Текст книги "Шизопитомник"

– Есстесстно, – просвистела Света и оттопырила нижнюю губу, словно владелица ангела очень высокого полёта.

– А у Санитара есть?

Света с сомнением посмотрела на Владимира Кирилловича, но из вредности снова просвистела:

– Есстесстно.

– Ну, и где они сейчас отираются?

Света, Владимир Кириллович и Санто-Лано синхронно задрали головы, будто именно в это мгновение их ангелы-хранители журавлиным клином проносились мимо. Но пустое зеленоватое небо было неправдоподобно безжизненным.

– А твой где? – стервозно спросила Света.

– Вон, на диване загорает, – кивнула Ольга на Рыжего Клоуна. – Он у меня большой лежебока. Весь в пролежнях.

Даже Сергей Николаевич-Шеф улыбнулся. Только Света с неуместной надеждой спросила у Рыжего Клоуна:

– Ты правда ангел?

Рыжий скорчил скорбную рожу, которая должна была выразить его необъятное огорчение от оскорбительных сомнений. И тут же в глазах Светы вспыхнули искорки надежды.

– На фиг тебе эта дура, иди ко мне на службу, – предложила она. – Я моложе, и у меня знаешь какой папа. Он тебе спасибо скажет.

– А своего ангела куда денешь? – заинтересовался Рыжий Клоун.

– Никуда. Будете вместе работать. Он один не справляется. Сам видишь, куда меня занесло, хотя он и предупреждал.

– Тебя и Минздрав предупреждал, что передоз вредит здоровью, – вклинилась в процесс перевербовки Ольга. – А у трёх нянек, два из которых с крыльями, дитя и залететь может.

Сергей Николаевич-Шеф в пустой перебрёх не вслушивался. Он украдкой смотрел на лес то с одной стороны, то с другой, прикидывая, где искать своего двойника с Ириной. Да и возможно ли их найти, если они решили уединиться?

– Так, отдохнули и за дело, – закрыл он народные посиделко-полежалки.

– Что делать? – откликнулась Свято-Астральная троица, уверенная, что дальше сувенирозаготовки её не пошлют.

– Учиться, – сурово сказал Сергей Николаевич-Шеф. – Ольга, сбацай нам для настроя что-нибудь патриотическое. Типа гимна. Ностальгия нам дополнительным стимулом будет. Кнутом и пряником в одном флаконе.

Ольга, как пионерский горнист, тут же сбацала:

 
Ах, страна моя, окаянная,
Не любившая нас никогда,
Отчего твоя тень дурманная
В этот мир проскользнуть не смогла?
Мне давно забыть тебя хочется,
И не видеть тебя бы вовек,
Отчего же душа так мается,
Словно вляпалась в смертный грех.
Но пройдут года и столетия
Я привыкну любить тишину.
Я привыкну любить что ни попадя
И вернуться назад не смогу.
Позабыть всё быстрее хочется,
Но вцепилась в душу тоска
По стране моей окаянной,
Не любившей меня никогда.
 

– Страна у нас большая, ей видней, кого любить, а кого нет, – объяснил философский казус Сергей Николаевич-Шеф.

Ольга неожиданно прежде всего для самой себя всхлипнула, но Рыжий Клоун не дал ей рассопливиться:

 
Тоска уйдёт, поверь, ведь был и я
В её сетях, и в страхах бытия.
Они измучили меня, но нет их ныне,
Отжили, отмерли, почили.
Они, как сон души, остались на Земле,
Там, где нет места ни тебе, ни мне,
Хотя порой, крутясь, визжа, смердя,
Их занесёт сюда безумная душа.
Тебя нет там, но ты воскресла здесь.
Поверь, здесь тоже много чего есть.
И этот мир, под флёром тайны бесконечной,
Легко любить и ждать забавных встреч.
 

Сергей Николаевич-Шеф поспешил опустить высокий штиль:

– А теперь рассказывайте всё, что знаете.

– Таблицу умножения пропустить или всё, так всё? – спросила Ольга.

Сергей Ниолаевич-Шеф взглянул на управленцев, дозволяя им отгавкнуть традиционное «Дура!» и терпеливо пояснил:

– Не выгрёбывайтесь, рассказывайте, как отсюда выбраться, чтобы никогда больше сюда не вляпаться.

Рыжий Клоун поднялся, сел, словно первая учительница перед дошколятами, и по-отечески пожурил:

– Счастья своего не понимаете. Вам же сказали, что после смерти не все живут дальше. А из тех, кто продолжают существовать – мизер, кто попадает в такие условия. Души человеческие как зерно: что-то в пищу употребят, что-то на посадку оставят. Верну я вас домой, проживёте вы свою пусто-неправедную жизнь и снова умрёте. И наступит вам полный алес. Окончательный. Куда торопитесь?

– И что нам делать, чтобы жить после смерти? – спросили управленцы хором.

– Научится любить друг друга бескорыстно, – сказал Рыжий Клоун.

Ольга и тут не удержалась:

– Не перепутайте бескорыстную любовь с бесплатной аморалкой. Посмотрите в толковом словаре, что означает слово «бескорыстный» и трезво оцените свой потенциал – под силу ему сей духовный подвиг?

Рыжий Клоун молчанием выразил согласие с пофигисткой и добавил:

– Вселенная прирастает любовью. Научитесь хотя бы продуцировать любовь, тогда вас оставят на доразвитие. Поверьте, человек задуман и создан для производства любви. Светлой и бескорыстной. Только те, кто научится генерировать её, могут двигаться дальше. Назад к привычной жизни или вперёд в неизвестность. Хотите вернуться к прошлой жизни? Но там вместо любви у вас были страсти. А если вперёд?

– Чепуха, не езди нам по ушам, – перебила его Ольга. – Человек создан только для работы. Ни на что другое он не годится. Хотя и с работой у него не очень, но без неё вообще хана.

– Это ты глядя на наших управленцев решила? – спросил Рыжий Клоун.

– Вот именно, – кивнула Ольга. – Эти чепушилы прямо собой доказывают, что как только человек отказывается от продуктивного труда, он формирует тупиковую ветвь. Или кто-то из них расплодился до многодетного родителя?

Вместо того, чтобы дать команду «фас» своим сторонникам, Сергей Николаевич-Шеф задумался и с некоторым удивлением признал:

– А ведь и правда, пролетарии плодятся и быстрее и качественнее.

Света, почти разорившая папу через гинекологов, промолчала. Владимир Кириллович, владелец многих благ, избытка семени в организме и единственной дочери, тоже оставил своё полумедицинское мнение при себе. А Ольга безжалостно добивала:

– Народ давно знает этот секрет. «Работает то, что работает», «работа лечит, а безделье калечит». Да и долгожителей среди работяг физического и умственного труда больше. Жизнь в награду за работу.

– Как у Шекли: «Кое-что задаром», – улыбнулся Рыжий Клоун. – Интересно, а чем ты здесь заниматься будешь, когда мы с товарищами расстанемся?

– Сначала, глядя на твою рыжую морду, скучать буду по неблагодарным астральцам, а потом путешествовать начну. Баламутить райские кущи.

Сергей Николаевич-Шеф, теряя терпение, осадил болтунов-романтиков:

– Отвели душу в рифме и прозе, а теперь за дело. Учите, как вернуться домой. А не то мы тут такой раскардаш устроим, такую бузу выкатим!

– Например? – заинтересовалась Ольга.

– Света с Санто-Лано вас в слезах утопят, – пригрозил Сергей Николаевич-Шеф. – Захлебнётесь в наших соплях. А их совместный вой на три голоса хочешь послушать?

– Смотри, какие адские мажоры! – удивилась Ольга и обратилась к Рыжему Клоуну: – Придётся преподать этим албанским школьникам правила астрального движения.

– Воля ваша, – пожал плечами Рыжий Клоун. – Но учтите, что астральные дороги почти все с односторонним движением. Вырваться отсюда не трудно, но вернуться не получится.

– А мы и не планировали, – заявила Свято-Астральная троица под одобрительный кивок Сергея Николаевича-Шефа.

– Воля ваша, – повторил Рыжий Клоун и приступил к ликвидации астральной безграмотности: – Откровенно говоря, способность совершать астральную проекцию дана не всем. Только самым чистым душам. Да и им чтобы совершить столь чудесное деяние, к высокому уровню духовного развития нужно приложить необычайную тренированность. Поэтому у вас единственный способ выбраться отсюда – это найти опытного астральщика, которому под силу по своему желанию вызывать у себя и у вас это паранормальное состояние. Другими словами, без Ирины у вас нет шансов. Это понятно?

– Да, – коротко кивнули управленцы.

Ольга отвалила учителю развёрнутый комплимент:

– Конечно, понятно. Методический материал изложен просто, даже незатейливо. И главное, доступно для мозгов размером с грецкий орех. Осталось поймать Ирину и встать в очередь для трансплантации… пардон, для транспортировки.

Сергей Николаевич-Шеф прервал её:

– Допустим, Ирина поможет нам оторваться от этого мира, а дальше? Есть какие-нибудь правила, которые помогут добраться до дома?

Рыжий Клоун охотно продолжил:

– Адресно и безопасно перемещаться в Астрале может только тот, у которого сильная любящая душа. Сила любви обеспечивает ей защиту, даёт силы для перемещения и делает возможным возвращение в физическое тело. Если Ирина не сможет вас удержать, вам придётся двигаться самостоятельно. Если попадёте в туннель, помните, что свет в конце туннеля – это светящиеся души праведников, летящих в Третий Астрал. Увидите их, не вздумайте останавливать и сбивать с пути истинного. Просто летите в противоположном направлении. Куда-нибудь да попадёте.

– Ну да, брякнемся в рабочем посёлке под Пупырловкой без денег и без памяти, – заворчала Света и оттопырила нижнюю губу.

– Вы и здесь в том же состоянии, – пожал плечами Рыжий Клоун. – А там найдёте способ связаться с родными. Они помогут.

Управленцы задумались, сравнивая гипотетический рабочий посёлок под Пупырловкой со странным пустым городом, оставленным не только жителями но и всякой другой живностью. Так или иначе, каждый снова выбрал для себя Родину. И астральная консультация продолжилась, то скатываясь до пустого трёпа, то подымаясь до философских высот. Все увлеклись, даже Сергей Николаевич-Шеф перестал шарить глазами по сторонам в поисках Ирины и своего дубля. И вдруг посреди очередной общей задумчивости раздался крик:

– Ахтунг, народ!

Ольга вскочила с ногами на диван и уставилась на лес широко открытыми от ужаса глазами. Все проследили за её взглядом и тоже подскочили на диваны. Света и Санто-Лано завизжали на два голоса. Владимир Кириллович заревел. Даже Сергей Николаевич-Шеф выругался весьма многоэтажно.

Из леса по широкой дороге как в замедленном фильме к ним приближалась волна. Странное сухопутное цунами. Не очень высокое, но жуткое своей невозможностью, ненужностью, непредсказуемостью. Казалось это не вода, а густой сироп медленно крадётся, чтобы поглотить всё на своём пути. Или это время сбилось с привычного ритма?

Волна прозрачной змеёй доползла до диванов с людьми и бесшумно двинулась дальше. Все как бандерлоги, загипнотизированные удавом, следили за её движением, пока она не скрылась в лесу с противоположной стороны. Посмотрели на скрытую под водой дорогу, потом на ножки дивана, наполовину утонувшие в воде… Первым очнулся Сергей Николаевич-Шеф:

– Зачистка, – догадался он. – Знакомая процедура. Теперь поняли, почему тут зверья нет? Генные модификации, нанотехнологии… – фигня всё это. Открыл кран, всё само смоется.

– В детском саду, наконец, дали горячую воду. Это не макароны, конечно, но всё же лучше, чем ничего, – вяло пошутила Ольга.

– Теперь я понимаю, что чувствуют микробы в унитазе, когда сливают воду, – сказала Света, наблюдая за ножками стола, медленно погружающимися в воду. – Что будем делать?

Но все и без команды начали борьбу за спасение:

– Ирка! – орали они во всю мочь. – Бегом сюда! Нас топят!

Вода поднималась, а влюблённая пара не торопилась спасать утопляемых.

– Может, это они чего откупорили? – спросил охрипший Владимир Кириллович.

– А потом их самих смыло, – поддержало его Санто-Лано.

– А как же мы? – в глазах Светы уже мелькала паника.

Все повернулись к Рыжему Клоуну, аборигену Третьего Астрала по его же заявлению.

– Граждане, оставьте ваши нервы в покое, – невозмутимо попросил Рыжий Клоун. – Небольшая санитарная операция не смоет наших планов. Я, конечно, не ожидал этих водных процедур, но ведь мы здесь из-за вас задержались.

В этот момент вода поднялась до самого сиденья. Диван качнулся, и Рыжий Клоун рухнул в воду, обрызгав остальных. Поднявшись, он подошёл к Ольгиному дивану и отбуксировал его к крыльцу.

– И нас, и нас, – попросили управленцы.

Стояли на крыльце гостиницы почти в ступоре. Кто-то смотрел на ступеньки, медленно уходящие под воду, кто-то на ресторан. Сергей Николаевич-Шеф открыто вглядывался в лес по обе стороны, всё ещё надеясь на появление Ирины и своего дубля.

– А если ночью затопит гостиницу? – спросила Света. – Мы же во сне утонем.

– На «Титанике» тоже многие во сне утонули, – вспомнило Санто-Лано.

– Надо плот строить, – предложил Рыжий Клоун. – Типа Ноева ковчега.

– Во время наводнения корабль поздно строить, – заметил Сергей Николаевич-Шеф.

– Давайте диваны со столами свяжем, раз они такие плавучие, – предложила Ольга.

– Только надо сохранить слово «SOS», – сказал Сергей Николаевич-Шеф.

– Думаешь, Ирина ещё вернётся за вами? – спросил Рыжий Клоун.

– Надежда утонет вместе с нами, – заверил Сергей Николаевич-Шеф и, немного помолчав, рассказал любимую притчу своей бабушки: – «Четыре свечи горели и потихоньку таяли… Было так тихо, что можно было услышать, о чём они говорят. Первая сказала:

– Я – Спокойствие. К сожалению, люди не умеют меня хранить Мне придётся погаснуть!

И она погасла. Вторая сказала:

– Я – Вера. К сожалению, я никому не нужна. Нет смысла гореть дальше.

Подул легкий ветерок и загасил вторую свечу. Третья сказала:

– Я – Любовь. У меня нет сил гореть дальше. Люди не ценят меня и не понимают. Они ненавидят тех, кто любит их больше всего – своих близких.

И эта свеча угасла. Тут в комнату вошёл ребёнок и увидел три потухшие свечи. Испугавшись, он закричал:

– Что вы делаете! Вы должны гореть! Я боюсь темноты…

Ребёнок заплакал. Взволнованная четвёртая свеча сказала:

– Не бойся, я – Надежда. Пока я горю, всегда можно зажечь другие свечи».

После возвращения. Ирина

– Жизнь удалась, – решила Ирина и пошла утешаться завтраком. Что ещё надо по утрам одинокой счастливице средних лет?

Счастье обычно обрушивалось на неё с грохотом будильника и не отпускало допоздна: после любимого завтрака она мчалась на любимую работу с любимой кем-то начальницей, вечером – любимый клуб с подругами, тоже, возможно, кем-то любимыми, ночью – астральные прыжки… Лишь иногда, когда удача слегка разжимала объятия, ей удавалось подумать о чём-то грустном.

– Жизнь удалась, но от этого не легче, – признала она, убирая посуду. – Одинокая, никому не нужная дама внутреннего сгорания желает… Избавиться от всех желаний?

Пятница выдалась суматошной, но у Ирины были на неё большие виды. Путешествия в Астрал становились почти управляемыми. Казалось вот-вот, и она ухватит основной транспортно-астральный секрет. И тогда ей сам чёрт не брат, не товарищ и не друг. Проснувшись в субботу почти в полдень, она поняла, что тупо проспала всю ночь. Тупо, потому что ей либо ничего не приснилось, либо приснилась такая муть, что и вспомнить невозможно. Словно её выключили накануне вечером, а через двенадцать часов включили. Причём выключили полную бодрых планов, а включили уставшую и душевно опустошённую.

Ирина прошлась по комнате в поисках занятия, но глухая тоска словно закрыла ей глаза. Она посмотрела на стены и ничего не увидела. Подошла к окну, взглянула вниз и тоже ничего не увидела. Субботний летний день, несмотря на яркое солнце, которое её почему-то особенно раздражало, словно пропитался мраком.

«Караул! – испугалась Ирина. – Ведь предупреждали, что если буду интересоваться Бездной, то она, в конце концов, заинтересуется мной. Похоже, час пробил. А я ещё не такая старая, чтобы окончательно утратить вкус к земному бытию».

Не то чтоб Ирина боялась смерти, но всё-таки это как-то неожиданно. К осени она планировала добрать материал для астрального бестселлера. Гонорар собиралась разделить между новогодними Татрами и летней Португалией. Чего ради спешить с отлётом? Ирина пыталась представить себя на горных лыжах, потом в старинных городках на берегу океана… Бесполезно. Хотелось одного: упасть на пол и выть, пока хватит сил. А потом не выть, не жить, ничего не чувствовать.

Три чашки бодрящего кофе только укрепили непонятно откуда взявшуюся тоску.

«Тебе ли так кукситься?» – спросило родное эго, но тоже как-то вяло.

Она вспомнила, как прочла однажды в Интернете: «Мне трудно пробиваться сквозь стену непонимания, я – как брошенный цветок под колесами реальности, я разочаровалась в любви и дружбе и вкусила горечь предательства. Я – холостой патрон в обойме жизни. Помогите! Катя, 5 лет». Тогда она долго смеялась над отчаянием ребёнка, а сегодня чувствовала себя пятилетней Катей. Чтобы не захлебнуться в лавине отчаяния, Ирина решила провести день в Центральном парке.

«Там кто-нибудь непременно поделится со мной улыбкой» – подумала она и отправилась за добычей.

Ирина весело бродила по парку, ибо бродить по нему в другом состоянии для дамы её лет как-то неприлично. Выходной день иссякал мягко и незаметно. В поисках оптимизма она перед возвращением домой зашла в «Комнату смеха». Там, в лабиринте с бракованной зеркалкой, можно было смахнуть слезу-другую, словно издержки безудержного веселья.

Среди неликвида висело обычное, но очень старое зеркало. В нём всё едва угадывалось, только отпусти фантазию. Протяни руку и дотянись до того, что с той стороны от погрязшего в счастье бытия. Слёзы мешали Ирине рассмотреть, что там за мутью стекла. Другой мир? Мир, наполненный счастьем?

Она уткнулась в платок, прижалась лбом к прохладной стеклянной поверхности и словно проникла головой в зазеркалье, увязнув там по плечи. Уже с той стороны она столкнулась со своим отражением, но оно вытолкнуло её обратно в реальный мир. Некоторое время Ирина и зазеркальная двойняшка разглядывали друг друга, потом астральщица очнулась, укоризненно кивнула своему отражению, развернулась и пошла на выход. На окончательный выход из земного тупика.

– Это ты? – спросил какой-то парень неприметной наружности у выхода из смешной комнаты.

– В некотором смысле, – буркнула Ирина, торопясь проскользнуть мимо.

– Значит, тебе удалось вырваться, – кивнул парень. – Я бы на твоём месте не светился в людных местах.

Ирина решила, что юноша обознался, но из вежливости кивнула и вышла на улицу. Она медленно брела по аллее и прикидывала варианты отлёта. Раньше она планировала не умереть, а затеряться в астральной Бездне. Но, похоже, даже Бездна больше не хочет её видеть. Придётся идти проторенным путём.

«Верёвка с мылом могут помочь прекратить твои прения с судьбой», – подкололо её эго.

Но Ирина брезгливо поморщилась, представив себя в грязных от опорожнившегося пищевода джинсах и с высунутым багрово-чёрным языком. Однако и глотать дурь в счастливом одиночестве ей тоже не хотелось. Напоследок нужно что-нибудь роскошное. Хотя бы ресторан с жирным десертом, в котором отказывала себе с младенчества.

Её посадили за столик с мужчиной средних лет.

«Будто бонус к прощальному десерту. Если, конечно, не сбежит через полчаса к какой-нибудь сексуально одарённой красотке», – мелькнуло у неё в голове.

Ирина не стала томить официанта и сразу заказала три шоколадных тортика. Не стала выбирать, с какого начать – со всех сразу. Мужчина напротив ковырялся в чём-то фирменном. Ирина украдкой разглядывала его. Он, не таясь, улыбался ей.

– Вы словно с рекламы «Человек рождён для счастья», – сказал мужчина.

– Во-первых, не для счастья, а для личного счастья, – уточнила Ирина с набитым ртом. – Во-вторых, что она рекламирует – человека, роды или счастье в чьём-то извращённом понимании?

– Вы зануда.

«Так банально начался твой последний роман. Напоследок жизнь притворилась, что налаживается», – шепнуло ей эго, но Ирина не стала его слушать.

Когда она выходила из ресторана, какой-то парнишка толкнул её и прошептал на ухо:

– Осторожно. Ничего ему не рассказывай.

Он сунул руку в её сумку и ушёл.

«Знала бы заранее, сама бы ему всё отдала. Мне-то уже ничего не пригодится», – подумала Ирина.

Её случайный сотрапезник показался в дверях и предложил проводить.

– Почему бы нет? – согласилась она.

«Осторожно», – повторило вслед за ночным воришкой эго, но Ирина снова не прислушалась к нему.

Только у подъезда своей многоэтажки она вспомнила, что положила ключ в кошелёк, который у неё так легко умыкнул парень без особых примет. Почему-то ей стало стыдно за своё ротозейство. Ирина решила, что это знак и с суицидом не стоит затягивать.

– Спасибо и прощайте навсегда, – сказала она своему провожатому.

Но мужчина улыбнулся и без тени смущения признался:

– Меня сегодня жена из дома выгнала. Пустите на одну ночь. Даю слово, что буду хорошим.

Ирина полезла за телефоном, чтобы пристроить профессионального пикапщика у подруги, но наткнулась на кошелёк. Озадаченно хмыкнув, она кивнула мужчине и вошла в подъезд.

Лифт окружил их свежим запахом мочи и грязными, исцарапанными стенами. Едва Ирина нажала кнопку своего этажа, как импозантный бомж, одетый в проходной для любого дресс-кода костюм, монотонно зашелестел:

– Цифры, цифры. Один, два, три, четыре… Они так успокаивают. Можно расслабиться и ни о чём не думать. Только слушать мой голос…

Ирина оцепенела от такой прыти: «Гипнотизировать женщин прямо в лифте? Браво! Отечественные пикапщики матереют на глазах. Мой бывший со своими облезлыми «зайками», видимо, в их касте только на посылках. Однако странно, что такой профессионал не угадал с полувзгляда размер моей недообеспеченности. Визит в ресторан на все деньги и моя раскрепощённость ввели его в заблуждение».

Ирина с детства обладала прочным самоосознанием, без которого в Астралах делать нечего, и была совершенно не гипнабельна. Только из-за невыразимой тоски, так и не ослабившей свою хватку даже после сладкого десерта, она на автомате подыграла съёмщику.

– Сейчас мы поднимемся к тебе, выпьем кофе и, когда я произнесу: «зайка моя», ты сделаешь всё, что я скажу, а потом забудешь обо мне навсегда. Поняла?

– Да.

– Ты сделаешь всё, что я скажу?

– Да.

– Ты забудешь обо мне?

– Да.

– На счёт три ты проснёшься и никогда не вспомнишь этот разговор. Раз, два, три.

Двери лифта открылись, и Ирина повела незнакомца в свою квартиру. Скинув босоножки, она закрылась в ванне и вытряхнула содержимое сумки на коврик. Оказалось, что воришка ничего не взял. Наоборот, положил флаер с координатами «Комнаты смеха».

«Странное ворьё пошло. Или это чёрная рекламная компания, или сегодня слишком много странностей»

Флаер был мятым, и Ирина собралась выкинуть его, но избыток недоразумений в последний субботний вечер настроил её на созерцательность. Она внимательно осмотрела листок. На нём отчётливо были подчёркнуты слово «воскресенье» и час открытия.

«Наверно, принял меня за уличную наркодилершу, или как там у них эти должности называются», – решила Ирина.

Она выбросила флаер, умылась и вышла из ванны. Именно с этого момента вечер перестал быть томным.