкова только то, что хотел увидеть, – сведения о сожжении, а остальное отбросил как камуфляж или очередную красную ложь. Наблюдая за событиями во враждебном политическом лагере, Соколов с жадностью ловил любую новую информацию о гибели Романовых, но не подозревал, что наблюдение ведется обоюдно: противники Соколова так же пристально следили за его работой.

В 1930-е годы книга следователя стала доступна участникам расстрела и захоронения Царской семьи. В узком кругу они отзывались о ней то иронично, то критически, а иногда и с возмущением: каким образом белым стали известны те или иные факты? А. И. Медведев во время выступления в 1961 году высказывал свое мнение о книге Соколова: Много домысла в этой книге, но процентов на пятьдесят там правды. Мне, когда эта книга в тридцатых годах попала в руки, задают вопрос: откуда все это? Кто мог дать эти сведения? Ермаков не мог, Медведев не мог, перебрал в памяти всех, кто знал эти события. Юровский тем более не мог. А там такие подробности, что просто уши вянут. В чем дело? Конспирировались мы крепко… а тем не менее просочилось, белые стали частично владеть этой тайной[372]372
  Выступление А. И. Медведева. Личный архив В. Я. Ильичева.


[Закрыть]. Заметим, только частично – это хорошо сознавали прямые свидетели преступления, участники расстрела и захоронения, поскольку им было известно всё. Обращаясь сегодня к их воспоминаниям, нельзя, однако, не задаться вопросом: в какой мере надлежит доверять этим «красным показаниям», как именуют их отдельные исследователи?

Из юридической практики известно, что показания различных лиц об одном и том же факте никогда не бывают тождественны в деталях, но это нисколько не снижает их ценности. На достоверность свидетельских показаний указывает совпадение общей канвы событий. Если показания имеют несоответствия, неточности в подробностях, то это служит признаком истинности свидетельств, отсутствия в них единого плана с целью имитации «подлинности». Индивидуальное восприятие, субъективность неизбежно порождают погрешности в частностях. И это считается обычным явлением в любом следственном производстве. Напротив, тождественность показаний во всем – первый признак их фальсификации.

Это выверенное в опыте следовательской работы правило применимо и к документам, составленным убийцами Царской семьи и участниками ее захоронения: Юровским, Родзинским, Никулиным, Кабановым, Нетребиным, М. Медведевым (Кудриным), Стрекотиным, Сухоруковым, А. Медведевым. Показания этих лиц появились независимо друг от друга, они составлялись в разное время, в разных городах и при различных обстоятельствах. Палачи писали и выступали то с целью отчитаться перед партией в исполнении «акта сугубой политической важности», то ради того, чтобы поделиться сокровенным и оставить свой след в истории, то, наконец, затем, чтобы в трудных условиях, как Нетребин, или в старости, как Кабанов, получить материальную поддержку от партии – законную плату за «революционный подвиг», совершенный в далеком 1918 году. Но какой бы мотив ими ни руководил, остается несомненным – все эти воспоминания не были придуманы, они воспроизводят реальные события, рассказывающие об одном и том же, и в целом совпадают. Хотя в них встречаются ошибки и путанность, связанная с издержками памяти, субъективным отношением к фактам или желанием выпятить свою «особую роль» в деле, однако именно различия в отдельных деталях свидетельствуют о достоверности всех этих документов. В них нет общей партийной редакции – правдоподобности, свойственной поддельным документам. Именно поэтому они и заслуживают доверия, представляя собой ценнейший материал по истории гибели Царской семьи.

Следует заметить, что преступники без стеснения делились тем, что им было известно, считая свои действия «исполнением долга», а не убийством. Они по-свойски, но в то же время критически оценивали воспоминания своих же «товарищей» и точность изложенных ими фактов. Так, помощник Юровского Никулин, с уважением отзывавшийся о своем бывшем начальнике – которого в то время уже не было в живых – как об очень скромном человеке, не претендующем ни на какие высокие посты и привилегии[373]373
  См.: РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 13. Л. 57.


[Закрыть], – настоял на своем мнении, указав на явные ошибки Юровского в оставленных им воспоминаниях. Это произошло в 1964 году во время записи в Радиокомитете, когда вскрылось разногласие в свидетельствах Юровского и Никулина. Приведем этот фрагмент диалога с Никулиным:

– Скажите а вот в составе отряда расстреливающих были и латыши, или же они все полностью отказались? Или часть (всё же) была? Вот Яков Михайлович Юровский утверждает, что была…

Г. П. Никулин:

– А я утверждаю, что не было… <…> Яков Михайлович так насчитал двенадцатого еще (Никулин укоряет Юровского в том, что тот по забывчивости ошибочно указал 12 расстрелянных. – Н. Р.). <…> Я прекрасно помню. Причем, я позволю себе… сказать… <…> (когда) я был молодой, моя память была свежее. Понимаете, я (точно) помню. Их было одиннадцать человек[374]374
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 13. Л. 99. Ошибка Юровского легко объяснима. В последние дни в доме Ипатьева действительно проживало 12 человек, и все они подлежали расстрелу. Среди них был 14-летний мальчик, ученик повара Леня Седнев, «по милости» ЧК оставленный в живых. По этой причине Юровскому и запали в память именно 12, а не 11 человек расстрелянных. Накануне убийства Царской семьи поваренка Седнева обманом отозвали из дома Ипатьева, а после гибели всех узников отправили на родину в Ярославскую губернию, где его, уже взрослого человека, в 1930-х гг. расстреляли, видимо, как опасного свидетеля.


[Закрыть].

Еще одним примером, раскрывающим неофициальные отношения, несогласованность и даже конфликты в среде большевиков, является рассказ верх-исетского большевика А. Медведева о Степане Ваганове, участнике расстрела и захоронения Царской семьи. Личность матроса Ваганова, ненавидимого всеми местными жителями, следователю Соколову была известна. В своей книге он упомянул о том, как после отступления красных из города Ваганову самосудом воздали за его крайнюю жестокость: «Краса и гордость революции» не успел бежать из Екатеринбурга и спрятался у себя в погребе. Его нашли здесь верх-исетские рабочие и тут же на месте убили[375]375
  Соколов Н. А. Указ. соч. С. 277.


[Закрыть].

Столкнулись с лютым нравом Ваганова и поражались его неистовствам не только противники Советов, но и сами большевики, например красноармеец А. Медведев, отзывавшийся с неприязнью о своем «товарище». Помню, – говорил он, – когда вывозили эти бренные останки царской фамилии по Коптяковской дороге… во главе конвоиров были Ермаков и его помощник, комиссаром звали его, Ваганов Степан. Кровожадный был человек, беспощадный был человек. Не скажу, что он нечестным был на руку. Но в общем несимпатичный человек. Я лично, например, ему не симпатизировал. Человек был способен на большие крайности. Приведу такой пример для характеристики. Он мог ударить нагайкой стоящего рядом с ним товарища. А времена были такие, что он на меня как-то замахнулся нагайкой. Он комиссар, а я член коллегии штаба. Он на меня нагайкой, а я вытащил клинок. А я был в молодости очень горячий. А почему получилось? Он перепрыгивал через канаву и у него бескозырка упала под ноги моей лошади, она и прыгнула на нее. Он тут же нагайкой на меня, а я – с клинком. Ну, смотри, говорю Степан. Он руку опустил, я – клинок на место. Когда отъехали, он и говорит: «Ну ты, Семенов, горяч!» Я ему отвечаю: «Я не рекомендую тебе. Ты не казачий атаман». Вот этому Степану Ваганову была поручена вся организация охраны при движении к месту. Уговорились, что если встречные попадутся вам их ликвидировать, чтобы не было свидетелей. Ну и Захарович[376]376
  Речь идет о Петре Захаровиче Ермакове – участнике расстрела и захоронения Царской семьи.


[Закрыть] подтвердил это дело. Но ведь сердце наше – человеческое. И вот когда подъезжали к этому назначенному месту, затарахтела навстречу телега. А время было четыре часа утра. Мы подскочили, остановились. Вдруг смотрим и видим, что едет знакомый нам человек, мужик – рыбак, сторожем на плотине был. Папин, мужик многосемейный, у него много детей, 12–15 человек семья. Везет он с собой несколько корзин рыбки. С продовольствием было плохо, продавали рыбку на рынке. Все мы знаем его, как многосемейного[377]377
  Случайно ли, за давностью времени, или намеренно привирая перед «товарищами», но Медведев назвал здесь фамилию совсем другого коптяковского крестьянина. В действительности это был не Николай Папин, а Николай Зыков, ехавший ранним утром 17 июля 1918 г. по Коптяковской дороге вместе со своей матерью и женою. Зыкову было всего 24 года, и уже поэтому он не мог быть столь многодетным. Скорее всего, «о многодетности» Медведев сказал для красного словца, чтобы «снисходительностью» к свидетелю оправдать утечку информации. О цели поездки Зыковых в такой ранний час следователь Соколов в своей книге заметил: Настасья везла продавать рыбу, а Николай призывался в Красную Армию (см.: Соколов Н. А. Указ. соч. С. 269).


[Закрыть]. Тут Ваганов, конечно, готов. Идем к Петру Захаровичу: как нам быть? Ведь жалко человека. «Жалко», – говорит Петр Захарович, гнев на милость сменяя. «Пусть, – говорит, – едет, да не оглядывается». Мы наказали мужику: «Гони лошадь, да будто ты нас нигде не видел»[378]378
  Выступление А. И. Медведева. Личный архив В. Я. Ильичева.


[Закрыть]. Умолчал Медведев о том, что вместе с повстречавшимся им коптяковским мужиком на той же телеге ехали две женщины. «Ликвидация» троих свидетелей – жителей близлежащей деревни – усложняла ситуацию и могла замедлить ход захоронения, видимо, поэтому их и пощадили – вот в чем, судя по всему, состояла большевистская «жалость».

Вернулся этот мужичок в Коптяки и, по словам односельчан, был сильно испуган, весь черный[379]379
  Российский Архив. Вып. 8. Док. 23. С. 69.


[Закрыть]. Ему повезло – он остался в живых, а вот с другим, одиночным, свидетелем поступили иначе. В одном из большевистских откровений, в выступлении Кабанова – расстрельщика Царской семьи, есть рассказ об убийстве участниками захоронения случайного прохожего, в котором они заподозрили врага.

Трупы были вывезены за город, – вспоминал Кабанов, – для захоронения. …За городом вследствие плохой дороги их машина застряла в выбоине и не могла никак вылезти. Уже шли в город на работу рабочие. Вытащили эту машину. А дальше от города, они обнаружили, что их сопровождает какой-то полный человек, одетый в рабочую одежду, по внешности похожий на буржуа; с холеным полным лицом, животом большим. Этот человек шел от дороги и не выпускал из вида машину. Конный, сопровождавший машину красноармеец, подъехал к этому человеку и спросил, куда он идет. Он спросил у красноармейца дорогу на деревню. Красноармеец без особого труда обнаружил в этом человеке лазутчика враждебных нам сил, и тут же прикончил его тесаком[380]380
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 15. Л. 6.


[Закрыть]. Так случайный прохожий стал «лишним» свидетелем и заплатил за это своей жизнью. А спустя годы Медведев, вспоминая, сожалел и о том, что мужичок, житель Коптяков, встретившийся ранним утром у рудника, был оставлен ими в живых: Не надо было этого делать. Он видел машины грузовые, подводы, на конях человек 16–17 красногвардейцев. Ну вот об этом первом свидетеле я потом читал в книге Соколова. Его показания были подтверждены вторым свидетелем, участником этого дела[381]381
  Выступление А. И. Медведева. Личный архив В. Я. Ильичева.


[Закрыть].

У второго свидетеля, показаниями которого, по словам А. Медведева, воспользовались представители следствия белых, оказался брюшной тиф. <…> Чувствуя себя очень тяжело, он, будучи православным человеком покаялся на исповеди, когда вызвали попа, что, мол, умираю, на душе грех, видел, как антихристы Ермаков, Ваганов, Рыбаков, Медведев, Синяев, Вавяпин, Ярославцев – назвал всех, подтвердил показания первого свидетеля, что, мол, дескать это они сделали, – и умер[382]382
  Выступление А. И. Медведева. Личный архив В. Я. Ильичева.


[Закрыть]. Трудно с уверенностью утверждать, что всё именно так и происходило, – возможно, А. Медведев путает или домысливает отдельные детали, – но можно догадаться, о каком именно свидетеле здесь идет речь. От брюшного тифа, находясь в тюрьме, умер начальник охраны и участник расстрела Павел Медведев, давший очень ценные сведения, – однако не на исповеди, как говорил А. Медведев, а у белых во время допросов, судя по которым угрызений совести он не испытывал.

Помощник коменданта ДОНа чекист Никулин также хорошо был осведомлен о тех, кого допрашивали белые и через кого они могли получить сведения: …в руки белых попали двое товарищей. Один – непосредственный участник расстрела – Павел Медведев. <…> Человек замучен был, конечно, и, видимо, не выдержал и все им, так сказать, подробности все эти рассказал. Это вот, один источник, из которого они черпали сведения о расстреле. Второй источник – это они задержали одного, значит, члена отряда охраны… Сначала они задержали его сестру, а потом, кажется, позднее, и его задержали. И который тоже им освещал, понимаете, ход… Видимо, этот товарищ болтал своей сестре, как все происходило… <…> Один мотовилихинский, тоже, – товарищ Якимов… <…> …Как будто, был арестован ими. И, наверное, от него тоже…[383]383
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 13. Л. 50–51.


[Закрыть]

Юровский оценивал публикацию Соколова трезвее, чем его товарищи: он не воспринимал всерьез приводимые в ней данные, и в первую очередь потому, что следователь так и не смог найти царские останки. Возьмите в той-же книжке Соколова, – говорил Юровский, – которая об этом рассказывает, у него нет уверенности в том, где и как погибла семья, он только строит догадки на основании всяких слухов, но определенно не может сказать. И это не случайно, потому что надо, чтобы об этом было сказано как-то иначе[384]384
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 53.


[Закрыть].

Но в некоторых случаях чекистам было выгодно ссылаться на книгу Соколова как на источник, содержащий достоверные документы. Так, беседуя в Радиокомитете, Григорий Никулин ответил на вопрос, заданный ему сыном Медведева (Кудрина):

М. М. Медведев:

– Вы принимали участие в расстреле лично или нет?

Г. П. Никулин:

– Кто, я?

М. М. Медведев:

– Да, вот Вы.

Г. П. Никулин:

– А как я мог принимать не лично, когда об этом говорят [и] Соколов[385]385
  При совпадении описаний внешности с подлинным портретом Никулина, а также точно зафиксированных некоторых обстоятельств его жизни, в материалах Соколова неверно указаны его имя и отчество – Прокопий Александрович, а правильно – Григорий Петрович.


[Закрыть], [и] Жильяр. Прямо так и пишут, понимаете? [386]386
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 13. Л. 79.


[Закрыть]

Впервые в дом Ипатьева будущего цареубийцу Гришу Никулина привел из ЧК Юровский. Никулину в то время было всего 23 года, а Юровский был почти вдвое старше. Он ласково называл своего помощника «сынком». Об этом верном «сыне» коменданта Юровского и правой его руке надлежит рассказать особо. Беспрекословно приступал этот начинающий палач к исполнению любого распоряжения ЧК. Юровский обращается ко мне, – вспоминал Никулин о первом посещении дома Ипатьева, – «Сынок, – он меня звал сынком, – сейчас [же] собирайся, поедем». Ну, я обычно не спрашивал, куда поедем. Это было не принято у нас. Пошел, взял фуражку (летом было, в июле месяце). Выходим. Белобородов с Голощекиным садятся в одну пролетку, мы с Юровским – в другую пролетку. Едем. И когда, значит, пролетки свернули на Вознесенский проспект, я понял куда мы едем. Потому что я знал, что это Дом особого назначения и кто там содержится. И, действительно, приезжаем туда[387]387
  Там же. Л. 12.


[Закрыть].

Впоследствии Никулину не раз приходилось говорить об этом периоде работы в ЧК, и он до конца жизни ни на йоту не усомнился в правильности как своих действий, так и действий своей партии:

Иногда я выступал с такими воспоминаниями. Это обычно бывало в санаториях. Отдыхаешь…

– «Ну, слушай, – подходят ко мне, – давай расскажи!» Ну, я соглашался, при условии, если вы соберете надежный круг товарищей – членов партии, я расскажу. Они [часто] задавали такой вопрос:

– «А почему всех? Зачем?» (то есть: почему расстреляли Царя вместе с семьей? – Н. Р.)

– Ну, я объяснял, зачем. Чтобы не было, во-первых, никаких претендентов ни на что. <…> Если бы даже был [бы] обнаружен труп [кого-нибудь из членов Царской семьи], то, очевидно, из него были [бы] созданы какие-то мощи, вокруг которых группировалась [бы] какая-то контрреволюция. А если бы в живых оставить, то это был бы готовый царь, потому что, ведь, по существу, за рубежом на почве того, кому быть царем: Николаю Николаевичу или, как его еще… произошла же грызня. А то был готовый, так сказать, царь и наследник…