Текст книги "Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба"

Следует заметить, что В. Н. Соловьев при составлении своего документа в качестве источника использовал «Записку о ритуальных убийствах», назвав ее автором В. И. Даля, в действительности не имевшего к ней никакого отношения. Не по вине следователя Соловьева прозвучало это утверждение. Работа, которую в наше время приписывают В. И. Далю, была хорошо известна в ХIХ веке под названием «Записка Скрипицына». Скрипицын – бывший директор департамента духовных дел иностранного исповедания – получил распоряжение написать «Записку» от министра внутренних дел. Она составлена Скрипицыным в 1844 году, и примечательно, что в записке очень много случаев обнаружения трупов в воде. Авторство «Записки» было хорошо известно, и уже в 1870-е годы она обстоятельно разоблачалась в научном исследовании выдающегося гебраиста профессора А. Д. Хвольсона[1326]1326
  См.: Хвольсон Д. А. О некоторых средневековых обвинениях против евреев. СПб., 1880. С. 117–134.


[Закрыть]. Но в 1913 году в разгар Киевского процесса по делу Бейлиса был совершен подлог: «Записку Скрипицына» издали под именем В. И. Даля (1801–1872) – известного лексикографа, создателя «Толкового словаря живого великорусского языка». При его жизни ни под его именем, ни под его псевдонимом – Казак Луганский – она никогда не публиковалась. В личном архиве В. И. Даля, который им безупречно содержался и который прекрасно сохранился и изучен, – биографами не найдено ничего, что указывало бы на имевшиеся подготовительные материалы для такой работы[1327]1327
  См.: Резник С. Растление ненавистью: Кровавый навет в России. М.: Иерусалим, 2001. С. 84.


[Закрыть]. И не менее важно то, что в знаменитом словаре Даля мы не найдем даже понятия «ритуальный», в русский язык оно вошло значительно позднее.

Фабрикацией, которую готовили для процесса Бейлиса, не осмелились воспользоваться «ритуалиты» начала ХХ века, но ее постоянно пропагандируют их наследники в современной прессе определенного направления, прикрывая именем Даля свои политические спекуляции. Однако эта дерзкая клевета не имеет до сих пор ни единого рукописного или документального подтверждения.

Все известные и достоверные факты свидетельствуют о том, что расстрел семьи Романовых – убийство исключительно политическое[1328]1328
  Вывод об этом читается и в заключении исторической экспертизы, проводившейся в 1990-е гг. в связи с расследованием убийства Царской семьи: Отсутствуют любые свидетельства о ритуальном убийстве. Правомерно говорить об этой экзекуции как о политическом убийстве (цит. по: Лыкова Л. А. Следствие по делу об убийстве российской императорской семьи. С. 230).


[Закрыть]. Именно по политическим мотивам убить Царя стремились не только большевики, но и другие партии, не говоря уже о простом народе: рабочие Петрограда, как и рядовые жители Екатеринбурга, в равной степени жаждали немедленной расправы над бывшим Императором. Когда в феврале 1918 года в Москве обсуждался вопрос об организации суда над Николаем II, лидер партии левых эсеров М. А. Спиридонова выступила против такого процесса, считая, что не удастся даже доставить «подсудимого» из Тобольска в Москву, так как он будет растерзан по дороге[1329]1329
  См.: Последние дни Романовых / сост. М. П. Никулина, К. К. Белокуров. С. 176.


[Закрыть].

Крайнюю нетерпимость выражали к бывшему Царю рабочие Екатеринбурга, угрожая за «медлительность» с расстрелом даже большевикам. Требования выдать им Николая II с целью его уничтожения выдвигали и эсеры и анархисты. Свидетельствуют об этом почти все, кто был причастен к охране или к убийству семьи Романовых и оставил свои воспоминания. Например, у Медведева (Кудрина) читаем: Относительно вольготная жизнь Романовых… в столь тревожное время, когда враг был буквально у ворот города, вызывала понятное возмущение рабочих Екатеринбурга и его окрестностей. На собраниях и митингах на заводах Верх-Исетска рабочие прямо говорили: Чегой-то вы, большевики, с Николаем нянчитесь? Пора кончать, а то разнесем ваш Совет по щепочкам! Такие настроения серьезно затрудняли формирование частей Красной Армии, да и сама угроза расправы была нешуточной – рабочие были вооружены, и слово с делом у них не расходилось. Требовали немедленного расстрела Романовых и другие партии. Еще в конце июня 1918 года члены Екатеринбургского Совета эсер Сакович и левый эсер Хотимский… на заседании настаивали на скорейшей ликвидации Романовых и обвиняли большевиков в непоследовательности. Лидер же анархистов Жебенев кричал нам в Совете: «Если вы не уничтожите Николая Кровавого, то это сделаем мы сами![1330]1330
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 12. Л. 44.


[Закрыть] О других характерных действиях местных анархистов, требовавших не только смерти Императора, но и всех находившихся с ним, упоминает комендант Авдеев: Группа анархистов пыталась подсунуть резолюцию о том, чтобы бывш. царь был немедленно казнен и чтобы в 24 часа ликвидировать всех арестованных… Но рабочие высмеяли анархистов и охране дали наказ зорче смотреть за бывшим величеством и не выпускать его из рук советской власти[1331]1331
  Последние дни Романовых / сост. М. П. Никулина, К. К. Белокуров. С. 104.


[Закрыть].

Агрессивность екатеринбургских рабочих, а также их опасения, как бы Царскую семью не эвакуировали в случае сдачи города, нашли отражение и в воспоминаниях И. Родзинского:…настроение массы в Екатеринбурге было таково, что ни о какой эвакуации нельзя было думать. Ну мы знали настроения эти, на заводах говорили и раньше, что это там большевики нянчатся с царем, раньше говорили, недоумевали, чего нянчатся, зачем содержать, а затем пошли разговоры уже, когда вот шло наступление чехов. И когда почувствовали, что а вдруг будут эвакуировать, пошли разговоры и такие в раздраженном тоне на заводах, что не дадим эвакуировать, не дади м. Причем этот лейт мотив так очень широко распространен в массах, и в этих условиях думать об эвакуации, конечно, нечего было[1332]1332
  РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 14. Л. 20.


[Закрыть].

Расстрел Николая II, использованный большевистской пропагандой, способствовал даже, как заявлял Родзинский, приливу новых сил из рабочей среды в Красную армию: Известие это было принято с подъемом. Этот момент был широко использован в агитационной работе, главное по созданию частей Красной Армии, и вызвал он большущий революционный подъем[1333]1333
  Там же. Л. 41.


[Закрыть]. О такой реакции рабочих упоминает и П. М. Быков: Уральские рабочие, узнав о казни Романовых, восторженно приветствовали действия областного Совета[1334]1334
  Последние дни Романовых / сост. М. П. Никулина, К. К. Белокуров. С. 253.


[Закрыть].

Во время совещания старых большевиков в 1934 году Юровский указывал на желание в среде эсеров немедленно расстрелять Царя как на «своего рода опасность» и сетовал: Но что хуже, такие настроения были и среди отдельных ответственных коммунистов, многие из которых позже были, а другие еще и теперь в разных «левых» и др. оппозициях[1335]1335
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 3.


[Закрыть].

Поэтому преступное решение большевиков относительно судьбы Царской семьи Юровский очень точно характеризовал как акт сугубой политической важности[1336]1336
  Там же.


[Закрыть].

Бывший комендант дома Ипатьева и организатор расстрела приехал в Свердловск в 1934 году с определенной целью – разъяснить на этой встрече старым коммунистам политические причины убийства всей семьи. Доказывая свою правоту «товарищам», Юровский не просто повествовал о давних событиях, но, как он считал, продолжал бороться с идейным врагом: Политическая необходимость уничтожения всей семьи, (а не «зверская кровожадность», как это рисуют враги), была не всем понятна и не всем понятна еще и теперь. Не только за границей, но и у нас. «Для чего, дескать убивать семью, разве они виноваты, разве они опасны». Обыватель и обывательски настроенные люди именно так склонны рассуждать[1337]1337
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 2.


[Закрыть].

Юровскому пришлось оправдываться, потому что в среде «борцов и строителей» коммунизма даже в 1934 году всё еще жило сомнение в необходимости расстрела всей семьи – одного из самых «славных» событий в его жизни, которым, как он полагал, коммунисту можно было бы и гордиться. Однако оно так и не стало поводом к восхвалению палача-исполнителя. Это убийство по-прежнему не давало ему покоя, оставаясь не понятым и не оцененным даже единомышленниками. Сражаясь с «контрреволюцией» человеческой жалости, Юровский уже на закате своих дней втайне и сам не мог не терзаться воспоминаниями и оправданиями. А по свидетельству его старшего сына, он жалел об этом расстреле[1338]1338
  Сын Юровского, А. Я. Юровский, свидетельствовал об этом во время встречи с Г. Т. Рябовым.


[Закрыть]. Я. Юровского мучило и то, что об этом деле нельзя было говорить всей правды открыто до тех пор, пока не придут «лучшие» времена, когда большевики смогут безбоязненно сказать всё об убийстве Романовых.

До революции в ряде стран Европы, – начал свой рассказ Юровский, – оглашение этого прямо или косвенно ничего кроме вреда принести не может. <…> Не менее вредны кстати сказать рассказы, которые до последнего времени давались Музеем Революции и которые лишь в конце 33 года прекращены… …Об этом рассказывали в музее… при чем рассказывали не только для своих сограждан, но и для иностранцев[1339]1339
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 36–37.


[Закрыть].

В Музее Революции, размещавшемся в доме Ипатьева в советское время, проводились экскурсии, на которых прямо говорилось о расстреле здесь всей семьи Романовых. Это, между прочим, еще одно свидетельство, которое должно было бы вразумить некоторых наших современников, желающих отыскать живых членов Царской семьи или их потомков.

В чем здесь секрет этого дела даже и теперь, – продолжал Юровский. – Секрет заключается в том, что все признавали и есть такие, что и сейчас признают… что ликвидировали Николая – это хорошо, а семью-то, мол, зачем? Это не всем понятно. Отсюда понятно, что когда здесь в Музее Революции рассказывали о том, что погублена и семья, то это ничего, кроме контр-революции сеять не могло и не может. <…> Потому-что не все люди могут политически оценить и понять, что эти маленькие выросли бы в больших и каждый в отдельности был-бы претендентом на престол, что имея их в живых, они являлись бы постоянным знаменем и если-бы даже были трупами, то это тоже было бы знаменем, даже тогда, когда их нет[1340]1340
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 53.


[Закрыть]. Вот так всё прагматично и просто: и живые, и даже мертвые Романовы представляли опасность для новой власти. Только поэтому, а не по какой-либо другой причине они были втайне убиты и захоронены.

Искать причины человеческой жестокости, проявленной в истории, занятие неблагодарное, но поскольку мы рассматриваем версию о «ритуальном» убийстве, то следует сказать, что отнюдь не вероисповедание, и в частности евреев, явилось причиной участия тех или иных лиц в уничтожении Царской семьи. Обратимся к биографии Юровского. Он вырос в религиозной еврейской семье, но, как писал следователь Соколов, изменил вере отцов[1341]1341
  Соколов Н. А. Указ. соч. С. 170.


[Закрыть]. В 1904 году в Берлине Юровский принял лютеранство. В том же году женился, причем этот важный шаг он обсуждал не с единоплеменниками – за советом о создании семьи Юровский обратился в письме к русскому писателю Льву Толстому[1342]1342
  В письме от 25.09.1903 Юровский излагал сомнения относительно своей личной жизни, рассказывая, что он сблизился с женщиной, муж которой по уголовному делу отбывал наказание в тюрьме. Женщина (будущая жена Юровского), не выдержав ненормальности своего положения, уехала к родным, несмотря на то что перед этим они с Юровским переехали в другой город и уже подали прошение о ее разводе с прежним мужем. Юровский спрашивал Толстого, жениться ли ему на ней в том случае, если будет получено разрешение на развод, на что получил следующий ответ: Милостивый государь Я. М., Я думаю, что человек, вступивший в плотскую связь с женщиною, не может и не должен оставлять ее, тем более, когда есть или может быть ребенок. Думаю тоже, что во всех нравственных вопросах человек должен руководствоваться только тем, что он по совести, т. е. перед богом должен делать. О последствиях же наших поступков нам рассуждать не должно, потому что мы никогда не можем знать, какие они будут. И потому в вашем деле советую вам поступить так, как бы вы поступили, если бы знали, что завтра должны умереть. Желаю вам всего хорошего. Самое же лучшее, что может быть для человека, это то, чтобы поступать по-божьи. Лев Толстой (см.: Толстой Л. Н. Письмо Я. М. Юровскому // Полн. собр. соч.: в 90 т. Т. 74: Письма 1903. М., 1954. С. 225).


[Закрыть], что для ортодоксального иудея было просто немыслимо и означало преступное пренебрежение верой. Трудно сказать, какое именно влияние оказал русский классик на Юровского, но, судя по тому, что будущий чекист доверил ему столь серьезную личную проблему, Толстой являлся для него определенным авторитетом.

Факт обращения Юровского в христианство был настолько известен в Екатеринбурге, что некоторые ошибочно считали, что он принадлежит к Православной Церкви. Так, горный инженер В. С. Котенов показывал: Юровского я знал в лицо. Он был фотограф в Екатеринбурге и имел мастерскую. По национальности он был еврей, перешедший в православие[1343]1343
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 241. С. 411.


[Закрыть].

Из сообщенного на допросе отцом Иоанном Сторожевым, служившим последнюю обедницу в доме Ипатьева, можно сделать вывод, что атеист Юровский с некоторым пониманием относился к богослужению, осознавая, что оно дает узникам возможность облегчить душу. Отец Иоанн, в прошлом юрист – прежде он работал помощником прокурора, – как человек образованный и скромный, вероятно, сумел найти общий язык даже с Юровским. Известно, что комендант предпочел пригласить для последнего богослужения именно этого священника. По словам отца Иоанна, Юровский был с ним учтив, а после службы промолвил: «Ну вот, помолились и от сердца отлегло» (или «на сердце легче стало» – точно не упомню). Сказаны были эти слова с такой, мне показалось, серьезностью, что я как-то растерялся от неожиданности и ответил: «Знаете, кто верит в Бога, тот действительно получает в молитве укрепление сил». Юровский, продолжая быть серьезным, сказал мне: «Я никогда не отрицал влияния религии и говорю это совершенно откровенно». На прощание Юровский подал отцу Иоанну руку[1344]1344
  Там же. Док. 60. С. 101.


[Закрыть].

Епископ Екатеринбургский и Ирбитский Григорий также давал показания о Юровском, но по большей части основывавшиеся на докладах отца Иоанна о посещении дома Ипатьева: После окончания богослужения о. Сторожев попросил у Юровского разрешения отдохнуть в его комнате. Тот позволил и был довольно любезен с о. Сторожевым: предлагал ему курить[1345]1345
  Можно полагать, что это ошибка. Отец Иоанн об этом моменте показывал иначе: сам Юровский предлагал ему отдохнуть на время в его комнате, поскольку батюшка утомился после службы (взмок) и боялся простыть, но на предложение коменданта он сразу же ответил отказом. О приглашении Юровского покурить отец Иоанн на допросе не упоминал.


[Закрыть]. И он, Юровский, когда они с о. Сторожевым были в его комнате после богослужения, перекрестился (он крещенный еврей) и сказал: «Ну, слава Богу, сердце на месте стало»[1346]1346
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 225. С. 388.


[Закрыть]. Конечно, утверждение о том, что Юровский мог перекреститься, крайне сомнительно. Скорее всего, епископ Григорий передал привычным для него образом рассказ об учтивом поведении коменданта.

А вот как в действительности оценивал происшедшее сам Юровский, говоря об этом годы спустя, всё в том же 1934 году, старым большевикам. О последнем богослужении для Царской семьи он рассказывал: Декрет о свободе вероисповедания был к ним в целости применен, они могли сколько им угодно молиться сами и даже с помощью попов. <…> Приехали, точнее привезли попа, дьякона со всей амуницией… Я им говорю, что вот мол нужно отслужить обедницу… <…> И мне, грешным делом, пришлось быть участником этой обедницы до конца[1347]1347
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 150. Л. 9 об.–10.


[Закрыть].

Лишь атеист мог считать присутствие на богослужении делом противным совести, хотя иначе и не мог высказаться старый большевик перед товарищами. При советской власти Юровский уже не распространялся о своей давнишней принадлежности к лютеранству и скрывал не только факт крещения, но, видимо, по этой причине и само пребывание в Берлине в 1904 году[1348]1348
  Так, в анкете 1933 г., заполнявшейся Юровским для вступления во Всесоюзное общество старых большевиков, на вопрос: Были ли в эмиграции, где, с какого и по какое время? – он написал: Нет (см.: Российский Архив. Вып. 8. С. 416).


[Закрыть]. Однако в царское время Юровский, выбрав лютеранство и отказавшись от иудейства, с формальной точки зрения являлся христианином.

Население дореволюционной России делилось по вероисповеданиям, поэтому национальное происхождение не имело значения в гражданском отношении. От вероисповедания зависел юридический статус граждан. Согласно российскому законодательству, еврей, принявший христианство, уже не считался евреем, с него снимались все ограничения, в частности – он мог покинуть так называемую черту оседлости. Однако со стороны евреев переход единоплеменника в другую веру не мог восприниматься нейтрально: в глазах ортодоксальных иудеев такой человек превращался в вероотступника, так как по факту своего рождения он должен был оставаться иудеем. Как правило, переход в иную религию вызывал фанатичную ненависть и гонения со стороны соплеменников.

Ближайшие родственники Юровского, которые были допрошены следствием, не скрывали своего негативного отношения к Якову (Янке-лю). В семье его не только не любили за оставление веры предков, но и, видимо, боялись, за необузданно гордый нрав[1349]1349
  Родственники Юровского не могли питать к нему добрых чувств, поскольку были не только чужды ему по взглядам, но и пострадали из-за него без всякой вины. В период расследования те из них, кто был арестован белыми, долгое время находились в тюрьмах.


[Закрыть]. Родной брат Юровского, Лейба, говорил во время допроса: Характер у Янкеля вспыльчивый, настойчивый. Я учился у него часовому делу и знаю его характер: он любит угнетать людей[1350]1350
  Соколов Н. А. Указ. соч. С. 171.


[Закрыть]. Жена другого брата Юровского отзывалась о нем примерно так же: Мы никогда с ним не были близки. Мы с ним разные люди: он перешел из иудейства в лютеранство, я – еврейка-фанатичка. Я его не любила: он был мне всегда несимпатичен. Он по характеру деспот. Он страшно настойчивый человек. Его выражение всегда было: «Кто не с нами, тот против нас». Он эксплуататор. Он эксплуатировал моего мужа, своего брата[1351]1351
  Там же.


[Закрыть]. В материалах следствия есть личное письмо самого Юровского, где о своей матери он пишет: она совершенно не разделяла моих взглядов[1352]1352
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 179. С. 259.


[Закрыть]. В этих свидетельствах проступают очевидные черты убежденного большевика Я. Юровского. Евреи – нация семейственная, тесные связи между ними определены многовековой религиозной традицией. Любой верующий еврей не может не дорожить отношениями с родственниками; отчуждение от них, беспощадное и властное обращение с ними Юровского – свидетельство того, что жестокий от природы, он давно перестал считаться со своей родней. К тому времени он вполне влился в родственную ему по духу большевистскую партию, крайне нуждавшуюся в таких последовательно-бесчеловечных кадрах. Большевики-коммунисты были интернационалистами и воинствующими безбожниками, гонителями любой религии, в том числе и иудейской. Именно таким «надежнейшим коммунистом», по отзыву о нем Ленина, стал Юровский.

В предсмертном письме к сыновьям, рассказывая им о своей жизни с детского возраста, он исповедует особую ненависть к национальной религии и национальным традициям: В семье отца росли десять детей и вместе с ними росла бедность, граничащая с нищетой. Вырваться из нее не удавалось, хотя дети начинали работать у хозяев с десятилетнего возраста, а отец и мать трудились до изнеможения[1353]1353
  Резник Я. Чекист. С. 168.


[Закрыть]. Семья Юровских в стремлении избавиться от нищеты и голода двинулась из Сибири на Украину. Если бы я стал вспоминать, – продолжал Юровский, – сколько горя людского видел во время нашего странствия, то страниц исписал бы столько, сколько километров от Украины до Томска. В тот год я научился думать, спрашивать себя и всех: «Почему?..» Отец и мать говорили: «Так угодно богу. Грех спрашивать…» Старшие братья обходились проще – подзатыльком.

Семья наша страдала, мне кажется, меньше от постоянного голода, чем от религиозного фанатизма отца. В праздники и в будни дети обязаны были молиться, и не удивительно, что первый мой активный протест был против религиозных, националистических традиций. Я возненавидел бога и молитвы, как ненавидел нищету и своих хозяев[1354]1354
  Резник Я. Чекист. С. 169.


[Закрыть].

В детстве со своим отцом, как уже упоминалось, Юровский вел себя дерзко и часто ссорился. Он даже убегал от родных по причине гордости и упорства, которыми превосходил всех детей в семье. Все они выросли в бедности и лишениях, однако не стали такими, как их брат – революционер и цареубийца. Для них он был чужим, отщепенцем, и они в свою очередь для него, убежденного коммуниста, перестали быть близкими. Своим «сынком» Юровский именовал русского чекиста Никулина, пролившего потоки человеческой крови во имя борьбы за «коммунизм». Именно Никулина Юровский завещал родным детям чтить «вместо отца» после своей смерти. В предсмертных наставлениях сыновьям изложены его подлинные убеждения: Вы – молодые большевики, и этим многое сказано…И верю: Юровские при любых испытаниях останутся коммунистами до конца[1355]1355
  Там же. С. 172.


[Закрыть].

Поэтому главной причиной искажения истины следователем Соколовым следует считать попытку обосновать преступление Юровского, как и других евреев-революционеров, религиозно-национальными мотивами. Этим заблуждением объясняются многие надуманные, предвзятые трактовки следователем фактов, и особенно вещественных «доказательств». Так, Р. Вильтон сообщает, что в районе Ганиной ямы генерал Дитерихс нашел яичную скорлупу; его помощник, генерал Домантович, – страницу из немецкой книги по анатомии[1356]1356
  Вильтон Р. Указ. соч. С. 59.


[Закрыть].

В угоду избранной им «ритуальной» версии Соколов дает находке яичной скорлупы такое истолкование: Утром, 15 июля, наказывая монахиням принести ему яиц, Юровский знал, что в лесных дебрях он будет терзать детские трупы[1357]1357
  Соколов Н. А. Указ. соч. С. 338.


[Закрыть]. 15 июля ранним утром Юровский уже собирался на рудник и заботился о своем питании[1358]1358
  Там же. С. 324.


[Закрыть]. В действительности, как зафиксировала в дневниках сама Императрица, все яйца дошли по назначению. К тому же, в связи с тем, что обязанность захоронения лежала на Ермакове, Юровский вовсе не должен был ехать на рудник, поэтому и не мог знать о своей поездке заранее. Заботиться же о питании во время нее тем более не могло прийти ему в голову, поскольку захоронение в шахте всем представлялось делом мгновенным.

В одной из предыдущих глав нами уже подробно рассматривалась история топора с обломанным черенком, обнаруженного в обваленном шурфе рудника. Не было никаких доказательств того, что Юровский или кто-то из его команды когда-либо держал этот топор в руках, но следователь верил в то, что топор принадлежит именно Юровскому. Таким же «фактом» были и листочки из книги по анатомии, поднятые Домонтовичем из-под прошлогодней листвы. Правда, Соколов почему-то писал, что нашел их сам: Они были вырваны из книжечки и запачканы человеческим калом. Книжка эта – врачебное пособие, малого формата, карманного. <…>

Кто-то на этой полянке удовлетворял свои потребности. Под руками не было ничего подходящего. Он вынул из кармана свою книжечку и воспользовался страницами, наименее нужными[1359]1359
  Соколов Н. А. Указ. соч. С. 324.


[Закрыть]. Следователь задался вопросом: чья это могла быть книжка? Не Юровского ли, поскольку известно, что он в годы войны работал фельдшером? Во время допроса врача Белградского Соколов предъявил ему листочки, задав вопрос, могут ли они принадлежать фельдшеру? Белградский, осмотрев находку, ответил: По поводу их я могу сказать следующее. Вряд ли эти листочки из медицинских пособий могут быть «фельдшерской» литературой. Это скорее врачебные пособия[1360]1360
  Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 240. С. 409.


[Закрыть]. Но следователь не смутился таким несоответствием и всё же приписал принадлежность листочков Юровскому: Знакомый практически с медициной врач не станет носить у себя в кармане пособия. Это говорит о недоучке. Таким фельдшером-недоучкой был Юровский[1361]1361
  Соколов Н. А. С. 324.


[Закрыть].

Характер приемов Соколова понятен, в них преобладала одержимость идеей, а не желание раскрыть истину. Следователь стремился к тому, чтобы доказать главенствующую роль в организации убийства Царской семьи евреев – нации, сплотившейся, согласно мифу о «жидомасонском заговоре», с целью захвата и гибели России, а затем и всего мира. А между тем, если мы обратимся к судьбе одного единственного еврея Юровского – еврея, оторвавшегося от своих корней и национальной среды, то увидим в его жизни многое, что покажется парадоксальным с точки зрения Соколова и его единомышленников. Так, еще до своего участия в расстреле Царской семьи Юровский оказался причастен к репрессиям против Ардашевых, двоюродных братьев В. И. Ульянова-Ленина, живших на Урале. Судьба близких родственников большевистского вождя не укладывается в рамки характерных для националистов черно-белых оценок людей и событий и разделения ими человечества на своих и чужих по национальному признаку. Она весьма поучительна для всех, кто пытается извлечь из истории однозначно-поверхностные выводы.

Ардашевы состояли в родстве и дружеских отношениях с Ульяновыми: матери этих семейств были родными сестрами. Любовь Александровна Ардашева и Мария Александровна Ульянова (мать Ленина), обе в девичестве Бланк, были наполовину еврейского и наполовину немецко-шведского происхождения. Со стороны же отца Ленин имел мордово-ойротско-калмыцкую кровь[1362]1362
  Таким образом, будущий вождь имел многонациональные корни. Примечательно, что Ленин, высоко ценивший евреев и их природные способности, имел в Германии среди родственников по материнской линии нацистского военачальника. Это был генерал танковых войск Хассо фон Мантейфель – участник войны против Советского Союза, развязанной нацистами, как известно, под знаменем борьбы с «мировым еврейством». Другой дальний родственник Ленина, Рихард Карл фон Вайцзеккер, занимал пост президента ФРГ в 1984–1994 гг.


[Закрыть].

В 1887 году, когда был казнен старший брат Ленина за участие в покушении на царя Александра III, Ардашевы оказали семье Ульяновых большую услугу. Сестра матери Ленина взяла ее на поруки и поселила вместе с семьей в своем доме в Кокушкино. Отец семейства А. Ф. Ардашев, дядя Ленина, происходил из семьи русского православного священника[1363]1363
  Отец Федор Ардашев служил в Троицкой церкви села Волчье Вятского уезда в Вятской губернии (ныне Кировская область).


[Закрыть], закончил Вятскую духовную семинарию, но выбрал не духовную, а государственную службу. В свое время он обучал Ленина игре в шахматы. Незаурядным шахматистом Екатеринбургского шахматного клуба был старший сын Ардашевых – Александр. Как полагают, и он не раз играл с молодым Лениным в Кокушкино. Однако революция разделила близких родственников: либералы братья Ардашевы оказались идейными противниками Ленина. Александр[1364]1364
  Имя А. А. Ардашева фигурировало в списках руководителей кадетов Екатеринбурга и Пермской губернии.


[Закрыть] и Виктор (младший Ардашев) являлись видными членами партии кадетов.

Первой жертвой революции из семейства Ардашевых стал Виктор, служивший нотариусом в Верхотурье; он играл виднейшую роль в общественной и муниципальной жизни города и Верхотурского уезда[1365]1365
  В. А. Ардашев был избран председателем городской думы, председательствовал в Обществе попечения народного образования.


[Закрыть]. Как глава местной партии кадетов, в январе 1918 года Виктор Ардашев вошел в качестве заместителя председателя в руководство стачечного комитета, призывавшего служащих к проведению забастовки в защиту Учредительного собрания, разогнанного большевиками в Петрограде. В связи с этим в городе Верхотурье и во всем Верхотурском уезде большевики установили военное положение. А обвиненного в «контрреволюции» Виктора вместе с председателем стачкома арестовали по распоряжению Б. В. Дидковского и под конвоем направили в Екатеринбург[1366]1366
  Дидковский на этот момент был председателем Верхотурского уездного совета. Об отправке В. А. Ардашева он письмом поставил в известность областного комиссара юстиции – Голощекина.


[Закрыть]. Здесь арестованные поступили в распоряжение следственной комиссии Ревтрибунала, которую возглавлял зампредседателя областной ЧК Юровский. В препроводительном письме об Ардашеве он отдал распоряжение содержать его под стражей в тюрьме впредь до особого распоряжения Комиссии[1367]1367
  Письмо Я. М. Юровского начальнику Екатеринбургской тюрьмы от 15.01.1918. ГАСО. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 3. Л. 14.


[Закрыть]. После допроса В. Ардашева отправили в Екатеринбургскую тюрьму, но по дороге он был убит конвойным красноармейцем за «попытку к бегству». Теперь «партследователь» Юровский вел допросы уже на месте происшествия: производил осмотр трупа вместе с понятыми и составлял судебно-медицинский протокол.

Пострадал от большевиков и старший из братьев Ардашевых – Александр, известный в Екатеринбурге юрист. Его сын Георгий был расстрелян. Первоначально лояльный к большевикам, юный офицер Г. Ардашев во время Верх-Исетского антибольшевистского восстания перешел с частью своего эскадрона на сторону восставших. Восстание было подавлено, зачинщики расстреляны, а отец расстрелянного оказался в тюрьме.

Ленин узнал о репрессиях, которым подверглись Ардашевы, с большим опозданием – лишь в начале июля 1918 года, причем не от самих уральских большевиков. А уральцам, вероятнее всего, об этом родстве было известно, но они действовали по отношению к своим политическим противникам беспощадно и самостоятельно, не считаясь ни с чем. Правда, у Юровского в оценке этих событий звучит запоздавшее сожаление о недальновидности и поспешности действий:…мы организовали свой конный отряд, во главе которого имели неосторожность в качестве командира поставить прапорщика Ардашева, сына нотариуса Александра Ардашева. Кстати сказать, племянника Ленина по линии матери[1368]1368
  Совещание участников революционной работы 1917–18 гг. в Екатеринбурге. Свердловск. 14 января [19]34 г. [Машинописная расшифровка стенограммы]. ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 28. Л. 28.


[Закрыть]. Ниже Юровский передает и свой разговор с Александром Ардашевым и нелицеприятный, обличительный отзыв известного юриста о своем родственнике: Он мне сказал, примерно следующее: «Да, Ленина ведь я знаю, он даже мой племянник[1369]1369
  Юровский, вероятно, оговорился: правильно не племянник, а двоюродный брат.


[Закрыть], человек он несомненно честный и бессеребрянник, но расстрелять его надо, т. к. он несет несомненно зло России»[1370]1370
  ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 28. Л. 31.


[Закрыть].

Ленин срочно отправляет 2-го, а затем и 3 июля две телеграммы: Екатеринбург, облсовет, Сафарову. Прошу расследовать и сообщить мне причины обыска и ареста Ардашевых, особенно детей в Перми. Предсовнаркома Ленин. А затем снова на имя Сафарова уточнение: Поправляю предыдущую мою телеграмму: Ардашевы арестованы в Екатеринбурге, а не в Перми[1371]1371
  См.: Плотников И. Ф. Двоюродные братья В. И. Ленина (Ульянова) Ардашевы и их родословная. Екатеринбург, 2005. С. 63.


[Закрыть]. Заступничество Ленина остановило репрессии, от которых в противном случае Ардашевых ничто бы не спасло. Арестованного освободили, и остальные члены семьи остались в живых.

После цареубийства Юровский приступает к работе в Московской ЧК, в этот период на Ленина совершает покушение еврейка Фани Каплан (Ройд)[1372]1372
  Она известна под именами Фани, Фейга и Дора; отчествами Ефимовна и Хаимов-на; под фамилиями Ройд и Ройтман. Существует кажущаяся убедительной версия о том, что Каплан не стреляла (см., например: Солженицын А. И. Двести лет вместе. С. 113). В ее основе лежит «довод», что Каплан была слепой «старухой», не способной выполнить такой акт. Во время покушения на Ленина Каплан было всего 26 лет. Действительно, она страдала плохим зрением, однако к этому времени благодаря лечению ее зрение частично восстановилось. Кроме того, свои выстрелы в Ленина Каплан произвела на очень близком расстоянии, почти в упор. Вероятно, слабое зрение и явилось причиной того, что Ленин оказался не убит, а всего лишь ранен. Мнение о непричастности Каплан к убийству являлось не более чем слухами, однако, опираясь на них, в начале 1990-х гг. юрист Е. Данилов обратился с заявлением о реабилитации Каплан. Делом о покушении Каплан на Ленина занялось ФСБ, затем оно было передано в Генеральную прокуратуру (старшему прокурору-криминалисту В. Н. Соловьеву) и снова возвращено в ФСБ. В результате следствием выявлен реальный состав преступления, Каплан признана виновной, а в ее реабилитации отказано.


[Закрыть]. И хотя ее выстрелы не свели в могилу вождя пролетариата мгновенно, но, получив тяжелое ранение, он уже до самой смерти не мог после него оправиться. В расследовании дела о покушении на Ленина принимал активное участие всё тот же Юровский. Он входил в состав следственной бригады и проводил на месте происшествия следственный эксперимент вместе с Кингисеппом. Через три дня после выстрелов в Ленина по постановлению ВЧК Каплан расстреляли, а ее тело сожгли в бочке из-под керосина прямо на территории Московского Кремля. Причем расстрел производился под «хлопки» работающих автомобилей – это тот же прием, что был использован во время расстрела в Екатеринбурге. Приговор приводил в исполнение комендант Московского Кремля П. Д. Мальков. В своей книге, посвященной революционному времени, он писал о том, как и кем был решен вопрос об уничтожении останков Каплан:

– Где закопаем?

Аванесов задумался.

– Этого мы не предусмотрели. Надо спросить Якова Михайловича [Свердлова]. <…> Варлаам Александрович повторил Якову Михайловичу мой вопрос: где хоронить Каплан? Яков Михайлович глянул на Аванесова, на меня. Медленно поднялся и, тяжело опустив руки на стол, будто придавив что-то, чуть подавшись вперед, жестко, раздельно произнес:

– Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа…[1373]1373
  Этот фрагмент текста по цензурным соображениям изъят в более позднем издании (1961) книги П. Д. Малькова (см.: Мальков П. Записки коменданта Московского Кремля. М., 1959. С. 160).


[Закрыть]

Итак, решение о сожжении тела Каплан было принято евреем Свердловым, но в данном случае никто не решится назвать это «ритуальным» актом.

Другой знаменательный выстрел без промаха совершил еврей Каннегиссер, убивший председателя Петроградской ЧК, еврея М. С. Урицкого. Покушения Каннегиссера и Каплан на время остановили волну антисемитской пропаганды: внимающие ей мужики, узнав об этих убийствах, свою ненависть к большевикам временно прекратили переносить на евреев. Р. Вильтон упоминает, что благодаря убийству Урицкого смогла бегством спасти свою жизнь жена погибшего в Перми князя Михаила Романова: По приказу кровопийцы Урицкого графиню арестовали. Думали, что она обречена. Но благодаря гибели Урицкого от пули Кан[н]егиссера ей удалось спастись за границу[1374]1374
  Вильтон Р. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть]. Повсюду видя злодейства исключительно евреев, даже там, где их не было, Вильтон в данном контексте, однако, не счел нужным упомянуть о национальности убийцы – такой факт не согласовывался с его убеждениями.

История не может быть однозначной, и в эпоху гражданской войны евреи, как и все их русские соотечественники, разделились по своим убеждениям и оказались по разные стороны баррикад. Более того, основная масса еврейства, не выехавшая из России, но чуждая революционной идеологии, подвергалась репрессиям наравне с русскими. И мы можем увидеть жертв революции, евреев по национальности, даже среди лиц, причастных к нашей теме или соприкасавшихся с ней. Так, под Алапаевском погиб в одной шахте вместе с русскими князьями за свою верность Романовым домоправитель и личный секретарь великого князя Сергея Михайловича – еврей Федор Ремез[1375]1375
  Ремез – в переводе с еврейского «намек». Федор Семенович Ремез был родом из белорусских евреев. Сведения о его происхождении найдены в российских архивах по инициативе историка и дипломата из Коста-Рики, автора книги, посвященной Владимиру Палею, Хорхе Франсиско Саэнса Карбонеля (см.: Карбонель Х. Ф. С. Поэт из рода Романовых: Князь Владимир Палей. М., 2004. С. 110).


[Закрыть]. Очень мало известно о Ремезе, но даже то немногое говорит о чрезвычайной преданности этого верного слуги. О нем пишет В. П. Аничков, принявший у себя на квартире в Екатеринбурге великого князя Сергея Михайловича: Его Ричардо, бедный Ремез, был небольшого роста и плотно сложен. Был очень экономен и хозяйствен, и, сопоставляя его фигуру и практические качества с великим князем, поневоле приходило в голову: Дон Кихот и Санчо Панса[1376]1376
  Аничков. В. П. Екатеринбург – Владивосток. С. 97.


[Закрыть].

Стал жертвой большевистского террора и расследовавший Алапаевское убийство следователь Сергеев. В то же время именно человек еврейской национальности – генерал-лейтенант И. С. Смолин – инициировал в Алапаевске следствие об убийстве Романовых и поиск убитых[1377]1377
  Иннокентий Семенович Смолин, настоящая фамилия Муттерпер (1884–1973), – караим иудейского вероисповедания, принявший Православие; участник русско-японской войны. Один из выдающихся руководителей антибольшевистского движения, осуществлявший свою деятельность на Урале, в Зауралье, в Сибири и на Дальнем Востоке. С февраля 1919 г. – генерал-майор, участник Сибирского ледяного похода. Закончил военную службу в Русской армии командиром 2-го Сибирского стрелкового корпуса, временно командовал Сибирской группой войск. Смолин – единственный из военнослужащих еврейского происхождения, который занимал такой высокий пост в Белой армии. Награжден всеми боевыми орденами, включая орден св. вмч. Георгия Победоносца 4-й степени и знаком ордена «За Великий Сибирский поход». Эмигрировал в Китай (1922), а затем на остров Таити (1940).
  После освобождения Алапаевска от большевиков И. С. Смолин был назначен начальником гарнизона города. Организовал предварительное следствие, которое вскоре установило факт убийства членов Царского Дома в Алапаевске и местонахождение их тел. По усердию Смолина и согласно с его распоряжением приостановили судебно-медицинское вскрытие убитых, поскольку он счел это не благоговейным отношением к мученикам. Обнаруженные в шахте тела были положены в церкви и готовились для торжественного погребения также по распоряжению Смолина. По его поручению сделаны фотографии тел мучеников и всего относящегося к алапаевскому убийству (Смолин И. С. Алапаевск: Обстановка. Наши грехи // Первопоходник: Летопись белой борьбы. 1972. № 8. С. 3–13; Кручинин А. М. Падение красного Екатеринбурга: Военно-исторический очерк о событиях на Среднем Урале и в Зауралье с 13 июля по 12 августа 1918 года. Екатеринбург, 2005. С. 177; Плотников И. Ф. Гражданская война на Урале (1917–1922 гг.): Энциклопедия и библиография: в 3 т. Екатеринбург, 2007. Т. 2. С. 98–99).


[Закрыть].

Не избежали впоследствии карающего меча и сами евреи-большевики; истребление их началось с приходом к власти Сталина. Преданность идеям коммунизма и интернационализма не оправдала надежд ни Голощекина, ни Войкова, ни Юровского. Последний успел умереть своей смертью, но ее предварил тяжелый и неожиданный удар. В апреле 1938 года, то есть за три месяца до смерти, Юровский, уже инвалид, посылает Сталину просительное письмо: В моей семье было трое детей, впоследствии все члены партии. Я и покойная жена также члены партии. <…> У меня пять человек внуков… Всякий, побеседовавший с этими детьми, скажет, советско-воспитанные дети – результат глубоко преданных семей. <…> …Я радовался и гордился тем, что воспитал неплохих детей, что растет и развивается преданное партии и стране потомство. <…> У меня никогда не было никаких оснований для сомнений в их преданности.